Четвертая глава ЧЕЛОВЕК – СОЗНАНИЕ. СЛОИ СОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА

Четвертая глава

ЧЕЛОВЕК – СОЗНАНИЕ. СЛОИ СОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА

Знать свое тело

В гостях у бабы Василисы, сидя за столом, я срисовываю с фотографии портрет своей первой любимой девушки. Баба Василиса готовит обед, а деда Сергей что-то делает во дворе. Я так увлекаюсь рисованием портрета, что не замечаю, как баба Василиса вмиг сготовила обед и накрыла на стол. Она приглашает меня пообедать, и выходит во двор звать деда. Дед не спеша умывается, садится за стол и говорит:

– Бабуль, после обеда поладь мне спину, что-то ее прихватило.

– Хорошо. Только поешь. А то сил не хватит кряхтеть.

После того как мы поели, дед разваливается на лавке, а бабка начинает разминать ему спину.

Меня охватывает любопытство: интересно, как она это делает? Я наблюдаю за ней, но ничего не понимаю. Никакой схемы массажа. Бабуля где-то погладит, где-то помнет, где-то пальцем нажмет и спрашивает: «Что это?» В ответ на это дед чего-то себе под нос бубнит. Ничего непонятно. И я спрашиваю бабулю:

– Объясни, что ты делаешь?

Но она продолжает свое занятие, игнорируя мой вопрос.

Я решаю дождаться результата, а потом хорошенько расспросить ее, что да как.

Как бабуля заканчивает ладить и править деда, я спрашиваю его:

– Ну, как?

– Очень хорошо. У нашей бабули руки и прям золотые. Вот и сейчас от смерти спасла. Как заново родился.

Я и раньше видывал, как это делается, но не придавал значения, а сейчас ладка меня просто приворожила. Любопытство разрывает меня изнутри, и страсть как хочется расспросить обо всем стариков:

– Бабуля, как ты это делаешь?

– Очень просто – беру и делаю. Даю возможность своей плоти творить чудеса, а как оно это делает – не знаю.

– А как мне научиться всему этому?

– Захотеть. Увидеть для себя в этом жизненную необходимость.

– Я хочу научиться ладить тело.

– И что?

– Как что? Научи меня!

– Научить этому невозможно. Возможно показать путь, чтобы ты раскрыл знания о ладке в себе. Для того чтобы научиться ладить человека, необходимо его знать. Ты знаешь свою плоть, себя?

– Как ты – нет. А так-то – в школе анатомию учил.

– Уже что-то, – смеется баба Василиса. – Пойдем в огород, там поговорим…

Почувствовать себя частью Необъятного Живого

Мы идем в огород. Там, на дальнем участке, у леса, лежит огромный валун. Мы подходим к нему, садимся на землю и баба Василиса начинает:

– Человек очень велик – это целый мир, целая Вселенная.

– Как это?

– Он состоит из нескольких слоев своего сознания.

– Подожди, подожди, совсем ничего не пойму!

– Сынок, ты слышал выражение «весь мир в тебе»?

– Да.

– Хочешь его ощутить и увидеть в себе?

– Да.

– Тогда ложись на валун спиной, головой на восток, руки и ноги расправь в стороны.

Я ложусь на огромный камень, и бабуля говорит мне:

– Сейчас закрой глаза и охвати мир целиком своим взором.

Я закрываю глаза. С закрытыми глазами охватываю происходящее вокруг меня на 360 градусов. И вдруг чувствую себя парящим в воздухе: вначале вокруг Земли, а затем вокруг множества других планет. Потом непонятно как я попадаю в совершенно неизвестные мне ране места. И на этом самом интересном месте бабуля останавливает меня, прося открыть глаза. Я открываю глаза, и чувствую, как меня слепит солнечный свет. Очень хочется встать и закрыться от него, но бабуля не разрешает мне сделать это, а говорит:

– Сливайся с собой, сынок, прочувствуй самого себя. Увидь себя.

Я продолжаю лежать. Чтобы свет не слепил мне глаза, я прищуриваюсь. Прислушиваюсь к себе и ощущаю самого себя в каждом живом существе на Матушке Земле да во Вселенной…

Тут бабуля спрашивает меня:

– Ну что, ощутил себя?

– Нет, еще не до конца. И вообще, бабуль, сейчас у меня появилось ощущение, что я безграничен.

– В чем-то это и есть так, сынок. Человек, как и другие живые, есть СО-ЗНАНИЕ. Сознание – это каждое Живое в целом взятые как во Вселенной, так и в Небесном Царстве. А живое – это то, что имеет душу и дух. Живое есть и Земля, и другие планеты, и Вселенная, да Небесное Царство, и каждое живущее на планетах, во Вселенной, да в Небесном Царстве. Да то из чего они состоят. Пока ограничимся этим, ладно? Ты сейчас охватил частицу этого мира своим взором?

– Да. Кроме Небесного Царства.

– Но прочувствовал себя частью Живого?

– Да.

– Почувствовал свою мощь?

– Да, но как этим пользоваться, бабуля?

– Подожди, сынок, не гони лошадей, не охватишь каждое живое сразу. Ты увидел, сколько в этом слое сознания знаний?

– Да.

– Сколько возможностей?

Слой сознания – Хранилище

– Да. Но подожди. Если все это я, то где же тогда ты?

– И я здесь, сливаюсь с тобой воедино, в объединенном с тобой сознании. И именно это дает нам возможность взаимодействовать друг с другом, делать одно совместное дело, помогать друг другу, быть едиными друг с другом.

В этом слое сознания – Хранилище – мы черпаем знания, как нам поступить, как сделать что-то, как жизнь свою сотворить, как ее построить… словом, здесь записывается то, что мы делаем каждый момент своей жизни.

Та м хранятся наши Небесные знания, знания жизни, права на жизнь, дары Создателей, могу и возможности, задача и предназначение каждого нашего воплощения. Через этот слой сознания мы черпаем мысли жизни и смерти. Та м находится то, что нам открывает жизнь, и то, что нас убивает.

