Глава XXIII. Супраментальные инструменты – процесс мышления

Глава XXIII. Супраментальные инструменты – процесс мышления

Сверхразум, божественный гнозис, не является чем-то совершенно чуждым нашему нынешнему сознанию; это высший инструментальный посредник духа, и все действия нашего обычного сознания являются ограниченными и более низкими производными деятельности супраментального сознания, ибо, в то время как ментальное мышление представляет собой приблизительные и искусственные построения ума, супраментальное – это истинное и совершенное, спонтанное и гармоничное проявление природы и деятельности духа. И точно так же, когда мы поднимаемся от ума к сверхразуму, эта новая сила сознания не отвергает, а возвышает, расширяет и преображает деятельность нашей души, ума и жизни. Она усиливает ее и наделяет все большей и большей мощью и эффективностью. Также она не ограничивается преобразованием только внешних способностей и деятельности ума, психических частей и жизни, а параллельно проявляет и трансформирует те более редкие способности, более глубокие силу и знание, свойственные нашему сублиминальному «я», которые ныне представляются нам оккультными, исключительно психическими и сверхъестественными. В супраментальной природе все эти способности являются совсем не сверхъестественными, а естественными и нормальными, не исключительно психическими, а духовными, не оккультными и чудесными, а непосредственными, простыми и спонтанными действиями, неотъемлемо присущими человеку от природы. Дух не ограничен подобно бодрствующему материальному сознанию, и когда сверхразум овладевает бодрствующим сознанием, он дематериализует его, освобождает от присущих ему ограничений, преображает природу материального и психического существа в природу духовного.

Как уже было сказано, чистое концептуальное познание является той формой ментальной активности, которая наиболее готова к преобразованию и трансформации. На более высоком уровне оно становится подлинной джняной (j??na), супраментальным мышлением, супраментальным видением и супраментальным познанием через отождествление. Главные особенности этого супраментального познания были описаны в предыдущей главе. Тем не менее, нам необходимо понять, как оно действует в применении к внешней действительности и как в процессе этого познания используется информация об окружающем мире. Деятельность сверхразума отличается от деятельности ума прежде всего тем, что в процессе познания естественным образом им используются те операции, которые для ума являются высочайшими и наиболее трудными, – сверхразум познаёт сверху вниз, действуя посредством этих операций или воздействуя на них, и ему не свойственны ни напряженные усилия ума, встречающего препятствия в своем стремлении вверх, ни ограничения, сопровождающие это стремление на ментальном и более низких уровнях. Эти более высокие операции не зависят от помощи более низких, скорее, наоборот, более низкие зависят от более высоких и не только направляются ими, но и существуют благодаря им. Таким образом, низшие ментальные операции в процессе трансформации не только изменяются по характеру, но и делаются полностью подчиненными и второстепенными. Характер высших ментальных операций также изменяется, так как, супраментализировавшись, они начинают черпать свой свет непосредственно из высших источников знания – знания «я» или бесконечного знания.

Применительно к нашим задачам, в обычной мыслительной активности ума мы можем выделить три уровня. Первым, самым низким и наиболее необходимым воплощенному ментальному существу уровнем является деятельность обычного рассудка, основывающего свои идеи на данных, предоставляемых органами чувств и поверхностным опытом нервного и эмоционального существ, а также на привычных понятиях, сформированных образованием, внешней жизнью и окружением. Этот рассудок обладает двумя типами мышления: один представляет собой подспудный и непрекращающийся поток мыслей, механически повторяющихся и вращающихся по одному и тому же кругу физических, витальных, эмоциональных, практических и, в конечном итоге, интеллектуальных представлений и впечатлений; другой – [более осознанный процесс мышления], характеризующийся более активной работой с новыми впечатлениями, которые ум вынужден принимать, усваивать и сводить к формулам привычного мышления. Ментальность среднего человека ограничена этим обычным рассудком и за его пределами функционирует крайне несовершенно.

Вторым уровнем является активность прагматического рассудка. Этот рассудок возвышается над жизнью и творчески работает, как посредник между идеей и жизненной энергией, между истиной жизни и истиной идеи, еще не проявленной в жизни. С одной стороны, он черпает материал из жизни и формирует из него и на его основе идеи, обретающие динамизм и способствующие дальнейшему развитию жизни, а с другой – обращаясь к ментальному плану или, более фундаментально, к плану замыслов Бесконечного, он получает новые идеи и ментальные впечатления и сразу же превращает их в ментальную силу идей и энергию, которые могут быть применены в текущем бытии и жизни. Этот прагматический рассудок как внутренне, так и внешне полностью обращен к деятельности и познанию через опыт: внутренние деятельность и познание проявляют себя вовне, чтобы получить более полную реализацию, воплощаясь в жизни, внешние же – усваиваются внутри и, ассимилированные и измененные, снова возвращаются вовне для создания новых формаций. Душа на этом ментальном уровне смотрит на мысль только или преимущественно как на средство, позволяющее расширить ее деятельность и опыт.

