Охотник
Охотник
Наш любимый Мастер…
Ма-цзы славился своей находчивостью в работе с учениками. Это прекрасно демонстрирует его разговор с Ши-гуном, охотником, которому был противен сам вид буддийских монахов. Однажды, гонясь за оленем, он проходил мимо монастыря, где обитал Ма-цзы. Ма-цзы вышел ему навстречу. Ши-гун спросил, не видел ли тот оленя.
— Кто ты? — спросил его Ма-цзы.
— Охотник, — был ответ.
— Умеешь ли ты стрелять? — спросил Ма-цзы.
— Конечно, умею, — ответил охотник.
— Сколько дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ма-цзы.
— Одной стрелой можно убить только одного оленя, — ответил охотник.
— В таком случае, ты не умеешь стрелять, — сказал ему мастер.
— Умеет ли стрелять высокочтимый? — в свою очередь поинтересовался охотник.
— Конечно, умею, — ответил Ма-цзы.
— Сколько же дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ши-гун.
— Одной стрелой я могу убить целое стадо, — сказал Ма-цзы.
— Животным дана жизнь, как и тебе, — сказал охотник, — зачем же убивать целое стадо?
На это Ма-цзы сказал:
— Если тебе это известно, почему ты не застрелишь себя?
— Даже если бы я хотел этого, — отвечал охотник, — я бы не сумел это сделать.
Тогда Ма-цзы сказал:
— Этот человек накапливал клешу невежества на протяжении бесчисленных эонов. Сегодня же этот процесс внезапно прекратился.
Бросив на землю лук и стрелы, Ши-гун стал монахом и учеником Ма-цзы.
Несколько позже, когда Ши-гун работал на кухне, Ма-цзы спросил его, что он делает.
— Присматриваю за быком, — ответил его ученик.
— Как ты за ним присматриваешь? — спросил Ма-цзы.
— Как только он отправится пастись на травку, я безжалостно потяну его назад за ноздри, — ответил Ши-гун.
Ма-цзы остался очень доволен ответом и сказал:
— Поистине, сейчас ты знаешь, как следует присматривать за быком!
Маниша, существуют учителя дух типов. Они разнятся не своим опытом, а тем, как передают этот опыт другим. Один использует лишь старые, испробованные методы. Другой же — человек творческий, и он не прибегает к традиционным способам для трансформации ученика, но всегда действует так, как того требует ситуация.
Ма-цзы принадлежит ко второй категории — к категории творческих и очень находчивых учителей. Он никогда не повторяется, в каждой новой ситуации он испытывает новый прием — он действует как зеркало. Что бы неожиданно ни возникало в его пустом сердце, он использует его как средство дхаммы.
Учителя этого типа — большая редкость; ведь никто не знает, сколь эффективным окажется новый прием, каким будет результат. Им просто приходится полагаться на свое сердце, зная, что сердце не подведет. Эта великая вера — результат просветления и пробуждения: что бы пи явилось в результате озарения — все «обречено» на успех. О чем-то ином не может быть и речи. Такие люди, как Ма-цзы, обладают невероятной свободой.
Другие мастера имеют в своем распоряжении тысячи традиционных методов — им приходится лишь остановить свой выбор на одном из них. Но это — мертвое средство, хотя успех и кажется предопределенным.
Для Ма-цзы же успех — не цель. Успех для него — последний пункт в его путешествии. Все учителя первого типа добиваются, в первую очередь, успеха. Метод должен иметь успех. И поскольку метод использовался множество раз с неизменным успехом, для чего же утруждать себя поиском чего-то нового? Они делают ставку на конец, на успех.
У Ма-цзы же совершенно иной подход. Все зависит от первого пункта пути — откуда вылетает стрела. Если она вылетает из твоего пустого сердца, за успех нечего волноваться. Здесь у Ма-цзы больше нет вопросов. На протяжении всей своей жизни он придумал тысячи способов. Все зависело от человека, с которым он сталкивался. Его успех был огромным.
