Глава XXIII Сверхразумные Инструменты — Мыслительный Процесс

Глава XXIII

Сверхразумные Инструменты — Мыслительный Процесс

СВЕРХРАЗУМ, божественный гносис, не есть нечто полностью чуждое нашему теперешнему сознанию; это верховный инструментарий духа, и все действия нашего обычного сознания являются ограниченными и низшими ответвлениями из сверхразумного сознания, потому что они — пробные попытки и построения, выполненные правильной и совершенной, спонтанной и гармоничной природой и действием духа. Соответственно, когда мы поднимаемся из ума к сверхразуму, новая сила сознания не отбрасывает, но поднимает, расширяет и преображает действия нашей души, ума и жизни. Она возвышает и дает значительно большую реальность их силе и исполнению. Она не ограничивается трансформацией поверхностных сил и действий ума, элементов психики и жизни, но проявляет и преобразует так же и те более редкие силы, более великую мощь и знание, свойственные нашему засознательному Я, которые теперь кажутся нам явлениями необычайной психики, оккультными и анормальными. Эти силы становятся в сверхразумной природе не анормальными, но совершенно естественными и обычными, не только душевными, но духовными свойствами, не оккультными и странными, но прямыми, простыми, врожденными и спонтанными действиями. Дух не ограничен, подобно бодрствующему материальному сознанию, и сверхразум, когда он завладевает бодрствующим сознанием, дематериализует его, избавляет его от его ограничений, превращает материальное и психическое в природу духовного существа.

Умственная деятельность, которая может быть легче всего организована, это, как уже было сказано, деятельность чистого идеативного знания. Она преобразуется на более высоком уровне в истинное jnana, сверхразумную мысль, сверхразумное видение, сверхразумное знание через тождественность. Сущностное действие этого сверхразумного знания было описано в предшествующей главе. Необходимо, однако, видеть также, как это знание работает во внешнем применении, и как оно вступает с фактами существования. Оно отличается от действия ума во-первых тем, что естественно производит те операции, которые для ума являются высочайшими и наиболее трудными, действуя в них или на них сверху вниз, без затрудненного напряжения ума вверх, без умственного ограничения собственными и еще более низшими уровнями. Более высокие процессы не зависят от содействия низших, но скорее низшие процессы подчинены более высоким не только в руководстве, но и в самом их протекании. Поэтому, более низкие умственные операции, трансформируясь, не только изменяются в характере, но становятся полностью второстепенными. И более высокие умственные процессы тоже изменяют свой характер, потому что пронизанные сверхразумом, они начинают получать свой свет прямо из высочайшего самознания или бесконечного знания.

Обычное мыслительное действие ума можно для этой цели разложить на три составляющих движения. Первое, самое низшее и наиболее необходимое для умственного существа в теле — это работа обычного мыслительного ума, который основывает свои понятия на данных, предоставленных чувствами и поверхностными познаниями нервного и эмоционального существа, и на привычных взглядах, сформированных образованием, внешней жизнью и окружением. Этот привычный ум тоже имеет два движения, одно — постоянное низовое течение механически возвращающейся мысли, всегда повторяющей себя в том же самом кругу физического, виталического, эмоционального, практического и обще интеллектуального представления и опыта, другое — более активно работающее на весь новый опыт, который ум вынужден допускать, и сводящее его к формулам привычного мышления. Умственное сознание среднего человека ограничено этим привычным умом и очень несовершенно вращается по его наружному кругу.

Вторая ступень мыслительной деятельности — это прагматический идеативный ум, который поднимает себя над жизнью и действует созидательно как среднее звено между идеей и жизнью-силой, между истиной жизни и истиной идеи, еще не проявленной в жизни. Он вытягивает материал из жизни и выстраивает из него и на нем творческие идеи, которые становятся динамическими двигателями для дальнейшего жизненного развития; с другой стороны он получает новую мысль и умственный опыт с умственного уровня и, еще более основательно, от идеи-силы Бесконечного и немедленно обращает это в умственную идею-силу и силу для текущего бытия и жизни. Весь прагматический идеативный ум обращен к действию и опыту, внутрь так же как и наружу, внутреннее выбрасывает себя наружу ради более полной реализации действительности, внешнее втягивается во внутрь и возвращается после этого с усвоениями и изменениями для новых созиданий. Мысль интересна для души только или главным образом на этом умственном уровне в качестве средства для широкой сферы действия и опыта.

Третья градация мышления открывает в нас чистый идеативный ум, который отрешенно живет в истине идеи вне всякой зависимости от ее ценности для действия опыта. Он рассматривает данные чувств и неглубоких внутренних переживаний, но только чтобы найти идею, истину, о которой они свидетельствуют, и чтобы свести их доказательства в выражения знания. Тем же способом и для той же цели он наблюдает творческое действие ума в жизни. Он занят знанием, все его цель — пережить восторг восприятия идеи и формирования понятия, поиска истины, усилия познать себя, мир и все, что может лежать за его собственным и мировым действием. Этот идеативный ум — высочайший предел досягаемости интеллекта, действующего типичным образом для себя, в своей собственной силе и для своей собственной цели.

