Глава XVII. Душа и Природа

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава XVII. Душа и Природа

Единство, таким образом, является главным итогом интегрального знания; с его помощью мы собираем воедино все части нашего существа и достигаем универсальной целостности. Если наша цель – предельно полно охватить своим обожествленным сознанием мир, уподобившись в этом самому Божественному, мы должны также познать каждую вещь во всей ее полноте – сначала, как таковую, а затем – в ее единстве со всем великим целым; ибо именно так Божественное представляет и видит свое бытие в мире. Воспринимать вещи в виде частей или отдельных элементов – принцип низшего аналитического знания. Абсолют пребывает повсюду, и его нужно видеть и находить повсюду. Каждая конечная вещь бесконечна, и мы должны ощутить и познать как присущую ей бесконечность, так и ее внешний конечный облик. Но чтобы так познавать мир, так ощущать и воспринимать его, недостаточно интеллектуального понимания или представления, что он таков; необходимо ясное божественное видение, божественное восприятие, божественный экстаз, реальное ощущение единства с объектами нашего познания. В этом переживании не только Запредельное, но и все сущее, не только тотальность, Все как целое, но каждая вещь этого Целого становится для нас нашим «я», Богом, Абсолютом и Бесконечным, Сат-Чит-Анандой. Только так можно в полной мере насладиться Божественным миром, полностью удовлетворить ум, сердце и волю и полностью освободить сознание. Именно к этому высочайшему переживанию устремлены поэзия и искусство, всевозможные усилия людей обрести субъективное или объективное знание, все их желания и намерения обладать и наслаждаться объектами, именно к нему они более или менее осмысленно стремятся; их попытки постичь формы, качества и свойства вещей – лишь первый шаг, не способный дать глубочайшего удовлетворения, которое возможно только в том случае, если, познав эти вещи абсолютно и совершенно, они смогут воспринять бесконечную реальность, символами которой те являются. Рациональному уму и обычному чувственному опыту такое восприятие вполне может показаться поэтической фантазией или мистической галлюцинацией; но чувство абсолютной удовлетворенности и ощущение просветленности, которые приносит это переживание и только оно одно способно дать, однозначно свидетельствуют о том, что оно достовернее обычного чувственного опыта; благодаря ему мы озаряемся лучом более высокого сознания и более божественного чувства, по образу и подобию которых, в конце концов, должно быть преобразовано наше субъективное бытие, если мы только на это будем согласны.

Мы уже знаем, что понятие абсолютного имеет отношение к высочайшим принципам Божественного Бытия. Обычно различающий ум заявляет, что абсолютно только то, что за пределами всякого проявления, что только бесформенный Дух бесконечен, только вневременное, внепространственное, неизменное, неподвижное «Я» в своем вечном покое абсолютно реально; и если мы в своих попытках будем руководствоваться этим представлением и следовать ему, то придем к субъективному переживанию, в рамках которого все остальное покажется нам ложным или относительно истинным. Если же мы будем исходить из более глобального представления, нам откроется более полная истина и мы испытаем более глубокое переживание. Мы поймем, что бесконечность и абсолютность сознания-силы и динамического восторга божественного Бытия, в его всеблаженном обладании мириадами своих сил, качеств и эманаций, ни в чем не уступает бесконечности и абсолютности неизменного вневременного и внепространственного существования – напротив, эти бесконечности настолько тождественны, что мы можем в одно и то же время и в равной степени наслаждаться божественным вневременным покоем и миром и божественной радостью трудов во времени, наслаждаться свободно, бесконечно, не чувствуя зависимости и не опускаясь до беспокойства и страдания. Также мы можем испытать аналогичное переживание, позволяющее увидеть, что все принципы этой активности Неизменное Божественное хранит в себе, так сказать, вбирая в себя и пряча, а космическое Божественное – проявляет и реализует их бесконечный качественный и количественный потенциал.

