Глава 2 Всегда сегодня

Глава 2

Всегда сегодня

Первый вопрос:

Ошо,

Почему так трудно простить, перестать цепляться за боль, тянущуюся из далекого прошлого?

Эго живет за счет страданий: чем больше страданий, тем ему лучше. В моменты блаженства эго полостью исчезает, и наоборот: если эго исчезает, на вас начинает изливаться блаженство. Если вам нужно эго, вы не должны прощать, не должны забывать, особенно боль, обиды, оскорбления, унижения и муки. И должны не только не забывать, но и постоянно муссировать их, акцентироваться на них. Вы скорее забудете все хорошее, что было в вашей жизни, не сможете вспомнить радостные моменты, они бессмысленны, когда дело касается эго. Радость для эго как яд, страдания — как витамины.

Вам нужно осознать весь механизм действия эго. Если вы стараетесь простить, то это не настоящее прощение. Прикладывая усилия, вы подавляете. Вы можете простить, только если понимаете всю глупость игры, которая происходит в вашем уме. Вы должны увидеть ее полную абсурдность, иначе вы будете подавлять с одной стороны, а она вылезет с другой. Вы будете подавлять одну форму, а она воплотится в другой, иногда настолько неуловимой, что практически невозможно понять, что это та же самая старая структура, но настолько обновленная, преобразованная, приукрашенная, что выглядит практически незнакомой.

Эго живет за счет негатива, потому что эго изначально негативное явление, оно произрастает на основе «нет». «Нет» — это душа эго. Разве можно сказать «нет» блаженству? Можно сказать «нет» страданиям, можно сказать «нет» мучениям. Но разве можно сказать «нет» цветам, звездам, закатам и всему, что прекрасно, божественно? Существование наполнено блаженством, оно наполнено розами, но вы продолжаете выбирать шипы, они привлекают вас гораздо больше. С одной стороны, вы не устаете повторять: «Нет, я не хочу страдать», а с другой — продолжаете цепляться за свои несчастья. В течение многих веков вас учили прощать.

Но эго способно пережить прощение, оно найдет новую подпитку в идее, что «Я должен простить. Я должен простить даже своих врагов. Я не обычный человек!» Запомните один из основных жизненных принципов: обычный человек — тот, кто думает, что он необычный. Посредственность всегда думает, что ею не является. Как только вы признаете свою ординарность, вы становитесь особенным. Как только вы признаетесь в своем невежестве, первый луч света проникнет в ваше существо, распустится первый цветок. И весна уже недалеко.

Христос сказал: «Простите врагов ваших, возлюбите врагов ваших». И он прав, потому что, если вы сможете простить врагов, вы будете свободны от них, иначе они будут постоянно преследовать вас. Вражда — это особого рода отношения, и они даже глубже вашей так называемой любви.

Савита спросила: «Ошо, почему гармоничные любовные отношения кажутся такими скучными, словно все умирает?»

По одной простой причине: потому что они гармоничные. Они теряют всю привлекательность для эго; кажется, что ничего больше нет. Если что-то пребывает в абсолютной гармонии, вы полностью забываете о нем. Нужен конфликт, нужна борьба, нужно насилие, нужна ненависть. Любовь, ваша так называемая любовь, не может быть глубокой, она поверхностна, возможно, совсем недолговечна. Но ваша ненависть проникает очень глубоко, она доходит до самого эго.

Христос был прав, когда сказал: «Прощайте», — но значение этих слов неправильно толковали на протяжении веков. Будда говорил то же самое. Все пробужденные неизбежно говорят то же самое. Естественно, на разных языках, в разные эпохи, в разные времена, разные люди — естественно, они говорят на разных языках, но сама суть не может отличаться. Если вы не можете простить, значит вы будете жить со своими врагами, со своей болью, со своими ранами.

С одной стороны, вы хотите простить и забыть, потому что единственный способ забыть — это простить. Если вы не можете простить, вы не можете и забыть. С другой стороны, здесь присутствует глубокая вовлеченность. И пока вы не осознаете эту вовлеченность, ни Христос, ни Будда вам не помогут. Вы будете помнить их прекрасные слова, но они не станут частью вашей жизни, они не станут вашей плотью и кровью. Они не станут частью вашего духовного мира. Они так и останутся чужеродными, чем-то привнесенным извне; прекрасным, трогающим разум, но жить вы будете продолжать по-старому.

Первое, что вы должны помнить, это то, что эго — самое негативное явление в существовании. Это тьма. Во тьме нет позитивного существования, это просто отсутствие света. Свет — позитивная реальность. Вот почему мы не можем ничего сделать непосредственно с темнотой. Если в комнате темно, вы не можете вынести темноту из комнаты, не можете выбросить ее, не можете уничтожить непосредственно ее. Если вы попытаетесь с нею бороться, вы проиграете. Темноту нельзя победить, сражаясь с ней. Возможно, вы великий борец, но вы будете удивлены, когда поймете, что не можете побороть темноту. Это невозможно по той простой причине, что темнота не существует. Если вы хотите что-нибудь сделать с темнотой, вы можете сделать это при помощи света. Если вам надоела темнота, включите свет. Если вы хотите темноты, выключите свет. Но в любом случае вы будете оперировать светом, а не темнотой. Негатив не существует, как, собственно, и эго.

Вот почему я не говорю вам: «Прощайте». Я не говорю вам: «Перестаньте ненавидеть, любите». Я не говорю вам: «Отбросьте все свои грехи и станьте праведником». Люди уже пытались это делать, но им ничего не удалось. Моя задача тотально иная. Я говорю: «Наполните свое существо светом. Отбросьте все остатки темноты».

