Глава 12 Смех — высшее духовное качество

Глава 12

Смех — высшее духовное качество

Ошо, я недавно прочитал статью Стивена Джей Гулда, сердечного, удивительного, широких взглядов ученого, чья область деятельности — биология, в частности эволюция. Он предполагает, что от пяти до восьми миллионов лет назад родословная предков шимпанзе и человека раздвоилась на то, что впоследствии стало современным шимпанзе и современным человеком. Homo erectus появился около миллиона лет назад.

Интересно — ведь если это правда, то получается, что, по эволюционным меркам, человек очень быстро научился стоять — всего лишь около миллиона лет назад. Где-то еще при попытке объяснить причину недостающих окаменелостей было высказано предположение, что эволюция не обязательно протекает медленно, она может происходить резкими скачками.

Когда я представляю себе воображаемый диалог между пре-шимпанзе и пре-человеком в те далекие времена, когда они разделились, я вспоминаю, как ты говоришь с людьми.

Переживаем ли мы равнозначный этап эволюции, где ты, как первый Homo Novus, указываешь нам на прекрасные образы, которые так же далеки от Homo Sapiens, как он, в свою очередь, от шимпанзе? Может ли скачок в просветление, как качественный скачок в сознании, иметь какой-либо природный эквивалент в эволюционных скачках физического мира?

Качественный скачок — это последнее открытие в современной физике. До последнего момента считалось, что эволюция — процесс постепенный. Поэтому она всегда противопоставлялась революции. Революция динамичная, быстрая; эволюция постепенная.

Но качественный скачок нельзя назвать даже быстрым. Он молниеносный: вы исчезаете из одной точки, с одной ступени и появляетесь на более высоком уровне в другой точке, на другой ступени.

Сначала это очень озадачивало, потому что ни о чем таком никогда не помышляли. Но постепенно физики утвердились во мнении, что это реальность. Электроны исчезают в одной точке и появляются в другой, и между ними нет временного промежутка. Здесь он исчезает, там появляется; расстояние преодолено, но время на преодоление расстояния не тратится.

В физике на данный момент это признанный факт. В метафизике в отношении человеческого сознания это может быть еще быстрее, потому что если материя может совершать такие скачки, что она движется едва ли не за пределами воображения, за пределами скорости течения времени, то в сознании возможны еще более удивительные вещи, потому что, без сомнения, сознание — это высшая форма цветения существования. Кажется, все существование работало, чтобы достичь уровня Гаутамы Будды. Гаутама Будда постепенно следовал по пути эволюции — это была единственная возможность в те времена.

По прошествии двадцати пяти столетий возможно утверждать, что качественные скачки доступны и в области сознания — для тех, у кого достанет мужества. В сознании в особенности время незначимо, неуместно: сознание — часть вневременного.

Человек может мгновенно перейти от сна к бодрствованию. Или вы считаете, что это протяженный постепенный процесс: сначала человек просыпается частично, затем еще чуть-чуть, а к вечеру полностью? А затем начинается следующий процесс — вы начинаете постепенно засыпать; все больше, еще больше, а к полуночи спите крепким сном?

Мы знаем, и так происходит с каждым, что мы просыпаемся мгновенно. Может сработать любое устройство — обычный будильник, не имеющий к вам никакого отношения. Он не знает вас, не интересуется вами, но его более чем достаточно, чтобы превратить ваш глубокий сон в быстрое пробуждение. То же возможно и в отношении духовного сна. Вопрос только в поиске необходимого устройства. Задача немного посложнее, так как будильник сработает для всех, а духовные механизмы для каждого свои. Одно устройство не сработает для всех, потому что все люди настолько разные, настолько неповторимые. Природа не штампует копии — каждый уникален. Соответственно, каждому нужен уникальный механизм.

Ранее было выявлено сто двенадцать методов для медитации — это и есть механизмы. Внутренний смысл тот же, немногим различаются сами механизмы, потому что отличаются личности.

Религии, обучающие всех одной и той же молитве, наносят неизмеримый вред, потому что эта молитва, прежде всего, основана на вере в Бога, которого никто не видел, никто не слышал. Разные религии по-разному представляют Бога.