Первым и наиболее важным из этих принципов является двойственность существования – его разделенность на Пурушу и Пракрити, которая, в конечном итоге, сводится к единству. Мы говорили о ней, рассматривая Йогу Трудов, но не меньшее значение она имеет и для Йоги Знания. Наиболее четкое разделение между Пурушей и Пракрити делалось в древних индийских философских системах; однако оно основывалось на том конкретном факте, что в основе мироздания лежат два отдельных и в то же время единых начала. В разных системах мировоззрения их называли по-разному. Ведантисты говорили о высшем «Я» и Майе, понимая, в соответствии со своими представлениями, под «Я» Неизменного, а под Майей – силу, с помощью которой это «Я» создает для себя космическую иллюзию, или же «Я» считалось Божественным Существом, а Майя – природой сознательного бытия и сознательной силы, посредством которой Божественное воплощается в душах-формах и в формах вещей. Другие говорили об Ишваре и Шакти, Господе и Его силе, Его космической энергии. Аналитическая философия санкхьяиков настаивала на их вечной раздвоенности и отрицала любую возможность единства, допуская лишь их взаимосвязь, благодаря которой космическая деятельность Пракрити для Пуруши начиналась и продолжалась, и разделение, в результате которого она прекращалась; ибо, согласно Санкхье, Пуруша есть неподвижная сознательная сущность – Душа, которая всегда и внешне и внутренне неизменна, а Пракрити – активная сила Природы, которая, приходя в движение, создает и поддерживает проявленный космос, а погружаясь в покой, уничтожает его. Оставив в стороне эти философские тонкости, мы должны прийти к изначальному психологическому переживанию, которое породило их, и понять, что в бытии если не всех существ и не всей вселенной, то, по крайней мере, человеческих существ есть два элемента – душа и Природа.

Эта двойственность очевидна. Мы все без всякой философии можем ощутить ее на собственном опыте, если и не потрудиться описать ее. Даже самый радикальный материализм, отрицающий душу или сводящий ее к более или менее призрачному результату воздействия природных феноменов на физический мозг (не совсем понятно функционирующий и называемый нами сознанием или умом, но на самом деле являющийся лишь своеобразным генератором нервных импульсов), не может отмахнуться от конкретного факта этой двойственности. Неважно, откуда она взялась; дело не столько в самом явлении, сколько в том, что оно определяет все наше существование и является тем единственным фактом, который действительно важен для нас как человеческих существ, обладающих волей, умом и субъективным бытием, ибо от него зависит все наше счастье и страдание. Все проблемы жизни сводятся к одному единственному вопросу: «Что нам делать с этой душой и этой природой, стоящими друг против друга, – нам, имеющим в качестве одного аспекта своего существования эту Природу, эту индивидуальную и космическую активность, пытающуюся навязать себя душе, владеть ею, контролировать и обусловливать ее, а в качестве другого – эту душу, чувствующую, что неким чудесным образом она свободна, полностью владеет собой, несет ответственность за себя и свои поступки и поэтому пытается оказывать воздействие на Природу, свою собственную и мировую, управлять, владеть, наслаждаться ею или даже, быть может, ее отвергнуть и выйти из-под ее власти?» Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны знать, на что способна душа и что она может сделать с собой, с Природой и с миром. Все направления философии, религии, науки – на самом деле лишь попытки получить достоверные данные, основываясь на которых можно ответить на этот вопрос и решить (настолько, насколько позволит наше знание) проблему нашего существования.

Надежда на полное освобождение от нашей нынешней борьбы с нашей низшей и беспокойной природой и существованием и от подчиненности им возникает, когда мы понимаем то, на чем настаивают религия и философия, но современная мысль пытается отрицать: что мы, как души, можем существовать в двух состояниях – низшем, беспокойном и подчиненном, и высшем – запредельном, невозмутимом и независимом, пребывая либо в волнениях и беспокойствах Ума, либо в покое Духа. Надежда не только на освобождение, но и на в высшей степени удовлетворительное решение и победу приходит, когда мы осознаём то, что утверждают некоторые религии и философии, но другие, кажется, отрицают – что в двойственном единстве души и природы существует низшее, обычное человеческое состояние бытия и высшее божественное, в котором состояние двойственности исчезает и душа становится тем, чем сейчас только пытается и стремится стать – свободной хозяйкой своей природы, владеющей, благодаря единству с Божественным, также и мировой природой. К какому решению мы попытаемся прийти, зависит от нашего взгляда на две эти возможности.

