Глава 12. ЗАГАДКИ НЕБА И ЗЕМЛИ

Глава 12. ЗАГАДКИ НЕБА И ЗЕМЛИ

— Дельфи, это ты тогда прислала дельфина ко мне? — спросил я, когда вспомнил того странного дельфина, кружившего у берега в то время как Дельфания спасала мальчика в лодке.

Мы сидели у костра, и я жарил кефаль, которую принесла мне Дельфания, нанизав ее на прутья. Жир капал в огонь, и раздавались маленькие взрывы с шипением и дымом.

— Его зовут Дейф, он мой верный друг. Разве он тебе ничего не сказал? — спросила она не без лукавства, прищурив глаза.

— Знаешь, я еще не научился понимать язык дельфинов, кстати, может быть, научишь?

— Все дело в том, что у человека, как известно, два полушария, левое отвечает, за работу правой стороны человека, и оно является основой логики и рационалистического мышления. Именно этим путем и пошла ваша цивилизация. Правое полушарие — это область мозга, которая связана с интуицией, озарением, то есть связывает человека с духовным, тонкоматериальным миром. У дельфинов развиты оба полушария, кроме того, у них работает то, что вы называете третьим глазом. Поэтому чтобы услышать, что говорят дельфины, не нужно знать их языка, а необходимо войти в состояние покоя, внутреннего безмолвия, остановки мысли.

— А ведь, знаешь, я попытался войти с тобою в контакт именно таким образом, и вдруг приплыл дельфин, — произнес я. — И мне показалось, что я понял, что Дейф хотел мне сказать. По крайней мере, я почувствовал, что с тобою все в порядке.

— Ты переживал за меня? — спросила Дельфания, бросив на меня лучистый взгляд.

Я покраснел, не знаю, увидела ли она мое смущение. — Я подумал, что ты обиделась на меня, когда я возмутился тем, что ты рассказывала о вселенной.

— Я знаю, Вова, но истина есть истина, ее нужно уметь принять, хотя для людей это трудно, потому как они любят жить в тех представлениях, к которым привыкли и которые им удобны, хотя эти воззрения зачастую ложны и обманчивы.

— В чем же наше самое главное заблуждение?

— У вашей цивилизации не просто заблуждение, вы выбрали путь в никуда. Представь себе птицу, у которой вовсе не действует одно крыло, — так вот вы похожи на такую птицу. Ваше правое полушарие не востребовано, а ведь именно посредством его можно установить контакт с высшим разумом. Кроме того, сейчас в семьях как правило рожают одного ребенка, а именно первый ребенок склонен к материальному осмыслению мира, то есть у него в основном функционирует левое полушарие мозга. А вот вторые, третьи дети приходят в мир, когда у них уже есть старший брат или сестра, с авторитетом и положением которого приходится бороться младшим. В этой борьбе младшие дети вынуждены как бы подключать свое интуитивное, правое полушарие, чтобы найти неординарное решение, сделать нестандартный ход. Жизнь вынуждает их искать выходы в иррациональных, духовных областях бытия, то есть за пределами логики и разума. Потому эти дети всегда более талантливы и духовны. Их души ближе к небу, к природе, к космосу, откуда они и черпают вдохновение и озарение, знания и энергию. Кстати, четвертые дети чаще всего становятся гениями.

— Ты хочешь сказать, что вскоре мы начнем жить в мире первенцев, и тогда миром будут править рациональные личности, потому как у них развито только левое полушарие?

— Конечно! Разве ты не осознаешь, что путем технократии, то есть логики, целесообразного восприятия бытия, уже двигаться некуда? Люди, стремясь подчинить все и вся своим низменным интересам, уже настолько измучили природу, что планета может сбросить с себя неразумных и неблагодарных жильцов. Извини, Вова, тебе, может быть, неприятно это слышать, но скажи, на кого похож человек, у которого половина тела не работает?

— На инвалида? Ты хочешь сказать, что наша цивилизация — инвалид?

— Ты сам ответил на мой вопрос. Вы больны, Вова, у вас атрофирована половина мозга, как раз та часть, которая и устанавливает контакт с Всевышним, вселенной, природой, планетой. Вы выпали из общего гармоничного потока мироздания, и во всех уголках вселенной разносится тот дисбаланс, вибрации, волны дисгармонии, какие вы излучаете.

— Ты хочешь сказать, что дисгармония имеет сваю частоту?

