Глава III

Глава III

ЧУВСТВА

УВЕЛИЧИВАТЬ СВОЙ КОНТЕЙНЕР

Один из величайших мастеров Дзен нашего времени, девяностопятилетний Роси Дженпо, говорил о «калитке без калитки» и отмечал, что на самом деле не существует калитки, через которую нужно пройти, чтобы понять, что такое жизнь. И тем не менее, говорил он, с точки зрения практики, мы должны пройти через калитку – калитку своей собственной гордости. С тех пор как мы проснулись сегодня утром, мы только тем и занимаемся, что удовлетворяем свою гордость. Это делает каждый. Для того чтобы пройти через калитку, которая не является калиткой, нам придется пройти через калитку своей собственной гордости.

Например, сейчас дитя гордости разгневалось. Под состоянием гнева я понимаю любые формы «срывов», такие как раздражение, возмущение, зависть. Я так много говорю о гневе и о том, как с ним работать, потому, что понять, как практиковать с чувством гнева – значит понять, как приблизиться к «калитке без калитки».

В повседневной жизни мы понимаем, что значит посмотреть на проблему со стороны. Например, я внимательно наблюдаю, как Лаура составляет прекрасный букет: она суетится и вертит в руках цветы, потом она отходит в сторону и смотрит, чтобы увидеть, что еще нужно сделать и как уравновесить букет. Если вы шьете платье, сначала вы его кроите, наметываете и сшиваете, но потом становитесь перед зеркалом, чтобы посмотреть, как оно выглядит. Не широко ли в плечах? Как оно подрублено? К лицу ли оно вам? Вы смотрите со стороны. Точно так же мы смотрим со стороны на свою жизнь, когда хотим представить ее себе в перспективе.

Так вот, такой отстраненный взгляд и есть практика Дзен. Она развивает способность смотреть со стороны. Возьмем конкретный пример, скажем ссору. Основную роль в любой ссоре играет гордость. Предположим, я замужем и я поссорилась со своим мужем. Он сделал что-то такое, что мне не нравится: допустим, он потратил семейные сбережения на новую машину, а я считаю, что у нас и так была прекрасная машина. И я думаю – фактически я знаю, - что я права. Я рассержена, взбешена. Мне хочется кричать. Что же я могу сделать со своей злостью? Что полезное я могу сделать? Сначала я думаю, что лучше всего отступиться: делать и говорить как можно меньше. Если я хоть чуточку отступлю, я могу напомнить себе, что то, чего я действительно хочу, это быть тем, что можно назвать Большим Контейнером. (Другими словами, я должна практиковать свой БК.) Сделать это – это шаг в другое измерение, в духовное измерение, если мы обязательно хотим дать ему название.

Давайте посмотрим на ряд практических шагов. Понятно, что в пылу гнева, когда разворачивается драма, большинство из нас не способны заниматься практикой. Но давайте попробуем отстраниться, делать и говорить как можно меньше, уйти. Потом, когда вы останетесь одни, сесть и наблюдать. Что я подразумеваю под «наблюдением»? Наблюдать мыльную оперу, разворачивающуюся в мозгу: что он сказал, что он сделал, что я должна сказать обо всем этом, что я должна со всем этим делать… все это фантазии. Это вовсе не то, что происходит на самом деле. Если вы можете (это очень трудно делать, когда вы рассержены), отмечайте эти мысли. Почему это трудно? Когда нами владеет злость, возникает огромный блок, который препятствует практике: мы не хотим заниматься практикой, мы предпочитаем тешить свою гордость, приводить «правильные» аргументы, добиваться «правильных» результатов. («Не ищите Правды – просто перестаньте дорожить мнениями».) Вот почему первый шаг состоит в том, чтобы отступить. Могут пройти недели упорной практики прежде, чем мы поймем, что то, чего мы хотим, это не быть правым, а быть Большим Контейнером, БК. Отстранитесь и понаблюдайте. Отмечайте мысли, которые сопровождают драматическое событие: да, он не должен был этого делать; да, я не могу выдержать того, что он делает; да, я должна найти какой-то способ изменить это – все, что происходит на поверхностном уровне. Но это всего лишь мыльная опера.

Если вы по-настоящему отстранитесь и понаблюдаете – а, как я уже говорила, это крайне трудно сделать, когда вы злитесь, – вы сможете со временем видеть мысли просто как мысли (нереальные), а не как истину. Иногда мне приходилось проходить через этот процесс десять, двадцать, тридцать раз прежде, чем мысли, наконец, успокаивались. Когда мне удается это сделать, с чем я остаюсь? Я остаюсь с непосредственным переживанием физической реакции в своем теле, так сказать, с остатком. Когда я непосредственно переживаю этот остаток (как напряжение, сжатие), когда в этом непосредственном переживании отсутствует раздвоенность, я постепенно вхожу в измерение (самадхи), которое знает, какие действия предпринять. Оно знает, какое действие является самым лучшим, и не только для меня, но и для других. Прямой результат образования Большего Контейнера – ощущение «единства».

