Глава 19

Глава 19

Пощелкивание. Папа так делал двумя пальцами, когда я была маленькой, чтобы меня рассмешить. Только не так быстро. А тут пощелкивающий полет шмеля какой-то. Он летит над зеленым лугом, стогом сена в котором мы с Лёшей занимаемся любовью. Внутри так душно, прямо горячо! Выглядываю и вижу ребят у костра: Иру, Павла, Сережу, Лену, Лёню, Вадима. Они хотят поджарить рыбу. Дровишки в костре потрескивают. Да-да, не пощелкивают, а потрескивают.

— Дым, — слышу голос Лёши. Он кашляет.

— Да нет, это мне просто снится, — говорю я, но тут же просыпаюсь от жжения в горле.

— Пожар! — на палубе раздается топот, и к нам сверху кто-то яростно стучит. — Огонь на камбузе! Срочная эвакуация. Двери в коридор не открывать!

— Сюда! Сюда! — в открытом верхнем иллюминаторе показывается лицо Лёни. — Быстрее! Быстрее! Берем спасательные жилеты и документы в непромокаемом бауле. Скорее! Скорее!

Лёня повторяет слова, будто пытается убедить самого себя в реальности происходящего. Я запрыгиваю на кровать, передаю ему жилет, подтягиваюсь, снизу помогает Лёша. Лёня вытаскивает меня на палубу, неловко прижимая к себе. Чувствую сильный запах алкоголя. У него же была вахта! Как он мог? Лёня виновато смотрит на меня. Не время разбираться. Середина яхты охвачена черным дымом.

Лёша выбрасывает через люк на палубу непромокаемый баул, спасательный жилет и с помощью Лени вылезает сам. Мы надеваем жилеты. Я никак не могу сообразить, как правильно закрепить нижний ремень. Когда объясняли, все получалось, а теперь, как назло, нет. Мы оба с ужасом смотрим на черный дым, обволакивающий все вокруг.

— Скорее! Пожар! Эвакуация!

Лёня бегает по палубе, но в кокпит зайти не решается.

— Господи, не слышат они, что ли? — он принимается стучать, что есть силы по корме. — И тузик сдут!!!

Лёня громко ругается, а мы стоим, словно зрители в кинотеатре, наблюдающие за действием фильма на экране. Отказываемся верить в то, что всё это происходит с нами.

— В воду! — кричит Лёня нам. — Не понимаете, что если газовый баллон взорвется, мало не покажется!

— Как в воду? А остальные? — спрашивает Лёша.

— В воду! — повторяет Лёня. — Если жить хотите.

— Но остальные?! — кричит Лёша.

— Вон они! Слава Богу!

Будто из самой преисподней из клубов дыма одна за другой появляются четыре фигуры, замотанные в простыни и одеяла. Они сбрасывают их и натягивают спасательные жилеты, спрятанные наверху в сиденьях.

— Слава Богу! — кричим мы.

— За борт! — надрывается Леня. — Я приказываю всем за борт! Сигнал о бедствии уже подал. Спасатели скоро будут здесь! Все за борт!

— А Вадим? — кричу я. — Вадима нет!

— Я за ним! А все остальные за борт. Газ! На кокпите газ!

Леня подбегает к нам и с криком: «Не поминайте лихом!» с силой толкает нас за борт. Чернота проглатывает нас. Мы выныриваем и пытаемся отдышаться. Вода обжигает холодом.

— Плыви! — кричит Лёша. — Нужно плыть, — он хватает меня за жилет и тащит вперед. За спиной слышу всплески воды — очевидно, Лёня по-своему помог спастись и остальным.

Плыть в спасательных жилетах ужасно неудобно. Просто невозможно. Ощущаю себя огромной черепахой, запутавшейся в рыбацких сетях. Мы гребем, как можем, но продвигаемся очень медленно.

— На спину! — командует Лёша. — Так легче.

Поворачиваемся. Действительно, получается лучше. На яхте никого не видно, она охвачена огнем. В этот момент раздается взрыв. Горячая волна обдает нас и тянет куда-то вниз. Вокруг меня все бурлит, потом успокаивается. Ощупываю себя. Вроде жива. А где его рука? Она же была в моей! Где он?

