ДЖНЯНА

ДЖНЯНА

[1] В человеке есть две союзные силы: знание и мудрость. Знание — это та часть искаженной средой истины, до которой ощупью добирается разум; мудрость — то, что прозревает в духе око божественного видения.

[2] Вдохновение — это тонкий ручеек света, проистекающий из знания беспредельного и вечного; оно в большей степени превосходит рассудок, чем сам рассудок превосходит чувственное знание.

[3] Когда мне случается говорить, разум шепчет: «Я скажу то-то и то-то»; однако, Бог изымает эти слова и с моих уст срывается нечто иное, от чего разум трепещет.

[4] Я — не Джняни, ибо нет у меня иного знания, кроме того, что Господь дает мне для исполнения Его трудов. Как же узнать, разумно или безумно то, что я вижу? Нет, все не так; открывшееся моим глазам не разумно и не безумно, а попросту истинно.

[5] Если бы люди смогли получить хотя бы мимолетный проблеск того бесконечного наслаждения, тех совершенных сил, тех светоносных сфер стихийного знания, того глубочайшего покоя нашего бытия, которые ожидают нас на просторах, пока еще не достигнутых нашей животной эволюцией, они бросили бы все и не успокоились бы до тех пор, пока не овладели бы этими сокровищами. Но узок путь, с трудом поддаются двери, и всегда начеку страх, недоверие и скептицизм — верные стражи Природы, не дающие нам покинуть ее привычные пастбища.

[6] Недавно я постиг, что когда умирает рассудок, на свет появляется Мудрость; прежде, чем пришло это освобождение, у меня было одно лишь знание.

[7] То, что люди называют знанием, есть приятие рассудком ложных видимостей. Мудрость же проницает взором все покровы и поистине видит.

[8] Рассудок разделяет, выявляет частности и противополагает их друг другу; Мудрость же объединяет и примиряет противоположности во всеобъемлющей гармонии.

[9] Если ты называешь лишь свои верования знанием, а верования других заблуждением, невежеством или шарлатанством, ты не вправе нападать на секты, обвиняя их в догматизме и нетерпимости.

[10] Душа знает лишь то, что она видит и что испытала; все остальное видимость, предрассудок и субъективное мнение.

[11] Моя душа знает, что она бессмертна. Ты же разымаешь на части мертвое тело и торжествующе вопрошаешь: «Так где твоя душа и где твое бессмертие?»

[12] Бессмертие — это не существование ментальной личности после смерти, хотя она и в самом деле не умирает, но обладание в бодрствовании нерожденной и бессмертной Сутью (Self), орудием и тенью которой является тело.

[13] Убедительными доводами они доказали мне, что Бога нет, и я поверил им. А потом я увидел Бога, ибо Он пришел и заключил меня в свои объятия. Чему же мне теперь верить — чужим доводам или собственному опыту?

[14] Мне сказали: «Все это галлюцинации». Я решил выяснить, что же такое галлюцинация, и обнаружил, что этим словом обозначают субъективное или психическое переживание, которому не соответствует никакая объективная или физическая реальность. Тогда я сел и подивился чудесам человеческого разума.

[15] Галлюцинация — это научный термин, который обозначает редкие проблески истин, обычно скрытых от нас ввиду нашей чрезмерной поглощенности материей; случайная комбинация искусных мазков художника — высочайшего и универсального Разума, который в своем сознательном бытии задумал и, как на холсте, воплотил этот мир.

[16] То, что люди называют галлюцинацией, есть отражение в уме и чувствах того, что лежит за пределами нашего обычного рассудочного и чувственного восприятия; суеверие же возникает в силу неверного истолкования умом этих отражений. Других галлюцинаций не существует.

[17] Не уподобляйся множеству нынешних спорщиков, погребающих мысль под мудреными словами или усыпляющих ищущего чарами формул и ученого языка. Ищи непрестанно; найди причину того, что кажется поверхностному взгляду простой случайностью или иллюзией.

[18] Кто-то постановил, что Бог должен быть таким-то и таким-то, или это не Бог. По-моему же, мне дано лишь познать, что есть Бог, и я не понимаю, как можно указывать Ему, каким Ему быть. Ибо где тот образец, по которому мы можем судить о Нем? Подобные суждения порождены безумием нашего эгоизма.

[19] В этой вселенной нет ничего случайного; понятие иллюзии само по себе есть иллюзия. Человеческий разум до сих пор не породил ни одной иллюзии, которая не содержала бы в себе искаженную истину.

[20] Пока у меня был всеразделяющий ум, я отвращался от многих вещей; после того, как я забыл о нем, я искал по всему миру уродливое и отвратительное, но уже не мог найти ни того, ни другого.

[21] Господь открыл мне глаза; ибо я увидел благородство вульгарного, привлекательность отвратительного, совершенство уродливого и красоту безобразного.

[22] Христиане и вайшнавы превозносят прощение, что же касается меня, я спрашиваю: «Что я должен простить и кому?»

[23] Бог поразил меня рукой человека; что же мне теперь, сказать: «Я прощаю Тебе дерзость твою, о Господи»?

[24] Бог принес мне благо, поразив меня. Что же мне, сказать: «Я прощаю Тебе, о Всемогущий, зло и жестокость, но больше так не делай»?

[25] Когда, изнемогая в несчастье, я называю его злом, или испытываю ревность и разочарование, я знаю, что во мне вновь пробуждается вечный глупец.

[26] Когда я вижу, как страдают другие, я чувствую себя несчастным, но мудрость, не мне принадлежащая, видит, как при этом совершается благо, и благословляет.

[27] Сэр Филип Сидни сказал как-то о преступнике, которого вели на казнь: «Если бы не милость Божья, это шел бы сэр Филип Сидни». Будь он мудрее, он бы сказал: «Вот, по милости Божьей, идет сэр Филип Сидни».