— Каждая мысль, чувство, состояние сознания излучает свой, определенный поток волн, и когда они совпадают с общим ритмом вселенной, то это помогает ей развиваться, а вселенная в свою очередь обеспечивает и поддерживает это разумное существо необходимой информацией, знаниями и энергиями. Если же эти волны негативны, то во всех уголках вселенной возникает напряжение, которое возвращается бумерангом к источнику этих отрицательных излучений. Ведь на земле уже не раз происходили такие катаклизмы, которые разрушали высокоразвитые цивилизации. Понимаешь, Владимир, закон мироздания очень прост — нужно жить в согласии с окружающими тебя людьми, животным и растительным миром, иначе программа развития вселенной уничтожит все, что становится с нею вразрез. Конечно, не сразу, прежде посылаются предупредительные сигналы, которые напоминают людям, что нужно одуматься и остановиться.

— Дельфи, расскажи о тех цивилизациях, которые, как ты говоришь, были стерты с лица земли, когда они отступили от законов мироздания.

Дельфания вдруг как-то странно посмотрела на меня, и я заметил это, хотя все внимание мое было нацелено на очистку рыбы от костей.

— Знаешь, Вова, я давно хотела тебе сказать, но не решалась, боялась, что ты обидишься.

Я оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на Дельфанию, в голосе которой появилась непонятная интонация. Я поднял ладонь и торжественно произнес:

— Обещаю, Дельфи, никогда и ни на что не обижаться!

— Дело в том, что меня прислали к людям дельфины. Они поручили мне вступить в контакт с людьми и передать им послание о том, что нужно делать, чтобы спасти от гибели не только самих себя, но и всю планету.

— Тебя прислали дельфины? — вырвалось у меня и я неприлично открыл рот.

— Да, Вова, этот так. Сначала я действовала неосторожно, наивно полагая, что мне нужно просто встретить человека и рассказать ему все, что поручили мне дельфины. Но эта наивность чуть не стоила мне жизни. — И Дельфания правой рукой потерла левое плечо.

— Что случилось?

— Я шла по лесу и встретилась с человеком, у него было ружье. Только потом я поняла, что это был человек, убивающий зверей, — охотник. Я хотела вступить с ним в контакт, а он просто взял и без какой-либо причины выстрелил в меня. Я убежала.

Дельфания улыбалась, будто извинялась за свою глупость.

— Потом я поняла, что нужно искать человека, который бы смог услышать меня и понять.

— Поэтому ты прислала за мной косулю? — высказал я предположение.

Дельфания утвердительно кивнула головой.

— Бог мой, он же мог тебя убить! — выговорил я с негодованием и подошел к Дельфании, чтобы взглянуть на то «гостеприимство», память о котором навечно осталась на ее плече. Ведь я догадался, что сейчас она потирает шрам от пули.

Я отстранил руку Дельфании и увидел на ее плече белую бороздку — шрам и провел по ней пальцем.

— Какая ты наивная, Дельфи! — произнес я. — Отчего же ты раньше мне не сказала? Почему ты думала, что я обижусь?

— Не знаю, Вова, прежде, до той встречи с охотником, мне казалось, что я знаю людей и они поймут меня. Ведь я хотела им поведать то, что убережет их от гибели, а потом поняла, что совсем не разбираюсь в людях и что с ними нужно быть очень осторожной. Ведь они… — Дельфания замерла на мгновение, как бы обдумывая, как правильно выразить свою мысль, — …люди стреляют в людей без причины, так же, как они убивают зверей. — Она вновь замолчала. — Они убили мою маму и Отшельника.

Мне стало жаль эту жительницу морей с душою ребенка, у которой злые люди забрали не только самого близкого человека на земле, но и ее саму чуть не лишили жизни.

— Дельфи, неужели ты и меня боялась? — спросил я. — Ведь у меня не было никакого оружия.

Дельфания пожала плечами.

— Не знаю, Вова, но мне было страшно, когда ты тогда ночью шел за мной.

Я хотел изменить сумрачную атмосферу, которая вдруг возникла между нами, и попытался развеселить Дельфанию.

— Ну, если ты боялась, то у меня коленки тряслись и волосы встали дыбом, когда я тебя увидел! Нет, что ни говори, но ты меня напугала до ужаса. Ночью в лесу посреди поляны стоит женщина, да еще и го… — Я проглотил ненужное слово и нашелся, как исправить ошибку. — Да еще и горит, то есть светится.

