Шесть Совершенств Бодхисаттвы

Шесть Совершенств Бодхисаттвы

Основой Пути Бодхисаттвы являются Шесть Совершенств, только следуя которым можно действительно помочь всем страждущим. Это совершенства Даяния, Нравственной силы, Терпения, Усердия, Равновесия ума и Мудрости.

Вот как говорил об этом мудрец Атиша, обращаясь к тибетцам:

«Весь Путь заключается в Шести Совершенствах. Если вы постигнете истинный смысл Учения – тогда избавитесь от слепой жажды всех вещей, материальных и духовных, и ваша жизнь станет непрерывным актом Даяния. Когда не останется привязанностей, вам больше не будут препятствовать дурные дела, и вы познаете непрерывную гармонию Нравственности. Освободившись от загрязнений безнравственных поступков, вы освободитесь и от проникнутого страстью господства своего «я», и достигнете бесконечного Терпения. Когда истинным счастьем для вас станет реализация Дхармы, вы наполнитесь бесконечным энтузиазмом и энергией Усердия. С помощью великого Усердия вы войдете в состояние Равновесия ума. И наконец, когда ваш ум полностью освободится от омрачений, вы достигните непрерывной запредельной Мудрости».

О накоплении благих заслуг

Следуя Шести Совершенствам, человек накапливает благие заслуги. Заслугой в буддизме называют кармически правильное, доброе деяние. Изо дня в день, из жизни в жизнь поступая мудро и сострадательно, человек создает благую карму, которая обеспечивает хорошие перерождения и в итоге приводит к Просветлению.

Совершение благих дел для накопления заслуг – очень распространенная практика во всех буддийских странах. Причем накопленные заслуги можно и нужно передавать прочим страдающим существам – например голодным духам, животным или другим людям. При совершении благих поступков, в частности даяния, очень важно иметь правильную мотивацию, которой является Бодхичитта. А также, как говорят буддийские тексты: «…перед даянием учесть все последствия его существа, получающего дар; пребывать в счастливом настроении, ум свой освободить от омрачений; после даяния быть довольным совершенным поступком…» Не менее важным качеством считается и умение искренне радоваться заслугам других.

«В давние времена правил страной Кошала, добрый и справедливый царь. Он был сказочно богат, прекрасен лицом и телом, прославился как бесстрашный полководец и мудрый правитель. Все окрестные цари склонили головы перед ним, и мир наступил на долгие годы.

Но народ любил своего царя не за воинские подвиги, а за безграничную щедрость. С радостью в сердце оделял царь всех нуждающихся, и народ его жил в благоденствии.

Однажды царю приснился странный сон, после чего заметили придворные, что часто стал их правитель с улыбкой на устах повторять одну и ту же фразу: «Комочек каши! Простой комочек каши!»

Супруге царя, прекрасней которой не было на свете, тоже стало любопытно, и однажды она спросила: «Возлюбленный муж мой, почему ты без устали повторяешь эту странную фразу?»

Царь посмотрел на нее с нежной улыбкой и ответил: «Возлюбленная жена моя! Случилось так, что во сне я увидел свою прошлую жизнь. Я жил в нашем городе и был бедным ремесленником. Я много работал, но денег едва хватало, чтобы прокормить семью. И вот однажды на рассвете я повстречал у своего дома четверых изможденных шраманов. От сострадания к ним сжалось мое сердце, я пригласил отшельников в дом, но нечем было накормить их. У меня оставался лишь комочек каши, который я оставил, чтобы съесть вечером, после тяжелой работы. Я, со слезами от того, что не могу накормить их, протянул шраманам этот комочек каши. И тут, подобно яркой вспышке молнии, во сне мне открылась истина: огромное царство, богатства, слава стали наградой за простой комочек каши, поднесенный нищим шраманам в прошлой жизни!»

Совершенство Даяния

Из всех Совершенств Бодхисаттвы на страницах этой книги мы особенно подробно рассмотрим Совершенство Даяния, которое лежит в основе буддийской благотворительности.

Даяние может быть трех видов: Дар щедростью, Дар бесстрашием и Дар Учением. Как уже говорилось выше, даяние всегда должно быть мотивировано Бодхичиттой, иначе оно теряет свое кармическое значение и даже может причинить вред.