Его успех — успех пустого зеркала. Он отражает человека так точно, что нет нужды возвращаться к старому. Он сам создает ситуацию, где происходит трансформация человека, противостоящего ему. Там что-то переходит из сердца в сердце, происходит движение, возникает вдохновение и свет. Вот, что о нем говорили:
С Ма-цзы дзэн приобрел истинно китайский характер — открытый и не очень контролируемый. При Ма-цзы практика таинственных медитаций и удаления в горы прекратила свое существование.
После Ма-цзы особенностью дзэн стала лишь полнокровная жизнь.
Он все свел лишь к напряженному исследованию, к полнокровной жизни.
Сто тридцать человек обрели просветление благодаря Ма-цзы. Вот один из примеров его работы:
Ма-цзы славился своей находчивостью в работе с учениками. Это прекрасно демонстрирует его разговор с Ши-гуном, охотником, которому был противен сам вид буддийских монахов. Однажды, гонясь за оленем, он проходил мимо монастыря, где обитал Ма-цзы. Ма-цзы вышел ему навстречу. Ши-гун спросил, не видел ли тот оленя.
— Кто ты? — спросил его Ма-цзы.
Как все неожиданно: Ши-гун спрашивает Ма-цзы об олене, а Ма-цзы тут же изменяет ситуацию, переводя ее в новое измерение. В этом и заключалась его находчивость. «Кто ты?» — спросил его Ма-цзы. Конечно же, это не был ответ на заданный вопрос.
— Охотник, — был ответ.
— Умеешь ли ты стрелять?
Он полностью изменил тему разговора.
— Умеешь ли ты стрелять? — спросил Ма-цзы.
— Конечно, умею, — ответил охотник.
— Сколько дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ма-цзы.
— Одной стрелой можно убить только одного оленя, — ответил охотник.
— В таком случае, ты не умеешь стрелять, — сказал ему мастер.
Заметили ли вы, как изменилась ситуация? Постепенно Ма-цзы приближает собеседника к совершенно иной вещи. Ши-гун только спросил: «Не видел ли ты оленя?» Он не пришел сюда для отказа от мира, его не привели сюда поиски просветления, он забрел сюда не в поисках истины. Но это не имеет никакого значения, человек, повстречавшись с Ма-цзы, уже не сможет уйти, оставшись прежним. Он сказал Ши-гуну:
— В таком случае, ты не умеешь стрелять.
— Умеет ли стрелять высокочтимый? — в свою очередь поинтересовался охотник.
— Конечно, умею, — ответил Ма-цзы.
— Сколько же дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ши-гун.
— Одной стрелой я могу убить целое стадо, — сказал Ма-цзы.
Как видите, погода стала меняться. Охотник уже позабыл об олене и самой охоте.
— Животным дана жизнь, как и тебе, — сказал охотник, — зачем же убивать целое стадо? Убийство целого стада — преступление перед жизнью. А для такого мастера, как ты…
На это Ма-цзы сказал:
— Если тебе это известно, почему ты не застрелишь себя?
Ты ищешь оленя, чтобы застрелить его. У оленя есть жизнь, у тебя есть жизнь, — зачем же куда-то ходить, а не просто застрелить себя? А если ты понимаешь, что расстрелять все стадо — нехорошо, зачем же убивать одного оленя? Принцип все тот же — не уничтожай жизнь, но если ты все же намерен уничтожить жизнь…
«Если тебе это известно, почему ты не застрелишь себя?»
Какая разница, у кого будет отобрана жизнь — у тебя или у оленя?
Ши-гун ответил: «Даже если бы я хотел этого, я бы не сумел это сделать».
Застрелить себя из лука — почти невозможно. Из пистолета — другое дело! Можно просто приставить его к виску, — и дело в шляпе! Но для стрелы нужно пространство. Трудно застрелить себя стрелой из лука — почти невозможно.
Тогда Ма-цзы сказал: «Этот человек накапливалклешу невежества на протяжении бесчисленных эонов».