— Лёша! — кричу я. — Лёша! Господи, Лёша! Ты где?

Его нигде нет. Я осталась одна. Совершенно одна. Он умер. Всё кончено. Бог давал мне знаки, что так нельзя. Я не ценила его. Теперь всё закончено. Его больше нет. Господи! Забери и меня! И меня тоже! Нет, отдай мне его обратно! Я хочу жить дальше! Я буду совсем другой. Я всё поняла! Всё поняла! Я знаю, что есть главное!

— Лёша!!! — кричу я что есть мочи.

— Что ты орешь, как сумасшедшая? — слышу его голос. — От взрыва чуть не оглох, а теперь еще ты.

— Я чуть с ума не сошла от страха! Господи, Лёша, где остальные? Вадик, Лёня, Лена, Ира, Сережа, Павел? Почему мы их не видим? Надо их найти. Возможно, им нужна помощь.

— Они, наверное, тоже отплыли. Я слышал, как они прыгали в воду. Не думай о них. Нам нужно доплыть до острова.

— Нам нужно посмотреть, все ли с ними в порядке!

— Нам нужно доплыть до берега.

— Но ведь Лёня сказал, что спасатели скоро будут! Они нас подберут!

— Это неизвестно. Лёня много, чего говорил. Теперь нам нужно только на себя полагаться. В такой холодной воде мы долго не протянем, а до острова совсем недалеко.

— Но остальным, возможно, нужна помощь!

— Нам всем нужна помощь! — Лёша кричит. — Посмотри, там у яхты все в огне! Наверное, горючее разлилось. Мы сгорим. Если они живы, доплывут сами. Если нет, мы не поможем. Нам нужно спасти себя. Нам нужно жить! Это главное!

Я начинаю тихонько завывать от охватившего меня ужаса. Лёша мягко берет мои руки в свои.

— Послушай. Возможно, сейчас нам придется принять самое важное решение в нашей жизни. Вместе. Я не хочу на тебя давить. Хорошенько подумай.

— Господи, как мы можем сейчас что-то решать? — отвечаю дрожащими губами. Мне так холодно, что, кажется, сейчас остановится сердце. — Капитан нам должен сказать, что делать! Он отвечает за нашу безопасность!

— Мы сами отвечаем за нашу безопасность. Только мы отвечаем за то, что с нами будет! Нам нужно решить, остаемся ли ждать помощь здесь или поплывем на остров.

— Господи, мне уже сейчас так холодно, что я не чувствую пальцев. Нужно двигаться, чтобы не замерзнуть. Нужно плыть!

— Хорошо, — отвечает Лёша. — Здесь течение. Лёня говорил. Нас может снести в море. Будем ориентироваться на яхту, пока она горит. Включи лампочку, чтобы мы не потеряли друг друга. Здесь есть еще свисток на случай, если мы потеряем друг друга. Положим баул под голову и будем вместе работать ногами. Вот так. Не останавливайся.

Я плыву, как меня учили в школе. Ритмичные и плавные движения от бедра. Вспоминается фильм «Москва слезам не верит». Господи, я сама будто в фильме. Сейчас проснусь, и всё окажется страшным сном. Такое может происходить только во сне или в фильме! Как сильно я хотела, чтобы моя жизнь походила на книгу или фильм. Какая несусветная глупость! Верните мою жизнь, возьмите все книги мира, все фильмы, все постановки! Верните мою спокойную, размеренную жизнь: работу в офисе и Лешу на диване в нашей скромной квартирке на окраине Москвы. Мне больше ничего не нужно! Еще Свету и маму с папой. Это самое главное.

Лёша несколько раз останавливается, чтобы сориентироваться. Направляет в сторону острова фонарик, но его тусклого света хватает только на несколько метров. До цели должно быть недалеко, но берега пока не видно.

— Греби! — рычит Лёша и работает ногами. — Давай поменяемся местами, тогда нас не будет сносить.

Я перехожу на его сторону. У меня нет сил говорить. Почти не чувствую ног.

