Шестое занятие

Шестое занятие

Умение произвольно регулировать число сокращений сердечной мышцы. — Работа с мыслеобразами (визуализация) и ее роль в избавлении от недугов любого рода. — Коллективная работа с постулатами. — Установка на развитие внутреннего потенциала как основа независимости от внешних воздействий. — Резервы, сокрытые во взаимоотношениях М—Ж. — Медитативное одоление фригидности, импотенции. — Медитация на самореализацию, самооздоровление.

Сегодня мы завершаем половину цикла нашего курса. Уже накоплено такое количество знаний, навыков, умений, что с этим багажом можно не только жить хорошо — даже много лучше, чем прежде, но можно и всерьез начать и переустраивать свою судьбу, и позитивно пересоздавать нечто существенное — для своего социума, для своего региона обитания, для своей многострадальной Матери-Земли.

Сначала, как всегда, проводим подготовительную, разминочную часть занятия. Просим радиста включить приятную, живую, подвижную по ритмам музыку, чтобы она звучала не очень громко, но и не очень тихо. Музыка пошла, и мы мысленно начинаем осуществлять под эту бодрую, даже огневую мелодию все действия, какие только можем себе представить, в виде энергичной физической разминки: мы пляшем, размашисто машем ногами и руками, наклоняемся, разгибаемся, делаем кульбиты, крутим «колесо», в быстром темпе выполняем упражнение, которое называем «грузим самосвал», то есть с поворотом корпуса бросаем лопату с землей назад то через левое плечо, то через правое, и т. д. и т. п. Разумеется, все это — в своем воображении, не отвлекаясь от веселой ритмичной работы ни на секунду…

Хорошо. Поплясали, покрутились, даже побесились. Заканчиваем, меняем звуковое сопровождение. На этот раз будут звучать удары тамтама, чередующаяся по силе звука барабанная дробь, гулкие, четкие, монотонные удары. Наша задача: с каждым ударом колотушки по туго натянутой коже старинного ритуального инструмента представлять себе яркую, как молния, вспышку огненной точки в своем солнечном сплетении. И не просто ослепительный выброс лучей, но воссоздание трехмерного креста, имеющего пересечение в верхней части солнечного сплетения. Надеюсь, все знают, где у нас расположен этот бесконечно важный, бесконечно загадочный орган. Нащупайте пальцами нижнюю часть грудины, как раз под нею и находится на небольшой глубине этот энергетический (и не только энергетический) центр.

Итак, работают ритуальные барабаны, и в их перемежающемся ритме солнечное сплетение из неимоверно яркой точки в такт выбрасывает лучи ослепительной яркости, составляющие трехмерный крест. Во время работы обращаем внимание на то, чтобы вертикальный луч молниеносно проходил и через яремную впадину, где расположен наш центр иммунитета — железа тимус, и через щитовидную железу, и оказывался в роли своего рода шампура, который нанизывает на себя само Их Величество господина гипоталамуса, а в другую сторону, двигаясь строго по вертикали, пронзал копчик. Работа нелегкая, но в высшей степени полезная и необходимая.

Неукротимое стремление к развитию своего внутреннего потенциала побуждает нас существенно, качественно усложнить и без того нелегкую медитативную работу воображения. Слушаем внимательно: строго посередине каждого из шести отрезков трехмерного креста в свою очередь строим трехмерные кресты величиной в половину базового размера. Образно говоря, изначальный крест становится похож как бы на пушистую снежинку. По-научному же выражаясь, мы создаем фракталы, то есть уменьшенные фигуры, абсолютно подобные фигурам большим. Не стану возражать, если каждый предварительно воспроизведет заданную фигуру на бумаге, чтобы затем ярко и четко представить ее себе на мысленном экране. И предупреждаю: мы прорабатываем пока фрактал лишь первой степени, далее последуют фракталы все более высоких степеней.

Каков смысл этой очень трудной работы? Он сокрыт не только в стремлении развить наши медитативные способности. Как мы увидим, такая работа всесторонне улучшит состояние здоровья. Об этом — на других занятиях.

Поскольку мы начинаем утомляться, меняем род своих занятий, а именно: начинаем перекидывать из ладони в ладонь все возрастающий энергетический шарик. Далее принимаемся его подкачивать, и когда уже отчетливо чувствуем под руками некую плотную субстанцию (сгущенную, сконцентрированную прану), то омываем ею лицо, шею, грудь.

Далее осуществляем нашу уже традиционную разминку по биоэнергетическим точкам.

Сейчас воочию убедимся, сколь далеко мы уже продвинулись в своем совершенствовании, в высвобождении из-под тиранического гнета потенциально богатых членов нашей федерации. Думаю, практически все читали, как о неимоверном чуде, об умении йогов останавливать по своему произвольному желанию биение сердца, и если не полностью его отключать, то значительно замедлять ритм его сокращений. На овладение подобной процедурой уходят годы и годы, а мы сейчас убедимся, что мы — в нашем нынешнем состоянии — уже подготовлены к тому, чтобы «по своему хотению» заметно замедлять сердечный ритм.

Сначала выполним несколько подготовительных упражнений. Слушаем и выполняем: левое бедро жестко напрячь, дыхание прекратить, далее мышцу расслабить, продышаться. Правое бедро закрепить — жестко зажать, дыхание прекратить. Далее мышцу расслабить, продышаться.

