Глава 32 Превращение воды в вино — не настоящее чудо

Глава 32

Превращение воды в вино — не настоящее чудо

Ошо, для меня остается загадкой, как учение Иисуса, религия, могла видоизмениться так, что принесла миру столько смерти и уродства. Неужели Иисус посеял эти семена уродства? Или это неосознанность христиан? Было ли просветление Иисуса иного качества, чем просветление Лао-цзы, Бодхидхармы или Будды?

В случае Иисуса просветления не было, и что бы ни случилось после него — полностью и исключительно на его ответственности. Он посеял семена фанатизма.

Само заявление Иисуса: «Я Единородный Сын Божий» — фанатично и не имеет никаких оснований. Во-первых, Бог — это только гипотеза, и я никогда не слышал, чтобы у гипотез были сыновья или дочери. И акцент Иисуса на «единородном сыне» делает невозможным ни для кого другого заявить, что он еще один сын Бога — я не думаю, что в те дни были известны методы контроля над рождаемостью. С одной стороны, они говорят, что Бог всемогущий, но его могущество воплотилось только в одном сыне!

Заявление Иисуса было сделано только для того, чтобы выделить себя среди всех пророков, которые были до него. Они были только пророками, посланниками Бога; он же был связан более глубоко; а кровь всегда весомее любого послания. Также он настаивал все те три года, которые учил, что он тот самый мессия, которого так ждали иудеи.

Иудеи не были готовы принять его, но он продолжал настаивать. Немногие люди, последовавшие за ним, были некультурными, необразованными, бедными людьми. Они последовали за ним в надежде, что, возможно, он сын Божий, возможно, он мессия, и он выполнит свои обещания: «Блаженны бедные, ибо они унаследуют царство Божье»; «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому человеку пройти сквозь врата рая».

Он утешал бедных людей, у которых не было никакого разумения. В Иудее было полно ученых, раввинов — никого он не убедил. Его учение и реальность не совпадают. Он учит: «Блаженны кроткие», — но сам не кроток. Он учит: «Возлюби своих врагов, как ты любишь самого себя», — но он проклинает бедное фиговое дерево, потому что еще не пришла пора, и на нем нет плодов! И он начинает злиться: «Я и мои последователи пришли сюда голодными, а ты не готов угостить нас своими плодами — это негостеприимно с твоей стороны».

Но проклинать дерево, когда не сезон плодоносить, — что может поделать бедное дерево? И это человек, который учит «любить своих врагов», он не может простить даже бедное фиговое дерево, которое не совершило никакого преступления.

Он сам был необразованным, некультурным, но он вбил себе в голову это безумство, что он единственный сын Божий, что он мессия, которого ждали иудеи. Он передал эти идеи последующим поколениям христиан.

Все его чудеса поддельные. Чудеса не происходят. Существование никогда ни для кого не меняет свои законы, даже для единородного сына Божьего. Я говорю с абсолютной уверенностью, что все его чудеса поддельные, потому что, если бы человек сотворил эти чудеса, все иудейское общество признало бы его мессией.

Даже сегодня, если человек способен ходить по воде, обращать воду в вино, насыщать тысячи людей одной или двумя буханками хлеба, воскрешать мертвых, вы думаете, он будет распят? Он будет коронован! — его чудеса докажут то, о чем он говорит. Но ни одна иудейская книга времен Иисуса не упоминает даже его имени — он даже не был событием. Человек, воскрешающий мертвых, — если он не событие, то что тогда событие? Человек распят, но возвращается, воскрешенный, — как можно не сделать это темой всех газетных заголовков? Но не упоминается даже его имя. Причина понятна: он никогда не совершал никаких чудес. Все эти чудеса были приписаны ему учениками, чтобы сделать его утверждения весомыми — что он единственный сын Божий, что он мессия.

Они две тысячи лет старались сделать христианство особенной религией, уникальной, намного превосходящей любую другую религию, по причинам, которые все фальсифицированы. Будда никогда не ходил по воде, Моисей никогда не воскресил ни одного мертвого, Кришна не воскрес: если умер, то умер навсегда. Даже попытка доказать, что его родила мать-девственница, — это просто способ сделать Иисуса особенным, уникальным; он не был плодом половой жизни. Это антисексуальный подход, антижизненный подход. Все рождены в сексе; это значит, что все рождены в грехе. Как сын Божий может родиться в грехе? Поэтому он рождается у матери-девственницы.

