Быть императором

Быть императором

Весна...

Что может быть прекраснее весеннего цвете­ния сакуры, нежных листочков ивы, зеленых лу­жаек и многоцветья садов и парков. Все зазеленело, тронулось в рост, только самый ленивый одуванчик не разлохматил своих листьев. Щебетали иволги, в прибрежных кустах шептались ласточки. Крас­ные рыбы в прудах подплывали к мостикам, что­бы поиграть и полакомиться подаяниями людей. Купаясь в потоках теплого и нежного, как шелк, воздуха, птицы радостно подставляли солнышку свои маленькие крылышки.

В этот день Ши решил отправиться в южную часть города, в долину реки Цяньтан, чтобы осмот­реть восстановленную роспись в Пагоде шести гар­моний. Иньюань с радостью поехал вместе с отцом, оставив учителя каллиграфии дремать за чайным столиком.

Путь был неблизким, и решено было ехать вер­хом. Императорская процессия чинно продвига­лась по улицам города; вверх и вниз вдоль аллей проплывали императорские стяги, волнуемые веселым юным ветром. Чудный неповторимый воздух весеннего Ханчжоу вскоре создал у всех романтическое настроение.

Добравшись до Пагоды шести гармоний, рас­положенной у подножия невысокой горы Юэлунь (Полной луны), процессия спешилась и, пройдя сквозь ворота и войдя внутрь, начала медлен­но по высоким ступеням подниматься на самый верх. Иньюань старался не отставать от отца, хотя для его роста ступени были слишком большими. Пагода приводила в гармонию все направления: север, юг, запад, восток, землю и небо, чтобы обе­регать город от приливных волн. Но больше она была полезна для моряков, служа им надежным маяком, видимым издалека со всех сторон.

Семь внутренних этажей были искусно скрыты за тринадцатиярусным фасадом. Пронзительно-си­ний и нежно-голубой цвета, сплетенные под потол­ком в ясный геометрический орнамент, создава­ли иллюзию легкости внутреннего пространства. И такой же небесно-синий дракон грозно взирал с потолка на всех, идущих вверх по лестнице. Проч­ная кирпичная внутренняя кладка была снаружи замаскирована изящным деревянным убранством со множеством маленьких колокольчиков на кокет­ливо загнутых углах крыш вокруг каждого яруса.

Злые духи не могли незамеченными проникнуть внутрь, ведь от малейшего движения воздуха коло­кольчики издавали звук, который предупреждал об опасности и отгонял их. Сами же внутренние стены были просто площадкой, где порезвились искусные живописцы. Внутри пагоды было про­хладно, но роспись делала ее уютной и теплой.

С верхнего этажа Иньюаню открылась захваты­вающая дух картина окрестных гор, реки и даже города. Мягкая дымка делала очертания домов немного размытыми, словно это и не реальный пейзаж, а искусный рисунок на развернутом свит­ке. Легкая рябь на воде, дающая бликующий свет, рассеиваемый легкой водной взвесью, создавала иллюзию, что местами поверхность воды в реке была словно золотой струящийся песок. Обрам­ленная нежной весенней зеленью, она была словно небо, возлегшее отдохнуть у ног пагоды.

А с другого направления открывался вид на по­логие холмы, покрытые густой зеленью вековых деревьев. Если бы самого великого художника Под­небесной попросили нарисовать самые красивые горы, которые он сам мог бы придумать, а потом привести его сюда, к подножию холма Юэлунь, то посрамленный величием и грацией природы он больше и не взялся бы за кисти.

Ши остался доволен росписью пагоды. Он молча наслаждался видом с самой высокой точки.

Спустя некоторое время им принесли кресла и стол. Но они так и остались стоять у огромно­го окна, наблюдая, как торговые разношерстные суда из разных стран двигаются по реке. И даже в их легком скольжении чувствовалась весна.

Ши наконец заговорил:

-Древний император Хуанди говорил так о вес­не: «Три месяца весны имеют характеристики „появления и упорядочивания". В это время рож­даются небо и земля, расцветают все сущности- объекты. Следует поздно ночью ложиться и на рас­свете вставать, широкими шагами ходить по дво­ру, с распущенными волосами двигаться плавно. Тем самым будешь способствовать зарождению чувств-волнений. Следует давать жизнь, а не уби­вать. Следует дарить, а не забирать; хвалить, а не наказывать. Такой способ укрепления здоровья соответствует дыханию-ци весны. Если не будешь вести себя соответственно, то повредишь печень, и летом у тебя появится болезненный синдром хо­лода, так как дыхания-ци в организме будет недо­статочно для взращивания».

А каковы они были, древние императоры? - спросил Иньюань, глядя на серебристо-голубых во­дяных драконов с высоты Пагоды шести гармоний.