В Англии сейчас распространяется движение сатанизма — поклоняющихся дьяволу. Тридцать тысяч людей уже открыто заявляют, что дьявол не враг Бога, но его единородный сын. И они поклоняются дьяволу, потому что Бог, сотворив мир, либо выжил из ума, либо совершенно забыл о нем. Но ясно одно — ему неинтересно, так как после этих шести дней его больше никогда не видели. Нет ни одного очевидца. Так что зачем беспокоить старика? Его молодой сын, дьявол… слово дьявол помогает им, потому что оно произошло от того же санскритского корня, что и божественный. Оно значит «святой».

Зависит от вас, что вы сделаете из Бога и ему подобных. Никто не вмешивается. Бог никогда ничего о себе не говорил. Он никогда не говорил ни одной из религий: «Не говори так, это неправда». По сути, Бог — это всего лишь образ, созданный человеком, как и дьявол.

Вы можете изменить ваши представления и миллионы лет молиться созданным своими руками доморощенным богам. Ничего не случится, потому что это не механизм.

Я уже рассказывал вам притчу, сочиненную Львом Толстым.

До революции Россия была одной из самых ортодоксальных христианских стран, намного более ортодоксальной, чем другие. Архиепископ русской церкви все более и более гневался на троих мужчин, живущих за озером под деревом. Это были бедные простые люди, крестьяне, необразованные, некультурные, но народ начал поклоняться им как святым. И тысячи людей приезжали туда. И это очень задевало его. Предполагалось, что эти люди должны были посещать его церковь, а они отправлялись к тем троим, которые даже не были признаны церковью как святые.

Английское слово saint (святой) отвратительно. Оно пошло от первоначального слова sanction (официальное подтверждение) — человек, который получил официальное подтверждение своей святости в церкви. У него есть документальное свидетельство церкви о его святости.

Эти люди никогда не получали официального подтверждения своей святости, но тысячи людей поклонялись им. В конце концов, разозлившись, архиепископ сам направился к ним на лодке.

Эти три бедняка сидели под деревом, счастливые, умиротворенные, безмолвные. Но архиепископ был очень зол. Он орал, кричал на них. Они встали перед ним на колени и сказали:

— Извини, если мы сделали что-то не так, но почему ты кричишь? Что случилось?

— Кто вам сказал, что вы святые? — спросил архиепископ.

— Никто, — ответили они. — Мы и не думаем, что мы святые, мы бедные люди. Но что мы можем сделать, если люди приходят к нам, как пришел и ты. Что мы можем поделать?

— Но почему люди стали к вам приходить? Какой вы религии?

Они посмотрели друг на друга и сказали:

— Мы необразованные люди, не говори с нами таким изысканным, сложным языком. Говори проще.

Архиепископ был рад, что посрамил их. Он спросил:

— Какую вы говорите молитву?

Все трое захихикали.

— Что тут смешного? Это и есть ваша молитва?

— Нет, это не она, но она вызывает смех.

— Расскажите ее.

Все кивали друг на друга:

— Скажи ты!

— Нет, лучше скажи ты. Ты старший. Ты должен рассказать ее.

— У меня нет времени. Рассказывайте! Что за молитва?

— Нам стыдно, — ответили они. — Прости нас, наша молитва ничтожна. Прознав, что Бог — это троица, а нас тоже трое, мы придумали свою молитву. Наша молитва проста, потому что мы простые люди. Мы не можем запомнить длинные слова и сложные молитвы. Вот наша молитва: «Трое вас, трое нас! Господи, помилуй нас!»

Даже архиепископ захихикал.

— И это молитва? — сказал он. — Вы были правы, она вызывает смех. Я никогда в жизни не хихикал, я серьезный человек, но, видя, как вы, три дурака, придумываете собственную молитву, в то время как у нас есть молитвы, утвержденные церковью… Я вам расскажу такую молитву, и прямо сегодня начинайте читать ее. Станьте истинными христианами!

— Мы постараемся. Только скажи, что нужно делать.