[28] Господь — великий и жестокий Мучитель, потому что Он любит. Вам этого не понять, ведь вы не видели Кришну и не принимали участия в Его играх.

[29] Наполеона называли тираном и имперским головорезом; мне же виделся воинственный Бог, шагающий по Европе.

[30] Я забыл, что такое порок и что — добродетель; я вижу только Бога, Его игру во вселенной и Его волю в человечестве.

[31] Я видел дитя, играющее в грязи, и то же самое дитя, умытое матерью и сияюще чистое, но каждый раз меня охватывал трепет перед его совершенной чистотой.

[32] Того, к чему я стремлюсь или что считаю правильным, не происходит; из этого ясно следует, что нет Всемудрого, который управлял бы миром, а есть лишь слепой Случай или жестокий Произвол.

[33] Атеист — это Бог, играющий с Собою в прятки; но отличается ли от него теист? Что ж, пожалуй, ибо он увидел тень Бога и ухватился за нее.

[34] О Вселюбящий, порази меня! Если Ты не сделаешь этого сейчас же, я буду знать, что Ты не любишь меня.

[35] Благословенно будь, о Несчастье; ибо ты открыло мне лик моего Возлюбленного.

[36] Люди до сих пор влюблены в скорбь; когда они видят того, кто выше горя и радости, они проклинают его и кричат: «О ты, бесчувственный!» Именно поэтому Христос до сих пор распят на кресте в Иерусалиме.

[37] Люди влюблены в грех; когда они видят того, кто выше порока и добродетели, они проклинают его и кричат: «О, ты попиратель основ, бессовестный и безнравственный!» Именно поэтому Шри Кришна все еще не живет во Вриндаване.

[38] Некоторые утверждают, что Кришны никогда не было, что он миф. Они имеют в виду на Земле; потому что если бы Вриндавана не существовало вообще, не была бы написана Бхагавадгита.

[39] Поразительно! — немцы опровергли существование Христа; и тем не менее, его распятие до сих пор остается более значительным историческим событием, чем смерть Цезаря.

[40] Порой приходишь к мысли, что подлинное значение имели лишь те события, которых никогда не было; ибо в сравнении с ними все исторические свершения кажутся какими-то тусклыми и незначительными.

[41] История знает четыре великих события: осада Трои, жизнь и распятие Христа, изгнание Кришны во Вриндаване и его беседа с Арджуной на поле Курукшетра. Осада Трои породила Элладу, изгнание во Вриндаване породило религию преданности и любви (ибо прежде были только медитация и поклонение), Христос со своего креста научил Европу человеколюбию, беседе на поле Курукшетра еще предстоит освободить человечество. И тем не менее, говорят, что ни одного из этих четырех событий не было.

[42] Говорят, что Евангелия — это вымысел, а Кришна — творение поэтов. В таком случае, возблагодарим Господа за этот вымысел и низко поклонимся творцам.

[43] Если Господь назначил мне место в аду, то непонятно, зачем я должен стремиться к небесам. Он лучше знает, что нужно для моего благополучия.

[44] Если Господь влечет меня в небеса, то, даже если Он другой рукой пытается удержать меня в аду, я должен стремиться ввысь.

[45] Истинны лишь те мысли, противоположные которым равно истинны в свой срок и в своей области; бесспорные догмы — самые опасные разновидности лжи.

[46] Логика — худший враг Истины, как ханжество — худший враг добродетели; ибо первая не видит своих заблуждений, а второе — своего несовершенства.

[47] Погруженный в сон Неведения, приходил я к месту, где собирались для медитации святые люди, но общество их казалось мне скучным, а само место — сущей тюрьмой; когда же я пробудился, Господь заключил меня в тюрьму и сделал ее местом медитации и уготованной встречи с Ним.

[48] Когда я с удовольствием дочитывал до конца скучную книгу, понимая при этом все совершенство ее скуки, я знал, что ум мой бывал покорен.

[49] Я знал, что ум мой бывал покорен, когда он восхищался красотой безобразного, ясно понимая при этом, почему другие испытывают к тому же самому отвращение или ненависть.

[50] Ощущать и любить Бога красоты и добра в уродливом и злом и при этом стремиться в совершенной любви своей исцелить последние от уродства и зла — вот подлинная добродетель и нравственность.

[51] Ненавидеть грешника — самый большой грех, ибо это значит ненавидеть Бога; однако же, впадающий в него упивается своей высочайшей добродетелью.

[52] Когда я слышу слова «праведный гнев», меня поражает способность человека к самообману.

[53] Удивительно: люди могут любить Бога, но не в силах полюбить человечество. Кого же, собственно, они любят?

[54] Раздоры между религиозными сектами похожи на спор кубков о том, который из них единственно достоин содержать нектар бессмертия. Пусть себе спорят, мы же должны вкусить сам нектар, неважно из какого кубка, и достичь бессмертия.

[55] Вы говорите, в каждом кубке напиток имеет свой привкус. Но ведь это только вкус; что может лишить нектар бессмертия его силы?

[56] Стань безбрежным во мне, о Варуна; прояви свою мощь во мне, о Индра; будь ослепительным и светоносным, о Солнце; о Луна, исполнись очарования и нежности. Будь яростным и внушающим ужас, о Рудра; будьте порывистыми и стремительными, о Маруты; будь сильным и отважным, о Арьяма; будь сладострастным и дарующим наслаждение, о Бхага; будь нежным, ласковым, любящим и страстным, о Митра. Будь ярким и снимающим покровы, о Рассвет; о Ночь, будь торжественной и исполненной тайного смысла. О Жизнь, будь изобильной, щедрой и радостной; о Смерть, направляй поступь мою от обители к обители. Приведи всех их в гармонию, о Брахманаспати. Не дай мне впасть в рабство к этим богам, о Кали.

