Глава 11 Вера – это ложь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 11

Вера – это ложь

Первый вопрос:

Ошо,

Есть ли качество у Ничто?

Ничто может быть либо просто пустотой, либо огромной наполненностью. Оно может быть негативным, оно может быть позитивным. Если оно негативно, оно подобно смерти, темноте. Религии называли его адом. Это ад, потому что в нем нет радости, нет песни, нет биения сердца, нет танца. Ничто не цветет, ничто не открывается. Это просто вакуум.

Это пустое Ничто создало в людях сильный страх. Вот почему – особенно на Западе – бога никто и никогда не называл Ничто, за исключением нескольких мистиков, таких как Дионисий, Экхарт, Бёме; но они не являлись представителями главного направления западной мысли. На Западе Ничто всегда представляли в негативных терминах, и поэтому в связи с ним возник огромный страх. Людям продолжают говорить, что пустой ум – это мастерская дьявола.

На Востоке знали и о позитивном аспекте пустоты; это ценнейший вклад в человеческое сознание. Будда рассмеется над утверждением, что пустота – это мастерская дьявола. Он скажет: «Только в пустоте, только в отсутствии чего-либо случается божественность». Но он говорит о позитивном явлении.

Для Гаутамы Будды, для Махавиры, для долгой традиции мастеров Дзен и даосов пустота означает просто отсутствие чего-либо. Все исчезло, и, поскольку все исчезло, осталось чистое сознание. В зеркале ничего не отражается, но зеркало есть. Сознание свободно от содержимого, но сознание есть. Пока оно было заполнено содержимым, в нем было так много всего, что вы не могли знать, что оно из себя представляет. Сознание, заполненное содержимым, – это то, что мы называем умом. Сознание, свободное от любого содержимого, – это то, что мы называем не-умом или медитацией.

Создать внутри себя пустоту – это цель медитации, но эта пустота не имеет ничего общего с негативным представлением. Она полная, более чем полная. Она настолько полная, что начинает переливаться через край. Будда определил такую пустоту как переполняющее сострадание.

Слово «сострадание» прекрасно. Оно происходит от слова «страсть»[17]. Когда страсть трансформирована, когда сильное желание искать другого человека исчезает, когда вам достаточно вас самих, когда вы ни в ком не нуждаетесь, когда само желание, направленное на кого-то другого, испарилось, когда вы полностью счастливы, блаженны, просто пребывая в уединении, тогда страсть становится состраданием. Теперь вы ищете другого человека не потому, что вам пусто и одиноко; теперь вы ищете другого потому, что вы слишком наполнены и вам хочется поделиться.

Просветленный человек, точно так же как и непросветленный, ищет другого человека, но существует качественное отличие. Непросветленный человек ищет другого потому, что чувствует в себе негативную пустоту. Когда он один, он не чувствует себя в уединении, он чувствует себя одиноким.

Запомните: уединение и одиночество[18] – это не синонимы, что бы там ни говорилось в словарях. Это не вопрос языка, это нечто экзистенциальное. Одиночество негативно – вам чего-то не хватает. Уединение позитивно – вы что-то нашли. Непросветленный ищет другого человека, потому что такова его потребность; он нуждается в нем, жаждет его присутствия. Он впивается в другого человека, он вцепляется в него. Он всегда боится, что тот может уйти. Мужья боятся, жены боятся, родители боятся, дети боятся, все боятся. Даже ваши так называемые религиозные учителя боятся, что ученики могут их покинуть, поэтому им приходится соглашаться с учениками и идти с ними на компромисс. Понимаете ли вы иронию этого?

Джайнские монахи посылают мне письма, в которых говорится: «Мы хотим встретиться с вами, но не можем, так как наши последователи против этого. Они сердятся, они становятся агрессивными». Учителя боятся последователей! Что же это за учителя? Они нуждаются в последователях, потому что без последователей они никто – власть в руках последователей. Последователи фактически диктуют правила. Они говорят: «Делай это, говори это, веди себя таким образом – только тогда мы будем тебя уважать. Конечно, мы будем уважать тебя – если ты будешь оправдывать наши ожидания». Это деловой контракт.

Эти так называемые религиозные лидеры продолжают держаться за своих последователей, а последователи в ответ, разумеется, выражают им глубокое почтение, уважение. И те и другие удовлетворены. Последователям нужен тот, за кем они могут следовать, а лидеру нужны те, кто будут следовать за ним. И те и другие удовлетворяют потребности друг друга, но и те и другие зависимы; и те и другие цепляются друг за друга, пытаются обладать друг другом.

Как раз на днях я читал заявление… одна христианская организация в Англии спрашивала у издательства «Шелдон пресс» – так как «Шелдон пресс» принадлежит этой христианской ассоциации, это одно из отделений этой организации, – почему они издали мои книги. «Шелдон пресс» выпустило в свет семь моих книг; директор, похоже, в меня влюбился. Директор ответил: «Мы издали эти книги, потому что они прекрасны, и мы издали эти книги, поскольку они ближе всего к учению Иисуса». Но руководитель ассоциации и люди, которым она принадлежит, очень разгневаны; они могут даже уволить директора «Шелдон пресс» с работы.

Они спросили одного из моих саньясинов, который служит священником в Кембриджском университете: «Почему вы, будучи священником, христианским священником, носите оранжевую одежду?» И в церкви делают Динамическую медитацию! Они потребовали объяснений; естественно, они напуганы.

Но этот саньясин не боится. Он написал им прекрасное письмо, в котором сказано: «Я занимаюсь делом Христа, я занимаюсь делом живого Христа, и я не вижу никакой разницы». Но обычно… теперь его могут выгнать, скорее всего, выгонят. Ни одна организованная религия не может терпеть таких бунтарей, такого проявления индивидуальности.