Третий уровень мышления открывает в нас чистый идеативный ум [формирующий идеи и понятия], который бескорыстно пребывает в истине идеи, и, для того чтобы действовать и опытно познавать, нисколько не нуждается в ее подтверждении. Он учитывает данные, предоставляемые органами чувств и поверхностными внутренними ощущениями, но лишь для того, чтобы обнаружить идею, истину, о которой они свидетельствуют, и выразить их в форме понятий. Аналогичным образом и с теми же намерениями он наблюдает за созидательной деятельностью ума в жизни. Его главная забота – знание, его всепоглощающая цель – ощущение блаженства осмысления и понимания, поиск истины, попытка познать себя и мир и все, что может находиться по ту сторону его собственной и мировой деятельности. Этот идеативный ум является высочайшим уровнем интеллекта, действующего для себя характерным для него образом, опираясь на свою собственную силу и преследуя свои собственные цели.

Человеческому уму трудно правильно объединить и согласовать эти три типа ментальной деятельности. Обычный человек живет преимущественно в обычном рассудке, обладает сравнительно слабой активностью созидательного и прагматического ума и испытывает значительные трудности, пытаясь хотя бы в какой-то мере использовать чистую идеативную ментальность или входить в ее поток. Созидательный прагматический рассудок, как правило, слишком захвачен своим собственным движением и не может свободно и незаинтересованно двигаться в атмосфере чистых упорядоченных идей, с другой стороны, он часто не в полной мере осознаёт реальные условия, установленные обычной ментальностью, и навязываемые ею ограничения, а также иные направления прагматического мышления и действия, которые выходят за рамки его текущих творческих замыслов. Чистая идеативная ментальность склонна к конструированию абстрактных и произвольных систем истины, интеллектуальных концепций и умозрительных доктрин, из-за чего она либо утрачивает прагматический динамизм, необходимый жизни, и живет исключительно или преимущественно на уровне идей, либо не способна действовать с достаточной силой и непосредственностью на поприще жизни и постоянно рискует отделиться от мира прагматической и обычной ментальности или продемонстрировать свое бессилие в нем. В конце концов, достигается своеобразный компромисс и примирение, но тираническая власть преобладающей тенденции нарушает целостность и единство мыслящего существа. Уму даже внутри себя не удается достичь абсолютной монолитности и сохранить ее, так как ключ к ней лежит выше – в свободном единстве «я», свободном и поэтому способном на проявление бесчисленного множества и бесконечного многообразия форм, – и в супраментальной силе, которая единственная может с естественным совершенством проявить согласованное и многомерное развертывание сущностного единства.

Сверхразум, достигая полноты и завершенности, полностью изменяет порядок ментального мышления. Он живет не в поверхностном мире феноменов, а в сокровенных глубинах, в истинной сущности «я», и видит всё, как бытие этого «я» и его силы, формы и движения, и каждая мысль, каждый мыслительный процесс на уровне сверхразума тоже должны обладать такой же природой. Любая его фундаментальная идея является выражением духовного знания, обретаемого благодаря тождественности со всем бытием, и супраментального видения. Таким образом, сверхразум преимущественно действует среди вечных, основополагающих и универсальных истин «я», бытия, сознания, бесконечной силы и восторга бытия (не исключая истины всего, что кажется нашему нынешнему сознанию небытием), и все его отдельные мысли порождаются силой этих вечных истин и опираются на нее; при этом он чувствует себя так же легко и свободно, имея дело с бесконечными аспектами и практическим применением, последовательностями и гармониями истин бытия Вечного. Поэтому на своих высотах он реально обладает тем, что чистый идеативный ум пытается достичь и обнаружить; и даже на своих низших уровнях сверхразум все это отчетливо воспринимает, чувствует близким или легко достижимым и доступным.

Но для идеативного ума высочайшие истины или чистые идеи являются абстракциями, поскольку ум живет частично на уровне чувственно воспринимаемой, а частично на уровне интеллектуально сконструированной реальности, и, чтобы достичь более высоких реалий, ему приходится прибегать к методу абстракции. Сверхразум живет в духе, а значит, в самой сущности того, что эти идеи и истины представляют или, скорее, чем они фундаментально являются, – и он их по-настоящему реализует: не только осмысливает, но и в процессе осмысления ощущает их субстанцию и отождествляется с ней; идеи и истины для него являются самыми конкретными и реально существующими вещами. Истины сознания и изначального бытия являются для сверхразума первоосновой реальности, они ему более близки и, можно даже сказать, более ощутимо реальны, чем внешние движения и формы бытия, хотя и их он тоже воспринимает как движения и формы реальности, а не как иллюзию, какой они предстают одухотворенному уму, находящемуся в определенных состояниях. К тому же идея для него не просто понятие, а реальный замысел, подлинная субстанция сознательного бытия, наполненная силой, позволяющей воплощать истину, а значит – творить.

