Глава VIII. Таинство Любви

Глава VIII. Таинство Любви

Согласно современным представлениям, поклонение безличному Божественному не является Йогой преданности, в полном смысле этого слова; ибо в современных направлениях йоги считается, что к Безличному можно стремиться только ради полного единения, в котором Бог и наша собственная личность исчезают, не оставляя ни любящего, ни возлюбленного. Однако, на самом деле, чудесные возможности духовного сознания не подчиняются столь жесткой логике. Когда мы впервые чувствуем присутствие бесконечного, то мы вполне можем, поскольку затрагивается конечная личность в нас, ответить на прикосновение и зов Божественного своеобразным чувством благоговения. Также Бесконечное может быть для нас не столько духовным состоянием единства и блаженства (или тем, что лишь выражает и проявляет себя через это состояние), а скорее, присутствием несказанного Божества, ощущаемым нашим сознанием. И тогда любви и благоговению тоже находится место. И даже когда наша личность, кажется, совсем исчезает, сливаясь с ним, он все еще может оставаться – и на самом деле остается – индивидуальным божественным, превращающимся в универсальное или верховное Божественное путем слияния, в котором любовь, любящий и возлюбленный растворяются в захватывающем экстазе единения, но все-таки в латентной форме сохраняются в этой тотальности и подсознательно присутствуют в ней. Любое состояние единства, к которому отдельное «я» приходит через любовь, по природе своей должно быть таким. Можно даже сказать, что в каком-то смысле Единый стал множеством во вселенной, чтобы сделать эту радость единения венцом всех типов духовных отношений, возможных между индивидуальной душой и Богом.

Хотя, если мы ищем только безличное Бесконечное, нам не испытать самого сокровенного и более эмоционально насыщенного переживания божественной любви; для этого Божество, которому мы поклоняемся, должно стать для нас близким и обрести личностные черты. Впрочем, Безличное, когда мы проникаем в его сердце, может явить внутри себя все богатства личности, и тот, кто хотел лишь обнять бесконечное Присутствие или проникнуть в него, может обнаружить в нем такие сокровища, о которых даже не подозревал; так что в бытии Божественного нас ожидает множество сюрпризов, опровергающих представления ограниченного интеллекта. Хотя обычно путь преданности начинается с совершенно другого конца – с поклонения божественной Личности, и благодаря этому поклонению он набирает силу, расширяется и приходит к своему завершению. Божественное – это не абстрактное существование и не состояние чистой вневременной бесконечности, а Существо; изначальное и универсальное существование является Им, но это существование неотделимо от сознания и блаженства бытия, а существование, осознающее свое собственное бытие и свое собственное блаженство, мы вполне можем назвать божественной бесконечной Личностью – Пурушей. Более того, любое сознание подразумевает наличие силы, Шакти; там, где есть бесконечное сознание бытия, есть и бесконечная сила бытия, и благодаря этой силе во вселенной все существует. Это Существо дает жизнь всем существам; всё является ликами Бога; любая мысль, действие, чувство, любовь берут свое начало в нем и возвращаются к нему и он же является истоком, поддержкой и тайной целью всего, что они породили. Именно это Божество, это Существо становится высочайшим объектом Любви и Поклонения в интегральной Йоге. Охваченные трансцендентным чувством бхакти, мы будем искать его в экстазе абсолютного единения; охваченные вселенским бхакти, мы будем со вселенским восторгом и любовью искать его в бесконечном множестве качеств, в каждом аспекте и во всех существах; охваченные индивидуальным бхакти, мы создадим такие человеческие отношения, которые возникают между любящими друг друга людьми.

