Глава XIII. Трудности ментального существа

Глава XIII. Трудности ментального существа

Рассматривая путь Знания, мы начали с того, что провозгласили реализацию чистого «я», чистого существования, пребывающего над умом, жизнью и телом, первоочередной задачей этой йоги, но на данной стадии нашего рассмотрения мы утверждаем, что этого недостаточно и что нам необходимо также реализовать «Я» или Брахмана в его сущностных аспектах и прежде всего как Сат-Чит-Ананду, постигнув его тройственную реальность. Реальностью «Я» и сущностью Брахмана является не только чистое существование, но и чистое сознание и чистое блаженство его бытия и сознания.

Более того, существует две разновидности реализации «Я» или Сат-Чит-Ананды. Первая – это реализация безмолвного, неподвижного, умиротворенного, погруженного в себя и самодостаточного существования, сознания и блаженства, единого, безличного, лишенного игры качеств, отвратившего свой взор от бесконечного проявления вселенной или же взирающего на него бесстрастно и не участвующего в нем. Вторая позволяет нам осознать то же самое существование, сознание и блаженство как свободного владыку и повелителя всего сущего, действующего в состоянии неотъемлемо присущего ему покоя, изливающего свои энергии в бесконечной деятельности и проявлении своих бесконечных качеств, оставаясь вечно сосредоточенным в своей глубочайшей сути; мы видим одну верховную Личность, которая хранит в себе в безграничной и незыблемой безличности всю эту личностную игру, бесстрастно владея бесконечным проявлением вселенной, не будучи при этом отделенной от нее стеной отчуждения, управляя ею с божественным мастерством и озаряя ее бесчисленными лучами своего изначального, вечного и сверкающего восторга, – она держит это проявление в своей власти, но сама ему неподвластна, свободно повелевает им и, следовательно, не зависит от него. Это не личностный Бог верующих или Брахман философов, обладающий всеми качествами, это Божество, в котором сочетается и примиряется личное и безличное, качество и отсутствие качеств. Это Трансцендентное, обладающее в своем бытии и тем и другим и использующее их как аспекты своего проявления. И это то, что должен реализовать садхак интегральной Йоги.

С этой точки зрения нам сразу же становится ясно, что реализация чистого и неподвижного «я», которой мы достигаем, отстраняясь от ума, жизни и тела, является лишь обретением основы, необходимой для более великой реализации. Следовательно, отстранение и освобождение от природы для нашей йоги недостаточны; необходимо нечто большее, более всеобъемлющее и позитивное. Как мы отделили себя от всего, что образует наше внешнее «я» и феноменальную вселенную, в которой оно живет, и обосновались в самосущем и сознающем свое бытие Брахмане, так мы теперь должны снова овладеть нашими умом, жизнью и телом, наполнив их всеобъемлющим и ни от чего не зависящим существованием, сознанием и блаженством Брахмана. Мы должны не только обладать чистым существованием собственного «я», независимым от мировой игры, но и ощущать все существование неотъемлемой частью себя; не только знать себя как бесконечное и лишенное эго сознание, запредельное всем изменениям во Времени и Пространстве, но также стать едиными с движением безграничного потока этого сознания и его созидательной силы во Времени и Пространстве; мы должны быть способны ощущать не только глубочайший покой и умиротворенность, но и свободный и бесконечный восторг, наполняющий каждую вещь во вселенной. Ибо Брахман и Сат-Чит-Ананда – это не только невозмутимый покой, но и все сущее.

Если бы мы с легкостью могли вознестись к супраментальному плану и, прочно обосновавшись там, осознать мир и бытие, сознание и действие, ценность и цену сознательного опыта так же, как их осознает Божественное, используя все свои возможности, то эта реализация не представляла бы для нас значительных трудностей. Но человек пока что является ментальным, а не супраментальным существом. Поэтому он должен и знания, и самореализацию искать с помощью ума, получая с супраментальных планов ту помощь, которую способен воспринять. Этот характер нашего нынешнего сознательного бытия, а следовательно, и нашей йоги налагает на нас определенные ограничения и создает фундаментальные трудности, которые могут быть преодолены либо с божественной помощью, либо за счет напряженных усилий, а на самом деле лишь благодаря сочетанию того и другого. Прежде чем двинуться дальше, мы должны кратко рассмотреть эти трудности, возникающие на пути интегрального знания, интегральной реализации и интегрального становления.