Две тысячи лет все это служило опорой, не имеющей никакого отношения к религии. Даже если вы можете ходить по воде, что из этого? — вы будете просто глупо выглядеть. Если вы можете превращать воду в вино, вы окажетесь за решеткой, потому что вы совершаете преступление. Рождение у матери-девственницы сделает вас незаконнорожденным, а не великим богом. Столькие люди умирали во времена Иисуса: если он был способен возвращать людей к жизни, то, похоже, он был очень скуп, ни капли щедрости. Он воскрешает только одного человека — своего личного друга. Заговор очевиден. Лазарь — его личный друг, и все это чудо подготовлено заранее, если оно вообще имело место быть.

Он не был мертв. Две сестры Лазаря были последовательницами Иисуса: они поместили его в пещеру и стали ждать Иисуса. Иисус пришел через четыре дня, а за четыре дня тело стало разлагаться, оно смердело. И Иисус просто позвал его: «Лазарь, выходи!» И, похоже, что Лазарь был абсолютно готов, просто ждал; и он вышел из пещеры.

Если бы человек был способен воскрешать мертвых, он должен был бы продемонстрировать… Должно быть, умерло много людей, он мог бы оживить их. Почему именно друг? В чем смысл? — Лазарь даже не изменился после того, как его воскресили из мертвых. Мы ничего не слышим о нем: что он трансформировался, что у него началась теперь новая жизнь. Ничего не случилось: он остался тем же человеком, с той же отвратительной завистью, ревностью, глупостью, бесчувственностью. На него не снизошел свет.

Даже воскрешение Иисуса абсолютно поддельное. Я видел его могилу — она находится в Кашмире, в Индии. Он прожил в Кашмире до старости, до ста двенадцати лет. Иудейская семья, а иудеи — большая редкость в Индии, и по ту пору заботилась о двух могилах. И это очень странное совпадение: Моисей умер в Кашмире, и Иисус тоже умер в Кашмире. А причина этого совпадения в том, что кашмиряне, по сути, и есть иудеи. Они представляют собой одно из племен иудеев, которое заблудилось, пока Моисей искал Израиль.

Это длилось сорок лет. Через сорок лет почти все, кто отправился с ним в путь, либо умерли, либо были на грани смерти, были слишком стары; в силу вошло новое поколение. Да и Моисей устал блуждать вдоль и поперек по пустыням Среднего Востока. Каким-то образом он убедил людей: «Это Израиль, обетованная земля Божья».

В ней не было ничего прекрасного. И иудеи не простили Моисею — потому что он прошел все нефтяные земли. И они никогда не простят ему; иначе сегодня иудеи были бы самыми богатыми людьми в мире, вся нефть принадлежала бы им. А этот великий пророк, Моисей, не смог увидеть текущую под землей нефть и предсказать будущее. Они оказались в Израиле, в бесплодной местности.

Мне кажется, из-за того, что новое поколение было очень недовольно Моисеем, он, просто в качестве отговорки, оставил их обустраиваться в Израиле, а сам сказал: «Я поищу то племя, которое заблудилось в пустыне». И, следуя по пути того племени, он добрался до Кашмира; они обосновались именно там.

Кашмир, безусловно, похож на Божью землю. Это рай на земле. Когда первый мусульманский захватчик Индии, Бабур, достиг Кашмира, он не мог поверить своим глазам. Он прожил свою жизнь в пустыне, и после этого увидеть буйство красок Кашмира… Не задумываясь, он сказал: «Если рай вообще существует, то это здесь и только здесь».

Даже сегодня вы убедитесь, что кашмиряне больше похожи на евреев, чем на индийцев. Джавахарлал Неру, первый премьер-министр, был по происхождению кашмирянином, он выходец из того же рода; Индира Ганди — только посмотрите на лицо, посмотрите на нос. Они все кашмиряне.