«Клеша» — санскритское слово. Оно означает зло, несчастье, мучение других и самого себя.
Ма-цзы сказал: «Этот человек накапливал клешу невежества на протяжении бесчисленных эонов. Сегодня же этот процесс внезапно прекратился».
Он не может застрелить себя, а стрелял он в течение всей своей жизни — может быть, многих жизней.
Бросив на землю лук и стрелы, Ши-гун стал монахом и учеником Ма-цзы.
Заметили ли вы, что никакой прием не был применен? Это никакой не прием, просто разговор, который оборачивается так, что охотник начинает понимать, что убийство отвратительно.
До этого дня он хвастался, какой он великий охотник. Чтобы уничтожить его эго охотника, Ма-цзы говорит: «Наилучший способ доказать, что ты охотник, — застрелить себя».
Бедняга охотник останавливается как вкопанный — ведь застрелить себя стрелой из лука невозможно. В наступившей тишине он начинает думать над тем, как застрелить самого себя. При этом он забывает об олене, забывает о том, что он — охотник. И в этот маленький промежуток безмолвия Ма-цзы проникает в его сердце. Это нельзя прочесть, это не передашь словами.
Во время этой полной остановки ум перестает функционировать, и это наилучший момент для учителя, чтобы проникнуть в сердце ученика. Не требуется даже никакого усилия со стороны учителя — все происходит быстро и само собой. Как только образовался промежуток, тот же свет, то же осознание проникает в сердце человека, спорящего с мастером.
Охотник ничего не ответил, он бросил на землю лук и стрелы и, упав у ног мастера, попросил его о посвящении. Он пришел сюда с иной целью, но оказался в сети, заброшенной Ма-цзы.
Это не был даже прием — это была находчивость. Ма-цзы мог изменить любую ситуацию столь утонченным способом, что человек даже не замечал, как оказывался в новом пространстве.
Ши-гун смог увидеть все — то, что он уничтожает жизнь и что уничтожение жизни есть зло. Он бросил лук и стрелы… ему пришло внезапное озарение, что время искать — но не оленя, а самого себя, искать истоки жизни. Он стал учеником Ма-цзы, стал работать в его храме.
Позже, когда Ши-гун работал на кухне, Ма-цзы спросил его, что он делает. «Присматриваю за быком», — ответил его ученик.
Сначала я должен объяснить вам, что фраза «Я присматриваю за быком» означает не совсем то, что приходит в голову сразу. В дзэн это — символическое выражение.
Существует десять даосских карт, подобных картам Таро. Эти карты называются «присматривать за быком». Бык — символ настоящего «Я». Поиск себя — вот что означают эти карты.
Когда карты привезли из Китая в Японию, последняя карта не вошла в колоду по некой причине: карта эта требует особого понимания. Карты были созданы согласно указаниям Будды.
На первой карте изображено, как бык убежал в лес. Его хозяин стоит, оглядываясь, но быка нигде не видно.
На второй карте человек находит следы быка на земле и идет по следу.
На третьей карте человек замечает спину и хвост быка, прячущегося за большим деревом.
На четвертой карте он видит всего быка.
На пятой карте он ловит и удерживает быка.
На шестой он с большим трудом тянет его назад, к дому.
На седьмой он побеждает быка.
На восьмой он едет домой верхом на быке.
На девятой бык стоит в стойле, а человек играет на флейте.
Девять карт осталось от колоды из десяти карт. Но в Китае, согласно словам Будды, существует десять карт. Для понимания десятой карты действительно требуется мужество. Даже японские мастера решили, что лучше оставить ее в стороне, так как истолковать ее значение людям совсем непросто. Даже Будда сказал: «Я — на девятой карте». Десятая карта очень трудна для понимания.
На десятой изображен человек, столь обрадованный возвращением быка, что, взяв бутылку водки, он отправляется в кабак!