Последователи хотят, чтобы вы вели себя так, как решают они, как решает традиция, и если вы нуждаетесь в их уважении, вы обречены на то, чтобы следовать за ними. Они будут следовать за вами, а вы – за ними. Поэтому я говорю, что лидеры – неважно, религиозные они или политические, – это последователи своих собственных последователей.

И это критерий того, является ли человек на самом деле мастером или нет. Мастер – это тот, кто не следует за последователями, кто ни в чем не идет на компромисс, потому что у него нет в этом потребности. Есть у него люди или нет, вопроса корысти не существует.

Непросветленный ищет другого человека, потому что он чувствует себя одиноко. Это могут быть отношения типа «учитель – ученик», это может быть игра «муж – жена», это может быть дружба… это могут быть любые отношения. Вы ищете другого из-за одиночества, а другой, в свою очередь, ищет вас из-за одиночества. А два одиночества неизбежно создадут ад, ужасный ад, потому что они оба негативны. Когда встречаются два минуса, происходит не просто сложение, происходит умножение. То же самое верно для двух плюсов: когда они встречаются, происходит не просто сложение, происходит умножение.

Просветленный тоже ищет другого. Иисус странствовал из одного города в другой – зачем? Махавира прошел пешком тысячи миль – зачем? В течение сорока двух лет постоянно передвигался Будда… он всегда был в движении. Даже когда он был очень старым, восьмидесяти двух лет, он по-прежнему переходил из деревни в деревню по той простой причине, что нужно было найти кого-то, с кем бы он мог поделиться. Но это не нужда, поэтому он не пойдет на компромисс. Это не нужда, поэтому он не будет завладевать. Это не нужда; на самом деле, это ее полная противоположность – щедрость.

Он подобен дождевой туче, которая полна влаги: она хочет где-нибудь пролиться ливнем. Если она может найти сад, хорошо; если она не может найти сада, то она все равно прольется. Она может пролиться даже на камни – это не важно; она должна пролиться. Когда раскрывается цветок, аромат должен быть высвобожден. Узнает об этом кто-нибудь или нет, неважно. Это не нужда, это переполняющая радость. Когда есть переполняющая любовь, тогда это сострадание.

Страсть возникает из негативной пустоты, а сострадание – из позитивной пустоты.

Будда говорит, что подлинного человека мудрости можно распознать только по одному признаку – по его состраданию, его любви. Он будет излучать сострадание. Он всегда будет готов помочь людям на пути. Люди будут оскорблять его, люди будут всеми возможными способами выступать против него, люди будут злиться на него, поскольку они крепко спят, и для того чтобы направить их на путь, ему приходится их будить. А никому не нравится, когда тревожат их сон: людям снятся прекрасные сны, а вы их трясете, вы их будите, вы разрушаете их сны, а это – все, что у них есть. Если у них этого нет, они одиноки, они пусты. Поэтому они каким-то образом заполняют свое внутреннее пространство снами, проекциями, воображаемыми вещами.

И функция мастера в том, чтобы разрушить все ваши сны, освободить вас от всего содержимого. Но когда вы отбрасываете все содержимое сознательно, добровольно, вы чувствуете не одиночество – вы пребываете в уединении. Уединение прекрасно, одиночество уродливо. Одиночество подобно ране, уединение подобно цветку. Одиночество болезненно – Сёрен Кьеркегор называл его «смертельной болезнью», а уединение – это жизнь, жизнь в изобилии. Это здоровье.

Санскритское слово, обозначающее здоровье, очень красиво. В английском слове тоже есть своя красота. Слово health (здоровье) означает, что рана исцелена; оно происходит от слова healing (исцеление). Человек больше не болен, раны негативной пустоты больше нет. Она исцелена. Это красиво, но не идет ни в какое сравнение с санскритским словом, обозначающим здоровье. Санскритское слово, обозначающее здоровье, – это свастхия. Оно означает «стать центрированным». Оно означает прийти к своему собственному «Я», осознать свое собственное «Я». Сва означает «Я», свастхия означает «укоренение в „Я“».

Люди не укоренены в своем собственном «Я», поэтому они цепляются за других. Любое цепляние – это признак того, что вы боитесь: если вы останетесь одни, вы будете не в уединении, вы будете просто одинокими, несчастными.

Западу еще предстоит осознать этот факт, имеющий огромное значение. Западные религии по-прежнему ограничиваются молитвой. Они не прикоснулись даже к периферии медитации по той простой причине, что медитация означает пустоту, а для них пустота подразумевает только одно – одиночество, отсутствие чего-либо. И они чувствуют, что если вы станете пустыми внутри, то начнете падать в бездну, пропадете.

Но мы ощутили вкус совершенно другого качества пустоты. Мы ощутили вкус скрытой в ней божественности, мы узнали в ней высшую степень блаженства, мы узнали ее благословение.

Мое собственное переживание таково, что нет большей радости, чем быть в уединении; радость любви вторична. И радость любви возможна, только если вы узнали радость уединения, потому что только тогда у вас есть что-то, чем можно поделиться. Двое нищих, которые встретились и вцепились друг в друга, не могут быть счастливыми. Они сделают друг друга несчастными, так как каждый будет надеяться – и надеяться напрасно, – что «этот человек сделает меня счастливым». И оба ждут друг от друга именно этого… Они не могут сделать друг друга счастливыми. Они оба слепы, они не могут помочь друг другу.

Я слышал историю про охотника, который заблудился в джунглях. Трое суток он не мог никого найти, чтобы спросить, как выйти из леса, и стал все больше и больше впадать в панику – трое суток без еды и трое суток постоянного страха перед дикими животными. Трое суток он не мог спать, он сидел на дереве, боясь, что на него нападут. Там были змеи, были львы, были дикие животные.