Через этот слой сознания мы общаемся друг с другом, с Создателями, с каждым живым и мертвым. Этот слой сознания ведет нас к единой мысли жизни или смерти. Через этот слой сознания каждое живое и мертвое огораживается от мира, находясь в миру, и чувствует в себе одиночество. Через этот слой сознания идет управление нами и наше правление. Через этот слой сознания мы уходим в другие миры, летаем в воздухе, ходим в земле, в воздухе и в воде. Через этот слой сознания мы на первый взгляд делаем чудеса. Да делаем переход, когда мы умираем. Этот слой сознания хранит в себе путь в Небесное Царство, да в Небытие. Именно в этом слое находится смерть ликая и безликая. Именно через этот слой сознания проходит в нас чужеродное. Именно через этот слой сознания идет в нас озарение и затмение.

В этом слое сознания хранится то, что нам необходимо и то, что надо. В этом слое хранится история жизни каждого из нас. И здесь хранится история создания нас самих. То, что нам необходимо сделать и куда нам необходимо идти.

А когда мы сливаем эти слои сознания с каждым живым и мертвым, то мы слышим и видим друг друга. Да доносим мысль до другого. И эта мысль доходит до нас образами, без разницы: озвучиваем мы ее, или развиваем молча. В мире реальности секретов нет, и каждый мысль видит так, какая она есть, без искажений. Да так же мы пользуемся знаниями Создателей и тьмы. И эти знания доходят до нас тоже образами. Так направляют нас Создатели на творение своей жизни и помогают нам. Так же тьма ведет нас в мохнатые лапы смерти, управляя нами, из-за чего мы делаем немыслимые нам поступки. Так наше мышление связано с Небесным Царством во Свету, с Царством Лада, а наши думы с Небесным Царством во тьме, с Царством Хаоса, Властелина.

Рисунок 20. Хранилище

Да еще многое, многое другое есть в Хранилище, что каждый человек может познать это через этот слой сознания. Только для этого ему необходимо слиться со своим слоем сознания воедино да слиться воедино с окружающими. А чтобы слиться со своим слоем сознания необходимо стать единым целым Плотью, Душой, Духом и волей. А слияние сознания с другими живыми происходит по единомыслию.

– Теперь многое из того, что ты и другие бабули и дедули говорили мне, объясняется. Вот откуда вы все так хорошо чувствуете, видите, читаете мои мысли и практически все знаете!

– Да! Это так, сынок! – радуется баба Василиса. – Это есть одна из оболочек человека, которая есть у каждого живого на Матушке Земле, во Вселенной, в Небесном Царстве да в Необъятном. Как я уже сказала, в народе ее называют Хранилищем, а на языке общества – архивом. В нем хранятся знания жизни каждого живого, да ведется летописи жизни да бытия. Именно в этом слое сознания каждое живое само себе пишет свою книгу жизни и одновременно свою книгу смерти: своими действиями и бездействиями, мышлением и думами. Мышлением – когда живем здесь и сейчас, стирая время. Думами – когда живем в прошлом, настоящем и будущем. Пишет своим развитием мысли Создателей и мысли тьмы, выбором, определением, решительностью и решением.

Через этот слой сознания, сынок, в нас проникают управленцы, и через него они запускают в нас разрушительные мысли. В этом слое сознания хранится летопись наших событий прожитой нашей жизни, и жизни в прошлых воплощениях, где записана наша боль, да ее возникновение в нас самих. А, очищая свое сознание, мы вычищаем летопись воздействия на нас чужеродного. И наша жизнь в Хранилище переписывается да меняется. Очищением мы переписываем нашу летопись и стираем книгу смерти да дополняем книгу жизни. Вот так, сынок.

А увидеть этот слой сознания и охватить его у себя может каждый так, как ты это сделал сейчас.

Баба Василиса проговаривает это и замолкает, дав мне возможность уложить в себе то, что она сказала.

Слой сознания – Пузырь

– А так же, сынок, есть и другая оболочка у Живого, да у человека в частности, – продолжает баба Василиса, – и ее можно потрогать руками. Но для этого тебе необходимо слезть с камня и хорошенько разогреть свои руки.

Я слезаю с камня и разогреваю руки так, как это делает бабуля. Она их потирает друг о друга, разминая каждую косточку. Руки становятся мягкими, эластичными. Когда мы размяли руки, она просит меня:

– Встань прямо, но свободно, ноги – на ширине плеч, стопы – параллельно друг другу.

Я выпрямляюсь, расслабляюсь, становлюсь текучим…

– Подними выпрямленные руки в стороны, параллельно земле, на уровне плеч, ладошками вверх, – продолжает баба Василиса, – и потихоньку своди руки друг к другу на уровне головы.

Я поэтапно выполняю то, что говорит мне бабуля, и вдруг! На уровне головы мои ладони наталкиваются на что-то плотное, в ладошках появляется тепло. Я рассказываю бабуле то, что со мной происходит, и что я ощущаю при этом.

– Теперь найди эту оболочку у меня, – говорит бабуля.

Я медленно вытягиваю свои руки вперед, ладошки направляю к бабуле и тихонько подхожу к ней. Вдруг ощущаю руками что-то плотное около бабули, ладошки начинает покалывать… На это я так радуюсь, прям ликую, ощущая в себе огромный приток силы! Я не выдерживаю и прыгаю от радости, крича: – Получилось! Получилось!

– Молодец, сынок! Увидел. Ощутил.

– За что этот слой сознания отвечает? – раздирает меня любопытство.

– За наше восприятие, за видение, за слышание, за чувства, обоняния, вкусы, ощущения… Как ты видишь, чем ты сейчас увидел и ощутил свой и мой пузырь?

Я на миг задумываюсь и вспоминаю, что я при этом задании не прикасался к себе и бабуле, но четко ощутил. И говорю:

– Получается пузырем.

– А как это произошло?

– Я пузырем своих рук потрогал пузырь головы.

