4. Защитник и освободитель

4. Защитник и освободитель

Нет страдания большего, чем привязанность, и нет счастья большего, чем отрешенность.

(Чанакья Пандит)

Несмотря на то что сон мой был недолгим, я чувствую себя бодрым и полным энергии. К тому же мне открылись некоторые тайны. Я повторяю мантру перед своим походным алтарем, на котором красуются маленькие тапочки Радхи и Кришны, а также кусочек одежды Чайтаньи Махапрабху. Из-за двери слышны бодрящие переливы матери-Ганги.

В семь часов я иду к Праягу; там уже все купаются. Сегодня благоприятный день для омовения. Причиной тому — то ли какой-то праздник, то ли просто удачное расположение звезд. Мнений по этому поводу столько, что, когда я залезаю в воду (на этот раз очень осторожно), мне уже и не вспомнить истинную причину всеобщего оживления.

Греясь под лучами восходящего солнца, я слышу звуки знакомых ведических мантр; некий брахман повторяет их во весь голос. Я быстро натягиваю дхоти[31] и карабкаюсь вверх по скале. Наверху стоит этот брахман и поет: кршнайа васудевайа девакй-нанданайа ча. Я радостно подхватываю: нанда-гопа-каумарййа говиндайа намо намах. Он в изумлении смотрит на меня: белый паломник знает ведические мантры? «Кто научил его санскриту?» — спрашивает он у Атмананды.

Выясняется, что брахман — весьма почтенный человек. С радостью принимаем мы его приглашение послушать мантры в его исполнении у него дома. Но это чуть позже, а сейчас брахман показывает нам участок на берегу Ганги, который еще вчера заинтересовал меня. Участок выложен белыми камнями и производит тяжелое впечатление. «Здесь были сожжены мои предки», — говорит брахман и с широкой улыбкой добавляет: «Я тоже стар; скоро и мое тело принесут на это место». Как замечательно встречаться с людьми, для которых вся жизнь — одно большое паломничество; и совершают они его с радостью, не упуская из виду духовную цель.

Позавтракав, мы переходим по подвесному мосту на другой берег Ганги и по узкой тропинке входим в джунгли. Перед нами появляется красивый мальчик-индус, облаченный в дхоти. Он приветствует нас и ведет дальше. Иногда он на секунду останавливается, срывает какие-то листики и дает нам попробовать. У всех этих листиков очень резкий вкус: гималайские травы славятся своими целебными свойствами. Взобравшись по крутой тропинке на гору и миновав пару домов, мы подходим к жилищу нашего брахмана. Хозяин радостно встречает нас и угощает фруктами. Затем он и двое его сыновей садятся и начинают декламировать мантры на санскрите.

бархапйдам ната-вара-вапух карнайох карникарам

бибхрад васах канака-капишам вайджайантйм ча малам

рандхран венор адхара-судхайапурайан гопа-врндаир

врндаранйам сва-пада-раманам правишад гйта-кйртих

С павлиньим пером на голове, с голубыми цветами карникара за ушами, в желтых одеждах, сияющих подобно золоту, и с гирляндой Вайджаянти на шее, Шри Кришна, неповторимый танцор, входит в лес Вриндавана, украшая землю отпечатками Своих лотосных стоп.

Он наполняет дырочки Своей флейты нектаром, стекающим с Его губ, а мальчики-пастушки поют Ему славу[32].

Нескончаемый поток стихов льется из уст этих счастливых жителей Гималаев. Лица их сияют, они выглядят вдохновленными и раскачиваются, захваченные ритмом древних мантр. Время от времени они разом смолкают, поднимают руку, указывая на паузу, и тут искусным приемом произносят следующий стих. Мы слушаем с восхищением. Многие стихи нам незнакомы, однако это неважно. Мой духовный учитель как-то раз сказал, что санскритские стихи воздействуют на человека независимо от того, понимает ли он их смысл. Подобно тому как мы понимаем язык грома, не будучи метеорологами, так и глубинный смысл санскрита доходит до нашего сознания несмотря на то, что мы не знаем этого языка.

