Глава 7 I am a camera, или Искусство замечать красоту вокруг

Глава 7

I am a camera, или Искусство замечать красоту вокруг

[23]

На следующий день дождь перестал. Над Парижем ярко светило солнце. Тем не менее на улицах повсюду блестели лужи. Это был мой последний день в Париже: на следующее утро я уезжала на север. Поэтому я решила сделать себе прическу – вымыть волосы с шампунем и уложить феном. Увидев симпатичную парикмахерскую на бульваре Сен-Жермен, я зашла и спросила у очаровательной девушки за стойкой, сможет ли кто-нибудь принять меня без записи, и получила утвердительный ответ.

И вот она уже представляет меня стильному молодому человеку со светлыми искрами в светло-русых волосах. Его зовут Бенжамен. Бенжамен проводит меня по коридору, предлагает пеньюар, усаживает и моет мои волосы. Он спрашивает, идет ли все еще дождь. Я отвечаю, что дождь уже перестал, и мы пускаемся в обсуждение резиновых сапог и моды. Должна заметить, мой новый парикмахер Бенжамен – настоящий кладезь информации, особенно по вопросу популярности резиновых сапог во Франции! Он приносит мне маленькое блюдечко с фиалковыми леденцами из Тулузы, и пока мои волосы сохнут, рассказывает мне историю резиновых сапог – веллиз.

Несколько лет назад веллиз (сокращенное от Веллингтонз) стали настоящим писком моды в Америке. В дождливые дни на улице можно было увидеть резиновые сапоги самых разных цветов и фасонов. Однако прежде, как рассказал мне Бенжамен, резиновые сапоги были скучными, темно-зелеными – и никакими другими. Прочными. Практичными. Надежными. Незапоминающимися.

Резиновые сапоги появились в Англии более ста лет назад. Они не промокали и были названы в честь герцога Веллингтона. Такая обувь прекрасно подходила для работы в саду, ходьбы по грязи, прогулок по болотам и погони за чистокровными охотничьими собаками.

– Так продолжалось довольно долго, – говорит Бенжамен, – пока на парижской улице не заметили очаровательную французскую супермодель Инес де ла Фрессанж. Шел дождь, и она надела свои веллиз!

Обычные, темно-зеленые резиновые сапоги.

Откуда она взяла эту блестящую модную идею? Наверное, увидела во время последней поездки в Англию. Но, как утверждал мой парикмахер с Левого берега, это Инес привила Парижу и всему миру любовь к резиновым сапогам. Только она решилась выйти на улицу в этих необычно простых, но очень привлекательных сапогах. Они были настолько старыми, что успели стать новыми. Произошла переоценка классики. И мода на веллиз мгновенно распространилась по всей Франции, а затем и по Соединенным Штатам – и по всему миру. И даже англичане взглянули на свои веллингтоны по-новому.

– Дело в том, – говорит Бенжамен, – что в Париже мода рождается на улицах. Улица – место отдыха для людей.

Бенжамен останавливается, отводит фен в сторону и задумчиво улыбается. Теплый воздух дует ему прямо в лицо, играя светлыми волосами. Бенжамен улыбается. Он ничуть не торопится. На какое-то мгновение мне кажется, что он забыл обо мне и начал укладывать собственную прическу. Он смотрит на меня в зеркало и пытается сосредоточиться на мне.

– Знаете, – продолжает он, – во французских новостях всегда говорят о людях, которые следуют моде. Это особенность Парижа – здесь любят наблюдать за людьми из кафе. Это своего рода спорт. В Лондоне и Штатах такого нет. А здесь мы берем что-то самое обычное, например, резиновые сапоги, и превращаем их в нечто другое. Иногда это срабатывает. Иногда нет. Но мы всегда движемся вперед. Это очень важно.

Он возвращается к моим волосам, расправляет завитки пальцами, работает феном. Бенжамен рассказывает, что журналисты съезжаются в Париж со всего света, чтобы увидеть то, что «вот-вот выстрелит». А потом те особенности стиля, что впервые были замечены на улицах Парижа, находят свое отражение в новых коллекциях известных модельеров, на страницах модных журналов – и на кинозвездах.

Больше всего мне нравится то, что изменить моду могут самые обычные женщины. Да, конечно, на таких дам, как Инес де ла Фрессанж, обращают больше внимания. Но если мода действительно начинается на улицах, то каждая женщина может повлиять на мир и на то, что мир считает красивым. Важно лишь вступить в разговор.

А мода – это и есть разговор. Это разговор, который ведется с незапамятных времен, когда первобытная женщина решила что-то изменить и стала носить свои шкуры на одном плече.

А другая костяной иголкой сшила две шкуры вместе. И вдруг так стали одеваться все обитатели саванны! В Древней Греции придумали туники и драпировки, а мадам Грез в 30?е годы XX века вспомнила об античности и создала из матового шелка свои модели, в которых чувствовалось влияние классических греческих колонн и архитектуры.