Великий буддийский йогин и мыслитель Падма-самбхава говорил:

«Пусть ваш дар – лишь единое зернышко кунжута, это не имеет значения: если вы отдаете его с состраданием и Бодхичиттой, то обретаете стократную заслугу. Если же вы даете что-то без помыслов Бодхичитты, то заслуги ваши не возрастут, пусть даже вы принесете в дар золото, скот и коней!»

Будда Шакьямуни всегда повторял своим ученикам, что богатство имеет значение только тогда, когда его используют на благо нуждающимся. Ведь смерть все равно заставит нас расстаться с накопленным добром. Так лучше раздать богатства при жизни, принеся радость и пользу себе и другим. Богатства, говорил Учитель, вообще существуют лишь для того, чтобы человек мог проявить свою щедрость. Щедрость бескорыстную, не преследующую каких-либо целей, а одаривающую из любви и сострадания.

Дар Щедростью

«Жил на земле человек по имени Авишахья. Будучи главой артели ремесленников, он много трудился и накопил значительное состояние. Но главной радостью его жизни была помощь страждущим и неимущим. Настолько щедрым было его сердце, что ни разу не сказал он «нет» просящему. Каждый день к его дому приходили нищие, отшельники и калеки, и никто не уходил обделенным.

Бог Индра, узнав о великой щедрости Авишахьи, решил испытать его. Однажды, проснувшись утром, Авишахья обнаружил, что из его дома пропали все самые ценные вещи.

«Не страшно! – улыбнулся ремесленник. – Значит, они кому-то нужны больше, чем мне!»

Изумился Индра, и на следующее утро в доме Авишахьи осталось только самое необходимое.

«Не беда! – снова улыбнулся ремесленник. – Надеюсь, все эти вещи попали не в руки разбойников, а к добрым людям!»

Еще больше изумился Индра, и наутро Авишахья увидел, что дом его совершенно пуст, остался лишь старый серп и моток веревки.

«Как же теперь быть? – расстроился Авишахья, – как смогу помочь я несчастным, которые придут ко мне за помощью, если сам ничего не имею? Впрочем, я знаю, что можно сделать!»

С этими словами Авишахья отправился в поле. Там он серпом резал тростник, веревкой связывал его в пучки, относил на базар и продавал мастеру, плетущему циновки. А все заработанные деньги по-прежнему раздавал нищим.

Еще больше изумился Индра и предстал перед бывшим ремесленником в своем прекрасном обличье:

«Одумайся, Авишахья! – прогремел голос бога. – Остановись, накопи богатства, а уж потом раздавай их людям! Так ты сможешь принести гораздо больше пользы!»

Авишахья улыбнулся и ответил: «О, благородный Индра! Мне не надобно богатств, из-за которых я сам превращусь в скрягу!»

Тогда бог Индра воскликнул: «Безумец! Остановись в своей расточительности! Ты думаешь, это воры унесли все, что было у тебя? Нет! Ты в глупой щедрости своей и не заметил, как раздал все и сам стал нищим!

Снова улыбнулся Авишахья и сказал: «Пусть так, о Благородный! Но не могу я жить, если вижу страдания людей, которые просят подаяния. Не могу ждать, пока накоплю богатства – так можно ждать всю жизнь. Я с радостью делюсь последним, и я счастлив!»

Тогда бог Индра низко поклонился Авишахье и промолвил: «Воистину, щедрость твоя безгранична! Прости меня, Авишахья, ибо я подверг тебя этому испытанию! Ведь и камень драгоценный, хотя бы и прекрасный на вид, не считается без проверки подлинным сокровищем. Теперь я вижу, что ты страдаешь страданиями других и, движимый любовью, стремишься к благу мира. Отныне никогда твои богатства не иссякнут, и каждому нуждающемуся ты сможешь помочь в полной мере!

С этими словами бог Индра вернул Авишахье все его великие богатства и, получив прощение, исчез…»

Историю о великом ламе, совершающем чудеса, я впервые услышал от одной старой бурятки. Бабушка рассказала, что этот лама мог мгновенно перемещаться на огромные расстояния и даже переезжал по воде озеро верхом на коне.

– Что, ходил по воде, аки посуху? – не поверил я.

– Да что там ходил! – возмутилась старушка. – Ходят-то по воде у нас многие ламы. Так тот ведь еще и коня поднимал!

«Ходить по воде и сквозь стены легко. Трудно прожить достойную жизнь…» – вспомнил я слова своего учителя. Пандито Хамбо-Ламе Итигэлову, о котором и рассказывала мне старая бурятка, это удалось.