Точно та же процедура — с ягодицами, даже еще глубже — с анусом. Проделаем ее 10 раз. Пойдем выше: ту же самую процедуру осуществим с брюшным прессом. Прошу напрячь его и остановить дыхание 5 раз, после чего хорошенько продышаться. Далее работаем с левой рукой, методика — все та же; далее, точно так же — с правой рукой. Завершаем подготовительную работу напряжением мышц шеи — также 5 раз.

Еще одно подготовительное упражнение, тоже очень простое мысленно произнося слог «аум», осуществляем вдох и разводим руки, после чего, мысленно произнося слог «ху!»,

осуществляем выдох и руки сводим спереди. И так прошу проделать упражнение во всей его совокупности 10 раз.

И вот теперь мы уже готовы к тому, чтобы продемонстрировать каждый самому себе с предельной наглядностью такой рост своих внутренних возможностей, для достижения которого йоги тратят годы и годы. Итак, попрошу каждого измерить частоту своего пульса — ну, например, у Нины Петровны число ударов равно 72 в минуту, у Владимира Ивановича — 62, у Юрия Андреевича — 52 и т. д. Итак, контрольный замер проведен, приступаем к четкому выявлению своего потенциала: прошу закрепостить практически все возможные группы мышц и одновременно задержать дыхание. Считаю: 1,2,3,4, расслабились, продышались, замерили заветное число. Что видим? У Нины Петровны — 66, у Владимира Ивановича — 56, у Юрия Андреевича — 36 ударов в минуту.

Как так? Парадоксально! Ведь мы совершили некоторую мышечную работу и одновременно с этим прекратили доступ кислорода к органам, усиленно нуждающимся во время напряжения в кислородной подпитке, и вот — уменьшение сокращений сердечной мышцы…

Вящей убедительности ради я попрошу каждого из вас проделать подобный опыт дома, в присутствии своих ближних, и убедиться, что у вас эксперимент завершится новой удачей, а вот у домашних либо ничего не получится, либо станет хуже, то есть число сердечных сокращений увеличится.

Поэтому домашнее задание усложняю: не просто осуществить эксперимент, но и дать объяснение как данному феномену вообще, так и по отношению персонально к себе.

Однако двигаемся дальше. После трудов праведных необходимо и отдохнуть. Что мы и сделаем: садимся поудобнее и расслабляем все мышцы тела последовательно: снимаем закрепощение в веках, в щеках, затем — в мышцах шеи, плеч, затем полностью расслабляем предплечья, потом — кисти, после этого обращаем внимание на брюшину — она будет предельно мягкой, затем раскрепощаем мышцы бедер, голеней, стоп, не ощущаем никакого напряжения в пальцах ног. Таким образом, мы добились полного расслабления. Что дальше? Медленное спокойное дыхание. С каждым вдохом нам все теплее, с каждым выдохом все органы постепенно тяжелеют. Доходит до того, что нам уже трудно держать открытыми глаза, веки приопускаются, нижняя челюсть слегка отваливается, пальцы рук висят, как вареные. Продолжаем работу, согреваемся с каждым вдохом, становимся грузнее с каждым выдохом… Отключили толчение мысли, находимся в этом состоянии целую минуту.

Начинаю отсчет, во время которого полное спокойствие абсолютного безмыслия охватывает нас. Каждый вдох — один вид работы, каждый выдох — четкое выполнение другой разновидности работы…

Спасибо, пальцы сжать — разжать, еще раз сжать — еще раз разжать, сжать — разжать, вдох — выдох, вдох — выдох, вдох — выдох. Глаза полностью открыть и обратить внимание на то, как хорошо, как крепко мы отдохнули в течение этой паузы, как бодро себя чувствуем, как ясно наше восприятие окружающего мира.

Чтобы настроение еще более улучшилось, вспомним про «улыбку Дюшена». Напоминаю, что смысл этого великолепного медитативного упражнения — в четком сосредоточении на появлении у нас добрых морщинок около улыбающихся глаз. То, что губы излучают радость и дружелюбие — это хорошо и важно, но важнее для нас, и это вы прекрасно понимаете, сосредоточенность на глазах.

Сейчас постепенно и последовательно, без ощутимой перегрузки мы взберемся еще на одну ступень вверх в овладении все более сложными практиками медитации.

Для начала выполним некое увлекательное действо, а именно: постараемся полностью отождествить себя с… подсолнухом. Что делаем для этого?

Медитация 14. Подсолнух

(Аудиозапись 11. Бах. Ария)

Мы чувствуем, какая прочная у нас внизу корневая разветвленная система, ведь, несмотря на засушливое лето, наши корни и корешки из глубинных пластов плотного чернозема тянут вполне достаточное количество воды, да еще какой воды — несущей в себе буквально все элементы таблицы Менделеева, но при этом более чистой и прозрачной, чем она была бы после двойной дистилляции. Вот наш ствол, но разве это не выдающееся чудо одновременно и природы, и архитектуры? Его толщина у основания — не более четырех сантиметров, а у цветка — и того меньше, его высота — два метра. Следовательно, соотношение это в десятки раз меньше, чем у любого небоскреба, у любой телевизионной башни. Но ведь при этом он обладает еще и завидной гибкостью. Смотрите, как широко раскачивается он под ветром, как гнется, но не ломается, и при этом по его капиллярам непрерывно циркулируют соки — бесперебойно, безаварийно. А наша голова — цветок?! Какая красота, какое богатство формы, какое постоянное прямое общение с солнышком! Подумаем ненароком: столь сложные спутниковые антенны, созданные инженерным гением, нацелены всегда на одну стационарную точку в небе, где закреплен на высоте 39–40 км на орбите ретрансляционный спутник. Наша же голова обращается к солнышку, которое не стоит на месте, орбита которого подвижна и изменчива и пролегает выше или ниже в зависимости от времени года; тем не менее, подсолнух всегда обращен своей плоскостью к светилу. И еще: постараемся не просто осознать, но буквально всем своим телом ощутить два встречных потока, работающих бесперебойно — один вверх от корней, другой вниз от лепестков и листьев. Какая прекрасная, какая мудрая целесообразность, сколько несчитанных миллионов лет должно было пройти, чтобы выросло и расцвело подобное чудо природы, и это чудо — мы, каждый из нас, идентифицировавший себя с подсолнухом.