Кроме того, сверхразум, в отличие от чистого идеативного ума, склонного создавать произвольные системы, являющиеся ментальными и частичными представлениями истины, не связан никакой системой представлений, хотя способен в совершенстве создавать, систематизировать и воплощать идеи в живой субстанции истины для осуществления прагматических целей Бесконечного. Ум, освобождаясь от своей склонности исключать все лишнее, от привязанности к своим конструкциям, от необходимости систематизировать, теряется в безбрежности бесконечного и воспринимает ее как хаос, пусть даже и сияющий хаос. Он более не способен формулировать, а значит, думать и действовать целенаправленно, поскольку все, даже диаметрально противоположные или противоречащие друг другу феномены указывают на некую истину в этой бесконечности, но вместе с тем ничто, о чем он может помыслить, не является полностью истинным, и любая его формулировка рушится, не выдерживая проверки новыми идеями из бесконечного. Он начинает смотреть на мир как на фантасмагорию, а на мышление – как на беспорядочные озарения, приходящие из сияющей неопределенности. Ум, окруженный и осаждаемый беспредельностью и свободой супраментального сознания, теряется и чувствует, что ему не на что опереться в этой беспредельности. Сверхразум, напротив, будучи ничем не связанным, может, не утрачивая своей бесконечной свободы и испытывая радость в бесконечных просторах своего «я», создавать гармонии мыслей и выражений бытия на прочной основе реальности. Все, что он думает, как и все, чем он является, что делает и чем живет, соответствует истине, правде, беспредельности, сатьям (satyam), ритам (?tam), брихат (b?hat).

Благодаря этой целостности отсутствуют какие-либо противоречия или несоответствия между свободным глубинным мышлением сверхразума (которое можно соотнести с чистым мышлением ума, свободным, незаинтересованным и безграничным) и его творческим, прагматическим мышлением, обладающим целенаправленностью и способностью оказывать решающее влияние на окончательные результаты. Бесконечность бытия естественным образом приводит к свободе гармоний становления. Деятельность всегда рассматривается сверхразумом как проявление и выражение «Я», а творение – как откровение Бесконечного. Любая его созидательная и прагматическая мысль является инструментом становления «Я», силой, озаряющей это становление и способствующей ему, посредником между вечной тождественностью и бесконечной новизной, разнообразием безграничного Бытия и его самовыражением в мирах и жизни. Именно это сверхразум неизменно прозревает и воплощает, и в то время как его идеативное видение и мышление раскрывают ему безграничное единство и многообразие Бесконечного – которым он, благодаря постоянной тождественности, является и в котором он живет со всеми своими силами бытия и становления, – осуществляется также (с той же непрерывностью) целенаправленное созидательное мышление, связанное с деятельностью бесконечной воли, Тапасом, энергией бытия, которая определяет, что сверхразум представит, проявит или создаст из бесконечности в потоке Времени и что он сделает (здесь и сейчас или в каком угодно измерении Времени или каком угодно мире) из вечного становления «я» во вселенной.

Сверхразум не ограничен этим прагматическим движением и не принимает ни частные процессы, ни весь поток того, что он, таким образом, созидает в своем мышлении и своей жизни и чем он в них становится, за всю истину своего «я» или Бесконечного. Он не пребывает только в том, чем является, о чем думает и что делает в настоящий момент или только на одном плане бытия; его существование поддерживается не только настоящим или непрерывной чередой мгновений, чьи ритмы мы зовем «настоящим». Он воспринимает себя не только как движение Времени или движение сознания во времени, или как творение вечного становления, но осознаёт вневременное бытие за пределами любого проявления и дающее начало всему проявлению, он осознаёт то, что вечно даже во Времени, он осознаёт многочисленные планы существования; ему известна истина прошлого проявления и он знает многое об истине бытия, которая еще только будет проявлена, но уже существует во внутреннем видении Вечного. Он не путает практическую реальность, являющуюся истиной действия и изменения, с единой истиной и смотрит на нее как на постоянное воплощение того, что вечно реально. Он знает, что творение на любом плане – будь то план материи, жизни, ума или сверхразума – может быть и всегда является спонтанным проявлением вечной истины, откровением Вечного, и он очень отчетливо осознаёт, что истина всех вещей уже предсуществует в Вечном. Это видение определяет всё его прагматическое мышление и последующие действия. Творцом в нем является избирательная сила провидца и мыслителя, самосозидателем – сила внутреннего провидца, а выражающей себя душой – сила бесконечного духа. Он свободно (и, благодаря этой свободе, уверенно и решительно) творит из бесконечного «я» и духа.

Поэтому он не ограничен своим собственным становлением, не замкнут в пределах круга или направления своей деятельности. Он открыт (таким образом и в такой степени, которые недостижимы для ума) истине других гармоний созидательного становления, даже когда в рамках своего собственного он намеревается, мыслит и действует конкретно и определенно. Когда он вовлечен в действие, имеющее характер борьбы, замещения прошлого или какого-то иного образа мышления, становления и формообразования тем, что должно проявиться, он знает истину того, что он заменяет (и чье предназначение исполняет даже при замене), а также истину того, что должно занять его место. Он не связан своим проявлением, выбором, прагматически-сознательным действием, но в то же время способен испытывать всю радость целенаправленного творческого мышления, точного и избирательного действия, одинаково ощущать Ананду истины форм и движений своего собственного становления и становления других. В жизни, деятельности и созидании все его мысли и намерения, исполненные смысла, многогранные и фокусирующие истину многих планов, освобождаются и озаряются безграничной истиной Вечного.

