Будда, мозг и нейрофизиология счастья

Будда, мозг и нейрофизиология счастья

Йонге Мингьюр Ринпоче

История этой книги начиналась с довольно простой задачи — собрать воедино записи ранних лекций Йонге Мингьюра Ринпоче, с которыми он выступал в буддийских центрах по всему миру, и сделать из всего этого более или менее логически связный текст. Но, как часто бывает, простые задачи перерастают свои первоначальные рамки, превращаясь в гораздо более крупные проекты. Поскольку большинство полученных мною записей относились к первым годам преподавания Ринпоче, они не отражали глубокого понимания современной науки, которое Ринпоче приобрёл в результате последующего общения с европейскими и североамериканскими учёными, участия в конференциях Института ума и жизни[1], а также собственного опыта в качестве испытуемого в исследованиях Вейсмановской лаборатории нейрофизиологии и поведения мозга в Университете Висконсина в Мэдисоне.

К счастью, у меня появилась возможность поработать над рукописью непосредственно с Ринпоче, когда в последние месяцы 2004 года он прервал своё мировое турне и задержался в Непале. Я должен признаться, что меня не столько привлекала, сколько пугала перспектива провести несколько месяцев в стране, охваченной стычками между правительством и маоистскими повстанцами. Но все те неудобства, которые мне довелось испытать за это время, с лихвой окупились экстраординарной возможностью ежедневно проводить час или два в компании одного из самых харизматичных, умных и образованных учителей, которых мне посчастливилось встретить.

Йонге Мингьюр Ринпоче, родившийся в 1975 году в непальской местности Нубри, стал восходящей звездой среди нового поколения учителей тибетского буддизма, воспитывавшихся за пределами оккупированного Тибета. Помимо глубокого знания практических и философских аспектов древней традиции, он также необычайно осведомлён о всех нюансах и сложностях современной культуры, поскольку почти десять лет преподавал по всему миру, встречаясь и разговаривая с самыми разными людьми — от учёных с мировым именем до сельских жителей, пытающихся устранить бытовую вражду со сварливыми соседями.

Мне кажется, что лёгкость, с которой Ринпоче способен разрешать сложные и порой весьма эмоционально заряженные ситуации, встречающиеся ему во время мировых турне, отчасти происходит из того, что его с раннего возраста готовили к перипетиям общественной жизни. Когда ему было три года, Шестнадцатый Кармапа (один из самых почитаемых учителей тибетского буддизма XX века), официально признал его седьмым воплощением Йонге Мингьюра Ринпоче — учёного и адепта медитации XVII века, который был особенно известен глубиной своей учёности и мастерством в наиболее продвинутых методах буддийской практики. Примерно в то же время Дилго Кхьенце оповестил родителей Ринпоче, что их сын также является воплощением Кьябдже Кангьюра Ринпоче, мастера медитации, обладавшего невероятным талантом в духовной практике; он был одним из первых великих тибетских учителей, добровольно покинувших свою родину после политических перемен, которые начали сотрясать Тибет в пятидесятые годы XX века, и до самой смерти учил огромное количество восточных и западных учеников.

Здесь, возможно, понадобится небольшое разъяснение для тех, кто не знаком с тибетской системой осознанного перевоплощения. В соответствии с традицией тибетского буддизма считается, что великие учителя, достигшие высших уровней духовной реализации и движимые великим состраданием, сознательно перерождаются вновь и вновь, для того чтобы помогать всем живым существам открывать в себе полную свободу от боли и страдания. Таких мужчин и женщин, страстно преданных делу освобождения всех страждущих существ, по-тибетски называют тулку, что можно примерно перевести как «телесная эманация». Несомненно, самый известный тулку нашего времени — Далай-лама, чьё нынешнее, четырнадцатое, воплощение олицетворяет ту сострадательную заботу о благе других существ, что присуща всякому перевоплощённому учителю.

Впрочем, вы сами можете решать, во что верить: в то, что нынешний Йонге Мингьюр Ринпоче пронёс через последовательные перевоплощения один и тот же широкий спектр практического и интеллектуального мастерства, или что он овладел им в этой жизни благодаря поистине исключительному уровню личного усердия. Его отличает от предыдущих носителей этого имени глобальный масштаб влияния и известности. В то время как возможности предыдущих воплощений Йонге Мингьюра Ринпоче были до некоторой степени ограничены географической и культурной изоляцией Тибета, сложившиеся обстоятельства позволяют нынешнему носителю этого титула доносить всю глубину и широту своего мастерства до тысяч людей от Малайзии до Манхэттена и Монтеррея.