И он полностью пересказал каноническую русскую молитву. Чем дольше он говорил, тем печальнее становились все трое. Они сказали:

— Мы не сможем это запомнить. Тебе придется повторить два, три раза, чтобы у нас получилось. Одну часть запомню я, вторую часть запомнит второй, третью часть запомнит третий. Но чтобы один запомнил все — ты требуешь слишком многого.

— Хорошо, ладно, — сказал он. — По крайней мере, это будет официальная молитва, правильная молитва, единственно правильная молитва.

И он повторил ее снова.

— Как хорошо, что ты пришел к нам. Должно быть, сам Бог послал тебя сюда, — благодарили они его.

Очень довольный, он вернулся в свою лодку, испытывая удовлетворение от того, что теперь эта нелепая история закончится. Люди перестанут к ним ходить. Я выведу их на чистую воду. И как это они стали святыми?

Но, будучи на середине озера, он вдруг увидел, как все трое бегут к нему по воде. «О Боже!» — воскликнул он.

Они догнали лодку и попросили: «Еще раз повтори, пожалуйста… мы забыли. Мы забыли, кто какую часть должен запомнить. Мы поругались и решили, что лучше пойти к тебе. Ты назначишь, кто какую часть будет говорить — и на самом деле… мы забыли молитву. Повтори ее еще раз».

Для архиепископа стало откровением, что эти люди ходят по воде. Он сказал: «Забудьте молитву, которую я вам рассказал. Ваша молитва правильная. Продолжайте молиться. Эту каноническую молитву я читал всю жизнь. Я не могу ходить по воде. Моя молитва не была услышана, но ваша была. Идите. Простите меня за вторжение в вашу жизнь. Все, что вы делаете, правильно. Продолжайте делать, как считаете нужным».

Эти сто двенадцать методов медитации всеобъемлющи. Не может быть сто тринадцатого. Все, что может потребоваться самым разным людям, вошло туда. Они веками передавались из поколения в поколение. Они просты. Ключ во всех этих ста двенадцати методах — свидетельствование: разные виды, разные методы, но сокровенная сущность — свидетельствование, осознанность, бдительность. Вы можете назвать это как угодно, но это будет лишь иным значением свидетельствования.

С помощью свидетельствования вы сможете совершить качественный скачок. Вы можете очнуться ото сна — не обычного, а духовного — и пробудиться. Не обычное пробуждение, которое происходит каждое утро, но настоящее пробуждение, которое приводит к высшему осознанию в жизни — себя, целого, того, что вы его часть; что целое — это вы, и вы — целое. Нет разницы.

Физики назвали это качественным скачком. Ни один мыслитель, философ не пытался найти параллель духовного роста. Это указывает на скудость ваших так называемых духовных мыслителей, теологов. Но, по сути, медитация — это путь, который может привнести внезапную вспышку в ваше существо. И не только: она может положить начало цепной реакции. Вспыхивает один — и вдруг люди того же типа, которые даже не пробовали медитировать, которые даже не ищущие, которые никогда даже и не думали ни о чем духовном, заражаются — это заразно.

Поэтому если несколько человек по всей Земле совершат качественный скачок, то тысячи других станут частью всемирного пламени. Это единственный способ спасти все то, что донесли до нас миллионы лет эволюции.

Вы должны выбрать между Рональдом Рейганом и Гаутамой Буддой. Это не совпадение, что подругой Рональда Рейгана была шимпанзе. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Когда он стал президентом, шимпанзе тоже очень обрадовалась.

Как-то они пошли на прогулку. Пожилой мужчина увидел Рональда Рейгана вместе с шимпанзе; ему стало стыдно, что президент Америки не может найти друга среди людей, что он вынужден дружить с шимпанзе. Он подошел к ним поближе и сказал:

— Господин президент, это выглядит нехорошо.

— Что выглядит нехорошо? — спросил Рональд Рейган.

— Заткнись, дурак, — ответил пожилой мужчина. — Я разговариваю с президентом. Ты не имеешь права вмешиваться. Может быть, ты и его друг, но точно не мой.

Будущее в опасности, если человек не понимает, что может привести его к быстрой трансформации. У нас нет времени на эволюцию. У нас нет времени даже на революцию. Только качественный скачок может спасти человечество и Вселенную.