Да, это трудно представить — будду, идущего в кабак, с бутылкой водки в руке! Но я не хочу отбрасывать десятую карту — она столь же символична, как и остальные девять. Бык — это ваше «Я», поиск быка — медитация. Шаг за шагом вы познаете свой внутренний мир.
Десятая карта — завершающая. Это — опьянение от Вселенной. Бутылка с водкой — вовсе не бутылка с водкой, как и бык — вовсе не бык; все это символы.
Мастера, отбросившие эту карту, были, пожалуй, слабоваты. Ведь объяснить ее так просто: найдя себя, вы обнаружили источник нектара и можете пить из него все двадцать четыре часа в сутки. Вам не нужен никакой алкоголь, вам не нужны наркотики. Вашим наркотиком будет сам опыт.
Знаете ли вы, что, когда вы идете в столовую после медитации, каждый из вас со стороны кажется пьяным. Некоторые поднимаются рано, но с большой неохотой, другие же продолжают сидеть — совершенно опьяненные, — вспоминая, наконец, что нужно идти в столовую. Это опьянение…
Да, между прочим, я хочу сказать вам, что это единственная возможность избавить человечество от алкоголя и наркотиков — ведь эффект от их употребления не идет ни в какое сравнение с тем чистым опьянением, которое испытываешь, припав к истокам жизни. Ничто не может сравниться с ним. Это вставляет покрепче и вызывает такую эйфорию (и это не галлюцинация), которая длится и длится. Здесь не кроется опасности привыкания, как при наркомании, когда наркотика требуется все больше и больше. Вы становитесь самим нектаром, самой эйфорией, самим экстазом. Вам больше ничего не нужно, только помните, что просветление дает возможность пребывать в экстазе день ото дня.
Итак, вы должны помнить, что «присматривать за быком» — старинная метафора. Иначе вы не поймете соли этой истории.
— Присматриваю за быком, — ответил его ученик.
— Как ты за ним присматриваешь? — спросил Ма-цзы.
— Как только он отправится пастись на травку, я безжалостно потяну его назад за ноздри, — ответил Ши-гун.
Ма-цзы остался очень доволен ответом и сказал:
— Поистине, сейчас ты знаешь, как следует присматривать за быком!
Сама история совершенно абсурдна, если не знаешь подтекста. Но если понимаешь ее со всеми метафорами, — будет о чем подумать. Подобные истории имеют древние традиции.
«Как только он отправится пастись на травку…» — ответил Ши-гун. Понимаете ли вы смысл? Мы также употребляем слово «трава», когда говорим о чем-то повседневном, грубом, примитивном, нецивилизованном… о бескультурье.
Ши-гун говорит: «Как только он отправится пастись на травку, — потянется к повседневному, — я безжалостно потяну его назад за ноздри». Он хочет сказать, что не позволит себе потянуться к травке. Он оттянет себя от травы навстречу высокому, великому, чарующему — навстречу внутреннему великолепию.
Если вы понимаете заключенный здесь внутренний смысл, вы поймете, почему учитель остался доволен ответом.
Ма-цзы остался очень доволен ответом и сказал: «Поистине, сейчас ты знаешь, как следует присматривать за быком!»
Сёсеки писал:
Когда учитель, не сказав ни слова, поднимает брови, подпорки и жерди, стропила и балки крыш расплываются в улыбках. Есть еще одно место: сердце говорит с сердцем, полная луна и ветерок в полуоткрытом окне.
Сёсеки — известный мистический поэт и мастер. То, что он говорит, невозможно передать прозой.
Когда учитель, не сказав ни слова, поднимает брови,
подпорки и жерди, стропила и балки крыш расплываются в улыбках.
Есть еще одно место:
сердце говорит с сердцем,
полная луна и ветерок в полуоткрытом окне.
Просто станьте у полуоткрытого окна, а между вами — прохладный ветерок, полная луна и безмолвие.-
Учитель — дверь, открывшаяся во Вселенную; учитель — пустое сердце. Вы можете увидеть всю Вселенную сквозь эту дверь. Приходите к учителю с доверием и любовью, даже его поднятые брови пробудят в вас что-то… …подпорки и жерди, стропила и балки крыш расплываются в улыбках.