– Так, – проговаривает баба Василиса. – Этот слой сознания действительно отвечает за сбор информации с того, что нас окружает. Мы слышим мысль в образах именно пузырем. Видим в образах пузырем. Ощущаем в образах пузырем…

Этот слой сознания формирует нашу мысль в образы, в форменность, в плотность, в движение, в развитие, в скорость да в направлении. По-другому говоря, пузырь создает возможность общения, взаимодействия, действия и бездействия, мышления и думанья, развития мысли жизни и тьмы. Когда в нас боли нет, то пузырь показывает нам реальность того, что есть. А когда в нас боль есть, то она искажает наш пузырь, и мы видим мысль с тем искажением, которое создает нам боль. Так происходит на нас воздействие боли. Так происходит сброс силы жизни в никуда, и тогда из нас эту силу жизни сосут управленцы. Так происходит управление над нами, и мы видим мысль тьмы, а не света. Или мысль жизни в искаженном образе по направлению смерти. Так происходит в нас перевертыш. Мы очень часто видим слова, образы, звуки, ситуации, поступки, действия и бездействия жизни со стороны тьмы. Через пузырь мы собираем образцы, а не знания. Пузырем мы опираемся на авторитеты, а не на свою душу и плоть. Через Пузырь мы опираемся на чужое мнение. Через пузырь мы надеваем на себя разные маски. Через Пузырь мы сбегаем от самого себя, но никак не можем сбежать. Через Пузырь мы сами себя преследуем и убиваем. А также творим свою жизнь, строим, правим, ладим и живем. Через пузырь мы сбрасываем с себя ответственность за свою жизнь на других и берем ответственность за жизнь других на себя, создавая зависимость друг от друга.

И очень многое другое, что каждый применяет в построении своей жизни, но только не осознает, что он делает на самом деле и для чего он это делает. Вот так. Это ясно?

– Да, – просматривая свою жизнь и свои поступки, проговариваю я.

– Ну, что пойдем дальше?

– Пойдем.

Отражение нашего внутреннего состояния

– Теперь немножко отойди от меня, – не останавливается в своих исследованиях баба Василиса. – Ощути свою цельную плоть. Чуть-чуть сведи глаза друг к другу и таким взглядом посмотри на меня. Увидь эту оболочку со стороны.

Я немного отхожу в сторону, как просила бабуля, свожу глаза к переносице, ощущаю свою плоть целой частью во Вселенной и так смотрю на бабулю. Вначале бабуля у меня раздваивается, теряет свою цельную форму. Потом у меня резко устают глаза смотреть на нее, что их становится нестерпимо тяжело удерживать в таком положении: вот-вот сами вернутся в обычное положение. И в этот самый момент вокруг бабулиного тела в двух-трех сантиметрах от него появляется какой-то ореол. Тут я аж подпрыгиваю и как заору:

– ААААА! Я увидел!!! Увидел!!!

Бабуля просит меня рассказать ей, что именно я увидел.

– Вокруг твоего тела, на расстоянии примерно двух сантиметров – такой разноцветный ореол! Как будто бы тело испаряется!

Она смеется и говорит:

– Вот, дожила старая, что стала испаряться!

Я настораживаюсь: появляется ощущение, что я увидел что-то не то. И спрашиваю:

– Я что-то не то увидел?

– Ты сейчас увидел уже следующую оболочку нашего сознания, а не ту, которую мы сейчас с тобой разбирали.

Я отхожу от бабули еще дальше. Свожу глаза. Из-за неудобного положения поворачиваю голову вправо. И вдруг боковым взглядом вижу, что бабуля находится в каком-то плотном пузыре. Как всегда снова ничего не понимая, я еще раз смотрю на нее боковым взглядом и…:

– Есть! Есть! – ору я во весь голос так, что деда Сергей прибегает узнать, что здесь случилось.

Я рассказываю им, что увидел. Только одно было мне непонятно, и я спрашиваю об этом стариков:

– Бабуля, а почему эта оболочка меняется по форме?

– На ней отражается внутреннее состояние человека: его помыслы, желания, настроение, чувства… Это меняет как форму, так и плотность этой оболочки. Давай посмотрим, что ты увидишь, когда я скажу, что хочу сделать. И тогда, когда я стану это делать. Хорошо?

– Да.

Я отхожу от бабули, смотрю на нее боковым взглядом: вроде бы все спокойно. Вдруг ее оболочка колышится чуть сильнее, и бабуля спрашивает:

– Зафиксировал положение оболочки?

– Да.

Дальше оболочка возвращается в прежнее состояние. Потом вдруг она снова колышится сильнее, и бабуля говорит:

– Я сейчас пойду.

Ее оболочка тут же вытягивается в ту сторону, куда она решает пойти.

Бабуля идет, и ее оболочка перестает вытягиваться, но в то же время она сохраняет ту форму, которая была до начала движения.

Я рассказываю ей о том, что вижу.

– Вот эту оболочку, – говорит бабуля, – уже можно править как изнутри, так и снаружи.

– Это как?

– Ты сам только что сказал, что этот пузырь изменяется. Так?

– Да.

– Он изменяется от нашего движения, внутреннего состояния, от наших мыслей, настроений, эмоций, выбора, определения, решительности, принятых и непринятых решений… Это так?

– Ну, да. Изменяется…

– Раз он изменялся от того, что у меня происходило внутри, значит, можно его изменить?

– … получается, что можно.

– А наша жизнь изменяется от нашего движения, внутреннего состояния, от наших мыслей, настроения, эмоций, выбора: жить или умирать, определения в жизни, решительности, от принятых или непринятых решений?…

– Да.

– А как она меняется от них?

– Согласно нашему движению, внутреннему состоянию, нашей мысли… мы воспринимаем окружающий мир в искажении или так, как оно есть на самом деле.

– А как от нашего движения зависит изменение нашей жизни, да еще и воспринимаемость окружающего мира? – допытывается баба Василиса.

– Когда мы двигаемся, то в нас разгорается огонь жизни, пробуждается интерес к жизни.

– По-другому говоря, в нас пробуждается родной дух. Так? – поправляет меня бабуля.

– Так.

– Что дальше?

– Дальше. Когда родной дух пробуждается, то тьма уже не вторгается в нашу жизнь, так как она нашего внутреннего огня боится. И мы уже воспринимаем нашу жизнь такой, какая она есть на самом деле.

– Та-а-ак, – с необъяснимой радостью подтверждает мои слова баба Василиса, – и насколько велика наша скорость жизни и интенсивность нашего движения, настолько и пробуждается в нас родной дух. А от этого зависит вторжение управленцами в нашу жизнь и восприятия нами окружающего мира, да самого себя. Это так. А отчего зависит наше движение, скорость и направление?

– От той боли, которая находится в нас.

– Дак как мы можем править слой сознания пузырь?

– Убирая боль из себя, да все мысли без разбора: мои они или нет, да тех, кто эти мысли во мне запускает.

– А есть необходимость править слой сознания пузырь? – стоит на своем бабуля.