На четвертый день рано утром он увидел сидящего под деревом человека. Можете представить его радость. Он бросился к этому человеку, обнял его и воскликнул:

– Какая радость!

Другой человек тоже обнял его, и они оба были невообразимо счастливы. Они спросили друг у друга:

– Почему ты так радуешься?

Один ответил:

– Я заблудился и ждал, пока мне кто-нибудь встретится.

Тогда другой сказал:

– Я тоже заблудился и ждал, пока мне кто-нибудь встретится. Но если мы оба заблудились, то радоваться просто глупо. Теперь мы будем блуждать вместе!

Именно это и происходит: вы одиноки, другой человек одинок – и вот вы встретились. Сначала медовый месяц: эта радость от того, что вы встретили другого, что вы больше не одиноки. Но через три дня или, если вы достаточно разумны, через три часа… все зависит от того, насколько вы разумны. Если вы глупы, тогда это займет больше времени, потому что человек ничему не учится; разумный человек может увидеть немедленно, через три минуты… «Что мы пытаемся сделать? Этого не произойдет. Другой так же одинок, как и я. Теперь мы будем жить вместе – два одиночества вместе. Две раны вместе не могут помочь исцелиться одна другой. Двое слепых, ведущих друг друга…» Кабир говорит, что оба слепых рано или поздно упадут в колодец, причем скорее рано, чем поздно.

Пустота, медитативность, состояние не-ума – это абсолютно иное явление. Одиночество естественно. Вы рождаетесь одинокими, и ребенок сразу начинает искать другого человека, он начинает искать мать, он начинает искать кого-то на ощупь. Он цепляется за мать, он не хочет, чтобы его оставляли одного даже на несколько мгновений. Он начинает плакать, он начинает кричать, он поднимает такой шум, что мать возвращается. Он учится этому языку – теперь матерью можно манипулировать. Это очень странный мир! Даже младенцы становятся политиками. Они знают, как манипулировать. Они начинают плакать, они начинают рыдать.

Вот что однажды произошло.

Я ехал в гости к другу с одним знакомым, который вез меня на машине. С ним был его маленький сын – ему было не больше трех лет. Друг зашел к какому-то человеку, чтобы узнать, дома тот или нет. Я сидел на заднем сиденье автомобиля, а ребенок сидел спереди. Ребенок увлекся игрой и каким-то образом ударился головой о руль. Я закрыл глаза, как будто я этого не видел. Он посмотрел на меня и не издал ни звука. Через десять минут, когда вернулся его отец, он начал плакать.

Я сказал:

– Это неправильно! Это нечестно! Почему ты плачешь сейчас?

Он ответил:

– А что мне делать? – ответил он. – Какой был смысл плакать тогда? Ты даже не смотрел на меня!

– Сейчас тебе не может быть больно, – сказал я. – В тот момент тебе было больно, я знаю.

Но он уже научился политике, потому что немедленно понял: «Этот человек не обратит на меня никакого внимания. Даже если я заплачу или зарыдаю, это бесполезно. Вот когда вернется мой отец, тогда!..»

Ребенок ведет себя по-другому в присутствии своей матери. Когда матери нет, он становится более взрослым, более зрелым, потому что ему приходится быть бдительным и осторожным – он один, матери нет. Когда мать рядом, он может делать все что угодно, он может рисковать.

С негативным аспектом мы знакомы с самого детства, но позитивный аспект должен быть открыт. Это открытие продолжается всю жизнь; человек должен продолжать открывать его.

Медитация – это не что иное, как метод открытия позитивного аспекта пустоты, ее позитивного качества. Медитация означает очень осознанное избавление от содержимого ума – когда вы знаете, что вы от него избавляетесь. И когда вы от него избавились, вы неожиданно понимаете, что все исчезло, но вы есть и вы более наполнены, чем когда бы то ни было, потому что все эти мысли, весь этот хлам, который вы все время носили с собой, просто занимал ваше пространство. Теперь все пространство, все небо доступно, и ваше сердце может раскрыть свои лепестки. На Востоке мы называем это «тысячелепестковым лотосом». Теперь есть пространство. Если вы продолжаете нести в своем уме весь этот хлам, разве внутри вас найдется место, чтобы открылся тысячелепестковый лотос? Внутри вас мало пространства. Вы настолько заполнены мусором, хламом, что у вас внутри могут расти только сорняки, но не розы. Розы не могут расти; им нужно немного простора.

Пустота – это простор, а быть просторным означает быть огромным. Ощутив пустоту в ее позитивном качестве, вы чувствуете безбрежность, вы чувствуете бесконечность. Вы не видите нигде никаких пределов, вы беспредельны. Даже небо не является пределом! Это переживание делает вас просветленными. Это переживание делает вас полными света, жизни, любви – настолько полными, что все это начинает переливаться через край; настолько полными, что теперь вы способны делиться.

Только медитирующий человек может быть любящим. В прошлом люди пытались быть либо любящими, либо медитирующими; и те и другие терпели неудачу. Вся история человечества – это история поражений, и величайшим из поражений было то, что любящие потерпели неудачу, поскольку они не были медитирующими. Без медитации у вас нет ничего, чем можно было бы поделиться; для того чтобы чем-то поделиться, вы должны прежде всего это иметь. А медитирующие люди потерпели неудачу, поскольку, вместо того чтобы стать ничем, вместо того чтобы стать никем, вместо того, чтобы стать переживанием предельной пустоты, шуньяты, они наполнили себя мантрами, песнопениями, молитвами, постоянным повторением каких-то слов. Они не были Ничем, они не были в состоянии пустоты. Может быть, они не думали о мирском, не думали о деньгах, не думали о политике – но думали о боге.