— Нам нужно доплыть. Я знаю, совсем чуть-чуть осталось. Вдвоем мы сможем. Греби!

Сжимаю зубы и вспоминаю, как тренер по фигурному катанию ругала меня за то, что не хочу выполнять элементы. Я говорила, что устала, что я просто маленькая девочка. Она кричала, а я плакала, но делала.

Закусываю губы и работаю ногами. Мы плывем отчаянно долго и уже даже не видим догорающую яхту. Когда совсем теряю надежду, Лёша вдруг кричит: «Берег!» Чувствую песок и камни под ногами, делаю еще несколько движений и упираюсь головой в сушу. Баул подхватывает Лёша и оттаскивает подальше от воды. Волны раскачивают мое тело, я не в силах сделать ни шага. Усталость, как стокилограммовая плита, давит на меня и не дает сдвинуться с места. Хочется закрыть глаза и уснуть, а проснуться, когда взойдет солнце и прибудут спасатели.

— Поднимайся! Нам нельзя спать, — слышу голос Леши.

Он хватает мою руку и пытается оттащить подальше от воды, но падает, обессиленный.

— Подожди! — шепчу я. — Я сейчас немного отдохну и пойду сама.

— Нельзя отдыхать. Можно потерять сознание и больше не очнуться. Нужно вставать. Вспомни любимый фильм!

Перед моими глазами предстает заиндевевшее погружающееся в глубины ледяного океана лицо Леонардо ди Каприо. Тут же со стоном переворачиваюсь на живот и встаю на четвереньки.

— Знаешь, я уверена, что это просто сон, — шепчу Лёше. — Мне такие часто снятся… Нужно просто закрыть глаза, а потом мы проснемся…

Так и делаю, как вдруг чувствую обжигающую острую боль на щеке, будто к ней горящий факел приложили.

— Что ты делаешь? — кричу не него. — Зачем ты бьешь меня?

— Тебе больно?

— Да, черт побери! — держусь за горящую щеку.

— Тебе когда-нибудь было больно во сне?

— Нет… — растерянно шепчу. — Не было…

Щиплю себя за руки, за ноги, но не просыпаюсь, а снова и снова чувствую боль. Это не сон. Боже! Мы одни на необитаемом острове, без одежды, без всего! Мы потерпели кораблекрушение! У нас есть телефоны, но они не принимают сигнал. Нет огня и одежды, только два тусклых фонарика и спасательные жилеты.

— Мне ужасно холодно, — пытаюсь прижаться к нему, но жилет мешает.

— Нам нужно продержаться, пока не придет помощь. Лёня сказал, что подал сигнал. У вахтенного всегда должна быть при себе рация. Нужно укрыться от ветра. Нас скоро найдут. Огонь наверняка кто-нибудь заметил. Здесь много яхт. И взрыв кто-нибудь слышал. Нас спасут. Нужно продержаться всего пару часов.

Мы находим большой куст. Лёша обрывает несколько веток кустарников и складывает так, чтобы мы могли сидеть, не страдая от ветра.

— Главное — не спать. Нам нельзя спать, — повторяет он, как заклинание. — Мы будем говорить.

— О чем? — спрашиваю я. На меня наваливается такая усталость, что голова падает ему на плечо. Кажется, что я на несколько секунд теряю сознание или засыпаю.

— Куда? — он приподнимает плечо и резко его опускает так, что я тут же прихожу в себя, — давай рассказывать анекдоты.

— Я не знаю анекдотов. Хотела на работе ввести паузу смеха, но не успела. Ах, сколько всего я еще не успела!!!

— Ничего, жизнь еще длинная. Главное, не забыть, что мы не успели, и когда вернемся, все осуществить. А пока расскажем друг другу самое смешное из того, что было с нами в жизни, раз уж анекдотов не помним.

— Прости, мне сейчас как-то не до смеха. Знаешь, я в воде такой шок испытала, когда ты на секунду пропал из виду, что у меня теперь эти мысли из головы не выходят.

— Расскажи о них, — он обнимает меня.