Сначала, возможно, не удастся со всей полнотой осознать, что же именно ищет сердце; на самом деле это возможно только в том случае, если интеллект, темперамент, эмоциональный ум обрели широту и утонченность благодаря развитию в предыдущих жизнях. Именно к этому должен вести опыт обычной жизни, все более и более развивая интеллект, эстетический и эмоциональный ум, а также части природы, связанные с намерением и активным действием. Это расширяет и облагораживает природное существо, позволяя ему с большей легкостью открываться всеобъемлющей истине Того, кто готовит его к превращению в храм своего самопроявления. Обычно в каждой из этих частей человек ограничен, и поначалу он осознает из божественной истины только то, что наиболее соответствует его собственной природе, уровню ее развития и сформированным ассоциациям. Поэтому Бог сначала встречает нас в доступных нам, но не охватывающих всех его качеств и всей его природы образах; он предстает перед искателем как абсолют того, что тот способен понять и на что воля и сердце искателя способны откликнуться; он приоткрывает определенный аспект своей Божественности, носящий определенное имя. В йоге это называют ишта-девата (i??a-devat?), имя и форма, избранные нашей природой для поклонения. Чтобы все человеческое существо смогло воспринять этот аспект, он облекается в форму с соответствующими качествами и чертами, которая становится для любящего живым воплощением Бога. Так возникают формы Вишну, Шивы, Кришны, Кали, Дурги, Христа, Будды, которые ум человека принимает в качестве объектов поклонения. Даже монотеист, почитающий бесформенную Божественность, все же приписывает ей некоторые качества, придает ментальную или природную форму, благодаря которой он представляет ее и приближается к ней. Способность же видеть живую форму, так сказать, ментальное тело Божественного, придает приближению еще большую сокровенность и сладость.

В практике интегральной Бхакти-йоги нам предстоит универсализировать эту идею о Боге, глубоко персонифицировать его, вступая с ним в разнообразные и всесторонние отношения, приблизить его к нам (чтобы все наше существо могло ощущать его), преподнести, посвятить, предать все наше существо ему, чтобы он пребывал около и внутри нас, а мы – с ним и в нем. На этом пути преданности крайне важны манана (manana) и даршан (dar?ana) – постоянное думание о Боге, применительно ко всему, и видение его всегда и во всем. Когда мы смотрим на формы физической Природы, мы должны видеть в них божественный объект нашей любви; когда мы смотрим на людей и существ, мы должны видеть его в них и чувствовать, что, вступая в отношения с ними, мы взаимодействуем с его формами; когда, прорываясь за границы материального мира, мы входим в контакт или устанавливаем отношения с существами других планов, мы тоже должны со всей очевидностью видеть за ними Божественное и мыслить о них, как о его формах. Новая привычка к этому более глубокому и широкому восприятию и установлению этих более высоких отношений, проникнутых вселенской любовью и восторгом, должна заменить старую привычку нашего ума воспринимать лишь видимые материальные формы, обычные искаженные отношения и не замечать тайную Божественность внутри. Во всех божествах мы должны видеть одного Бога (так как они являются формами его божественности), обожаемого всем нашим сердцем и всем нашим существом. Расширяя таким образом наше духовное восприятие, мы, в конце концов, начинаем видеть его во всем и, просто глядя на мир, испытывать восторг этого осознания. Благодаря этому наше единение с ним приобретает внешнюю или объективную универсальность.

Мы должны видеть внутренним зрением образ Возлюбленного, живущего в нас, как в своей обители, наполняющего наши сердца сладостью своего присутствия, направляющего, как друг, владыка и любящий, с вершин нашего существа всю нашу ментальную и витальную деятельность и свыше объединяющего нас с собою в космосе. Постоянное внутреннее общение нужно превратить в глубокую, неизменную и непреходящую радость. Но мы не должны искать этого общения, отказываясь от обычных форм человеческой деятельности, или ограничивать его исключительно внутренним контактом и обожанием, которые возможны лишь при глубоком погружении в себя и отходе от наших земных дел. Все наши помыслы, чувства, побуждения, действия должны предлагаться на рассмотрение Божественного и разрешаться или запрещаться им или, если мы еще не достигли этой стадии, молитвенно преподноситься ему в качестве жертвы, позволяя ему все более и более нисходить в нас и присутствовать в этих помыслах, чувствах, побуждениях и действиях, наполнять и пропитывать их своей волей и силой, светом и знанием, любовью и восторгом. В конце концов, все наши помыслы, чувства, побуждения и действия начнут брать начало в нем, превращаясь в свои божественные прототипы; все наше внутреннее бытие изменится, и мы начнем все более и более ощущать себя частью его существа, пока, наконец, всякое различие между существованием Божественного, которому мы поклоняемся, и нашей собственной жизнью не исчезнет. За каждым событием и происшествием мы тоже должны видеть божественного Возлюбленного, играющего с нами, и находить в них такое удовольствие, что даже скорбь, страдание и физическая боль становятся его дарами и ведут к блаженству и, наконец, растворяются в блаженстве, исчезая благодаря чувству контакта с Божественным. Ибо прикосновение его рук, как прикосновение жезла алхимика, вызывает чудесное превращение. Некоторые люди отворачиваются от жизни из-за того, что она омрачена горем и страданием, но для любящего Бога горе и страдание становятся средствами встречи с ним, печатью его воздействия, они перестают приносить нам боль, как только наше единство с его природой становится настолько полным, что эти маски уже больше не могут скрывать присущий ему вселенский восторг. Они превращаются в Ананду.