Мы можем рассуждать о «единстве» до захода солнца, но как мы на самом деле отделяем себя от других? Как? Гордость, в результате которой рождается гнев – вот что отделяет нас. И решение этой проблемы – практика, во время которой мы переживаем эту разделяющую эмоцию как вполне определенное состояние тела. Когда мы это делаем, появляется Больший Контейнер.

То, что появляется и начинает расти в нас, – это та часть жизни, которую я могу провести так, чтобы она не расстраивала меня, не господствовала надо мной. Сначала это пространство крайне ограниченно, потом оно становится чуточку больше, потом еще больше. И никогда нельзя прекращать его рост. Состояние просветления – это и есть огромное сочувствующее пространство. Но сколько бы мы ни жили, мы обнаруживаем, что размеры нашего контейнера имеют пределы. Это именно те моменты, которым следует посвящать свою практику. А как же мы можем узнать, где находятся эти ограничивающие точки? Когда мы расстраиваемся или злимся, пусть даже не очень сильно, мы находимся в этой точке. Здесь нет ничего таинственного. Эффективность практики состоит в том, насколько большой контейнер будет создан.

Занимаясь практикой, мы должны быть снисходительны к себе. Мы должны понимать, когда не расположены делать это. Нет человека, у которого всегда было бы желание этим заниматься. И ничего страшного, если иногда мы этого не делаем. Мы всегда делаем то, что действительно делаем.

Практика создания Большего Контейнера – духовная практика по самой своей сути, потому что этот контейнер по существу-ничто. Больший Контейнер – это не вещь, осознание – не вещь, свидетель – не вещь. И не человек. Нет никого, кто играл бы роль свидетеля. И тем не менее то, что может быть свидетелем для моего ума и моего тела, должно быть чем-то другим, чем мои ум и тело. Когда я могу в состоянии гнева наблюдать свои ум и тело, кто это «я», которое ведет наблюдение? Оно показывает, что я – это нечто другое, чем мой гнев, нечто большее, чем мой гнев, и это знание дает возможность строить Больший Контейнер, расти. То, что должно увеличиваться, – это способность наблюдать. А то, что именно мы наблюдаем, – всегда вторично. Не важно, что мы расстроены, важна способность наблюдать это состояние расстройства.

Когда растет способность, во-первых, наблюдать, а во-вторых, переживать, развиваются одновременно два фактора: способность быть свидетелем, способность наблюдать жизнь такой, как она есть (а не такой, как мне хотелось бы, чтобы она была), и сочувствие, естественная реакция, которая возникает в результате того, что мы видим жизнь такой, как она есть. Мы не можем сочувствовать никому и ничему, если в нашу встречу с этим замешана гордость или гнев. Тогда это сразу становится невозможным. По мере создания Большего Контейнера растет и сочувствие.

Занимаясь практикой, мы глубже проникаем в собственную жизнь, такую, какой должны ее знать. Но для каждого это происходит по-своему. Для некоторых этот процесс может проходить гладко, что определяется их психологическим состоянием и тем, как они прожили свою жизнь, и реализация их будет медленной. Для других он проходит в виде волн, огромных эмоциональных волн. Это похоже на прорыв плотины. Мы боимся, что нас затопит и мы погибнем. Это как если бы вы перегородили часть океана и, когда дамбу прорвало, вода опять соединяется с тем, что она на самом деле собой представляет, и наступает облегчение, потому что теперь она может течь вместе со всеми остальными течениями и во всю ширь океана.

И тем не менее я считаю, что в этом процессе очень важно, чтобы он не протекал слишком быстро. Если все происходит столь быстро, я думаю, процесс следует замедлить. Слезы, припадки, потрясения – это нежелательно. Вода начинает прорывать дамбу, но нет необходимости в том, чтобы прорыв был слишком стремительным. Лучше его замедлить. Но если он все же произойдет быстро, это тоже прекрасно – значит, он должен был произойти именно так. Иногда кажется, что все мы одинаковы. Но чем тежелее было детство и чем больше нас в детстве подавляли, тем, по-видимому, важнее, чтобы прорыв происходил медленно. Но независимо от того, насколько гладкой была наша жизнь, всегда существует дамба, которую в определенный момент необходимо разрушить.

При этом помните, что не так уж плохо относиться к этому с юмором. По существу, мы никогда ни от чего не избавляемся. Мы не должны стараться избавиться от всех своих невротических склонностей: то, что мы делаем, – это видим, до чего они на самом деле смешные. И часто становятся просто предметом для шуток других людей. Это чистое безумие. И это же, конечно, относится и к нам самим. Но по-настоящему мы никогда не видим, что мы безумны, – это и есть гордость. Конечно, я не безумна, ведь я учитель!