Моисей добрался до племени, и он увидел, что они нашли Израиль, но было слишком поздно. Должно быть, он был очень стар; было слишком поздно признавать свою ошибку. Да пророки и не должны признавать, что они ошиблись, они непогрешимы. И он поселился там и умер в Кашмире.

Иисус тоже добрался до Кашмира. Он был распят, но иудейский способ распятия таков, что обычно здоровому человеку требуется сорок восемь часов, чтобы умереть на кресте, потому что смерть наступает вследствие медленного вытекания крови из рук и ног. А Иисусу было только тридцать три, и он был вполне здоров и молод.

Это был заговор с Понтием Пилатом, потому что Понтий Пилат не был иудеем, он был римлянином, а Иудея находилась во власти Римской Империи. Он не понимал, что было не так в Иисусе. Он не совершил никакого преступления, и если он передвигается на своем осле и говорит людям: «Я единородный сын Божий», то, если тебе хочется ему верить, верь; если тебе не хочется ему верить, ты не обязан. Но он не уголовник.

Самое большее, можно было подумать, что он слегка чудаковат, фантазер; или что он просто шут. Должно быть, он и выглядел как шут — разъезжая на осле в сопровождении двенадцати глупцов, ни у кого из которых не было никакого образования, ни у кого из которых не было никакого представления о том, что такое религия. Это было посмешище! Люди смеялись и веселились — в этом не было ничего, что можно было бы воспринять серьезно. Понтий Пилат не хотел распинать Иисуса, поэтому он дал распоряжение — потому что он чувствовал, что распинает действительно невинного человека, — чтобы Иисуса приковали к кресту в пятницу как можно позднее. Это откладывали и откладывали, и когда в итоге его приковали к кресту, он оставался там только шесть часов. Никто никогда за всю историю не умирал на иудейском кресте всего лишь за шесть часов.

А затем наступила суббота, и иудеи прекратили всякую деятельность. В этом и заключалась его стратегия: они должны были опустить тело Иисуса. Возможно, он чувствовал слабость: кровь вытекла, но он не был мертв; и его поместили в пещеру. А дальше было просто для Понтия Пилата — потому что пещеру охраняли римские солдаты — позволить последователям Иисуса как можно скорее вывезти его из Иудеи.

Те раны зажили, и он прожил долгую жизнь. Но в Индии он жил очень тихо. Он научился на горьком опыте, что если говорить: «Я единородный сын Божий, я последний мессия, тот, кого вы ждали», то это приведет к распятию и ни к чему другому. Чуда не произошло.

Даже на кресте он злился на Бога: ему казалось, что Бог предал его. Все это было в его уме: Бога нет — вопрос предательства не стоит; но в своем уме он был так фанатично убежден, что после ожидания в течение нескольких часов крикнул в небо: «Отец, ты покинул меня?» — потому что никакого чуда не происходило. Похоже, он надеялся, что будут спускаться ангелы, играть на арфах, сидеть на белых облаках. Ничего не произошло.

В Индии он вел себя тихо вместе с теми, кто последовал за ним. Фома последовал за ним. Вы будете удивлены, когда узнаете, что индийское христианство — самое древнее христианство в мире, Ватикан придет триста лет спустя. Он послал Фому в южную Индию и ясно дал понять: «Не говори о том, о чем мы говорили в Иудее». Но в Индии это не проблема.

Однажды так случилось, что я остался в одном городке, университетском городке — были каникулы, и городок использовался для индуистской международной конференции. Там было, по меньшей мере, девять человек, которые думали, что они боги. Индуистов это не заботит. Они сказали: «В этом нет вреда, это безобидно». Кто-то верит в то, что он бог, — вместо того, чтобы распять его, они поклоняются ему. Это более мучительно, помните, потому что теперь он должен вести себя как бог, а он всего лишь человеческое существо, поэтому ему приходится подавлять свою человеческую природу, свою биологию, свою физиологию — все. Но индуисты не причиняют ему никакого вреда; он делает это сам.

Только в одном городке девять человек объявили себя богами… и не возникает никаких проблем, кто настоящий бог, потому что индуисты верят в тридцать три миллиона богов — кого это волнует? Это не единоличное правление одного бога. Только индуистские боги демократичны. Все другие боги деспотичны — только один настоящий. Они не потерпят еще одного.