Посидим три минуты, вживаясь в мир ощущений подсолнуха и воспринимая окружающую жизнь всеми его органами чувств. Да, они отличаются от наших, но они и родственны человеческим: чего стоят последние эксперименты, доказывающие, что растения отчетливо чувствуют отношение к ним приближающегося человека!

Спасибо, замер показал, что эта медитация удалась на «отлично». Вот теперь, после проделанной в качестве подготовки работы, мы приступаем уже к самой работе — к активным действиям с помощью мыслеобразов, посредством визуализации, если прибегнуть к терминологии, принятой в зарубежной науке. Эта деятельность многообразна, многофункциональна, но я хотел бы обратить сейчас ваше внимание на то, что занятия с помощью мыслеобразов являются одним из могущественных способов для ликвидации существующего в нашем мозгу перекоса: мы не только отключаем гипертрофированно развитое логическое левое полушарие, но и всячески способствуем развитию недоразвитого, в силу общих условий жизни, правого, отвечающего за художественное, образное, целостное восприятие мира.

Проделаем сейчас медитацию, посредством которой хорошенько поможем своему собственному сердечку.

Медитация 15. Дождик для сердца

Итак, приготовились: мы отчетливо видим собственное сердце в качестве четырехкамерного устройства — из двух желудочков внизу и двух предсердий наверху. Видим, как сверху начинает сыпаться еле ощутимый теплый золотой дождик, который омывает нашу кардиоиду. Своими большими теплыми руками мы начинаем под этим дождиком промывать свое сердечко, мягко, бережно раскрываем его, омываем внутренние части полостных камер, бережно промываем сердечную сумку и снаружи. Усиливаем поток; теплый дождик идет все плотнее, мы продолжаем помывку-прочистку сердечка. Сбросили вниз всю накопившуюся грязь, тромбозные комочки, склеротические бляшки, чувствуем, как сердечко заработало ровно, спокойно, без напряжения. Бережно сводим половинки вместе и еще некоторое время сидим, с наслаждением ощущая, как легкий золотой теплый дождик ласкает наше безупречно здоровое сердечко.

Как вы уже, конечно, заметили, подавляющее большинство наших медитативных упражнений до сих пор было обращено на укрепление собственного здоровья. Полагаю, что эта необходимая практика должна быть продолжена хотя бы потому, что она приносит явные доказательства пользы медитативных занятий, а поэтому возни кающее время от времени ленивое настроение (а надо ли заниматься, где взять время и т. д.) тотчас же должно быть подавлено гораздо более мощным импульсом — ощущением постоянно нарастающего здоровья. А уже на этой базе мы сумеем выстраивать медитации и более широкого плана, начнем приобретенные навыки использовать для работы по широкой шкале других важных установок. Итак, продолжим работу в заданном русле, то есть будем медитировать с очевидными выходами на улучшение здоровья. Одновременно же будем осваивать новый класс — работу с мыслеобразами.

Расскажу вам вполне реальный случай о том, как тщательная, упорная, самозабвенная работа с соответствующими мыслеобразами помогла одному моему юному другу-пациенту в поразительно короткие сроки справиться с тяжелой травмой позвоночника.

Дело в том, что Володя 3., очищая весной покатую крышу сарая на своем загородном участке от снега, не удержался на обледеневшей поверхности и весьма неловко скатился вниз. И хотя высота была не очень большой, по дороге он ушибся то ли о край бочки, то ли о выступавшую из стены доску — короче говоря, очень жестоко повредил, попросту надломил копчик. Адская боль, госпитализация, предписанная полная недвижность. А тем временем через месяц в Японии должна состояться чрезвычайно важная для него по жизни презентация основанной им суперсовременной международной фирмы. Травма, однако, такова, что и помыслить об авиаперелете в конце этого срока, по мнению врачей, было делом совершенно невозможным и нереальным.

Как начали работать мы с Владимиром? Ему было предложено отчетливо увидеть себя олимпиоником, то есть чемпионом-победителем на Олимпийских играх сразу в нескольких видах легкой атлетики. Быстрее всех он должен был бежать стометровку, дальше всех прыгать в тройном прыжке, выше всех преодолевать планку в прыжках в высоту и, конечно же, установить мировой рекорд в прыжках в длину — за 10 метров! Как вы сами понимаете, подобная установка требовала и соответствующих усилий, и Володя к этим усилиям оказался готов. Лежа недвижимо на своей койке в отделении для спинальников, он тренировался почти непрерывно, да так, что пот заливал его лицо, да так, что грудная клетка вздымалась, как кузнечные меха при самой азартной поковке, осуществляемой сразу двумя мастерами… Он работал так много, что я в качестве тренера вынужден был время от времени даже притормаживать его, чтобы не создать синдром психологической перетренированности. Время от времени мы меняли с ним характер осуществляемой визуализации, и он, отправив в место надлома огненный, докрасна раскаленный шарик, осуществлял с его помощью непрерывную сварку полученной трещины. А затем — снова и снова: бешеный по скорости разбег, попадание с точностью до 2–3 сантиметров на опорную доску и волшебный полет над песочной ямой. Удачное приземление без отпада назад и восторженный рев трибун! Есть десятиметровая отметка… И вскоре после этого: стремительный разбег, попадание на опорную доску и требующий очень сложной координации тройной толчок. Блистательное приземление где-то у отметки 18 метров, обвал аплодисментов на трибунах и подавленные лица соперников…