Все отношения, благодаря которым осуществляется это единение, становятся на пути Бхакти радостными и очень личными. В конце концов, отношения любящего и возлюбленного охватывают, вмещают в себя и объединяют все остальные, поскольку являются из всех самыми интенсивными и радостными и способны поднять их на свою высоту, так и оставшись непревзойденными. Он – учитель и наставник, ведущий нас к знанию; развивая внутреннее восприятие и стяжая внутренний свет, мы на каждом шагу чувствуем его касания, подобные касаниям скульптора, ваяющего глину нашего ума, слышим его голос, открывающий истину и ее глагол, ощущаем его заботу о нас и откликаемся на нее, видим слепящие вспышки его молний, разгоняющие тьму нашего невежества. И особенно, когда частичный свет нашего ума начинает трансформироваться в свет гнозиса, пусть даже и в очень небольшой степени, мы чувствуем, что наш разум превращается в его, и он все более и более становится мыслителем и провидцем в нас. Мы прекращаем думать и видеть для себя, а размышляем только над предложенным им предметом и видим только то, на что он обращает наше внимание. Тогда любящий в полной мере становится учителем; все наше ментальное существо превращается в послушный инструмент в его руках, которым он наслаждается и пользуется.

Он – Владыка и Господин; но когда мы с любовью приближаемся к нему, исчезают любые дистанции и барьеры, весь священный трепет и страх и даже необходимость обычного послушания, ибо мы становимся настолько близки и едины с ним, что все это перестает существовать. Теперь он для нас не просто владыка, а наш возлюбленный, которого мы любим всем своим существом и который любит нас, овладевает нами, наполняет все наше существо, пользуется им и делает с ним все, что захочет. Послушание свойственно слуге, но это низшая стадия этих отношений, d?sya. Мы уже не подчиняемся его воле, а действуем по его воле, подобно струнам, откликающимся на прикосновение пальцев музыканта. Быть инструментом – более высокая стадия самоотдачи и подчинения. Но это живой и любящий инструмент, который, в конце концов, во всех частях своей природы становится рабом Бога, радующимся своей полной зависимости от него и своей подчиненности божественной воле и правлению. Он с пылким наслаждением делает все, что хочет от него Бог, не задавая вопросов, и терпит все, что он ему ниспосылает, ибо иго любимого не в тягость.

Он – друг, советчик, помощник, избавитель от горя и нужды, хранитель, оберегающий нас от врагов, герой, выигрывающий наши битвы или прикрывающий нас своим щитом в сражении, возничий нашей колесницы, кормчий нашего корабля. И здесь мы сразу же приходим к еще более близким отношениям; он – товарищ и вечный спутник, партнер по мировой игре. Впрочем, некоторые различия, пусть и приятные, все еще сохраняются, к тому же дружбу слишком ограничивают рамки внешней доброжелательности. Любовник может обидеть, покинуть, вспылить, заставить нас заподозрить измену, но любовь все сносит и даже крепнет благодаря этим контрастам; они умножают радость нового единения и радость обладания; но даже обижая, покидая, ссорясь и изменяя, этот любовник остается другом, и мы, в конце концов, понимаем, что все сделанное им было сделано благодетелем и обожателем нашего существа ради того, чтобы приблизить нашу душу к совершенству, а заодно насладиться нашей природой. Эти конфликты еще более сближают нас. Он также отец и мать нашего существа, его источник и хранитель, снисходительно-заботливый наставник и исполнитель наших желаний. Он – долгожданный ребенок, которого мы холим и лелеем. Любящий сочетает в себе все эти качества; его любовь, благодаря своей интимности и тотальности, включает в себя отцовскую и материнскую заботу и удовлетворяет все предъявляемые к ней требования. Эти глубочайшие и многосторонние отношения объединяют в себе всё.