Неважно, о чем вы думаете: думание как таковое удерживает вас далеко, очень далеко от прекрасного переживания пустоты. Неважно, мантры это или песни из кинофильмов – в любом случае вы слишком заполнены мусором. Не имеет значения, был этот мусор собран из священных писаний или из журналов вроде «Плейбоя», – это тот же самый мусор.

Человек должен полностью очиститься от всех этих «Плейбоев», Библий, Гит. Человек должен полностью очиститься от всех Коранов и Вед. Когда вы окажетесь в этом прекрасном пустом пространстве, вы узнаете, что такое божественное, что такое истина, что такое свобода. На самом деле, когда вы это узнаете, любовь неизбежно случится как тень этого, как следствие этого.

Медитирующие люди потерпели неудачу, потому что они не были настоящими медитирующими, они занимались чем-то другим, называя это медитацией. Они занимались концентрацией; они занимались созерцанием; они занимались молитвой; они занимались песнопениями; и они занимались еще тысячью других вещей, но не медитацией. На самом деле, они избегали медитации – религиозными способами. Обычные люди избегают медитации мирскими способами, а ваши так называемые святые избегают медитации «духовными» способами, но это то же самое – избегание.

Человек должен открыть позитивное качество пустоты. Он должен найти достаточно отваги, чтобы войти в нее. Познав ее, вы познаете все, что стоит познать. Тогда вы можете делиться. И тогда вы не только можете делиться, тогда вы можете понять Коран, Библию, Гиту, потому что эти книги – творения людей, познавших ту же самую позитивную пустоту, то же самое прекрасное Ничто. Вы не можете понять Христа, если вы не христос, вы не можете понять Будду, если вы не будда. Пока вы не станете буддой, вы будете просто попугаем, повторяющим Дхаммападу. Пока вы не станете Магометом, вы не сможете понять ни единого слова в Коране. Это невозможно: если у вас нет той же самой осознанности и той же самой связи с первичным источником вещей, как можете вы понять Магомета? Ни один мусульманин не понимает Магомета, ни один христианин не понимает Христа, ни один буддист не понимает Будду, ни один джайн не понимает Махавиру. Они просто подражатели, повторяющие как попугаи, продолжающие действовать механически, и все их стремление в том, чтобы заполнить негативную пустоту. Негативную пустоту нужно не заполнять; вы должны сознательно познать ее, узнать, что «да, она существует внутри меня».

В тот момент, когда негативная пустота соединяется с осознанием, она становится позитивной – происходит чудо. В тот же самый момент эта алхимия трансформирует вас. Позвольте мне повторить: негативная пустота плюс осознание равняется положительной пустоте.

Второй вопрос:

Ошо,

Почему так называемые религиозные люди против тебя?

Они не религиозны, они только так называемые религиозные люди, поэтому они неизбежно будут против меня. Так называемые религиозные люди всегда были против религиозных людей; в этом нет ничего нового, это самая древняя в мире ситуация. Они почитают религиозного человека, только когда он умер, потому что тогда проблемы не существует.

Живой Иисус – это проблема. Он беспокоит вас во многих отношениях, в тысячах отношений. В его присутствии вы начинаете чувствовать, что все, что вы есть, это лишь навоз священной коровы, ничто иное. Это ранит, это ранит эго. Так называемый религиозный человек начинает выглядеть очень глупо. Он и есть глупый, но когда он живет среди других так называемых религиозных людей, он выглядит святым. Он – раввин, он – пандит, он – священник, его уважают люди. Как только он подходит близко к действительно религиозному человеку, он немедленно становится ничем. Ощущается та самая негативная пустота. Теперь он может видеть, что внутри него – темнота.

Встретив Будду, вы встречаете зеркало, совершенное зеркало.

Я слышал историю о женщине, которая была очень безобразна. Ясно, что она была крайне враждебно настроена против зеркал, настолько, что когда ей попадалось зеркало, она мгновенно его разбивала – даже зеркала, принадлежавшие другим людям! Люди боялись подпускать ее к своим зеркалам. Она немедленно била по зеркалу тем, что попадалось под руку. И ее логика была той же самой, ее аргументы были теми же самыми.

Она говорила: «Из-за этих зеркал я выгляжу безобразной. Я не безобразна – зеркала неправильные!»

Эти так называемые религиозные люди неизбежно будут против меня. Аргументация та же самая. Я функционирую как зеркало. В тот момент, когда ваш ум исчезает, и вы становитесь не-умом, вы – зеркало. Все те, кто к вам приближаются, непременно увидят свою реальность. А люди живут такой нереальной жизнью, такой ненастоящей жизнью, что как они могут меня простить? Невозможно. Они должны злиться.

Они бы хотели уничтожить меня так же, как они уничтожили Иисуса, так же, как они уничтожили Сократа, так же, как они уничтожили Мансура. Они бы хотели уничтожить и меня, потому что, распяв меня, они снова смогут расслабиться. Они снова окажутся прекрасны, потому что не будет никого, кто бы их отражал. Зеркала больше не будет, поэтому они смогут верить во все то, во что хотят верить.

Они против меня, потому что я стараюсь их разоблачить. Я стараюсь обратить их внимание на их настоящие, подлинные лица. Они прячутся под масками, а я срываю с них маски. И они прячутся, потому что чувствуют свое уродство. Они нашли дешевый способ чувствовать себя прекрасно – носить маску. Таково значение слова «личность»: оно происходит от слова «личина». «Личина» значит «маска». Вы можете носить красивую маску и обманывать других людей. И постепенно-постепенно, когда вы обманете уже многих людей и они начнут думать, что это ваше настоящее лицо, вы оказываетесь во власти собственного гипноза; благодаря своему собственному заблуждению вы впадете в самообман. Сначала вы обманываете других, потом их глаза отражают ваше лицо – маску, затем вы думаете: «Это мое настоящее лицо».