И я достиг своей цели, так как Дельфания посмотрела на меня уже с улыбкой.

— Что же хотели сказать дельфины людям? — продолжил я беседу, чтобы подальше увести Дельфанию от грустных воспоминаний. — Почему они не могли с ними выйти на контакт, если, как ты говоришь, дельфины могут передавать мысли?

— Ты же знаешь, как люди относятся к дельфинам. Они их ловят и изучают, как подопытных кроликов. Вот там находится тюрьма для дельфинов, — и Дельфания указала в сторону поселка Большой Утриш.

И я понял, что она имеет в виду дельфинарий.

— Дельфины стараются выйти с людьми на контакт, но люди не могут их услышать, потому как они разучились чувствовать на тонком уровне. А когда я ушла жить в море, то у дельфинов появился как бы посредник, который способен был установить с людьми связь. Оставалась лишь задача найти человека, который бы не стрелял, а поверил бы и принял послание.

— Дельфи, поверь мне, что я очень внимательно тебя слушаю и обещаю сделать все, чтобы послание дельфинов дошло до всех людей.

И Дельфания начала говорить так, что по тону ее голоса я понял, что это и есть то, о чем нам, людям, хотят поведать мореане — цивилизация дельфинов.

— Пятьдесят тысяч лет назад здесь, на этом побережье от Анапы до Геленджика, расцвела самая крупная и самая продвинутая цивилизация в мире. Именно она и дала возможность другим людям планеты совершить сильный рывок в своей эволюции. Люди этой суперцивилизации обладали глубокими знаниями, потому что всегда находились в непрерывном общении с Высшим разумом. Более того, они, Владимир, вели полуводный образ жизни и могли свободно перемещаться по мировому океану и разносить свои знания во все уголки земли.

— Постой, Дельфи, я вспоминаю шумерскую легенду, которая повествует, что их научили письменности, обработке металлов, сельскому хозяйству именно полулюди-полурыбы. А также загадку ольмеков, инков, майя и других народов, которые вдруг окультурились и пришли к расцвету благодаря знаниям, полученным от загадочных белых богов, вышедших из моря. И, кстати, что меня поразило, так это открытие известного путешественника Тура Хейердала, обнаружившего, что бородатые божества индейцев принадлежат к кавказозоидной расе!

— Посланники главной працивилизации, располагавшейся здесь, на берегу Черного моря, создали по всему миру дочерние центры знаний и культуры, о которых ваша наука почти ничего не знает. Вы имеете сведения только о последних цивилизациях, которые выросли на фундаменте дочерних центров культуры. Действительно, в легендах многих народов сохранилась память, что знания принесли им бородатые боги с белой кожей, выходящие из пены моря. Именно посланники обучили диких людей земледелию и астрономии, календарю и письменности, математике и искусству, ремеслам и строительству. Во все концы света распространяла кавказская суперцивилизация свои достижения, посылая своих жрецов — посвященных, которые стали для диких людей богами, ибо уровень их эволюции для дикарей был поистине божественным. Ведь современники працивилизации жили подобно зверям в пещерах, расселинах скал, в горах. Они не имели религии, не умели строить дома, тем более города. Питались черепахами, кореньями, фруктами, человеческим мясом, не ведали, как возделывать землю. У них не было одежды, так как они не умели выделывать ткани и шить. Поэтому их одеждой были шкуры зверей и листья деревьев. Естественно, они не имели никаких социальных организаций, не знали морали. Не умели жить с одной женщиной, не создавали семей. Потому благодаря учителям — посланникам працивилизации по всей земле произошел мощный эволюционный скачок сознания, культуры и появилось множество развитых цивилизаций.

— Почему же, Дельфи, главная працивилизация появилась именно здесь, на Черном море? — спросил я и огляделся вокруг, будто все, что меня окружало, вдруг стало выглядеть совсем по-иному, нежели я привык видеть. — Здесь что, какое-то особенное место?