– Да. От этого зависит наше восприятие окружающего мира.

Мы немного сидим молча.

Две попытки взаимодействия пузырей

И баба Василиса продолжает:

– А сейчас давай посмотрим, как мы собираем информацию и передаем ее друг другу через пузыри.

– Давай!

– Отойди от меня метров на десять, ощути свою оболочку пузырь, а потом тихонько подходи ко мне и почувствуй прикосновение наших пузырей.

Я ощущаю свой пузырь, его плотность, сам наливаясь силой. Вижу его изнутри себя и тихонько иду к бабе Василисе. Метрах в пяти не доходя до нее я чувствую какое-то сопротивление, словно меня что-то не пускает к ней. Немного толкаюсь.

– Есть контакт?! – спрашивает бабуля.

– Есть! – радостно отвечаю я ей.

– А теперь еще раз отойди метров на десять и понаблюдай оттуда за нашими с дедом оболочками, а мы с ним покачаемся на пузырях.

Я отхожу и смотрю на бабу Василису и на деда Сергея боковым взглядом. Они расходятся на небольшое расстояние и начинают потихоньку приближаться друг к другу. Их пузыри бегут быстрей их самих! Мне становится так смешно, что я начинаю смеятся. Они останавливаются, удивленно смотрят на меня и сами начинают ржать, но потом:

– Сынок, давай мы доделаем, что начали. Ты посмотришь, а потом вместе посмеемся, – предлагает дед.

Я киваю ему головой в знак согласия. Бабуля с дедом снова расходятся в разные стороны, смотрят на меня, проверяя, не разберет ли меня очередной приступ смеха, и, убедившись, что я готов, начинают идти друг другу навстречу. Я напрягаюсь, чтобы не рассмеяться в очередной раз, смотрю на них боковым взглядом. И только я вижу, как их оболочки-пузыри вальяжно, вразвалочку бегут навстречу друг другу – снова не выдерживаю! Как заржу пуще прежнего! Старики останавливаются, смотрят на меня и, копируя движения своих пузырей, тоже хохочут.

Дед Сергей сквозь смех проговаривает:

– Вторая попытка тоже не удалась…

И мы все хором ржем до слез.

Баба Василиса, вытирая слезы с лица, говорит:

– Ну так с вами каши не сваришь, голодными останемся…

Праздник души

И нас понесло!..

От смеха дед аж по земле катается, весь в опилках вываливается и становится похожим на лешего. Это нас еще больше смешит.

Как обычно: вокруг дома бабы Василисы начинает собираться народ. Когда в этом доме смех, то праздник – на всю деревню! Молодежь потихоньку перелезает через изгородь, подходит к нам и спрашивает: «Что за праздник? Гд е гулять будем? Народ собирать?» От этого мы закатываемся еще пуще прежнего, и веселье начинается!

Кто с нами хохочет да по земле катается, кто столы собирает да на улице их выставляет. Где-то играет гармошка. Вдалеке запевают песни. Народ гуляет!.. Пир идет горой!

Когда мы успокаиваемся от смеха, народ уже гуляет на улице. Столы ломятся от угощений. Молодежь пляшет, старики, рассевшись за столом, поют песни, малыши меряются силой. Я немного ем, но меня морит сон, и я отправляюсь спать. А пир разгорается до самого утра.

В поисках вчерашнего дня

Утром встаю, бабы Василисы нет, деда Сергея тоже. Выбегаю во двор – тишина. Выскакиваю на улицу, и вижу: у соседнего дома сидят баба Василиса, деда Сергей, баба Матрена, баба Гуля и две соседки бабы Василисы да вполголоса поют. Я подхожу к ним и спрашиваю:

– Что случилось? Что вы здесь делаете?

– Твой ураган усмиряем, постреленыш – тихонько говорит деда Сергей и чуть слышно продолжает петь.

Они допевают песню, устало вздыхают и сваливаются со скамеек как замертво. Что я с ними только ни делаю, чтобы привести их в чувства, – ничего не помогает! Тогда я бегу в дом, беру подушки, одеяла и расстилаю прямо на земле у дома соседей. Тихонько перетаскиваю стариков на одеяла и укрываю. Еще раз проверяю: все ли с ними в порядке, и тогда уже захожу в дом.

Дома я завтракаю, готовлю поесть скотине, кормлю ее. Корову выгоняю в стадо. И довольный тем, что дела по хозяйству переделал, иду к знакомому камню, чтобы вновь ощутить самого себя во Вселенной. Но к моему большому удивлению камня на вчерашнем месте нет. У меня создается впечатление, что кто-то играет со мной злую шутку.

… Подробно вспоминаю вчерашний день. Вижу, где и как лежал этот камень. Логично предположить, что если бы его украли, то от него должен был остаться след. Но следа от камня и в помине нет. Да рассуждаю: дак его ведь невозможно просто так: взять и унести! Он ведь огромный, да буквально врос в землю! Ничего не понимаю! Если бы даже его и убрали, то на этом месте как минимум осталась бы огромная яма. Чтобы такую яму закопать и заровнять, потребовалась бы не одна машина земли. Да и вообще, ни один кран такой валун не подымет! Наверное, все-таки кто-то меня дурачит, или я сплю. Щипаю себя – больно! Значит, не сплю. Выходит, мне вчерашний день приснился. Иду в дом посмотреть на календарь – день и число совпадают. Странно. Может, я отстал на один день или, наоборот, забежал вперед – это очень часто со мной бывает. Включаю радио, жду новости, где скажут сегодняшний день и число. Все сходится. Но камня все равно на месте нет. Да столы вон на улице еще стоят, не все убраны. Значит, пир на весь мир был! И похоже, что гулянье было до самого утра, потому что когда я проснулся, баба Василиса и деда Сергей уже его плавно «закругляли».

Я так ничего и не понимаю! Снова выхожу на улицу: столов уже нет, и у соседского дома – тоже никого нет. Пронеслась в голове шальная мысль, что я схожу с ума. Я пулей мчусь в дом посмотреть на одеяла с подушками. Их на месте нет! Все еще не веря своим глазам, иду посмотреть на подушку и одеяло, на которых спал я, – их тоже нет: я вынес их на улицу старикам. Мне становится немного полегче: все-таки появилась какая-то ясность. Теперь, может, я и схожу с ума, но не совсем. Есть надежда, что придут баба Василиса и деда Сергей и разъяснят, кто меня дурачит. Только я так думаю, как заходят баба Василиса и деда Сергей и с порога спрашивают меня:

– Сынок, ты скотину кормил утром и в обед?