Пока я слушаю, перед моим взором проходят картины далекого прошлого: брахманы-монахи на вершинах гор произносят мантры; единственный их слушатель — это Сам Кришна. А вот сотни брахманов у жертвенного алтаря на берегу Ганги поют ведические гимны. В те времена брахманы так искусно произносили мантры, что с их помощью могли влиять на окружающий мир: силой этих мантр излечивались болезни, уничтожались враги, а животные, принесенные в жертву на алтаре, получали новое тело.

Но вот мои мысли возвращаются в Рудрапраяг, где мы уже час слушаем пение брахманов. Внезапно пение прекращается, и старший брахман через своего сына говорит нам, что хотел бы спеть для нас специальные мантры, призванные даровать нам удачу на нашем пути в Бадринатх. Такого благословения я и помыслить себе не мог. Чуть позже Атмананда сообщил нам, что наш брахман решил идти вместе с нами. Он знает многих в Бадринатхе, и это большая удача для нас — иметь такого попутчика.

Нам нужно успеть в Бадринатх до захода солнца. Мы едем на полной скорости. По дороге мы то и дело слышим, что путь в Бадринатх закрыт, что якобы оползень уже два месяца преграждает проезд в ту сторону.

Наконец-то нашему водителю удается выяснить реальное положение дел: горные рабочие взорвали завалы, и скоро можно будет проехать.

Пока наш джип взбирается по крутому подъему в гору, к нам неожиданно присоединяется орел и долго сопровождает нас, взмахивая своими царственными крыльями. Я воспринимаю это как благоприятный знак. Не заколдованный ли это йог, как те два знаменитых орла из Южной Индии: вот уже не первое столетие они каждый день без десяти двенадцать появляются с севера, садятся возле храма и принимают пищу из рук священнослужителей. После приема пищи они чистят клювы, обтирая их о скалу (за эти годы в скале образовалась глубокая впадина). Закончив свой ритуал, они улетают дальше в южном направлении.

Погрузившись в мысли об орле, я вдруг отмечаю про себя, как мне нравится думать и слушать о чудесах и как я позволяю им входить в мою жизнь. Чудеса были для меня хлебом насущным с самого детства. Конечно, есть люди, которых мутит от одного упоминания слова «чудо», будто это слово лишает их некой жизненной опоры. Что до меня, то я готов потерять любую опору, если это поможет мне достичь царства Бога. На пути в это царство нас ждет немало чудес: сначала едва заметных, но с приближением к нему все более и более ярких.

Я не имею в виду чудеса, связанные с каким-нибудь лечением руками, отводом болезней или колдовством, — меня такие чудеса не интересуют. Моя душа жаждет чудес, когда высшие силы оживляют мертвую материю и когда прекращают действовать законы природы. Только на этом уровне начинается путь к высшему чуду — чуду божественной любви, любви, одной капли которой достаточно, чтобы свести с ума всю вселенную. Забыв обо всем на свете, я взглядом провожаю орла, который тем временем прощается с нами, издав гортанный крик. Что это? Подтверждение моих мыслей?

Наш путь пролегает через живописные горные ландшафты и широкие речные долины; время от времени мы замечаем мерцающую гладь озер. В этой местности растут пальмовые деревья, и невольно начинаешь думать, что находишься на низменной равнине. Но это впечатление быстро улетучивается, когда видишь горные обвалы и ручьи, текущие через улицы. Говорят, однажды здесь образовался поток глубиной в метр. Наше путешествие превращается в захватывающее приключение, особенно там, где дорога вся изъедена рытвинами, а рядом — пропасть. Время от времени на дне пропасти можно увидеть остов какой-нибудь машины, а дорожные указатели предупреждают об опасности:

«Жизнь и так коротка, зачем же делать ее еще короче?»

«Будь начеку, если не хочешь упасть в реку!»

«Сам живи и другим не мешай!»