Я думаю, что по мере того как сильнее и сильнее будет становиться давление смерти, разрушения, ядерной войны, качественный скачок будет представляться все более и более возможным, потому что это будет единственный шанс избежать всеобщего самоубийства.

Ошо, когда мы начинаем наблюдать за своим телом, затем за своим умом и эмоциями, в этом присутствует, хоть и несущественный, элемент сосредоточенности. С самого начала, например, наблюдая за дыханием, я исключал все остальное — это был элемент концентрации. При других обстоятельствах, когда тишина уже достигнута, дыхание может быть единственным предметом наблюдения. Это кажется правильнее, но все же я чувствую, что более мягкая сосредоточенность осознанности все больше и больше отдаляла бы меня, как если бы появилось достаточно расслабления, чтобы позволить наблюдателю отодвинуться достаточно далеко, чтобы было видно все, а не что-то одно, как, например, мысли или дыхание. Позволяет ли расслабление наблюдателю быть на высоте?

Это так. Релаксация помогает больше всего. В твоей бдительности не должно быть никакой сосредоточенности. Сосредоточенность подрывает весь процесс наблюдательности, потому что сосредоточенность — это акт умственной деятельности, а наблюдательность — это нечто, идущее свыше, из запредельного.

Если есть хоть доля сосредоточенности… Я могу понять: если ты начинаешь наблюдать за своим дыханием — ради наблюдательности ты концентрируешься на дыхании, исключая все остальное. Не исключай. Наблюдай за дыханием, включая все.

Наблюдай за дыханием… в храме звонит колокол, мимо проезжает машина, начинает плакать ребенок — все это должно быть включено. Твоя наблюдательность должна быть открытой. Наблюдение за дыханием — это только начало. Это не конец. Ты учишься, как наблюдать.

Но есть одна сложность — вы можете начать думать, что сосредоточенность — это наблюдение. Сосредоточенность — это не наблюдение. Сосредоточенность ограниченна, это ограниченность ума, когда вы фокусируете ум только на одном, забывая обо всем остальном. Вот почему в расслабленном состоянии вы будете чувствовать большую бдительность, даже без концентрации. Если так происходит — прекрасно.

Важна наблюдательность, включающая все. Сосредоточенность можно нарушить, наблюдательность нарушить нельзя. В этом разница. Если кто-то на чем-то сосредотачивается, любой может помешать ему. Ребенок может что-то совершить — и он отвлекся, и фокус утрачен; или даже не ребенок, а ветер подует и откроется дверь — и этого шума будет достаточно.

Вы можете обнаружить этот симптом у так называемых религиозных людей. Они всегда недовольны, потому что их сосредоточенность постоянно нарушается.

Наблюдательность невозможно нарушить. Просто она включает в себя все. Если открывается дверь, создавая шум, ветер колышет деревья, напевая свою песню, она открыта всему. Это не значит выбрать дыхание или что-то в отдельности, это значит просто быть здесь, открытым, доступным, присутствующим во всем, что происходит.

Поэтому помните о различии: сосредоточенность подрывает наблюдательность.

Для начала что-то нужно вам дать, чтобы вы могли немного прочувствовать, что такое наблюдательность. Затем оно будет становиться шире и шире и больше, настолько больше, что исчезает всякая необходимость что-либо делать. Вы просто сидите или лежите расслабленно, и все, что происходит вокруг, отражается в вас.

Вы не думаете об этом, вы не оправдываете это, вы не осуждаете это, вы не оцениваете это — вы просто наблюдаете.

И это абсолютно правильно. Релаксация, полная релаксация, никакой концентрации сознания — вот истинная наблюдательность.

Ошо, однажды, несколько лет назад, во время занятий любовью я исчезла. Я бы хотела сказать «буквально исчезла», потому что я чувствовала, будто я вся просто пропала. Но, безусловно, мое тело, должно быть, находилось там, потому что мой партнер не заметил, что он внезапно оказался один. Я услышала, как мой голос сказал: «Я ухожу», — и тогда, наверное, на секунду или две никого не стало. Хотя с тех пор я испытывала удовольствие во время занятий любовью, я всегда присутствовала, понимая, что получаю удовольствие. Видимо, возбуждение стало стимулом для того, что случилось, но случившееся само по себе не являлось экстазом, оно не являлось ничем, оно просто было.