Душа, вовлечённая в активность ума, находящаяся во власти обычных ментальных, эмоциональных, чувственных феноменов, привычного восприятия витальных и физических влияний окружающего мира и механического реагирования на них, подчинена Природе. Даже ее интеллект и воля обусловливаются ее ментальной природой, а в еще большей степени – ментальной природой ее окружения, которая тайно или явно воздействует на индивидуальный ум и подчиняет его себе; таким образом, ее попытки организовывать, контролировать, определять свою собственную жизнь и поступки всегда бывают несколько иллюзорными, поскольку, когда душа думает, что она действует, на самом деле действует и определяет все ее мысли, намерения и поступки Природа. Если бы душа постоянно не осознавала, что она есть, что она существует сама по себе, что она не является этим телом или жизнью, а представляет собой нечто иное, независимое, по меньшей мере, наблюдающее и одобряющее, а возможно, и определяющее все, что происходит с ней во вселенной, – то в конце концов мы были бы вынуждены признать, что нет никакой души, а есть только Природа. Этого вывода придерживается современный материализм, и к нему же пришел нигилистический буддизм; последователи Санкхьи решали эту дилемму по-своему, утверждая, что на самом деле душа лишь отражает тенденции Природы, а сама по себе ничего не решает и не является владыкой. Однако, отказываясь служить зеркалом, отражающим природные процессы, она может отступить назад и погрузиться в вечную неподвижность и покой. Есть и другие доктрины, приходящие практически к тому же самому выводу только с другой стороны – со стороны Духа. Их апологеты считают Природу иллюзией или же заявляют об эфемерности как души, так и Природы и указывают на некое запредельное состояние, в котором двойственности души и Природы не существует: обе либо исчезают, погружаясь в нечто неизменное и невыразимое, либо переходят в состояние, полностью исключающее динамический принцип. И хотя эти доктрины не отвечают более широким чаяниям человечества, его заветным исканиям и стремлениям, предлагаемые ими решения можно до известной степени считать приемлемыми; ибо, даже отвергая множество чудесных бесконечностей Абсолюта, которые предлагает вечному искателю в человеке подлинная власть души (обретшей божественное существование) над Природой, они позволяют достичь некоего универсального Абсолюта или же индивидуального абсолюта души.

Душа, поднявшаяся в царство Духа, выходит из-под власти Природы и пребывает над человеческой ментальной активностью. Она может пребывать над ней в бесстрастии и отрешенности, ud?s?na, спокойно и невозмутимо взирая свыше, или же плениться невыразимым покоем и блаженством своих неизменных духовных глубин и забыться в них; обычно следующим шагом становится не божественное покорение и полное подчинение Природы и космического существования, а отречение от них и выход за их пределы. Но Дух, Божественное не только пребывает над Природой; он является владыкой Природы и космоса; душа, достигшая своего духовного состояния, должна, по крайней мере, быть способна точно так же властвовать над ними благодаря единению с Божественным. Она должна быть в состоянии полновластно управлять своей собственной природой не только в покое или приводя ее в состояние неподвижности, но и тогда, когда та активно действует.

Одна сторона нашего двойственного существования позволяет нам за счет интенсивных духовных усилий достичь абсолюта души, другая сторона той же вечной двойственности позволяет наслаждаться абсолютностью Природы и всего в Природе. Объединение же этих высочайших устремлений в божественном обладании Богом, собой и миром должно привести нас к счастливой полноте и исполнению нашего высшего предназначения. Однако на уровне нашего обычного существования это невозможно, так как душа действует через ум, а ум может действовать лишь индивидуально и фрагментарно, радостно или неохотно подчиняясь той вселенской Природе, через которую божественные знание и Воля осуществляют свои замыслы в космосе. Но Дух, будучи источником и причиной знания и воли, не подчиняется им, а владеет ими; поэтому чем глубже душа погружается в свое духовное или божественное бытие, тем больше она овладевает движениями природы. Она становится тем, что в древности называли сварат (svar??) – свободным и независимым владыкой своей жизни и бытия. Но также возрастает ее власть над своим окружением, своим миром.

Осуществить это в полной мере она может, только универсализируя себя; ибо, оказывая воздействие на мир, она должна выражать божественную и универсальную волю. Ей в первую очередь нужно расширить свое сознание и ощутить вселенную в себе, вместо того чтобы, подобно уму, быть ограниченной физическим, витальным, чувственным, эмоциональным, интеллектуальным взглядом на мир, свойственным отдельной личности; она вместо того, чтобы цепляться за свои собственные интеллектуальные идеи, желания и стремления, предпочтения, намерения, побуждения, должна принять, как свои, мировые истины, мировые энергии, мировые тенденции и мировые цели, а личные, пока они остаются, – согласовать с универсальными. Затем она должна подчинить свое знание и волю в самих их истоках божественному Знанию и божественной Воле и благодаря такому подчинению слиться с ними, утратив свой личный свет в божественном Свете и свои личные побуждения в божественном побуждении к действию. Пребывать сначала в согласии с Бесконечным, в гармонии с Божественным, а затем объединиться с Бесконечным и слиться с Божественным – таково условие совершенной силы и мастерства, и именно в этом заключается суть духовной жизни и духовного существования.

