8.

8.

Я называю адом колесо жизни, движение вокруг оси честолюбия, Лихорадка честолюбия отравляет жизнь. Среди самых страшных из известных человеку недугов и душевных расстройств нет худшего заболевания, нежели честолюбие. Дело в том, что ум, мучимый ветрами честолюбия, обречен обходиться без покоя, музыки и блаженства. Он не пребывает в самом себе. А покой, музыка и блаженство возникают, когда ум пребывает в себе. Тот, кто не укоренен в себе, болеет. Здоров лишь тот, кто укоренен в себе.

Девушка спросила меня, в чем корень честолюбия.

«В комплексе неполноценности, - ответил я. - В ощущении своей обездоленности».

Вообще-то, комплекс неполноценности и честолюбие на первый взгляд противостоят друг другу. Но в действительности ли они настолько противоречивы? Нет, они не противостоят друг другу, а представляют собой два проявления одного чувства. Комплекс неполноценности может иметь вид честолюбия. Ущербность сама превращается в амбицию, когда силится избавиться от себя. Такая ущербность хорошо маскируется. Но даже если комплекс неполноценности вырядился в самую дорогую одежду, он все равно не исчезает. В лучшем случае он может скрыться с глаз других людей. Но сам человек постоянно осознает этот комплекс. И пусть теперь человек с точки зрения других людей одет, он по-прежнему обнажен для самого себя. По этой причине люди, чьи честолюбивые успехи застят глаза другим людям, в тайне беспрестанно беспокоятся и строят планы достижения еще более значительного успеха. Их внутренний комплекс неполноценности не устранен успехами. Каждый новый успех превращается для них в новый вызов к дальнейшим успехам. Таким образом, уже достигнутый успех оборачивается лишь предвестником новых трудностей. Так всегда бывает, когда люди неправильно относятся к жизненным вопросам. В результате разрешение трудности в свою очередь становится еще большей трудностью.

Важно помнить о том, что болезнь не одолеть, если ее скрывать. Так болезни не исчезают, а лишь нарастают. Ум, мучимый комплексом неполноценности, наполняется амбициями, когда пытается скрыть свою ущербность, забыть о ней. И тогда уже не имеет никакого значения, мирское у него честолюбие или не от мира сего. Честолюбие опьяняет. Благодаря его дурманящим свойствам человек забывается. Но как только человек привыкает к дурману, к его постоянным дозам, он уже не пьянеет. Поэтому ум нуждается в более значительных количествах наркотика, в его новых разновидностях. И честолюбие нарастает, ему нет конца. У амбиций есть начало, но нет окончания. Однако когда человеку наскучивает мирское честолюбие, или когда к нему приближается смерть, он обращается к религиозному честолюбию. Это такое же заблуждение. Дурманящий эффект религиозного честолюбия выражен сильнее, поскольку в его случае все достижения не столь очевидны, и человек не так боится утратить обретенные объекты.

Когда человек пытается отделиться от собственной реальности, он в той или иной форме страдает от лихорадки честолюбия. В своем стремлении отличаться от самого себя он пытается стереть из памяти свой истинный вид. Но неужели можно освободиться от чего-либо, просто отворачиваясь? И разве забвение и избавление это одно и то же? Нет. Забвение комплекса неполноценности не тождественно освобождению от него. Это очень неразумный отзыв. Следовательно, от вашего лечения болезнь лишь усугубляется. Всякий успех честолюбивого ума самоубийственен, поскольку он служит топливом огню честолюбия. Вы достигаете успеха, но ущербность не блекнет. Поэтому такое большое значение приобретает устремленность к еще более значимым успехам. По сути, это равносильно усилению комплекса неполноценности.

