Глава 3 Тело и табуированность Эроса

Впервые меня всерьез заинтересовал вопрос табуированности Эроса еще в студенчестве, когда я выбрала в качестве дипломной работы взаимосвязь Танатоса и Эроса в европейской литературе. Именно тогда, в свои 18, я впервые соприкоснулась с трудами Фрейда и Маркузе, с христианскими догмами и теософскими спорами. И это знакомство перевернуло мое представление о жизни в целом! Идея о том, что Эрос был «порабощен» обществом с целью управления человеком, вызвала бурную реакцию в моем юношеском сознании, одновременно расширив представления об Эросе как таковом. Тогда он стал для меня не просто выражением гендерной принадлежности и сексуальности, но символом свободы, самопроявления и творческого начала человека! Очевидно, свободные люди не входят в зону интересов больших систем, ибо становятся неуправляемыми, а значит, опасными для всей структуры. Системам нужны послушные муравьи, а не самостоятельные индивидумы… увы. До тех пор, пока таких «выскочек» меньшинство, мир кардинально не изменится…

Итак, говоря о наследстве нашего отношения к телу, мы можем говорить о социокультурных предпосылках, в которых выросли мы и наши родители. Понятно, что западная культура находится под эгидой христианства. В основе нашей религии лежит идея о духовном развитии и очищении через аскетизм и «умерщвление» плоти, что связано с необходимостью научиться управлять желаниями своего тела, но «не становиться его рабами».

Часто тело, телесное и плотское, в религии обретает негативную коннотацию и используется в контексте «греховного», «стыдного», «непристойного» и т. д. Полагаю, что причина – человеческие интерпретации, ибо отношение к телесному в целом в христианстве вызывает довольно много споров, и вряд ли можно говорить об изначальной «настроенности» нашей религии «против тела».

Понятно, что когда идея обуздания желаний плоти доносится до людей с не очень высоким уровнем осознанности и духовного развития, то интерпретируется она весьма примитивно. Так, не вникая в тонкости христианского подхода, обычная паства из поколения в поколение передавала идеи о грехопадении, стыде, табуированности плотских желаний, тотальном чувстве вины за свое тело, «грязи» секса и всего, что выходило за рамки общепринятого.

Подобно тому как в западном обществе «качели» сексуальности раскачивались то в одну, то в другую крайность (любители прекрасного в Древнем Риме и Греции, охота на ведьм в Средневековье, оттепель Возрождения, свободные нравы куртуазного века (XVI–XVIII), снова пуританская мораль XIX, наконец, сексуальная революция 1960—1970-х), в каждом человеке также присутствует, с одной стороны, программа подчинения общественным догмам и морали, с другой – внутренний бунт против норм и ограничений.

Такая модель остается актуальной до тех пор, пока человек находится в парадигме родительско-детских отношений, сначала в своей родительской семье, а потом во взрослой жизни – когда эту роль берет на себя социум. И чем сильнее подавляется бунт, вынося на поверхность «приличного» человека, тем жестче проявления этой пружины, когда она все-таки «разжимается» и выскакивает наружу.

Как известно, «в тихом омуте черти водятся». Большинство «извращенцев», людей с отклонениями в сексуальных нравах и девиациях в поведении, не говоря уже об откровенных преступниках, – внешне люди очень благонравные и приличные. И никогда ничего такого по ним не скажешь…

Это наследство, заложенное на уровне коллективного бессознательного, проявляется во всей западной культуре и по сей день. Безусловно, очень многое зависит от конкретных людей и среды, в которой воспитываются будущие взрослые. Но стыд наготы, чувство вины за сексуальное желание, табу на проявление сексуальности или нежности так или иначе проявляются у нас повсеместно.

Я часто слышала на своих тренингах такие истории:

«Я помню, как в детстве с удивлением наблюдала за одноклассницами, которых обнимали и целовали их отцы. Мой папа никогда не проявлял ко мне особой нежности, и когда я тянулась к нему, чтобы обнять или поцеловать, одергивал: «Что это за телячьи нежности?!» У них в семье было не принято проявлять чувства…»

«Моя мать любила принимать ванну, когда мы с сестрой сидели возле нее. Меня это подавляло – я изо всех сил старалась не смотреть на ее обнаженное тело, испытывая стыд и неудобство. Еще хуже я себя чувствовала, когда она, запрещая мне закрывать дверь, входила ко мне в ванную… Ей казалось, что это нормально, а мне в 12 было ужасно неловко, и только сейчас я понимаю, что это было нарушением моих границ».