Различия, проведенные в Гите между Пурушей и Пракрити, позволяют нам понять, какие позиции по отношению к Природе душа может занимать, восходя к абсолютной власти и свободе. Пуруша, по словам Гиты, является свидетелем, опорой, подателем санкции, познающим, владыкой, наслаждающимся [деятельностью Природы]; Пракрити даны исполнительные функции, она, будучи активным принципом, должна действовать в соответствии с позицией Пуруши. Душа, если хочет, может занять позицию бесстрастного свидетеля, s?k??; она может воспринимать деятельность Природы как не имеющую к ней никакого отношения; она просто наблюдает, не принимая в ней никакого участия. Мы уже знаем, как важна эта способность спокойного наблюдения; она лежит в основе процесса разотождествления, благодаря которому мы можем обо всем – теле, жизни, ментальной активности, мыслях, эмоциях, ощущениях – сказать: «Это Пракрити действует в жизни, уме и теле, это не я, все это даже не принадлежит мне», и, таким образом, прийти к отделению души от своих инструментов и к достижению в них состояния покоя. Поэтому такая позиция может быть позицией отказа от действий Природы или, по крайней мере, от участия в них и сопровождаться покорным и пассивным смирением, позволяющим терпеливо переносить деятельность Природы, пока она не прекратится (t?masika); или отвращением, неприятием и ее отвержением (r?jasika); или же ясным осознанием независимости своей души, покоем и радостью отстраненности и отдохновения (s?ttvika); но эта позиция может также сопровождаться беспристрастным и безличным восторгом, подобным тому, который испытывает зритель, наблюдающий спектакль, радующийся, но не имеющий привязанности к происходящему и готовый в любой момент подняться и столь же радостно уйти. Когда позиция Свидетеля достигает своего высочайшего статуса, она становится позицией абсолютного бесстрастия и свободы от каких бы то ни было реакций на феномены космического существования. Позиция Свидетеля, достигая своей вершины, становится позицией абсолютного бесстрастия и свободы от каких бы то ни было реакций на феномены космического существования.

Будучи бесстрастным Свидетелем, душа отказывается быть опорой и поддержкой Природы. Опорой, bhart?, Природе служит что-то иное – Бог, Сила или Майя, но не душа, которая лишь допускает, чтобы природная активность отражалась в ее наблюдающем сознании, не неся ответственности за ее поддержание или продолжение. Она никогда не скажет: «Все это происходит во мне, поддерживается мной и принадлежит мне», а в лучшем случае: «Это навязано мне и на самом деле не имеет ко мне никакого отношения». Если же нет реального и четкого разделения между душой и Природой, то это утверждение не может быть полностью истинным и отражать весь спектр их взаимоотношений; в этом случае душа также является и опорой, она в своем бытии поддерживает энергию, которая разворачивает космическое представление и управляет его энергиями. Когда Пуруша соглашается оказывать эту поддержку, он может осуществлять ее по-прежнему пассивно и безучастно, чувствуя, что он содействует движению энергии, но не контролирует и не направляет ее. Контроль осуществляется не им, а Богом, Силой или самой природой Майи; душа лишь бесстрастно поддерживает поток энергии, пока в этом есть нужда, пока, вероятно, сила ее прошлого согласия и интереса к этой энергии не истощится и не сойдет на нет. Если же душа полностью согласна оказывать такого рода поддержку и занимает эту позицию, то она тем самым делает очень важный шаг вперед, ведущий к отождествлению с активным Брахманом и его радостью космического бытия. Ибо тогда Пуруша становится активным подателем санкции.

В позиции Свидетеля своеобразное одобрение деятельности Пракрити тоже возможно, но оно пассивно, инертно, ему не хватает абсолютности и динамизма; если же Пуруша соглашается полностью поддерживать Пракрити, одобрение становится активным, даже если душа лишь дает согласие отражать, служить опорой и таким образом поддерживать действие всех энергий Пракрити. Она может отказаться обусловливать и выбирать, полагая, что это Бог или сама Сила, или некое Знание-Воля выбирают и обусловливают, а она только наблюдает, поддерживает и тем самым одобряет, anumant?, не будучи при этом обладателем знания и воли и тем, кто решает, как их использовать, j??t? ??vara?. Тогда имеет место не активное принятие решений, а общее одобрение (в форме активной поддержки) всего, что решено Богом или универсальной Волей. Однако, если душа обретает привычку делать выбор и принимать или отвергать то, что ей предлагается, она все же участвует в принятии решений; таким образом, относительно пассивное одобрение становится полностью активным и близко к тому, чтобы превратиться в активный контроль.