— Да, — крепче прижимаюсь к нему, чтобы хотя бы одна сторона ноги соприкасалась с его. От этого становится чуть теплее. — Еще месяц назад я хотела, чтобы моя жизнь была похожа на фильм: острые ощущения, сумасшедшая любовь, необычное приключение! Теперь наша яхта сгорела. Где другие ребята, мы не знаем. Мы с тобой спаслись, но возможно, замерзнем на этом проклятом острове. Так вот я сегодня поняла, что мне такой голливудской жизни не нужно. Я хочу совсем другого: вернуться в Москву, в наше уютное гнездышко, которое мы вместе обустроили, лечь с тобой на наш потертый диванчик и просто быть вместе: в тепле, уюте, спокойствии. Мы будем говорить… Неважно о чем. Просто болтать и ощущать, что мы есть друг у друга, и с нами все в порядке. А утром пойдем на работу, которую выбрали сами и до которой доросли собственными стараниями и усилиями. И знаешь, на этот раз я не побегу, сломя голову. Я выйду на десять минут пораньше и буду смаковать каждый шаг: по Москве, по метро, по тропинке до банка, по лестнице до нашего третьего этажа, по кабинету. Как я могла? Жить в одном из красивейших городов мира и перестать замечать его красоту! Каждый день ездить на метро, которое можно отнести к чуду света, и видеть лишь серые лица пассажиров и кричащие заголовки желтой прессы? Жить с одним из самых понимающих мужчин на свете, и перестать ценить его качества? А работа? Да у меня самая лучшая работа! Только в сказках все живут долго и счастливо. А в обычной жизни всегда есть проблемы, есть огорчения, но это нестрашно, потому они есть проявление жизни! Она неидеальна, но зато она наша. Если мы ее сделали такой, значит в этом есть смысл!

— Да, он есть. Согрелась? — он светит фонариком на меня.

Я вдруг осознаю, что зубы мои больше не стучат друг о друга, а внутри так тепло, будто стакан глинтвейна выпила. Когда вернемся, сделаю нам глинтвейн. Давно его не пила. А еще хочу попробовать его на какой-нибудь европейской рождественской ярмарке, где украшенные сотней неоновых лент карусели и маленькие домики со всякой всячиной.

— Да, мне гораздо теплее. Интересно, почему?

— Тебя согрели мысли, — отвечает он, — мысли о главном. Наше тело сразу откликается, когда мы думаем, говорим, делаем, касаемся того, что важно для нас. Тело дает энергию и силы на то, для чего мы рождены.

— Значит, я рождена для этого? Быть с тобой, ходить по Москве, работать?

— Это можешь решить только ты. Никто не может сказать тебе, что есть главное. Поэтому я все эти дни ничего не говорил тебе. Человек живет, чтобы понять это. Если ему скажет кто-то другой, всё будет неправдой. Наш мозг пластичен, пути в нем могут меняться, наращиваться новые. И все же главное остается неизменным — он основан на нашем генетическом коде или душе, которая вселяется в наше тело. Как бы то ни было, мы рождаемся, чтобы познать, ощутить, испытать. Но чтобы узнать, что именно, нужно внимательно слушать себя, обращать внимание на то, как откликается тело, искрят эмоции, трепещет душа. Если мы не делаем то, что должны делать, что определили для себя, как главное, то чувствуем тоску, холод, мы замерзаем. Если мы следуем чувствам, то приходим к тому, что многие называют душой. Я называю это проще — главным. Когда я знаю, что чувствую, и чувствую, что знаю.

— Знаешь? Я недавно начала танцевать чечетку, точнее ирландский танец …

— Ирландский танец? — переспрашивает он.

— Да. Мне нравится. И здесь нет никаких рациональных объяснений. Нравится и всё, — тихонько улыбаюсь, прижимаясь щекой к его щетине.

— Может, когда вернемся, и меня научишь? — спрашивает он после продолжительной паузы.

— Но ведь ты не хотел танцевать? — теряюсь я.

— Я хотел, но боялся.

* * *

Мои плечи — мягкий воск, руки — ниспадающие капли. С каждой секундой они становятся все горячее и вот, льются вниз потоками тепла, заставляя тело трепетать от счастья, неги и первозданного восторга — от того, что ты просто есть, что ты существуешь.