[57] Когда ты одерживаешь победу в диспуте, о яростный спорщик, тебя можно только искренне пожалеть; ведь ты упустил возможность расширить свое познание.

[58] Тигр действует согласно своей природе и не знает ничего иного потому он божествен и нет в нем зла. Усомнись он в себе хоть на миг, он станет преступником.

[59] Животное, пока не развратилось, еще не отведало плодов с древа познания добра и зла; божество отказалось от них ради древа вечной жизни; человек же пребывает посредине между высшими небесами и низшей природой.

[60] Одно из великих утешений религии состоит в том, что время от времени вы можете схватить Бога и задать ему хорошую трепку. Люди насмехаются над глупостью дикарей, которые бьют своих богов всякий раз, когда не получают ответа на молитвы; однако, сами насмешники и есть истинные глупцы и дикари.

[61] Смерти нет. Умереть может лишь Бессмертное; то, что смертно, не может ни родиться, ни погибнуть. Нет ничего конечного. Лишь Беспредельное может установить свои пределы; у конечного же не может быть ни начала, ни конца, ибо сам акт мысленного представления собственного начала и конца служит доказательством его бесконечности.

[62] Я слушал, как глупец с важным видом нес сущий вздор, и недоумевал, что этим хотел сказать Бог; поразмыслив немного, я увидел искаженную маску истины и мудрости.

[63] Бог велик, — говорит магометанин. Поистине, Он столь велик, что может позволить Себе слабость всякий раз, когда и в ней бывает необходимость.

[64] Бог часто терпит неудачу в делах Своих; это признак Его безграничной божественности.

[65] Поскольку Бог — велик и непобедим, Он может позволить Себе быть слабым; Он неизменно чист, и поэтому может без ущерба для Себя вкушать сладость греха; обладая вечным знанием о всяком наслаждении, Он может находить наслаждение и в страдании; Он — сама мудрость, и потому Он оставляет за Собой право на глупость.

[66] Грех — это то, что когда-то было на своем месте, а ныне оказалось не на месте; иной греховности нет.

[67] Нет греха в человеке — лишь болезни, непроходимое невежество и ложное применение сил и способностей.

[68] Чувство греховности было необходимо для того, чтобы человек проникся отвращением к собственным порокам. Таким образом Бог давал человеку возможность преодолеть эгоизм. Человек же ответил на умысел Божий тем, что, плохо сознавая свои грехи, он слишком хорошо видит грехи других.

[69] Грех и добродетель — это игра, в которую мы играем с Богом, сопротивляясь Его усилиям устремить нас к совершенству. Сознание собственной добродетели помогает нам втайне лелеять свои пороки.

[70] Исследуй себя без сожаления, тогда ты станешь более милосердным и сострадательным к другим.

[71] Мысль — это стрела, выпущенная в направлении истины; она может поразить цель, но никогда не покроет всей мишени. Но стрелок слишком доволен своим успехом, чтобы стремиться к чему-то большему.

[72] Признак пробуждающегося Знания — ощущение, что пока я знаю совсем немного или ничего; и все же, если бы я мог действительно знать то, что я знаю, я бы уже обладал всем.

[73] Когда приходит Мудрость, вот первый ее урок: «Такого понятия, как знание, не существует; есть лишь проблески Бесконечного Божества».

[74] Практическое знание — это нечто другое; оно реально и полезно, но ему никогда не хватает полноты. Поэтому обобщать и систематизировать хотя и необходимо, но пагубно.

[75] Мы должны систематизировать, но даже создавая систему и придерживаясь ее, мы всегда должны твердо помнить ту истину, что все системы по природе своей преходящи и неполны.

[76] Европа гордится своей практической и научной организацией и великими достижениями. Я жду, пока ее организация достигнет совершенства тогда дитя сокрушит ее.

[77] Гений открывает систему; человек средних способностей превращает ее в стереотип, который разрушается с приходом нового гения. Опасно, когда армию ведут в бой ветераны: ибо на сторону противника Бог может поставить Наполеона.

[78] Когда наше знание свежо, оно непобедимо; когда знание стареет, оно утрачивает свои достоинства. Так случается потому, что Бог никогда не стоит на месте.

[79] Бог — это бесконечная Возможность. Поэтому Истина никогда не отдыхает; и потому же Заблуждение оправдывается его детьми.

[80] Послушав некоторых верующих, можно подумать, что Бог никогда не смеется; Гейне был близок к истине, когда прозрел в Нем божественного Аристофана.

[81] Временами смех Бога бывает очень груб и невыносим для утонченного слуха; Ему мало быть Мольером, Он должен быть также и Аристофаном, и Рабле.

[82] Если бы люди относились к жизни не столь серьезно, они очень скоро смогли бы сделать ее более совершенной. Бог никогда не относится серьезно к трудам Своим; вот почему мы видим перед собой эту прекрасную Вселенную.

[83] Стыд приносит свои восхитительные плоды, и как в эстетике, так и в этике мы едва ли смогли бы обойтись без него; но в остальном он является признаком слабости и свидетельством невежества.

[84] Сверхъестественное есть то, природа чего нами пока еще не постигнута, не познана, или силами чего мы еще не овладели. Жажда чуда, присущая человеку, указывает на то, что восхождение его еще не завершено.

[85] Не верить в сверхъестественное — рационально и благоразумно; однако, в вере в сверхъестественное тоже есть своя мудрость.

[86] Великие святые совершали чудеса; более великие — порицали их; а самые великие святые и порицали, и совершали их.

* * *

[87] Открой глаза свои и увидь, что такое мир на самом деле и что Бог; отбрось тщетные и приятные фантазии.

