Один штрих

Один штрих

Цветочная композиция и мазок кисти – уникальны и абсолютно реальны.

Ты действительно можешь обобщить историю всей своей жизни одним мазком – это возможно.

Личные самовыражения одновременно являются и выражениями культурными. Но для начала необходимо по-настоящему понимать культуру. Иначе это будет яйцо, поучающее курицу, или, как мы говорим в Тибете, попытки учить Кармапу азбуке. Большая проблема этой страны в том, что люди думают о культуре как о чём-то внешнем по отношению к ним. Есть американская культура, есть человек на Луне и целая куча всего, что не является тобой, но относится к культуре. Поедать гамбургеры и хот-доги – элементы культуры, хотя лично тебе они могут и не нравиться. В Америке мы плохо различаем эту грань между собой и культурой. Но, по правде говоря, культура – это личный опыт; культуру создаёт множество людей, которые ведут себя одинаково. Каждый носит рубашку и брюки, и у каждого есть ширинка на молнии. Это элемент культуры – но в то же время это и личное: тебе эта молния необходима, чтобы застегнуть штаны! Поэтому с такой точки зрения действительно нельзя разделять культурное и индивидуальное, особенно в искусстве. Ты можешь нарисовать что-то американизированное; другой нарисует что-то восточное, но различие между восточным и западным здесь неприменимо. Культура – это то, как ты себя ведёшь, как тебе говорили себя вести: передача от твоих родителей и друзей и то, как ты это осуществляешь. Поэтому произведение искусства не может быть чисто культурным или исключительно личным.

Можно смело сказать, что есть два разных типа буддийского искусства: чисто культурный и тот, который культуре не принадлежит изначально. Чисто культурный включает в себя древние скульптуры, картины и архитектурные формы, основанные на традиционных темах. Традиционное буддийское искусство изначально пришло из Индии времён царя Ашоки. Сегодня оно включает буддийское искусство Китая и Японии, искусство Южной Азии и искусство Тибета, которое, в сущности, есть сплав классического индийского искусства с некоторыми китайскими элементами. Но из какой бы страны оно ни происходило, современное оно или древнее – в своём подходе традиционное буддийское искусство во многом одинаково, хотя культурные выражения могут различаться. Как правило, оно изображает Будду или различных будд, всевозможные ситуации из жизни Будды и иных великих учителей, их социальное окружение, почтение, выражаемое учителям посредством разных тронов, особых передних и задних планов. Учителей окружают разнообразные ученики – все люди высоко почитаемые; а также парящие в небесах богини и животные, мирно бродящие на заднем плане. Сияют солнце и луна, ну и так далее.

Второй тип буддийского искусства, который вышел из этих традиционных форм, по сути своей культуре не принадлежит. Это прямое эстетическое выражение медитации и преданности. В таких формах искусства может быть представлено чувство веры и доверия. Например, в пещерных комплексах Аджанты и Эллоры, построенных во время правления императора Ашоки, из огромной скалы был высечен отдельный храм: в скале вырезали комнаты, коридоры и колонны. Изначально он не должен был стать монументальным сооружением, его строили с вполне функциональными и практическими целями. Видеть в гигантской скале материал для высечения храмов и статуй – это как видеть в листе бумаги или холсте материал, из которого можно создать картину. Но само это вдохновение, похоже, уже другого уровня. Вдохновение нынешних людей менее масштабно. Если кому-то захочется вырезать храм из целой скалы, люди однозначно сочтут такого человека немного «поехавшим», не только из-за огромных затрат, но и по причине нерациональности такой идеи. Однако я не думаю, что это какой-то признак вырождения. Мы не должны думать о себе как о менее просветлённых, а о людях того времени – как более просветлённых. Думаю, это изменение в культуре. Мир людей становится всё более утончённым в том смысле, что мы больше внимания уделяем комфорту и роскоши. Мы становимся всё мягче, а окружающим нас миром управлять всё легче и легче. Тем не менее этот монументальный аспект искусства всегда присутствует во внекультурном подходе. А этот внекультурный подход появляется благодаря практике сидячей медитации.

