первое впечатление и шестое чувство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

первое впечатление и шестое чувство

Первое впечатление всегда самое верное» — так говорят. Но также уверенно утверждают, что некто «выигрывает» при более близком знакомстве. Противоречие? Нет.

Просто двум разным подходам соответствуют два суждения. Второе, в котором мы выносим оценку апостериори, исходит из рационального подхода. Человек, показавшийся нам высокомерным и замкнутым, оказывается, просто робок и застенчив, а за так называемым невыносимым характером на самом деле скрывается непостижимая печаль. При знакомстве мы руководствуемся разумом: узнав кого-то ближе, мы принимаем его манеру поведения, вначале смутившую нас, поскольку она объяснима. Мы смогли установить причину, в результате которой пришли к заключению, что холодность или агрессивность нашего собеседника были вызваны не нами. Понимание в широком регистре человеческих отношений меняет всё.

Первое впечатление — другое дело. Здесь имеет значение чисто интуитивное ощущение при встрече — приятное либо отталкивающее. Это надо воспринимать как тревогу, предупреждение. Если с самого начала мужчина или женщина вызывает в нас необъяснимое тягостное чувство, это значит: свыше нам советуют не слишком им доверять. Запомните это предупреждение Неба! Впоследствии, возможно, этот мужчина или эта женщина очаруют вас своей привлекательностью, умом, своей видимой надёжностью. Вы доверитесь и совершите ошибку. Рано или поздно это существо вас разочарует. Либо предавая вас, либо вовлекая на чуждые вам пути.

Как избежать этих серьёзных разочарований? Когда вы сближаетесь с тем, с кем вы могли бы сотрудничать или стать друзьями, не становитесь в позу экзаменатора: живой ли у него ум, смелый ли он, была бы она хорошим партнёром? Что мы сможем дать друг другу, сблизившись с этим мужчиной или с этой женщиной? Прежде чем судить, отстранитесь от доводов разума. Станьте нейтральным, откройтесь другому, почувствуйте, не размышляя, исходящие от него волны, впитайте их, как если бы вы были губкой. То, что вы почувствуете, и будет истиной ваших отношений. Только тогда вы можете задавать вопросы, предшествующие приёму на работу, сотрудничеству или дружеским отношениям.

Необходимо знать, что есть существа, приносящие неудачу индивидуально каждому из нас. Порой они сами не осознают этого. Что-то в них есть такое, что взаимодействует с нашим энергетическим полем. Недавно друг рассказал мне, что после каждого визита к знакомому врачу он чувствовал себя ужасно плохо. Однажды во время ужина с ним даже случился обморок. И каждый раз, когда он видел этого врача, с ним случались разного рода неприятности: потеря ценных документов, штраф, тошнота, нервозность, ссоры с женой… Прошло некоторое время, прежде чем он обнаружил связь между этим, казалось бы, симпатичным человеком и проблемами, непременно возникающими после встречи с ним. Охваченный тревогой, он в итоге доверился мне. Я сразу же спросил у него о его первом впечатлении. Ответ был показательным: «Действительно, когда я увидел его, мне захотелось скрыться». И тогда он всё понял. С тех пор он прекратил встречаться с этим «вредным» для здоровья врачом. Мудрое решение…

В квартире или на улице, неважно в каком месте, мы, бывает, смутно чувствуем присутствие отрицательных флюидов. Я не говорю здесь о действительно «проклятых» местах, но о таких, которые излучают беспокоящие вибрации. Не то чтобы мы чувствуем себя мишенью, но эти излучения как бы пронизывают определённое место, и мы подвергаемся их неприятному воздействию. Так, квартира или место, которое явилось театром происшедшей трагедии, долго сохраняет отрицательный заряд, и, естественно, существо чувствительное, открытое посланиям Неба, будет чувствовать себя там не в своей тарелке. В более рядовой ситуации можно испытывать дискомфорт в компании человека, который в данный момент снедаем ревностью или мрачными мыслями.