Даже подпорки и стропила улыбаются в присутствии учителя. Вся Вселенная улыбается в присутствии учителя по той простой причине, что хоть какая-то часть нас достигла полного раскрытия потенциала. И он — символ того, что мы тоже сможем достичь тех же вершин, тех же глубин.
Сердце ученика испытывает огромную радость в присутствии учителя — лишь его присутствия достаточно для радости. Он может не проронить ни единого слова, но само его присутствие уносит нас в другой мир безмолвия и покоя, любви и радости, благословения, о котором вы и не мечтали.
Маниша спрашивает:
Наш любимый Мастер!
Думаю, что мир не знал более изобретательного учителя в работе с учениками, чем Ты.
Кто еще мог придумать подобную смесь смешных анекдотов, серьезных сутр, диких плясок, автоматических зверей, тарабарщины и безмолвия — смесь, которой ты потчуешь нас каждый вечер?
Благодаря твоему присутствию все это кажется совершенно уместным.
Маниша, это действительно совершенно уместно. Просто благодаря мне вы осознаете это. Если бы свет погас, десять тысяч будд продолжали бы сидеть здесь, но вы не могли бы их видеть. Затем, когда свет вновь появится, вы внезапно увидите, что вокруг вас сидит десять тысяч человек — вы были не одиноки во тьме.
Присутствие мастера — просто свет в окружающей вас тьме. Все кажется уместным, все вещи кажутся прекрасными, но прекрасными их делает вовсе не свет, исходящий от учителя. Они прекрасны сами по себе — свет нужен для того, чтобы увидеть это.
Если вы разовьете свой собственный свет, вы больше не будете нуждаться в присутствии учителя. Усилия учителя направлены на то, чтобы вы в нем перестали нуждаться, чтобы вы стали самодостаточны, чтобы вы начали сиять и лучиться, чтобы само бытие улыбалось вашим улыбающимся сердцам.
Это верно, что я немного сумасшедший. (Знакомый смех Сардарджи доносится с задних рядов.) Ах, Сардарджи, я ведь еще не шутил! Не слишком доверяй мне!
Я пользуюсь всем, чем могу, — вот почему я сказал, что японские мастера, захватившие с собой десять карт и обронившие одну по дороге, не были слишком смелы. Они были умны, но не гении. Им не удалось найти объяснения десятой карты.
Как по мне, без десятой карты остальные девять теряют смысл. Какой смысл искать себя? Напиться допьяна — в этом весь смысл! Десятая карта — самая важная, но даже Будда Гаутама побаивался ее. И хотя он дал описание десяти карт, в конце он прибавил: «Я на девятой карте». Он просто хотел избежать осложнений, связанных с десятой картой. Бутылка с алкогольным напитком в руках у будды кажется неуместной. Даже он избегал десятой карты, но я не стану молчать о ней.
Санньясины многих стран просили меня сфотографироваться с бутылкой в руках, чтобы сделать десятую карту. Ладно, — отвечал я им, — только наполните бутылку кока-колой! Ведь на снимке не будет видно, что это кока-кола, и вы добьетесь своей цели!
Я совсем немножко сумасшедший — только чуть-чуть. Действительно, никто не применял тех способов, которые применяю я в своей работе. И я люблю работать со всеми подручными средствами, не отвергая ни одного. В этом — безоговорочное признание жизни со всеми ее поворотами, во всех ее проявлениях. Я принял ее полностью и потому могу использовать любую ее сторону как индикатор. Из любой точки я могу направить вас на поиск убежавшего быка. И наконец, Сардарджи, твой час настал! Прежде чем вы все уйдете в медитацию, неплохо прийти в хорошее расположение духа. Не будьте серьезными, улыбнитесь! Запомните: жизнь улыбается, когда улыбаетесь вы. Когда вы серьезны — вы одиноки. Жизни ваша серьезность ни к чему. Если хотите, чтобы весь мир был с вами, — улыбайтесь! Оглядитесь вокруг: все улыбается вам — улыбаются цветы, улыбаются деревья. Уходя в медитацию, уходите с улыбкой в сердце.