В те далекие времена мир был в состоянии совершенного покоя, был совершенством, ибо от­ражал собою совершеннейшее начало всех начал, непознаваемое божественное Дао, которому нет и не может быть имени. Только необходимость го­ворить об этом на человеческом языке заставляет нас произносить это имя - Дао[36].

Чжуан-цзы говорил: «Великое Дао не называ­ется. Великое различие не высказывается. Вели­кое человеколюбие не проявляет человеколюбия. Великое бескорыстие не выражает удовольствия. Великое мужество не вредит. Великое Дао - не Дао. Познавший, что он остановился на еще не познан­ном, - совершенен! Тот, кто познал несловесное различие Дао и не-Дао, - есть сокровищница при­роды. Из кого черпают и не вычерпывают до дна и не знают его истоков, называется хранящим в себе свет».

Дао, являясь одновременно и относительной и абсолютной истиной, находящейся вне челове­ческого постижения, отразилось однажды на од­ном из людей, ибо человек, созданный из косми­ческой и земной пыли, есть третья стихия мира после неба и земли. Этот проникнутый Дао-благо­датью Дао-человек и был совершенный царь древ­ности, пребывающий в состоянии абсолютного покоя или полного недеяния. Конфуций говорил: «Шунь управлял недеянием. А как он делал это? Величественно сидел лицом к югу и только».

А почему к югу?

Правитель Поднебесной - это светлый образ Полярной звезды на земле.

Призванный воплощать на земле Дао, этот совершенный государь излучал свою высшую доблесть на весь мир, и в этом сиянии все было прекрасно, естественно, в полной гармонии всех частей, в полном соответствии с космическими силами вечной природы, не знающими ни добра, ни зла.

Ему не нужно было никакого человеческого деяния. Никакого человеческого вмешательства в устои жизни, предопределенные раз и навсегда извечным Дао. Никаких слов, никаких поучений, никаких движений в сторону добра и зла. Совер­шенный древний Государь, сидя на высшем троне, не считал себя ни выше, ни ниже других. Он, пре­бывая в постоянной медитации, следуя Дао, был связан с людьми и миром как с единым великим целым. Народ подобно своему царю жил в том же безусловном покое, не зная ни добра, ни зла, купа­ясь в лучах сияния Дао.

Тогда откуда взялись войны?

Не все народы на земле познали Дао. Пришли народы, где есть разделение на добро и зло. Мир разделился. На черное и белое, на добро и зло, на мужчин и женщин. Так произошло.

Чем же отличается мужской мир?

Там, где появляется мужчина, он четко опре­деляет свои границы и четко прорисовывает свою территорию. Как самец льва, он метит свою терри­торию. И любой зверь, забредший на его террито­рию, понимает, кто здесь хозяин. Он пытается уйти оттуда. Сила льва в том, что он не бегает вокруг своей территории, а только своим присутствием дает понять всем, что здесь его место. У каждого мужчины есть своя территория, которая зависит от его силы духа.

Но разве это плохо, что у каждого мужчины должна быть своя территория?

Это не хорошо и не плохо. Это так есть.

У монаха территория - весь мир небесный и весь мир земной, границы его территории - это бес­конечность. Ему принадлежит весь мир, поэтому у него нет границ и территорий, они растворены в бесконечности.

Возможно, это гораздо проще, чем иметь вполне определенные границы. Но после монахов идешь ты, правитель Поднебесной. Твои территории об­ширны, но ограничены, их границы протяженны, но конечны. И в любой точке империи каждый должен чувствовать твою силу духа. Более того, независимо от того, одет ли ты в императорские одежды или в монашеские, сопровождает ли тебя свита или ты один, при твоем появлении все долж­ны ощущать твою значимость и воздавать тебе им­ператорские почести. Если ты входишь в располо­жение армии, все должны строиться и приветст­вовать тебя. Твой тихий шепот должен слышать даже глухой солдат.

Ты не можешь раствориться в бесконечности, твои границы реальны и конкретны, и ты должен их защищать. Твой дух должен быть настолько ве­лик, насколько велика твоя империя.

Но разве это возможно? Мне ведь так мало лет...

Помни, Будда читал свою первую проповедь, когда ему было четыре года. И ему внимали се­дые монахи, и не было среди людей, собравших­ся в Оленьем парке, никого, кому надо было бы объяснять, почему он здесь и зачем внимает этому ребенку.

И ты, подобно ребенку-Будде, должен освещать собой все просторы Поднебесной. Свет твоего духа должен быть сильнее солнца, ибо ночью солнце сменяет луна, а ты и ночью остаешься правителем Поднебесной.

По ночам, в горах, я долго смотрел на звезды, и мне казалось, что они спрашивали меня: «Зачем ты здесь на Земле, и кто тебя послал?» Когда я по­пытался ответить на этот вопрос, я услышал голос, который отвечал мне: «Из войны миров, из тьмы тьмущей пыльцы человечьей лишь ты один по­бедил эту гонку. Ты на Земле, живой среди жи­вых - значит, ты победитель, в тебе заложен дух победителя». Тогда я вставал и продолжал идти.