После небольшого отдыха — выстрел собою, как ракетным снарядом, бег-полет с невероятной скоростью по гаревой дорожке — так, что ноги едва успевают касаться земли, и вот она — финишная ленточка, взятая на едином дыхании: 9,6 секунды… Запредельный мировой рекорд из будущего тысячелетия, цветы, объятия, улыбки, допинговый контроль — а ты проходишь его с чувством нескрываемого превосходства, ибо при чем здесь эта примитивная химия, если ты владеешь ресурсом неизмеримо большим? И т. д. и т. п.

Короче говоря, к глубочайшему удивлению лечащих врачей, к восторженному недоумению родимой матери Володи, профессионального медика, он в назначенное для презентации время в Японию прибыл, достаточно спокойно перенеся полет длиною едва ли не в треть экватора и половину суток. Презентация прошла блистательно, и дело Владимира 3. растет, ширится и процветает уже практически на всех континентах нашей планеты.

Итак, начинаем работать. Каждый из нас сейчас является спринтером-чемпионом, призванным выиграть сна чала квалификационный забег на 100 метров, затем победить в полуфинале и, в конце концов, завоевать в финале золотую олимпийскую медаль в самом престижном виде легкой атлетики. Начали!

Попробовали? Еще и еще раз напоминаю вам, что ваш бег — это полет, это выстрел ракеты в цель, что ноги ваши подобны стальным пружинам и несут ваше почти невесомое тело с невероятной скоростью — с такой, что вам хватает одного начального вдоха на всю стометровую дистанцию. Неимоверная стремительность обеспечивается не только великолепной накачанностью ваших мышц и молниеносной реакцией, бросающей вас вперед тотчас же после выстрела стартера, но и абсолютной отрешенностью ото всех забот, от суеты сует, я сказал бы, веселым состоянием вакуума в голове. Еще раз — вперед!..

Домашнее задание: десятикратно проработать рекордный прыжок в длину с разбега на Олимпийских играх.

Трудно? Конечно, нелегко, но я хочу вам сообщить, что мне в свое время пришлось выдерживать регулярно нагрузки не в пример большие, и не на мысленном уровне, а в реальности. Дело в том, что в школьном возрасте я жил на территории одного из военных училищ, где преподавал мой отец. К шестнадцати-семнадцати годам я уже был вовлечен в занятия спортом, у меня были достаточно заметные успехи на городском уровне в прыжках в длину, в толкании ядра, в борьбе самбо, в гимнастическом многоборье, в футболе и т. д. Поэтому я достаточно регулярно занимался по своему плану на училищном стадионе и в прекрасном спортзале (который располагался тогда, кстати говоря, в бывшем зале Петровских ассамблей Меншиковского дворца на Васильевском острове). И вот однажды на меня, что называется, положил глаз начальник физподготовки училища капитан Одинцов и в преддверии окружной военной спартакиады, где ему нужны были выступающие также и от семей военнослужащих, предложил мне тренироваться не стихийно, а под руководством мастера. Я согласился, и он представил меня выдающемуся легкоатлету теперь уже далекой послевоенной поры, а тогда легендарному спринтеру Ардальону Игнатьеву, чей рекорд на 400 метров в Союзе стоял нерушимо уже многие годы. Ардальон был чужд каких-либо психологических тонкостей и сантиментов, и метод его тренировки был проще простого — он вывел меня на стометровую дорожку и приказал: «Беги, что есть сил!» Когда я добежал до конца этой дорожки, он крикнул: «С той же скоростью дуй ко мне»! И когда я прибежал, он начал со мной хорошую борцовскую возню. Поразмялись почти в полную силу, после чего он скомандовал: «100 метров вперед, и чтоб не чувствовал под собою ног!» Я пробежал. «Назад и побыстрей!» — побежал и побыстрей. В конце этой стометровки меня опять ждала солидная борцовская разминка и т. д. и т. п. Таким образом, за одно занятие я в подобном режиме набегал всего-то навсего 100 раз…

Так продолжалось достаточно долго, не менее нескольких недель, потом Ардальон выдал мне велосипед со спущенными камерами для езды по пересеченке, канавам, грудам битого кирпича, и когда он решил, что я достаточно накачался, то и включил меня в команду на окружную спартакиаду от училища. А далее был очень смешной эпизод: меня, как «темную лошадку», не известную жюри, включили в финальный забег мастеров спорта и чемпионов в беге на 1500 метров. Разумеется, я прибежал последним, хотя весь стадион, как и полагается, болел за слабейшего, но этот результат — последний в данном забеге — был, однако, выше, чем всесоюзный рекорд для юношей, и таковым он держался не менее месяца, пока на соревнованиях в Москве не был побит кем-то из моих сверстников, проходивших многолетнюю специализированную тренировку. Это я — к тому, чтобы вдохновить вас, подбодрить и побудить сопоставить: то ли 10 раз мысленно пробежать стометровку, то ли 100 раз пробежать ее в реальности, и из них, этих 100 раз, еще 50 раз хорошенько отбороться с атлетом мировой кондиции, обладавшим едва ли не тигриной реакцией…

Так давайте же медитировать: на это занятие сил уходит несопоставимо меньше!