И в самом центре тьмы находится эго. Эго — это центр тьмы. Наполните свое существо светом через медитацию, и вы станете более осознанными, вы станете более бдительными. Иначе вы так и будете подавлять, а все подавленное нужно подавлять снова, и снова, и снова. А это лишено смысла, абсолютно бесполезно. Оно начнет пробиваться откуда либо еще. Оно найдет другие, более слабые ваши места.

Каждый день мне задают множество вопросов, которые демонстрируют, как негатив отстаивает свои права, какими утонченными методами. Только на днях я пошутил, когда Мукта спросила меня: «Могу ли я подарить тебе „роллс-ройс“ 1939 года?» «Меня не интересует старое и гнилое, — ответил я. — Ты можешь называть ее коллекционной машиной, ты можешь называть ее антиквариатом, ты можешь придумать для нее самые прекрасные обозначения, но правда в том, что в течение сорока лет множество прогнивших людей пользовались ею. Мне не нужна такая машина».

Ятра тут же написала мне: «Ошо, у тебя нет вкуса? В старых вещах тоже есть своя прелесть». Ятра, возможно, не знает, не осознает, что это тоже проявление негатива. Я просто пошутил, иначе стал бы я говорить о Ко Суане... двадцати пяти веков от роду...

Тем не менее... нельзя упускать шанс. Если вы можете возразить мне, вы свой шанс не упустите.

А сегодня я получил вопрос от Атты: «Ты так часто употребляешь слова „я“, „мне“, „мое“, „мои саньясины“». Кажется, у тебя самое большое эго».

Я не могу перестать употреблять слова «я», «мне», «мое», «мои саньясины» — это не поможет. Это просто слова, создающие образ. Я также употребляю слово «темнота», хотя она не существует. Ее никогда не было, она не может существовать. От употребления слова «темнота» темнота не появится. Но Атта, должно быть, ждала возможности сказать в мой адрес нечто вызывающее, проявить некоторую жестокость ко мне. Это естественно, потому что саньяса означает сдачу, а когда вы сдаетесь, это часто оборачивается подавлением эго. Эго всегда найдет способ заявить о себе.

Не случайно брат Будды, Девадатта, много раз пытался убить его. Двоюродный брат! Почему? Почему он так сильно ненавидел Будду? Он был его учеником. Они были ровесниками, одного возраста. Они выросли в одном дворце, их обучали одни и те же учителя в одной и той же школе, они вместе играли. А затем Будда стал просветленным и Девадатту охватила глубокая зависть. Сначала он пытался стать просветленным без чьей-либо помощи, но не смог. Поэтому против своей воли, скрепя сердце он сдался Будде. Должно быть, преодолевая себя, он сказал: «Будда, шаранам гаччхами. Я обретаю убежище в Будде и припадаю к его стопам». Но глубоко в душе он, наверное, думал: «Мы родом из одной королевской семьи, в нас течет одна кровь, мы получили одинаковое образование. Мы вместе играли. Почему я должен сдаваться этому человеку?» Затем он начал понемногу погружаться в медитацию, но неглубоко, совсем небольшой опыт медитации. И стал собирать вокруг себя последователей. Он распространил слух, что тоже стал просветленным.

Будда сказал ему: «Ты будешь просветленным, это несложно. Но сейчас ты еще на пути. Не упусти возможность». Это сильно задело Девадатту. В один миг все его подавляемое сопротивление вырвалось наружу — он взбунтовался. Он забрал с собой нескольких человек, которые стали его друзьями и последователями. И все их мысли были направлены только на то, как убить Будду.

Иуда явился причиной смерти Христа, а Иуда был самым разумным учеником Иисуса. Помните об этом. Никогда не забывайте, что он был самым образованным учеником Иисуса. Все остальные были необразованными, простыми людьми, почти примитивными — крестьянами, рыбаками, плотниками, гончарами, ткачами. Кроме Иуды никто не имел образования. Иуда в действительности был намного более образованным, чем сам Христос, гораздо более просвещенным. И он ждал, что рано или поздно он станет главным. Когда Иисуса уберут со сцены, он возглавит коммуну. Но казалось, что Иисус никогда не умрет раньше него. И наконец Иуда решил, что пришло время, чтобы силой сместить Иисуса.

Иуда стал виновником, истинным убийцей. Он продал Христа за тридцать сребреников. Он думал, что это единственный способ заставить Христа уйти, чтобы самому возглавить коммуну. Должно быть, его эго было глубоко ранено.

Так было всегда. Ученик Махавиры Маккхали Госал восстал против учителя и начал распространять слух, что Махавира не был истинным просветленным, что на самом деле просветленным был он, Маккхали Госал. Когда Махавира узнал об этом, он рассмеялся. Он оправился во дворец, где остановился Маккхали Госал, и спросил его:

— Маккхали Госал, ты сошел с ума? Что ты делаешь?

Этот человек, должно быть, был неимоверно хитрым. Он сказал:

— Я не твой ученик, запомни это. Тот человек, который когда-то был твоим учеником, мертв. Тело Маккхали Госала, но великий дух вселился в него. Дух Маккхали Госала покинул тело. Я совершенно другой человек, ты разве не видишь?

Махавира засмеялся и сказал:

— Прекрасно вижу. Ты все тот же глупый парень и поступаешь все так же глупо. Не трать времени! Направь свою энергию на то, чтобы самому стать просветленным. Зачем волноваться о том, настоящий я просветленный или нет. Если ты больше не мой ученик Маккхали Госал, если в тебе живет совершенно иной дух, я это приму. Если ты так говоришь, я приму это. Но тогда почему ты так волнуешься обо мне? Круглые сутки ты выступаешь против меня. Это показывает, что ты все еще злишься на меня.