[88] Этот мир был создан Смертью, дабы она обрела жизнь. Ты хочешь упразднить смерть? Тогда исчезнет и жизнь. Тебе не дано упразднить смерть, но ты можешь превратить ее в более великое существование.

[89] Этот мир был создан Жестокостью, дабы она смогла возлюбить. Ты хочешь упразднить жестокость? Тогда и любовь исчезнет. Тебе не дано упразднить жестокость, но ты можешь преобразить ее в ее противоположность в неистовую Любовь и Упоение.

[90] Этот мир был создан Невежеством и Заблуждением, дабы они могли обрести знание. Ты хочешь упразднить невежество и заблуждение? Тогда исчезнет и знание. Тебе не дано упразднить невежество и заблуждение, но ты можешь превратить их в высочайшую лучезарную силу, превосходящую разум.

[91] Если бы существовала только Жизнь, но не смерть, то не было бы и бессмертия; если бы существовала только любовь, но не жестокость, то вместо радости были бы обыденные мимолетные восторги; если бы существовал только разум, но не невежество, то наши величайшие достижения не выходили бы за пределы ограниченной рассудочности и житейской мудрости.

[92] Преображенная Смерть становится Жизнью, которая есть Бессмертие; преображенная Жестокость становится Любовью, которая есть нестерпимый экстаз; преображенное Невежество становится Светом, который простирается за пределы мудрости и знания.

[93] Боль — это прикосновение Матери нашей, которая развивает нашу способность к переживанию все более высокого восторга. Три ступени в ее школе: сначала — терпение, затем — невозмутимость души и, наконец, — экстаз.

[94] Всякое отречение свершается ради большей, еще не познанной радости. Одни отрекаются, чтобы испытать радость исполненного долга, другие — ради радости покоя, третьи отрекаются во имя радости Господней, четвертые — во имя радости самоистязания, твое же отречение пусть станет переходом, ведущим к свободе и безмятежному экстазу запредельного.

[95] Лишь через совершенное отречение от желания — или через совершенное удовлетворение желания — можно войти в самые тесные объятия Бога, ибо и в том, и в другом случае выполняется главное условие: желание умирает.

[96] Познай на опыте души своей истину Писаний; затем, если тебе угодно, обоснуй и утверди истинность этого опыта логически, а потом можешь даже опровергнуть собственные доказательства; однако, никогда не ставь под сомнение сам свой опыт.

[97] Когда ты веришь опыту души своей и отрицаешь отличный от него опыт другой души, знай, что Бог тебя дурачит. Разве ты не слышишь Его довольный смех за покровами души твоей?

[98] Откровение — это непосредственное видение, непосредственное слышание Истины или вдохновенная память о ней — дришти, шрути, смрити; это высочайшее переживание, которое всегда можно пережить снова. Не потому, что это сказал Бог, но потому, что это видела душа, слово Писаний является для нас высочайшим выражением Истины.

[99] Слово Писания непогрешимо; ошибочными могут быть лишь толкования, которые дают Писанию сердце и ум.

[100] Избегай всякой приземленности, узости и поверхностности в религиозной мысли и религиозном опыте. Будь шире самых широких горизонтов, будь выше самой Канчанджанги, будь глубже самых глубоких океанов.

[101] В видении Бога нет ни близкого, ни далекого, ни настоящего, ни прошлого, ни будущего. Все эти понятия — всего лишь подручные средства для построения перспективы в Его картине мира.

[102] Солнце движется вокруг Земли — это несомненно для органов чувств, но ложно для ума. Земля движется вокруг Солнца — это очевидно для ума, но ложно для высочайшего видения. Ни Земля, ни Солнце не движутся; происходят лишь изменения в отношениях между сознанием Солнца и сознанием Земли.

[103] Вивекананда, превознося саньясу, сказал, что во всей истории Индии есть только один Джанака. Не совсем так, ибо Джанака есть не отдельная личность, но целая династия самодержавно правящих царей, и победный клич идеала.

[104] Среди сотен тысяч облаченных в оранжевое саньясинов сколь многие совершенны? Эти несколько совершенных и множество приблизившихся к совершенству и подтверждают истинность идеала.

[105] Существовали сотни совершенных саньясинов, ибо саньяса проповедывалась повсеместно и многими практиковалась; сделай мы то же самое с идеалом свободы — и у нас появятся сотни Джанак.

[106] Саньясу отличает особое одеяние и внешние атрибуты; поэтому люди полагают, что могут легко распознать ее; но Джанака, одетый в мирское платье, не кричит о своей свободе, увидеть которую не смог даже Нарада.

[107] Нелегко, пребывая в миру, оставаться свободным и жить при этом жизнью обыкновенного человека; но именно потому, что это нелегко, мы должны постараться и сделать это.

[108] Даже божественный мудрец Нарада, глядя на Джанаку, полагал его распутником, погрязшим в мирском и опьяненным богатством. Пока ты не видишь души, как можешь ты судить, свободен человек или нет?

[109] Все, что выше достигнутого человеком уровня, кажется ему невозможным, и ему, действительно, трудно достичь этого одними лишь собственными усилиями; но все становится вдруг легко и просто, когда за дело берется Бог в человеке.

[110] Увидеть строение Солнца или очертания Марса — несомненно, великое достижение; но когда у тебя будет прибор, который покажет тебе, как на ладони, душу человека, ты рассмеешься над чудесами физической науки, как над детскими погремушками.

[111] Знание — это дитя со всеми его открытиями; ибо едва узнав что-то новое, оно с радостными воплями и криками несется по улицам; Мудрость же долго хранит свои открытия в глубоком и великом безмолвии.

[112] Наука говорит и держится так, словно овладела всем знанием. Мудрость же в вечном движении вперед слышит эхо своих одиноких шагов на пустынном берегу необъятного Океана.

[113] Ненависть есть признак тайного влечения, которое, стараясь спрятаться от самого себя, яростно отрицает собственное существование. Это тоже игра Бога в Его творении.