Вся человеческая история изобилует сведениями о таких больных людях. Кого же еще представляют собой Тамерлан, Александр Македонский и Гитлер? Но лучше не высмеивать их воззрения, поскольку вообще некрасиво смеяться над больными людьми. Нежелательно смеяться и по другой причине. Дело в том, что корни этого недуга присутствуют во всех нас. Мы тоже подвержены таким болезням. Не только отдельные люди, но и все человечество больно честолюбием, и поэтому в наше поле зрения не попадает поистине серьезная болезнь. По моему мнению, ярким показателем душевного благополучия выступает жизнь, лишенная честолюбия. Амбиции это болезнь, следовательно они губительны. Недуги всегда сопутствуют смерти. Честолюбие это разрушение, насилие. Это ненависть, исходящая из больного ума, а также зависть. Между людьми то и дело вспыхивают конфликты. Разгорается война. Пагубно даже честолюбивое стремление к освобождению. Это насилие, обращенное на себя. Она превращается во вражду в отношении самого себя. Итак, мирское честолюбие это насилие, обращенное на других людей, а честолюбивое стремление к освобождению это насилие, обращенное на себя. Где честолюбие, там и насилие. Другой вопрос в том, внешнего или внутреннего характера насилие. Насилие всегда губительно во всех состояниях и формах. Поэтому творческим может быть только то мироощущение, которое свободно и находится в здоровом и спокойном уме. Здоровый ум центрирован в себе, он не участвует в гонке за чем-то иным. В тумане желаний быть не тем, кто он уже есть, человек не способен познать себя в своем истинном виде. А неспособность постичь себя представляет собой главную слабость, из которой рождается всякий комплекс неполноценности.

Нет другого способа освободиться от этой слабости, кроме как познать себя. Не честолюбие, а лишь постижение себя освобождает от стремления такого рода. И для этого совершенно необходимо устранить из ума все амбиции.

Послушайте историю. Царь Баязид потерпел поражение в битве и предстал перед победителем Тамерланом. Увидев Баязида, Тамерлан неожиданно расхохотался. Оскорбленный Баязид тотчас же поднял глаза и сказал: «Тамерлан, не гордись своей победой в битве. Помни о том, что тот, кто смеется над поверженными, однажды прольет слезы о своем поражении».

Царь Баязид был одноглазым, а Тамерлан - одноногим. Услышав такие слова одноглазого Баязида, Тамерлан стал смеяться еще громче. «Я не настолько глуп, чтобы смеяться от радости такой незначительной победы, - сказал он. - Я смеюсь над тем, в каком состоянии мы оба оказались! Подумать только: ты одноглазый, а я одноногий! Я смеялся при мысли о том, что Бог наделяет государствами таких калек, как мы с тобой!»

Мне хотелось бы сказать Тамерлану, который ныне спит в могиле: «Бог здесь не при чем. По сути, никто, кроме одноглазых и одноногих, не стремится воссесть на трон».

Разве не истинно я говорю? Разве не правда, что царства исчезнут в тот день, когда умы людей станут здоровыми? Разве не правда, что люди, обретающие здоровье, всякий раз утрачивают свои царства?

Человек хочет убежать всякий раз, когда ощущает в себе некую ущербность. Он пускается в бега в направление, абсолютно противоположное его ущербности. Таким образом, он совершает ошибку, поскольку ущербность есть не что иное, как показатель внутренней бедности. В своей глубине каждый человек страдает от внутренней бедности. Все люди ощущают одинаковую пустоту. И они пытаются заполнить эту пустоту внешними достижениями, но неужели можно устранить внутреннюю пропасть извне? Внешнее не способно заполнить внутреннюю пустоту. Все известное нам представляет собой внешние понятия: богатство, общественное положение, качества, власть, религия, добродетельность, отречение, знания, Бог, освобождение. Тогда что же представляют собой внутренние понятия? Внутри нечего нет, кроме этой бедности, пустоты, небытия. Следовательно, бежать от пустоты значит бежать от себя. Бежать от небытия значит бежать от существования самости. Следует жить с пустотой, не нужно убегать от нее. Если человек набирается мужества жить бдительно, его пустота заполняется. Для него сама эта пустота оказывается высшим освобождением. В этом небытии присутствует все на свете. В этой пустоте пребывает вся вселенная. Сама пустота и есть Бог.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.