Является ли медитация предшествующей стадией экстаза или это состояние даже-не-экстаза, просто есть ности?

Экстаз или блаженство — это все удовольствия, чтобы завлечь вас в медитацию. Вы будете получать их только вначале. Когда медитация станет глубже, останется только есть ность.

Уходит все, даже экстаз, потому что экстаз тоже несет с собой, сразу после, тень страданий. Это двойственность. Блаженство несет с собой, прячет за спиной страдания, боль. Это двойственность. Только есть ность не двойственность, потому что есть ность — синоним существования, а не-существования нет.

Стимулом может стать все. Любовь — один из наиболее вероятных вариантов: вы погружаетесь в нее настолько тотально, настолько глубоко — и абсолютно без усилий. Это биологическая помощь человеку, чтобы он первый раз испытал есть ность. Возможно, страшно чувствовать, что ты буквально исчезаешь, и говорить партнеру «Я ухожу» вместо «Я пришла» (английское слово come, «приходить», имеет также значение «кончать»). Это все равно что убить беднягу! Что происходит? Что это за любовь?

Он всегда слышал, что в любви человек приходит, но это такая редкая особенность — уходить! Мужчина, должно быть, был образованный; иначе он бы поднялся и сказал: «Я тоже ухожу! Ты уходишь — что мне здесь делать?» Он был человеком образованным и тактичным, раз остался!

Но приход и уход — две стороны одной медали. Люди заметили только приход; им не хватило наблюдательности, чтобы увидеть другую сторону этого явления. Момент прихода одновременно и момент ухода. Как личность, как эго ты уходишь; как чистая есть ность ты приходишь. Поэтому они не противоречат друг другу, они дополняют друг друга.

Уход может быть инициирован где угодно… Иногда безо всякой причины — просто случай — возможно, вы даже не узнаете, что его вызвало.

Обычно я совершал утреннюю прогулку и, как правило, каждый день проходил мимо красивого дома — он был на моем пути. И однажды, когда я возвращался, солнце светило мне прямо в лицо; я вспотел: я прошел четыре-пять миль, и просто… Я не мог сдвинуться с места. Мне было, наверное, восемнадцать или семнадцать. Что-то произошло с солнцем и тем прекрасным утром, и я просто забыл, что должен идти домой. Я просто забыл, что я есть. Я просто там стоял.

Но владелец этого дома, который наблюдал за мной почти год — как я прохожу мимо дома; что сегодня случилось? Я как будто застыл. Но застыл в таком восторге!

Он вышел и встряхнул меня, и это было похоже на то, будто я вернулся очень издалека, спеша в свое тело. Он спросил: «Что случилось?»

Я ответил: «Это я хотел спросить у тебя. Что-то, безусловно, случилось, и я хотел бы, чтобы так было всегда. Я не-был. Тебе не стоило волноваться, трясти меня и возвращать назад. Я переместился в некое пространство, абсолютно новое для меня, и это была чистая есть ность».

Подтолкнуть может что угодно, только кажется, что твоя готовность, сознательная или бессознательная, твоя близость к моменту, когда это явление может быть инициировано… но такого рода переживание не в твоей власти. Это случается как вспышка. Ты не можешь ничего сделать, чтобы его вернуть, пока не начнешь использовать тот метод, который тебе подходит; например, если тебе подходит релаксация, то, когда у тебя есть время, расслабляйся. И релаксация не значит, что тебе нужно лечь и расслабиться. Ты можешь продолжать идти и расслабляться. Ты можешь продолжать работать, но расслабленно. Никакого напряжения, никакой спешки, никакой торопливости, идти некуда… просто быть в моменте.

И окно будет открываться снова и снова и все чаще, и однажды оно останется открытым навсегда.

Это чистая есть ность.

Четана спросил меня: когда осознанность тотальная и все мысли исчезли, случается просветление, понимание, какое-либо другое переживание или остается только осознанность?