Десять лет назад я испытал ужасное потрясение при посещении курорта Аннеси, где я хотел поселиться у озера. Друг, очень любезно предложивший мне свою помощь, назначил встречу у единственного сдаваемого на побережье дома. Поздоровавшись с ним, я сделал всего несколько шагов по ступенькам каменного крыльца, и меня сразу же сковал приступ ужаса. Я не мог, я не хотел входить в этот дом. Мой друг стал настаивать: он не хотел ударить лицом в грязь перед владельцем, который знал, кто я такой, и ждал меня. Преодолев себя, я последовал за ним к входу. Меня буквально затрясло, у меня подкосились ноги, и я вынужден был опереться о перила, чтобы не рухнуть. Я боролся с отвратительным чувством страха. Изумлённый хозяин наблюдал за мной. Он попросил меня подняться по лестнице, чтобы начать осмотр со второго этажа. Я всё не мог совладать с собой. Сдавленным голосом я пробормотал, что там наверху произошла драма. Хозяин побледнел.

— Вы знаете об этом? — спросил он меня.

— Нет, — прошептал я. — Просто я чувствую, что там кто-то погиб в страшных мучениях.

Он пристально посмотрел на меня и после краткого молчания рассказал трагическую историю своего отца. Как обычно, после обеда тот курил сигарету в своей комнате, сидя в инвалидном кресле. И в какой-то момент, видимо, уронил горящий пепел на одеяло, укрывающее его ноги. Было начало лета, его сын дремал снаружи, растянувшись на шезлонге, лицом к тихому озеру, залитому солнцем. В это время на втором этаже пламя с неимоверной быстротой охватило плед, и за несколько минут старик сгорел заживо.

Я не дождался конца истории и, скатившись по ступенькам крыльца, убежал в глубину сада, чтобы прийти в себя…

Одна из моих подруг вместе с отцом сняла на несколько недель жильё на юго-западе Франции с намерением продуктивно провести отпуск: она готовилась к защите докторской диссертации. Когда они с хозяином дома прибыли на место, она мельком осмотрела солидное сооружение, прошлась взглядом по холмистому парку, полюбовалась вековыми деревьями и сказала:

— Очаровательно.

Позже, анализируя свои летние злоключения, она осознала, что это слово, совсем не из её лексикона, она никогда раньше не произносила.

— Все приезжающие сюда говорят то же самое, — произнёс домовладелец тоном, не лишённым скептицизма. — Но, однако, никто сюда больше не возвращается.

Моя подруга не придала никакого значения этому странному замечанию — она спешила обустроиться.

Первый вечер прошёл без приключений, отец и дочь находились в предвкушении предстоящего отпуска, обещавшего быть идиллическим.

Со следующего утра ситуация стала ухудшаться. Молодая женщина нашла своего родителя — человека на редкость учтивого и деликатного — злым и раздражённым. Агрессивный «старый брюзга» был неузнаваем. Поражённая, она обиженно упрекнула его, чего с ней никогда раньше не случалось, затем последовала бурная ссора. В ужасе от такой резкой перемены она уединилась в своей комнате и начала работать. После полудня она вышла в парк полежать под вязом, чтобы расслабиться, и через несколько минут проснулась, поняв, что заснула… под гнездом шершней!

Вечером злые насекомые, такие же ужасные, как птицы в фильме Хичкока, атаковали дом. На смену одному, а затем и другому, которых отец сумел прихлопнуть на свой страх и риск, через высокое окно кухни, где укрывались бедные квартиросъёмщики, слетелось бессчётное множество шершней, подобных жужжащему чёрному облаку.

Пришлось вызвать пожарных.

Все последующие ночи молодая женщина находилась во власти необъяснимого страха, хронической бессонницы и ужасающих кошмаров. Утром её отец — с тяжёлой походкой, с кругами под глазами — казался таким же измученным, как и она, словно он всю ночь воевал с армией призраков. Однажды, за завтраком в беседке, они снова поссорились из-за пустяка, и она запустила салатницей через стол. Под грохот разбитого стекла она рухнула, задыхаясь, на свой стул с негнущимися, словно парализованными, руками. Приступ судороги. Когда ей удалось подняться, она рыдала в течение двух часов на своей постели. Она не узнавала себя…

Вечером слабая, с ещё тяжёлой головой, она подошла к отцу, сидящему под навесом. Мужчина не сдвинулся со своего места. Она выдержала его жёсткий взгляд, дрожа, но сохраняя присутствие, попросила у него прощения, сказав, что не понимает происходящего с ней. Внезапно отец, снова ставший спокойным, положил свою руку на её и нежно сказал ей:

— Моя дорогая, давай уедем отсюда как можно скорей. Я не знаю, что здесь произошло, но этот дом опасен. Ты заметила, что каждая дверь в комнатах отмечена распятием? Можно быть хорошим христианином, не размахивая при этом своей верой, как знаменем. Остальные, как и мы, вынуждены были сражаться с этим жилищем, чтобы защитить себя от злых сил. Но не будем разбираться, бежим!