Сейчас Итигэлов известен, прежде всего, как человек, сумевший «победить смерть». Его нетленное тело хранится в Иволгинском дацане, являясь объектом поклонения для верующих и загадкой для ученых. Но мало кто знает Итигэлова как великого гуманиста и благотворителя.

Во время Русско-японской войны Итигэлов был настоятелем Янгажинского дацана, и многие его прихожане служили в казачьем войске. Тысячи людей не вернулись с полей сражений, и тогда Итигэлов построил две молельни – Чойра-дуган и Дэважин-дуган. Верующие, приходившие туда, могли передать свои благие заслуги погибшим, чтобы обеспечить им хорошее перерождение. На это строительство Итигэлов отдал все свое состояние – около 15 тысяч рублей. Собрал он и значительную сумму в виде пожертвований среди населения.

Когда началась Первая мировая война, по инициативе Итигэлова, теперь уже Пандито Хамбо-Ламы, в Верхнеудинске было создано «Общебурятское общество», куда вошли 120 духовных и светских лиц. Главной задачей этого общества было привлечение населения к оказанию финансовой и материальной помощи фронту. В 1915 году Пандито Хамбо-Лама Итигэлов объехал все дацаны Бурятии и организовал сбор средств. На собранные деньги ламы приобрели одежду, обувь, полотенца, табачные изделия, ягоды, сахар, другие товары первой необходимости и отправили к Пасхе на действующий фронт, оказали помощь многим госпиталям. Кроме этого, в прифронтовые госпитали для оказания помощи и лечения раненых были направлены ламы-врачи во главе с Кенсур Хамбо-Ламой Иролтуевым.

В итоге благодаря деятельности этого общества удалось собрать 130000 рублей, продукты питания, обмундирование, медицинские принадлежности и установить в прифронтовой полосе лазарет стоимостью 30000 рублей, где работали опытные ламы-врачи.

Говорят, жил в городе Раджагрихи человек, владеющий несметными богатствами, по имени Анатхапиндика. Услышав, что Будда остановился в бамбуковой роще вблизи города, он в ту же ночь отправился к нему.

Учитель прозрел чистоту сердца Анатхапиндики и приветствовал его благостными словами. Анатхапиндика сказал: «Я вижу, что ты – Будда, Благословенный и хочу открыть тебе мое сердце. Выслушай меня и посоветуй, как мне поступить. Я приобрел большое богатство, жизнь моя полна трудов, я окружен заботами. Тем не менее я люблю свое дело и прилежу ему со всем усердием моим. Много людей работает у меня, и благосостояние их зависит от успеха моих начинаний. Но я услышал, как твои ученики восхваляют блаженство и радость жизни отшельника и осуждают суету мирскую. «Благословенный, – говорят они, – отказался от целого царства и бесчисленных сокровищ и нашел путь праведный, подав пример всему миру, как достичь Нирваны».

Сердце мое жаждет поступать справедливо и праведно. Потому я хочу спросить тебя, должен ли я отказаться от моего богатства, моего дома и моих дел и, подобно тебе, стать отшельником, чтобы вести жизнь праведную и достичь Просветления?»

И Будда ответил: «Не всякий, носящий желтые одежды отшельника – праведник. Человек, уходящий из мира, чтобы вести жизнь беззаботную и бездеятельную, ничего не достигает, напротив – жизнь в лености вызывает отвращение, и такая жизнь должна быть презираема. Учение Татхагаты не требует, чтобы человек непременно отрекся от мира – если только он не чувствует к этому истинного призвания.

Праведность достигается каждым, кто следует благородному Пути Освобождения, кто полон желания помочь всем страдающим в сансаре. Тот, кто привязан к богатству, пусть лучше оставит его, нежели позволит отравить им свое сердце; но тот, кто не привязан к богатству, и кто, обладая им, милосердно и праведно употребляет его, будет благословением своим ближним!

Я говорю тебе: сохрани свое положение в жизни и еще усерднее приложи свое умение к делам твоим. Не жизнь, не богатство, не власть делают из человека раба, но лишь его привязанность к жизни, богатству и власти…

Дар Бесстрашием

Наша команда тренировалась в Калмыкии перед путешествием в далекую Монголию. Мы крутили педали велосипедов, проходили дни, но буддизма, во многом ради которого я и отправился в степную республику, было не видно, не слышно. Первый буддийский храм, или хурул, на нашем пути оказался запущенным и полуразрушенным – обшарпанные стены, гнилые крыши, сломанные молитвенные барабаны, на покосившейся двери – ржавый замок… Причем храм был вовсе не древний – таких в Калмыкии вообще не осталось – его построили в честь 50-летия Победы.