Истина такова, что все переживания слабее. Истина не переживание. Говорится, что это переживание; иначе как это до вас донести?

Истина — это чистая осознанность.

Просто все есть, и все прекрасно, и все благословение.

Но основное качество включает осознанность.

Вы можете называть его есть ность.

На санскрите слово теист — astik. Это прекрасное слово, искаженное из-за ассоциации с Богом. «Astik» происходит от корня ast, а asti означает есть ность. В этом смысле никто из верующих в Бога не astik; astik — тот, кто пришел к состоянию есть ности, и это состояние не обособленное, поэтому оно не может уйти; оно остается.

Все слова — тишина, умиротворение, восторг, блаженство — не соответствуют. Сущность есть ности намного насыщеннее, намного сочнее, чем любое слово, которое может предоставить человеческий язык.

Ошо, смеяться с тобой — это такое прекрасное, чистое и освобождающее переживание. В одно мгновение оно уносит с собой всю тяжесть и мысли. Я бы хотел протанцевать этот путь с тобой, смеясь и смеясь. Что смеется в тебе? Что смеется в нас и хочет смеяться еще? В чем разница между смехом будды и смехом ученика?

Это единственная позиция, по которой нет различий. Вот почему это самый удивительный духовный феномен: смех мастера и смех ученика одного качества, одной ценности. Разницы нет никакой.

В любом другом вопросе существуют различия: ученик — это ученик, он учится, пробирается на ощупь в темноте. Мастер полон света, все блуждания закончены, соответственно, будет отличаться каждое действие. Но в темноте вы или на свету, смех может соединить вас.

Темнота не может исказить смех, она не может испортить его, как и свет не может усилить его. Для меня смех — это высшее духовное качество, в котором встречаются несведущий и просветленный.

А если подход слишком серьезен и мастер с учениками никогда не смеются, это значит, что при этом подходе нет возможности встречи — установлены границы.

Один из моих вкладов в религию — чувство юмора, которого нет ни в одной из религий. И одно из моих центральных положений: смех — высшее духовное качество.

Этот мир настолько странный. Всего лишь несколько дней назад суд в Германии решил в мою пользу дело против правительства, но судья так и не смог понять мой подход к жизни. Правительство пыталось доказать, что я не религиозный человек, потому что я сам сказал, что религия мертва, потому что я сам сказал, что я не серьезный человек, но судья заявил: «Эти высказывания были сделаны на пресс-конференции, к ним нельзя относиться серьезно. Мы не знаем контекста. Вы должны предъявить утверждения из его книг. Я считаю его религиозным человеком, а его учение — религией. Все, что он говорит и делает, — серьезная работа».

Хотя мы выиграли дело, судья не смог понять, как не смогло понять и правительство.

Я серьезно несерьезный, но это выходит за рамки понимания судов. Я религиозно нерелигиозный, но суды не способны понимать такие парадоксы. Правительство думало, что если привести в пример мое высказывание о том, что я несерьезный, то этого будет достаточно, чтобы доказать, что я не религиозный, потому что все религиозные люди были серьезными.

Половина из этого правда: все религиозные люди до сих пор были серьезными. И именно из-за их серьезности человечество не пришло к трансформации. Если бы все религиозные люди могли смеяться вместо того, чтобы говорить об убеждениях и спорить о том, что нельзя доказать… Если бы Гаутама Будда, и Конфуций, и Лао-цзы, и Моисей, и Заратустра, и Иисус, и Магомет собрались вместе и посмеялись, человеческое сознание совершило бы качественный скачок. Их серьезность стала тяжестью на сердце человека. Она вызывает у людей чувство вины: когда вы смеетесь, то чувствуете, что делаете что-то не так.

Смех хорош в концертном зале, но не в церкви. В церкви вы почти что попадаете на погост, где бедный Христос все еще висит на кресте. Двадцать столетий… вы могли бы уже снять его. Иудеи повесили его только на шесть часов, а христиане вешают уже двадцать столетий. А созерцая несчастного повешенного, смеяться трудно.

Все религии возводят преграды на пути смеха. Ни одна религия не признает чувство юмора религиозным качеством.