Трудно для человеческого ума соединить правильно и гармонизировать эти три потока мыслительной деятельности. Обычный человек живет главным образом в привычном мышлении, у него сравнительно слабо работает творческий и прагматический ум, и он испытывает огромные трудности в том, чтобы вообще использовать или выйти в движение чистого идеативного ума. Творческий прагматический ум имеет обыкновение слишком много заниматься своим собственным побуждением двигаться свободно и незаинтересованно в атмосфере чистого идеативного порядка, а с другой стороны, располагает недостаточной быстротой понимания реальностей, что вызвано привычным мышлением и препятствиями, которыми оно обложено, а также он неполно воспринимает другие движения прагматической мысли и действия, кроме тех, которые сам заинтересован построить. Чистый идеативный ум склонен конструировать абстрактные и условные системы истины, интеллектуальные анализы и идеативные поучения, и он или упускает практическое движение, необходимое для жизни, и живет только и главным образом в идеях, или не может действовать с достаточной силой и прямотой в жизненной сфере и опасается этой разъединенности и слабости в мире прагматического и привычного мышления. Некоторые приспособления сделаны, но тирания преобладающего направления вредит полноте и единству думающего существа. Уму не удается быть уверенным хозяином даже своей собственной полноты, поскольку секрет этой полноты лежит выше его в свободном единстве Я, свободном и потому способном на бесконечное разнообразие и несходство, и в сверхразумной силе, которая одна может привнести органическое составное движение объединения я естественное совершенство.

Сверхразум при своей завершенности перевертывает весь порядок умственного мышления. Он живет не в феноменальном, но в сущностном, в Я, и видит все как бытие Я, как его силу, форму и движение, и всякая мысль, и процесс мысли в сверхразуме должны также иметь тот же характер. Вся его фундаментальная способность восприятия и формирования идеи есть передача духовного знания, которое действует посредством тождественности со всем бытием, и передача сверхразумного видения. Он, первым делом, движется среди вечных, сущностных и всеобъемлющих истин Я, бытия и сознания, бесконечной силы и восторга бытия, не исключая всего того, что кажется нашему теперешнему сознанию не-бытием, а все его особенное мышление проистекает из силы и зависит от силы этих вечных истин; но, во-вторых, он также чувствует себя как дома среди бесчисленных аспектов и применений, последовательности и сочетаний истин бытия Вечного. Он, поэтому, существует на своих высотах во всем том, чего действие чистого идеативного ума силится обнаружить и достигнуть, и даже на его нижних уровнях все это для его светлой восприимчивости представлено близко, легко уловимо и доступно.

Высшие истины или чистые идеи являются для идеативного ума абстракциями, потому что ум живет частично в феноменальном, частично в интеллектуальных конструкциях, и должен использовать метод абстракции для достижения более высокой реальности; сверхразум живет в духе, и потому, в самой сущности того, что эти идеи и истины представляют, или чем они по основе являются, и он точно реализует их, не только думает, но в действии мышления чувствует и отождествляет себя с их сущностью, и для него они настолько вещественны, насколько возможно. Истины сознания и сущностного бытия суть для сверхразума само вещество реальности, совсем близкое и, так сказать, более телесное, чем внешнее движение и форма бытия, хотя они тоже для него являются движением и формой реальности, а не иллюзией, как они представляются для определенного действия одухотворенного ума. Идея для него — это реальность-идея, вещество подлинной сущности сознающего бытия, полное силы для вещественного перевода истины и, поэтому, для творения.

Далее, в то время как чистый идеативный ум склонен возводить произвольные системы, которые являются умственными и частичными конструкциями истины, сверхразум не связан никаким представлением или системой, хотя он может совершенно изображать, приводить в порядок и созидать в живой субстанции истины для практических целей Бесконечного. Ум, когда он освобождается от замкнутости в своем кругу, систематизации, привязанности к своим собственным построениям, оказывается в недоумении от безмерности бесконечного, воспринимает это как хаос, хотя и светоносный хаос, он не способен более формулировать и, следовательно, думать и действовать решительно, поскольку все, даже сильно отличающиеся или противоположные вещи, указывают на некоторую истину в этой бесконечности, и все же ничто, как он может думать, не дает полной истины, и все его формулировки ломаются под натиском новых предложений из бесконечного. Он начинает смотреть на мир как на фантасмагорию, на мысль — как на беспорядочность молний, посылаемых из сверкающей безбрежности. Ум, угнетенный огромностью и свободой сверхразумного, теряет себя и не находит твердой опоры в обширном просторе. Сверхразум, напротив, может в своей свободе созидать гармонии из своей мысли и выражения бытия на твердой почве реальности, при этом неся свою безбрежную свободу и наслаждаясь в своем я беспредельной огромности. Все то, что он думает, так же как и все то, чем он является, что делает, переживает, принадлежит истине, правде, простору, satyam, rtam, brhat.