— Не просто особенное место, — произнесла Дельфания, и в ее голосе появилась некая торжественность, потому как то, что она говорила, имело, по всей видимости, большое значение. — Земля, Владимир, как я тебе уже говорила, — единый, живой организм. Каждый регион планеты несет особые функции, подобные органам тела человека, и потому имеет свою программу жизнедеятельности, которую получает из центра разумного ядра вселенной. Центр транслирует информацию не напрямую, а через созвездия, которые исполняют роль ретрансляторов — промежуточных передатчиков. Так вот Черноморское побережье Кавказа, а точнее именно участок от Геленджика до Анапы, в планетарном организме земли несет функцию женских половых, а вернее, детородных органов. Именно здесь и зарождалась та працивилизация, о которой я тебе рассказывала. Люди этой суперцивилизации могли общаться с морем, из которого принимали космические сигналы, потому что море — это, как ты уже знаешь, одновременно и огромный приемник, и аккумулятор космических информационных потоков, а главное — лаборатория, в которой происходит сотворение живых организмов. Люди працивилизации дружили с дельфинами, зная, что дельфины — первая разумная цивилизация земли. Они обладали различными экстрасенсорными способностями, что позволяло, в частности, преодолевать гравитацию и строить гигантские, мегалитические сооружения. Отсюда, с побережья, были направлены экспедиции и на Урал, и в Тибет, и в Индию, и на Ближний Восток, и в Европу, одним словом, во все части света.

— Как же они назывались, атлантами или лемурийцами?

— Я не могу дать тебе название, ибо подлинного имени этой суперцивилизации пока не существует. В вашей истории много путаницы: Атлантида, Лемурия, Гиперборея и другие понятия представляют собой переплетение истины с вымыслом и фантазиями. Но по сути в этих гипотезах есть моменты истины, то есть то, что отражает те свойства, какими обладали люди працивилизации. — Дельфания на мгновение замолчала, как бы давая мне время на осмысление, и добавила. — Потому, Владимир, именно на берегу моря не только возникла сухопутная жизнь, но и появилась самая величественная цивилизация в мире. Кстати, тот коралловый цветок, который я тебе подарила, — прародитель всех животных существ на земле. — И Дельфания бросила на меня торжествующий взгляд, как бы предполагая, что сейчас удивит меня.

Я достал драгоценный подарок и стал рассматривать его с нескрываемым удивлением:

— Ты хочешь сказать, что коралл — животное?

— Конечно!

— А я думал растение, — произнес я растерянным голосом, одновременно силясь представить, как из коралла могли получиться все живые существа земли. — А каково тогда происхождение людей? Мы произошли от обезьяны? Впрочем, мне не верится, что обезьяны — наши предки, к тому же в ископаемых останках гоминидов отсутствует самое решающее звено, которое подтверждает эволюцию гоминидов в человека.

— Человек произошел от одного вида живых существ, наделенных интеллектом, которые покинули море, вышли на сушу и родили первых людей, поэтому ваши ученые никогда не найдут решающего звена между обезьяной и человеком, потому как ищут то, чего вообще нет, а во-вторых, не в той цепочке эволюции. Кстати, часть этих животных вернулась в океан и трансформировалась в дельфинов.

— Ты утверждаешь, что эти загадочные интеллектуальные существа, о которых ты говоришь, стали едиными предками и для людей, и для дельфинов?

Дельфания утвердительно кивнула головой, а я подумал, что это уже слишком, в то же время у меня не было никаких аргументов ни поверить, ни поспорить. — Что же случилось с працивилизацией дальше?

— Постепенно жители працивилизации отошли от законов мироздания и погрузились в собственные пороки и грехи, что привело к войнам, разрушениям, смуте и всеобщему нравственному падению и обнищанию. Они утратили связь с высшими силами, и в конце концов планета «возмутилась» — произошло смещение оси земли, что вызвало глобальные стихийные бедствия: страшные землетрясения, извержения вулканов, сильнейшие смерчи, гибель целых материков. С запада до небес поднялась огромная волна и покрыла почти всю землю, погребя под собой не только самую могущественную прежде цивилизацию, но и дочерние цивилизации, которые были воспитаны главной працивилизацией.

И тут я вспомнил тот ужасный сон, в котором я увидел черную волну, скрывшую солнце и погрузившую во тьму прекрасный город. И странного старика, которому ученики заклеили все отверстия в теле. Я тут же поведал Дельфании свой сон, рассказал о месте силы, о пирамиде, замаскированной временем, а вероятнее более всего, потопом под обычную гору. И Дельфания сказала:

— Ты видел не просто сон, а гора та действительно была прежде пирамидой, расположенной в центре одного из главных городов працивилизации. То, что ты подключился к планетарному информационному потоку на вершине этой пирамиды, позволило увидеть тебе многотысячелетнее прошлое именно этого места.