Хурула в поселке Комсомольский мы бы и вовсе не заметили, если бы нас не проводили к нему сопровождавшие команду милиция и местные проводники. Хурул оказался маленьким одноэтажным домиком, за скромными воротами – небольшой сад. Гелюнг, как здесь называли ламу, оказался на месте. Худой молодой калмык, надев шафрановую мантию и желтую коническую шапку, пригласил нас зайти внутрь. В полутемном помещении пахло благовониями, слабый свет из небольших окон падал на статую Будды и изображения святых. А у стены стояли обшарпанные пластмассовые кресла, явно из старого сельского кинотеатра. Молодого ламу звали Батман. Я попросил Батмана рассказать немного об истории буддизма в Калмыкии.

– Вы вещи с кем оставили? Милиция? – Лама подошел к окну, осторожно выглянул и немного успокоился, увидев две милицейские машины рядом с нашими велосипедами.

– Вот вам и история. Не любят нас здесь. Мы сейчас сидим, разговариваем, но в любой момент могут ворваться, разрушить все, избить… – Мы удивленно переглянулись, а лама продолжал: – За пять лет, что существует этот хурул – даже не хурул, молельный дом – я уже восьмой гелюнг. Тяжело здесь, а у нас ведь не принуждают служить – не нравится, можешь уехать, никто слова не скажет. Поэтому и стоят хурулы пустые по всей Калмыкии…

Верующих примерно процентов десять, а может, и меньше. Сейчас буддизм искусственно возрождают, но это все политика и реклама – сам народ не тянется, культура утрачена после депортации. Тогда ведь все храмы разрушили, ценности вывезли – в Москву, Петербург…

Впрочем, кое-что удалось сохранить. Когда гелюнгов изгоняли и разрушали храмы, самые ценные статуи и тханки монахи передали простым людям – и те сохранили их в изгнании. Эти вещи были единственным, что они успели взять с собой. В 1943 году всех калмыков, обвинив в пособничестве фашистам, по приказу Сталина загнали в вагоны и увезли в Сибирь, в Казахстан. На сборы дали сутки… Старики рассказывали, что именно эти святые вещи помогли в изгнании, не дали убить душу народа. Даже находясь в лагерях и в ссылке, ламы не переставали молиться и на расстоянии поддерживали простых людей, даруя бесстрашие, отгоняя уныние и отчаяние. И народ наш не только выжил, но и сохранил свою веру…

Потом я спросил Батмана, как он решил стать ламой. Оказалось, что в Калмыкии до сих пор сильны родовые отношения и традиции, а из рода Батмана вышло немало гелюнгов. Ну и конечно, голос сердца – просто ради традиций не возложишь на себя сотни обетов…

Расставаясь, Батман проводил нас до калитки.

– Скажи, а тебе не бывает страшно здесь, одному?

Батман грустно улыбнулся:

– Бывает… Но я учусь преодолевать страх. Мой учитель говорит, что Дар Бесстрашием ценнее дара вещами. Ведь это защита живых существ не столько от всяких реальных опасностей, сколько от страха как такового. Ведь если человеку страшно, ему не до Учения, куда там! Испуганный человек вообще не в состоянии нормально думать, тем более следовать Пути.

Когда я научусь преодолевать страх, я смогу даровать бесстрашие и другим, как это делает мой учитель. Для этого существуют специальные молитвы и медитации. И даже если где-то далеко-далеко человека терзают страх и уныние, с помощью Дара Бесстрашием можно придать ему сил и уверенности…

«Жил в одной стране добродетельный человек, истинный Бодхисаттва, своим трудом накопивший большие богатства, а мудростью подобный брахману. Никогда не хвалился он своими сокровищами, не прятал их в доме, но с великой щедростью раздавал всем нуждающимся. И нищие, стоя у порога его дома, не мучились вопросом: «Подаст или не подаст?»

И вот однажды, когда Бодхисаттва собирался сесть за стол и приступить к трапезе, к его дому подошел смиренный нищий. Встав в отдалении, он опустил глаза и застыл, держа в руках чашу для подаяний.