Эти очень близкие отношения любящего и возлюбленного могут возникнуть и в самом начале, но, в отличие от адептов некоторых чисто экстатических путей бхакти, интегральный йогин не ограничится только ими. Они с самого начала обогатятся элементами других отношений, ибо он также будет следовать путями знания и трудов и нуждаться в Божественном как в учителе, друге и наставнике. Укрепляя любовь к Богу, он расширит свое знание о Боге и действиях божественной Воли в своей природе и жизни. Божественный Возлюбленный явит себя и подчинит себе его жизнь. Но все равно главными останутся отношения, основанные на любви, любви, дающей начало всему остальному, любви страстной, беззаветной, стремящейся осуществиться тысячью разных способов, выразиться через миллионы аспектов радости единения, использующей любое средство, ведущее к взаимному обладанию. Все разграничения ума, все его барьеры и сомнения, весь холодный рассудочный анализ не принимаются этой любовью в расчет или же становятся лишь пробой, фоном и началом единения. Любовь приходит к нам по-разному; мы можем воспылать ею, осознав красоту Возлюбленного, увидев его идеальное лицо и образ, уловив его магические жесты за тысячами внешних форм, неожиданно или постепенно почувствовав томление в сердце, смутную жажду в душе, ощутив поблизости кого-то, манящего или преследующего нас с любовью, или кого-то блистательного и красивого, кого нам нужно обнаружить.

Мы можем со всем пылом сердца искать, преследовать и пытаться настичь незримого возлюбленного; но также и возлюбивший нас Бог, о котором мы даже не подозреваем, может преследовать и захватить нас среди суетных забот мира и может сам заключить нас в объятья, независимо от того, хотим мы этого поначалу или нет. Более того, он может прийти к нам сначала, как враг, скрывая любовь под маской ненависти, и наши ранние отношения с ним могут напоминать борьбу и битву. Когда же все начинается с обычной любви и влечения, отношения между Божественным и душой могут долгое время изобиловать недоразумениями и обидами, ревностью и гневом, ссорами и конфликтами, надеждой и отчаянием, болью, вызванной отсутствием любимого и разлукой. Бушующие волны наших страстей, одна за другой, обрушиваются на Божественное, пока, наконец, не очищаются в высшем экстазе блаженства и единения. Но и эти образы не передают всей красоты происходящего; человеческий язык не в состоянии описать предельную цельность и бесконечное разнообразие Ананды божественной любви. Наши высшие и наши низшие части затопляются ею, ум и жизнь – не менее чем душа: даже тело ощущает и разделяет эту радость и захватывается ею – все его члены, сосуды, нервы наполняются игристым вином экстаза, амритой (am?ta). Любовь и Ананда – это последнее слово бытия, тайна тайн, мистерия мистерий.

Так путь любви и восторга, позволяя познать универсальный и личный характер отношений с Божественным, достигнув наивысшей степени интенсивности, став всеобъемлющим, всепоглощающим, все осуществляющим, приносит высшее освобождение. Его апофеоз – супракосмическое единение. Но с точки зрения любви, абсолютное единство и есть мукти; только в этом для любящего и заключается смысл освобождения; и оно включает в себя сразу все виды мукти, которые, в итоге, объединяются, а не просто, как это бывает в некоторых случаях, следуют друг за другом, сохраняя взаимную обособленность. Возникает абсолютное единство божественного духа с человеческим, s?yujya; в этом единстве открывается сущность всего, что основано здесь на различии, – но в данном случае различие становится лишь внешней формой единства – и человек познаёт радость переживания Ананды близости, контакта и взаимного присутствия, s?m?pya, s?lokya, Ананды взаимного отражения, называемого нами уподоблением, s?d??ya, а также другие чудесные состояния, которые пока что не могут быть описаны человеческим языком. Для любящего Бога нет ничего недоступного или запретного; ибо божественный Обожатель во всем покровительствует ему, а Любимый видит в нем себя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.