На следующий день они, как и договорились, наспех собрали багаж и влезли в машину. По мере того как они удалялись от зловещего места, их разум успокаивался. По возвращении в Париж они снова стали абсолютно спокойными, и жизнь наладилась.

Эти испытания — урок. Я изучил их в течение моих последовательных существований, либо сам являясь жертвой, либо собирая свидетельства моих друзей. Я далёк от идеи преподать урок — скорее, поделиться полученным знанием.

К примеру, если вы желаете приобрести квартиру, посетите её вначале совершенно без

всяких мыслей. Прежде чем спросить себя, где расположить библиотеку, необходима ли здесь стена или в какой комнате будет спальня, проникнитесь местом. Станьте пустым, послушайте глубинные вибрации… Чувствуете ли вы себя хорошо здесь? Призовите тайные силы своей души, спросите у Неба, попросите пролить свет Свыше, у своего ангела, у своих защитников. Затем, если вы не чувствуете сопротивления вашим желаниям, позвольте высказаться своему сердцу. Только после этого обращайтесь к дизайнеру по интерьеру.

Случается так, что в благоприятные для поездок моменты нас буквально отправляют в неизвестное — для открытия новых мест, стран, для новых встреч. И удивительно то, что человек, родившийся на юге, влюбляется в какой- нибудь район севера, говоря: «Я чувствую себя здесь как дома». Без сомнения, эта убеждённость связана с неясными воспоминаниями прошлой жизни, ощущением счастья в этом месте и желанием испытать его вновь, что, как правило, подтверждается временем.

Поразительна также близость, неожиданно возникающая между индивидуумами, никогда ранее не общавшимися, мгновенная сопричастность, понимание с полуслова, полнота чувств… Я называю это встречами душ. Эта загадочная взаимная склонность может возникать между людьми самого различного круга и культуры: она всегда благоприятна. Бог распределяет свои блага согласно кодексу чести, благородно и щедро. Божественное не признаёт социальной иерархии.

* * *

«Я чувствовал это»… Кто из нас не произносил когда-либо эти три вещих слова, подводя горький или славный итог? Да, я предчувствовал это, и это случилось, говорим мы себе.

— В тот вечер я возвращалась домой, как обычно, пешком, — рассказывала мне как-то знакомая актриса.

Это был период, когда она играла бесподобную роль сварливой няни в бульварной пьесе, даваемой, к счастью, в получасе от её квартиры на Монмартре. И вот после опьяняющих криков «браво» и «бис» она, стуча каблучками по мостовой принадлежащего ей одной города, приняла как подарок прохладную ночь. Никогда раньше она не испытывала никакого страха. Ни в момент выхода, ни в момент следования по самой тёмной улице на пути домой.

— Но в этот вечер, снимая грим в уборной, я почувствовала такое волнение и смутный страх, что мысленно стала анализировать события дня, чтобы найти его причину.

Ничто не показалось ей необычным. Тогда она отогнала эти тревожные мысли, застегнула пальто, взяла сумку и обняла на прощание своих коллег.

— Несмотря ни на что, я вышла на тёмную улицу и, испытывая страх, невольно ускорила шаг. Увидев знакомое кафе, я вздохнула с облегчением. Вывеска сияла, как спасительный маяк… И тут я почувствовала руку, схватившую меня за плечо, в то время как другая рука опоясала талию. Окаменев, я не смогла издать ни звука.

Нанеся жестокий удар в лицо, грабитель вырвал у неё сумку и скрылся в ночи. Могла бы она в тот вечер послушать свою интуицию и дать себя проводить, не подвергаясь риску?

«Я чувствовал это»… Все мы испытывали подобное чувство, вызванное предстоящим событием, будь оно опасным или безобидным, приятным или отвратительным. Анализ жестокого поведения, проведённый в США Гэвином де Беккером, автором книги «Дар страха» («The Gift of Fear»), показал, что большинство опрошенных жертв нападения «чувствовали», что с ними что-то должно случиться. Эта способность пришла к нам из Глубины веков. Животные предчувствуют подстерегающую их опасность. Хищника, крадущегося совершенно бесшумно; наступление бури, когда ещё ни одна травинка не шелохнётся; охотника, идущего убивать. Посмотрите, как слоны в Южной Азии убежали задолго до начала подземных толчков… Гомо сапиенс по большей части утратил этот дар в процессе эволюции. Но иногда силы Неба снова дают нам его.