– Утром кормил, а сейчас сколько времени?

– Четыре часа.

Я от удивления аж присел. Машинально встаю и иду проверить корову в хлеву – коровы там нет. Я прибегаю в дом с криком:

– Что вы меня дурачите?!

Деда Сергей, сидя за столом, отвечает мне:

– Сынок, что с тобой? Стоит ли так переживать из-за того, что в обед не покормил скотину. Главное – утром покормил и корову отправил в стадо.

– Это как понимать?! Что здесь вообще происходит?! Камня на месте – нет! Сами – возле дома будто испарились! Сейчас пришли шут его знает откуда, и объявляют мне, что уже четыре часа дня! Когда всего-то прошло максимум часа два, как я встал!

– Ради бога, сынок. Когда занимаешься делом, то время летит незаметно. Это нормально, что ты не заметил, как оно пролетело.

– Да какое дело я делал?! Когда камень что ли искал, которого, похоже, никогда и не было?! Да вас не весть откуда вытаскивал?! Вот только до сих пор не вытащил, потому что вас там не нашел!..

– Да подожди ты, конь игривый. Давай вначале пообедаем, а потом поищем вместе и коня, и нас…

На этом я успокаиваюсь. Мы садимся за стол, но у меня на душе продолжают скрести кошки: «Что-то здесь не так. Что-то здесь неладно. А что – понять не могу». Бабуля накрывает на стол, и у меня уже сосет под ложечкой. Я понял, что со временем, может быть, все обстоит именно так, как говорит деда Сергей. Мы вместе обедаем, и после я веду деда Сергея в огород искать камень, а баба Василиса готовит скотине корм.

Мы подходим к месту, где вчера лежал камень. Я рассказываю деду: какой он был, где лежал. И деда предлагает мне его поискать. Я соглашаюсь. Мы ищем: шарим по всем кустам, осматриваем ближайшие окрестности леса – нет нигде камня. Возвращаемся на место, где лежал камень, и садимся на землю. Деду Сергею под задницу попадает какой-то камушек, он его достает и кричит мне:

– Нашел! Сынок, нашел пропажу!

Я удивленно смотрю на деда и говорю:

– Это же маленький, дедуля, а тот был большой!

И тут до меня доходит, что деда Сергей снова меня дурачит. А я, как дурак, столько времени плясал под его дудку в поисках огромного камня под травками, под всякими кустиками, в лесу! Я увидел, как я это делал, и почувствовал себя полным идиотом. И как заржу! Как мерин!

– Вот именно – мерин! – читает мои мысли деда Сергей и разваливается на земле.

Я разваливаюсь рядышком с ним и уже спокойно говорю ему:

– Дедуля, и все же, куда делся тот большой камень? Неужели я сошел с ума?

– Не знаю, как ты, а я себя чудесно чувствую. Ты вчера так развернул мир, что мы его еле свернули. Вот это я знаю, а про камень… не знаю.

– Дедуля, ты мне зубы не заговаривай.

– Ну, тогда спроси у бабы Василисы. Она тебе скажет. Ничего не утаит.

Тут как раз идет баба Василиса, и я ей сразу подкидываю вопрос:

– Баба Василиса, ты у нас единственный серьезный человек остался – объясни, пожалуйста, куда делся камень?

– А вы что, еще не нашли его?

– Нет, – отвечаю я, удивленно глядя на бабулю. А сам чувствую, что что-то не так. Что-то здесь нечисто! Все возвращается на круги своя, а бабуля продолжает в том же духе:

– Ну, расскажи мне о нем, да вместе его поищем.

Я по новой до самых мелочей рассказываю бабуле о камне, даже вновь ощущаю, какой он наощупь. А старики удивленно переглядываются, осматривают меня с ног до головы пронзительными сверкающими глазами, и баба Василиса говорит:

– Сынок, забудь про камень. Ладно?

– Как забудь?! Что ты хочешь этим сказать?! Что я сошел с ума?!

– Нет, ничего такого я не хочу сказать. Просто сейчас мы не сможем тебе это объяснить. Чуть позже ты сам увидишь, а сейчас наслаждайся жизнью.

И сама укладывается рядом с нами… В этот день ни о чем серьезном мы больше уже не говорим. Шутим, занимаемся огородом да сил набираемся.

Как бабуля деда правила

На следующее утро я просыпаюсь рано. Баба Василиса как всегда уже на ногах: топит печь да пироги печет. Дед на печи свои кости греет. Я встаю, помогаю накормить скотину да выгнать корову в стадо. Вернулся и мы завтракаем, баба Василиса выходит во двор, а я – за ней.

– Бабуля, бабуля, подожди меня, пожалуйста! – кричу я ей вослед.

Бабуля останавливается в сенцах, я подбегаю к ней и спрашиваю:

– Слушай, мы сегодня продолжим позавчерашний разговор?

– Продолжим, продолжим, вот только деду спину поправлю, – говорит и быстро идет в огород. С огорода возвращается с крапивой и кричит деду:

– Дед, снимай штаны! Ложись на лавку, сейчас пороть стану.

Дед неохотно, еле шевелясь, слезает с печи, снимает рубаху, приспускает штаны и ложится на живот, приговаривая:

– Вольному – воля, а смертному – смерть.

– Ты поговори еще, поговори, – говорит бабуля и садится рядом на табуретку. Она гладит деду спину, словно примеряясь, куда хлестать крапивой. Потом промывает крапиву холодной ключевой водой. Немного разминает спину деда и начинает отхаживать деда по спине крапивой. Да так хлещет, что от крапивы аж ничего не остается! Даже маленького стебелька! А затем сама вся в слезах выбегает на улицу…

А деда – не слыхать. Я подхожу к нему на цыпочках, заглядываю ему в лицо: дед моргает, значит, еще жив. У меня сразу отлегло – значит, не убила. Шепчу ему на ушко:

– За что она тебя так?

– Да… приревновала вчера к соседке Матрене. Проснулась – а я с ней в обнимку лежу, вот и все. А у этой бабки-то ни жопы, ни титек – че ревновать? Не знаю. А попробуй-ка объясни это бабе – и тебе попадет.