Однако титулы и родословная мало чем могут помочь в защите от жизненных трудностей, которых на долю Мингьюра Ринпоче, определённо, выпало немало. Ринпоче искренне рассказывает, что, хотя он рос в любящей семье, в известном своей первозданной красотой регионе непальских Гималаев, в раннем возрасте его преследовал недуг, который западные специалисты, вероятно, определили бы как паническое расстройство. Когда он в первый раз рассказывал мне о том, какой глубокой тревогой было отмечено его детство, мне было трудно поверить, что такой сердечный и обаятельный молодой человек провёл большую часть своего детства в постоянном страхе. То, что он сумел справиться со своим недугом и преодолеть его, не прибегая к обычным фармацевтическим и психотерапевтическим методам лечения, свидетельствует не только о необычайной силе его характера, но и об эффективности практик тибетского буддизма, о которых он рассказывает в этой своей первой книге.

Личное свидетельствование Ринпоче — не единственное доказательство его победы над разрушительным эмоциональным страданием. В 2002 году Мингьюр Ринпоче вместе с семью другими опытными практиками буддийской медитации принимал участие в исследованиях, которые проводили доктор Антуан Луц — невролог, обучавшийся у Франциско Варелы, и доктор Ричард Дэвидсон — всемирно известный нейрофизиолог и член Научно-консультативного Совета Национального института умственного здоровья. В Вейсмановской лаборатории в Мэдисоне, штат Висконсин, испытуемые проходили целый ряд неврологических тестов, в которых, в частности, применялась новейшая технология функциональной MP-томографии, позволяющая получать своего рода «кинограмму» изменений уровней активности различных областей мозга (в отличие от обычной МР-томографии, которая даёт лишь статичные изображения) [2]. Электроэнцефалографическое оборудование, использовавшееся для измерения мельчайших электрических импульсов, возникающих при коммуникации клеток мозга, также было весьма сложным [3]. В то время как в обычной процедуре электроэнцефалографии для измерения электрических потенциалов на поверхности кожи головы используются только 16 электродов, в Вейсмановской лаборатории использовались 128 электродов, что позволяло измерять малейшие изменения электрической активности глубоко внутри мозга испытуемых.

Результаты МРТ- и ЭЭГ-исследований этих восьми йогинов-адептов медитации были впечатляющими на двух уровнях. Во время практики медитации на сострадание и любящую доброту зона мозга, активность которой обычно бывает связана с материнской любовью и сочувствием, у опытных практиков медитации была более заметно активизирована, чем у контрольных испытуемых того же возраста, которые за неделю до сканирования получили наставления по медитации и занимались ею ежедневно. Способность Мингьюра Ринпоче вызывать у себя такое альтруистическое и положительное состояние была поистине поразительной, поскольку даже люди, не страдающие от приступов паники, нередко испытывают чувство клаустрофобии, лежа в узком пространстве MP-томографа. Тот факт, что Ринпоче мог столь умело сосредоточивать свой ум даже в таких условиях, показывает, что тренировка в медитации позволила ему полностью преодолеть склонность к паническим приступам.

Ещё более удивительными были результаты электроэнцефалографических измерений активности мозга опытных практиков во время медитации. Насколько я понимаю, они столь явно выходили за пределы обычных показаний ЭЭГ, что это поначалу навело сотрудников лаборатории на мысль о возможной неисправности оборудования. Но после того как они спешно дважды перепроверили оборудование и исключили возможность механического сбоя, им пришлось признать тот факт, что электрическая активность мозга испытуемых, связанная с вниманием и феноменальным осознанием, превосходит всё, что они когда-либо видели. Выходя за рамки обычно осторожного и взвешенного языка современных учёных, Ричард Дэвидсон так вспоминал об этом в недавнем интервью журналу Time: «Это было восхитительно... Мы не ожидали увидеть что-то, настолько впечатляющее...». [4]

На следующих страницах Ринпоче откровенно рассказывает о своих личных трудностях и о том, как он боролся, чтобы их преодолеть. Он также описывает свою первую встречу в детстве с молодым чилийским учёным Франциско Варелой, который впоследствии стал одним из ведущих неврологов XX века. Варела был учеником отца Мингьюра Ринпоче, Тулку Ургьена Ринпоче — мастера медитации, обладавшего глубочайшей мудростью и опытом, чьи учения привлекали тысячи последователей в Европе, Северной Америке и Азии. Варела стал близким другом Мингьюра Ринпоче, познакомив его с западными представлениями о природе и функциях человеческого мозга. Заметив интерес Мингьюра Ринпоче к науке, другие западные последователи Тулку Ургьена начали учить молодого Ринпоче физике, биологии и космологии. Эти ранние «уроки науки», полученные Ринпоче в девятилетнем возрасте, оказали на него глубокое воздействие, в конечном счёте побудив его найти способ соединить принципы тибетского буддизма и современной науки таким образом, чтобы они были доступны тем, кто нуждается в практических средствах достижения устойчивого ощущения личного благополучия, но не способен разобраться в научных публикациях и со скептицизмом или страхом относится к огромному объёму классической буддийской литературы.