Этот созидательный или прагматический процесс супраментального мышления и осознания сопровождается деятельностью, которая соответствует деятельности обычного или механического ума, но имеет все же совсем иной характер. Созданная вещь является спонтанным выражением некой гармонии, а любая гармония развивается в осознанных или открывшихся внутреннему взору направлениях и несет в себе постоянную пульсацию или ритмическое повторение. Супраментальная мысль, организующая гармонию проявленного существования супраментального существа, основывает ее на вечных принципах, выстраивает ее в точном соответствии с истиной, которая должна быть проявлена, сохраняет в деятельности и опыте повторение постоянных элементов, уподобляя их звучанию главных нот, необходимых для построения гармонии. Сверхразуму присущ порядок мышления, цикличность воли, неподвижность в движении. В то же время он свободен, и эта свобода не позволяет ему из-за этих повторений скатиться к рутине привычных действий, механически вращающихся вокруг ограниченного набора мыслей. Он, в отличие от обычного ума, не подгоняет и не приспосабливает каждую новую мысль и впечатление к неизменному и привычному образу мышления, считая его своей основой и эталоном. Его основа, то, с чем он всё соотносит и сверяет, пребывает наверху, upari budhne, в безграничности «я», в верховной твердыне супраментальной истины, budhne ?tasya. Порядок его мышления, цикличность его воли, устойчивый ритм его деятельности не застывают и не становятся механическими или условными, но всегда оживляются духом, они не пытаются существовать за счет исключительности или враждебности по отношению к другим сосуществующим или возможным порядкам и цикличности; они впитывают то, что приходит от всего, с чем соприкасаются, и усваивают полученное в соответствии со своим собственным принципом. Такая духовная ассимиляция становится возможной, поскольку всё соотносится с беспредельностью «Я» и его свободным видением свыше. Порядок супраментального мышления и волеизъявления заключается в постоянном восприятии свыше нового света и силы, которые безо всякого труда вливаются в его движение: как это свойственно порядку Бесконечного, он даже в устойчивости своего действия чрезвычайно гибок и пластичен, способен воспринимать и отражать взаимодействие всех вещей друг с другом в Едином, способен всегда и все более и более полно выражать Бесконечное, а в своей высшем состоянии – выражать своим особым способом всё то в Бесконечном, что в данный момент может быть выражено.

Таким образом, не возникает никаких разногласий, расхождений или трудностей в осуществлении сложного процесса супраментальной джняны (j??na). Напротив, в сложности присутствует простота, а в многообразии и изобилии – уверенная легкость, берущие свое начало в спонтанной безошибочности и полноте самопознания духа. Препятствия, внутренняя борьба, несбалансированность, трудности, разногласия между частями и движениями в процессе превращения ума в сверхразум сохраняются только до тех пор, пока ум, настаивающий на своих собственных методах работы, продолжает действовать, влиять или оказывать давление, или пока присущий ему процесс мышления или познания и практического волеизъявления, основанный на изначальном неведении, сопротивляется противоположному супраментальному процессу, организующему всё как светоносное проявление, проистекающее из сияющей сущности «я» и его исконного и вечного знания себя. Именно так сверхразум, действуя в качестве посреднической, интерпретирующей, раскрывающей императивной силы познания духа через отождествление, свободно и неограниченно превращая свет бесконечного сознания в субстанцию и форму подлинной идеи, созидая с помощью силы сознательного бытия и силы подлинной идеи, стабилизируя движение, подчиняющееся своему собственному закону, но тем не менее остающееся гибким и пластичным движением бесконечного, использует свое мышление и знание, а также волю, по свету и сути тождественную знанию, с тем чтобы осуществить в каждом супраментальном существе его собственное правильное проявление единого «Я» и духа.

Организованная таким образом деятельность супраментальной джняны (j??na), вне всякого сомнения, превосходит деятельность ментального рассудка, и нам необходимо понять, чем этот рассудок замещается в процессе супраментальной трансформации. Мыслящий ум человека находит наиболее чистое и подлинное удовлетворение и свой наиболее четкий и действенный принцип организации в интеллектуальных и логических рассуждениях. На самом деле, человек не может руководствоваться и не руководствуется ни в своих помыслах, ни в своих действиях одним только рассудком. Его ментальность неизбежно подчиняется сложной, смешанной и запутанной работе рассуждающего интеллекта и двух других сил: интуиции, пока еще довольно слабо проявленной в человеческой ментальности, действующей позади более очевидных операций проявлений рассудка или же скрытой и видоизмененной деятельностью обычного интеллекта и витального ума ощущений, инстинктов и импульсов, по своей природе являющегося проводником своего рода смутной, скрытой интуиции и снабжающего интеллект снизу своими первичными сведениями и данными. Каждая из этих двух сил по-своему воплощает сокровенную деятельность духа, работающего в уме и жизни, и, по сравнению с рассуждающим интеллектом, обладает большей непосредственностью и спонтанностью и способна быстрее воспринимать и действовать. Но, тем не менее, ни одна из этих сил не способна упорядочить ментальное существование человека.