Почему я не замечала этого раньше? Не тепла, а восторга. Просто поворачивала кран и мылась. Помню, мне было приятно ощущать тепло, но я не видела в этом никакого чуда, ничего особенного. Будто так всегда было и должно было быть. Провожаю взглядом ласковую струйку. Она нежно гладит мои плечи, живот, ноги и уходит вниз. Сколько бы я отдала за эту струйку тепла той ледяной ночью после крушения. Мы уже почти сдались. Течением нас отнесло на другую сторону острова, и там не сразу начали искать. Мы сами пошли по линии берега в сторону яхты, где нас и подобрали на рассвете.

Других спасла мимо проходящее судно — прямо из воды. Выжили все, кроме Лёни и Вадима. Взрыв застал их внутри. Выжившие улетели, как только закончились официальные мероприятия в рамках расследования. В Москве мы ни с кем не виделись. Может быть, чуть позже, когда все утихнет и забудется.

Не знаю, сложилось все само собой, или мы невольно приложили к этому руку, но у меня было предчувствие. Если хочешь найти ответ на вопрос, он придет, но ты должен быть готов. Он может тихонько постучаться в окно или стать мимолетной встречей на улице. Если ты не заметишь его и пропустишь, то он обязательно вернется и постучится громче. Потом еще громче, пока не случится беда. Такая, которую нельзя не заметить. Она бьет наотмашь в лицо. И тогда нельзя не почувствовать — все сразу становится ясно. Не мыслью, а нутром понимаешь, каждой клеточкой тела, потому что мысль скоротечна: сегодня пришла, завтра забылась, а сущность не изменить. Ее нельзя найти или исправить, можно только осознать и принять. Даже если ты не хочешь, все окружение кричит: «Нет!», когда-нибудь все равно придется.

Мы с Лёшей будто умерли от холода в эту ночь и с восходом солнца снова возродились. Даровал ли нам кто-то этот второй шанс, или мы сами его в четыре руки вырвали у судьбы, но во мне многое перевернулось в эту ночь. В переживании страха за собственную жизнь я дошла до самого дна — до дня, когда мама вытолкнула меня из своих теплых недр, и мне впервые в жизни стало холодно. Меня, конечно, завернули в одеяло, а потом пеленали, одевали, кутали. В садик, школу, на работу. И я думала, что так и должно быть. Я куталась дальше, а мне становилось холоднее. Я покупала одно одеяло за другим, но все тщетно. Я превратилась в бесчувственный, жесткий лед.

Ругалась, кричала, хмурилась, если что-нибудь шло не по плану. Я забыла об изначальном статусе-кво: мы приходим голыми в этот мир, такими же и уходим. А все, что между этими точками — дар и чудо. Это путь, по которому нам разрешается пройти, чтобы попробовать нечто новое. Наша суть и есть то новое, что нам можно познавать и чувствовать каждый день. Мы идем наощупь, освещая и согревая чувствами путь. Знать, что чувствуешь, и чувствовать, что знаешь. Я запомнила это на всю жизнь.

Эта ночь вернула меня в тот миг, когда я заплакала, увидев людей и почувствовав тепло. Я плакала, когда увидела катер со спасателями, когда они завернули нас в одеяла, когда мне дали чистое и сухое белье, когда в отеле я легла на мягкую кровать и уснула без страха замерзнуть и больше никогда не проснуться.

— Александра, — слышу я встревоженный голос Лёши за дверью ванной. — У тебя все в порядке?

— Да, — отвечаю я. — У меня все в порядке.

Теперь у меня всё в порядке. Как много раз я спрашивала себя и Лешу, что в жизни главное. Сначала я думала, что это работа. Потом, что это Лёша. На яхте мне показалось, что это любовь, как у Лены и Сережи. У меня была тысяча ответов и ни одного правильного. Нет, все они были правильными, просто каждому свое время и свой черед, ведь у каждого своя глубина. Раньше я не хотела погружаться в холод, плавала, где тепло, где солнце, где плавают все. В ту ночь я оказалась там, куда никогда не решалась опуститься. Я оказалась на глубине, куда доплывают только в одиночку. Но мне повезло — он был рядом со мной.