Когда вы приходите к мастеру, его работа состоит в том, чтобы сорвать эту маску или хотя бы сделать так, чтобы она уже не так крепко держалась. А вы очень долго в нее верили и всеми возможными способами рационально обосновывали, что «это мое подлинное лицо», и поэтому, если кто-то покажет вам ваше подлинное лицо – вы разозлитесь на него. То, что всегда происходило одно и то же, – не случайность; похоже, это закон Существования, что люди, подобные мне, обречены на распятие тем или иным способом.

Я должен многое в вас разрушить. По сути, это не ваша реальность, но пока у вас не отнимут нереальное, вы не сможете различать, что реально, а что нереально. Вы не сможете понять, что существенно и что несущественно.

Дезидераты правы: человек должен точно знать, что существенно. Но чтобы распознать существенное как существенное, вы сначала должны распознать несущественное, потому что это то, что вы проживаете: несущественную жизнь, поверхностную жизнь. Вы играете роль, вы не живете по-настоящему. Вы играете в игры, вы играете определенные роли, вы не живете подлинной жизнью. Конечно, у вас есть много способов рационально объяснить все, что вы делаете; вам приходится давать рациональные объяснения; в противном случае вы осознаете, как все это фальшиво. Вам приходится изо всех сил поддерживать это самыми разными аргументами.

Христианин даст тысячу и одно объяснение, почему правильно быть христианином. Почему он так защищается? Почему индус так защищается? «Я прав, я единственный духовный человек во всем мире. Моя традиция – это величайшая духовная традиция. Моя страна – самая духовная страна, даже боги страстно желают родиться здесь». И каждая страна, каждая религия думает точно так же. Это рациональные объяснения, аргументы, подпорки для чего-то фальшивого. Подлинное не нуждается ни в опорах, ни в костылях. И моя задача – отобрать у вас ваши костыли.

Жену священника смущает то, что каждый раз, достигнув оргазма, муж восклицает:

– О Иисусе, Иисусе сладчайший!

В конце концов, она задает ему об этом вопрос.

– Это очень уместно, моя дорогая, и в согласии с Библией, – заверяет он. – Разве ты не помнишь то место, где говорится: «Блажен тот, кто приходит[19] с именем Господним на устах»?

Люди готовы дать самые разнообразные рациональные объяснения всему, что они делают. Вы всегда можете найти в священных писаниях что-то в свою поддержку.

Этих так называемых религиозных людей нужно пожалеть. Я сочувствую им, ведь они думают, что они религиозны. Они лишь притворяются религиозными – посещение церкви, посещение храма не имеет ничего общего с религиозностью.

Религиозность – это чувствительность, это осознанность. Как вы можете стать более чувствительным, посещая церковь и слушая какого-нибудь глупого священника, который ничего не знает, который живет почти такой же двойной жизнью, что и вы, и даже более, чем двойной; который носит более толстые, чем у вас, маски? Ваши маски тонкие; сквозь них иногда даже проявляются ваши подлинные лица. Ваши маски очень тонкие. Но священник, святой, раввин, папа должны носить очень плотные маски. Они должны верить в самих себя, и они должны жить двойной жизнью: одной – с парадного входа, другой – с черного. И эта жизнь с парадного входа есть лишь лицемерие – они это знают.

Каждый так называемый религиозный человек ощущает вину – поскольку знает, что делает что-то неправильное, но не может прекратить это делать, так как это «что-то неправильное» неправильно лишь потому, что неправильным его называют другие. У него самого нет ощущения неправильности этого. Сам он не знает, что правильно и что неправильно. У него нет света внутри. Он поверил другим, что это неправильно, хотя его собственная биология говорит, что это правильно. Теперь он в затруднении, в серьезном затруднении. Если он следует своему природному инстинкту, то появляется чувство вины – «я делаю что-то неправильное».

Даже такой человек, как Святой Августин, говорит: «Господи, помоги мне, потому что я продолжаю делать то, чего не следует делать, и я никогда не делаю того, что следует делать». Это простое утверждение имеет огромное значение. По крайней мере, Августин искренен и честен; он во многих отношениях был честным человеком. Если бы он не старался слишком усердно быть христианином, он бы стал просветленным. Он упустил просветление по той простой причине, что слишком усердно старался быть христианином. Вместо того чтобы быть самим собой, он слишком усердно старался следовать Десяти Заповедям, следовать по стопам Иисуса. Естественно, когда вы следуете за кем-то другим, так и случается. Снова и снова вы будете делать то, чего делать не следует, и снова и снова не будете делать того, что следует делать, и это создает разделение, раскол.

Если вы делаете то, что следует делать, то, что сказали другие, страдает ваше естество. Тогда вам приходится подавлять, но подавленное не будет оставаться подавленным вечно. Оно будет снова и снова заявлять о себе, оно начнет всплывать на поверхность, потому что оно накапливает импульс, энергию.

Руфь слишком застенчива, чтобы исповедаться, и священник предлагает ей свою помощь.

– Делал ли он это? – спрашивает падре, целуя ее.

– Да, святой отец, и еще хуже.

– Ты имеешь в виду, что он делал это? – спрашивает он, касаясь ее грудей.

– Да, отец, и еще хуже.

В конце концов, он вступает с ней в половое сношение.

– Ты имеешь в виду, что он сделал именно это?

– Да, отец, и еще кое-что похуже!

– Что же он мог сделать хуже этого?