Его витальный ум – со своими инстинктами и побуждениями – не является и не может быть самодостаточной и доминирующей силой, какой он стал в низшем творении. Интеллект подчинил его себе и в значительной степени изменил – это касается даже тех, у кого интеллект недостаточно высоко развит, а витальный ум наиболее настойчиво стремится занимать доминирующее положение. Он во многом утратил свой интуитивный характер и теперь действительно является неизмеримо более богатым поставщиком информации, но он уже не тот, что прежде, и не свободен в своем действии, ибо стал наполовину рационализирован и в той или иной степени зависит от привнесенного в него, хотя и смутного, элемента рассудочности или интеллектуальности и поэтому не способен успешно действовать без помощи интеллекта. Его корни и место совершенства находятся в подсознании, из которого он возник, и задача человека заключается в том, чтобы превзойти его и учиться действовать и познавать все более и более осмысленно и сознательно. Человек, вновь подчиняющий свое существо витальному уму, становится либо иррациональным и эксцентричным, либо тупым и примитивным и, по сути, перестает быть человеком.

Что же касается интуиции, то ее корни и место совершенства находятся в супраментальном сознании, которое сейчас для нас сверхсознательно; но на уровне ума ее деятельность не организована и не свободна от примесей – она сразу же смешивается с деятельностью рассуждающего интеллекта, утрачивает свой изначальный характер, становится ограниченной, фрагментарной, замутненной, неясной и начинает зависеть от помощи логического рассудка, который нужен для упорядочивания и последовательного использования ее озарений. Человеческий ум никогда не бывает полностью уверен в своих интуитивных прозрениях, пока они не рассмотрены и не одобрены рациональным интеллектом: именно в рациональных суждениях он находит для себя наиболее прочную и надежную опору. Человек, превосходящий свой рассудок, для того чтобы подчинить свое мышление и жизнь интуитивному уму, по сути, поднимается над человеческим уровнем и находится на пути к тому, чтобы стать сверхчеловеком. Это превращение можно осуществить, только выйдя за пределы ума: ибо, пытаясь добиться этого на нашем нынешнем уровне, мы лишь придем к другому типу несовершенства, так как нам неизбежно придется пользоваться силой ментального рассудка.

Мыслящий интеллект является промежуточным звеном между витальным умом и еще неразвитой супраментальной интуицией. Его роль заключается в том, чтобы служить посредником: с одной стороны, он должен просвещать витальный ум, делать его сознательным, направлять и насколько возможно контролировать его деятельность, до тех пор пока Природа не станет готова развить супраментальную энергию, которая овладеет жизнью и озарит и усовершенствует все её движения, превратив ее смутно интуитивные импульсы желаний, эмоций, ощущений и действий в духовно и озаренно спонтанное проявление «я» и духа в жизни; а с другой – поднимать свой взор и улавливать лучи света, приходящие свыше, и переводить их на язык интеллектуального ума, а также воспринимать, исследовать, развивать, интеллектуально использовать интуитивные прозрения, преодолевающие барьеры и нисходящие в ум из сверхсознания. Мыслящий интеллект действует так до тех пор, пока человек, начинающий все более и более отчетливо осознавать себя, свое окружение и свое бытие, не начинает также понимать, что он не в состоянии по-настоящему глубоко познать все эти феномены с помощью своего рассудка и может только ментально интерпретировать их.

Впрочем, в человеке интеллектуального склада ума рассудок склонен не обращать внимания на ограничения своих сил и функциональных возможностей и пытается быть не инструментом и посредником, а заместителем «я» и духа. Благодаря успеху и доминированию, благодаря относительному величию своего собственного света, он чувствует уверенность и смотрит на себя, как на нечто главное и абсолютное, убеждает себя в своей полной правоте и самодостаточности и пытается стать безраздельным властителем ума и жизни. Но у него это в полной мере не получается, поскольку он не может реально существовать и выполнять свои функции без помощи низшей витальной интуиции и скрытого сверхразума и его интуитивных посланий. Ему может только казаться, что он преуспевает, так как он сводит весь свой опыт к рациональным формулам, плохо видит реальную природу мышления и деятельности, скрытую за поверхностью этого опыта, и совсем не замечает огромного количества фактов, которые не вписываются в его формулы. Избыток рассудительности не улучшает, а лишь делает жизнь искусственной и рационально механистичной, лишает ее присущей ей спонтанности и энергичности, препятствует свободе и росту духа. Ограниченный и ограничивающий ментальный рассудок должен сделаться гибким и пластичным, открыться своему источнику, воспринять свет свыше, превзойти себя, пройти через эвтаназию трансформации и вновь возродиться в теле супраментального рассудка. А пока что ему предоставляется власть и руководящие полномочия с тем, чтобы он упорядочивал мышление и деятельность на типично человеческом уровне, находящемся между подсознательной силой духа, направляющей жизнь животного мира, и сверхсознательной силой духа, которая, действуя все более и более сознательно, способна направлять существование и жизнь духовного сверхчеловечества.