Результат этой цельности состоит в том, что нет разделения или несовместимости между свободной сущностной способностью восприятия и формирования идеи у сверхразума, — которая соответствует такой же чистой умственной способности, — свободной, непредвзятой, освещающей, и его творческой, прагматической способностью восприятия и формирования идей, целеустремленной и определяющей. Бесконечность бытия естественно результирует в свободе гармоний становления. Сверхразум всегда воспринимает действие как проявление и выражение Я, и творение — как открытие Бесконечного. Вся его творческая и практическая мысль — это инструмент становления Я, сила освещения этой цели, посредник между вечной тождественностью и беспрестанной новизной и разнообразием беспредельного Бытия, его самовыражение в мирах и жизни. Именно это сверхразум постоянно видит и воплощает, и пока его идеативное видение и мысль переводит для него беспредельное единство и разнообразие Бесконечного, чем он является посредством вечного тождества, и в чем он живет во всей своей силе бытия и становления, есть также и особая творческая мысль, объединенная с действием беспредельной воли, Тапасом, силой бытия, которая определяет, что он будет должен представлять, проявлять или созидать из бесконечности в ходе Времени, что он будет делать — здесь и теперь или на любом витке Времени, в любой сфере мира — из вечного становления Я во вселенной.

Сверхразум не ограничен этим практическим движением и не принимает частичный ход или полный поток того, чем он таким образом становится и что создает в своей мысли и жизни, за всю истину своего Я или Бесконечного. Он не живет только в том, что он есть, что думает и делает избирательно в настоящем или только на одном уровне бытия; он не питает свое существование только настоящим или непрерывной последовательностью мгновений, ритму которых мы даем это наименование. Он не видит себя только в качестве движения Времени или сознания во времени или как творение беспрестанного становления. Он осознает за проявлением вневременное бытие, от которого исходит все проявление, он осознает то, что вечно даже во Времени, он осознает многие уровни существования; он осознает прошлую истину проявления и многое из той правды бытия, что еще должна быть проявлена в будущем, но уже существует в самосозерцании Вечности. Он не путает практическую реальность, которая есть истина действия и изменения, с единственной истиной, но видит ее как постоянную реализацию того, что вечно существует. Он знает, что творение на уровне ли материи, жизни, ума или сверхразума есть и может быть только само-побужденным представлением вечной истины, откровением Вечного, и он явственно осознает досуществование истины любой вещи в Вечности. Это видение обуславливает всякую его практическую мысль и его результативное действие. Делатель в нем — это избранная сила зрителя и мыслителя, самостроитель — сила самозрителя, самовыражающая душа — сила бесконечного духа. Он творит свободно, и все более уверенно и решительно для этой свободы, из бесконечного Я и духа.

Он, следовательно, не заключен в своем особом становлении, не закрыт в своем кругу или своем направлении действий. В масштабе и степени, каких ум не может достигнуть, он открыт истине других гармоний творческого становления, даже и в то время, когда в своем собственном становлении он проявляет решительную волю, мысль и действие. Когда он вовлечен в действие, представляющее по своей природе борьбу, замену прошлой или другой мысли и формы, в становление тем, чему указано проявиться, он знает истину того, что он перемещает и выполняет даже при замене, также как истину того, что он замещает. Он не связан своим проявляющим, выбирающим практическим сознательным действием, но он обладает всей радостью особо творческой мысли и выбранной точностью действия, Анандой истины форм и движений одновременно и в равной степени от своего собственного и других становлений. Всякая его мысль, воля жизни, действия и творчества, богатая, многогранная, фокусируя истину многих уровней, освобождена и освещена неограниченной истиной Вечности.

Это творческое или практическое движение сверхразумной мысли и сознания приносит с собой действие, которое соответствует действию привычного или механического ума, но имеет все же совсем иной характер. Созданная вещь является самоустановлением гармонии, и сама соразмерность проступает в увиденных и приданных очертаниях, пульсирует в ритмических повторениях. Сверхразумная мысль, организующая гармонию проявленного существования сверхразумного бытия, основывает ее на вечных принципах, формует ее по правильным линиям истины, которая должна быть проявлена, сохраняет, как характерные звуки, повторение постоянных элементов в опыте и действии, которые необходимы для составления гармонии. Есть порядок мысли, цикл воли, стабильность в движении. В то же самое время его свобода не дает ему впасть через эти повторения в рутину привычного действия, всегда механически вращающегося вокруг ограниченного запаса мышления. Он не поступает подобно привычному уму, который ассимилирует и отсылает всякую новую мысль и опыт к зафиксированной привычкой модели мышления, принимая ее в качестве своей основы. Его основа, та, к которой все отсылается, пребывает наверху, upari budhne, в огромности Я, в верховном основании сверхразумной истины, budhne rtasya. Его порядок мысли, его цикл воли, его устойчивое движение действия не закостенели в механизме или обычае, но всегда наполнены духом, не живут в замкнутости или враждебности к другим сосуществующим или возможным порядкам и циклам, но впитывают поддержку ото всюду, с чем соприкасаются, и усваивают это по своему собственному принципу. Духовная ассимиляция реальна, потому что все отсылается к огромности Я и его свободному видению сверху. Порядок сверхразумной мысли и воли постоянно получает новый свет и силу свыше и без затруднений принимает полученное в свое движение; движение сверхразумной мысли, как свойственно порядку Бесконечного, даже в своей стабильности неописуемо гибко и пластично, способно на восприятие и превращение отношений всех объектов друг к другу в Единое, способно на выражение Бесконечного, всегда и все более и более, на выражение в своей полноте, в своей собственной манере всего того, что действительно выразимо в Бесконечном.