— А что же это был за старик и зачем ему замазали глаза, уши?

Дельфания замялась, и я понял, что ей не хочется отвечать на мой вопрос, но я вновь повторил его.

— Я не могу пока сказать тебе, Вова, что это за старик и зачем ему залепили все отверстия. Одно лишь только могу сообщить, что он жив.

— Жив? Как жив? Ты шутишь, Дельфи? Где же он?

— Он там, — Дельфания указала рукой на море. — В подводной пещере. Но только о нем больше не спрашивай меня.

— А дольмены, кто их построил? И вообще, для чего созидали древние люди мегалиты?

— Пирамида имеет несколько назначений. Во-первых, она собственно является миниатюрной моделью развития вселенной. Я же тебе рассказывала, что во вселенной есть разумное начало, центральный разум, из которого во все стороны простираются лучи, то есть энергоинформационные потоки, на которых образуются спиралевидные галактики, которые как бы нанизываются на эти лучи, как на твердый хребет. Слой за слоем звездные системы нарастают на стержнях-хребтах. Если сделать срез этих потоков или взглянуть на них сверху, то мы увидим, что лучи проходят по вершинам шестиугольника и похожи на пчелиные соты. Чем дальше от центра, тем больше этот шестигранник. То есть можно сказать, что модель вселенной представляет собой множество шестигранных пирамид, вер— шины которых упираются в единый разумный центр, откуда во все концы вселенной направляется информация и энергия.

— Ты сказала о шестиугольнике, почему же на земле строили пирамиды четырехгранные или круглые, и вообще, откуда древние люди могли знать о строении вселенной?

— Я же тебе говорила, что для того чтобы получить любую информацию, не нужно строить космические корабли и куда-либо лететь, достаточно подключиться к всемирному информационному потоку, из которого можно извлечь любые знания. Древние умели это делать, но им не была дана полная модель вселенной, потому что, зная всю истину, они могли употребить полученные силы во вред, что сорвало бы землю со своей орбиты, и тогда действительно планета погибла, ее бы выбросило в космос и разорвало на множество частиц.

— А не связаны ли эти шестигранники с шестью днями творения, которые понадобились Богу для создания вселенной?

— Шесть дней творения и есть шесть лучей энергоинформационных потоков, которые являются хребтом или твердью вселенной.

— Но ведь и число антихриста, о котором говорится в откровении апостола Иоанна, содержит три шестерки?

— Высшие знания могут быть направлены как во благо, так и во зло. Всякий раз, когда человечество овладевало знаниями, оно при этом имело самые благие намерения, но в конце концов познанное оборачивалось против человека и самой жизни на земле, потому как знания без духовности несут гибель и разрушения. Три шестерки означают троекратное обретение сил и знаний, то есть таких знаний, которые могут уничтожить все живое на земле. Это наступит тогда, когда люди научатся управлять энергиями третьего — самого высокого уровня, но при этом духовность их будет равна нулю. Тогда действительно может наступить конец света, то есть гибель планеты, которая сорвется с орбиты и распылится в космосе.

— Ты не досказала о пирамидах и дольменах.

— Пирамиды исполняли роль приемника вселенской информации и энергии, — продолжила Дельфания. — Пирамидами заведовала высшая жреческая каста, но когда они отступили от законов мироздания и погрязли в грехах и пороках, то низшая каста жрецов, все-таки храня верность законам вселенной, решила покинуть города. Удалившись в глухие, отдаленные места, они начали строить дольмены, мегалиты, с помощью которых хотели спасти цивилизацию и отвратить грядущие катаклизмы. То есть они хотели восстановить нарушенный энергетический баланс земли с помощью переработки отрицательных энергий посредством дольменов — своеобразных информационно-энергетических трансформаторов. Но было уже поздно, планета потеряла равновесие, и катастрофа настигла людей. И еще в пирамидах хранятся тела умерших жрецов, которые ожидают той поры, когда наступит эра всеобщего воскресения, о которой говорил посланник Всевышнего — Христос.

— Они что, знали, что на землю явится мессия — Иисус и Он будет проповедовать всеобщее воскресение из мертвых, за многие тысячелетия до Его сошествия на землю?