«И где ты была? – спросила мать свою тридцатилетнюю дочь, вернувшуюся домой под утро. – В смысле?! Ты знаешь, что я была у… – Ты что, вот так поехала к нему, как последняя шлюха?»

Удивительно проявляются подсознательные запреты даже в случаях, когда на поверхности, казалось бы, все хорошо. Красивая благополучная женщина, и с сексом нормально, и детей нарожала. А с гинекологией проблемы, оргазма в жизни не испытывала. При ближайшем рассмотрении психосоматических расстройств выясняется, что где-то глубоко «под коркой» – мамины или бабушкины слова, сказанные в раннем детстве («Не трогай себя! Убери оттуда руки!» «Так себя ведут только шлюхи!»). Или просто неприязнь и отчуждение в отношении собственного тела, уже не связанное с конкретными словами или событиями в жизни женщины. Они просто есть внутри ее как программа, которую она несет и передает дальше – из поколения в поколение. И скорее всего, в их роду это уже стало «нормой» – болезненные месячные, «фригидность» и отсутствие представления о том, что такое быть по-настоящему счастливой.

Конечно, очень многое здесь зависит от культуры сексуального воспитания ребенка в семье. Я подразумеваю не только подростковое воспитание, когда вопрос половой идентичности встает острее всего, но и первые признаки сексуальности, которые начинаются у ребенка еще около двух лет.

Это и телесный контакт с родителями, особенно с мамой, и отсутствие запретов трогать и изучать свое тело, и возможность бегать голышом и не чувствовать при этом стыда, и проявления нежности между родителями…

Это не значит, что ребенка нужно растить при полном отсутствии ограничений. Начиная с «эдипального периода» (около 3 лет) ребенку важно четко сознавать свою половую принадлежность. В это время нагота родителей (особенно своего пола), чрезмерные ласки и сон в одной постели чреваты для ребенка последствиями в виде нарушения формирования собственной идентичности и дальнейших девиаций в сексуальной сфере.

Есть разница между вседозволенностью и свободой

Задача родителей – не вмешиваться в личную сферу жизни ребенка (а сексуальная сфера, включая ЕГО отношения с ЕГО телом, безусловно, таковой является), уважать его границы, при этом не создавая негативных ассоциаций.

В общем-то, не так важно, что родители говорят своему чаду. Важно их собственное состояние и отношение, которое они при этом транслируют. Мы все прекрасно знаем, что чем счастливее родители, чем лучше в их жизни контакт с телом и сексуальная жизнь, тем легче будет их детям перенять эти поведенческие модели.

Например, я бесконечно благодарна своей маме за то, что она, при всей строгости нравов (учительница, сами понимаете), всегда поддерживала меня в желании выглядеть женственно и привлекательно (в чем она, конечно же, преуспела сама).

Пожалуй, самыми дорогими «напутствиями» от нее были нежданные сюрпризы – такие подарки, как комплект красивого красного белья в мои 18 (по тем временам безумная роскошь!) или кружевной пояс для чулок…

Она не читала мне моралей, не говорила о хорошем и плохом, она прививала мне эстетический вкус – и в этой сфере тоже. Молча, своим примером и безупречным поведением.

К сожалению, на тренингах я слышала много страшных, иногда просто жутких историй, связанных с унижением родителями своих детей: демонстрация грязного белья при сверстниках-мальчишках, оскорбления и обвинения с обещаниями «отправить на панель», угрозы, что «если принесешь в подоле – выгоню из дома!» и т. д.

Иногда таким странным способом родители пытаются защитить своих детей, вселив в них страх: если моя дочь будет бояться проявлять сексуальность, то ее не изнасилуют на улице; если будет бояться забеременеть, то сможет сделать хорошую карьеру и обеспечить свою жизнь…

Такого рода подсознательные страхи и программы обычно реализуются: благими намерениями, как известно…

Страх порождает другой страх.

Будет ли это воспитание влиять на проявление женственности и сексуальности? Отразится ли оно на проблемах беременности и материнства в будущем? Без всяких сомнений, с разной степенью тяжести.

Большинство из этих мам и пап вполне адекватны и не больны психически. В чем же дело? Зачем травмировать своего любимого ребенка и причинять ему такую боль? Программировать на всю оставшуюся жизнь? Вселять неуверенность, стыд и страх?