«Возлюбленная моя! – обратился хозяин к своей жене. – Подай этому смиренному страннику еды с нашего стола, чтобы он мог разделить нашу трапезу!»

Тем временем коварный демон Мара, желая не допустить еще одного проявления щедрости Бодхисаттвой, разверз между его домом и нищим страшную пропасть, полыхающую огнем. Жена Бодхисаттвы, несущая блюдо с едой и напитками, в ужасе отпрянула от рва, объятого пламенем. Тогда сам хозяин, взяв у жены блюдо, подошел к огненной пропасти.

И понял Бодхисаттва, что это злокозненный Мара мешает ему совершать сострадательные поступки и желает погубить его. В этот миг страх сковал его движения, и он замер перед огненным рвом…

Но не простой нищий пришел в тот день к дому Бодхисаттвы, сам Будда явился в образе просящего подаяния. Видя страх и смятение праведника, Благословенный мысленно послал ему Дар Бесстрашием. В тот же миг сердце Бодхисаттвы успокоилось, и ему показалось, что он слышит голос: «Не бойся! Адское пламя Мары не причинит тебе вреда, ибо ты идешь, чтобы накормить страждущего!»

И тогда смело шагнул Бодхисаттва в раскаленную пропасть. И – о чудо! Под его ступнями стали распускаться прекрасные цветы лотоса, и по ним, невредимый, Бодхисатва перешел пропасть и с поклоном протянул нищему блюдо с едой…»

* * *

Во время конференции по вопросам монголоведения в Улан-Баторе мне довелось познакомиться с молодым бурятским ученым по имени Баир. Встреча наша произошла в удивительно красивом месте, в «Чингизийн Хурээ», где создан музей под открытым небом «Ставка Чингисхана».

Разговор наш об истории Монголии плавно перешел к буддизму, к вопросам веротерпимости.

– О, это интересная тема! – улыбнулся бурят. – Буддизм – удивительная религия! Хотя бы тем, что он не знал религиозных войн, преследований и мучеников за веру – по крайней мере, до ХХ века…

– Вы сказали – преследований не было до ХХ века? А потом?

– Потом начались гонения в Советской России. Многие храмы и монастыри были закрыты или разрушены, монахов расстреляли или посадили. Это было страшное время. И тогда многих людей спас Дар бесстрашием, который монахи посылали верующим даже из лагерей и тюрем. Вы знаете о Бидии Дандароне?

– Только то, что он практиковал Тантру и был репрессирован…

– Дандарон был выдающимся буддийским философом. В 1921 году в нем, шестилетнем мальчике, признали перерождение одного из великих лам Тибета и провозгласили Дхармараджи – «Царем Учения». Но носить столь высокий духовный титул в Советском Союзе было смертельно опасно. В 1937 году Дандарон был арестован, после чего многие годы провел в тюрьмах и лагерях. Но и в тех поистине нечеловеческих условиях Бидия Дандарон оставался бесстрашным, гордым, несгибаемым человеком и смог помочь очень и очень многим…

Дар бесстрашием можно передавать на расстоянии, но можно и непосредственно, просвещая людей, утешая их в трудную минуту. В лагере с ним сидели и ламы, и ученые, но всех их объединил Дандарон. Он рассказывал о буддизме, учил искусству медитации, тантрическим практикам. Это было удивительно – люди, лишенные всего, с риском для жизни продолжали заниматься духовной деятельностью!

Когда Дандарона выпустили из тюрьмы, он некоторое время жил в родном селе в Бурятии, где, несмотря на запреты, практиковал Учение и помогал людям! Это было большим счастьем для верующих и большой проблемой для советской власти. Его снова посадили. Перебравшись в город после выхода на свободу, он долгое время не мог устроиться на работу и нередко ночевал на улице. Но друзья по лагерю помогли ему, и вскоре Дандарон создал в Ленинграде тайный кружок буддистов, куда вошли не только буряты, но и многие молодые люди из Европейской России, а также некоторые известные востоковеды и буддологи. Но в 1972 году Дандарона и его учеников арестовали, и вскоре он умер в тюрьме…

Баир помолчал и продолжил рассказ:

– А после оккупации Тибета китайцами, особенно во время «культурной революции», гонения начались и в священной Стране Снегов. Монастыри были разрушены, монахи расстреляны или брошены в тюрьмы. Многие навсегда покинули родину, в том числе и Далай-лама. Но Дар Бесстрашием, который передают монахи, непрестанно читая специальные молитвы, помогает людям выстоять, выдержать трудности и лишения, сохранив при этом веру в Учение Будды…

Дар Учением

Знакомой по прошлым экспедициям дорогой я подъезжал к калмыцкому поселку Яшкуль. Пропетляв по пыльным улицам, я вскоре оказался у школы, за которой ярко светился крашеным деревом буддийский храм-хурул.