Это очень важно понимать, потому что вы все здесь ученики, и у вас будет возникать неприязнь по отношению ко мне по одной простой причине: я стремлюсь разрушить ваше эго. Это то, что я должен делать, такова задача мастера — разрушать ваше эго. Вы можете захотеть отомстить мне, возможно, вы можете получить глубокую внутреннюю рану.

Вы спрашиваете меня: почему так трудно простить, перестать цепляться за боль, тянущуюся из далекого прошлого?

Причина проста: это все, что у вас есть. И вы только и делаете, что бередите старые раны, чтобы они не зарастали в вашей памяти. Вы не позволяете им затянуться.

Мужчина ехал в купе, в поезде. Напротив него сидел католический священник. Рядом со священником стояла корзина для пикника. Мужчине было нечего делать, и он наблюдал за священником.

Через какое-то время священник открыл корзину, вытащил оттуда маленькую салфетку и аккуратно расстелил ее на коленях. Затем он вынул стеклянную миску и расположил ее на салфетке. Затем последовали нож и яблоко. Священник очистил яблоко, порезал его и положил кусочки в миску. После чего он взял миску, высунулся из окна и высыпал яблоко.

Затем он вытащил банан, очистил его, порезал, сложил в миску и выкинул кусочки за окно. То же самое он проделал с грушей, с небольшой горсткой черешни, ананасом и небольшой баночкой сметаны — все это он выбросил из окна, предварительно тщательно подготовив. Затем он вытер миску, стряхнул салфетку и сложил обратно в корзину.

Мужчина, в изумлении наблюдавший за священником, в конце концов не выдержал.

— Простите, падре, но что это вы делаете? — спросил он.

На что священник совершенно невозмутимо ответил:

— Готовлю фруктовый салат.

— Но вы же все выкинули в окно?! — воскликнул попутчик.

— Да, — ответил священник, — я ненавижу фруктовый салат.

Люди продолжают делать то, что ненавидят. Они живут в своей ненависти. Они постоянно тревожат свои раны, чтобы они не могли затянуться. Они не дают своим ранам заживать, вся их жизнь основана на прошлом.

Пока вы не начнете жить в настоящем, вы не сможете забыть и простить прошлое. Я не говорю вам: «Простите и забудьте все, что случилось в прошлом». Это не мой подход. Я говорю: «Живите в настоящем, это позитивный подход к существованию. Живите в настоящем». Иначе можно сказать: «Будьте более медитативными, более и более осознанными, более бдительными, потому что, когда вы осознанны, бдительны, вы в настоящем».

Осознанность не может быть в прошлом и не может быть в будущем. Осознанность знает лишь настоящее. Она не знает ни прошлого, ни будущего. У нее есть только одно время — настоящее. Будьте осознанными, и как только вы все больше и больше начнете наслаждаться настоящим, как только вы начнете ощущать блаженство бытия в настоящем, вы перестанете совершать те глупые поступки, которые все совершают изо дня в день. Вы перестанете возвращаться в прошлое. Вам не нужно будет забывать и прощать, ваше прошлое исчезнет само по себе. Вы удивитесь — куда оно ушло? И как только прошлого не станет, будущее тоже исчезнет, потому что будущее — всего лишь проекция прошлого. Освободиться от прошлого и будущего значит впервые ощутить вкус свободы, ощутить Бога. И в этом переживании человек становится целым, здоровым, все раны затягиваются. Вдруг больше нет ран. Вы начинаете ощущать, как глубоко внутри вас зарождается процветание. Это процветание — начало трансформации.

Второй вопрос:

Ошо,

Каково основное учение твоих саньясинов?

Должно быть, вы здесь впервые, иначе у вас не возник бы этот вопрос. Дело в том, что у меня нет учения. Я не учитель, я ничему не учу.

Учить значит передавать информацию. Учение по своей сути — внушение. Это навязывание вам определенных верований, обусловливание вашего ума конкретной идеологией. Я против любых идеологий. Я против любых доктрин, потому что все они способствуют усилению вашего ума. Моя задача — помочь вам выйти за пределы ума. Здесь вам нужно не «на-учиться», а наоборот, «раз-учиться», вы должны пройти через процесс «раз-обусловливания».

Я не переделываю вас. Этим занимаются христиане, индуисты, мусульмане и все остальные. Если индуист захочет стать христианином, ему нужно будет пройти через два процесса: сначала его нужно будет разобусловить как индуиста, а затем переобусловить как христианина. Но меняется лишь обусловленность, больше ничего. Меняется ваше облачение, ваше сознание остается прежним.

Сознание подвергается изменению только тогда, когда вы разобусловлены, но не переобусловлены, когда вы предоставлены сами себе, полностью невинны. Я называю это чистотой.

В этом суть Дао Ко Суана. Сутры Ко Суана называются «Основы чистоты». Дао не имеет доктрин, не имеет учений. Дао верит в абсолютную пустоту ума, в ничто. Когда вы абсолютно пусты, вы встречаетесь с запредельным. Запредельное не так далеко, но вы настолько переполнены мусором, настолько переполнены хламом, что внутри вас не осталось места для запредельного. Это как комната, полная мебели. Освободите комнату. С одной стороны, комната опустела, мебели там больше нет. С другой стороны, она наполняется пустотой, в нее входит небо, в нее входит пространство — комната становится более просторной. Вот что происходит, когда ваше существо разобусловливается и вы остаетесь наедине с собой.