Таким образом, нет разногласия, несоответствия или трудности регулирования в комплексном движении сверхразумного jnana, но есть простота в сложности, уверенная легкость в многостороннем множестве, что приходит из спонтанной уверенности и всеобщности самознания духа. Препятствия, внутренняя борьба, разлад, трудности, несогласованность частей и движений продолжаются при трансформации ума в сверхразум только, пока действие, влияние или давление ума, настаивающего на своих собственных методах конструирования, продолжаются, пока умственный процесс построения знания или мысль и воля действия на основе начального неведения сопротивляются противоположному процессу сверхразума, организующему все как светоносное выявление наружу из Я и присущего ему и вечного самознания. Таким образом, это тот сверхразум, действующий как представляющая, объясняющая, открыто повелительная сила духовного знания через тождественность, обращающий свободно и неограниченно свет бесконечного сознания в субстанцию и форму реальности-идеи, творящей из силы сознающего бытия и силы реальности-идеи, стабилизирующий движение, который подчиняется своему собственному закону, но является еще простым и пластическим движением бесконечного, использует свою мысль и знание, а также волю, идентичную в субстанции и свете со знанием, чтобы организовать в каждом сверхразумном существе его собственное правильное проявление единого Я и духа.

Действие сверхразумного jnana, составленное таким образом, явственно превосходит действие умственного рассудка, и мы должны видеть, чем заменяется рассудок в сверхразумном преобразовании. Думающий ум человека находит свое наиболее чистое и характерное удовлетворение и свою самую определенную и эффективную первооснову организации в рассуждающем и логическом интеллекте. Правда, человеком не управляет и не может управлять целиком один разум, ни в мысли, ни в действии. Его умственное сознание безысходно подчинено составному, запутанному и трудно идущему действию рассуждающего интеллекта, соединенному с двумя другими силами, с интуицией, в настоящее время только наполовину понятной в умственном сознании человека, скрытой за более отчетливо видимым действием ума или завуалированной и измененной в действии обычного интеллекта, и с жизненным умом ощущения, инстинкта, импульса, который по своей собственной природе есть вид затемненной, скрытой интуиции, и который снабжает интеллект снизу первыми материалами и данными. Каждая из этих сил в своем собственном роде представляет собой сокровенное действие духа, работающего в уме и жизни, и имеет более прямой и спонтанный характер, и является более непосредственной силой для восприятия и действия, чем рассуждающий интеллект. Но все же ни одна из этих сил не способна организовать для человека его умственное существование.

Его жизненный ум со своими инстинктами и импульсами не является и не может быть самодостаточным и преобладающим, как это бывает в более низком создании. Он был захвачен интеллектом и глубоко изменен им даже там, где развитие интеллекта несовершенно, и сам жизненный ум настоятельно стремится к своему возвышению. Он потерял значительную часть своего интуитивного характера, и сейчас, фактически, он бесконечно богаче в качестве поставщика материалов и данных, но более не самостоятелен и не свободен в своем действии, поскольку наполовину рационализирован, зависит, по крайней мере, от некоторого, вселенного в него элемента, хотя бы и смутного, рассуждающей или интеллектуальной деятельности, и не способен действовать с добрым намерением без помощи разума. Его корни и оплот совершенства находятся в подсознании, из которого он восходит, задача же человека состоит в том, чтобы укрепляться все более и более в осознанности знания и действия. Человек, поворачивая назад к управлению своим существом через посредство жизненного ума, стал бы безрассудным сумасбродным, тупым и слабоумным, потерял бы существенный характер человечности.

Интуиция, с другой стороны, имеет свои корни и оплот совершенства в сверхразумном, которое теперь нам представляется сверхсознательным, и в уме у нее нет чистого и организованного действия, но она непосредственно смешена с действием рассуждающего интеллекта, не действует сама по себе, но ограничена, фрагментарна, разбавлена, засорена и зависит в упорядоченном использовании и организации своих внушений от помощи логического рассудка. Человеческий ум никогда не бывает совершенно уверен в своих интуициях, пока они не рассмотрены и не подтверждены суждением рационального интеллекта, именно в этом он чувствует себя наиболее прочно и надежно. Человек, венчающий свой разум интуитивным умом, чтобы организовать свою мысль и жизнь, уже превзошел бы свойственный человечеству характер и вступил бы на путь развития сверхчеловечества. Это может осуществиться только сверху, ибо попытки сделать это снизу приведут лишь к другим несовершенствам, где умственный рассудок является необходимым фактором.