[114] Эгоизм — единственный грех, подлость — единственный порок, ненависть — единственное преступление. Все остальное можно легко обратить в добро, эти же качества — самые упорные противники божества.

[115] Мир — это бесконечная периодическая десятичная дробь, целая часть которой — Брахман. Кажется, будто период начинается и кончается, но дробная часть бесконечна; у нее никогда не будет конца и никогда на самом деле не было начала.

[116] Начало и конец вещей — это условные термины нашего опыта; для истинного бытия вещей эти термины не обладают реальностью: нет ни конца, ни начала.

[117] «Ибо не было времени, когда бы я не существовал, равно как и ты, и эти владыки народов, и в будущем все мы не прекратим существовать».[6] Не только Брахман, но и живое, и неживое в Брахмане — вечно; их сотворение и уничтожение — это игра в прятки с нашим внешним сознанием.

[118] Любовь к уединению есть признак предрасположенности к знанию; само же знание достигается лишь тогда, когда неизменное ощущение уединенности не покидает нас ни среди толпы, ни на поле боя, ни в рыночной сутолоке.

[119] Если ты, свершая великие дела, влекущие великие последствия, способен понять, что ты не делаешь ничего, то знай, что Бог снял свою печать с глаз твоих.

[120] Если ты, сидя в покое и безмолвии на горной вершине, видишь революции, которые свершаются твоей волей, значит, ты обладаешь божественным видением и свободен от призрачной видимости внешнего.

[121] Любить бездействие глупо и презирать бездействие глупо; бездействия не существует. Если в некий досужий миг ты пинаешь камень, лежавший на песке, действие твое отзывается эхом в обоих полушариях.

[122] Если ты не желаешь остаться в дураках у Мнения, проверь сначала, истинна ли твоя мысль, затем выясни, истинно ли обратное или противоположное ей; и, наконец, найди причину этих различий и ключ к божественной гармонии.

[123] Мнение не бывает ни истинным, ни ложным, а лишь полезным в жизни или бесполезным; ибо оно — творение Времени и с течением времени утрачивает свое влияние и значение. Так подымись же выше мнения и ищи мудрость непреходящую.

[124] Используй мнение в жизни, но не позволяй ему заключать в оковы душу твою.

[125] На любой закон, каким бы всеобъемлющим или суровым он ни был, однажды находится противоположный закон, который приостанавливает, изменяет, прекращает или ослабляет его действие.

[126] Самый ограничительный закон — Закон Природы — представляет собой лишь некий постоянный процесс, который есть творение и неизменное орудие Владыки Природы; Дух создал его и Дух же может стать выше него, но сначала нам нужно открыть двери нашей тюрьмы и научиться жить больше в Духе, чем в Природе.

[127] Закон — это процесс или формула; но душа только пользуется процессами и не укладывается ни в какие формулы.

[128] «Живи в согласии с Природой», — гласит правило Запада; но в согласии с какой природой — природой тела или природой, которая выше тела? Вот что нам нужно решить в первую очередь.

[129] О сын Бессмертия, живи в согласии не с Природой, но с Богом; заставь и ее жить в согласии с сокрытым в тебе божеством.

[130] Судьба есть Божье предвиденье — вне Пространства и Времени всего, чему в Пространстве и Времени еще суждено свершиться; все предначертанное Им осуществляется Силой и Необходимостью через столкновение и противоборство сил.

[131] Существование воли и промысла Божьих вовсе не дает тебе права сидеть сложа руки и полагаться во всем на Его провидение, ибо действие твое — одна из Его главных движущих сил. Так встань же и действуй — не в эгоизме своем, но как обстоятельство, орудие и видимая причина события, предопределенного Им.

[132] Когда у меня не было знания, я отвращался от преступников, грешников, падших, хотя во мне самом было с избытком и преступления, и греха, и грязи; когда же я очистился и печать спала с глаз моих, я низко поклонился в духе вору и убийце и припал к стопам проститутки; ибо я увидел, что эти души приняли на себя ужасное бремя зла и выпили за всех нас яд — эту грязную пену на волнах мирового океана.

[133] Титаны сильнее богов, ибо они условились с Богом противостать Ему и нести гнет Его гнева и вражды; боги же смогли принять лишь сладкое бремя Его любви и отрадного восторга.

[134] Когда ты сможешь увидеть, сколь необходимо страдание для венчающего все восторга, неудача — для совершенного успеха, а промедление для конечной стремительности, тогда, возможно, ты начнешь понимать, пусть еще смутно и неясно, образ действия Божия.

[135] Всякая болезнь — это путь к новому наслаждению здоровьем, всякое зло и страдание — это приготовление Природы к некоему более высокому блаженству и счастью, всякая смерть — это врата в величайшее бессмертие. Почему это так — тайна Божья, которую может постичь лишь душа, очищенная от эгоизма.

[136] Почему твой разум или тело испытывают боль? Потому что твоя скрытая за покровами душа желает боли или находит в ней наслаждение; однако, если ты пожелаешь — и будешь упорствовать в своей воле, — ты сможешь распространить и на низшую свою природу закон чистого восторга, царящего в сфере духа.

[137] Нет такого незыблемого или непреложного закона, согласно которому то или иное соприкосновение с внешним порождает боль или удовольствие; эта реакция зависит от того, каким способом душа отвечает на натиск или давление Брахмана извне.

[138] Заключенная в тебе сила души при встрече с однородной силой, приходящей извне, не может найти правильную реакцию разума и тела;[7] и потому ты испытываешь боль, печаль или беспокойство. Если ты научишься соотносить ответное действие твоей внутренней силы с требованиями мировой силы, ты обнаружишь, что боль приносит удовольствие или превращается в чистое наслаждение. Правильное соотношение — условие блаженства, Ритам — ключ к Ананде.