Я вовсе не хочу вас ничему учить. Не хочу, чтобы вы верили в Бога. Зачем верить в Бога? Если Бог может стать переживанием, зачем верить? Вера — это жалкая подделка. Если вы можете получить что-то настоящее, зачем выбирать искусственные цветы? Если вы можете вырастить прекрасные розы, зачем стремиться к чему-то фальшивому, синтетическому?

Любая вера фальшива. Я бы хотел, чтобы вы были знающими, а не верующими. Я бы хотел, чтобы вы стали мудрецами, а не индуистами, христианами или буддистами. Да, я бы хотел, чтобы вы стали буддой, пробужденным существом. Я бы хотел, чтобы вы стали Христом, а не христианином. Разница огромна. Фридрих Ницше говорил, что первый и последний христианин умер две тысячи лет назад на кресте. Позвольте мне повторить: первый и последний христианин. Фридрих Ницше сам был безумцем, но иногда у безумных людей бывают великие прозрения, которые так называемые здоровые люди продолжают упускать. У Ницше было много прозрений. И это является одним из самых важных утверждений, которые он когда-либо сделал.

Будьте Христом. Почему не увенчать себя переживанием Бога как такового? Я не даю вам учений о Боге, потому что все учения — о. Слово «о» означает вокруг. Все учения — вокруг да около, они ходят по кругу. Они дают вам знания, но не делают вас знающим.

У меня нет учения, чтобы ему учить. У меня есть истина, но истине нельзя научить. Ее можно лишь уловить, ей нельзя научить. В этом заключается сатсанг — пребывание с мастером. В этом цель саньясы — быть в созвучии со мной.

Истина — передача вне слов. Слова переходят от одного ума к другому. То, что я говорю вам, — передача от одного ума к другому. Невысказанное гораздо важнее. Слушайте мою тишину, паузы между словами. Слушайте интервалы. Когда вы в созвучии со мной, в глубокой гармонии со мной, когда между нами нет ни борьбы, ни сопротивления, ни конфликтов, ни споров... И тут не о чем спорить, потому что я не пытаюсь вас ни в чем убедить, не пытаюсь уговорить вас стать моим последователем, стать подражателем. Мои усилия направлены на общность, не на общение.

Когда два сердца бьются в унисон, в одном ритме, когда они танцуют рука об руку в глубоком любовном объятии, тогда происходит передача, что-то проскакивает от одного сердца к другому. Это как поднести незажженную свечу к горящей свече. Когда вы подносите незажженную свечу очень близко к горящей свече, пламя перепрыгивает с зажженной свечи на незажженную. Зажженная свеча ничего не теряет, но незажженная свеча обретает бесконечность.

У меня нет учения. Я ничего не преподаю моим саньясинам. Я хочу, чтобы они приобрели индивидуальность, я не хочу превращать их в свои точные копии. Я бы хотел, чтобы они были собой, подлинными собой. Я очень хочу помочь им обрести индивидуальность, а не коллективное сознание. Христианство создает коллективное сознание. Мусульмане создают другое коллективное сознание, индуисты — третье, и так далее.

Я надеюсь не на коллективный ум, я надеюсь на индивидуальность. Я сам индивидуалист и верю в превосходство индивидуальности. Нет ничего превыше этого.

Есть прекрасное высказывание мистика-баула, Кандида: «Сахар упар манустатья. Тахар упар нахин», что значит «Высшей истиной является индивидуальность, нет ничего превыше нее, нет ничего ценнее ее».

Индивидуальность — это не средство достижения чего-либо: коммунизма, социализма, индуизма, джайнизма, буддизма или фашизма. Но на протяжении тысячелетий и до сих пор человека рассматривали как средство достижения определенных целей — любая глупая цель служит достаточным основанием для принесения в жертву миллионов индивидуальностей.

Я не хочу жертвовать ни одной индивидуальностью, потому что нет ничего превыше нее. Мое уважение к индивидуальности абсолютно, безусловно. Индивидуальность — цель сама по себе. Я хочу помочь вам, поддержать вас, чтобы вы могли быть собой.

Вы спрашиваете меня, каково мое основное учение...

Есть некоторая основа, но это не учение. Это моя любовь, не идеология. Это мое опьянение, которым бы я хотел поделиться с вами, искра, с помощью которой я бы хотел воспламенить вашу душу, разжечь огонь вашей души.

Дервиш, католический священник и саньясин встретились на вокзале. Естественно, они заговорили о религии.

— Вот мы, суфии, — сказал дервиш, — основная жизненная сила ислама. Мы тот сок, благодаря которому дерево остается зеленым. Мы постоянно вливаем в старые традиции свежее понимание и энергию. Ислам — очень консервативная религия, поэтому нам приходится разливать молодое вино по старым бутылкам, чтобы сделать ее приемлемой.

Священник, бывший американским иезуитом, сказал:

— Насколько я понимаю, мы, иезуиты, движущая сила католической церкви. Мы те, кто придает ей интеллектуальное звучание и поддерживает веру на современном уровне в нашем постоянно меняющемся мире. Учение Господа, без сомнения, вечно и непререкаемо, но мы придаем ему новые формы, чтобы оно отвечало потребностям сегодняшнего дня. Можно сказать, мы разливаем старое вино по новым бутылкам.

— А мы, — скромно сказал саньясин, — пьем вино и разбиваем бутылки.