Рассуждающий интеллект — это промежуточная сила, действующая между жизненным умом и еще неразвитой сверхразумной интуицией. Его задача посредника, с одной стороны осветить жизненный ум, сделать его сознательным, управлять и регулировать насколько возможно его действием, пока Природа не будет готова развить сверхразумную энергию, которая завладеет жизнью, озарит и сделает совершенными все ее движения, превращая неясные интуитивные побуждения желания, чувства, восприятия и действия в духовно и просвещенно спонтанное жизненное проявление Я и духа. С другой, более высокой его стороны, его миссия — получать лучи света, приходящего сверху, и переводить их в выражения интеллектуального ума, принимать, рассматривать, развивать, интеллектуально использовать интуитивные внушения, которые преодолели барьер и спустились в ум из сверхсознания. Он осуществляет это, пока человек, расширяя все более умственное осознание себя, своего окружения и своего бытия, осознает также и то, что он действительно не может познать эти вещи своим разумом, но может только сделать умственное представление их своему интеллекту.

Разум, однако, в интеллектуальном человеке склонен игнорировать ограничения своей силы и функции, и пытается быть не инструментом и посредником, но заменителем Я и духа. Становясь самонадеянным из-за своих успехов и превосходства, из-за относительной яркости своего собственного света, он считает себя первичным и абсолютным, уверяет себя в своей собственной совершенной истине и достаточности, старается стать тотальным правителем ума и жизни. Это ему не удается, поскольку он зависит в своем собственном реальном содержании и своем существовании от более низкой жизненной интуиции и от завуалированного сверхразума и его интуитивных посланий. Он может только себе показывать призрачное достижение цели, поскольку он сводит весь свой опыт к рациональным формулам, затемняет наполовину подлинную природу мысли и действия, стоящих за ним, и ведет бесконечное рассмотрение вопросов, которые прорываются из его формул. Избыток разума делает жизнь искусственной и размеренно механической, лишает ее спонтанности и живости, мешает свободе и расширению духа. Ограниченный и ограничивающий умственный рассудок должен сделать себя пластичным и гибким, стать открытым к своему источнику, способным получать свет сверху, научиться превышать себя и перейти через легкую безболезненную смерть преобразования в тело сверхразумного рассудка. На это время ему дана сила и водительство для организации мысли и действия на характерно человеческом уровне, промежуточном между подсознательной силой духа, организующей жизнь животного, и сверхсознательной силой духа, которая, становясь осознанной, может организовать существование и жизнь духовного сверхчеловечества.

Характерная сила разума при его полноте — это логическое движение, которое прежде всего удостоверивается обо всех имеющихся в распоряжении материалах и данных, наблюдая их и классифицируя, затем действует на их основе для получения результирующего знания, добытого, гарантированного и расширенного первым использованием рефлективных сил, и наконец, уверяет себя в правильности своих результатов посредством более тщательного и правильного, более бдительного, обдуманного, строго логического действия, которое проверяет, отвергает или подтверждает их, согласно определенным надежным стандартам и процессам, развитым с помощью проб и обдумывания. Первое дело логического рассудка, следовательно, это правильное, тщательное и полное наблюдение доступных ему материалов и данных. Первая и легчайшая область данных, открытая нашему знанию — это мир Природы, физических объектов, ставших внешними по отношению к нему из-за разделительного действия ума, объектов, не являющихся нами и, следовательно, только косвенно познаваемых посредством истолкования наших чувственных восприятий, посредством наблюдения, накопленного опыта, выводов и заключений, отражающего мышления. Другое поле деятельности — это сфера нашего собственного внутреннего бытия и его движения, которые человек знает, естественно, внутренним действующим умственным чувством, посредством интуитивного восприятия и постоянного опыта и через рефлективную мысль, направленную на очевидность нашей природы. Рассудок даже относительно этих внутренних движений наилучшим образом и вернее всего действует и знает, совершая самоотделение от них и устанавливая совершенно безличностное и объективное отношение к ним, движение, которое в Йоге знания завершается в восприятии нашего собственного активного бытия также в качестве "не я", в качестве механизма Природы, подобно остальному мировому существованию. Знание других мыслящих и сознающих существ стоит между этими двумя полями, но получено также косвенно с помощью наблюдения, эксперимента, посредством различных средств коммуникации и, пользуясь ими, путем размышления, выводов и заключений, в значительной степени основанных на аналогии со знанием нашей собственной природы. Другое поле данных, которое разум должен наблюдать, это его собственное действие и действие всего человеческого интеллекта, ибо без этого изучения он не может быть уверен в правильности своего знания или в правильности метода и процесса. Наконец, есть другие сферы знания, данные которых не так легко доступны, и которые требуют развития анормальных способностей, — открытие объектов и сфер существования за видимостями физического мира и открытие секрета Я или первоосновы бытия человека и Природы. С первым логический рассудок может пытаться вести дело, принимая объект к исследованию тем же самым способом, как он поступает с физическим миром, какие бы данные ни становились доступны, но обычно он мало склонен рассматривать их, находя, что легче вопрошать, сомневаться и отрицать, и его действие здесь редко бывает уверено или эффективно. Второе он обычно пытается раскрывать и обнаруживать с помощью конструктивной метафизической логики, основанной на его аналитическом и синтетическом наблюдении феномена жизни, ума и материи.