[139] Кто такой сверхчеловек? Тот, кто способен возвыситься над поглощенным материей, внутренне раздробленным человеческим эго и обрести себя, цельного и обоготворенного, в божественной силе, божественной любви и радости и божественном знании.

[140] Если, сохраняя свое ограниченное человеческое эго, ты мнишь себя сверхчеловеком, ты просто жертва собственной гордыни, игрушка собственной силы и орудие собственных иллюзий.

[141] Ницше представлял сверхчеловека в образе львиной души, выходящей из шкуры верблюда, однако подлинная эмблема и символ сверхчеловека — это лев, восседающий на верблюде, который стоит на корове изобилия. Если ты не можешь быть рабом всего человечества, ты не готов стать его господином, и если ты не в силах уподобить свою природу корове изобилия Васиштхи, из вымени которой человечество могло бы извлекать все желанное, то какой смысл в твоем львиноподобном сверхчеловечестве?

[142] Будь для мира подобным льву в бесстрашии и величии, верблюду — в терпении и служении, и корове — в спокойном, снисходительном материнском милосердии. Жадно вкушай все радости Божьи, подобно льву, пожирающему свою добычу, но приведи за собой и все человечество нежиться и пастись на этих бескрайних полях изобилия и экстаза.

[143] Если задача Искусства состоит лишь в слепом подражании Природе, давайте предадим огню все картинные галереи и заменим их фотостудиями. Именно потому, что Искусство обнажает то, что Природа скрывает, скромное полотно художника дороже, чем все богатства миллионеров и сокровища королей.

[144] Если ты лишь подражаешь видимой Природе, то произведешь на свет либо труп, то есть бездушную схему, либо уродство; Истина живет в том, что скрыто за пределами и по ту сторону видимого и ощутимого.

[145] О Поэт, о Художник, когда ты подставляешь зеркало Природе, полагаешь ли ты, что Природа обрадуется работе твоей? Скорее, она отвернется от нее. Что, по-твоему, увидит она в зеркале твоем? Себя? Нет, всего лишь безжизненный силуэт и отражение, смутное подобие. Ты должен уловить сокровенную душу Природы, ты должен вечно искать истину во внешнем ее проявлении, а этого не покажет ни одно зеркало ни тебе, ни той, которую ты хочешь познать.

[146] Я вижу в Шекспире куда более великого и последовательного универсалиста, чем греки. Все его творения суть универсальные типы — от Ланселота Гоббо и его собаки до Лира и Гамлета.

[147] Греки приходили к универсальности, пренебрегая изображением тончайших индивидуальных черт характера; Шекспир более преуспел в своих поисках, обобщая самые редкие индивидуальные качества. Прием, которым пользуется Природа, чтобы скрыть от нас Бесконечное, Шекспир использовал, чтобы явить людям Анантагуну в человеке.

[148] Шекспир, который придумал образ творца, подставляющего зеркало Природе, единственный из всех поэтов никогда не опускался до того, чтобы копировать, фотографировать или отражать. Читатель, который видит в Фальстафе, в Макбете, в Лире или Гамлете подражания Природе, или лишен внутреннего зрения души, или загипнотизирован формулой.

[149] Где в материальной Природе найдете вы Фальстафа, Макбета или Лира? В ней есть лишь тени или бледные подобия их, но сами они возвышаются над ней.

[150] Есть двое, для которых не потеряна надежда: человек, который почувствовал прикосновение Господне и повлекся за ним, и мыслящий скептик, убежденный безбожник; но догматики всех религий и бездумные болтуны от вольнодумия, — это мертвые души, следующие путем смерти, которую они называют жизнью.

[151] К одному ученому пришел человек, желая чему-нибудь научиться; наставник познакомил его с чудесными откровениями микроскопа и телескопа, но тот рассмеялся и сказал: «Да это же галлюцинации, навязанные зрению стеклом, которое ты используешь в качестве промежуточной среды; я не поверю этим чудесам, пока не увижу их невооруженным глазом». Тогда ученый с помощью многих дополнительных данных и опытов доказал ему достоверность своего знания, но человек опять рассмеялся и сказал: «То, что ты называешь доказательствами, я называю совпадениями, а совокупность многих совпадений еще не служит доказательством; что же касается твоих опытов, очевидно, они проводились в ненормальных условиях и представляют собой некое безумие Природы». Ознакомившись с результатами математических выкладок, он рассердился и закричал: «Да это же обман, тарабарщина и суеверие; не хочешь ли ты уверить меня, что эти абсурдные каббалистические формулы имеют какую-то реальную силу и смысл?» Тогда ученый прогнал его, как безнадежного идиота, ибо не распознал собственной системы отрицаний и своего же метода негативного мышления. Если мы не желаем признать беспристрастное и непредвзятое исследование, мы всегда можем оправдать наше нежелание самыми убедительными и многословными доводами, или предложить такие методы проверки или условия работы, которые сведут результаты этого исследования на нет.

[152] Когда разум наш погружен в материю, он считает материю единственной реальностью; но возвращаясь к нематериальному сознанию, мы видим, что материя — лишь внешний покров, и ощущаем бытие в сознании как единственно реальное. Какое же из этих двух представлений истинно? Одному Богу известно; но человек, переживший оба эти состояния, с легкостью скажет, в каком из них сокрыто больше знания, могущества и блаженства.

[153] Я полагаю нематериальное сознание более истинным, чем сознание материальное, ибо в первом я знаю все, сокрытое от меня во втором, и при этом могу пользоваться и знанием разума о материи.

[154] Ад и Рай существуют лишь в сознании души. Да, но то же самое можно сказать и о Земле со всеми ее материками, морями, полями, пустынями, горами и реками. Весь мир есть не что иное, как образ, построенный в сознании Души.