Реализовавшее все свои возможности ментальное существо и реализовавшее все свои возможности духовное существо, в действительности, принадлежат двум различным планам в иерархии нашего многоуровневого бытия. Первый является низшим и человеческим, второй – высшим и божественным. Для первого характерно ментальное существование, витальное существование и физическое существование – три человеческих принципа, для второго – бесконечное существование, бесконечные сознание и воля, бесконечное блаженство и бесконечное всеобъемлющее и действенное знание сверхразума, – четыре божественных принципа. На первый взгляд эти два уровня бытия кардинально отличаются друг от друга; один является противоположностью другого. Божественное бытие бесконечно и бессмертно; человеческое бытие – это жизнь, ограниченная временем, пространством и формой, жизнь, являющаяся смертью, но пытающаяся стать бессмертием. Божественному бытию свойственно бесконечное сознание, превосходящее и обнимающее всё, что проявляется внутри него; человеческому бытию – сознание, пробужденное от бессознательного сна, зависящее от используемых им средств, ограниченное телом и эго и пытающееся позитивно, с помощью различных способов дружеского взаимодействия и симпатии, и негативно, с помощью различных способов агрессивного взаимодействия и антипатии, установить связь с другими сознаниями, телами и эго. Божественному бытию свойственно самосущее блаженство и нерушимое всеблаженство [присутствующее во всем]; человеческое бытие представляет совокупность ощущений ума и тела, ищущих блаженство, но находящих лишь удовольствие, безразличие и боль. Божественному бытию присуще всеобъемлющее супраментальное знание и всемогущая супраментальная воля; человеческое бытие – это неведение, стремящееся обрести знание путем постижения отдельных фрагментов или сторон действительности и их неумелого объединения в нечто целое, а также неспособность, пытающаяся обрести силу и волю посредством постепенного увеличения могущества, напрямую зависящего от роста знания; а этот рост, в свою очередь, может продолжаться лишь за счет частичного и ограниченного волевого усилия, напрямую зависящего от столь же фрагментарного и ограниченного метода познания. Божественное существо опирается на единство и является владыкой и хозяином как всей тотальности вещей, так и того, что запредельно им; человеческое существо опирается на разделенную множественность и находится в зависимости даже тогда, когда контролирует свое обособленное и фрагментированное бытие, а также то, что с большим трудом удалось объединить или связать в нечто целое. Между двумя планами для восприятия человеческого существа существует покров или своего рода «заслон», который препятствует не только достижению, но и постижению божественного.

Поэтому когда ментальное существо стремится познать божественное, реально увидеть и почувствовать его, стать им, оно сначала должно убрать этот заслон, разорвать этот покров. Но даже когда человеку удается преуспеть в этом сложном деле, он видит божественное как нечто превосходящее его, далекое, высокое – умственно, витально и даже физически находящееся высоко над ним, как нечто, на что он взирает со своего скромного уровня и к чему он, если это вообще возможно, должен подняться, а если нет, то призвать его вниз, на свой собственный уровень, чтобы подчиниться ему и боготворить его. Человеческое существо сначала видит божественное как более высокий план бытия, а затем начинает считать его неким высшим состоянием существования – небесами или Сат или Нирваной – в соответствии со своими собственными представлениями или реализациями. Или человек видит в нем высшее Существо, отличное от себя или, по крайней мере, от его нынешнего «я», и тогда он называет его Богом, носящим то или иное имя, и рассматривает его как личностную или безличную, наделенную качествами или лишенную качеств, безмолвную и безучастную Силу или же активно действующего Владыку и Помощника, но уже в соответствии со своими представлениями и реализациями, видением или постижением того или иного аспекта этого Существа. Или он смотрит на это как на некую высшую Реальность, по отношению к которой его собственное несовершенное «я» является отражением или от которой оно отделилось, и тогда он называет это высшим «Я» или Брахманом, наделяет его различными качествами и считает Существованием, Несуществованием, Дао, Шуньей, Силой или Непознаваемым, и опять в соответствии со своими представлениями и реализациями.