Тридцать три миллиона — таково было население Индии в давние времена. Они придумали точно такое же количество богов. То есть у тебя может быть твой собственный специальный бог — неповторимый и единоличный, не нужно делиться им ни с кем другим. Они могут выбирать себе бога. И в Индии столько религий.

Иисус бывал в Индии и раньше, и после распятия он снова вернулся. Он знал, что в Индии это никого не заботит. Если ты говоришь, что ты мессия, они могут ответить: «Прекрасно — оставайся им!» Никто не почувствует себя обиженным. На самом деле, они сами думают, что они мессии, поэтому в чем проблема? «Ты бог, мы боги — прекрасно. Давайте пожмем друг другу руки! Всегда двое лучше, чем один!»

Фома полностью адаптировался к индуистскому образу жизни. Он стал носить другую одежду; он даже носил индуистскую нить, которая символизирует индуиста. Он накладывал красную точку на лоб, что символизирует определенное религиозное течение индуистов. Он побрил голову и носил деревянные сандалии, которые носят только индуистские монахи. Он старался научиться у индуистских мастеров всему, чему только мог. На юге Индии он старался донести учение Христа, истолковывая его в понятиях индуизма, и он преуспел.

Керала — провинция, где жил Фома, — на девяносто процентов христианская. Но он никогда не заявлял, что он пророк или что-то в этом духе. В Индии это не имеет значения. Там пророки на каждой улице, боги на каждом базаре. Никто не обращает на это внимания; это их личные проблемы. Если кто-то думает, что он бог, — это его личная проблема.

Поэтому воскрешение было полностью сфальсифицированным, но на протяжении двух тысяч лет это была опора. Во всех этих опорах христианства нет ничего, что можно было бы назвать духовным.

А теперь у христианских теологов в Европе проходит конференция, где они должны принять решение отбросить все это, потому что из-за этого религия кажется несерьезной. Есть религии, где гораздо более высок полет сознания, где гораздо глубже проникновение в суть человеческого существа.

Именно Иисус несет ответственность за христианский фанатизм, потому что он сказал своим последователям: «Скоро вы будете со мной в раю». Мне нравится слово «скоро», но я не могу растянуть его на две тысячи лет — может быть, на несколько дней, но не на две тысячи лет. «И в судный день я выберу тех, кто следует за мной, это моя паства, и они войдут в рай; а те, кто не следует за мной, навсегда погрузятся в вечную тьму и геенну огненную. Нет оттуда спасения». Просто абсурд.

Вы видите всю абсурдность. В христианстве есть только одна жизнь — семьдесят лет. Треть ее проходит во сне, треть проходит в обучении. Из оставшегося времени много уходит на добывание средств к существованию; то немногое, что остается, уходит на придирки, ссоры, просмотр телевизора, бритье бороды два раза в день. У вас нет много времени, чтобы нагрешить. Как вы можете нагрешить? — нужно время.

Бертран Рассел прав. Он говорит: «Если самый строгий судья примет решение по поводу тех грехов, которые я совершил, а также включит те, которые я только намеревался совершить, но не совершил, он не сможет отправить меня в тюрьму более чем на четыре с половиной года». А христианство посылает вас в ад в качестве наказания за грехи, совершенные за целую вечность. Не может быть оправданий. Это самая абсурдная мысль, которую когда-либо порождала религия.

Именно Иисус заронил эту мысль в умы своих последователей. На протяжении этих двух тысяч лет христианство стремилось обратить людей в христианство, потому что это единственный способ избежать ада, единственный способ быть избранным Иисусом в судный день. Если Иисус не выберет вас, ваша участь предрешена: вас поглотит вечная тьма, геенна огненная. Христианские святые изобрели для ада всевозможные пытки. И это будет длиться вечно, деваться некуда, выхода нет; стоит только попасть в ад — и уже не выбраться из него никогда.

Это абсолютно нелогично, но так как это сказал Иисус, христиане столетиями разными способами принуждали людей принимать христианство. Их намерения благие: они хотят спасти вас, даже если вы не хотите быть спасенным.

Как-то раз, когда я был преподавателем в университете, я сидел на лужайке, и ко мне подошел христианский миссионер и заговорил со мной. Я нахожу, что это очень типично для христианских миссионеров — они не слушают вас, они продолжают говорить и продолжают открывать Библию и зачитывать отрывки.