Бабуля возвращается с улицы, в руках у нее три пчелы. Тут же у меня мысль промелькнула: на каждого из нас – по одной. Вот только себе для чего? Наверное, чтобы нам не обидно было…

Она подсаживается к деду. «Ну, точно, – думаю, – вот с деда начала, собой закончит». Бабуля гладит ему спину, находит точку побольней и садит туда пчелу. Вот живодерка! Пчела выпускает свое жало, и бабуля убирает ее на подоконник.

Смотрю дальше: снова гладит. Я думал, у бабули совесть проснулась и она остановится, перестанет издеваться над дедом, а она находит у деда еще одно больное место на спине и садит туда вторую пчелу. Тут я вконец не выдерживаю! Подбегаю к деду, заглядываю ему в лицо: живой ли? дышит ли? А то ведь эта живодерка и до смерти зажалить может. Чистый изверг! Но сам ей пока ничего сказать не смею: у нее ведь еще одна пчела осталась… А ей все ни почем! Опять гладит спину, ищет место для пчелы. У меня крадется мысль: как только она пчелу посадит на деда, да та свое жало выпустит – все ей выскажу!!!

Тут дед не выдерживает – как рассмеется! Да до слез! Что от смеха аж на пол падает, не получив очередного пчелиного укола. Баба Василиса тоже хохочет – за живот держится, ничего сказать не может. Только когда пчела от бабулиного смеха саму ее ужалила в руку, живодерка останавливается:

– Ну, клоун, тебе только на арене цирка выступать, а не здесь торчать – каждого живого своим смехом изведешь!

Дед встает со скамьи как заново родившийся. Мы садимся за стол, и баба Василиса наконец-то объясняет, что здесь на самом деле происходило:

– Сынок. Крапива вытянула из деда физическую боль, которая вчера схватила его. И оживила мертвую плоть. Осталось только три небольших участка, которые необходимо было разбить пчелиным ядом. Пчелиный яд имеет свойство большие сгустки боли разбивать на мелкие. После этого очень легко можно эту боль выговорить и изгнать из себя без остатка. Это ясно?

– Да. Но можно было мне сразу объяснить, что к чему, и все?! Я бы не мешал.

– Да, но ты и сейчас нам не мешаешь, только себя изводишь, – говорит баба Василиса сквозь смех. – Да так изводишь, что и нас не оставляешь равнодушными: мы не выдержали и засмеялись. Мы хотели тебе потом объяснить, когда закончим. Но твои мысли бегут впереди тебя. На что ты способен – нарочно и не придумаешь. Так что давай договоримся, что ты сидишь и молчишь, а я закончу делать ладку деду. Добро?

– Да, но я не знаю, как сказать… Ты не станешь ревновать деда?

– К кому? – недоумевает баба Василиса. А дед от этих слов вновь валится от смеха на пол.

– К соседке, бабе Матрене, – уточняю я. – У нее и вправду нет ни жопы, ни титек, не за что даже взяться. Я ходил, проверял – это правда. Дед это нечаянно сделал, обнял ее, когда вы вместе спали, понарошку…

Тут и баба Василиса по новой рухнет на пол от смеха. Я растерялся, заметался, не понимаю, что случилось: теряюсь, не нахожу себе места, такого раньше никогда не было. Вместо того чтобы наругать меня, они ржут, как кони. На всякий случай я бегу к соседям пригласить их, чтобы, если что, они помогли мне. Как назло дома оказывается только бабка Матрена. Делать нечего – приглашаю ее.

Когда я захожу с бабой Матреной в дом, они уже проводят свои процедуры, но как видят, что со мной бабка Матрена, тут и по новой!.. так и рухнули от смеха.

Бабка Матрена немного стоит, ничего не понимая, а потом и ее охватывает неудержимый смех.

У меня пролетает мысль, что это заразная болезнь какая-то и передается она очень быстро. Лучше мне этот «пик» пересидеть на улице, раз я еще не заболел. Наверное, во мне есть что-то такое, что помогает мне не заразиться смехом. На этом я успокаиваюсь. Выхожу на улицу, сажусь на лавку и размышляю: «Когда у них пройдет эта хворь? Ведь не вечен же этот приступ смеха. Я узнаю у бабы Василисы о составе человека, а потом сбегаю к бабе Альфие. Попрошу ее, чтоб она их поправила».

Пока я все это продумывал, баба Василиса заканчивает делать ладку деду и выходит из дома с бабой Матреной живая и здоровая, да как ни в чем ни бывало:

– Сынок, пойдем пообедаем, а потом сходим в сад, поговорим.

Я бегу в дом. Дед уже сидит за столом, вперед меня ест пироги с мясом, молоком запивает да приговаривает:

– Вкуснятина какая, пальчики оближешь! Вкуснотища! Золотые же руки у бабки Василисы. Знает ведь, чем мужика приворожить. Вот, сынок, ищи себе такую же, как баба Василиса, только помоложе, а то эта для тебя уже старая.

Я не понимаю о чем он говорит и к чему, зато быстрее сажусь за стол и ем. Бабуля тоже садится с нами за стол, смотрит на нас удивленными глазами и говорит:

– О-от шуты гороховые, вроде успокоились… Эх, вы, мужики, мужики! Что мал, что стар – одно и тоже.

Как поели, баба Василиса зовет нас в огород продолжить разговор о составе человека.

Исследования пузыря

Приходим в огород, на то место, где я камень потерял, а он – на месте лежит! Только я от удивления рот раскрываю, как баба Василиса меня останавливает:

– Давай сегодня не будем обсуждать камень. Договорились?

Я, весь растерянный, почти «на автомате» отвечаю:

– Давай, но…

– Никаких «но»! Шут гороховый, ты и так позавчера показал нам свое мастерство. Хватит, мы это уже проходили.

– Но…

– Мы же договорились, никаких «но». Так?

– Да.

– Ну, ладно, на чем мы остановились?

– На оболочке, которая отражает наше внутреннее состояние, боль, настроение, эмоции…

– Как мы ее назвали?

– Никак.

– Давай назовем ее Пузырем.

– Хорошо.

– Прежде чем мы продолжим наши дальнейшие исследования о пузыре, ляг на камень, как лежал позавчера, и вновь почувствуй себя Вселенной.