Впервые за всю историю человечества я использовал шутку для медитации. Ведь шутка — прекрасна… и никто не использовал ее для медитации прежде. Благодаря ей возникает такое чувство, что каждый человек становится храбрым. Смеющееся сердце храбрее серьезного сердца. Серьезное сердце сомневается, задумывается не раз. Смеющееся же сердце — сердце игрока — оно просто решается на прыжок. А медитация — это прыжок в неведомое.
Миссионер Фриар Фрак идет по Африке в поиске новообращенных. Он идет по равнине с крестом и Священным Писанием в руках и вдруг сталкивается лоб в лоб с огромным львом.
Фриар Фрак, возведя глаза горе, хлопается на колени в полуобморочном состоянии и возносит молитву Господу:
— О Господи, всемогущий всеведающий, всевидящий, Царь царей, Отец миров, спаси мою благословенную задницу!
Лев внимательно следит за христианином, а затем, склонив голову и скрестив лапы, тихонько рычит:
— О Господи, всемогущий, Царь зверей и Господин джунглей, прошу тебя, благослови эту скромную пищу, которую я собираюсь съесть.
Анжела Ангелович, величайшая балерина в истории человечества, собирается выступить в последний раз.
— Анжела, — говорит ее импресарио, Петров, — на этом балете ты должна выложиться до последнего — покажи все, на что ты способна!
И вот занавес взлетает, и на сцену выходит Анжела с парой маленьких крылышек на спине. Под первые ноты Анжела взлетает в воздух и грациозно приземляется под радостные восклицания публики.
Тут же Анжела подпрыгивает, подбегает к лестнице и, взобравшись наверх, совершает невероятный прыжок… приземляется она на кончики пальцев.
Тут же с потолка спускается канат и, под громкие аплодисменты, Анжела, зацепившись за него, взлетает на самый верх. Оркестр играет туш, и — мертвая тишина. Анжела прыгает — она летит, кружась в воздухе, и, сделав полный «шпагат», приземляется на сцену. Публика в истерике.
Занавес падает, и зрители покидают зал. Анжела продолжает сидеть на полу — ее ноги все так же разведены в стороны.
— Браво, брависсимо! — восклицает Петров, выходя из-за кулис.
— Сделай мне одолжение, Петров, — говорит ему Анжела.
— После такого концерта ты можешь просить меня о чем угодно! — с готовностью отвечает Петров.
— Качни-ка меня вперед и назад, а то я присосалась к полу!
Одну минуточку! Слышали ли вы такое? Где Харидас? Он — полная противоположность Сардарджи, и потому они друзья. Сардарджи смеется любой шутке. Харидас же не смеется никогда. Но сейчас он засмеялся! Что еще можно сказать? Чувство юмора — не его сильная сторона.
Свами Дэва Кокос сидит в бамбуковой хижине и наблюдает за тем, как вода поднимается к его щиколоткам. Уровень воды повышается уже несколько дней, а небо все такое же серое и мокрое. Когда вода достигает его коленей, Кокос взбирается на свой чемодан, когда же вода вновь поднимается до коленей, Свами Дэва Кокос взбирается на крышу своего дома.
Мимо него проплывает на плоту Ма Манго Коктейль.
— Забирайся сюда, Кокос, — кричит она, — поплывем вместе!
— Нет, спасибо, — отвечает ей Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Вода медленно поднимается и, покрыв крышу хижины, вновь достигает щиколоток Свами Дэва Кокоса.
Свами Умноголовый, проплывая мимо на лодке, кричит ему:
— Давай прыгай в лодку, Кокос, всем нам пора отсюда сматываться!