Мне нравится сцена из фильма «Дьявол носит «Прада», в которой Мерил Стрип, исполняющая роль главного редактора модного журнала, дает своей помощнице маленький урок по истории моды:

«Я понимаю. Тебе кажется, что это не имеет к тебе никакого отношения. Ты открываешь свой шкаф и выбираешь… ну, не знаю… этот мешковатый синий свитер, например… Потому что ты пытаешься сказать миру, что воспринимаешь себя слишком серьезно, чтобы думать о том, что на тебе надето. Но ты не знаешь, что этот свитер не просто синий, не просто бирюзовый. Это лазурь. И ты уж точно не знаешь, что в 2002 году Оскар де ла Рента представил целую коллекцию платьев цвета лазури. А потом – по-моему, это был Ив Сен-Лоран… кто-то показал жакеты в стиле милитари цвета лазури. Думаю, нам нужен жакет. А потом лазурь мгновенно появилась в коллекциях восьми разных модельеров. Потом лазурь прошла через универмаги и оказалась в том дешевом магазине, где ты наверняка выловила свой свитер из корзины с уцененными вещами. Но за этим синим цветом стоят миллионы долларов и бесчисленное количество рабочих мест. Смешно, что тебе кажется, что твой выбор не связан с модной индустрией. Ведь на самом деле на тебе свитер, который был выбран для тебя из целой кучи вещей теми, кто работает в этой комнате».

Но теперь мне хочется уйти на шаг дальше. Представьте, что помощница редактора покупает этот свитер, приносит домой, а на следующий день решает надеть его задом наперед или наизнанку или прорезает в рукавах отверстия в форме сердечек. Представьте, что она надевает его с узкой черной юбкой-карандаш и зеленой шляпкой своей бабушки. Одеваясь, она вспоминает виденный недавно старый фильм. Ее вдохновляет Луиза Брукс. И она создает свой ансамбль, выходит на улицу, где ее замечает фоторепортер модного журнала. Или Билл Каннингэм спрыгивает с велосипеда и достает свою камеру. И вот уже ее снимок красуется в модном разделе крупнейшей газеты. А может быть, у нее есть подруга, которая изучает фотографию в художественном институте Сан-Франциско. И эта подруга решает сфотографировать ее в новом ансамбле. Потом она размещает фотографию на своей страничке в Facebook, а другая подруга пишет об этом необычном имидже в своем блоге. Вспомните блог четырнадцатилетней Тави Style Rookie или фотографии очаровательных восьмилетних красоток в блоге Advanced Style.

Что я хочу сказать? Именно так начинается модный разговор и так возникают тенденции. Модельеры подхватывают этот разговор – и вот идеи оказываются во всех магазинах. Но все началось с вас и вашего воображения.

Вернемся на Левый берег. Я прощаюсь с парикмахером и выхожу на улицу. День просто прекрасный – солнечный и слегка прохладный. Ни за что не догадаться, что только вчера лил дождь. После нашего разговора в парикмахерской я смотрю на мир новыми глазами. Я обращаю внимание на всех француженок – и на мужчин тоже! Я смотрю на них по-новому. Мужчина в слегка помятом плаще возле газетного киоска напоминает мне моего отца, который в 60?е годы работал на железной дороге. Дама, закутанная в синий шарф, заставляет меня вспомнить о бабушке – она всегда защищала свежую прическу шелковым шарфом, завязанным под подбородком. Двадцатилетняя девушка, стоящая передо мной в метро «Клюни-Ла?Сорбонна», поражает мое воображение красной короткой юбкой в складку, которая почему-то напоминает мне юбки девочек из католических школ, за которыми я зачарованно следила в детстве – эти девочки жили в каком-то другом мире. И хотя клетка Маккленнан вошла в моду много лет назад в Шотландии, она проделала огромный путь и оказалась в коридорах частных школ, в среде панков и на плакатах на Елисейских Полях, посвященных rentr?e – первому дню учебы: на них очаровательные девушки в килтах заигрывали с бравым шотландцем, играющим на волынке.

Мода – это не только платья. Мода – это небо, улица, это идеи, это образ жизни, это то, что происходит вокруг нас.

Коко Шанель

Да, да, эта клетка добралась даже до меня – до дамы определенного возраста! Я до сих пор храню в шкафу счастливую красную клетчатую юбку в складку и иногда ее надеваю (да, да, молния уже застегивается с трудом – но все же застегивается!!!). Почему? Потому что в этой красной юбке в складку я познакомилась с мужчиной, который стал моим вторым мужем. И за минуту до того, как порыв ветра от встречного поезда промчался по туннелю и разделил нас, я успела тайно и безмолвно заговорить с этой французской девушкой в красной клетчатой юбке в складку. Я шепнула ей по-французски и по-английски, что она – часть моей истории, а я – ее. И когда-нибудь, когда я уйду из этого мира, в нем все будет в порядке, потому что всегда будут девушки, которые носят красные клетчатые юбки в складку и знакомятся с мужчинами, которых представляли в своих мечтах.