Когда рассудок полностью развит, его главной силой становится логическое мышление. Сначала он, наблюдая и сопоставляя, убеждается в достоверности всех доступных сведений и данных, затем работает с ними, осуществляя первичный анализ, чтобы подтвердить и расширить свои знания, и, наконец, чтобы убедиться в правильности сделанных выводов, он проводит более тщательную, целенаправленную, последовательную, подчиненную строгой логике кропотливую работу, в процессе которой всё перепроверяется и подтверждается, если соответствует, или отвергается, если не соответствует определенным незыблемым нормам и принципам, выработанным в ходе размышлений и экспериментов. Таким образом, первая задача логического рассудка заключается в правильном, тщательном и всестороннем изучении имеющихся у него сведений и данных. Первой и наиболее доступной областью данных является мир Природы, мир физических объектов, отделенных от нас обособляющей деятельностью ума, мир вещей, которые утратили свое единство с нами и поэтому могут быть познаны только опосредованно с помощью чувственного восприятия, наблюдения, накопления опытных данных, предположения и обдумывания. Другой областью данных является наше внутреннее существо и происходящие в нем процессы, инстинктивно познаваемые нами с помощью внутреннего ментального чувства, с помощью интуитивного восприятия и постоянного переживания, а также с помощью осмысления и анализа того, что происходит с нашей природой. Рассудок, даже когда дело касается этих внутренних процессов, действует наилучшим образом и получает самую точную информацию, отстраняясь и наблюдая за ними, как совершенно бесстрастный и объективный свидетель. Эта методика в Йоге знания, в конце концов, приводит к тому, что мы начинаем воспринимать свое активное существо, как и все мировое существование, как на некий внешний природный механизм. Знание других мыслящих и сознающих существ находится между двумя этими сферами познания, но и здесь рассудок тоже действует опосредованно, наблюдая, ощущая, так или иначе взаимодействуя и общаясь, а затем анализируя данные и делая выводы. И этот процесс во многом основывается на выявлении сходства между тем, что уже известно нашей природе, и тем, что мы узнали. Другой областью данных, которую рассудок должен учитывать, является его собственная деятельность и деятельность всего человеческого ума, ибо без этого он не может быть уверен в правильности собственного знания или способа и процесса его обретения. Наконец, существуют области знания, в которых не так легко получить доступ к данным и которые требуют развития оккультных способностей, – речь идет об обнаружении объектов и уровней существования, находящихся за фасадом физического мира, а также тайного «я» или принципа существования человека и Природы. Эти объекты и уровни логический рассудок может попытаться как-то осознать, допустив, что они существуют, и согласившись тщательно изучить все имеющиеся данные, действуя при этом так же, как при исследовании феноменов физического мира. Но он обычно не очень расположен иметь дело с этими объектами и уровнями, находя более легким сомневаться или отрицать их, и его деятельность в этой сфере редко бывает уверенной и эффективной. Что же касается тайного «я» человека и Природы, то его он пытается обнаружить с помощью конструктивной метафизической логики, основанной на анализе и синтезе наблюдаемых им феноменов жизни, ума и материи.

Имея дело со всеми этими областями данных, логический рассудок действует одинаково. Сначала интеллект умножает запас наблюдений, ассоциаций, ощущений, умственных образов, концепций, более или менее четко систематизирует и классифицирует связи между объектами и сами объекты, учитывая их сходства и различия, а затем работает с полученной информацией, опираясь на постоянно пополняемый запас идей, воспоминаний, фантазий и суждений; из всего этого слагается предварительный процесс познания. Со временем происходит своего рода естественное расширение этой интеллектуальной деятельности, нарастающей благодаря своему внутреннему импульсу, ускоряется эволюция, все более и более поддерживаемая целенаправленным культурным ростом, усиливаются способности, приобретенные благодаря этому росту и в свою очередь становящиеся, по мере их усвоения, присущими природе, – в результате характер и основные способности интеллекта не меняются, но он становится сильнее, гибче, глубже, разностороннее, утонченнее. Исправляются ошибки, аккумулируются проверенные идеи и суждения, обретается или формируется новое знание. Одновременно возникает необходимость в более точной и надежной работе интеллекта, который отказывается от обычных поверхностных методов познания, применяемых в прошлом, и проверяет каждый свой шаг, подвергает строгой оценке каждое умозаключение и четко систематизирует и упорядочивает всю ментальную деятельность.

В результате развивается совершенный логический ум, способный в высшей степени ясно и точно мыслить. Приблизительные и поверхностные наблюдения замещаются или дополняются подробным анализом всех процессов, качеств, составных элементов, энергий, образующих объект или имеющих к нему отношение, а также синтезом, позволяющим создать целостную конструкцию объекта, которая либо добавляется к начальному представлению ума о нем, либо в значительной степени замещает его. Проводятся более четкие различия между исследуемым объектом и всеми остальными и одновременно более полно выявляются его связи с ними. Устанавливается, в чем состоит их сходство, подобие или родство, а также отличия или расхождения. В результате, с одной стороны, удается выявить фундаментальное единство бытия и Природы, сходство и неразрывность их процессов, а с другой – четко разграничить и классифицировать различные разновидности энергий и типы существ и объектов. Собирание и упорядочивание сведений и данных, полученных в процессе познания, доводится до максимально возможного для логического интеллекта совершенства.