– Святой отец, он заразил меня триппером!

Так называемый религиозный человек непременно будет подавлять, и это подавление породит извращения. Все сексуальные извращения созданы так называемыми религиозными людьми, и поразительно то, что именно эти люди выступают против всех извращений – а они являются их создателями! Они виновны в преступлении, они преступники. Например, они осуждают гомосексуализм, а гомосексуализм имеет религиозное происхождение, потому что религии всегда разделяли мужчин и женщин. Существовали отдельные монастыри для монахов и отдельные женские монастыри для монахинь; мужчинам и женщинам было запрещено встречаться, смешиваться, объединяться друг с другом. Ну а если вы помещаете множество людей одного пола в заключение, на долгое время огораживаете их стенами… а есть монастыри, в которые вы вступаете и уже не можете оттуда выйти, вы вступаете на всю свою жизнь. Итак, тысячи мужчин живут вместе и тысячи женщин живут вместе, не имея никакой возможности трансформировать свою сексуальную энергию, ничего не зная о Тантре, потому что они боятся узнать что-либо о Тантре…

Тантра – это единственная наука, которая может трансформировать вашу энергию; не существует другой науки, которая может трансформировать вашу сексуальность. Если вы хотите что-то узнать об атомах, вы должны изучать физику; если вы хотите что-то узнать о химических веществах, вы должны изучать химию – точно так же, если вы хотите понять секс, не существует другого пути, кроме Тантры, и нет вероятности, что когда-нибудь появится другой путь. Тантру необходимо понять, но эти люди боятся.

Из-за того, что я говорил и говорю о Тантре, религиозные люди настроены против меня. Они никогда не говорят своим последователям, как трансформировать свою сексуальную энергию, поэтому монахини неизбежно становятся лесбиянками, а монахи – гомосексуалистами. Гомосексуализм уходит своими корнями в религию – это религиозное явление.

Отец Санчес, священник из Венесуэлы, попал в больницу Каракаса с опухолью в брюшной полости. Шутки ради ему сказали, что он забеременел и что ребенок должен быть извлечен с помощью кесарева сечения. Ему отдали младенца незамужней женщины, умершей во время родов.

Священник воспитал ребенка как своего сына. Спустя годы, на своем смертном одре, отец Санчес позвал мальчика к себе.

– Я должен тебе кое-что сообщить, – сказал священник. – Ты всегда называл меня отцом, но сейчас, перед смертью, я должен сказать тебе правду. В действительности, я не твой отец, я твоя мать.

– Кто же тогда мой отец? – спросил мальчик.

– Архиепископ Каракаса!

Из-за того, что я называю вещи своими именами, так называемые религиозные люди против меня. Я могу понять их гнев, и у меня нет на него обратной реакции. У меня есть только сочувствие. Я могу понять, почему Иисус в последний момент на кресте просил Бога: «Прости этим людям, потому что они не ведают, что творят». У меня такое же чувство: они не ведают, что творят. И они настолько бессознательны – они обречены на то, чтобы вести себя таким образом.

И все вы должны это понять, все вы должны проявить сострадание, поскольку что они могут сделать? Веками им говорили неправду, веками их воспитывали на лжи, и они приняли ее как истину. А я говорю, что это не истина, что то, во что вы верите, является ложью.

Любая вера есть ложь. Истина должна быть пережита на опыте, а не принята на веру. Истина освобождает, но это должна быть ваша собственная, пережитая вами истина; истина, принадлежащая любому другому, неизбежно создаст для вас рабство.

Помочь заключенному, который всю жизнь прожил в тюрьме, стать свободным – это трудная задача, но это также и прекрасный вызов.

Я принял этот вызов, и я стараюсь – как только могу. И конечно, чем больше я в этом преуспею, тем сильнее будет настроена против меня толпа. Но я должен делать свое дело, и мне нравится его делать. Даже если я буду за это распят, для меня это будет просто замечательно. Это будет отличная награда за мою работу!

Третий вопрос:

Ошо,

Есть ли у тебя какое-нибудь желание?

Я бы хотел быть Адамом. Тогда, если бы я рассказал шутку, никто бы не смог сказать: «Я слышал ее раньше!»

Четвертый вопрос:

Ошо,

Почему тебя сравнивают скорее с Распутиным, нежели с Иисусом, Кришной, Махавирой или Буддой? И главным образом тогда, когда ты постоянно и едко критикуешь современную политику и политиков и открыто высказываешь радикальные взгляды на религиозность?

Ты знаешь, что они сделали с Иисусом? Ты знаешь, что они сделали с Махавирой? Ты знаешь, что они сделали с Буддой? Ты не знаешь. Конечно, они не могли сравнивать Иисуса с Распутиным, поскольку Распутина тогда еще не существовало, но разве то, что они распяли Иисуса, не является достаточным доказательством того, что они не считали его хорошим человеком, что они были совершенно уверены, что он есть зло, что он служит дьяволу, а не Богу, что он не мессия, а самозванец? Если бы они не были убеждены в том, что «он самозванец и разрушает нашу духовность, нашу культуру, нашу религию», то зачем бы им было распинать Иисуса?

Они всеми возможными способами мучили Махавиру. Они ранили Будду; они делали все, чтобы убить его. Конечно, им это не удалось. В этом различие между индийцами и евреями: когда евреи что-то делают, они добиваются успеха! Индийцы есть индийцы: они делают, но не могут добиться успеха.

Лишь несколько дней назад в меня бросили нож, чтобы убить меня. Теперь, когда на дворе двадцатый век, пытаться убить кого-либо старомодным ножом… в этом было что-то очень древнее, полностью проржавевшее. Когда он упал, я подумал, что это камень!