Мне навстречу вышел калмык средних лет в традиционном облачении ламы.

– Здравствуйте! – улыбнулся я и назвал свое имя.

– Здравствуйте, здравствуйте! Лувсын меня зовут. Я местный гелюнг. О, Вы на велосипеде приехали! Не трудно по нашим-то дорогам педали крутить?

– У Вас дороги еще ничего – не то, что в Монголии! – улыбнулся я. – И потом, на велосипеде я свободен, могу заехать в любое место.

Лама засмеялся:

– Я вижу, Вы настоящий кочевник! Ну, пойдемте в дом!

Лувсын жил в небольшой деревянной пристройке с другой стороны храма. Комната ламы была полна книг – как узких и длинных буддийских, завернутых в ткань, так и вполне современных, в твердых и мягких обложках.

Заметив мой интерес к книгам, Лувсын улыбнулся:

– Моя библиотека! Много лет собирал эти чудесные книги. Я ведь гелюнгом стал недавно, до этого всю жизнь работал учителем в школе.

– Здорово! – искренне восхитился я, – Я тоже всю жизнь проработал в школе!

Лувсын с улыбкой посмотрел на меня, и сказал:

– Ну что же, коллега! Давайте попьем калмыцкого чая и поговорим. Что привело Вас в наши края?

– Вы знаете, Лувсын, интерес к буддизму. Не книжному, академическому, а живому. К живой традиции. Я уже не первый раз в вашей замечательной республике. Дважды заезжал и в этот хурул, но Вас не было.

– Да, работы много. Приходится выезжать и в другие поселки, и в город. Может быть, сказывается школьное прошлое, но я считаю обязательным объяснять людям суть Учения, а не просто проводить обряды. Ведь многие у нас искренне верят, что если вращать молитвенные барабаны и заказать молитву у ламы, то все в жизни будет хорошо!

– Ну, этому и у нас многие верят! – усмехнулся я. – Зайди в храм, поставь свечку у любимого святого – и порядок!

– Вот-вот! Не знаю насчет других религий, но в буддизме главное – знание, ясное понимание того, что ты делаешь. Дурной поступок, совершенный неосознанно, не считается грехом. Но и благое дело, совершенное неосознанно, не является заслугой!

– Лувсын, а почему Вы ушли из школы? Устали от детей? – спросил я.

– Вы знаете, Костя, в буддизме путь человека – это, прежде всего, бескорыстное служение людям. Я много лет добросовестно работал в школе. А потом понял, что гораздо больше смогу сделать, став гелюнгом.

Ведь работа в школе и в хуруле очень похожа. И там и там мы учим людей. Вы слышали о Даре Учением?

– Да, я слышал о Трех Дарах, – кивнул я.

– Так вот, – продолжил лама. – Дар Учением занимает особое место среди Трех Даров. Он гораздо ценнее Дара Вещами, а нередко дороже и Дара Бесстрашием. Каждое слово Учения, произнесенное с подлинной Бодхичиттой в сердце, – великое сокровище, польза от которого будет и в этой, и в будущих жизнях. Только Учение может разрушить неведение, которое считается главным грехом в буддизме и основным препятствием на пути к Просветлению.

Даровать Учение можно по-разному: кто-то нашептывает мантру «Ом мани падме хум» на ухо животным, чтобы в следующей жизни они обрели человеческое воплощение; другой проповедует, третий строит буддийский храм, четвертый переписывает священные книги – главное посвятить свои труды и духовные заслуги на благо всех живых существ.

Наш народ, калмыки, всегда стремился к знанию. Вот, например, известно ли Вам, какие три народа вошли в состав Российской империи со своей собственной письменностью?

– Ну, первый народ – это, разумеется, калмыки! – улыбнулся я. – А еще, наверное, грузины и армяне?