«Это не ралли, это не гонка — по горной долине езжай потихоньку».

А вот знак для семейных пар:

«Если ты ее любишь (фотография женщины), веди машину осторожнее».

Нам повезло: живые и невредимые, мы прибываем в Йошиматх. Йошиматх расположен на высоте 1845 метров. Здесь, в Йошиматхе, достиг высочайшей ступени духовного развития, самадхи, знаменитый Шанкара[33], осознавший единство всего сущего. Даже в наши дни можно посетить пещеру под огромным волшебным деревом, исполняющим желания. Здесь Шанкара составил свой комментарий к «Веданта-сутре», важнейшему произведению ведической литературы. С помощью этого комментария он привел людей того времени (которые в большинстве своем придерживались буддистских взглядов и не признавали Вед) обратно к Ведам. В Йошиматхе он основал первый из четырех своих монастырей и построил храм для Шри Нрисимхадева, своего почитаемого Божества.

Дорога пока перекрыта, и нам приходится ждать. Нам говорят, что у нас в запасе еще целый час. В Бадринатх можно проехать лишь в одном направлении; это значит, что либо сверху со стороны Бадринатха в своих битком набитых автобусах спускаются паломники, а те, кому надо в Бадринатх, ждут, либо наоборот. Мы все в волнении: попадем ли мы вообще в Бадринатх? И что с этим обвалом?

Мы используем этот час, чтобы посетить храм Шри Нрисимхадева. Это необычный храм. Вначале нужно пройти к углублениям для омовения стоп; вода сюда подается из местного ручья. Над ними возвышается золотое изваяние Шри Рамы. Затем через небольшие ворота, на которых висит колокол, мы проходим в просторный внутренний двор, а оттуда — в храм Нрисимхадева. Алтарь закрыт красным платком, но вот появляется женщина со строгим лицом — не иначе как жена священнослужителя, — и, воодушевленно воскликнув: «Шри Нрисимхадев ки джая!», открывает занавес. За мерцающими в свете масляных лампадок тибетскими статуями нам с трудом удается разглядеть в центре сияющий лик Шри Нрисимхадева.

Шри Нрисимхадев — защитник на духовном пути, и преданные Кришны всегда выражают Ему почтение. На духовном пути есть определенные препятствия, коренящиеся в наших старых привычках: вожделение, жадность, гнев, зависть, иллюзия, безумие. Они нападают на душу во время ее путешествия по духовному пути.

Шри Нрисимхадев — одно из воплощений Кришны. Он является для того, чтобы защитить Своих преданных как от внутренних, так и от внешних врагов. В первый раз Он явился, чтобы спасти Своего преданного Махараджу Прахладу от неминуемой смерти.

Прахлада был сыном демонического царя по имени Хираньякашипу и в числе прочих учебных предметов должен был, как будущий правитель, изучать премудрости политики. Одной из этих премудростей является понимание, кто есть друг, а кто — враг. Однако Махараджа Прахлада сказал своему отцу, что никаких врагов не существует, за исключением нашего собственного неугомонного ума.

Хираньякашипу был удивлен, услышав от своего сына такие речи, и стал делать все возможное, дабы привести Прахладу на путь истинного материализма, но все его попытки оканчивались неудачей. Наконец ему все это порядком надоело, и в страшном гневе он закричал на сына:

Откуда ты получаешь силу, чтобы противостоять моему влиянию?! Оттуда же, откуда и ты, — спокойно отвечал Махараджа Прахлада. — От Шри Кришны.

Тут демон чуть не задохнулся от ярости.

Чтоб я больше не слышал о твоем Боге!

Нет никакого Бога, слышишь? Его не существует! Он — плод воображения таких же религиозных слюнтяев, как и ты.

Нисколько не испугавшись угрожающего тона отца, Прахлада Махараджа отвечал ему:

Ты ошибаешься, папа. Он — повсюду. Да что ты говоришь! Может быть, Он и в той колонне?!