Они не смогли убить Будду или Махавиру; это просто демонстрирует индийскую нерасторопность, ничего больше! И вы думаете, они были очень довольны Кришной?

Джайны поместили Кришну в седьмой ад. Джайны верят, что существует семь адов: седьмой ад – последний, куда помещают величайших преступников. Так что джайны поместили Кришну в седьмой ад. Даже Адольф Гитлер окажется не дальше третьего! Чингисхан, Тамерлан, Надир Шах не могут попасть дальше третьего ада. Седьмой зарезервирован только для таких людей, как Кришна.

Джайны поместили Кришну в седьмой ад. Почему? Я не думаю, что они могут поместить Распутина в седьмой ад. Распутин может попасть, самое большее, во второй, но не в седьмой. Кришна кажется значительно более опасным человеком. Именно он уговорил Арджуну идти на войну; в той войне погибли миллионы людей. Так что причиной всего насилия, всей этой огромной массовой бойни был Кришна. Арджуна хотел отречься от мира… это прекрасная история.

Война была готова начаться. Враги стояли лицом к лицу, ожидая лишь сигнала, чтобы начать убивать друг друга. Арджуна, видя миллионы людей, слегка заколебался. Он подумал: «Это глупо. Только ради царства, только ради того, чтобы стать царем, не стоит убивать миллионы людей». Это понимание было настолько пронзительным, что он бросил свой знаменитый лук и сказал Кришне – Кришна был его кучером, его возничим – он сказал Кришне: «Разверни колесницу. Отвези меня в джунгли, оставь меня там. Я хочу отречься от мира. Я больше не хочу этого царства, и я не хочу сражаться».

Кришна уговаривал его, спорил с ним, убеждал его, что это его долг; говорил, что он трус, что это бегство от жизни. И, в конце концов, он заставил его сражаться. Ну, а согласно джайнской философии Арджуна был прав. Отбрасывая все насилие, он действительно становился джайнским монахом. Кришна – это опасный человек, предложивший великолепные логические обоснования для того, чтобы тот пошел на войну.

Он сказал Арджуне: «Так решил Бог – война произойдет, это неизбежно. Даже если ты убежишь, твое место придется занять кому-то другому, но война произойдет. Поэтому не беспокойся, ты – всего лишь повод. Ты не убиваешь этих людей; Бог уже решил, что эти люди должны быть убиты, и эти люди должны быть убиты, чтобы спасти религию. Эти люди должны быть убиты ради мира. Тебе придется сделать это – это твой долг!» И он приводит замечательные аргументы. Он говорит: «Запомни, когда ты убиваешь человека…» – и это самый опасный аргумент. Он говорит: «…Когда ты убиваешь человека, ты убиваешь только его тело. Душа не убита, душа вечна. Поэтому, зачем беспокоиться? Убитый будет рожден снова. У него будет другое тело, по сути, новое тело. Ты отбираешь старую форму, и он получит новую, потому что душа вечна».

Это очень опасный аргумент для джайнской идеологии. Это означает, что вы можете убивать, что это не преступление. Этот человек опасен. Они поместили его в седьмой ад.

Ты спрашиваешь: «Почему тебя сравнивают скорее с Распутиным, нежели с Иисусом?» Иисуса не считали очень хорошим парнем – хороших парней не распинают! Кришну тоже не считали очень религиозным человеком. Религиозных людей не помещают в седьмой ад. А Махавиру индусы и буддисты считали совершенно безумным, потому что он бродил обнаженным. Он разрушал индуистскую культуру. Он даже не вел себя как джентльмен, разве можно говорить о нем как о просветленном человеке? Его гнали от одной деревни к другой. В конечном счете, в старости он был отравлен – он страдал шесть месяцев.

У индусов столько гнева против Махавиры, что они даже не упомянули его имя в своих писаниях – они полностью его игнорировали. Даже обратить на него внимание – значило бы придать ему некоторую важность. Его имя не упомянуто ни в одном индуистском писании. Человек такой огромной правды, но игнорируется даже его имя – умышленно, чтобы вычеркнуть его из истории. И они знали, что это нетрудно сделать, потому что у Махавиры было очень мало последователей, и этих последователей можно было убить или обратить; вся эта история могла быть стерта, как будто ее никогда не было.

Будду им пришлось упомянуть в своих писаниях, потому что у Будды были миллионы последователей, уничтожить его имя оказалось практически невозможным. Поэтому лишь из-за очевидной необходимости они упомянули Будду, но очень осуждающим образом. Они говорят, что Будда пришел в этот мир, чтобы разрушить религию, разрушить людскую добродетель, потому что ад был пуст, и дьявол постоянно жаловался Богу: «Ты создал ад, но ад пустует, и мы веками сидим здесь без дела. Пришли нам людей! Мы приготовили все орудия для пыток, но мучить некого, и мы слоняемся без дела! А люди такие добродетельные… Индусы такие добродетельные, такие религиозные, такие духовные, все индусы попадают в рай!»

Поэтому Бог сжалился над бедным дьяволом и сказал: «Хорошо. Сейчас я явлюсь в мир как Гаутама Будда, разрушу людскую веру в истинную религию и совращу их с пути. Я заставлю их сбиться с пути; тогда они начнут попадать в ад и у тебя будет достаточно людей для истязаний».

Таким образом, индусы признают Будду воплощением Бога, но каково назначение его воплощения? Заполнить ад! Индусы хитрые люди, гораздо более хитрые, чем все остальные.