Однако прежде чем приступить к такому проекту, Ринпоче должен был завершить своё формальное буддийское образование. С одиннадцати до тринадцати лет он постоянно ездил туда и обратно между обителью своего отца в Непале и индийским монастырём Шераб Линг — главной резиденцией Двенадцатого Тай Ситу Ринпоче, одного из наиболее значимых учителей тибетского буддизма, живущих в наши дни. Под руководством буддийских мастеров в Непале и Шераб Линге он усиленно изучал сутры, содержащие слова Будды, и шастры — собрания комментариев к сутрам, составленные индийскими учёными, а также оригинальные тексты и комментарии, написанные тибетскими мастерами. По завершении периода обучения, в 1988 году, Тай Ситу Ринпоче дал молодому ламе разрешение участвовать в первой трёхгодичной программе ретрита, или медитативного затворничества, в Шераб Линге. Эта программа, созданная столетия назад для углублённого обучения медитации, включает в себя подробное изучение основных медитативных практик тибетского буддизма. Поскольку в то время Мингьюру Ринпоче было всего тринадцать лет, он стал самым молодым учеником в истории тибетского буддизма, которому разрешили участвовать в этой программе. В течение этих трёх лет Ринпоче достиг столь впечатляющих успехов, что по завершении программы Тай Ситу назначил его руководителем следующего ретрита в Шераб Линге. Таким образом, в свои семнадцать лет Ринпоче стал самым молодым руководителем ретрита за всю историю тибетского буддизма. В этой роли руководителя ретрита он провёл в затворничестве в общей сложности почти семь лет.

По завершении второго затворничества, в 1994 году, Ринпоче поступил в семинарию (по тибетски — шедра), чтобы продолжить формальное образование посредством глубокого изучения основных буддийских текстов. В следующем году Тай Ситу назначил его главным представителем Шераб Линга; в этой должности Ринпоче наблюдал за всем спектром деятельности монастыря и заново открыл там шедру, где продолжал собственное образование, одновременно работая учителем. В течение следующих нескольких лет Ринпоче делил своё время между курированием монастырской жизни, преподаванием и собственными занятиями в шедре и ролью руководителя следующего трехгодичного ретрита. В 1998 году в возрасте 23 лет он получил полное монашеское посвящение.

С девятнадцати лет — возраста, в котором большинство из нас увлечены более мирскими интересами, — Мингьюр

Ринпоче следовал изнурительному расписанию, которое включало в себя контроль за деятельностью монастырей в Непале и Индии, лекционные турне по всему миру, личные консультации, заучивание наизусть сотен страниц буддийских текстов и усвоение всего, что можно, от последних живых представителей поколения учителей медитации, родившихся и воспитанных в Тибете.

За всё то время, что я знаю Ринпоче, меня больше всего впечатляла его способность встречать любой вызов не только с неизменной выдержкой, но и с острым, очень своевременным чувством юмора. Не раз, когда во время своего пребывания в Непале я корпел над записями нашей беседы, состоявшейся накануне, Ринпоче делал вид, что засыпает или собирается выскочить из окна. Со временем я понял, что он просто подтрунивал надо мной из-за того, что я так серьёзно отношусь к работе, самым непосредственным образом показывая, что для буддийской практики необходима определённая степень легкомыслия. Ибо в первом учении, данным Буддой по достижении просветления, говорится, что если суть обычной жизни состоит в страдании, то самым действенным противоядием от него является смех — в особенности смех над собой. Каждая частичка опыта становится ярче, когда вы научились смеяться над собой.

Это, пожалуй, самый важный урок, который Ринпоче преподал мне за то время, что я провёл с ним в Непале, и я столь же благодарен за него, как и за то глубокое понимание природы человеческого ума, которым Ринпоче смог поделиться со мной благодаря своей уникальной способности соединять тонкости тибетского буддизма и удивительные откровения современной науки. Я искренне надеюсь, что каждый читатель этой книги сможет найти свой собственный путь к освобождению в лабиринте личного страдания, дискомфорта и отчаяния, которые характеризуют повседневную жизнь, и, подобно мне самому, научится смеяться.

В заключение я хочу заметить, что большинство цитат из тибетских и санскритских текстов принадлежат перу других переводчиков — подлинных мастеров своего дела, которым я спешу выразить свою глубокую признательность за ясность их ума, учёность и проницательность. Те немногие цитаты, которые приводятся без прямых ссылок на других авторов, являются моими собственными переводами, тщательно проработанными вместе с Ринпоче, чьё глубокое понимание древних молитв и канонических текстов открыло мне ещё одну грань характера настоящего буддийского мастера.

Эрик Свонсон

Данный текст является ознакомительным фрагментом.