Когда Махараджа Прахлада проследил взглядом за пальцем отца, показывающим на колонну, он увидел там прекрасный образ Кришны и радостно вскричал:

Да, отец, и там Бог. Разве ты не видишь?

Хираньякашипу, однако, ничего не видел, поскольку увидеть Кришну можно только глазами любви.

Ты не подчиняешься мне, поэтому я отрублю тебе голову. Вот тогда и посмотрим, как твой пресловутый Бог будет спасать тебя!

Как только Хираньякашипу произнес эти слова, раздался оглушительный рык, подобный грохоту разрушающейся вселенной. В тот же миг из колонны вышел Кришна в Своем гневном облике Нрисимхадева и направился прямо к демону.

Вот как описывается эта сцена в Седьмой песни «Шримад-Бхагаватам»:

Хираньякашипу стал внимательно разглядывать стоявшего перед ним Нрисимхадева, пытаясь понять, кто же это такой. Господь в этом облике был поистине страшен. Его гневные глаза цветом были похожи на расплавленное золото; огромный и ужасный лик казался еще больше от окружавшей его сияющей гривы; оскаленные зубы внушали смертельный страх, а язык, словно острый меч в руках воина, непрестанно двигался из стороны в сторону. Его неподвижные уши стояли торчком, ноздри и отверстый зев напоминали горные пещеры, а разомкнутые челюсти вызывали ужас. Тело Нрисимхадева касалось небосвода. У Него была очень короткая и толстая шея, широкая грудь и тонкая талия, а тело покрывали серебристые, как лунный свет, волоски.

Его руки, напоминавшие армию отважных воинов, простирались во всех направлениях, и Он Своим оружием — диском, булавой, раковиной, лотосом и прочим — уничтожал всех демонов и других негодяев-безбожников.

Вот в таком виде Шри Нрисимха явился перед доселе непобедимым демоном, схватил его со всем его оружием и убил, подобно тому как орел хватает и разрывает змею.

Известно много случаев, когда в опасных ситуациях преданные Кришны взывали к Верховному Господу, произнося мантры Нрисимхи, и Он помогал им. Например, мой духовный учитель рассказывал историю о своем отце, который в одном из паломничеств в Бадринатх высоко в горах повстречался с бандой разбойников. В Индии могут убить даже за гроши. Отец Шрилы Прабхупады сказал им: «Подождите немного, пока я помолюсь, а потом делайте, что вы обычно в таких случаях делаете!» Разбойники (не в пример нашим западным убийцам) пошли ему навстречу и стали терпеливо ждать.

Отец Шрилы Прабхупады произнес мантру, обращенную к Нрисимхадеву, и вдруг послышалось страшное рычание льва, вышедшего на охоту. Не прошло и двух секунд, как из непроходимого кустарника выпрыгнул неземной красоты лев, задрал главаря бандитов, а остальных обратил в бегство. Затем он ласково посмотрел на отца Шрилы Прабхупады и исчез так же быстро и незаметно, как и появился.

Шри Нрисимхадев, хоть и беспощаден к тем, кто нападает на Его преданных, очень добр к самим преданным — подобно львице, с любовью заботящейся о своих детенышах и с большой силой и решимостью преследующей обидчиков.

Мы долгое время поем известные нам молитвы, обращенные к Нрисимхадеву, и явственно ощущаем Его присутствие.

намас те нара-симхайа

прахладахлада-дайине

хиранйакашипор вакшах

илила-танка-накхалайе

ито нрсимхах парато нрсимхо

йато йато ййми тато нрсимхах

бахир нрсимхо хрдайе нрсимхо

нрсимхам адим шаранам прападйе

Я склоняюсь перед Господом Нрисимхой, который приносит радость Махарадже Прахладе и чьи когти вонзаются, словно резцы, в каменную грудь демона Хираньякашипу. Господь Нрисимха и здесь, и там. Куда бы я ни пошел — везде Господь Нрисимха. Он и в сердце, и вовне.

Я предаюсь Господу Нрисимхе, источнику всего сущего и высшему прибежищу всех и каждого.

