Хижина с выходом в интернет

Думаю, что вы согласились с моим утверждением: одиночество необходимо для человека. Следующим вопросом будет: как найти возможность побыть наедине с собой в нашем мире, полном связей и общения? Чтобы ответить на него, мы можем вновь обратиться к идеям Торо.

Осознанный уход Торо в лес — классический пример уединения. Его книга об этом опыте полна длинных абзацев, описывающих одиночество автора и его наблюдения за неспешными ритмами природы. (Вы измените свое представление о льде на прудах после прочтения долгих рассуждений Торо на тему колебаний его свойств на протяжении зимы.)

Но в десятилетия, последовавшие за изданием книги, критики неустанно атаковали мифологию «Уолдена», отнюдь не считая ее верхом самоизоляции. Например, историк Мейнард перечислил в своем эссе от 2005 года все те вещи, которые помогали Торо поддерживать связь с цивилизацией. Оказалось, что хижина Торо была построена не в лесу, а на расчищенной поляне у кромки леса вблизи от общественной дороги. Торо находился лишь в тридцати минутах ходьбы от своего родного города Конкорд, куда он регулярно направлялся, чтобы хорошо поесть или пообщаться со знакомыми. Друзья и родственники часто навещали его в хижине, и пруд Уолден был далек от безмятежного оазиса (как и сейчас), довольно много народу приходили искупаться в нем или позагорать на солнце на его берегах.

Впрочем, как объясняет Мейнард, Торо не делал секрет из сложного смешения уединения и общения. В некотором смысле в этом и состояла его задача. «Торо не намеревался жить в полной глуши — он хотел найти дикую природу в пригороде», — писал Мейнард^{36}.

Мы можем заменить уединение на дикую природу без изменения смысла. Торо не был заинтересован в полном уходе от мирских благ, так как интеллектуальная жизнь города Конкорд в середине XIX века была на удивление развита, и Торо не желал порывать с ней. В своем уолденском эксперименте он лишь хотел проделать опыты со своей способностью входить в состояние уединения и выходить из него. Он ценил время, проведенное наедине со своими мыслями, но он также отдавал должное общению и интеллектуальной стимуляции. Жизнь настоящего отшельника была для него неприемлема, равно как и культура потребления раннего этапа индустриальной эпохи.

В этом круге уединения и общения находится решение, к которому часто приходили интеллектуалы, не желавшие оставаться в полном одиночестве. Вспомните, к примеру, летние вечера, которые Линкольн проводил в своем коттедже, перед тем как утром вернуться в шумный Белый дом, или расслабленные размышления Рэймонда Кифледжа в тихом сарае. Пианист Глен Гульд однажды вывел математическую формулу для этого круга людей, сказав журналисту: «Я всегда чувствовал, что за каждый час, который вы проводите с другим человеком, вам нужно тратить х количество часов в одиночестве. Уж не знаю, что представляет из себя х… но эта пропорция довольно значительна»^{37}.

Я считаю, что эта пропорциональная зависимость времени наедине со своими мыслями и времени общения — ключ к проблеме нехватки одиночества. На примере Торо видно: в общении нет ничего плохого, но если не соблюдать баланс между ним и регулярными периодами уединения, то вы не получите всех его преимуществ.

Я приведу небольшую коллекцию практик, каждая из которых предлагает эффективное внедрение периодов уединения в вашу загруженную жизнь. Думайте об этих практиках как о метафорических хижинах у пруда во все более шумном мире.