Когда освоена практика медитации и ты начинаешь ясно себя видеть, ты начинаешь ясно видеть и окружение. Тебе не обязательно нужен ярлык творческого человека; на таком восприятии может работать и творить кто угодно. Единственные препятствия – это сомнения и недостаток интереса. Сидячая практика медитации допускает чувство устойчивости, неторопливой размеренности и возможность наблюдать за тем, как всё время работает твой ум. Из этого постепенно начинает развиваться чувство расширения и одновременно с этим – осознание, что ты в своей жизни очень многие вещи упускал из виду. Ты был слишком занят, чтобы искать их, видеть или ценить. Так что, начав медитировать, ты становишься более восприимчивым. Твой ум становится всё яснее и яснее, как чистое, без единого пятнышка стекло микроскопа.

Из этой ясности начинают развиваться различные стили восприятия, то есть стили пяти семейств будд. Итак, художественное выражение развивается благодаря медитации. Чтобы стать художником, необходима тренировка ума через практику медитации. Эта умственная тренировка автоматически влечёт за собой и тренировку тела. То есть когда ум начинает работать более расслабленно, это отражается в теле. Затем ты начинаешь развивать чувство юмора и способность к тонкому различению. При такой ясности ничего нельзя исказить.

Вначале мы всегда очаровываемся чем-то, и нам хочется лелеять эту очарованность, круто заварить её и пить, пока не опьянеем. Это общеизвестная проблема. Чтобы искусство было точным, определённым и с ним можно было что-то делать, я бы сказал, что однозначно нужна сидячая практика как основная предварительная тренировка. Это единственный способ гарантированно избежать искажения. В наше время у обучающихся нет более отношений с великими мастерами-худож-никами по типу учитель-ученик. Ты можешь у кого-то поучиться, пройти курс, но этот человек не живёт с тобой и не работает с тобой на всех этапах твоего становления. Единственный способ компенсировать это и стать художником – много медитировать. Тогда у тебя начнёт развиваться чувство непрерывности передачи, чувство достоинства и внимательность.

Можно выражать это достоинство и внимательность во всём, что ты делаешь, но в произведении искусства это всё особенно сгущается. Например, цветочная композиция и мазок кисти – уникальны и абсолютно реальны. Ты действительно можешь обобщить историю всей своей жизни одним мазком – это возможно. В целом в своей жизни ты никогда не даёшь такого комментария, не делаешь такого заявления, как в одном мазке кисти, в одной цветочной композиции или в одной поэтической строке. Это всё – настоящие утверждения. Они важны не сами по себе, а тем, что они означают. И в этом качестве они очень сильные и мощные.

Когда мы воспринимаем вещи впервые, всё неопределённо. По этой причине мы склонны обращаться к подсознательным предубеждениям. Это именно то, чем и является предубеждение: до того, как мы что-либо воспримем, у нас уже есть какая-то идея. Поэтому в видении мира мы опираемся на предубеждения. И точно так же мы начинаем создавать картину. И когда это происходит, мы чувствуем себя очень уверенно: «Боже, теперь у меня есть над чем работать. Наконец-то я спасён. Фух!» Обычно людям не нравится показывать свою исходную пустоту. Особенно хочется спрятать эту пустоту тем, кто получил хорошее образование, слишком много изучал философию или чрезмерно углубился в профессиональный мир. Но эта пустота есть изначальная основа.

Подлинное вдохновение не всегда сопровождается накалом страстей. Оно очень обыкновенное. Оно приходит от укоренения в своём окружении и принятия ситуаций как естественных. Из этого начинаешь понимать, что ты можешь с ними танцевать. Так что вдохновение приходит от принятия, а не от того, что в мозгу внезапной вспышкой возникла удачная уловка. Естественное вдохновение – это когда просто где-то есть что-то, с чем ты можешь взаимодействовать, и ты ощущаешь его стабильным и устойчивым. У вдохновения есть две части: открытость и ясное видение, или, на санскрите, шуньята и праджня. Оба эти элемента основываются на понятии изначального ума, традиционно называемого умом будды – пустого, нетерриториального, несоревновательного и открытого.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.