Память необходима уму для сохранения своих прошлых наблюдений (и не только память индивидуума, но и память расы) либо в искусственной летописной и книжной форме, либо в форме общей памяти человечества, которая сохраняет информацию о его достижениях и завоеваниях благодаря своеобразным повторениям и обновлениям, а также благодаря скрытой памяти (недостаточно оцененному элементу), способной под воздействием разного рода стимулов воскресить в новых условиях прошлые знания и представить их на суд обогащенного информацией и более развитого интеллекта. Развитый логический ум упорядочивает работу и ресурсы человеческой памяти и вырабатывает умение наиболее эффективно использовать хранящиеся в ней данные. Человеческий рассудок, работая с этими данными, обычно действует двумя способами: он либо более или менее быстро и приближенно обобщает суждения, умозаключения, творческие или критические выводы, догадки, мгновенно возникшие мысли – в этом, прежде всего, проявляется попытка ума действовать спонтанно и с той непосредственностью, которая может быть надежной и достигнута только за счет развития более высоких интуитивных способностей, ибо на уровне ума результатом такого рода псевдоинтуиции становится в значительной мере ложная убежденность и сомнительная уверенность, – либо прибегает к более медленным, но, в конечном счете, более интеллектуально надежным, взвешенным и тщательным рассуждениям и выводам, являющимся звеньями одной логической цепи.

И памяти и суждению помогает воображение; выступая в качестве функции познания, воображение подсказывает возможности, пока еще не представленные или не подтвержденные другими силами ума, и открывает новые горизонты. Развитый логический интеллект пользуется воображением, чтобы приходить к новым открытиям и гипотезам, но он никогда не забывает всесторонне проверять с помощью наблюдения и скептического или скрупулезного рассмотрения то, что ему предлагается. Он также настаивает на том, чтобы сам процесс рассмотрения по возможности тщательно проверялся, отвергает поспешное принятие решений, предпочитая четкий порядок дедукции и индукции, и хочет быть полностью уверенным во всех своих шагах и в справедливости, логичности, последовательности, взаимной совместимости и связности своих выводов. Излишне строгая логичность ума – хотя свободное использование всех возможностей логического интеллекта может, скорее, усилить определенные стороны спонтанного понимания – не позволяет ему вплотную приблизиться к уровню более высокой интуиции и безоговорочно поверить в нее. Логический рассудок всегда пытается с помощью беспристрастных, незаинтересованных и тщательно обоснованных рассуждений исключить ошибку, предубеждение, ложную самонадеянность ума и прийти к надежным выводам.

И если бы этот тщательно разработанный метод ума был бы достаточен для познания истины, то подъем на более высокую ступень в эволюции познания не понадобился бы. На самом деле этот метод усиливает власть ума над собой и окружающим миром и приносит очень большую и несомненную пользу, но ум никогда не может быть уверен, содержат ли полученные им данные подлинное знание или же они просто полезны и необходимы для нынешнего образа действия человеческого рассудка и воли. Он все более и более осознаёт, что, благодаря этому трудоемкому процессу знание внешних феноменов растет, но знание реальности остается недостижимым. Должен наступить момент, и он уже наступает, когда ум поймет, что необходимо призвать на помощь и развить интуицию и весь огромный диапазон способностей, которые скрываются за этим неверно используемым и плохо понимаемым нами словом. Ум, в конце концов, должен обнаружить, что эти способности могут не только поддержать и дополнить, но и заменить свойственную ему деятельность. Это станет началом обнаружения супраментальной энергии духа.

Сверхразум, как мы уже знаем, возвышает деятельность ментального сознания, приближая ее к интуиции и поднимая до ее уровня, создает промежуточную интуитивную ментальность – не являющуюся самодостаточной, но по силе превосходящую логический интеллект, – а затем возвышает также и эту интуитивную ментальность и превращает ее в сознание, осуществляющее подлинно супраментальную деятельность. Первым хорошо организованным уровнем сверхразума в иерархии планов сознания является супраментальный рассудок. Таким образом, следующей ступенью становится не более высокий логический интеллект, а непосредственно озаряемый свыше инструмент глубоко субъективного и глубоко объективного познания, высший буддхи (buddhi) – разновидность логической или, скорее, рациональной Виджняны. Супраментальный рассудок выполняет все функции мыслящего интеллекта и множество других, но делает всё с большей силой и по-другому. Впоследствии он сам оказывается вознесенным на уровень, где действует более высокая сила познания, и там также ничего не теряется, а всё еще более возвышается, расширяется и трансформируется, обретая более великую силу действия и меняя характер своей деятельности.

Обычный язык интеллекта не в силах описать эту деятельность, ибо, проводя определенные параллели, нам придется использовать те же самые слова, но на самом деле подразумевать нечто совершенно другое. Так, сверхразум пользуется чувственным восприятием, которое включает в себя работу физических органов, но не ограничивается ею. В основе этого восприятия лежит деятельность формообразующего сознания и контактного сознания, однако ментальная идея и опыт обычного чувственного восприятия не могут дать нам четкого и глубокого представления о том, как действует это супраментализированное чувственное сознание. Мысли в супраментальной деятельности тоже отличаются от мыслей интеллекта. Супраментальное мышление в своей основе является сознательным контактом, единением или отождествлением сущностного бытия познающего субъекта с сущностным бытием познаваемого объекта, а каждая супраментальная мысль (являясь носителем определенного представления о содержании, деятельности и качествах объекта) – силой, способствующей осознанию «я», которое обнаруживается в процессе этого контакта или единения. По этой причине процессы наблюдения, воспоминания, суждения на уровне сверхразума также не похожи на свои ментальные аналоги.