тава кара-камала-варе накхам адбхута-шрнгам

далита-хиранйакашипу-тану-бхрнгам

кешава дхрта-нарахари-рупа джайа джагадйша харе

О Кешава! О Владыка Вселенной! О Господь Хари, принявший образ человекольва! Слава Тебе! С такой же легкостью, с какой человек давит пальцами осу, Ты Своими чудесными острыми когтями разорвал на части тело похожего на осу демона Хираньякашипу.

ом намо бхагавате нарасимхайа

намас теджас-теджасе авир-авирбхава

ваджра-накха ваджра-дамштра кармашайан

рандхайа рандхайа тамо граса граса ом сваха

абхайам абхайам атмани бхуйиштха ом кшраум

Я в почтении склоняюсь перед Нрисимхадевом, источником всей силы. О мой Господь, чьи когти и язык подобны молниям, пожалуйста, одолей наше демоническое стремление к кармической деятельности в материальном мире. Пожалуйста, появись в наших сердцах и изгони оттуда невежество, чтобы мы по Твоей милости обрели бесстрашие в борьбе за существование в материальном мире.

Есть древнее пророчество, согласно которому рука этого прекрасного самопроявленного Нрисимхадева каждый день будет становиться все тоньше и тоньше. Когда Кали-юга (время, в котором мы сейчас живем, век ссор и лицемерия) распространит свою власть над всем миром, эта рука обломится, и в этот момент две горные вершины по обеим сторонам долины одновременно обрушатся и навсегда загородят проход в Бадринатх. Алакананда выйдет из берегов и затопит Бадринатх. Поклонение будет перенесено в близлежащую долину. Это место уже известно, и там даже есть небольшой храм. Изваяния Бога перенесут туда незадолго до катастрофы — из нынешнего Бадри в Бадри будущего.

Пока я стою перед алтарем и молю о защите, одна мысль не дает мне покоя. Несмотря на то, что сейчас я не могу видеть руки Божества, нарядно одетого и богато украшенного, я спрашиваю себя: а возвращусь ли я вообще из Бадринатха обратно на Запад? Лишь каких-нибудь два часа назад путь был еще закрыт. А два месяца назад, когда обвал разрушил всю дорогу, никто даже не верил, что в будущем можно будет совершать паломничество в Бадринатх. И тем не менее так много людей хотело пойти туда...

Мы обращаемся с расспросами к нашему брахману из Рудрапраяга. Мы зовем его пандит (знаток писаний), поскольку он все время, если только не спит в джипе, повторяет санскритские мантры. Мнение пандита таково: «Шри Нрисимхадев будет нас защищать. Не надо беспокоиться».

Он ведет нас к древнему храму Васудевы, расположенному перед храмом Нрисимхадева. Здесь с незапамятных времен поклоняются Божеству Васудевы, вездесущего Кришны. В этом образе Кришна присутствует в каждом атоме во вселенной. Все покоится на Нем, подобно жемчужинам, нанизанным на нить. Монахам, которые ведут жизнь в отречении, рекомендуется постоянно размышлять о Господе Васудеве; таким образом можно избавиться от страха. Как хорошо, что мы получили возможность лицезреть Его образ перед посещением Бадринатха.

Рядом расположен храм Дурги — древнейший храм Дурги в мире. Паломники втирают масло в стены этого храма, а потом этим маслом умащают собственные тела. Говорят, что таким образом можно избавиться даже от неизлечимых болезней. Я тоже втираю масло себе в грудь, подобно Зигфриду из немецкой саги, который, желая стать непобедимым, втирал себе в тело кровь дракона.

Наш обход храмов прерывается гудками автомобилей. Колонна начала двигаться, и наш автомобиль мешает всему движению. Мы со всех ног бежим к джипу, а тут еще какой-то упрямый попрошайка протягивает нам свои трехсантиметровые ногти, как своего рода оружие, которое он грозится применить, если мы не дадим ему денег.