Распятие Иисуса в некотором отношении не достигло цели, потому что в результате его распятия родилось христианство. Но, признав Будду воплощением Бога и, вместе с тем, использовав такой трюк, придав всему делу такой обвинительный поворот, Индия стала абсолютно небуддистской. Кто хочет попасть в ад? Буддизм полностью исчез из Индии, абсолютно исчез. Даже храм в Бодх Гайе, где Будда стал просветленным, – храм, построенный в память о нем… В течение столетий невозможно было найти буддийского монаха, который бы стал священником в храме. В этом храме индуистский священник. Храм стоит как мемориал в честь Будды, но буддисты исчезли полностью, и не нашлось ни одного буддиста, который бы стал священником в единственном храме. Священником до сих пор является индус – теперь это стало традицией. Теперь этот храм находится в собственности индуистских священников, браминов. Странно, потому что Будда против браминов, против Вед! И самое священное для буддистов место захвачено индусами: священник – брамин!

Иудеи убили Иисуса, но они забыли о том, что распятие привлечет большое количество людей – оно докажет, что Иисус был мессией, оно станет доказательством, оно станет исторической вехой, оно глубоко проникнет в людские сердца. В действительности, сами иудеи впоследствии начали чувствовать себя виновными. Иуда сразу же совершил самоубийство – через двадцать четыре часа. Лишь двадцать четыре часа спустя он совершил самоубийство – он почувствовал такую вину; и в иудеях, которые распяли этого простого человека, этого беднягу, конечно же, непременно должно было возникнуть чувство вины, а когда появляется чувство вины, единственный способ избавиться от него – прикрыть его поклонением, проявлением уважения. Те самые иудеи стали христианами – они были первыми христианами.

Индусы добились цели гораздо искуснее. Они не распяли Будду, хотя они много раз пытались его убить, но безуспешно. Однако, с философской, метафизической точки зрения, они достигли цели.

Ты думаешь, что когда Будда был жив, люди думали, что он бог? Тогда ты ошибаешься. Ты думаешь, что люди поклонялись Махавире как богу? Тогда ты ошибаешься. Конечно, несколько учеников признавали его божественным, но основная часть общества осуждала его. Они осуждали Будду, они осуждали Кришну, они осуждали Иисуса точно так же, как осуждают меня. На самом деле, называя меня Распутиным, в переносном смысле, они относят меня к той же категории, что и Иисуса, Кришну, Махавиру и Будду, потому что Распутин в их представлении – это не кто иной, как злой дух, очень могущественный злой дух. И конечно, они считают, что здесь работает некая сила.

Совсем недавно я получил письмо от одного саньясина: несколько месяцев назад одна телекомпания сняла фильм об ашраме, и этот фильм комментирует христианский священник. Этот саньясин видел фильм с комментариями: священник просто лжет, говорит вопиющую неправду. Он никогда не был здесь, в ашраме. Фильм был снят телекомпанией; этот священник никогда здесь не был, и он комментирует фильм, он дает дикторский комментарий по ходу фильма. Поэтому, когда на даршане люди двигаются, танцуют, поют и впадают в экстаз, он дает такой комментарий: «Смотрите! Это черная магия! Этот человек – воплощение дьявола. То, что он делает, – это гипноз, магнетизм».

Они непременно будут сравнивать меня с Распутиным – просто чтобы заклеймить меня. Стоит им распять меня, и эти же самые люди будут мне поклоняться, но сначала они должны меня распять. А я не тороплюсь – вот почему здесь так много охранников и мер безопасности. Естественно, через двадцать столетий после Иисуса я немного более бдителен по отношению к их возможным действиям! Иисус не был готов к тому, что они могут зайти так далеко. Я же знаю, что они на это способны – я знаю, что они пойдут на это, – но мне бы хотелось задержаться здесь немного подольше, чтобы заразить как можно больше людей!

Поэтому они приложат все усилия, чтобы уничтожить меня, – однако из-за того, что они не могут меня уничтожить, они впадают в ярость. Тогда, по крайней мере, они могут писать в газетах и распространять слухи – и мне это нравится! Мне нравятся все эти слухи! Даже уважаемые газеты, агентства новостей продолжают делать дурацкие вещи, но это приводит к сенсациям – а они живут сенсациями. Все абсолютно естественно, все должно происходить именно так. Все может происходить только таким образом – это неизбежно.

Только мои люди поймут, кто я есть, и меня не волнует, что скажут другие, – нисколько! Фактически, я бы хотел, чтобы они распускали как можно больше слухов, потому что их слухи привлекают людей в ашрам – а стоит им попасть сюда, я всегда смогу их загипнотизировать! Эти слухи привлекают сюда много людей. Стоит им попасть сюда, и их видение меняется, их точка зрения меняется. Они видят здесь нечто совершенно иное: то, что здесь происходит, полностью отличается от того, что они слышали обо мне. То, что они слышали, помогает мне, потому что это создает контраст.

Если вы приходите ко мне, думая, что здесь Распутин, а затем смотрите, слушаете и сидите со мной в молчании, то неожиданно контраст становится явным: где Распутин? Здесь простой человек, говорящий простым языком, изливающий свое сердце и свою любовь, делящийся своей радостью, не интересующийся ни политикой, ни организованной религией, а проявляющий интерес только к одному – как люди могут стать более осознающими, более бдительными, более медитативными.

Священники боятся – я могу разрушить их бизнес. Политики боятся, потому что, развивая осознанность, я могу создать мятежных людей. Поэтому они собираются организовать против меня заговор, но все их заговоры, в конечном счете, помогают мне.

Мое наблюдение таково, что истину нельзя убить. Можно убить меня, но истину убить невозможно. Можно распять Иисуса, но разве можно распять истину? По сути, распятие становится фоном, на котором истина сияет еще ярче, еще отчетливее, чем когда-либо. Поэтому я наслаждаюсь их слухами. Я никогда не опровергаю их слухи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.