Впрочем, не надо бояться собственной тени. Постоянный деморализующий страх как раз и мешает определить настоящую опасность. Сам я никогда не чувствовал страха. Я не боялся, к примеру, будучи ребёнком, пойти на кладбище. Моя бабушка говорила, что это очень спокойное место. С её слов, тела, покоившиеся там, не представляли собой ничего страшного, поскольку их души находились в другом месте. В этом месте, наводящем ужас на моих маленьких товарищей, я испытывал чувство спокойствия, и его не могли нарушить даже блуждающие огоньки на песчаной равнине у дороги, по которой я возвращался домой.

Я не опасаюсь гулять по тёмным улицам и не вздрагиваю, когда слышу шаги за собой. Тем не менее несколько лет назад…

Я жил тогда в Сен-Жермен-де-Пре. В тот вечер я вышел из Алказара и решил вернуться домой, в свою квартиру над универсамом, пешком. Я был один на плохо освещённой улице… Внезапно я увидел, как ко мне направились три человека. В голове что-то резко просигналило, и я подумал: «Опасность!» Но продолжал шагать как ни в чём не бывало.

Поравнявшись со мной, один из них спросил:

— Ты не Пако Рабанн?

Мой ответ был быстрым и поразил меня самого.

— Сколько можно принимать меня за этого клоуна! — воскликнул я, засмеявшись.

— Извини, — сказал мужчина.

И они удалились.

На следующей неделе я прочитал в прессе, что на улице Гёте эти типы остановили Пьера Пере, задав ему такой же вопрос. Певец, выходивший со своего концерта в Бобино, вежливо ответил им:

— Да, я Пьер Пере.

И три молодца избили его так, что он попал в больницу со сломанной челюстью в плачевном состоянии. Арестованные полицией, они во всём сознались и объяснили, что сделали это шутки ради. Я же поблагодарил своего ангела- хранителя, подсказавшего мне мою реплику…

* * *

Итак, то, что принято называть «шестым чувством», не что иное, как наша способность слышать своих Ведущих. Это ценное умение, необходимое в делах, в любви и в дружбе. Сколько

молодых людей в наше время начинают заниматься карьерой не по зову своего глубинного «я», а просто привлечённые сиянием возможной славы, даже не спросив себя, что им действительно нравится делать? Сколько руководителей предприятий терпят банкротство, пускаясь в «демонстративную экспансию» — термин, заимствованный из науки и применяемый экономистами для обозначения «стремления к превосходству», — вместо того чтобы блистать в своей области? «В глубине души я чувствовал это», — доверился мне хозяин одного мелкого предприятия, захотевший внести разнообразие в свою линейку сливочного мороженого, чтобы иметь полную гамму десерта и таким образом завоевать большую долю рынка.

— Я чувствовал, что упираюсь в стену. Все сигналы были красными.

Какие сигналы? Сигналы банка? Нет, знаки, не замечаемые этими безумцами, появляются намного раньше, часто приходящие к нам через окружающих, не потерявших голову.

«Чего ты ищешь? Что тебе нужно ещё? Дополнительных забот? Ты — бесподобный кустарь, ты не промышленник. Будешь ли ты счастлив, когда цифры не дадут тебе спокойно спать и ты забудешь о любви к своей профессии?» Вот это — голос ангела! Но, как всегда в таких случаях, Сатана правит бал. В отличие от этих дальновидных предостережений он соблазняет нас сияющим ореолом власти и тщеславия…

Юные мудрецы не дают ему себя обольстить. Так, однажды мальчик пятнадцати лет попросил свою маму не заставлять его заниматься тем, к чему он оказался недостаточно способным, и пошёл работать в автомастерскую. Мама, мечтавшая о какой-либо более респектабельной профессии для своего сына вроде адвоката, врача или кого-нибудь ещё, чуть не впала в депрессию, узнав о его решении. Папа, более разумный, рассудил, что лучше видеть сына, увлечённо обучающегося автоделу, а именно механике мотоциклов, чем горемыкой-лицеистом, утешающим себя курением гашиша. Мальчуган же, пройдя стажировку, был принят на другую станцию автосервиса, специализирующуюся на машинах его мечты. Затем последовала третья станция, ещё более узкоспециализированная. Сегодня он блистает в знаменитой гоночной команде, участвует в испытаниях автомобилей, путешествует по всему миру. Он стал экспертом. И героем семьи.