— Нет, спасибо, — отвечает ему Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Через полчаса вода достигает уже шеи Кокоса. Хижина полностью исчезла под водой. И тут над его головой пролетают в украденном вертолете капитан Клиффски и капитан Куртски — знаменитые польские пилоты.
Капитан Клиффски замечает Свами Дэва Кокоса из окна и кричит ему:
— Забирайся к нам, Кокос, или утонешь!
— Нет, спасибо, — отмахивается от них Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Позже, в иных сферах Вселенной Свами Дэва Кокос встречает Ошо Раджниша. Кокос выглядит крайне расстроенным.
— Я ждал, ждал, ждал и наблюдал, — восклицает Кокос, — а ты так и не пришел мне на помощь!
— Боже мой! — говорит ему Ошо Раджниш. — Я же прислал за тобой две лодки и вертолет!
Знаменитый голливудский актер Большой Рок Мускул, войдя в холл фешенебельного отеля «Гребаные Пески», случайно задевает локтем грудь Великолепной Глории.
— Приношу свои извинения, — говорит Рок Мускул, — но если ваше сердце такое же мягкое, как и ваша грудь, вы обязательно простите меня!
— Уже простила, — отвечает Глория, — а если все остальное у вас такое же твердое, как ваш локоть, знайте: моя комната номер тридцать три.
Ниведано…
[бум]
[тарабарщина]
Ниведано…
[бум]
Погрузись в тишину. Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь обрати свой взгляд внутрь себя —
безоглядно, немедля,
будто это самое последнее мгновение
в твоей жизни.
Запомни это мгновение навсегда —
возможно, это и есть последний момент твоей жизни.
Только в этом случае ты будешь погружаться
со всей безоглядностью.
Глубже и глубже — как можно глубже,
ведь это твое пространство,
твой источник жизни —
здесь нечего бояться.
В центре своего существа ты соединен с центром
Вселенной.
Твое пустое сердце станет дверью,
ведущей к сокровенному сердцу Вселенной.
И в то мгновение, когда ты почувствуешь,
что соединен с сокровенным,
все во Вселенной станет прекрасным, блаженным,
и не только жизнь, но и смерть также
станет танцем, праздником.
Просто смотри, наблюдай.
Ниведано…
[бум]
Расслабься.
Наблюдай. Ты — не твой ум. Ты — не твое тело.
Ты просто наблюдатель, ты далеко —
даже небо где-то внизу.
Это — самонаблюдение с высот.
Твое тело в глубоких долинах там, внизу.
Расстояние между твоим наблюдением и твоим
умом-телом измеряется качественно.
Его не перешагнуть.
А люди продолжают пребывать в неведении,
отождествляя себя с телом и умом.
Они забыли язык своей внутренней сущности,
своей внутренней природы,
своей вселенской сути,
своей вечности — вечности будды.
Этот прекрасный вечер…
Этот танец дождя вокруг аудитории Будды
и десять тысяч будд в полном безмолвии,
расслабленных, сконцентрированных…
Это становится чудом.
Это — магический миг.
Я уже вижу, здесь нет отдельных личностей —
лишь океан сознания. В это мгновение каждый из вас пьян,
пьян без всякого алкоголя.
Пусть это опьянение проникнет в каждую
клеточку твоего существа.
Скоро ты вернешься назад.
Наполни же свои ведра
нектаром из живого источника жизни
и принеси их с собой.
Ниведано…
[бум]
Возвращайся, но возвращайся как Будда.
Безмолвно, безмятежно, с изяществом.
Помни, как будда садится,
и это воспоминание станет атмосферой,
окружающей тебя
двадцать четыре часа в сутки.
Что бы ты ни делал, помни:
этот акт показал тебе, какова твоя подлинная
природа,
твое истинное лицо,
твоя просветленная сущность.
Каждый жест, каждое слово, каждое молчание
должны исходить от тебя сами собой.
Это — подлинная религия.
— Верно, Маниша?
— Да, любимый Мастер.
— Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?
— Да, любимый Мастер.