Все, теперь только вперед — к одному из самых священных мест вселенной! Но вначале нам предстоит взобраться на плоскогорье, где в опасной близости от дороги протекает бурная Алакананда-Ганга. По пути Атмананда показывает на куски скал размером с целый дом — это те, что уцелели после взрыва, расчистившего обвал. Атмананда смеясь говорит:

В прошлом году мы стояли здесь 14 дней из-за оползней. Кришна хоть и говорит: «Из всех неподвижных предметов Я — Гималаи», но Гималаи все же нет-нет да и подвинутся. Гималаи работают, и с них градом катится пот.

Первый мост, встретившийся нам на пути, является таковым только по названию, удары падающих камней превратили его в рухлядь. Перед мостом висит знак: «Ветхий мост — проезжать по одному».

Местность красивая и первобытная: никто здесь даже не пытался подчинить себе природу. Облака над нами и вокруг нас то и дело разрываются сильными порывами ветра и вновь соединяются, образуя новые гряды. Начинает накрапывать дождь, который больше похож на влажное облако, покрывающее собой все предметы вокруг.

Одну остановку нам все же пришлось сделать. Перед нами останавливается такси, в котором сидят двое европейцев.

Я подхожу к ним и завожу разговор:

Позвольте узнать, вы откуда?

Они опускают стекла: бледные от изматывающего путешествия лица, пахнет рвотой:

Из Франции. Parlez-vous francais?[34] Нет. Харе Кришна. Счастливого пути!

Мы едем дальше. Высота над уровнем моря уже превышает два километра, и мы пересекаем разные климатические зоны. Последние несколько километров пути окружающий пейзаж напоминает своей скупостью поверхность Луны.

Иногда, невзирая на то, что дорога здесь довольно узка, нас обгоняют грузовики с паломниками. Когда они, радостно сигналя, проезжают мимо нас, мне удается заглянуть внутрь одного из них, и я вижу пассажиров, расположившихся на старых матрасах и соломенных мешках, отдыхающих во время нелегкого подъема. Еще двадцать лет назад здесь можно было пройти только пешком, но некоторое время назад индийская армия построила здесь дорогу для военного транспорта. Святые места на севере Гималаев граничат с Тибетом, и постоянно возникали опасения, что в один прекрасный день Китай начнет военные действия и сделает со святынями Индии то же самое, что он сделал с буддийскими святынями в Тибете, поэтому в этом месте было решено разместить несколько армейских постов.

Благодаря этим мероприятиям наше паломничество стало возможным, ведь пешком мы бы никогда не добрались до Бадринатха. Правда, на этом пути все же можно встретить одиноких паломников. В большинстве своем это отрекшиеся от мира санньяси, которые идут в Бадринатх пешком. Весь их багаж — это маленькая сумочка со священными книгами да комплект сменной одежды. Свою судьбу они полностью вручили в руки Господа Бадринатхи.

До нашей цели — четыре километра. Напряжение возрастает, и я предлагаю оставшийся путь пройти пешком. Как-то нехорошо въезжать в святое место на джипе, да еще после того, как мы встретились с этими санньяси. Бхарата и доктор Аурелиус присоединяются ко мне. Вначале нужно привыкнуть к разреженному воздуху. Мы переходим вброд ручьи, текущие через дорогу. И вот наконец мы видим деревенские ворота с надписью: «Да ответит Господь Бадринатха на все ваши молитвы!» Я достаю караталы и начинаю петь. Когда мы проходим через деревню, на нас с любопытством смотрят местные жители. Они принадлежат в основном к народности шерпов. Это горное племя с сильно выраженной монголоидной внешностью.