Я ложусь и по новой ощущаю себя Вселенной. Чувствую, как я наполняюсь силой, становлюсь плотным. Потом я медленно встаю с камня на землю. Баба Василиса смотрит на меня и просит немного поваляться на земле. Я делаю, как она меня попросит, и ощущаю при этом, что что-то уходит из меня. Я становлюсь каким-то упругим, текучим. Во всем теле чувствую движение, и мне это состояние нравится. Забывая предыдущий договор с бабулей, я говорю ей:

– Бабуля, ты этот камень не прячь больше, я хочу к нему приходить и возвращаться в это состояние.

Рисунок 21. Пузырь

– Сынок, ты можешь приходить к этому состоянию и без камня – путем очищения. Да находиться в нем постоянно, а не набегами, как сейчас.

– Ничего не понимаю…

– Не спеши. Увидишь со временем. Главное, чтобы ты сейчас усвоил то, что мы исследуем. А время придет – и остальное узнаешь. Сейчас отойди от меня метров на десять и посмотри на меня так, как смотрел позавчера. Увидь мой пузырь.

Я отхожу, немного свожу глаза в сторону и смотрю на бабу Василису боковым взглядом. Как вижу ее пузырь, сообщаю об этом бабе Василисе. Дальше она просит меня посмотреть, как встретятся пузыри ее и деда. Я снова также фокусирую свой взгляд, вижу бабулю и деда, их пузыри и подаю им знак, что готов. Они тихонько идут навстречу друг другу. Вдруг пузыри начинают двигаться быстрее их самих. В какой-то момент пузыри стариков встречаются и они начинают притягивать саму плоть к месту встречи. Физические тела сближаются друг к другу до какого-то предела, а дальше пузыри не пускают их ближе – толкаются, как резиновые мячики.

Я рассказываю старикам то, что увидел, и дальше, не останавливаясь, баба Василиса предлагает мне посмотреть, что происходит с пузырями тогда, когда люди ходят обычным образом. Бабуля с дедом отходят друг от друга метров на десять-пятнадцать. Я снова ловлю их боковым взглядом и подаю знак. Они идут навстречу друг другу. Пузыри их колыхаются, но не тянутся друг к другу. Пузыри бабули и деда сближаются почти вплотную, в течение небольшого промежутка времени между ними сохраняется некоторая дистанция, а потом пузыри быстро приближаются друг к другу и сливаются воедино, не разрушая друг друга. Когда бабуля и дедуля проходят мимо друг друга, пузыри вытягиваются – вот-вот разъединятся! – и немного погодя, спокойно разъединяются, как будто и не соединялись вовсе. Я рассказываю старикам увиденное, и баба Василиса спрашивает меня:

– Вот так накладываются друг на друга наши Хранилища и сливаются воедино, как слились сейчас наши пузыри. Ты увидел?

– Да.

– Увидел, как люди противодействуют друг другу?

– Нет. Не увидел.

– Качку наших с дедом пузырей ты видел?

– Да.

– Это и есть противодействие друг другу. Ты слышал выражение: меня отталкивает от этого человека?

– Да.

– Вот это мы тебе и продемонстрировали. Когда люди ненавидят друг друга или испытывают страх, то вот это самое и происходит между людьми. А пузырь оберегает человека от опасности, отталкивая его от вредоносного ему. Это ясно?

– Да.

Правка пузыря

– Теперь давай посмотрим, можно ли поправить человека через пузырь.

– Конечно, – говорю я и автоматически отхожу от бабы Василисы на несколько метров, фокусирую глаза и смотрю на нее боковым взглядом. Как вижу пузырь бабули, так ужасаюсь: на одном участке он чуть ли не кипит, становится в этом месте заметно темнее и вытягивается почти на десять метров. Я содрогаюсь от увиденного и смотрю на бабу Василису обычным взглядом. А она в это самое время пилит деда за то, что он создал такую ситуацию, при которой я вчера не дал им провести исследование пузыря целиком. Я двигаюсь на защиту деда. Но баба Василиса останавливает меня и спрашивает:

– Что увидел? Говори!

Я делюсь с ними, а бабуля в ответ улыбается и говорит мне:

– Теперь давай посмотрим, можно ли поправить пузырь при такой ситуации: я стану бранить столб, а дед в это самое время станет править мой пузырь.

Я также отхожу, боковым взглядом ловлю бабулю, вижу ее пузырь и замечаю, что вытянутость в этом же месте уже раза в два меньше. Я подаю знак, что готов, и дедуля начинает править пузырь бабули в месте, где есть наибольшая выпуклость. И, действительно, пузырь выправляется. Вначале плотность пузыря в этом месте изменяется: уменьшается, а потом и выпуклость полностью исчезает.

Я подробно рассказываю, что видел, и баба Василиса продолжает:

– Хорошо. Сынок, ты делаешь большие успехи. Теперь давай посмотрим, как это происходило?

– Давай, – с задором соглашаюсь я.

– Что произошло с моим пузырем, когда я стала бранить столб?

– Пузырь стал разными участками вытягиваться к столбу.

– Так. Теперь, деда, расскажи-ка нам, что ты делал с моим пузырем, что он так быстро выправился, и у меня исчезла агрессия на столб? – игриво да кривляясь, предлагает баба Василиса деду Сергею. Дедуля выпрямляется и, виновато склонив голову, начинает свой рассказ:

– Когда Василиса стала бранить столб, то образ этой брани находился на кончиках вытянутых волн пузыря, и я просто эти образы обрезал рукой и больше ничего.

Тут включается бабуля:

– Сынок, ты видел только вытянутости пузыря, но тебе пока не хватает сил увидеть образ мысли, который вытягивает пузырь. Поэтому пока говорить об этом сложно. Когда ты видишь этот образ, то его можно убрать рукой, мыслью, наложением другого образа, и эта мысль уходит. Остается только изгнать того, кто эту мысль в тебе запускает, да кто ее в тебе развивает, чтоб она больше к тебе не возвращалась.