Причина в слепоте наших автоматизмов. Мало кто из поколения наших родителей занимался собой и развивал осознанность. В лучшем случае учились сдерживать себя, когда испытывали злость или агрессию. Ну а когда прорывалось… то наружу выливалось и свое, и мамино, и от всех предыдущих поколений. Если мы сами покалечены психически, все, что можно передавать, – это собственные травмы.

Такое поведение легко объясняется этапами психологического взросления человека, которое часто не проходит должным образом.

Психологи говорят о том, что большая часть населения России психологически достигает 10—12-летнего возраста, не больше.

• Стадии психологического взросления

Последователи транзактного анализа выделяют три психологических «возраста» человека: ребенок – родитель – взрослый. Каждый из них присутствует в нашем внутреннем состоянии:

• Субличность «внутренний ребенок» живет в каждом из нас и оперирует категориями «приятно – неприятно», «хочу – не хочу», «буду – не буду». Понятно, что для ребенка отсутствуют такие категории, как ответственность и осознание последствий своих решений и поступков. Зато он отвечает за витальность, жажду жизни и творческое начало. Обычно людей с ярко проявленным внутренним ребенком считают «инфантильными», несерьезными, с кем не стоит иметь дело. Однако люди с подавленным внутренним ребенком выглядят не лучше: их отличает унылое состояние, пресыщенность жизнью, чрезмерная серьезность …

• Внутренний родитель относится к разряду внутреннего критика и скептика, объединяя в себе суммарный образ наших собственных родителей и тех людей, которые оказывались в их роли. Внутренний родитель заботится о внутреннем ребенке, отвечает за него (НО НЕ ЗА СЕБЯ), воспитывает его, учит жить в социуме и соблюдать границы. Он же, кстати, отвечает за безусловную любовь к нашему внутреннему ребенку, однако эта сторона родительской функции почему-то часто прячется под более «важными» задачами. Тот самый страх и беспокойство за ребенка заставляют родителя больше находиться в контролирующей, назидательной позиции, нежели проявлять поддержку и любовь. Его основными критериями становятся «правильно – неправильно», «должен – не должен», «хорошо – плохо» и т. д.

• Внутренний взрослый – наиболее адекватная внутренняя фигура, которая формируется в процессе психологического взросления, когда ребенок и родитель передают эстафету первенства той субличности, которая до этого дозрела – при условии, что она действительно дозрела. Основное отличие взрослого в том, что он отвечает ЗА СЕБЯ, за последствия своих решений и поступков, и главные критерии его мировосприятия: «мое – не мое», «выбираю – не выбираю». Здесь социальные догмы уходят на второй план, как декорации внешнего мира, с которым нам приходится взаимодействовать, однако правит балом внутренняя реальность. Внутренний взрослый никому не навязывает своего мнения, он уходит от оценочных понятий «правильно», «хорошо» и «плохо» и учится выбирать то, что подходит конкретно ему. Еще одна важная характеристика внутреннего взрослого – чувствительность к границам, как к своим, так и к чужим, в том числе уважение к иному мнению.

Получается, что мы живем в социуме, где преобладают «дети» и «родители», где психологическая незрелость ребенка – в неготовности брать на себя ответственность, а родителя – в готовности брать ответственность за ребенка, но НЕ ЗА СЕБЯ.

Между родителем и взрослым (под которым подразумевается сознательный, зрелый человек, который научился отделять «свое» от «иного» и выбирать то, что подходит именно ему) есть еще одна фигура, которую можно назвать ПОДРОСТОК.

Это уже не родитель, но еще и не взрослый, а та внутренняя субличность, которая активно борется и противостоит категориям «правильно – неправильно», «должен, обязан», навязываемых ему социумом в лице внешнего, а затем и внутреннего родителя.

Давайте рассмотрим, каковы отношения к телу и Эросу у этих наших внутренних голосов:

• Ребенок использует свое тело для удовлетворения собственных потребностей и «хотелок», у него пока нет идеи что-то давать телу, он по праву находится в режиме потребления. Проявление внутреннего ребенка в контексте сексуальности (напоминаю, мы говорим о психологическом возрасте) – это способность играть, быть открытым, свободным в своих проявлениях и в контакте со своим естеством.

Ребенок еще не оценивает себя со стороны, он просто есть, и он умеет получать удовольствие.