Действие логического рассудка с данными всех уровней одинаково. Сначала интеллект собирает и накапливает наблюдения, ассоциации, восприятия объектов и их результаты, получает общие представления, наводит более или менее четкий порядок, делает классификацию объектов и отношений согласно их сходствам и различиям, и работает над ними, придавая законченный вид, увеличивая запасы, постоянно добавляя идеи, воспоминания, воображения, суждения; все это первоначально составляет характер активности нашего знания. Есть вид естественного расширения этой познавательной деятельности ума, продвигающегося с помощью своей собственной движущей силы, есть эволюция, все более и более поддержанная возделанной культурой, есть возрастание способностей, добытых культурой, становящейся в свою очередь частью природы по мере того, как эти способности приобретают более спонтанное действие, — результат развития не качества и сущностной силы интеллекта, но степени силы, гибкости, многогранности способностей, изящества и остроты. Есть исправление ошибок, накопление надежных идей и суждений, получение или формирование нового знания. В то же время встает необходимость в более точной и уверенной работе интеллекта, который будет избавляться от поверхностного характера своего обычного метода, будет подвергать проверке каждый шаг, тщательно исследовать в отдельности каждое заключение и приводить действие ума к хорошо обоснованной системе и порядку.

Это движение развивает совершенный логический ум и поднимает до высшей точки остроту и силу интеллекта. Более грубое и поверхностное наблюдение заменяется или дополняется тщательными анализами всех процессов, свойств, составных частей, энергий, образующих объект или относящихся к нему и его объединяющему построению в целое, что добавляет или чем в значительной части заменяется природное умственное понимание объекта. Объект более точно выделяется из всех других, и в то же самое время более полно обнаруживаются его связи с другими. Есть установление единообразия, схожести и родства, а также расхождений и различий, завершающееся с одной стороны восприятием фундаментального единства бытия и Природы, подобия и неразрывности их процессов, с другой — полной и точной классификацией различных энергий и видов существ и объектов. Собирание и приведение в порядок материалов и данных знания доведено до совершенства настолько, насколько возможно для логического интеллекта.

Память — это необходимый помощник ума, хранящий прошлые наблюдения, это память индивидуума, но также и память расы, то ли в искусственной форме собранных летописей, то ли общая расовая память, сохраняющая свои накопления постоянным повторением и обновлением, и недостаточно оцененный элемент памяти, скрытая память, которая может под давлением различных побуждений повторить при новых условиях прошлые движения знания для принятия решения с помощью возросшей информации и понимания. Развитый логический ум приводит в порядок действие и возможности человеческой памяти и тренирует ее, чтобы максимально использовать ее материалы. Человеческий рассудок естественно работает на этих материалах двумя способами, через более или менее быстрое и суммарное сочетание наблюдения и вывода, творческое или критическое заключение, через проницательность и мгновенную мысль, — этот способ в значительной степени является попыткой ума работать в спонтанной манере с непосредственностью, которая может быть надежно достигнута только через более высокую способность интуиции, но в уме это вызывает много ошибочных сообщений и ложную самоуверенность, — и посредством более медленного, но в конце интеллектуально более надежного, ведущего поиск, рассматривающего и подвергающего проверке суждения, которое развивается в точное логическое действие.

Памяти и суждению помогает воображение, которое, как функция знания, подсказывает возможности, активно не представленные или не подтвержденные другими силами, и открывает двери новым перспективам. Развитый логический интеллект использует воображение для предложений неожиданных открытий и гипотез, но старается подвергнуть испытанию все эти внушения посредством наблюдения и скептического или щепетильного разбирательства. Он настаивает также на испытании, насколько возможно, всего действия самого суждения, отвергает поспешное заключение, предпочитая упорядоченную систему дедукции и индукции, и убеждается во всех своих шагах и в справедливости, последовательности, совместимости, связности своих умозаключений. Слишком формализованный логический ум лишает мышление смелости, но свободное использование всего действия логического интеллекта может скорее усилить определенное действие непосредственной проницательности, приблизить подход ума к более высокой интуиции, однако он не испытывает к этому безоговорочного доверия. Логический рассудок всегда старается с помощью независимой, беспристрастной и тщательно обоснованной методической системы избавиться от ошибки, от предубеждения умственной ложной самонадеянности и достигнуть надежной уверенности.

Если бы этот тщательно разработанный метод ума был бы действительно достаточен для истины, не было бы нужды в следующем шаге вверх в эволюции знания. Фактически, умственный метод увеличивает умственное влияние на сам ум и на мир вокруг него, и он дает огромную и неоспоримую выгоду, но ум никогда не может быть уверен, идут ли его данные на построение реального знания или только на каркас, полезный и необходимый для человеческого ума и воли в его собственной теперешней форме действия. Все более и более осознается, что знание феномена возрастает, но знание сущности ускользает из этого трудного процесса. Должно придти время, и оно уже настает, когда ум постигнет необходимость призыва о помощи и настоятельную потребность развития полной интуиции и всего великого ряда сил, что лежат, скрытые за нашим неточным использованием слова и смутным восприятием его значения. В конце он должен обнаружить, что эти силы могут не только помочь и завершить, но даже заменить его собственное надлежащее ему действие. Это будет начало раскрытия сверхразумной энергии духа.