Я сказал: «Сначала должны послушать вы. Я не хочу быть спасенным. Это элементарный вопрос, который вы должны задавать человеку, прежде чем тратить его время. Я не хочу быть никем спасен. Если я не могу спасти себя сам, то я не хочу быть спасенным. И я не хочу становиться паствой („sheep“ переводится как „овца“ и как „паства“), я человеческое существо. Поэтому иди и говори с паствой».

Сначала они силой — крестовые походы, религиозные войны — принуждали людей стать христианами. Миллионы людей были убиты христианством, сожжены заживо, потому что они никак не поддавались спасению. Странная разновидность спасителя! Странная разновидность сострадания! Если не хочешь быть спасенным, будешь сожжен заживо.

Многое изменилось. Теперь они не приходят с мечом в одной руке и Библией в другой. Они приходят с хлебом насущным в одной руке и Библией в другой — чтобы спасти бедных, спасти сирот. Все их усилия… и я повторю снова: их намерения не дурны, просто они идиоты.

Религия — это процесс трансформации, это не вопрос веры в Иисуса Христа, или веры в Магомета, или веры в Кришну, которые могут спасти вас. Они просто утешение, чтобы вы могли, утешая себя этим, продолжать свою жизнь так, как вам хочется.

Истинный искатель стремится найти способы, чтобы трансформировать свое уродство в красоту, свою жестокость в ненасильственность, свое бессердечие в сострадание, свою ненависть в любовь.

Настоящее чудо не превращение воды в вино; настоящее чудо — превращение ненависти в любовь; превращение вашего бессознательного в осознанность — вот настоящее чудо. И это человек должен сделать сам. Никто другой не может это сделать. Будды могут только показать путь, они не могут сделать это за вас. Есть вещи, которые нельзя сделать за вас.

В одном из экзистенциальных романов есть прекрасная идея будущего. Богатый человек говорит своему слуге: «Иди и займись любовью с моей женой».

Люди, присутствовавшие при этом, не могли поверить своим ушам: «Что ты сказал? Ты посылаешь своего слугу заняться любовью со своей женой?»

Он ответил: «Я могу себе это позволить. Бедные люди должны делать это сами. Я достаточно богат, чтобы это делали за меня».

Слуга тоже был слегка шокирован, поэтому он все еще стоял на месте. Богатый человек закричал: «Что ты стоишь? Ты не будешь заниматься любовью с моей женой; ты просто мой представитель. Поэтому просто пойди и сделай это за меня — не вздумай делать это за себя».

Бедный слуга вынужден был пойти, раз хозяин приказал.

Но как можно заниматься любовью за кого-то? И если любовью можно заняться за кого-то, то и рай, и духовная трансформация, и просветление могут быть достигнуты кем-то другим за вас, потому что вы можете себе это позволить?

В мусульманстве то же самое представление: есть только один бог — Аллах, и есть только один пророк — Магомет, и есть только одна священная книга — Коран. Это три основных составляющих.

Если вы посмотрите на жизнь Магомета, вы не обнаружите поиска Гаутамы Будды, вы не обнаружите поиска Махавиры. Иисус и Магомет не исследователи внутреннего существа.

История гласит, что он жил в горах, пас овец — простой бедняк, и ему был голос: «Я Бог, и все, что я скажу, ты должен запомнить и пересказать». Магомет был настолько потрясен — потому что вокруг никого не было, — что припустил к дому. Он был возбужден, весь трепетал. Жена укрыла его многими одеялами, но он все еще дрожал. Она спросила: «В чем дело? Ты ушел из дома в полном порядке. Что случилось?»

Он ответил: «Нечто очень странное. Со мной говорил Бог, и он сказал: „Ты мой последний посланник“, — и он будет передавать мне послания, которые я должен хранить».

У Магомета было девять жен. И он оказывает особую милость своим ученикам — у них может быть четыре жены.

У одного из его учеников, Низама из Хайдарабада в Индии, было пятьсот жен — в этом веке. Это так глупо и уродливо. С женщинами обращаются, как со скотом.