Супраментальный рассудок видит всё, что видит интеллект – и много больше; он превращает познаваемую вещь, так сказать, в поле активного восприятия, в определенной степени объективизируя ее, что позволяет выявить ее природу, характер, качества, протекающие в ней процессы. Но это не та искусственная объективизация, с помощью которой рассудок, наблюдая, пытается исключить элемент личной или субъективной ошибки. Сверхразум видит все в себе, и поэтому его наблюдение должно быть субъективно объективным и очень напоминать, хотя и с некоторыми отличиями, наблюдение за нашими собственными внутренними движениями, когда они становятся объектом познания. Он смотрит, не ограничиваясь рамками индивидуального «я» или его возможностями, поэтому он может не опасаться вторжения элемента личной ошибки: подобный риск остается только до тех пор, пока сохраняется ментальная основа или атмосфера, которая все еще в состоянии оказывать свое влияние, или пока сверхразум все еще действует, нисходя в ум и пытаясь изменить его. Для того чтобы исключить ошибку, сверхразум пользуется только одним приемом – усиливает спонтанность супраментального различения и постоянно возвышает свою собственную энергию. Сознание сверхразума является космическим сознанием, и именно в этом средоточии универсального сознания, в котором пребывает познающий индивид и с которым он более или менее тесно объединен, сверхразум представляет ему объект познания.

Познающий, наблюдая, является свидетелем, и на первый взгляд эта позиция предполагает различие и отделенность от объекта познания, но дело в том, что это не полное различие и оно не рождает в сознании наблюдателя идею о том, что наблюдаемое полностью находится вне его «я», как это бывает при ментальном восприятии внешнего объекта. Напротив, постоянно сохраняется основополагающее чувство единства с познаваемым, ибо без этого единства супраментального познания быть не может. Познающий, удерживая объект в своем универсализированном сознательном «я», как наблюдаемую и исследуемую вещь, включает его в свое собственное более обширное существо. Наблюдая с позиции супраментального сознания, мы едины с объектами наблюдения в бытии и сознании и, опираясь на силу этого единства, способны познавать их точно так же, как познаем себя: акт наблюдения становится процессом обнаружения скрытого знания.

Таким образом, сначала устанавливается фундаментальное единство сознания, которое, по мере того, как мы растем, восходим на все более высокие супраментальные уровни и активно живем, чувствуем и воспринимаем на них, усиливается и быстрее и полнее раскрывает свои тайные сокровищницы знания. В результате этого фундаментального единства между познающим и объектом познания устанавливается поток или канал сознательной связи (приходится прибегать к образам, хотя и не совсем адекватным) и, как следствие, контакт или активное единение, позволяющее супраментальным образом видеть, чувствовать, воспринимать то, что должно быть познано в объекте или о нем. Иногда в момент познания этот поток или канал связи сознательно не ощущается, а замечаются только результаты контакта; но на самом деле эта связь постоянно сохраняется и, благодаря отсроченной памяти, мы можем осознать, что, на самом деле, она все время присутствовала: чем более мы супраментализируемся, тем устойчивей она становится. Необходимость в этом потоке или в этом канале связи исчезает, когда фундаментальное единство перерастает в абсолютное динамическое единство. Этот процесс лежит в основе того, что Пантаджали называет самьямой (sa?yama) — сосредоточением, концентрацией или фиксацией сознания на объекте, – благодаря которому, как он полагает, можно постичь все, что есть в объекте. Однако, по мере усиления динамического единения необходимость в сосредоточении уменьшается или вовсе сходит на нет; светоносное осознание объекта и его внутреннего содержания становится более спонтанным, естественным, легким.

Такого рода супраментальное наблюдение и исследование может осуществляться тремя способами. Во-первых, познающий может спроецировать или направить свое сознание на объект и попытаться постигнуть его, соприкасаясь с ним или окутывая его, или проникая в него своим сознанием – таким образом, он, как если бы пребывая в самом объекте, узнаёт то, что ему нужно знать. Или же он может, посредством контакта, узнать по тем формациям, которые исходят от объекта и проникают в него (например, мысли или чувства другого человека), то, что находится в объекте или принадлежит ему. Или он может просто внутренне познать, с помощью своеобразного супраментального осмысления, чем этот объект является, оставаясь в позиции наблюдателя, без необходимости такого рода проецирования своего сознания или подобного проникновения. Началом или внешней основой наблюдения может быть восприятие объекта физическими или другими органами чувств, но для сверхразума такого рода восприятие не является необходимым. Ему достаточно внутреннего образа или просто идеи объекта. Одно только намерение познать может предоставить супраментальному сознанию всю необходимую информацию – или же это может быть намерение самого изучаемого объекта быть познанным или что-то сообщить о себе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.