В дальние-дальние времена, когда Матушка Земля разделилась на разные культуры, тьма овладела другими культурами, да народами в этих культурах, кроме нашей. Тогда тьма, чтобы овладеть нашей словянской культурой, создавала набеги на нашу страну разными народами с других культур. А мы еще тогда не знали, что такое оружие и что такое защита. И наши народы применяли этот способ очищения от набегов на нашу страну, обрезая образ ненависти и агрессии у чужеземцев, да обрезая их мысли о завоевании нашей страны. После чего шла очень большая молва по Матушке Земле, что словянским народам нет необходимости в оружии: они голыми руками любую армию горсткой людей остановят. И набеги останавливались. С нашими народами враждовать боялись. А еще пуще боялись того, что наши народы пойдут войной на их земли. Тогда от нас оружия отбиться не найдешь, и спасения их народам нет. Вот так. Насколько мощна сила этого способа очищения.

После этих слов бабули я какое-то время рассматриваю в себе, то, что она сказала.

Слой сознания – Собь

А затем бабуля предлагает мне:

– Теперь давай посмотрим следующую оболочку, которая находится вокруг нашей плоти сантиметрах в двух-трех от нее. Немного отойди и чуть-чуть смени фокусировку глаз, сводя и разводя их. Посмотри на меня так и найди другую оболочку, которую ты уже видел, когда искал пузырь.

Я отхожу от бабы Василисы на два шага и меняю фокусировку глаз. Мучаюсь минут пятнадцать, ничего не получается. Вдруг вижу испарение, идущее от тела бабули. Форма его постоянно меняется. Потом это же вижу в цвете. Цвет почему-то тоже меняется: вначале появляются оттенки, а потом и сам цвет.

Я все это рассказываю бабуле, а она хвалит меня в ответ:

– Молодец, сынок, с каждым разом лучше и лучше. То, что ты увидел вначале: изменение оттенков цветов – это есть развитие нашей плоти. Это естественное состояние человека, наше жизненное состояние. Потом я стала волноваться, и цвет поменялся. Когда у человека появляется какая-то проблема, она проецируется на этой оболочке именно путем изменения цвета. Естественный цвет для живого и развивающегося человека – желто-зеленый. А когда у человека возникает проблема, то цвет этой оболочки меняется на другой. Вот сейчас, например, посмотри на деда и расскажи, что видишь.

Я смотрю на деда и вижу, что цвет его оболочки какой-то алый, в области спины да здесь она немного толще, а со стороны живота – тоньше и цвет слабее. Со стороны спины – потемней, а в остальных местах – цвет одинаковый, ровный.

– Теперь давай посмотрим, что есть что? – предлагает баба Василиса.

– Давай, – соглашаюсь я.

– Ты сам видел, что с дедом произошло, что он со вчерашнего дня не хотел слазить с печи. У него болит спина. В этих местах цвет этой оболочки потемнее и плотнее. Так?

– Да.

– А в других местах?

– Тоньше и светлее.

– Этот слой сознания отражает на себе внутреннее состояние души и плоти. А как это происходит?

– В зависимости от того, какую мы мысль в себе развиваем, меняется состояние нашей души и тела.

– Так. А как это состояние отражается на этом слое сознания?

– Плотностью и цветом. В том месте, где находится боль, там плотность сознания становится больше и цвет темнее.

– Давай назовем эту оболочку Собью, – предлагает баба Василиса и, немного помолчав, продолжает:

Рисунок 22. Собь

– Собь отвечает за проявление в нас Небесной Любви: нежности, ласки, открытости души и гибкости, да текучести плоти. Давай посмотрим, что мы делаем с тобой, когда тебе не хватает любви, тепла, ласки?

– Вы обнимаете… гладите меня… Просто прижимаете меня к своей груди. И мне становится тепло и хорошо.

– А что ты делаешь с собой, когда у тебя заболит, какое-то место в плоти?

– Я глажу себя по больному месту, и боль уходит.

– А что мы делаем, когда у тебя болит голова?

– Вы меня гладите по голове, и у меня с головы боль уходит.

– Сынок, воздействуя на эту оболочку, можно ладить плоть и душу. Она тоже напрямую связана с ними и отражает их на себя.

Слой сознания – Материк

– А теперь давай посмотрим следующую оболочку, которую мы можем увидеть обычным взглядом и потрогать руками. На языке науки и общества – это наше физическое тело, плоть.

И бабуля жамкает, трогает свое тело.

– Ты его видишь?

– Да.

– Можешь его потрогать у себя, подойди к деду – потрогай плоть у него.

Я трогаю себя, деда, и бабуля продолжает:

– Давай назовем эту оболочку Материком. По-другому говоря, это глина или тесто, из которых можно лепить, что угодно. И на него проецируется каждое действие, которое происходит у человека внутри. Даже можно сказать, что материк мы формируем каждой нашей мыслью – живой или мертвой. Развивая мысли разрушительные, злясь, ненавидя, мща, ревнуя… мы создаем тело больное, и этим сами создаем себе старение его. А затем умираем, отказываясь от него. Это ясно?

– Да.

– Материк отвечает за материальность нашей мысли жизни. За то, что мы творим для себя в нашем мире плоти. За слияние Души и родного Духа. Материк – это зеркало нашей души, ее состояния. Душа стонет – и плоть скрючивает. Душа сжимается – и плоть сжимается. Душа поет – и плоть расправляет свои крылья. Сынок, так это?

– Да, так, – вздыхая от грусти, отвечаю я.

– А то, что править и ладить можно материк, ты это уже и сам знаешь. Да?

– Да.

Рисунок 23. Материк

Увидеть ядро дорогого стоит

Тут баба Василиса, не давая мне утонуть в своих раздумьях о плоти, ведет разбор дальше:

– Теперь самое тяжелое. Сейчас нам необходимо увидеть следующую оболочку нашего сознания. Отойди подальше, сведи немного глаза к переносице и отведи свой взгляд в сторону, да на одном месте его не останавливай. Увидь внутри меня что-то типа яйца.

Я отхожу от бабули метров на десять-двенадцать и свожу глаза вместе, постоянно двигая головой. Двигаю, но ничего не вижу: в глазах все двоится и меняет форму. У меня от этого ломит и кружит голову, и я падаю.

Бабуля и дедуля подбегают ко мне, кладут меня на живот и начинают выправлять мне позвонки. Потом быстро садят на землю. Деда Сергей держит меня, а баба Василиса правит мне голову, потом шею. И я прихожу в себя. Бабуля и деда тяжело вздыхают и ложатся на землю возле меня.

– Давайте отдохнем минут пять, а потом повторим, – предлагает баба Василиса.

Мы соглашаемся, дружно замолкаем и лежим, дыша полной грудью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.