Я провозглашаю это высшим религиозным качеством. И если мы постановим, что каждый год в течение часа в определенный день в определенное время весь мир будет смеяться, я думаю, это поможет рассеять темноту, жестокость, скудоумие, потому что смех — единственная особенность человека, которой не обладает ни одно животное.

Животные не способны смеяться, и когда религии производят кого-либо в сан святого, он становится похожим на животное, он теряет способность смеяться. Он падает с эволюционной лестницы, а не поднимается выше.

Смех обладает красотой, многомерной красотой. Он может расслабить вас, от него вы можете вдруг почувствовать себя легко, он может из бремени превратить ваш мир в прекрасное переживание. Он может изменить все в вашей жизни. Немного смеха может сделать жизнь стоящей жизни, достойной благодарности.

Что касается смеха, то это единственная точка, в которой встречаются мастер и ученик. Вот почему он так освежает, так обновляет.

Ошо, одно из мнений, которые существуют о тебе, — это то, что ты Антихрист.

Не мог бы ты разъяснить?

Это те же люди, которые распяли Христа на том основании, что он не Христос. Это те же люди, которые отравили Сократа, совершенно ошибочно заявляя, что он разлагает молодежь, развращает молодежь. Это те же люди, которые убили аль-Хиллай Мансора, утверждая, что его высказывания направлены против Бога. Потому что он говорил: «Я Бог» — «Ana’l Haq».

Но он не говорил: «Ты не Бог», — он говорил: «Ты тоже Бог, но ты не намерен признавать это. Я отбросил былое упрямство и признал, что я Бог». В этом не было ничего плохого.

Теперь они говорят то же самое обо мне. По сути, все, что они сказали о Сократе: что он подрывает моральные устои, отравляет умы людей, — они говорят и обо мне. Одно правительство — другому правительству, одна нация — другой нации, они шлют послания, что этот человек способен развращать человеческие умы, значит, он опасен.

Христиане говорят, что я Антихрист, потому что это их способ обвинения человека, хотя я прославлял Христа больше, чем когда-либо кто-либо из христиан. Но я абсолютно беспристрастен: если я вижу, что что-то не правильно, для меня не имеет значения, кто этот человек; я буду его критиковать. Я прославлял Христа, я же и критиковал его. Я прославлял Будду, я же и критиковал его, потому что ни одно человеческое существо не совершенно. Совершенство невозможно.

То, что они говорили об аль-Хилладж Мансоре, они говорят и обо мне — что я против Бога. А я посвятил всю свою жизнь обучению людей тому, как быть набожными.

Нужно понять одно: у всех этих людей нет аргументов против меня, поэтому они просто подбирают мне определение, которое обвиняет меня безо всяких аргументов. Они должны доказать, на каком основании они называют меня Антихристом, потому что я сражаюсь на многих фронтах; я сражаюсь не только против христиан, я сражаюсь против иудаистов, против мусульман, против джайнов, против буддистов.

Где в их христианских священных книгах написано, что Антихрист борется против всех религий? Где в их христианских священных книгах написано, что Антихрист будет учить людей, как прийти к просветлению?

Они не приводят никаких аргументов, они просто обвиняют. Их обвинения бессмысленны. Они просто показывают скудость своего ума. Они так проявляют кипящие в них гнев и ярость. По сути, они говорят, что убить меня будет абсолютно правильно, потому что я Антихрист. Они пытаются найти предлог, чтобы оправдать свои действия против меня.

Но индуисты тоже хотят убить меня. Они пытались.

Мусульмане тоже хотят убить меня.

Я думаю, что, если бы я был Антихристом, все анти-христианские религии приняли бы меня с великой радостью: вот пришел Антихрист, который уничтожит христианство. Они бы не были против меня. Они не будут против Антихриста.

Можно говорить что угодно. Архиепископ в Греции заявил, что я послан адом, прямой посланник ада, который призван уничтожить христианскую православную церковь Греции, а я просто путешествовал там четыре недели. Посланник ада приезжает на четыре недели по туристической визе. Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное?

Это старые подлые методы обвинить что-то, против чего не поспоришь, но они совершенно бессмысленны.