Затем мы идем вдоль торговых рядов с принадлежностями для поклонения, спускаемся вниз и переправляемся через бурлящую Алакананду. Справа мы видим сказочно красивые горячие источники. Вообще-то, сперва следовало бы искупаться в этих источниках, но я не могу ждать. Мы идем дальше, поднимаемся по лестнице, по краям которой сидят попрошайки, и наконец подходим к храму. После того, как мы вручаем нашу «дорогую» обувь некоему портному, который кажется нам достойным доверия (мы обещаем вознаградить его за услугу), нас окружают продавцы гирлянд: «Лучшие гирлянды из туласи[35] для Господа Бадринатхи — всего за 120 рупий». Мы сторговываемся до 60 рупий — здесь это принято — и поднимаемся по ступенькам.

Меня охватывает неописуемое чувство близкой встречи. Многие месяцы я лелеял в мечтах этот миг и уже за несколько недель до вылета не мог спокойно спать. Мы проходим через первые ворота. Вот и сам храм, однако, прежде чем войти внутрь, нужно, следуя традиции, обойти храм по часовой стрелке. Считается, что таким образом ты обходишь всю вселенную. Это символизирует эволюцию души через многочисленные формы жизни, вплоть до человеческой. Посещение храма — словно окончание этого эволюционного цикла.

Сзади храма расположилась группа паломников, которые поют песню «Говинда джая джая» в сопровождении фисгармонии и каратал. Мы на секунду присаживаемся к ним — для подготовки. Затем идем дальше с сердцем, полным сладостных предчувствий. Тому, кто хоть раз увидел Шри Бадринатху, не нужно рождаться вновь. Мы заходим в храм...

Я не знаю, сколько времени я уже стою перед алтарем. Что произошло за эти минуты, выразить словами я не могу. Но одно могу сказать точно: Божество Бадринатхи невообразимо могущественно. Одетый во все черное служитель, вероятно, понял, что мне нужно немного больше времени, чем другим паломникам. Мою гирлянду он тут же надел на Божество. В форме Божества Кришна принимает поклонение Своего преданного.

Мой духовный учитель привел однажды такой пример: чтобы принимать и пересылать письма, почтовые службы устанавливают почтовые ящики, и подобным же образом Господь устанавливается в храме, принимая форму Божеств, изваянных в точности с указаниями священных писаний. И так же, как нелепо рассчитывать на то, что наше письмо, брошенное в самодельный ящик, дойдет до адресата, нельзя надеяться постичь Бога, поклоняясь образу, созданному в наших собственных фантазиях.

Но не стоит думать, будто форма Божества ограничивает могущество Кришны, который в нем присутствует. Подобно тому, как электричество течет по проводам, но не ограничено лишь этими проводами, так и Кришна проявляется в Божестве и одновременно во всем творении. Когда электроэнергия течет через провод, он становится практически идентичным ей — проверить это можно, просто притронувшись к нему. То же верно и для Божества. Когда Господь проявляется в образе, созданном из материи, этот образ теряет материальные качества и одухотворяется. Неважно, создан он из дерева, камня, металла, драгоценных камней, нарисован красками или представлен в уме — в контакте с Богом этот образ становится целиком духовным, трансцендентным. Он слышит наши молитвы и отвечает на них, Он принимает наше служение и выражает благодарность.

Пока я стою в этом древнем храме, украшенном скульптурами различных форм Вишну, мне на память приходит история Бадринатхи.

Однажды Нарада Муни в шутку сказал, что Шри Вишну живет слишком роскошно. Господь, однако, принял шутку всерьез, отослал куда-то под благовидным предлогом Свою вечную супругу Лакшми, а Сам спустился в гималайскую долину, всю поросшую дикими плодовыми деревьями под названием бадри. Там Он сел в позу йога и надолго погрузился в медитацию. Зимние бури бушевали вокруг Него, заваливая Его сугробами до шести метров высотой, но Он не проявлял ни малейшего признака беспокойства. Летом нещадно палило солнце, но Он продолжал медитировать, не обращая на это внимания.

На что же медитировал Господь? Он медитировал на страдания живых существ, которые из-за погони за минутным наслаждением, возникающим от соприкосновения чувств с их объектами, запутались в разнообразной кармической деятельности. В Своем безграничном сострадании пожелал Шри Нараяна, чтобы эти существа воспользовались исцеляющей силой непривязанности. Его послание ко всем вечно порабощенным душам было таким: откажитесь от материальных вещей, посвятив свои жизни блаженному преданному служению Всевышнему.