Третий вопрос:

Ошо,

Меня зовут Майкл Потато-Сингх. Я писал тебе из Амритсара. Я приехал. У меня есть несколько вопросов.

Это место становится все прекраснее и прекраснее!

Приветствую вас, Майкл Картофель-Сингх. У нас здесь есть Преподобный Банан. Теперь приехали вы. Надеюсь, мой друг, Майкл Томато из Бангалора, тоже скоро приедет.

Мне кажется, что Майкл Потато и Майкл Томато не два разных человека. Почерки очень похожи. Если это шутка, то она чудесна. Я люблю шутить. Но, возможно, это вовсе не шутка, все может быть очень серьезно. Возможно, у вас раздвоение личности, у вас может быть шизофрения. Сегодня вы Майкл Потато, а завтра — Майкл Томато. И кто знает, в каком образе вы предстанете перед нами в будущем!

Но, в любом случае, мои саньясины — вегетарианцы. Нам нужны и картофель, и помидоры, и бананы. Поэтому оставайтесь с нами сколько угодно и приглашайте всех своих друзей. Мы не людоеды, мы чистые вегетарианцы. Мы откусим от вас лишь кусочек — кусочек капусты, или брокколи, или банана. Не думаю, что здесь есть кто-то вроде Иди Амина, кто захотел бы съесть вас целиком.

Я слышал:

Иди Амин летел на самолете. Стюардесса принесла ему меню. Он изучил его, выбросил и сказал:

— Принесите мне, пожалуйста, список пассажиров.

Очень хорошо, что вас там не было. На самом деле, я сам люблю иногда полакомиться картофельными чипсами. Хорошо, что вы к нам приехали. Добро пожаловать.

Первый вопрос Майкла Потато:

Знаете ли вы, почему евреи злятся на Моисея?

В прошлой жизни я был евреем, поэтому знаю. Они злятся потому, что он свернул налево, а не направо. Тогда у них была бы нефть.

Второй вопрос Майкла Потато:

Знаете ли вы, чем занимаются аисты по выходным?

Да, Майкл Потато. Мне чрезвычайно интересны подобные метафизические вопросы. Они собираются в стаю вокруг монастырей и портят нервы монашкам.

И третий вопрос Майкла Потато:

На какой вопрос нельзя ответить ни да ни нет?

Только на один: Майкл Потато, вы спите?

И четвертый вопрос:

Ошо, — спрашивает Майкл Потато, — трогают ли вас жизненные взлеты и падения?

Нет. Меня трогают только такие негодники, как вы!

Четвертый вопрос

Ошо,

Я приехал сюда в поисках нирваны, но теперь я хочу лишь быть частью твоей пробужденной энергии. Нирвана меня больше не интересует. Пожалуйста, не отвергай меня, хоть я этого и не достоин.

Это очень важно понимать: само желание достичь нирваны и есть единственное препятствие. Можно хотеть денег, можно стремиться к власти, можно жаждать престижа, но нельзя мечтать о нирване — это противоречит самой ее сути. Нирвана означает понимание, что все желания ничтожны. Не исключая желания достичь нирваны.

Желание как таковое абсурдно. Находиться в состоянии, когда нет абсолютно никаких желаний — вот что такое нирвана. Все, кто сюда приходит, приходят с определенными желаниями. У людей, которые приходят, всегда есть свои предыстории. Если их воспитывали с верой в Бога, они приходят в поисках Бога. Если их воспитывали с верой в самореализацию, если им говорили, что самое главное в жизни — познать себя, они приезжают сюда, чтобы познать свое сокровенное существо, свое предельное «Я». Если им говорили, что конечная точка поиска — мокша, нирвана, просветление, тогда они приходят за этим.

Все, кто сюда приходит, обязательно имеют определенное желание. Это естественно, иначе вас здесь бы не было. Но как только вы сюда попадаете, как только вы начинаете глубже и глубже погружаться в понимание меня и того, что здесь происходит, вы начинаете осознавать, что именно желания являются первопричиной всех страданий. Нет никакого другого страдания, кроме желаний. Именно желания застилают вам глаза, словно вуаль. Они не дают вам увидеть то, что есть, потому что вы всегда сосредоточены на том, что должно быть. Желание уводит вас в будущее, которого еще нет. А сами ваши желания исходят из прошлого.

Вы, должно быть, воспитывались среди буддистов, иначе почему нирвана? Почему не Бог, мокша или истина? Вы приехали сюда в поисках нирваны по той простой причине, что вам с самого начала внушали, что, пока вы не достигнете нирваны, не будет удовлетворения, не будет блаженства, не будет радости, жизнь так и останется страданием.

Именно в этом коренная ошибка. Все усилия Будды были направлены на то, чтобы помочь людям понять, что желания... Дело не в том, чего вы хотите, дело в том, что вы хотите. Желание как таковое является причиной страданий, потому что уводит вас из настоящего, из здесь и сейчас. Само слово нирвана означает прекращение желаний, тогда как можно хотеть нирваны? Это невозможно, возникает противоречие.

Ко мне приезжают много буддийских монахов, и все они спрашивают, как достичь нирваны. И всем я говорю: «Не будьте глупцами. Сама идея достижения эгоистична, сама идея достижения какой бы то ни было цели, осуществления какой бы то ни было цели — игра ума, уловка ума, показатель эго». Нирвана означает просто видеть и через это видение отказываться. Не то что вам приходится отказываться... Помните: если вы отказываетесь, вы всегда отказываетесь ради каких-то других желаний. Вы можете отказаться, но ваш ум тут же спросит вас: «Почему ты отказываешься от этого?» Он будет требовать замены старого желания.