– Да-да, совершенно верно! Почти 360 лет назад великий калмыцкий мыслитель, ученый лама Зая-Пандита создал собственную калмыцкую письменность – Тодо Бичг, или «ясное письмо». А ведь калмыки вошли в состав Империи еще и со своей конституцией, в создании которой тоже принимал участие Зая-Пандита!

Зая-Пандита был настоящим подвижником! Он не сидел в каком-то одном монастыре, уйдя от мира и живя в свое удовольствие, как делали многие ламы тогда, да и сейчас. Без устали разъезжал он по кочевьям, проповедуя и просвещая людей. Несмотря на постоянные войны межу восточными халаха-монголами и западными ойратами, он приезжал в Халху, проповедовал учение Будды, переводил книги, посвящал в монахи. Приезжал Зая-Пандита и к нам, в Калмыкию, причем дважды! Он читал проповеди поволжским торгутам, дэрбэтам и хошутам и очень многое сделал для распространения буддизма в Калмыкии.

Говорят, письменность явилась ему в озарении, во время медитации. Но мне кажется, что этому предшествовал тяжелый и кропотливый труд. С помощью новой письменности Зая-Пандита перевел с тибетского языка на ойратский около 200 важнейших буддийских трудов. Он мечтал объединить всех монголов, поэтому хотел, чтобы новая, более совершенная, письменность распространилась и в Халхе, и на Волге, и в Джунгарии.

Благодаря его связям с Тибетом калмыки не утратили Учения даже тогда, когда прервались связи с Монголией. В Тибет наши ламы ходили вплоть до начала гонений на буддизм в 30-х годы. Это живое общение с важнейшими духовными центрами буддизма подпитывало веру, и вера помогла нам выстоять в годы депортации. И теперь калмыки – единственный народ, живущий в Европе, но исповедующий буддизм. Дальше на Запад буддизм пока не продвинулся.

– А как же дацан в Санкт-Петербурге? – хитро улыбнулся я.

– О, конечно! Постройка его была великим благом для всех буддистов. Но о человеке, который возвел храм в столице, великом подвижнике Агване Доржиеве, тебе лучше расскажут буряты! – засмеялся лама.

Однажды Благословенный Будда повстречал крестьянина по имени Шригала, который, в мокрой одежде, с распущенными волосами и со сложенными руками кланялся на все четыре стороны света, а также зениту и надиру. Будда, зная, что он исполняет древний обряд, который по традиционному религиозному суеверию должен отвести несчастья от его дома, спросил Шригалу:

«Почему совершаешь ты этот странный обряд?»

Шригала ответил: “Ты считаешь странным, что я охраняю мой дом от влияния злых духов? Я знаю, что ты, Будда Шакьямуни, кого люди называют Благословенным, уверен, что вызывания мои бесполезны и не обладают никакою спасительною силою. Но выслушай меня и узнай, что, совершая этот обряд, я исполняю завет моего отца!»

Тогда Будда сказал: «Ты поступаешь хорошо, о Шригала, исполняя завет своего отца; и твой долг охранять дом, жену и детей от злобных духов. Я не вижу ничего плохого в совершении обряда, завещанного твоим отцом. Но я вижу, что ты не понимаешь его смысла!

Позволь Татхагате, который сейчас говорит с тобою как духовный отец, и кто любит тебя не меньше, чем любили тебя твои родители, позволь ему объяснить тебе смысл этого обряда!

Чтобы охранить твой дом, этих обрядов недостаточно. Ты защитишь его добрыми поступками по отношению к окружающим людям. Обратись к твоим родителям на восток, к твоим учителям на юг, к твоей жене и детям на запад и к твоим друзьям на север. Поблагодари их и поклонись им. Затем обратись к надиру, к твоим работникам и слугам, и к зениту – всем святым людям. Поблагодари их и воздай им должные почести в мыслях своих. Именно такого благочестия хотел от тебя твой отец. Пусть совершение обряда напомнит тебе о близких людях!»

И Шригала посмотрел на Будду с великим почтением, как на родного отца, и сказал: «Истинно, Ты Будда, Благословенный и Святой Учитель. Я никогда не понимал, что делаю, но теперь я знаю. Ты мне открыл истину, которая была сокрыта, ты принес лампаду Учения в темноту моих мыслей. Прибегаю к Тебе, Благословенному Учителю, достигшему озарения, прибегаю к Истине, дарующей Просветление, прибегаю к убежищу братьев!»