В это время Лакшми, возвратившись домой, увидела, что змеевидный трон, на котором обычно возлежал Вишну, был пуст. Она отправилась на поиски и через много-много дней обнаружила Господа в Гималаях. Увидев, как глубоко Господь погружен в медитацию, Она решила не беспокоить Его. Желая, однако, продолжать служить Ему, Она приняла облик дерева бадри, чтобы оберегать Господа от снега зимой и солнечных лучей летом. Прошло много времени, и наконец Лакшми решилась позвать Господа. Она попросила Его выйти из медитации и занять Свое изначальное положение в духовном мире. Она сказала: «Мой дорогой Господь, Ты уже достаточно долго предавался подвижничеству, чтобы замолить грехи человечества. Любой паломник, оказавшись на этом месте, будет освобожден от наказания за свои прошлые грехи. Таково могущество этого места».

Шри Вишну согласился и дал три указания:

1. Долина Бадриван впредь будет местом, как нельзя лучше подходящим для медитации.

2. Господь будет присутствовать здесь в двух обликах: как йогу Ему будут поклоняться полубоги и мудрецы, а Его облику в украшениях — паломники.

3. Лакшми займет место по левую руку от облика йога и, соответственно, по правую руку от облика в украшениях.

Вишну был доволен Лакшми — ведь Она согласилась стать деревом, только бы оберечь Господа от неудобств — и решил, что отныне имя Его супруги будет всегда стоять перед Его именем (поэтому говорят: Радха-Кришна, Сита-Рама, Бадри-Нараяна (Бадри — это одно из имен Лакшми) и т.д.).

В течение шести зимних месяцев, когда в Бадринатхе не остается ни души и даже священники уходят в расположенный на 2000 метров ниже Йошиматх, Господу в Его йогическом облике поклоняются полубоги и мудрецы. В летние же месяцы паломники поклоняются Его украшенной форме.

Каждый год можно наблюдать одно и то же чудо. Когда после шести зимних месяцев первые паломники входят в храм, они с удивлением видят, что весь храм тщательно вымыт, а Божества и алтарь искусно украшены. Так полубоги передают людям эстафету поклонения, оставляя после себя храм в самом лучшем виде.

С большим трудом я отрываю свой взгляд от лика Шри Бадринатхи. Лозунг моего паломничества — «Освобождение через отказ от привязанностей» — сейчас собственной персоной стоит на алтаре. Кришна, в облике Нараяны, на собственном примере показал заблудшему человечеству ценность непривязанности. Божество, которому поклоняются здесь, является самопроявленным. Черты лица Бадри-Нараяны просматриваются нечетко, поскольку Божество долгое время было спрятано от буддистов в водах Алакананды.

В пестрой религиозной истории Индии очень часто представители других вероисповеданий неправильно понимали, что такое Божества, принимая Их за идолов. И буддисты, и мусульмане разрушили немало алтарей. Лишь когда Шанкара положил конец буддизму, Божеству Бадри-Нараяны стали поклоняться снова. Именно благодаря Шанкаре это Божество нашлось: он своими руками достал Бадри-Нараяну со дна Алакананды.

С тех пор Бадри-Нараяна принимает паломников, слушает все их молитвы и помогает отказаться от привязанностей.

В глубокой задумчивости я выхожу из храма, вспоминая, как священнослужитель предлагал мою гирлянду Божеству Бадри-Нараяны.

Немного поплутав, мы находим нашу гостиницу — без отопления и горячей воды. Мне выпадает комната с видом на храм. Перед храмом стоит старый уличный фонарь: он даже вспыхивает время от времени. Я сажусь на кровать и долго смотрю на храмовые ворота — ворота Храма Отречения. Поздним вечером приходит какой-то садху и располагается на ночлег под этим фонарем — прямо напротив входа в храм.