Это происходит, когда душа принимает все свои полномочия и становится обладателем знания и владыкой Природы, наслаждающимся всеми ее действиями. Как обладателю знания, ей известно о действующей и определяющей силе, она понимает смысл того, что реализуется в космосе, она посвящена в тайну Судьбы. Но действующая сила сама определяется знанием, которое порождает ее, дает ей начало, определяет ценность и способы проявления ее качеств. Поэтому, чем полнее знание души, тем больше у нее возможностей контролировать деятельность Природы либо с помощью одной только духовной силы, либо с помощью этой силы, проявленной в ментальной и физической активности. В жизни нашей души может наступить момент, когда она будет обладать совершенным знанием и пониманием не только внутренних процессов, но и внешних – она будет осведомлена о том, что происходит в окружающем мире, о развитии событий, о деятельности людей, животных, природы, видя мир так, как древние риши. Это может и не сопровождаться активным использованием силы и воздействием ею на мир, хотя полное отсутствие такого воздействия бывает редко; ибо риши не равнодушен к миру и своим собратьям, напротив, он един с ними, либо глубоко сочувствуя и сопереживая им, либо воспринимая всех существ как свое «я», проявленное во многих умах и телах. Более того, в рассказах о древних лесных отшельниках постоянно упоминается о том, что благо всех существ было предметом их непрестанной заботы. Оказывать такого рода помощь можно только после духовной реализации и уже не за счет усилий – ибо усилие это ограничение свободы, – а благодаря духовному влиянию на умы людей и на природные процессы или же духовной власти над ними, что является отражением действенного божественного присутствия в вещах и действенной божественной власти.

И это не может не сопровождаться активным наслаждением, превращающим душу в бхокту (bhokt?). На уровне низшего существования это наслаждение может быть либо позитивным, либо негативным, интерпретируясь нервной системой как радость и страдание; на уровне же высшего существования оно лишено двойственности и является активным наслаждением божественным восторгом, проявляющим себя во всем. Но и здесь наслаждение может либо ограничиваться безмолвным духовным восторгом, либо становиться интегральной божественной радостью, охватывающей все вокруг и сопровождающей любую деятельность любой части нашего существа.

Пребывая на этом уровне, невозможно утратить свободу или опуститься до невежественной привязанности. Человек, свободный в своей душе, осознает, что Божественное властвует над деятельностью Природы, что Майя является Его Знанием-Волей, все определяющим и все осуществляющим, что Сила является аспектом Воли этого двойного божественного Могущества, в котором неизменно присутствует действенное знание; он также даже индивидуально осознаёт себя центром божественного существования – частицей Господа, как говорит об этом Гита, – в какой-то мере управляющим деятельностью Природы, которую он созерцает, поддерживает, одобряет, радостно воспринимает, знает и с помощью основополагающей силы знания контролирует; когда же он универсализирует себя, его знание по-прежнему отражает только божественное знание, его воля исполняет только божественную волю, он испытывает только божественный восторг, а не невежественное личное удовлетворение. Так Пуруша сохраняет свою свободу, полностью осознавая себя и отказываясь даже в своем вторичном наслаждении космическим бытием быть ограниченной личностью. Истинные отношения души и Природы оказываются подняты им на совершенно новый, более высокий уровень.

Пуруша и Пракрити в своем единстве и двойственности возникают из бытия Сат-Чит-Ананады. Изначальной природой Бытия является осознающее себя Существование, то есть Сат или Пуруша; Энергия осознающего себя существования, либо неподвижная и погруженная в себя, либо действующая и осуществляющая труды его сознания и силы (Чит и Тапас), его знания и воли (Чит и его Шакти), – это Пракрити. Восторг бытия, Ананда – это вечная истина единства этого сознательного бытия и его сознательной силы, единства, которое может быть либо свернутым и непроявленным, либо развернутым и проявляющим два своих неразделимых аспекта. Оно, как Пракрити, разворачивает миры и, как Пуруша, наблюдает за ними; действует в них и поддерживает это действие; осуществляет труды и дает санкцию, без которой сила Природы не может действовать; претворяет в жизнь и направляет знание и волю, и знает и определяет качественные характеристики силы знания и силы воли; способствует наслаждению и наслаждается, – все есть Душа, обладающая Природой, созерцающая ее и являющаяся ее владыкой, и Природа, выражающая бытие, исполняющая волю, удовлетворяющая жажду самопознания души и наделяющая ее восторгом бытия. В безграничности Сат-Чит-Ананды мы обнаруживаем высочайшие и универсальные отношения Пракрити и Пуруши, в основе которых лежит истинная природа бытия. Эти же отношения, став несовершенными, искаженными или превратившись в свою противоположность, формируют мир в его нынешнем виде; вновь обретая совершенство, они приносят абсолютную радость, присущую самой душе, и основанную на ней абсолютную радость души в Природе, придавая мировому существованию его божественную полноту и завершенность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.