А что сейчас должен знать император?

Более пяти веков назад у одного из импера­торов был сын, который и помог ему основать ди­настию, а потом и сам стал императором, его имя Тайцзун. Добившись значительных результатов во внешней и внутренней политике, в начале 648 г., когда число его лет достигло пятидесяти, он из­ложил свои взгляды на главные задачи правителя Поднебесной.

Тайцзун решил подсказать своему преемнику, будущему императору Гаоцзуну, как наилучшим образом управлять страной и подданными, создав свое политическое завещание «Ди Фань»[37]. Вручая «Ди Фань» наследнику, он произнес: «Здесь сказа­но о том, как совершенствовать себя и управлять государством».

Эта рукопись состоит из введения, заключения и двенадцати глав (пянь), объединенных в четыре цзюаня. В первую часть входили главы: «Сущность правителя», «Жаловать родственников уделами», «Искать мудрецов»; во вторую - «Быть вниматель­ным назначая на должности», «Внимать увеще­ваниям», «Отстранять клеветников»; в третью - «Остерегаться излишеств», «Почитать бережли­вость», «Награждать и наказывать»; в четвертую - «Поощрять земледелие», «Обращать внимание на военное дело», «Ценить гражданские занятия».

Едва закончив свое завещание, Тайцзун завер­шил свой земной путь. Ли Шиминь, тронное имя Тайцзун, умер го июля 649 г., оставив после себя династию Тан. Сын и наследник Тайцзуна, Ли Чжи, тронное имя Гаоцзун, следуя наставлениям отца, уверенно продолжил его дело и был успешным правителем.

А я смогу прочитать эту книгу?

Да, я позабочусь об этом, - с улыбкой ответил Ши и продолжил:

В первой части этой книги Тайцзун пишет: «Свершив подвиги - создают музыку, утвердив по­рядок - определяют ритуал. Добиваясь расцвета ритуала и музыки, почитают великого Конфуция. Когда правитель пестует нравы и устанавливает обычаи, для него нет ничего лучше, чем полагать­ся на ученость (сюэ). С помощью просвещенности Правитель достигает расцвета Пути-Дао, а с помо­щью учености прославляет себя»...

«Успокаивая девять родов (своих родствен­ников), государь руководствуется гуманностью, во взаимоотношениях с сановниками - этикетом; почитая предков, думает о сыновней почтитель­ности; занимая трон - о вежливости; пренебрегая собой, он неустанно трудится и поступает в соот­ветствии с добродетелью и справедливостью».

Тайцзун говорил, что при назначении людей на должность следует прежде всего учитывать таланты и деловые способности кандидатов. По­мощников в делах управления он воспринимал такими, какие они есть, и действовал сообразно с реальными, а не воображаемыми их качествами. Так, во второй части он пишет: «В сущности, му­дрый правитель использует людей подобно тому, как искусный плотник разделывает дерево. Пря­мой ствол он использует для оглобли, изогнутый для колеса, длинный для коньковой балки, корот­кий -для стропила.

Независимо от того, изогнутое или прямое, длинное или короткое - каждое дерево имеет то качество, которое может быть использовано. Мудрый же правитель подобным образом исполь­зует людей. Он полагается на суждения умного человека, на физическую силу глупца, на мужест­во храбреца, на осторожность труса. Независимо от того, мудрый или глупый, храбрый или трус­ливый, каждый служит государю. Таким образом, как для искусного плотника нет непригодного ма­териала, так и для мудрого правителя не должно быть отвергаемых чиновников».

«Из-за одного проступка правитель не должен забывать о добродетелях чиновников, а из-за мел­кого недостатка - пренебрегать их заслугами. Он назначает на службу, дает поручения, предельно используя то, что имеется в распоряжении. Если государь поступает так, то он не сочтет возможным использовать треножник, вмещающий буйвола, для варки курицы, а кошку, ловящую мышей, не со­чтет возможным заставлять охотиться на крупных зверей... Ведь большим не измеряется малое, а лег­ким - тяжелое. У людей мудрость бывает мелкой и великой, способности - большими и малыми. Какой-то правитель собирает к себе на службу сот­ню человек и приобретает мало, а какой-то при­глашает одного и получает много»...

А еще что мне нужно прочитать?

Конечно же, Сунь-цзы. Он говорил: «Дао - это когда добиваются такого положения, при кото­ром помыслы народа совпадают с устремлениями правителя и народ готов и умереть с ним заодно, и жить с ним заодно, когда никто не страшится смертельной опасности». Но только не забывай сло­ва другого стратега, Сунь Биня: «Командующий не может иметь две жизни, противоборствующие войска не могут существовать вместе»...