Так часто бывает: люди приходят сюда медитировать в надежде обрести покой ума, но они не осознают, что сама идея достижения чего-либо является причиной смятения. Покой ума — это просто отказ от всех бессмысленных стремлений, желаний достичь, отказ от самой идеи стремления к чему-либо, как мирскому, так и духовному. Конечно, желание всегда нетерпеливо. Хочется всего и сейчас, подобно быстрорастворимому кофе: к чему тратить время? И они приходят ко мне и спрашивают: «Сколько времени потребуется, чтобы обрести покой ума?»

«Если вы спрашиваете о времени, — отвечаю я, — то вам будет очень трудно, практически невозможно обрести покой. Забудьте о времени. Время — это категория ума. Забудьте о времени». Настоящее не относится ко времени. Время состоит исключительно из прошедшего и будущего. Настоящее вне времени. «Забудьте о времени, — говорю я им, — не будьте нетерпеливыми».

Они говорят: «Хорошо. Если мы не будем нетерпеливыми, если мы забудем о времени, сколько тогда?»

Вы видите? Они вновь оказались на том же месте, только с черного хода... Такой человек не сможет медитировать, потому что постоянно будет думать: «Когда это случится? Когда? Прошел уже целый час, а это еще не произошло. Два дня прошло, а этого все еще нет. Неделя — а ничего не случилось». Он постоянно смотрит на часы. Снова и снова: «Когда? Столько времени пришло!» Он все время напряжен, он не может расслабиться. Желания не дают вам расслабиться, они держат вас в напряжении, они заставляют вас беспокоиться.

Хорошо, что ты говоришь: «Я пришел сюда в поисках нирваны, но теперь все что я хочу — это быть частью твоей пробужденной энергии...»

Хорошо, что желание достичь нирваны ушло. Но помни: это стремление стать частью пробужденной энергии может быть другой стороной того же желания — только новое имя, новое обозначение. Пусть и это уйдет. Ты здесь. Пока ты здесь, будь тотально здесь. Зачем беспокоиться о завтрашнем дне? Завтра никогда не приходит, оно всегда сегодня. Вы никогда не пытались проверить? Завтра никогда не приходит. Вся ваша жизнь — доказательство того, что завтра не существует. Оно всегда сегодня. Будь здесь и сейчас, и ты станешь частью пробужденной энергии. Не придумывай новых желаний, иначе они породят новые страдания.

Ты говоришь: «Нирвана меня больше не интересует». Это не так, должно быть, еще остался небольшой слабый интерес. Иначе зачем говорить, что нирвана тебе больше не интересна? Когда человек порывает с чем-либо, он порывает настолько тотально, что забывает все, что с этим связано, и не кидается в другую крайность. Другая крайность — лишь другая грань того же желания. Сначала вы слишком привязаны, затем — слишком отстранены. Вы впадаете в другую крайность. Человек гоняется за деньгами, затем вдруг устает и бежит уже от денег. Он говорит: «Не хочу даже видеть деньги, не хочу даже прикасаться к ним». И это тот же человек.

Величайший ученик Махатмы Ганди Виноба Бхаве не смотрел на деньги. Если перед ним оказывались деньги, он тут же закрывал глаза. Что это значит? Только то, что все еще где-то эта связь существует. За его отстранением все еще стоит привязанность. Только теперь эта привязанность повернулась с ног на голову, она делает ширшасану, стойку на голове. Но это все та же связь.

Мой подход не привязанность и не отстраненность. Это просто понимание.

Ты просишь: «Не отвергай меня, хоть я этого и не достоин». Кто сказал, что ты этого не достоин? Бог никогда не создает недостойных людей, он не умеет. Существование всегда создает настолько прекрасных людей, насколько это возможно. Грешники так же прекрасны, как и святые. В них есть своя красота. Я был знаком и со святыми, и с грешниками, и мой опыт показывает, что грешники порой более невинны, чем ваши так называемые святые. Грешники более простые, более невинные люди, чем ваши так называемые святые.

Ваши святые изобретательны, хитроумны; на самом деле, их святость не что иное, как хитрость и ум. Они очень расчетливы, они точно рассчитывают каждый свой шаг. Они алчны. Да, они жаждут другого мира, но алчность есть алчность. Они жаждут Бога, они жаждут райских удовольствий. Но какие удовольствия они себе представляют в раю? Те же самые, разница невелика. Все религии говорят, что там прекрасные женщины, юные, никогда не стареющие. Писаниям уже пять тысяч лет, а женщины все еще молоды.

Существуют религии, которые верят в то, что в раю вино льется рекой, золото растет на деревьях, цветы из бриллиантов и изумрудов. Что тогда не так в нашем мире? Здесь они учат: отрекитесь от семьи, от жены, от мужа, от детей. Здесь они приказывают отречься от всего, а там обещают вознаграждение в тысячекратном размере. Там растут деревья, исполняющие желания, калпаврикши: вы просто сидите под деревом, и любое ваше желание исполняется в тот же миг, точь-в-точь.

Грешники гораздо более простые люди.

Человек подошел к вратам рая и просит у апостола Петра разрешения войти.

— Ты действительно хочешь войти? — спрашивает Петр.

— Да, — отвечает человек.

— Как тебя зовут?

— Аристотель.

— Аристотель Онассис? — переспрашивает апостол Петр.

— Именно, — последовал ответ.

— А! — восклицает Петр. — Так это ты знаменитый судовладелец из Греции, у которого есть прекрасная яхта, вдоль и поперек курсирующая по Средиземному морю? Это ты устраиваешь поражающие воображение вечеринки с морем икры и шампанского?