Таким образом, если мы стремимся ментально реализовать Сат-Чит-Ананду, то сначала мы скорее всего встретимся с этой первой трудностью и воспримем Сат-Чит-Ананду как нечто высокое, запредельное, в каком-то смысле окутывающее нас, но все же отделенное от нас, увидим, что между нашим и тем бытием пролегает широкая или даже непреодолимая пропасть. Там, на той стороне – бесконечное существование; но оно настолько сильно отличается от бытия созерцающего его ментального существа, что мы не в состоянии ни подняться к нему и стать им, ни низвести его в себя настолько, чтобы почувствовать, что и наше и мировое бытие превратились в его блаженную бесконечность. Там, на той стороне – великие, свободные, ничем не обусловленные сознание и сила; наши же сознание и сила отделены от них, даже когда пребывают внутри них, оставаясь узкими, ограниченными, обескураженными, разочарованными собой и миром, и им не удается приобщиться к этой открывающейся их взору более высокой реальности. Там, на той стороне – чистое и неизмеримое блаженство, но наше существо продолжает оставаться игрушкой низшей Природы (с ее удовольствиями, страданиями и тусклыми однообразными ощущениями), неспособной испытать свой собственный божественный восторг. Там, на той стороне абсолютные Знание и Воля; в то время как наши знание и воля всегда остаются искаженным ментальным знанием и ущербной волей, неспособными стать частью этой природы Божественного или просто пребывать в гармонии с ней. Или же, пока мы живем исключительно в экстатическом созерцании этой величественной реальности, мы свободны от самих себя; но как только мы обращаем свое сознание на свое собственное бытие, мы выходим из этого состояния и эта реальность исчезает или становится далекой и призрачной. Божественность оставляет нас; Видение тает; мы снова оказываемся в убогости нашего смертного существования.

Эта пропасть так или иначе, но должна быть преодолена. И здесь у ментального существа есть две возможности. Во-первых, оно ценой огромных, продолжительных, напряженных, самозабвенных усилий может превзойти себя и подняться ко Всевышнему. Но в процессе этих усилий уму придется оставить свое собственное сознание, погрузиться в другое сознание и на время или навсегда раствориться в нем, если и не окончательно в нем исчезнуть. Он должен войти в транс самадхи. По этой причине Раджа-йога и другие системы йоги придают такое значение состоянию самадхи и йогического транса, в котором ум покидает не только сферу своих обычных интересов и занятий, но и все ментальное сознание в целом – сначала его поверхностные слои, связанные с внешним действием, ощущением и существованием, а затем и более глубокие, связанные с внутренней ментальной активностью. В этом состоянии глубокого сосредоточения и погружения внутрь себя ментальное существо может иметь различные типы реализаций как самого Всевышнего, так и различных аспектов или уровней Его существования. В идеале же нужно совсем отбросить ум, выйти за пределы ментальной реализации и войти в абсолютный транс, в котором полностью забываются и ум, и низшее существование. Но такого состояния сознания могут достичь немногие, и не все могут из него выйти.

Поскольку ментальное существо в бодрствующем состоянии может обладать только ментальным сознанием, то очевидно, что оно, как правило, не способно всецело войти в другое состояние, не оставив полностью как всю сферу своего бодрствующего существования, так и свой внутренний ум. Это необходимое условие йогического транса. Но в этом трансе невозможно находиться постоянно; или даже если человек сможет пребывать в нем неопределенно долгое время, транс, скорее всего, будет прерван из-за необходимости удовлетворения той или иной телесной потребности. Возвращаясь же к ментальному сознанию, человек снова оказывается в сетях низшего существования. Поэтому было сказано, что полное освобождение от человеческого рождения, полное восхождение за пределы жизни ментального существа возможны только после окончательного избавления от тела и телесной жизни. Идеалом йогина, следующего этим путем, становится отвержение всех желаний и любого, даже малейшего побуждения, свойственного человеческой жизни и ментальному существованию, полный уход от мира и все более и более частое и глубокое погружение в абсолютный транс самадхи. В конце концов, он должен оставить тело в момент нахождения существа в этом предельно собранном состоянии, чтобы оно смогло навсегда перейти в высшее Существование. По причине этой, на первый взгляд, полной несовместимости ума и Духа многие религии и метафизические системы склонны осуждать мир и устремлять свой взор исключительно к запредельным небесам или к пустоте Нирваны или к неописуемому, возвышенному и самодостаточному существованию во Всевышнем.