Этот Низам из Хайдарабада был старик, но продолжал брать в жены молодых девушек. Возможно, он был самым богатым человеком в мире, потому что в его штате находятся самые большие алмазные копи. Все великие алмазы пришли из Хайдарабада — Кохинор и другие. У него самого было столько алмазов, что раз в год их нужно было выносить на солнечный свет и проветривать. Они не были подсчитаны, потому что посчитать было невозможно — так их было много. Подвалы дворца были заполнены алмазами, и их доставали и рассыпали по всем террасам его дворца. Я видел эти террасы; дворец один из самых больших в Индии. В его руках были все деньги, в его руках была вся власть. Он был стар, но он мог купить любую женщину. Он мог дать достаточно денег любому мужчине и купить его дочь. Я думаю, что он даже не помнил имена всех своих пятисот жен, и я не думаю, что все жены видели его. Возможно, первые и видели.

Но в любом случае он не стоил того, чтобы на него смотреть: урод, и настолько суеверный, что, вы не поверите, ночью он клал одну ногу в бочку с солью, на всю ночь. Причина была в том, что он очень боялся призраков, а если одна ваша нога находится в соли, то призраки к вам не приблизятся.

Когда я там был, он уже умер, но я спросил его сына:

— Вы положили бочку в его могилу? — во дворце призраков не так уж много, но на кладбище ведь только призраки, больше никого, и темной ночью старик, один…

— Ты прав! Мы совершенно забыли о бочке с солью! — воскликнул сын.

— Еще не поздно! — сказал я.

Мусульмане не делают мраморных могил или чего-то такого, просто земляные могилы — чтобы выказать смирение. Поэтому я сказал: «Договорись, чтобы могильщик поставил одну из его ног в бочку с солью».

Он сказал: «Я так и сделаю. Я сам сплю с бочкой, потому что призраки очень опасны; и, безусловно, на кладбище сплошные призраки, больше никого».

Все что угодно… Сколько жен ты можешь иметь — как это связано с религией? Обе эти религии, христианство и мусульманство, — побочный результат иудаизма. И окончательная ответственность ложится на иудаизм, прарелигию обеих, потому что иудеи вбили себе в голову, что они богоизбранный народ. От этой простой идеи пошел весь фанатизм. Стоит вам начать думать, что вы богоизбранный народ, что Бог наделил вас чем-то особенным, чего нет больше ни у кого, как вы утверждаетесь в собственном превосходстве, и появляется угроза.

Религиозный человек — самый смиренный человек. Он не мессия, он не спаситель. Самое большее, он палец, указывающий на луну.

Не уделяйте много внимания пальцу. Смотрите на луну и забудьте о пальце — потому что смысл пальца в том, чтобы указать на луну.

По-настоящему религиозный человек просто показывает путь, путь, который прошел он сам, и то с условием, что вы не будете точно ему следовать. Я даю тебе лишь туманный намек, потому что твой путь не может быть точно таким. Ты другой человек, у тебя своя уникальность. Мое переживание может поддержать тебя в твоем поиске, мое толкование пути может помочь тебе найти свой путь.

Но ни один религиозный человек никогда не пытается никого обратить.

Обращение — уродливое слово. В нем скрыто духовное рабство.

Я бы хотел, чтобы вы осознавали: не нужно проявлять излишнюю заинтересованность в чьем-то спасении. Это вмешательство в чужую жизнь. Вы можете пояснить свои переживания, вы можете поделиться своим опытом; и, если другой найдет в этом что-то полезное, если сердце другого начнет биться от чего-то в этом, это его дело. Это не обращение, это просто человеческое общение.

Религии продолжают делать одну мерзость за другой. А когда это делается во имя религии, люди принимают это — что бы это ни было, как бы глупо это ни было. Дайте этому доброе имя — и оно сработает.

Например, иудаисты продолжают совершать обрезание. Что за вздор? Это символизирует то, что если что-то подкрепляет вашу мысль о принадлежности к известному кругу, если у вас есть некоторая особенность, то она может приобрести религиозный оттенок.

Я слышал… Один епископ жил напротив раввина, и они соперничали во всем. Епископ продал свой старый «форд» и купил новый «шевроле». Раввин как раз выходил, когда епископ орошал водой «шевроле». Раввин спросил: «Что ты делаешь?»