Сама катастрофа сразу ничего не изменила. Он говорил мне плыть, и я плыла. Я знала, что нужно двигаться, и я двигалась. Нужно было говорить, и я говорила. Главное пришло под утро. Когда Лёша замолчал, и я увидела себя, висящей на тонкой нити над глубокой пропастью, где внизу лежат те, кто потерял себя. Ниточка эта не обрывалась, она лишь распускалась. Я не летела, а постепенно снижалась. Руки налились свинцом, ноги отказывались повиноваться, и в какой-то момент мне стало все равно, где я, и что со мной будет. И даже сотое по счету замечание Леши о том, что у меня на животе жирок и его нужно скидывать прямо сейчас, не играло большой роли. Жирок? Значит, еще жива. И в этот момент я заметила лестницу на скале. По ней поднимались люди. Они не смотрели на нас, просто шли. Я увидела там Лешу и вспомнила вдруг ту метта-медитацию, в которой он не хотел идти ко мне. Я кричала, махала ему. Все тщетно. Он не слышал. И тут я решила, что нужно идти к нему. Нить вдруг перестала распускаться, она стала эластичной, я раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, и вскоре оказалась на одной с ним на ступеньке. Мне никто не помогал. Я выбралась сама. Другие люди, не обращая на нас внимания, шли дальше. Ступеньки давалась им с трудом, но осилив одну, они говорили: «Спасибо!» и шли дальше.

Я стала махать тем, кто висел на других нитях над пропастью, чтобы показать путь спасения. Я знала теперь, куда идти. Но они были слепы — они смотрели только себе под ноги и со страшными криками падали вниз. Мы перестали махать им, взялись за руки и пошли наверх. Как другие, говорили за каждую ступень «спасибо». Добравшись до вершины, мы увидели слепяще-золотое море и рассвет. Мы обнялись и стояли так долго-долго. Перед глазами промелькнуло все главное, что было в моей жизни, каждая мелочь! Даже внутреннего бюрократа-счетовода с танцующим интеллигентом увидела, только на этот раз они не боролись, не затыкали кляпами друг другу рот, а выступали вместе, на одной сцене — в своем театре. В этот момент я услышала звук мотора катера и очнулась. Мы были спасены.

— С тобой правда все в порядке? — снова слышу его голос за дверью.

Выбираюсь одной ногой из ванной, заливая коврик горячими струйками воды, открываю дверь.

— Если хочешь, проверь, — улыбаюсь и снова прячусь под душ.

Он заходит, раздевается и прыгает ко мне.

— Тепло, — говорю, обнимая его.

— Все никак не можешь отогреться? — спрашивает он участливо и поворачивается так, чтобы горячие струи воды падали только на меня.

— А ты? — глажу его спину теплыми руками.

— Я — крепкий орешек!

Выключаем душ. Закутываем друг друга в большие мягкие полотенца и спешим на диван. Он целует меня в губы и стирает капельки воды с лица.

— Даже не верится, что сегодня рабочий день, на часах 19.30, а мы уже лежим вместе в кровати, — говорит он, и мне кажется, он сейчас заплачет.

— Анжела у нас теперь цветы и подарки покупает. Работаем строго до шести, в обед отдыхаем, не устаем так быстро. А если не успеваем, то у нас по инструкции есть второй день на проверку документов. И ты не поверишь! Теперь никто не болеет, не отлынивает, практически не ошибается! Мы все как одна команда!

И еще я помогла сегодня Николаю устроиться в детективное агентство, которое оказывает услуги банкам. Он попросил рекомендацию, и я ее с удовольствием дала. Лёше об этом, конечно, не рассказала. Зачем его беспокоить из-за такой мелочи? Отца Алексея в итоге выпустили. Сердобольный отозвал заявление из полиции и больше никогда не появлялся в нашем банке. Оказалось, что он и в других финансовых учреждениях пытался отмыть деньги. Возможно, там информацию слили.