[155] Есть только одна и душа и одно бытие; значит, все мы видим одну и ту же объективную реальность; однако, в этом едином бытии-душе переплетаются многие умы и многие эго, поэтому один и тот же Объект все мы видим с разных сторон и в разном свете.

* * *

[156] Идеалист заблуждается: не Разум сотворил миры, но то, что сотворило разум, сотворило и миры. Разум только лишь видит (причем в ложном свете, ибо видение его неполно и фрагментарно) уже сотворенное.

[157] Так говорил Рамакришна, так говорил Вивекананда. Да, но дайте мне познать и те истины, которые Аватар не облек в слово и о которых умолчал в своих учениях пророк. В Боге всегда будет скрыто больше, чем человек может постичь мыслью или выразить словами.

[158] Кем был Рамакришна? Воплощением Бога в человеке; но за ним открывается Бог как беспредельное безличное и универсальная Личность. И кем был Вивекананда? Сияющим взором Шивы; но за ним открывается божественный взгляд, из которого возник и он, и сам Шива, и Брахма, и Вишну, и всепревосходящий ОМ.

[159] Тот, кто не признает Кришну, воплощение Бога в человеке, не знает Бога в полной мере; тот, кто знает одного лишь Кришну, не знает и Кришны. И тем не менее, совершенно истинно и обратное: если ты можешь увидеть всего Бога в бледном, невзрачном, безуханном цветке, значит, ты постиг Его высочайшую реальность.

[160] Остерегайся западни пустой метафизики, не ступай на почву бесплодной интеллектуальности. Ценно лишь то знание, которое можно поставить на службу живой радости и воплотить в чувстве, действии, созидании и бытии.

[161] Стань тем знанием, которым ты обладаешь, и живи им; тогда твое знание пребудет живым Богом в тебе.

[162] Эволюция не завершена; разум — не последнее слово Природы, а мыслящее животное — не высочайшее ее творение. Как некогда из животного возник человек, так ныне из человека появляется сверхчеловек.

[163] Умение неуклонно соблюдать закон лежит в основе свободы; поэтому в большинстве духовных школ человек должен терпеливо подчиняться и следовать закону в низших частях своей природы, прежде чем его душа сможет взойти к совершенной свободе божественного бытия. Те же школы, которые начинают со свободы, предназначены лишь для могучих духом, свободных по природе своей или обретших свободу в прошлых воплощениях.

[164] Не имеющих довольно силы для добровольного, полного и разумного соблюдения закона, который они установили над собой, должно подчинить воле других. Это главная причина порабощения народов. Когда господин попрает эгоизм, смущавший душу раба, последний получает — или, если сможет, обретает силой — новую возможность заслужить свободу через внутреннее освобождение.

[165] Соблюдать не столько законы других, сколько закон, который мы сами установили над собой, — вот что сейчас должны понимать под свободой мы, не пришедшие еще к духовному обновлению. Только в Боге и в духе сможем мы насладиться совершенной свободой.

[166] Двойственный закон греха и добродетели установлен над нами потому, что мы пока не открыли в себе совершенную жизнь и совершенное знание, которые сами собой неуклонно вели бы душу путем самореализации. Закон греха и добродетели утратит свою власть над нами, когда Божественное Солнце в полную мощь воссияет над душой, познавшей истину и любовь. После Моисея пришел Христос, на смену Шастрам — Веды.

[167] Бог, пребывающий в нас, всегда ведет нас путем истинным, даже когда мы томимся в оковах неведения; просто в последнем случае мы достигаем цели после долгих блужданий и хождений окольными путями.

[168] В Йоге крест символизирует тесное и совершенное единение души и природы, но вследствие нашего падения в грязь неведения он стал символом страдания и очищения.

[169] Христос пришел в мир, чтобы очистить — а не исполнить. Он заранее знал, что его миссия обречена, и предвидел свое неизбежное возвращение с мечом Господним в мир, отвергший его.

[170] Миссия Магомета была необходима — иначе мы в нашем чрезмерном стремлении к самоочищению в конце концов пришли бы к мысли, что Земля была задумана для одних лишь монахов, а город создан как преддверие пустыни.

[171] Когда все уже сказано, Любовь и Сила смогут в конце концов спасти мир, но не одна Любовь и не одна Сила. Поэтому Христос уповал на второе пришествие, а религия Магомета — там, где она не закоснела — в лице имамов уповает на Махди.

[172] Закон не может спасти мир, именно поэтому заповеди Моисея мертвы для человечества, а Шастры браминов искажаются и умирают. Закон, обретший Свободу — вот истинный освободитель. Не пандит, но йогин, не монашеская жизнь, но внутреннее отречение от желания, невежества и эгоизма.

[173] Даже Вивекананда однажды под влиянием чувства допустил ошибку, заявив, что личностный Бог слишком безнравствен, чтобы смиряться перед Ним, и долг всех добрых людей противостать Ему. Но если миром правят всемогущие надморальные Воля и Разум, то противиться Ему, конечно же, невозможно; наше сопротивление послужит лишь Его целям и будет проявлением Его же воли. Так не лучше ли нам не проклинать или отвергать, но постигать и понимать Его?

[174] Для того, чтобы понять Бога, нам нужно отказаться от наших человеческих установок, порожденных эгоизмом и неведением, или же сделать их всеобъемлющими и возвысить.

[175] Если добрый человек умирает или терпит неудачу, а злой живет и торжествует, значит, Бог должен быть злым? Я не вижу логики в таком утверждении. Сначала докажите мне, что смерть и неудача — это зло; порой мне кажется, что в миг своего прихода они являются высочайшим благом для нас. Но, введенные в заблуждение своим сердцем и нервами, мы упорно видим зло во всем, для них неприятном или нежеланном.