Но что в таком случае делать человеческому уму, ищущему божественное, с периодами бодрствования? Если он в эти моменты подчинен всем недостаткам смертной ментальности, если он подвержен приступам печали, страха, гнева, страсти, вожделения, жадности, желания, то неразумно было бы предполагать, что только благодаря вхождению ментального существа в йогический транс в момент смерти тела душе удастся навсегда перейти в высшее существование. Ведь обычное человеческое сознание не меняется, оно по-прежнему подчинено тому, что буддисты называют цепью или потоком Кармы; оно по-прежнему создает энергии, действие которых неизбежно должно продолжаться и оказывать влияние на дальнейшую жизнь ментального существа, которое их порождает. Или, если посмотреть с другой точки зрения, считая определяющим фактором сознание, а не телесное существование, являющееся лишь его результатом, то становится очевидно, что обычный человек, как правило, все еще принадлежит плану человеческой активности или, по крайней мере, ментальной активности, и это нельзя отменить фактом ухода из физического тела; отбрасывая смертное тело, мы не отбрасываем смертный ум. Также недостаточно обладать выраженным отвращением к миру или с неким жизнеотрицающим безразличием или антипатией смотреть на материальное существование, ибо все это тоже свойственно низшему ментальному состоянию бытия и ментальной активности. Самые великие мудрецы утверждали, что душе, чтобы стать полностью свободной, нужно превзойти даже желание освобождения со всеми сопровождающими его помыслами. Поэтому ум не только должен уметь входить в сверхнормальные состояния, превосходить себя и подниматься в более высокое сознание, но и его бодрствующее состояние также должно быть полностью одухотворено.

Здесь перед ментальным существом открывается вторая возможность; ибо если сначала ему удалось превзойти себя и подняться на божественный супраментальный план бытия, то теперь оно может низвести божественное в себя, чтобы преобразить свою ментальность по образу и подобию божественного и обожествить или одухотворить ее. Это можно и нужно осуществить, используя в первую очередь способность ума отражать то, что он познает, с чем устанавливает связь в своем сознании, что созерцает. Ибо, на самом деле, ум – это отражатель и посредник, и никакая его активность не бывает первичной, никакая не существует per ce[27] . Обычно ум отражает состояние смертной природы и деятельность Силы, работающей в условиях материальной вселенной. Но если он, благодаря отвержению этой деятельности и отречению от типичных идей и мнений ментальной природы, становится ясным, неподвижным и чистым, тогда в нем, как в чистом зеркале – подобно небу в чистом озере в тихую безветренную погоду – отражается божественное. Ум в этом случае все еще не полностью владеет божественным или становится божественным, но пока он остается в состоянии этой тихой неподвижности, им владеет божественное или его светлое отражение. Если он снова становится активным, то возвращается в суету смертной природы и отражает уже не божественное, а эту суету. По этой причине абсолютный покой и прекращение всякой внешней, а затем и внутренней активности – это тот идеал, который обычно провозглашался; также на этом этапе садхак, следующий по пути знания, должен научиться входить в своего рода бодрствующее самадхи. Если деятельности невозможно избежать, она должна сводиться к чисто внешнему функционированию органов чувств и выполняться исключительно механически, то есть быть такой деятельностью, в которой успокоенный ум, в конечном счете, не принимает никакого участия и от которой он не ждет ни результатов, ни выгод.

