Глава 15

Глава 15

Миновал месяц, как история облеклась в слова, предложения и легла на бумагу. Я работал на удивление быстро и увлеченно. Снаружи, где-то далеко бежали дни, а я жил тем, что писал, будто другого мира для меня не существовало, а лишь тот, что стоял перед моим внутренним взором. Только когда была написана последняя глава, я осмотрелся вокруг — уже наступила весна. И у меня было такое ощущение, что все это время работы я находился где-то в другой стране, в другом мире, где совершил удивительное путешествие, и вот теперь вернулся в родные края. На столе лежала пачка листов, а за окном бойко чирикали воробьи и наливались соком почки на деревьях. Я сделал то, что наказал мне старец Арсений, но его таинственный клубок-послание все так же лежал на своем месте неразгаданным и нераскрытым. По словам старца, после написания книги мне должен был открыться смысл узелков-знаков, но вот работа завершена, а никаких ключей к разгадке у меня так и нет.

Честно говоря, во время самой работы я мало думал о таинственном ключе, ибо все внимание было сосредоточено на повествовании, а вот теперь, когда написано последнее предложение, пришло время подумать о раскрытии этого клубка, по которому я должен пройти.

Именно пройти, крутилась в моей голове фраза. Решение должно быть где-то на поверхности, оно, как мне казалось, должно быть очень простым, но вот простоты мне и не хватало. Тогда я решил прочитать свою книгу сначала. Но прежде я размотал клубок и повесил перед собой несколько метров веревки. Получилось так, что из одной комнаты в другую протянулась нить, подобно бельевой веревке, на которой через равное расстояние как бы сушились отрезки с узелками-узорами.

Я смотрел на узелки и читал свою рукопись. И вдруг! Господи, как оказалось все просто!

Я понял, что азбука этого узелкового письма находится в моем тексте! В описанной мною истории были некие узловые моменты, которые выделялись своею необычностью и важностью, вот как раз они и были последовательно расположены на главной нити узелкового письма. Это было открытием, это было очередным чудом, которое преподнес мне удивительный старец Арсений.

Итак, началась расшифровка. Первый узелок — это то чудо, какое произошло во время нашей первой с Арсением молитвы в часовне, когда пространство наполнилось волшебным светом — и это событие было отмечено первым узелком—узором. Второе событие — появление еды — второй узелок. Затем — прозрение Лучика, потом — ночная беседа старца с Христом и так далее.

Я выписал все происшествия в тетрадь, а напротив каждого зарисовал соответствующий ему узелок. Так началось постижение азбуки узелкового письма. Теперь у меня были все нужные буквы — понятия, которые должны были мне помочь прочитать главное — послание старца.

Это буквально сказочное путешествие по клубку чрезвычайно увлекло меня, и я испытывал непередаваемую радость от этого. Я, как в сказке Иван-царевич, двигался в глубь по ниточке, которая постепенно разворачивалась и вела меня за собой. Этот клубок был воистину живым, и он открывал для меня все новые и новые просторы. Двери отворились, и я пустился в волшебное познавание того, что старец оставил мне, тебе и всем людям.

Конечно, каждый узелок имел свое объемное значение и это требовало не просто поверхностного понимания, а глубинного. Каждый узор был похож на палец, указывающий на небо или звезду, или солнце, или цветок, и мне нужно было научиться видеть не палец, а то, на что он указывает. Во время этой работы невольно приходилось раскрывать те уровни сознания, которые были способны видеть, что находится за каждым таким знаком. И я понимал теперь, что старец умышленно прибегнул именно к такой форме передачи своих знаний не только потому, что он был слеп и не мог писать, но главным образом для того, чтобы открыть мне иные глаза — внутренние. Кроме того, я должен был передать эти мысли всем людям, для чего нужно было придать им форму, понятную если не всем, то многим. Эти знания требовали своеобразной трансформации для разума современного человека, а это мог сделать лишь тот, кто ближе к миру, а не к небу, каким был старец.

Я работал как одержимый, и вскоре весь клубок был размотан — я прошел до конца! Я чувствовал себя так, будто взобрался на вершину Эвереста и небо было так близко, что его можно было коснуться рукой, а солнце так ярко сияло, что в его лучах можно было купаться, а ветер так дул, что казалось, я сейчас взлечу как птица. Я ощущал себя самым счастливым и самым богатым человеком на земле, каждая клетка моего существа праздновала весну, возрождение, преображение! Мое сердце разрывалось на части от переполненности любовью и нежностью, какую мне хотелось раздать всем, ибо этого блаженства было во мне столь много, что я мог заполнить им весь мир и всем хватило бы с избытком. Это была песня, танец, музыка, которые не смолкают и не прекращаются никогда, начавшись с тех пор, как Создатель влил их в Свое творение.

Я постарался передать в своих словах тот аромат, ту благодать, какие были за этими иероглифами-узелками, хотя это занятие очень трудное — если человек сам не позволит войти в дом его души любви, песням и свету, то никто не сможет насильно отворить двери его существа и втиснуть в него благодать. Ни одно слово не имеет никакого смысла, даже самое великое, если человек сам не постарается принять его своим сердцем, а не умом. Если хотите, то мне нужно было передать красоту того цветка, который подарил мне старец, нужно было передать музыку, переложив ее на слова. Теперь мы вместе с вами давайте войдем в эту сказку и примем ее в свою жизнь, чтобы она преобразилась и стала непрерывным праздником, праздником, который всегда, оказывается, был очень близко к нам, ибо он внутри нас. Надо только протянуть руку.