[176] Мысленно обращаясь к прошлому, я вижу, что если бы я не оступался и не страдал, то не познал бы высочайших восторгов своей жизни; однако, в час страданий и неудач я погружался в бездну отчаяния. Из-за того, что мы не в состоянии видеть дальше собственного носа, мы позволяем себе распускать нюни и роптать. Умолкните, о глупые сердца! Убейте эго, научитесь широкому, космическому видению и чувствованию.

[177] Совершенное космическое видение и космическое чувствование — вот лучшее средство от всякого заблуждения и страдания; но люди в большинстве своем преуспевают лишь в расширении пределов собственного эго.

[178] Люди говорят и думают: «Ради моей родины!», «Ради человечества!», «Ради всего мира!», на самом же деле они имеют в виду: «За меня на моей родине!», «За меня в человечестве!», «За меня, отождествленного в воображении моем со всем миром!». Может быть, это и расширение пределов, но не освобождение. Выйти на просторы и находиться в просторной тюрьме — это не одно и то же.

[179] Живи для Бога в твоем ближнем, Бога в тебе самом, Бога в твоей стране и стране твоего врага, Бога в человечестве, Бога в дереве, в камне, в животном, Бога в мире и за пределами мира — и перед тобой откроется прямая дорога к освобождению.

[180] Существуют вечности большие и меньшие; ибо вечность есть понятие души и может существовать во Времени так же, как и вне Времени. Под выражением «шашватих самах»[8] Писания подразумевают протяженное пространство и непрерывность времени или практически неизмеримый эон; лишь Бог Абсолютный пребывает в абсолютной вечности. И все же, когда смотришь вглубь, видишь, что все на свете по тайной сути своей является вечным; нет конца и никогда не было начала.

[181] Когда ты называешь кого-нибудь глупцом (как иногда ты должен делать), не забывай, что когда-то ты и сам был первейшим глупцом на свете.

[182] Бог любит в нужный момент свалять дурака; человек же делает это и вовремя, и невовремя. В этом вся разница.

[183] С точки зрения буддиста спасти тонущего муравья — более великое дело, чем основать империю. В этой идее есть своя правда, но следуя ей, легко впасть в крайность.

[184] Чрезмерно превозносить одну из добродетелей — пусть даже сострадание — в сравнении с остальными значит закрыть собственной рукой глаза мудрости. Бог же всегда движется к гармонии.

[185] Жалость можно приберечь (пока душа твоя различает) для страдающих животных; человечество же заслуживает от тебя чего-то более высокого: ему нужны любовь, понимание, дружба, помощь равного и брата.

[186] При виде зла, вносящего свою лепту в общее благо мира, и добродетели, причиняющей порой вред, страдает душа, очарованная добром. Пусть это не смущает и не печалит тебя — лучше ищи и обрети спокойное понимание образа действия Божия в человечестве.

[187] В провидении Бога нет зла — одно лишь добро или процесс его становления.

[188] Добродетель и порок были созданы для того, чтобы душа твоя развивалась в борьбе; но плоды их принадлежат Богу, существующему по ту сторону порока и добродетели.

[189] Живи внутренней жизнью; да не возмутят твой покой события внешнего мира.

[190] Не разбрасывай повсюду подаяние, выставляя напоказ свое милосердие; понимай и люби всех, кому помогаешь. Пусть в тебе происходит становление души твоей.

[191] Помогай бедным, когда бедные рядом; но также стремись и прилагай усилия к тому, чтобы вообще не было бедных, нуждающихся в твоей поддержке.

[192] Идеал древнего индийского общества требовал от жреца добровольного отречения от мирских удовольствий, чистоты, учености и безвозмездного обучения общины; от правителя — ведения войн, управления, защиты слабых и готовности отдать свою жизнь на поле брани; от купца торговли, прибыли и благотворительной помощи общине; от работника — труда на благо всех остальных ради материального благоденствия общины. В качестве награды за его служение оно освобождало его от дани в виде самоотречения, крови или богатства.

[193] Существование нищеты доказывает несправедливость нашего дурно устроенного общества, а вся наша общественная благотворительность есть не что иное, как запоздалые и еще слабые угрызения совести в грабителе.

[194] Вальмики, наш древний эпический поэт, упоминает в числе признаков справедливого и просвещенного общества не только всеобщее образование, нравственность и духовность, но также и то, что «не будет вынужденных питаться грубой пищей, все будут коронованы и помазаны и никто не будет обделен роскошью».

[195] Приятие нищеты может быть благородным и благотворным в отдельном сословии или отдельной личности, но становится губительным и обедняет жизнь, лишая ее богатства и широты, если противоестественным образом превращается во всеобщий или национальный идеал. Афины, а не Спарта, представляют собой прогрессивную модель человеческого общества. Древняя Индия, воплощавшая идеал великого изобилия и великой расточительности, была величайшей из стран. Жизнь нынешней Индии, тяготеющей к всеобщему аскетизму, невероятно оскудела, а сама страна лишилась силы и пришла в упадок.

[196] Нищета не более необходима для жизни общества, чем болезнь для здорового тела; порочный жизненный уклад и незнание нашей истинной организации в обоих случаях становятся пагубными причинами расстройства, которого можно было бы избежать.

[197] Не стоит тешить себя мечтой, что с избавлением от материальной нищеты люди станут намного счастливее и довольнее или общество освободится от своих недугов, неурядиц и проблем. Это лишь самое первое необходимое условие. До тех пор, пока остаются изъяны внутри, то есть в организации души, вовне всегда пребудут волнения, хаос и революция.

[198] Болезнь будет неизменно возвращаться в тело, если в душе сохраняется изъян; ибо пороки разума — это скрытая причина пороков тела. Точно так же нищета и неурядицы всегда будут преследовать человека в обществе, пока ум человечества остается во власти эгоизма.