— Да, это я, — отвечает Онассис.

— Это у тебя прекрасная женщина по имени Жаклин, первая леди Америки? — продолжает Святой Петр.

— Да, у меня.

— Надо же! Это у тебя огромный остров с целой кучей слуг, бассейнов и цветов?

— Да, это так.

— Это ты можешь свободно обедать в лучших ресторанах мира всегда в окружении самых красивых женщин?

— Да, я.

— Ну ладно, — говорит Петр, — можешь войти, но это место покажется тебе полным дерьмом, старик!

Так почему бы не быть Аристотелем Онассисом здесь? К чему думать о небесах, прекрасных женщинах, потоках вина и деревьях, исполняющих желания? Все это возможно здесь.

Грешники радуются сиюминутному, святые жаждут вечного. Так кто алчный?

Это все хорошо, но отбрось мысли о том, что ты не достоин. Я еще ни разу не встречал человека, который был бы недостоин блаженства. Все зависит от вас. Если вы хотите быть счастливы, ничто не мешает вам, кроме вашей собственной неразумности. А подобную неразумность можно легко отбросить. Кроме вашего эго, ничто не мешает вам, а эго не существует. И это эго не дает вам быть разумным, потому что оно живет за счет глупости, за счет страданий, за счет ваших мук. Каждый достоин, иначе вас бы не было.

Вы получили от жизни бесценный дар. Как вы можете быть недостойны? Я принимаю вас тотально, как вы есть: достойными, недостойными, хорошими, плохими, святыми или грешными. Я никогда никого не спрашиваю: «Кто ты? Что ты умеешь? Какими качествами обладаешь?» Я никогда не спрашиваю. Кто бы вы ни были, если Бог принимает вас, если существование принимает вас, то кто я, чтобы вас отвергать?

Меня спрашивают: «Ты даешь саньясу всем?» Если Бог дает жизнь всем, что не так в том, чтобы всем давать саньясу? Жизнь намного ценнее. И если Бог когда-нибудь спросит меня, то это будет наше с ним дело. У меня есть весомый аргумент: «Ты даешь всем жизнь, что плохого в том, что я даю им саньясу? Дать саньясу значит помочь им прожить жизнь тотально. Ты дал жизнь, я даю знание, как прожить ее тотально, остро, со всей страстью».

Пятый вопрос:

Ошо,

Я безумно влюблена в твои руки, волнующие, подвижные, танцующие вместе с той песней, которую ты поешь каждый день.

В этом нет ничего особенного. Я говорил вам, в одной из своих жизней, прошлых жизней, я был евреем, а евреи не могут не жестикулировать во время беседы, для них это невозможно.

В тысяче километров от бразильского берега тонет лодка, полная саньясинов. На их беду, у них не было спасательной шлюпки и никто не умел плавать. По какой-то необъяснимой причине только евреям удалось удержаться на воде, выжили только они.

Когда они добрались до берега, жители деревни, по преимуществу рыбаки, не могли поверить своим глазам. Они увидели в воде странных людей, приближающихся к берегу. Все они производили руками непонятные манипуляции. Будучи людьми суеверными, жители приняли евреев за злых волшебников, выброшенных морем на берег. Как только евреи ступили на землю, к ним осторожно приблизился местный священник и спросил:

— Как вы оказались здесь без лодки?

— Мы разговаривали, — ответили евреи, непрестанно размахивая руками.

Шестой вопрос:

Ошо,

Я не могу решить, становиться мне саньясином или нет. Буду рад услышать от тебя любой совет.

Ты действительно последуешь любому совету или это обычная вежливость? Если ты не можешь решить сам, как ты можешь последовать тому, чего я еще даже не произнес? Может быть, я скажу: «Время пришло, становись саньясином». Но я знаю тебя уже десять лет, нерешительность — твоя вторая натура, ты никогда не мог ничего решить. Я видел, как ты пытаешься принять решение, но к тому времени, как ты решаешься на что-то, момент упущен. Вы хотели жениться, но, когда вы решились на это, та женщина уже была замужем.

Вы политик, а политики все нерешительны, иначе они бы не были политиками. Политики немного не в себе, они несконцентрированны, поэтому никак не могут принять решение. И ведь это уже не первый раз ты спрашиваешь меня о саньясе. Это по меньшей мере уже седьмой раз за эти десять лет. Ты спрашиваешь снова и снова, но так и не можешь решить.

Помните: смерть с каждым днем все ближе и ближе, и она не будет спрашивать, хотите вы умереть или нет, она не предоставит вам возможности решать, она просто заберет вас с собой. И прежде чем это случится, пусть что-то существенное прорастет в вашей жизни.

Что вы теряете, принимая саньясу? Вам нечего терять. Вы ничего не потеряете, потому что, во-первых, чтобы потерять, нужно иметь, а я знаю, что вы абсолютно бедны. Под «бедностью» я имею в виду не отсутствие денег, я имею в виду, что вы не обладаете внутренним богатством.

Глубоко внутри каждый политик страдает от комплекса неполноценности, он страдает от внутренней нищеты. Он настолько страдает от внутренней пустоты, бессмысленности, что стремится хоть как-то заполнить ее властью, престижем, славой. И вы тратите на это всю свою жизнь. И не то чтобы вы не преуспели, по-своему вы успешный человек, но нужно точно понимать, что вне зависимости от того, успешный вы политик или нет, вы всегда терпите поражение. Те, кто проигрывает, всегда терпят поражение. И те, кто добивается успеха, тоже терпят поражение.