Епископ ответил: «Я крещу „шевроле“, который купил. Я делаю из него христианина».

Это было чересчур для раввина. На следующий день ему удалось приобрести кадиллак, и, когда выходил епископ, раввин вышел с садовыми ножницами и начал резать выхлопную трубу. Епископ спросил: «Что ты делаешь?»

Он ответил: «Обрезание. Этот кадиллак будет иудеем».

Человечество находилось в руках у этих людей, и хватка все еще крепка.

Новый человек может появиться, только если такие дурацкие верования полностью исчезнут из человеческого сознания. Человек может развиваться духовно; никакая вера не нужна — индуист он, мусульманин или христианин. По сути, все верования — это барьеры. Стоит вам только поверить во что-то, как вы перестаете это искать; когда вы верите во что-то, нет необходимости это искать. Если вы верите и продолжаете искать, то ваша вера не полноценная, не тотальная, в ней есть сомнение; в этом случае ваша вера только гипотетическая.

Религии остановили человеческие стремления и искания, дав человеку веру — а любая вера опасна.

Мой метод таков: начните без верований, начните с ясности ума, начните с разума. Будьте открыты всему, что встречаете на пути, но без всякого предубеждения. Только тогда открывается возможность найти истину. И спасает именно истина — не Христос, не Магомет, не Кришна.

Именно истина есть спасение.

Именно истина делает вас свободным от всего мусора, от разложившегося прошлого. Она дает вам новое рождение.

Однажды я сидел в одиночестве возле Ганга в Аллахабаде, в очень уединенном месте, и увидел, как мужчина прыгнул в реку. Я подумал, что, наверное, он купается, но он начал кричать: «Помогите! Спасите меня!» — он тонул.

Я не верю, что можно кого-то спасти, но я подумал, что это не тот случай. Поэтому я прыгнул вслед за ним и вытащил его. Это было трудно, он был большим и толстым, но кое-как я его вытащил. А он начал злиться на меня.

— Зачем ты меня спас? — воскликнул он.

— Ничего себе! Ты же кричал: «Спасите! Помогите!» Я не тот, кто спасает, но здесь больше никого нет, и я подумал, что это не та ситуация. Но почему ты злишься?

— Честно говоря, я хотел покончить с собой, — ответил он.

— Тогда, — спросил я, — почему ты начал кричать: «Помогите! Спасите!»? Ты должен был покончить с собой — я бы не побеспокоил тебя. Я просто сидел в тишине, я не мешал тебе.

— Ничего не поделаешь. Я хотел покончить с собой и с полной решимостью прыгнул. Но, когда меня коснулась холодная вода, я обо всем забыл. А когда я начал то погружаться, то всплывать, я не знаю как, но я начал кричать: «Помогите! Спасите!»

— Не волнуйся. Подойди сюда.

— Ты это о чем?

— Просто подойди ко мне поближе.

Он подошел. Я толкнул его обратно в воду. Он погрузился, но потом снова начал кричать:

— Спаси меня! Помоги мне! Что ты делаешь?

— Теперь я не буду переживать. В первый раз я ошибся — пожалуйста, прости меня за ту ошибку. Теперь я буду просто здесь сидеть и смотреть, как ты кончаешь жизнь самоубийством.

— Это не так, — вскричал он, а было сложно говорить что-либо, потому что он то уходил под воду, то всплывал. — Это не шутка! Спаси меня. Я не хочу кончать с собой!

Кто-то другой прыгнул в воду и спас его.

— Не делай этого, потому что этот человек хочет покончить с собой.

— Нет, я бросил эту затею, — сказал тот человек. — Это слишком сложно, я найду способ попроще. Постоянно то вверх, то вниз — это для меня чересчур.

— Я могу подкинуть тебе хорошие идеи, как покончить с собой.

— Ты очень странный человек. Сначала ты толкаешь меня в реку — я никогда не думал, что кто-нибудь может это сделать.

— Я взял и сделал… когда я понял, что поступил неправильно, я должен был это исправить. Я вернул тебя в исходное положение. Но я могу предложить тебе вариант получше. Совсем недалеко отсюда проходит железная дорога, ложись на рельсы. Это железнодорожный узел, достаточно большой; каждую секунду там проходят поезда.