— Я рад за тебя! — Лёша целует меня в губы и обнимает так же крепко, как тогда на острове. — И за себя. Отогрелась?

— Да, — освобождаюсь от полотенца и залезаю под одеяло.

— Значит, теперь не будем из-под одеяла вылезать? — он смеется и присоединяется ко мне.

— Не будем, — вторю ему, и тело мое откликается огнем на его прикосновения.

— Жарко, — шепчу и откидываю одеяло.

И снова зеленый луг и полевые цветы, запах сена и духота лета. И снова наш диван скрипит в такт проносящемуся мимо поезду. Тук-тук, тук-тук. Тук-тук, тук-тук.

— Снова соседи? — спрашиваю я.

Лёша вскакивает, одним рывком отодвигает диван от стены и снова прыгает ко мне. И мы продолжаем, наращивая темп, пока поезд не скрывается за поворотом, прощаясь с нами громким, заглушающим все вокруг гудком.

* * *

На этом самом месте мое повествование могло было бы закончиться словами «и жили они долго и счастливо», если бы не одна маленькая полосочка. Точнее, две. Я увидела их в тесте на беременность, который спрятала от Светы в кармане кофты. Заметила задержку, сделала тест и обомлела! Господи! Как ему удалось пройти через все это? От подсобки кинотеатра, через «Мохито», качку и кораблекрушение? Как он удержался? Крепкий орешек!

— У нас будет ребенок! — кричу Лёше из туалета. — Лёша, у нас будет ребенок! Ты станешь папой! Неужели мы теперь не поженимся? Лёша, ты слышишь? Лёша?!

Большое спасибо, что выбрали мою книгу!

Позвольте представиться. Мне 35 лет, по первой профессии я юрист (к.ю.н.), сейчас — мама двух детей, писатель, психолог-консультант по позитивной психологии. На популярном блоге о счастье и личной эффективности http://superhhapy.ru и в книгах я рассказываю о том, как улучшить качество жизни и быть счастливым человеком. Возможно, вас заинтересуют другие мои произведения:

Рассказы. У него абсолютный слух, но он предпочитает тишину. Ее все принимают за сумасшедшую, но, может быть, все наоборот? У них была договоренность — любить, пока смерть не разлучит, но в жизни случается всякое. У всех героев моих рассказов есть шанс — измениться или остаться в прошлом. И выбор порой меняет все вокруг, в том числе в жизни тех, кто о них читает. У каждого есть шанс.

В этой книге я собрала десять моих лучших рассказов, которые я написала за последние четыре года. Рассказы "Квартира на первом этаже" и "Бабушка Соня" были отмечены жюри на двух международных литературных конкурсах. Приобрести в электронном виде книгу «Рассказы» можно в магазине http://litres.ru или на блоге http://superhappy.ru

Позитивный тайм-менеджмент. Книга о том, как все успевать, но при этом оставаться счастливым человеком. Как правильно ставить цели и не забывать о радостях каждого дня. В этой книге я объединила самые яркие открытия современной позитивной психологии и тайм-менеджмента, чтобы вы за короткое время смогли сделать себя более счастливыми и успешными людьми. Книга вышла в печатном виде в августе 2014 года в издательстве «Альпина-Паблишер». В электронном виде доступна на amazon.com amazon.de amazon.fr amazon.co.uk http://litres.ru и на моем блоге.

«Перфекционистка из Москвы» Это первая книга из серии «Перфекционистка». С нее все началось. Если вам интересно, как встретились Александра и Алексей, как вместе боролись с перфекционизмом и чувствами друг к другу, то прочитайте эту книгу. Найти ее можно в магазине «Литрес» и на моем блоге http://superhappy.ru

«Перфекционистка и малыш». Конечно, у книги будет продолжение — третья книга, посвященная теме материнства. Чтобы не пропустить его, подпишитесь на новости моего блога http://superhappy.ru

Буду рада любому вашему отклику на мейл info@superhappy.ru

Спасибо за ваше внимание и до следующих встреч!

Мария Хайнц

Данный текст является ознакомительным фрагментом.