Я очень хочу, чтобы убеждение в замечательных возможностях визуализации вошло в ваши кровь и плоть, в сознание и подсознание! В ряде случаев только от нас самих — от нашей воли, от нашего характера — зависит наше выздоровление.

Мне пришлось встретиться, например, со случаем вообще феноменальным: когда одному из тех, кто обратился ко мне за советом по поводу опухоли, я задал урок мысленно выжигать эту опухоль всеми видами жаркого огня. Этот человек отнесся к совету со всей надлежащей ответственностью: в течение 3 суток он фанатически выжигал ее раскаленным шаром, он пропускал сквозь нее вулканическую лаву, он мысленно выливал на нее поток раскаленного металла из доменной печи и т. д. и т. п. Каково же было изумление — нет, потрясение — лечащих его врачей, когда оказалось, что опухоль в течение этих нескольких суток резко пошла на спад…

Продолжу бить в одну и ту же точку для того, чтобы до конца проломить стену нашего, может быть, незнания, может быть, недоверия к удивительным возможностям работы с мыслеобразом. Еще раз обращусь к эпизоду, достоверней которого для меня быть ничего не может, так как все это происходило со мной самим. Случилось так, что на городских соревнованиях, в интересах команды, я должен был выступать, хотя незадолго перед тем на тренировке сильно повредил левую стопу, и мог передвигаться, заметно прихрамывая от боли. И тут, как назло, первые же соперники оказались ребятами весьма сильными и хорошо подготовленными: один был чемпионом Балтийского флота в своем весе, другой — попутно и мастером спорта по тяжелой атлетике. В этой ситуации, когда работать пришлось бросками только одной ноги, всячески предохраняя другую, случилось то, что обязательно должно было случиться: произошел надрыв от икроножной мышцы до ахиллова сухожилия. Когда добрые приятели буквально на закорках притащили меня домой и уложили в постель, оказалось, что раздувшаяся от притока хлынувшей крови икра в окружности на два сантиметра толще, чем икра здоровой ноги. Слава богу, нашлась старушка массажистка, чьи волшебные ручки сумели срастить-спаять убежавшую часть мышцы с сухожилием, а гематома тем временем исподволь рассасывалась, меняя фиолетовый цвет на синий, а затем — на ядовито-желтый.

Каковы были перспективы в масштабах жизни в связи с подобной травмой по молодости и по глупости я не думал, ибо у меня упорно маячила в сознании совсем иная перспектива, а именно: через 4 недели выступить на первенстве университета.

Но как же выступить, будучи полностью выключенным из тренировочного процесса? И вот ради рассказа о том, как я в этот процесс себя включил, я и живописую этот период. Каждый день по многу часов, лежа на спине, я мысленно тренировал самого разного рода броски и комбинации, примеряя их под то свое маловыносливое состояние, с которым, как я понимал, мне придется выступать. И, в конце концов, аналитическая мысль остановилась на следующей комбинации, которую я тысячекратно проигрывал в своем воображении: подсечка левой ногой, в ответ на отставленную ногу противника — рывок на себя — бросок его через голову с упором правой ноги в живот — выход кувырком на него — переброс правой ноги вокруг его левой руки — мгновенный болевой прием с перегибанием локтя.

И вот наступил день финальных соревнований, непосредственно в который я имел привилегию выйти на ковер. Поджившая нога моя теперь была уже на два сантиметра меньше в окружности, чем здоровая, — усохла от массажей и бездеятельности физической, но командам подчинялась достаточно уверенно. Обманув бдительность родителей, прихватив из дому спортивные причиндалы, я явился на взвешивание в назначенное время в большой зал кафедры физкультуры и спорта ЛГУ. Должен сказать, что мое появление вызвало заметную шоковую реакцию у противников, которые подобного варианта расстановки сил явно не про считывали. А далее все произошло как по писаному, ибо они-то тренировались как всегда, а я тренировался и отрабатывал быстроту и координацию той комбинации, которую они от меня не ждали, десятикратно упорнее и тщательнее. Короче говоря, на каждую из первых двух схваток в полуфинале у меня ушло всего по 30 секунд от начала до объявления результата «победа болевым приемом», и, следовательно, я совершенно не устал к финальной схватке, к которой мой соперник пришел уже смертельно вымотанным. И дело кончилось тем, что он просто-напросто отказался от выхода на ковер…

Еще и еще раз прошу вас вдуматься: собственно говоря, некий чудак с очень сильно поврежденной конечностью лежал у себя дома в постели, закрыв глаза, и вроде бы ничего не делал, а его соперники тем временем по нескольку часов в день, проливая центнеры пота, не за страх, а за совесть готовились к престижным соревнованиям, надеясь и на заслуженные лавры, и на восторги влюбленных болельщиц. Тем не менее, недвижимый чудак опередил очень хорошо подготовленных соперников за счет — прошу подчеркнуть эту формулу в своей памяти — такой системы последовательных мыслеобразов, которая способствовала совершенно идеальной наладке всей его структуры.