* * *

На следующий день я стою на вокзале, ожидая поезда из Парижа в Лилль. Я еду на север. Я приехала слишком рано, и теперь мне придется полтора часа ждать поезда на вокзале Монпарнас. Поэтому я захожу в маленькую вокзальную закусочную, чтобы купить себе сэндвич на дорогу. Французы не делают сэндвичей на квадратных кусках хлеба, как в Америке. У них курица, майонез и латук помещаются в небольших багетах. Это так вкусно, что невозможно удержаться и не впиться зубами в хрустящую корочку немедленно. Но нужно найти время и насладиться каждым кусочком.

Я плачу за сэндвич и бутылку Evian. А потом останавливаюсь возле книжного киоска и покупаю журнал French Glamour – «Французский гламур», – совершенно не похожий на американский вариант. Он значительно меньше и буквально набит полезными и практичными советами по моде и красоте. Его я приберегаю для поездки, потому что на вокзале мне хочется заняться рассматриванием прохожих. Я располагаюсь на скамейке, с которой мне видны большие часы и огромное черное табло, на котором отражается постоянно изменяющаяся информация о прибытии и отправлении поездов с разных платформ. И замечаю девушку, которая проходит через весь зал, направляясь к часам. На ней красные балетки, узкие джинсы и французская моряцкая рубашка в сине-белую полоску. Волосы собраны в конский хвост. Да, и, конечно же, красный шарф, обмотанный вокруг шеи. Шарф образует некий кокон и перебивает горизонтальную полоску рубашки. Эта полосатая рубашка меня буквально загипнотизировала.

Мне всегда нравились матроски. Наверное, потому что с ними связано так много историй. Французские моряки носили их сотни лет назад – они были частью их формы. Потом их сделал известными Пикассо. Сохранилась великолепная фотография знаменитого художника: он смотрит из окна, оконный переплет напоминает тюремную решетку, на лице Пикассо выражение художественного раздражения. Голубой период – но еще не совсем голубой. Пожалуй, скорее фиолетовый. Художник борется со своим видением. А может быть, просто его новая любовница, Франсуаза, сегодня не в духе. Но главное для меня – это свитер. Я отлично знаю этот свитер. Это культовый свитер, и Пикассо – лишь один из многих, кто носил его. Мэрилин Монро снималась в таком на пляже. Брижит Бардо надела такой с красными капри и красными балетками, чтобы сняться на фоне красной спортивной машины. Коко Шанель носила его с широкими брюками. Джин Сиберг надела такой свитер в фильме Жан-Люка Годара «На последнем дыхании».

Я тоже носила такой свитер. Я и сейчас его ношу. Одержимость полосатыми рубашками началась у меня в десять лет. Думаю, это была дань моде на Beach Boys[24]. Полосатую матроску я носила, когда мне был двадцать один год. Я купила ее в Париже, потом вернулась в Лондон и познакомилась с Бригиттой Рот. Эта девушка купила мне мою первую красную губную помаду в Marks&Spenser. Она была чуть старше меня и прожила в Лондоне уже целый год, поэтому знала, где и что нужно покупать – например, магазин Biba и блошиный рынок в Кенсингтоне. Бригитта приехала из Вены изучать моду и театральную фотографию в Лондонской школе дизайна Сентрал Сент-Мартинс. Она оказала огромное влияние на меня – ведь она была старше и поразила меня своим стилем и оригинальностью. Это она пользовалась красной губной помадой. А еще она наносила блестки на свои очки от близорукости. Бригитта открыла для меня винтаж. Мы все субботы проводили на блошиных рынках в Кенсингтоне и на Портобелло-роуд. У Бригитты были голубые глаза, как у сиамской кошки, и вообще она напоминала мне Марлен Дитрих.

Мы с Бригиттой снимали квартиру в Хайгейте. Рядом с нами проживало много других двадцатилетних – девушка-гречанка, которая и рассказала мне об этом месте, француженка, которую мы почти не видели, потому что она все время проводила у своего бойфренда, парень из Австралии и еще одна девушка из Канады. Но сдружилась я именно с Бригиттой. Гречанка Георгия предупреждала меня, что Бригитта «страшная грязнуля». Поэтому, впервые заходя в ее комнату, я слегка нервничала.