Но как этого достичь?

Когда Цзы Чжан спросил у Конфуция о том, как достичь человеколюбия, он ответил: «Тот, кто сможет осуществить пять принципов в Подне­бесной, считается человеколюбивым». Тогда Цзы Чжан сказал: «Прошу Учителя разъяснить их». Конфуций ответил: «Это уважение, великодушие, доверие, сметливость, милость. Если уважаем, то тебя не будут презирать. Если ты великодушен, то овладеешь всем миром людей. Если вызываешь доверие, то люди будут служить тебе. Если ты сметлив, то добьешься успеха. Если ты милостив, то сможешь распоряжаться людьми».

Почему ты так часто упоминаешь Конфуция?

Потому что все в Поднебесной уважают Учи­теля Куна и живут по его законам.

Каким, например?

Ну вот, например: «Если в стране царят поря­док и справедливость, будь на виду; если порядка и справедливости нет, уйди от мира. Если госу­дарство процветает, стыдно быть в нем бедным и незнатным; в государстве, где процветают лишь воровство и насилие, стыдно быть богатым и знат­ным»...

Или вот еще: «Пока у меня будет рис в качестве пищи, вода, чтобы утолить жажду, и рука, чтобы, положив ее под голову, спать как на подушке, я с ра­достью приму все, что со мной может произойти». Он верил, что если бы каждый жил по закону, был скромен и бескорыстен, как древний император Яо, живший в камышовой хижине, сдержан и велико­душен, как легендарный правитель Шунь, честен и смел, как Сын Неба Юй, - народ Срединного го­сударства давно бы жил в раю, где поют луаньняо⁴² и танцуют фениксы».

И про Учителя Куна мне тоже надо прочитать?

Да, каждый день я рекомендую тебе читать понемногу и обсуждать все со своим Учителем.

Но когда же можно все успеть?

Все изучить трудно, но каждый раз ты будешь все дальше и дальше продвигаться по своему пути. Помнишь, как говорил Лао-цзы?

Путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.

Да, именно так.

Иньюань проводил глазами маленькую аспид­но-черную птичку, выпорхнувшую из-под крыши

Птицы благоденствия.

нижнего яруса, которая быстро растворилась в се­ребристо-серой дымке вдалеке.

Так вот, запомни еще одну простую вещь. Энер­гия воина - это энергия его духа. Его битва всегда начинается с битвы с его собственным «я». Обретая волю через действие, он не должен быть привязан­ным к результату, у него должно быть постоянное осознание того, что все, что можно сделать в этом мире, - это позволить воле Неба протекать сквозь себя и не стоять на собственном пути - вот черты воина, воина Духа. Да, речь идет о формировании характера. Это прежде всего последовательность в своих действиях и настойчивость, хотя иногда требуемый вид настойчивости - это терпение.

Правитель должен обладать мужеством, всегда быть первым среди равных и брать на себя власт­ные полномочия, не допуская промедления, пока их не возьмут на себя случайные обстоятельства или нечестные люди.

Кроме того, в его решениях должна быть лояль­ность. Только очень сильная власть имеет право быть мягкой, но не забывай о правосудии. Имей твердую веру в успех в каждом своем деле. Ина­че, если ты будешь суетливым и неуверенным, то энергия будет утекать или высасываться через не­обдуманное или несвоевременное твое действие.

На столе появились фрукты и теплый рис, ко­торый неким магическим образом заставил обер­нуться Иньюаня. Ши также обернулся и увидел накрытый стол, возле которого уже колдовал Ма­стер гунфуча. Вокруг стояли напольные вазы с бу­кетами огромных садовых маков. Отец и сын рас­положились на удобных мягких банкетках и при­нялись за еду. Когда трапеза подошла к концу, когда были перевернуты маленькие чайные чашечки, Ши произнес:

Когда мне было столько лет, сколько тебе сей­час, мой отец в силу политической обстановки отстранился от дел и сделал меня фактическим  императором. Он верил в меня, верил, что на све­те есть чисто мужские качества - быть сильным и чувствительным и поступать так, как считаешь нужным. Он был всегда рядом, но позволял мне брать на себя ответственность, помогал доводить начатые дела до конца, поддерживать правильные отношения с подданными.

Только с его помощью мой характер приобрел твердость, я стал чувствовать себя тем, кто умеет дарить любовь и кто достоин любви, кто утверж­дает жизнь и приносит ее, а не отбирает. Помнишь персиковый меч в твоей спальне? Я буду очень рад, если это будет единственное оружие, которое тебе придется применить...

А вокруг была весна...

Цвели магнолии в самом романтическом и пре­красном городе Поднебесной.

Конфуций говорил:

-Ю,я объясню тебе, что такое знание. Признавать известное известным, а неизвестное неизвестным - это знание.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.