Надеюсь, комментариев не требуется, требуется лишь глубокое и спокойное осмысление тех эпизодов, о которых было поведано: и со сломанным копчиком у Владимира 3., и с поврежденным ахилловым сухожилием у Юрия А.

Сейчас, в свете того, что вы узнали, думаю, вы по-новому воспримете методику избавления практически от любого недуга. Работа с мыслеобразом будет введена здесь в достаточно широкий контекст наших прежних сведений. Методику эту я уже описывал в «Исцелении человека», но прошу осмыслить ее еще раз, сейчас — в качестве домашнего задания.

Как модель, представим себе такой пренеприятнейший случай, как перелом шейки бедра после падения человека, допустим, на ледяном тротуаре. Что нам следует делать после того, как мы уже получили первую медицинскую помощь, начали пить слабый раствор мумие и выполнять другие рекомендованные нам процедуры?

Первое: составить четкое, концентрированное, логически выверенное пожелание себе и проговаривать его не менее шести раз в день, примерно так: «Все силы моего организма и окружающей меня Вселенной направляю на заживление этого раскола».

Второе: это же пожелание, также не менее шести раз, записать на бумаге. Дело в том, что у нас существует мощная дуга между мозгом и рукой, и эту силу рефлекторной связи обязательно нужно ввести в сражение.

Третье: необходимо включить в работу всю объединенную мощь обоих полушарий. Если до этого работало преимущественно левое, то теперь подключаем и правое: обязательно начинаем несколько раз в день, не менее шести, явственно представлять себе заживление трещины, привлекая к делу все сущие в мире силы. Это может быть сварка, это может быть яркий шар, расположенный вокруг болезненного места, это могут быть стягивающие струбцины, но это может быть и луч от Сириуса — это может быть все что угодно, вместе взятое, плюс игра в футбол и т. д. и т. п.

Четвертое: закрепляем образное видение работой руки — по нескольку раз в день рисуем больное место со все более тонкой трещинкой в месте перелома. Более того: убираем стирательной резинкой этот дефект из общей картины!

Пятое: двинемся дальше — включаем в дело второе энергетическое дыхание с его подкачкой сил на вдохе и ликвидацией отрицательной информации на выдохе.

Шестое: регулярно работаем с постулатом типа «скорейшее заживление!».

Вот какие богатейшие резервы мы подтянули к месту сражения во имя быстрой и решительной победы, вот в каком строю однополчан, как равные среди равных, начинают работать мыслеобразы! Ясно, что подобного массированного наступления с шести сторон никакой враг выдержать не сможет — он будет разбит, победа будет за нами!

Впрочем, вольному — воля: можно обойтись и без всего этого, растянув процесс заживления на недели и месяцы с обретением пролежней, одышки и других «радостей». Насильно никого в рай тащить не нужно, но вас-то, мои дорогие слушатели, собравшихся здесь ради важнейшего, по последствиям пересоздания неблагоприятных обстоятельств (в себе и вне себя), я попрошу к данному домашнему заданию отнестись со всей возможной ответственностью.

И вот сейчас, поскольку мы отчетливо ориентированы как на совершенствование своих личностных структур, так и на позитивные изменения в окружающем нас мире, мы продолжим освоение практики постулирования — на этот раз уже как коллективного действия.

Прежде всего, нам, разумеется, следует четко представить себе, какой именно постулат мы будем запускать все вместе.

Какие будут предложения?

…Хорошо, из многих и самых разных ваших предложений давайте остановимся на таком, результативность которого мы сможем быстро и наглядно отследить, а именно: чтобы тревожная ситуация в доме у нашей украинской гостьи Светланы благополучно разрешилась в самое ближайшее время. Сегодня или завтра Светлане снова будут звонить, и, я надеюсь, она не скроет от нас результаты нашей совместной работы. Значит, останавливаемся на такой формуле: «Мир в Светиной семье незамедлительно».

Как ритуал будет выглядеть с точки зрения технического исполнения? Отличие от индивидуальной работы заключается в том, что в определенном, заранее обусловленном месте сборки, примерно в трех-четырех метрах над головами участников, сидящих посередине, все наши индивидуальные шарики сливаются в единый, значительно более крупный золотой шар, который далее уже один представляет общие интересы на всех этапах. Различие заключается также и в том, что руководитель группы поэтапно называет все операции, начиная от зарождения шарика; и тогда, когда, по его мнению, большой шар от солнца уже напитался достаточным количеством энергии, он четко командует: «Постулат»! И именно в эту секунду все участники действия одновременно посылают единый, заранее оговоренный мысленный импульс в лоно насыщенного энергией коллективного золотого шара.

Когда же оплодотворенный шар грузно и вместе с тем плавно заскользит по световоду назад, к точке сборки, руководитель операции, определив положение коллективного шара, четко командует «Стоп!», после чего общий шар делится на множество индивидуальных золотых шаров, которые отправляются через верхушки голов к своим хозяевам, спускаясь все глубже и во время растворения отдавая каждому из нас ту исполинскую энергию, которой они напитались около солнышка.

Повторю и повторю: группа хорошо натренированных, солидарных в своих действиях единомышленников способна посредством четкого волевого постулирования совершить очень многое. Мы можем не только практически мгновенно помочь больному ребенку, объединив свои усилия, но можем помочь и больной планете — точнее, планете, которую мы же столь старательно губим.

Итак, ждем от Светланы на следующем занятии сообщения об эффективности нашей коллективной работы, направленной на умиротворение грозных семейных стихий, бушующих далеко отсюда, в сопредельном царстве-государстве.