Признаюсь честно, это был самый роскошный беспорядок, какой мне только доводилось видеть в жизни! Все стены были завешаны фотографиями, вырезками из журналов и разрисованы надписями. Это просто завораживало. Я почувствовала, что оказалась в музее моды и красоты. Я видела женщин с безумными прическами и фотографии 40?х годов, странные снимки туфель и страницы с изображениями сафари, львов и слонов, выдранные из журналов путешествий. Кое-где я заметила сложенные из бумаги конструкции, напоминающие милые шляпки. Честно говоря, в тот момент я подумала, что эти стены можно было бы рассматривать целый год – и это не надоело бы.

Бригитта повернулась ко мне и сказала:

– Это стены, которые вселяют в меня вдохновение.

А я просто кивнула, не сказав ни слова. А потом она попросила меня ей позировать. Ей показалось, что я одета как француженка – мы обе представляли, что француженки одеваются именно так: берет, полосатая матроска и очень американские сапоги. Ну, конечно же, я согласилась!

Это было лишь начало. Я позировала для многих фотопроектов Бригитты. Даже сегодня ее снимки в рамках висят в моем доме. Эти фотографии и воспоминания – все, что у меня осталось. У Бригитты был рассеянный склероз, и она умерла очень молодой.

Даже сегодня, увидев полосатую матроску, я не могу не вспомнить о Бригитте и о том чудесном времени, что мы провели вместе.

Не так давно из жизни ушла еще одна моя давняя подруга. Я каждый день скучаю по Джекки. На мемориальную службу Ллойд (это ученый, который вместе с моим мужем работает в океанографическом институте Вудс-Хоул) приехал в полосатой тельняшке. Вам может показаться странным, что он выбрал тельняшку для подобного мероприятия, но для мемориальной службы в честь Джекки такая одежда подходила наилучшим образом. Джекки была художником-графиком. Ее отличала поразительная свобода духа. Я познакомилась с ней, когда у нее уже развивалась болезнь Паркинсона. Ей было слегка за сорок. Речь ее была невнятной, но огромные глаза делали ее красавицей. Она была очень обаятельной женщиной. Мы с ней постоянно смеялись. Незадолго до этого я переехала в город, где жили одни ученые, и ее поддержка очень многое для меня значила.

Я сказала Ллойду, что мне нравится его французская матроска, а он ответил, что я ошибаюсь! Это была русская тельняшка! Несмотря на глубокую печаль, я рассмеялась. Удивительно, насколько важна для нас одежда! Простая полосатая тельняшка протянула тонкие узы от подруги в Лондоне к другой полосатой матроске и к новой дружбе, а от нее – к очередной тельняшке.

Эта полосатая тельняшка – французская, русская или японская – вселила в меня уверенность, что в мире, где мы каждый день что-то теряем, жизнь продолжается. И все мы принимаем участие в этом повествовании под названием жизнь, любовь, мода и дружба.

В Америке у меня есть очаровательная подруга Руби. Она ведет блог, который называется «Размышления Руби». И хотя мы никогда не встречались, мы подружились, потому что мне страшно понравился ее блог. Руби размещает много черно-белых фотографий – я вижу ее со стрижкой в стиле Луизы Брукс, в винтажных платьях и танцевальных туфлях в стиле «Капецио». Она часто размещает фотографии звезд немого кино. Именно это и привлекло мое внимание. Я обожаю моду 20?х. Найдя блог Руби, я почувствовала себя счастливой. Когда я спросила ее о выборе стиля, она ответила, что открыла для себя винтаж еще в детстве и с тех пор часто сочетает предметы одежды самым неожиданным образом. Она стремится выглядеть как леди. Это нелегко, но, приложив определенные усилия, она добилась потрясающего успеха. Источником вдохновения для нее служат немые фильмы, старинные фотографии, музыка 20?х и 30?х годов. Облик Руби отличается обаянием, романтизмом и ностальгией.

Я рассказала о ней, потому что она – прекрасный пример человека, рассказывающего о стиле. Вы думаете, что, просматривая блоги о моде, интересные видео или любимые фильмы, вы просто отдыхаете и расслабляетесь. Подобное времяпрепровождение может показаться пустой тратой времени, но на самом деле это не так. Это важная работа. И размышления о детских воспоминаниях, о красивой мебели или изысканной архитектуре – тоже работа.

Все это – ключи к профилю вашего стиля. Обращайте внимание на то, что вам нравится, потому что это – ваше «золото», ваш уникальный вкус и ключ к вашему счастью.

Заведите дневник имиджа и попробуйте сконструировать свой будущий облик. Именно так делает Руби. И я тоже так поступаю. У меня есть большой блокнот на пружине, где я храню старые семейные фотографии, вырезки из журналов и каталогов. Я веду этот дневник уже много лет. Этому меня научила моя добрая подруга Джекки. Она была истинным художником. Знаете, сохранять свои мечты и видения очень полезно. И речь здесь идет не только о моде. Это поможет вам понять, кто вы есть в этой жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.