Сверхразум, как мы уже видели, поднимает действие умственного сознания до интуиции, создает промежуточную интуитивную способность мышления, недостаточную саму по себе, но более сильную, чем логический интеллект, и затем поднимает и трансформирует и ее тоже в подлинное сверхразумное действие. Первое, в восходящем порядке, хорошо организованное действие сверхразума — это сверхразумный рассудок, не более высокий логический интеллект, но прямо освещенная организация сокровенно субъективного и глубоко объективного знания, более высокое buddhi, логическое или, скорее, логос, Виджняна, Сверхразумный рассудок делает всю работу рассуждающего интеллекта и делает еще многое другое, но с большей силой и в иной манере. Затем, он сам бывает поднят вверх в более высокую зону силы знания, и там также он ничего не теряет, но все дальше возвышается, расширяется, преобразуется в силу действия.

Обычного языка интеллекта не хватает, чтобы описать это действие, поскольку те же самые слова приходится использовать, обозначая некоторое соответствие, но фактически включать неадекватно дополнительное значение иной вещи. Итак, сверхразум использует определенное чувство-действие, применяя, но не ограничиваясь физическими органами, которое по своей природе есть форма-сознание и контакт-сознание, но умственная идея и опыт чувства не может дать представление о сущностном и характерном действии этого пронизанного сверхразумом чувства-сознания. Мысль в сверхразумном действии тоже отлична от мысли умственного интеллекта. Сверхразумное мышление по его основе ощущается как сознательный контакт, единение или тождественность субстанции бытия познающего субъекта с субстанцией бытия познаваемого объекта, а его форма мысли — как сила осознания Я, открываемого встречей или единением, поскольку несет в себе определенную форму-знание содержания, действия, значения объекта. Поэтому наблюдение, память, суждение тоже означают каждый нечто иное в сверхразуме, чем то, что они представляют в процессах умственного интеллекта.

Сверхразумный рассудок наблюдает все, что находится в поле зрения интеллекта, и много более; и это, так сказать, делает вещь, которая должна быть познана, полем действия осознания, в определенном отношении объективным, что заставляет выявлять ее природу, характер, качество, работу. Но это не та искусственная объективность, посредством которой рассудок в своем наблюдении пытается вытеснить элемент личной или субъективной ошибки. Сверхразум видит все в себе, и его наблюдение должно поэтому быть субъективно объективным и намного более интимным, хотя не таким же, как наблюдение наших собственных внутренних движений, рассмотренных как объект знания. Не в отдельно личном я, не через его силу видит сверхразум, и поэтому ему не нужно быть настороже против элемента личной ошибки; эта ошибка вмешивается до тех пор, пока умственный нижний слой или окружающая умственная атмосфера все еще остаются и могут подбросить свое влияние, или пока сверхразум, чтобы изменить ум, действует еще посредством нисхождения. И сверхразумный метод работы с ошибкой — это устранить ее не любым каким-то способом, но через возрастающую самопроизвольность сверхразумного распознания и постоянное возвышение своей собственной энергии. Сознание сверхразума — это космическое сознание, и именно в этом Я вселенского сознания, в котором познающий индивидуум живет, и с которым он более или менее тесно объединен, содержится перед ним объект знания.

Познающий в своем наблюдении — это очевидец и свидетель, и такое отношение, казалось бы, заключает в себе отдельность и различие, но дело в том, что это не отрезанная отдельность или абсолютное различие, и она не приносит исключающего понимания наблюдаемой вещи как полностью "не я", как это бывает в умственном видении внешнего объекта. Всегда есть глубинное чувство единства с познаваемым объектом, ибо без этого единства не может быть сверхразумного знания. Познающий, содержащий объект в своем обобществленном собственном я сознания, как вещь, остановленную перед его свидетельствующим взглядом, включает объект в свое собственное более широкое бытие. Сверхразумное наблюдение есть наблюдение вещей, с которыми мы едины в бытие и сознании, и способны познать их так, как мы знаем самих себя, силой этого единства; акт наблюдения — это движение к выявлению скрытого знания.

Первым, следовательно, появляется фундаментальное единство сознания, что представляет собой, более или менее сильно, более или менее полно и непосредственно, раскрытие содержания его кладовых знания соответственно нашему развитию, возвышению и интенсивности жизни, чувства и видения в сверхразумных сферах. Между познающим и объектом познания, как результат этого фундаментального единства устанавливается поток или мост сознательной связи, — приходится использовать неадекватные образы, — и как следствие, контакт или активное единение, дающее возможность человеку сверхразумно видеть, чувствовать, воспринимать то, что должно быть познано в объекте или вокруг него. Иногда этот поток или мост связи сознательно не ощущается в данную минуту, только результаты контакта заметны, но поток всегда реально есть, и последующее воспоминание может дать нам осознание, что эта связь действительно все время присутствовала; по мере того как мы врастаем в сферу сверхразума, эта связь становится постоянным фактором. Необходимость этого потока или этого моста связи исчезает, когда фундаментальное единство становится полным активным единством. Этот процесс есть основа того, что Патанджали называет samyama, сосредоточение, направление или удержание сознания, с помощью которого, говорит он, человек может осознавать все, что есть в объекте. Однако, необходимость сосредоточения становится незначительной или нулевой, когда активное единство растет; ясное осознание объекта и его сути становится более непринужденным, простым и обычным.