Воспользуюсь случаем, чтобы скромно-скромненько напомнить об установке превращать все в положительную медитацию, которую (установку) мы прорабатывали на предыдущих занятиях. Напомню и еще раз одну установку, которую мы пытаемся реализовать едва ли не с первого, вступительного, занятия: имеется в виду установка на непрерывное, постоянное развитие всех наших внутренних возможностей, всего заложенного в нас Природой потенциала. Подчеркну особо, что одной из самых важных наших задач будет и перевоспитание, приведение к объектив ности также и правящего Узурпатора. Опыт показывает, что удача здесь вполне вероятна.

Что дает нам ориентация на развитие внутреннего потенциала?

Начну с конкретного примера. Длительное время моей помощницей, стенографисткой-машинисткой, была славная, энергичная, неуемная в своей энергии, невзирая на почтенный возраст, Елена Федоровна Б. Она прожила нелегкую и непростую жизнь: в молодости была угнана на рабские работы в нацистскую Германию вместе со своей сестрой, вернулась в Россию после освобождения из плена, но с сестрой их судьбы резко разошлись: дело в том, что молоденькая тогда сестра влюбилась в молоденького же солдата американской армии, вышла за него замуж и убыла за океан. Затем последовал едва ли не сорокалетний перерыв в их взаимоотношениях, но вот, наконец-то, они отыскали друг друга, и сестра прислала Елене Федоровне приглашение посетить ее с мужем в Америке. Сами понимаете, с какими чувствами летела та через океан!

Вернулась она неожиданно быстро — всего через какой-то месяц — осунувшаяся, задумавшаяся — и поведала: прилетела-то она как раз на похороны своего зятя, которого и помнила весьма смутно в образе худенького веселого солдатика. Да ладно бы еще на похороны человека, загубленного каким-либо физическим недугом, так нет же! Зять покончил с собой… Что же за беда явилась причиной для подобного ужасного решения? Что за обстоятельства добровольно толкнули его в объятия смерти? А такие обстоятельства, что дела его в бизнесе пошли несколько хуже, и он вынужден был из коттеджа о шести комнатах, не считая подсобных помещений, в пригородном престижном районе переехать в гораздо более скромный четырехкомнатный дом в менее респектабельном районе и расстаться с одним из двух своих автомобилей… Таковы были побудительные мотивы для того, чтобы, в общем-то, здоровый и полный сил человек вложил дуло пистолета себе в рот, оставив этот цветущий мир, покинув на произвол судьбы всех тех, кто от него зависел.

Давайте-ка проделаем с вами некий абстрактный эксперимент: пускай каждый из нас представит себя владельцем загородного благоустроенного четырехкомнатного дома со всеми удобствами, с садом и гаражом, пускай он ощутит себя хозяином могучего современного авто и решит, может ли подобное материальное положение явиться для него (для каждого из нас) причиной самого трагического из возможных решений?

Ответ, думаю, абсолютно однозначен: нам бы да такие неудобства!

Где же сокрыт тот источник наших побудительных импульсов, который и определяет, нажимать ли нам на спусковой крючок, ставя кровавую точку едва ли не на половине своего жизненного пути, либо же радостно простирать руки к солнцу, приветствуя торжественный восход светила, с надеждой повторять этот ритуал еще тысячи и тысячи дней своей жизни?..

Запомним: и этот, и абсолютно все другие побудительные импульсы любого из наших решений расположены на шкале наших жизненных ценностей. И если на этой шкале расположены исключительно одни только ценности, внешние по отношению к нам, то мы беспомощно барахтаемся в волнах бытия, мы подобны жалким щепочкам, кувыркающимся в громадных, бурных, непредсказуемых валах наружного, по отношению к нам, мира. И вдумаемся: а так ли уж мы по существу отличаемся от незадачливого зятя Елены Федоровны? Посмотрим на себя холодными, объективными очами. Сколь многие из нас сейчас с достаточным темпераментом доказывают, как хорошо нам жилось в так называемые застойные годы: зарплаты, хоть и скромной, хватало на все про все, даже для ежедневных закупок в магазине и ежегодных поездок на море, о будущем думать-гадать не приходилось, спокойствие определялось незыблемым державным устройством. А сейчас? Денег нет; заботы о будущем, которое является зыбким, шатким и неопределенным, сверлят не миллионы, а десятки миллионов мозгов и сердец; подобия справедливости и закон ности нет и в помине: самые крупные из государственных фигур всенародно так называемой свободной прессой обличены в чудовищном воровстве и коррупции, а с них — как с гуся вода: перескакивают с одной горизонтали государственной власти на другую, еще более высокую.

Но давайте вспомним благословенные годы по-другому: дефицит, вакуум любых сколько-нибудь пристойных товаров, полуголодное существование населения во всех городах и весях, за исключением Москвы и Ленинграда, неимоверный идеологический прессинг, подавление любого инакомыслия. И разве тогда на кухонных, едва ли не еженощных посиделках гигантами свободомыслия не осуждались времена, в которые мы были погружены?