— Это хорошая идея, но в данный момент я голоден.

— Дело твое. Ты можешь пойти домой, поесть, а если ты боишься, что поезд припоздает, возьми с собой второй завтрак. Ложись на рельсы, положи завтрак рядом; если поезд будет задерживаться, ты сможешь подкрепиться. Я могу дать тебе любой совет, но делать за тебя ничего не буду.

Каждый имеет право прожить свою жизнь согласно своему собственному свету.

Мы можем сделать этот свет ярче, но, отрезав человеку голову, вы не поможете ему стать религиозным. Раздавая хлеб, предлагая услуги, или работу, или образование, открывая больницу, вы не помогаете людям стать религиозными; вы просто играете в игру с массами, а это политическая игра — массовая политика.

Не так давно я рассказывал, что в средневековье по приказу папы убивали тысячи женщин, потому что они были ведьмами. И каков был критерий? Как они определяли, что женщина — ведьма? Критерий был таков, что любой мог сообщить, что эта женщина — ведьма, и тогда эту женщину пытали, пока она не сознавалась, что ведьма. И это признание означало, что у нее был контакт, сексуальный контакт с дьяволом. И как только она признавала это, ее сжигали. Они принуждали ее признаться, пытали ее, а затем наказывали.

Существовали специальные суды, организованные папой; любая женщина или мужчина могли сообщить суду, что они хотят развода. В средневековье был только один путь: женщина должна была признаться, что мужчина импотент, или сам мужчина должен был признаться, что он импотент.

И когда суд разбирал такой случай, собирались большие толпы, чтобы посмотреть на эту сцену — все вуайеристы, не было ни одного свободного места. Все судьи, епископы и кардиналы занимали свои места — это было для них отличным развлечением. Мужчина должен был раздеться и перед толпой доказать, есть у него потенция или он импотент. Если он говорил, что у него потенция есть, а его жена говорила противоположное, он должен был предъявить свой эрегированный пенис суду. Что это за религия, и что они делают?

Прежде всего, это на самом деле трудно, когда за тобой наблюдает толпа и ты боишься — это очень деликатный вопрос. Даже мужчина, у которого все в порядке с потенцией, может не добиться эрекции, когда за ним в глубокой тишине наблюдает такое множество соглядатаев.

А если у него была эрекция, ему нужно было сделать следующий шаг: извергнуть семя прямо там, перед судом. Но и этого было недостаточно. Был последний, третий шаг: он должен был перед судом заняться любовью со своей женой. Что это за мерзость во имя религии?

Там ставили стол, на него ложилась обнаженная женщина, и мужчина занимался там всеми видами гимнастики, чтобы доказать свою силу. В большинстве случаев это не удавалось даже мужчинам с потенцией — из-за толпы, наблюдают так много людей, и так страшно: «Если я не смогу, весь мир будет знать, что я импотент». И это делали религии.

В Индии были миллионы прекрасных статуй Будды, Махавиры, других мистиков — они все были уничтожены. У одной нет головы, у другой нет рук. Они осквернили тысячи храмов — храмов, которые были построены сотни лет назад.

В Каджурахо — я годами изучал храмы Каджурахо — было сто храмов. Семьдесят из них были полностью разрушены. Тридцать храмов индуисты из страха покрыли грязью; они находились в долине, поэтому и уцелели. Теперь их восстановили, грязь убрали.

Посмотрев на эти тридцать храмов — даже на один храм, — ты понимаешь, что они уничтожили. Семьдесят храмов!.. Над одним храмом, должно быть, трудились тысячи скульпторов более сотни лет. Там столько прекрасных статуй. Нет ни единого необработанного дюйма во всем храме, а храмы большие; стены в них покрыты тысячами статуй; и каждая статуя — произведение искусства, ничего подобного не существует нигде в мире.

И одно дело — утверждать, что вы не поклоняетесь образам, другое дело — уничтожить чьи-то образы. Это его дело — поклоняться или нет. Вы можете объяснить ему, что это бесполезно; но уничтожать его образ бесчеловечно — это значит уничтожать человеческие права, данные с рождения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.