Если бы я был Антихристом, я бы вызвал папу на открытый бой перед лицом общественности — и не где-нибудь, а в Ватикане. С одной стороны — Христос, с другой — я, Антихрист. Это был бы великий спор.

Но эти трусы продолжают тайно вредить мне, сохраняя хорошую мину при плохой игре.

В Италии шестьдесят пять выдающихся людей в разных областях — лауреаты Нобелевской премии, художники, танцоры, режиссеры с мировой известностью, актеры, актрисы, писатели, поэты, разные творческие люди — подписали петицию к правительству, что оно не должно препятствовать моему въезду в Италию — почему мне не дают визу?

Препятствует этому папа. Правительство не говорит ни да, ни нет, потому что это вызовет недовольство по всей стране. Они не могут сказать да, потому что папа против, и католики могут не поддержать их на предстоящих выборах, поэтому они хотят сохранить это в состоянии неопределенности.

Но они не могут не видеть, что их творческая интеллигенция ратует за то, чтобы меня впустили и выслушали.

Я сказал своим саньясинам: «Идите к папе с прошением. Если он его не подпишет, это будет означать, что он против свободы слова. Если он подпишет, покажите бумагу правительству: „Теперь вы в безопасности, даже папа поставил подпись“. Поставьте его в затруднительное положение».

Я люблю спорить по каждому поводу, потому что у христианства нет ничего стоящего, что может поддержать разум. Вот откуда их страх; иначе туристическая виза на четыре недели не могла бы угрожать церкви, не могла бы угрожать морали страны. А если ее можно уничтожить за четыре недели, тогда она не стоит того, чтобы ее беречь, ее нужно уничтожить. Две тысячи лет вы создавали ее, а турист за четыре недели все разрушит… Это говорит о качестве вашей морали, вашей религии, вашей философии.

Все идет к конечному разоблачению, и это должно быть чрезвычайно полезно, потому что сейчас все мировые правительства попали в ловушку.

Я буду бороться с каждой страной в их же судах и собираюсь посетить каждую страну, потому что никто не может воспрепятствовать этому без причины, только из страха.

Все эти великие нации на деле оказываются просто трусами.

Ошо, для христиан величайшее чудо — это способность Иисуса ходить по воде. Вчера утром, зайдя в комнату, я увидел, как ты раскачиваешься, и затаил дыхание. Не это ли величайшее чудо, как ты идешь к своему стулу по обычному полу дома?

Миларепа, хотя ты только представляешь себя просветленным, но даже в твоем воображаемом просветлении у тебя бывают прекрасные моменты озарения. Это правда: ходьба по воде — придуманная история.

Я слышал. Как-то раз два пожилых раввина и один епископ — все лучшие друзья — пошли на рыбалку на Галилейское море. Раввины спросили епископа:

— Ты веришь, что Иисус ходил по воде?

— Конечно, — ответил он.

— В таком случае ты сможешь пройти по воде?

Это его испугало. Он сказал:

— Я пойду, только если вы пойдете первыми, потому что ваша религия старше. Иисус был евреем. Вы евреи. И вы великие раввины.

Тогда один раввин вышел из лодки, сделал двадцать шагов по воде и вернулся назад. Епископ не мог поверить своим глазам.

Второй раввин вышел, сделал двадцать шагов и вернулся. Епископ воскликнул: «О Боже!»

Но теперь он набрался храбрости… Если два раввина могут ходить по воде — которые даже не христиане, то я, последователь Христа… Он выбрался из лодки и, как только поставил одну ногу на воду, начал тонуть. А два пожилых раввина хихикали, переговариваясь: «Сказать несчастному, где камни?»

Никто не ходил по воде; просто нужно знать, где камни.

Но, Миларепа, каждое утро, действительно, происходит чудо. Я просыпаюсь и думаю, как я буду идти к этому проклятому стулу. Но, так или иначе, чудо продолжает происходить, и я думаю, что это будет продолжаться. Я абсолютно опьянен божественным. Это чудо — найти путь, поэтому мои люди сделали стул красным, чтобы я мог видеть, где он.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.