Меня по возрасту, слава Богу, не коснулась пора репрессий, но и надо мной однажды грозовая молния сверкнула со свирепой яркостью, когда в начале 50-х годов на университетском митинге, созванном для вознесения очередной хвалы всевеликому, всемудрому, всезнающему, вселюбимому, всегениальному и т. д. и т. п. вождю всех времен и народов, я, воспитанный на трудах того же всемогущего, на его наставлениях о том, сколь скромным и простым должен быть руководитель подобного ранга, который во всем должен равняться на человечность Ильича, совершенно искренне вслух удивился изобилию этой сверхкультовой риторики. И Боже мой, каким гневом, какой яростью, какой ненавистью обожгли меня в ответ на эту простодушную реплику очи девушки-комсорга моей же группы! Идут годы, но страстный взор этот из памяти не стирается. Так же, как и я, она была воспитана на самых высоких идеалах, но, в отличие от меня, идеалы для нее были одно, а реальная практика, которой надо было следовать, директивам которой надо было отдавать себя целиком, без остатка, — это было другое. Почему она не сообщила о моем совершенно недопустимом и вражеском выпаде в партком, не знаю: может быть, потому, что с первого же курса университета была очевидно для всех влюблена в меня. И можно лишь представить себе внутреннюю драму, разыгравшуюся в страстной душе этой полугрузинки-полуукраинки, между чувством долга и чувством любви, в результате борьбы между которыми победу одержала все-таки любовь. А будь иначе, я бы сейчас, совершенно определенно, на наших с вами курсах не выступал, и вы бы эту книгу, совершенно определенно, в руках не держали бы.

А ведь эпизод, о котором я сейчас поведал, приходится как раз на те времена, когда Советский Союз был сверхдержавой, когда наше национальное самосознание было на удивительной высоте: незадолго до этого наш народ одержал историческую, в масштабах всей планеты, победу над фашистской Германией и милитаристской Японией, и от Москвы до самых до окраин, как пелось в любимой и популярной тогда песне, практически все дышали одним дыханием и шли в ногу единым строем, — период, о котором, конечно же, тоскуют — и не могут не тосковать — те, кто вложил свой труд и свои жизни в построение и защиту этой великой империи.

К чему я клоню? К тому, что если завтра будет хуже, чем сегодня, мы опять ударимся в благостные и сладостные воспоминания о послеперестроечном периоде, когда в магазинах все было, когда средства массовой информации без удержу несли все, что им угодно (хотя телевизионные ящики и превратились при этом в своего рода фановые трубы духовно-ассенизационных устройств), когда можно было без особых помех (правда, были бы деньги) наведаться в любую точку на Земле. И опять не будем помнить ни о мерзости двух ельцинских войн в Чечне, ни о позоре разоренного государства, претерпевшего сокрушительное поражение в Третьей мировой (холодной) войне, опять будем с ностальгией вспоминать предбывшие времена. Обобщенно говоря, всегда будем уподобляться тому ослику, который бежит за морковкой, привязанной у него перед носом, даже если поводырь ведет его в пропасть, к которой благополучно движется сейчас практически все живое на нашей планете. Но, может быть, вернее будет говорить о каждом из нас, ориентирующемся исключительно на шкалу внешних, по отношению к себе, ценностей, не как об ослике, а как о законченном осле?!

Что требуется для того, чтобы обрести абсолютную устойчивость по отношению ко всем налетающим извне штормам, бурям, ураганам? Какую незыблемую, всегда ориентированную на позитивные эмоции точку силы построить внутри себя? Какой взгляд на мир и на свое место в нем определить, чтобы не повторить злосчастной судьбы бедолаги зятя Елены Федоровны, унизившегося до всего лишь четырехкомнатной виллы? Чтобы не уподобиться тем барахтающимся на всегда неспокойной поверхности миллиардам землян, полагающим, что всегда лучше было прежде, а нынче — хуже, чем когда-либо? Иначе говоря, как нам конструктивно перестроить самих себя во имя своей абсолютной душевной неуязвимости и сохранения позитивного взгляда на мир, единственно способного служить мощной основой, непотопляемой платформой нашего несокрушимого здоровья?

Ответ на эти и многие другие аналогичные им вопросы — один: увидеть главные ценности на своей шкале, внутри себя! Наш всегда готовый к развитию дух, беспредельные возможности нашего природного потенциала находятся внутри нас, и они — всегда с нами, всегда в нас, всегда готовы к дальнейшему развитию и совершенствованию. Именно наши способности к неуклонному совершенствованию в сферах здоровья, профессионального мастерства, общения с людьми, обретения новых знаний и т. д. и т. п. — это такие ценности, которые являются нетленными, которые в очень малой степени зависят от вихрей враждебных, веющих над нами.

Был ли счастлив Нестор Летописец? Безусловно! Он сумел максимально реализовать все то, что вложила в него Мать-Природа, и прошли-пролетели незаметно над его мощами века и века, а энергия от его останков способна вдохновлять и выпрямлять и ныне живущих беспредельно далеких его потомков — нас с вами.

Был ли внутренне счастлив в своей жизни, полной лишений и трагедий, средневековый крестьянский юноша из северного племени вепсов, крещенный под именем Аммос и канонизированный после физической смерти под именем святого Александра, игумена Свирского, чудотворца? Без сомнений! Его мироточащие по сей день в Свирском монастыре, исцеляющие здоровье паломников мощи, те подвижки в истории России, которые совершались под его духовным воздействием, свидетельствуют, что дух его обитал и обитает на такой высоте, которая пока непостижима и недостижима для понимания ни так называемых ученых, ни нормальных членов профсоюза.

Был ли счастлив почивший в бозе французский монах Шербель? Да, безусловно, и его нетленное после смерти тело помогает возрождаться телу и духу любого из тех, кто посетит маленькую часовню, в которой покоится это тело безо всякой мумификации. Более того: благодатную роль играют даже фотографии, на которых запечатлен его лик.