— Конечно, Владимир, они многое ведали, и потому, кроме всего прочего, пирамиды были предназначены для хранения останков избранных, чтобы когда на— ступит всеобщее воскресение, Христос не забыл о них и воскресил их в новом теле.

— Что же ожидает нас?

— Для этого и послали меня дельфины, чтобы я помогла вам отвратить грядущую катастрофу, которая так же, как и прежние цивилизации, может и вас уничтожить.

— Что же нам делать, Дельфи? Ведь ты же сама знаешь нынешнее нравственное состояние цивилизации. Можно сказать, что символом нашей эры является тот человек с ружьем, встретившийся тебе в лесу, который стреляет без причины.

— Мне пора, — вдруг сказала Дельфания и встала. — На сегодня достаточно.

От ее слов я почувствовал боль в сердце, потому что мы так много говорили сегодня обо всем на свете и, может быть, действительно о важном, а скорее суперважном, но мы совершенно не говорили о главном, о том главном, что стучалось и рвалось наружу из души моей.

Дельфания медленно шла к морю впереди меня своей пружинистой походкой, и сегодня впервые я смотрел на колебательные движения ее бедер с томлением, доходящим до сладостной боли. Луна еще более отчетливо высвечивала своим серебряным светом красоту, гибкость и привлекательность ее фигуры.

— Дельфи, — произнес я просящим, но сухим голосом, — не уходи так быстро, давай прогуляемся немного.

Она ничего не ответила и не обернулась, а лишь повернула и пошла вдоль берега моря, что означало, что она согласилась и что она о чем-то сосредоточенно думает, потому как не ответила на мой вопрос.

Дельфания шла впереди, мягко ступая по гальке, и я подумал, что, возможно, ей больно идти, ведь я в обуви, а она босиком. Впрочем, и не только босиком. Я двигался сзади в трех шагах и не стремился догнать ее, внутри у меня все дрожало и трепетало. Ветер гулял теплыми потоками вдоль скал и порой дул нам в лицо, донося до меня ее запах, который волновал и беспокоил так, что казалось, что в мире нет ничего, кроме этого запаха, что весь я, всем своим существом растворяюсь в этом оргазме ароматов, который уносит на своих крыльях в страну бесконечного, несказанного счастья. Что у нее сейчас в душе? Ах, все бы на свете отдал за то, чтобы узнать, о чем она сейчас думает! Может быть, о цивилизациях, катаклизмах, посланиях, дельфинах, да и мало ли о чем может думать она, эта непонятная и загадочная женщина, вышедшая из пены морской, как Афродита. И вдруг. Дельфания резко остановилась, развернулась, и я по инерции чуть не наткнулся на нее. Наши лица сблизились.

— Я не знаю, что со мной, Вова, — сказал она почти шепотом, опустив глаза. — У меня в сердце будто распускается цветок. Большая алая роза. Вот здесь, — она указала рукой на солнечное сплетение. — Она растет и растет, и я не знаю… — Дельфания отвернула голову в сторону, смотря под ноги.

Я чувствовал ее дыхание, видел, как взволнованно поднимается ее грудь, и я обнял ее, прижав к себе. Она напряглась и затрепетала в моих объятиях, как пойманная птица.

— Дельфи, я люблю тебя, — тихо произнес я и, не понимая, а точнее уже не владея ни мыслями, ни поступками, осторожно прикоснулся своими губами к ее губам. Губы Дельфании были солеными и влажными, ее волосы порывом ветра закрыли наши лица.

Она еще больше напряглась, и ее тело на миг стало твердым, как дерево, руки были скрещены на груди и упирались в мою грудь, как бы определяя для меня барьер допустимого. Но я не отступал и еще глубже стал целовать ее. И тогда вдруг Дельфания стала мягкой и податливой, Она обхватила меня руками и разрешила моему поцелую продолжиться так долго, как мне этого хотелось. Потом она выскользнула из моих объятий и мигом, сделав несколько быстрых прыжков к темной воде, исчезла в море.

Я стоял в темноте, за мной высились отвесные скалы гор, впереди темная бездна моря, легкий ветер гулял по горам и морским раздольям. В моей голове смешалось все, что сегодня и до этого говорила мне Дельфания, но все это было покрыто, как потопом, — водой — моей любовью, действительно походящей на потоп, который залил не только все мое существо до основания, до каждой клеточки, но и всю землю, все— ленную и все миры, какие есть в Поднебесной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.