Вы слышали пословицу «Ничто так не способствует успеху, как успех»? Я в это не верю. Я переделал ее. Я говорю «Ничто так не способствует поражению, как успех», потому что, как только вы достигли в чем-то успеха, вы вдруг понимаете, что успех есть, но внутренняя пустота так и осталась пустотой. На самом деле, вы начинаете ощущать ее еще острее, так как даже желание преуспеть, которое каким-то образом заполняло вашу пустоту, занимало вас, ушло. Вы достигли цели: у вас есть деньги, у вас есть власть, у вас есть имя, слава и та же самая внутренняя пустота. Ничего не изменилось.

Если ты спрашиваешь меня, значит, время пришло. Достаточно — ты размышлял десять лет. Сколько можно об этом думать? Либо ты решаешься и становишься саньясином, либо забудь об этом и больше никогда не задавай мне этот вопрос.

Мужчина в потрепанном выцветшем клетчатом костюме подошел к фермеру узнать насчет работы.

— Я буду делать все, что вы мне скажете, — обратился он, — за еду.

Фермеру в этот момент не очень нужна была помощь, но он вспомнил, что в хлеву у него лежит огромная куча навоза, которую нужно развезти по полям. Он ухмыльнулся про себя, подумав о таком неприятном задании, и сказал:

— Иди сюда. Видишь эту огромную кучу дерьма? Так вот, ее нужно разнести толстым ровным слоем, и на те дальние поля тоже.

Мужчина в клетчатом костюме довольно улыбнулся и принялся за работу. Куча была поистине огромной. Фермер думал, что на эту работу уйдет не меньше недели, поэтому очень удивился, когда к концу первого дня обнаружил, что навозная куча полностью исчезла, и даже самые дальние поля идеально покрыты ровным, толстым слоем навоза.

— Отлично! Да ты прекрасный работник! — воскликнул он. — Идем подкрепимся ростбифом с картофельным пюре, консервированным горошком и подливой.

Они прекрасно провели вечер и рано легли спать.

На следующее утро фермер отвел мужчину в небольшой сарай, где у него хранился картофель.

— Сегодня дам тебе работу полегче, — сказал он. — Все что нужно, это разобрать кучу картошки одну за одной. Большие картофелины складываешь в одну сторону, маленькие — в другую. Желаю хорошо провести время! Увидимся перед ужином.

И фермер ушел. Вернувшись около половины шестого, он обнаружил, что мужчина в потрепанном пиджаке лежит в изнеможении на картофельной куче, которая как была, так и осталась, и безутешно рыдает.

— Что случилось? — спросил фермер. — Вчера ты в одиночку расправился с целой горой навоза, а сегодня даже не приступил к работе!

— Видите ли, до Великой депрессии я был политиком, — простонал мужчина. — Вам должно быть известно, каковы политики: мы любим все вокруг покрывать дерьмом, но когда дело доходит до принятия решений...

Последний, седьмой вопрос:

Ошо,

Я понятия не имею, о чем ты говоришь. А ты?

Я тоже не понимаю. Я сумасшедший.

Но ты-то не сумасшедший. Ты должен во всем этом разобраться. Что не так? Ты, наверное, еврей, или поляк, или итальянец.

Один служащий попросил начальника-еврея повысить ему зарплату. На что начальник ответил:

— Что вы имеете в виду? Вы же здесь совсем не работаете. Послушайте. В году триста шестьдесят пять дней, в этом году триста шестьдесят шесть, так как это високосный год. Рабочий день длится восемь часов. Это одна треть дня. Таким образом, в год получается сто двадцать два дня. По воскресеньям офис закрыт, поэтому минус пятьдесят два, остается семьдесят. Две недели у вас отпуск. Вычитаем четырнадцать дней, остается пятьдесят шесть дней. В году четыре банковских дня, остается пятьдесят два. Офис закрыт по субботам, ведь так? Ну а в году пятьдесят две субботы, так что вы здесь вовсе не работаете. И вы еще просите меня повысить вам зарплату?

У евреев свои расчеты. Если вы еврей, расчетливый, хитрый, умный, то вам будет трудно понять то, что я говорю, потому что это недоступно изобретательным умам. В ином случае это очень просто. Это доступно только через невинность. Если вы не невинны, тогда сложно, практически невозможно понять то, что я говорю. В ином случае все настолько просто — никто никогда так просто еще не говорил.

А может быть, вы поляк?

Трое европейцев — англичанин, француз и поляк — попали в плен во время революции в Южной Америке. После очень быстрого суда их приговорили к расстрелу. Все трое договорились, что перед самым выстрелом, чтобы избежать смерти, каждый из них закричит, что надвигается стихийное бедствие, и расстрельный взвод охватит паника.

Англичанин был первым. Когда солдаты стали в него целиться, он закричал: «Землетрясение!» Солдаты испугались, и во время замешательства англичанин сбежал.

Так же и француз, когда стоял у стены, закричал: «Цунами!» Солдаты присели в испуге, и французу удалось скрыться.

Последним был поляк. Офицер, руководивший расстрелом, громко скомандовал:

— Приготовились! Целься!

— Огонь! — закричал поляк, имея в виду пожар...

Или, что хуже всего, вы итальянец.

Артуро был отчаянии.

— Трагедия! — кричал он. — Вчера вечером я вернулся домой и обнаружил жену в постели с китайцем.

— И что ты сказал? — спросил его друг.

— Что же я мог сказать? Я же не знаю китайского!

Достаточно на сегодня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.