Но для интегральной Йоги этого недостаточно. Должна произойти позитивная трансформация, а не просто негативное успокоение бодрствующего ума. И хотя божественные планы расположены выше ментального сознания и, чтобы реально проникнуть на них, нам обычно приходится утрачивать его в самадхи, такая трансформация возможна, потому что в самом ментальном существе есть божественные планы, превосходящие нашу обычную ментальность и воспроизводящие условия собственно божественного плана, но не полностью, а с учетом преобладающих здесь ментальных условий. Все, что относится к опытному постижению божественного плана, можно испытать здесь, но ментально и в ментальной форме. К этим планам божественной ментальности развитое человеческое существо может подняться в бодрствующем состоянии; или же оно может, контактируя с ними, подвергнуться потоку влияний и переживаний, которые, в конечном счете, откроют его этим планам и преобразят по их образу и подобию все его бодрствующее существование. Эти более высокие ментальные состояния являются непосредственными источниками, реальными инструментами и внутренними опорами[28] его совершенства.

Но, восходим ли мы к этим планам или получаем что-то от них, ограничения нашей ментальности все еще преследуют нас. Во-первых, ум является неисправимым делителем неделимого, и ему по самой своей природе свойственно сосредоточиваться в один момент только на одном предмете, исключая все остальные, или акцентировать на нем внимание, отводя остальному второстепенное место. Так, достигая Сат-Чит-Ананды, он может сосредоточиться на Сат – ее аспекте чистого существования, а сознание и блаженство при этом будут вынуждены остаться скрытыми или неощутимыми в переживании чистого и бесконечного бытия, что приведет к реализации квиетического мониста. Или он может сосредоточиться на Чит – аспекте сознания, и тогда существование и блаженство станут зависимы от переживания некой бесконечной трансцендентной Мощи и Сознания-Силы, ведущего к реализации тантриста, поклоняющегося Энергии. Или же он концентрирует внимание на Ананде – аспекте восторга, и тогда существование и сознание, кажется, исчезают в несказанном и неописуемом блаженстве, что, в свою очередь, ведет к реализации буддистского искателя Нирваны. Или он может сосредоточиться на некоем аспекте Сат-Чит-Ананды, ниспосылаемом уму супраментальным Знанием, Волей или Любовью, и тогда бесконечный безличный аспект Сат-Чит-Ананды почти или совсем теряется в переживании Божества, ведущего к реализациям различных религий и осознанию некоего высшего мира или божественного состояния человеческой души относительно Бога. И для тех, чья цель – уйти из космического существования, этого достаточно, ибо им удается, благодаря погружению ума в один из этих аспектов или принципов или его сосредоточению на одном из них, утвердиться на божественных планах собственной ментальности или подчинить им свое бодрствующее состояние и осуществить этот переход.

Но садхак интегральной Йоги должен привести в гармонию все эти аспекты, чтобы они могли стать равноценными составляющими одной полной и всеобъемлющей реализации Сат-Чит-Ананды. И здесь он сталкивается с последней ментальной трудностью – неспособностью ума одновременно осознавать единство и множественность. Не так трудно достичь состояния чистой бесконечности и пребывать в нем или даже одновременно иметь совершенный и всеобъемлющий опыт восприятия Существования, которое есть Сознание, которое есть Блаженство. Осознавая это Единство Сат-Чит-Ананды, ум может даже расширить границы своего переживания и включить в него множественность, так что он начинает постигать на собственном опыте, что Сат-Чит-Ананда присуща вселенной и каждому объекту, силе или движению вселенной, или же одновременно осознавать, что это Существование-Сознание-Блаженство содержит вселенную, окутывает все ее объекты и порождает все ее движения. Но для него по-настоящему трудно правильно объединить и упорядочить все эти переживания; и все же ум может одновременно осознавать Сат-Чит-Ананду как в себе самом, так и имманентно присутствующую во всем и содержащую в себе все. Но, несмотря на это, ему чрезвычайно трудно добиться целостности финального переживания Сат-Чит-Ананды как всего сущего и увидеть во всех объектах, движениях, силах, формах только Единого. Он может по отдельности осуществить все составляющие этой реализации, он может переходить от одного переживания к другому, отвергая при этом предыдущее или считая одно более низким, а другое более высоким. Но ему в высшей степени трудно объединять, ничего не теряя, интегрировать, ничего не отвергая.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.