Есть три возможных движения этого вида у сверхразумного наблюдения. Первое, познающий может перенести себя в сознании на объект, чувствовать его знание в контакте или охватывая его, или проникая в него, и там, как бы в самом объекте, осознавать то, что он должен узнать. Или он может посредством контакта осознавать то, что есть в этом объекте или принадлежит этому объекту, как например, мысль или чувство другого существа, идущие от него и входящие в самого познающего там, где он сейчас находится как очевидец. Или он может просто познать в себе через вид сверхразумной познавательной способности в своем собственном месте наблюдения без какого-то перенесения или вхождения. Начальной точкой и исходной основой наблюдения может быть присутствие объекта для физических и других чувств, но для сверхразума это не обязательно. Вместо этого может быть внутренний образ или просто идея объекта. Простая воля знать может принести сверхразумному сознанию нужное знание, или, может быть, воля быть узнанным или вступить в общение с объектом знания.

Тщательно разработанный процесс расчленяющего наблюдения и собирающего истолкования, принятый логическим интеллектом, не является методом сверхразума, и все же есть соответствующее этому действие. Сверхразум различает прямым видением и без какого-либо умственного процесса рассмотрения по частям особенности и подробности вещи, формы, энергии, действия, качества, ума, души, всего, что находится в поле его зрения, и он видит также с равной прямотой и без какого-либо процесса собирания частей имеющую важное значение полноту целого, от которой эти особенности произошли. Он видит также Свабхаву, сущность вещи в себе, от которой и полнота целого, и частности являются лишь проявлениями. И далее, он видит, то ли через сущность, Свабхаву, то ли помимо ее, единое Я, единое существование, сознание, силу, мощь, от чего вещь представляет собой выражение нижнего уровня. Это может быть в какое-то время наблюдением только особенностей, но целое при этом подразумевается, и наоборот, — как например, всеохватывающее состояние ума, из которого поднимается мысль или чувство, — познание может начаться от того или другого и проследовать сразу через прямую подачу мысли к заключенному знанию. Сущность подобным же образом заключена в целом, а также в каждой или во всех особенностях, и там может быть тот же самый быстротекущий или немедленный, взаимно исключающий или чередующийся процесс. Логика сверхразума отлична от логики ума; он всегда видит я как то, что есть, сущность вещи как фундаментальное выражение бытия и силы я, а целое и частности как последовательное проявление этой силы и ее активное выражение. Таков постоянный порядок в полноте сверхразумного сознания и знания. Все восприятие единства, тождественности, различия, вида, уникальности, полученное сверхразумным рассудком, согласуется и зависит от этого порядка.

Это наблюдающее действие сверхразума применяется ко всем вещам. Его видение физических объектов не есть и не может быть только поверхностным или внешним обозрением, даже когда сконцентрировано на внешнем. Он видит форму, действие, особенности, но он сознает в то же самое время качества или энергии, guna, sakti, переводом которых является форма, и он понимает их не как заключение или дедукцию от формы или действия, но чувствует и видит их прямо в бытие объекта и совершенно так же ярко, — можно сказать с мельчайшей конкретностью и выпуклой реальностью, — как форму или ощутимое чувствами действие. Он осознает также то сознание, которое проявляет себя в качестве, энергии, форме. Он может чувствовать, знать, наблюдать, видеть силы, направления, побуждения, объекты, абстрактные для нас, совершенно так же прямо и ярко, как объекты, которые мы теперь называем видимыми и ощутимыми. Он наблюдает тем же способом личности и существа. Он может принять за свою начальную точку или первое указание речь, действие, внешние признаки, но он не ограничен ими и не зависит от них. Он может знать, чувствовать, наблюдать само я и осознание другого, может или приступить к нему прямо через внешний указатель, или может в своем более мощном действии начать с сознания и сразу, вместо попыток знать внутреннее бытие через очевидность внешнего выражения, лучше понимать все внешнее выражение в свете внутреннего существования. Именно так, полностью, сверхразумное существо знает свое собственное внутренние бытие и природу. Сверхразум может также действовать с равной силой и наблюдать с непосредственным переживанием то, что скрыто за физическим порядком; он может двигаться в иных, чем материальная вселенная, планах. Он знает я и подлинность явлений через тождественность, через переживание единства или через соприкосновение с единством и видение; видящее и осознающее восприятие идей, знание, зависящее или происходящее из этих осознаний, его мысленное представление истин духа есть выражение такого рода взгляда и опыта.