• Родитель уже пытается усмирить желания тела и контролировать его потребности. Родитель «знает, как надо» и прибегает к разным методам управления своим телом, он же – основной критик его несовершенства (что особенно ярко проявлено у женщин). Родитель, хочет он того или нет, воспроизводит программы, которые унаследовал от своих родителей.

Тем не менее, родитель часто заботится о своем теле (хоть и исходя из «надо»), полагаясь на категории «как правильно», а не как хочется.

В вопросах сексуальности родитель пытается держать себя в рамках приличий, в соответствии со своим воспитанием и средой. Например, женщина может быть вполне раскрепощенной в постели с мужем при условии, что это а) официальный муж, б) при выключенном свете и т. д. Много внимания родителя уходит на оценку со стороны: нравится его тело или нет, доволен ли партнер в постели, так ли он себя вел, так ли выглядел…

• Подросток – это тот же ребенок, который думает, что он уже взрослый, и пытается бунтовать против родителя. Его отношение к телу – довольно халатное, потому что оно – способ декларации своих прав и потребностей. Вспомните свое студенчество, ночные загулы и «правильное питание»? Часто ли вы тогда задумывались о здоровье? Природа как будто дает нам время на эти «ошибки»; главное – успеть повзрослеть.

Подросток нарушает все, что можно нарушить, для него «красная тряпка» – слова «нельзя» и «должен». В острых случаях они вызывают реакцию: «С какого моста нельзя прыгать?!»

Соответственно, секс для подростка – огромное поле для самовыражения. Он не боится испытывать новое, особенно если это что-то на грани, отчего его внутренний родитель замирает от ужаса. Я думаю, большинство крайностей в сексе и девиаций в сексологии – это проявления бунтующих подростков, которые таким способом компенсируют какие-то внутренние травмы и нереализованные потребности.

• Взрослый – это самая адекватная внутренняя фигура, которая прошла все предыдущие стадии, наигравшись и в социальные игры, и в собственные подростковые качели.

При этом взрослый не вытесняет остальные фигуры. Отнюдь; у них у всех есть свой голос, просто управление принадлежит взрослому. Тогда остальные тоже проявляют себя адекватно, в соответствии со своими ресурсами: ребенок – придавая радость жизни, даря игру и открытое отношение к миру; родитель – создавая ощущение внутренней опоры и безусловной любви; подросток – формируя поле для вызовов (challenges) и развития, внося искру в повседневную рутину.

Каково отношение нашего взрослого к телу? Конечно, это в первую очередь ПРИНЯТИЕ. Наконец приходит понимание, что ТЕЛО – ЭТО ЦЕЛЫЙ МИР, ЧТО ЭТО – ДАР, ПОМОЩНИК, ВНУТРЕННИЙ БОГ, ЦЕЛОСТНАЯ СИСТЕМА. ОНО ТРЕБУЕТ ВНИМАНИЯ И ОПРЕДЕЛЕННОГО ОТНОШЕНИЯ, С НИМ ЛУЧШЕ ЖИТЬ В СОГЛАСИИ И В МИРЕ, ЧТОБЫ ОНО ПОМОГАЛО, А НЕ МЕШАЛО В РЕШЕНИИ ЖИЗНЕННЫХ ЗАДАЧ.

В сексуальности наша внутренняя взрослая женщина заново учится любить и принимать себя и партнера; не торопясь, осваивать более тонкие грани близости, углубляя уровень ощущений и повышая свою чувствительность.

Нет никакой спешки, нет стремления понравиться, нет «горящих» потребностей, есть желание (если оно есть) и возможность реализовать его именно так, как нам хочется. Это я называю взрослой сексуальностью. Эта женщина умеет говорить «нет» и настроить себя и свое тело на «да», когда ей этого хочется.

Много ли в нашем обществе взрослых людей? Прошли ли вы сами эти этапы в контексте отношений с вашим собственным телом?

Задумайтесь, на какой стадии находится ваше принятие? Может быть, вы в стадии бунта или в вас слишком громко звучит внутренний родитель? Просто осознайте, что внутри нас может звучать множество голосов, но баланс наступает только тогда, когда «к власти» приходит взрослый, уверенный и спокойный, с ощущением контакта с собой и своим телом.

Давайте для наглядности возьмем четыре типа женщин, которые часто встречаются в нашем обществе, и попробуем вместе проанализировать их психологический возраст через отношения с телом.