Чувствовать атмосферу. Пропитываться окружающим. Довериться своим антеннам — рецепторам посланий от наших ангелов. Суметь прочесть появление нового направления в карте своего глубинного желания. Так же, как

во время посещения чьей-либо квартиры мы спрашиваем себя: сможем ли мы принять обычаи среды, в которую собираемся войти, — горожанина ли, крестьянина, хиппи, богемы, кто знает? Будем ли способны выдержать состояние возникающего стресса, испытание, предполагающее жёсткое состязание? Сможем ли вынести религиозный аскетизм либо внутреннюю пустоту элиты? Созданы ли мы для управления либо для подчинения?

Но особенно важно, что мы чувствуем в глубине души, в преддверии этого пути, привлекающего нас. Как бы красиво ни звучало пение сирен, прислушайтесь к своей собственной гармонии. Уловите фальшивую ноту — откажитесь.

Если же тихий голос шепчет вам на ухо, что это именно то, что вы любите, презрейте Кассандру: прорвитесь! Если бы я поддался волнению от скандала, разразившегося.1 после показа моей первой коллекции в январе 1964 года: девушки, облачённые в металл или пластик из родоида, а некоторые из них ещё и темнокожие, я бы не достиг последовавшего за ним мирового успеха. Но голос шептал мне, что это как раз в духе времени: архитектура отказывалась от камня, скульптура заменяла мрамор более лёгкими материалами, я одевал женщин в доспехи — они собирались выиграть свой бой.

И, главное, я был без ума от счастья в своей мастерской!

А любовь во всём этом? Речь о романтической любви, влюблённости, о другой мы поговорим позже… Итак, любовь — непреходящая ценность нашего желания совершенства — нуждается, возможно, в ещё большей осознанности. Прежде всего вспомним в связи с этим о первом впечатлении. Здесь я не имею в виду импульсы, иногда бесспорно приятные, толкающие нас на приключения без продолжения. Я говорю о влечении, вызываемом в нас некоторыми людьми, как говорил один из моих друзей иезуитов, «слишком хорошими для того плохого, что есть в нас».

Это чувство сопровождается страстью, двойственным чувством, приносящим одновременно страдание и восторг, по типу порочного паззла: садизм-мазохизм, невинность-извращённость… Чтобы очаровать нас, достаточно быть человеком, как это ни парадоксально, не похожим на нас, подобно сияющей жемчужине, соорудившей раковину, защищающую её от чужеродного тела. Эта драгоценность, блеск которой затуманивает взор, нужна нам на самом деле с нашими слабостями и скрытой болью, как мёртвому — припарки. Изощрённые уловки нашего разума, внушённые Сатаной, обратно пропорциональны степени психического равновесия.

Часто мы, противоречивые, одинокие, мечтая о необитаемом острове или о жизни за городом, в сабо, с двумя детьми и тремя щенками, становимся похожими на городских бабочек, летящих на огонь! Иногда тратим годы на то, чтобы узнать, кто же мы в действительности. И в ожидании познания своего глубинного «я» почти неизбежно обманываемся своим alter ego. «Вначале я не могла его «понять», — скажут вам такие, потерявшие голову, — теперь я готова пойти за ним на край света!» Несколькими годами или месяцами позже они же говорят об этом типе как о тошнотворном наваждении, сожалея, что не следовали своему так называемому инстинкту.

Мужчины тоже попадают в такие злоключения. Я вспоминаю одного юного рисовальщика — воплощённую радость жизни, раздавленного изменой той, кого он с придыханием называл «женщиной моей жизни».

— Когда я встретил её, — признался он мне, — я почувствовал недоверие, но затем был очарован её обаянием.

Когда я слушал его — с большим вниманием, без малейшей предвзятости, — у меня возникло ощущение, что он был околдован существом из другого мира. И я понял, что не совсем ошибался. Говорят: «Влюбиться». Это как с разбега вляпаться во что-то? «Быть очарованным». Феей? Злым существом? «Чувствовать…» Откуда эти слова — из сферы ли разумного? Стрела Купидона попадает нам в сердце. Что это — метафора смерти или, может быть, мишени в магическом круге, которой является любящее существо? Небесные знаки, козни Лукавого, тонкая грань, опасное дело…

Романтики посоветуют: «Слушайте своё сердце». Я предпочитаю слушать своё глубинное «я», внутренний стержень, сотворенный благотворной универсальной энергией, ядро моих порывов, чувствующее как приход весны, так и опасность грозовых туч.