Глава пятая. Быть в мире, быть пространством и временем

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава пятая. Быть в мире, быть пространством и временем

Человечество пыталось достигнуть полноты осуществления многими способами. Обычно мы пытаемся отмерить маленькое личное пространство, использовать энергии окружения и встречаться и достигать объектов одного вида, избегая других объектов.

И тем не менее, наверное, имеется другой, более исполненный смысла путь достижения полноты существования. Крошечные области пространства, где мы обитаем, и твердые непрозрачности, которые определяют такие пространства (включая нас самих и все другие вещи), не являются по сути ограничивающими или фрустрирующими. Они в некотором смысле есть «пространство», и это «пространство» суть открытое и освобождающее измерение.

Мы, будучи человеческими существами, имеем доступ к этому измерению как к части нашего уникального наследства. Тем не менее наше «достижение» этого зависит от отказа от обычных ориентации на достижение, потому что обычные понятия «личности» и «мира» слишком фиксированы, чтобы подходить для отыскания «пространства». Путем замены этих негибких взглядов альтернативной моделью, которая затем может расцвести в освобождающее видение, мы можем осуществить радость и полноту свершения, включенные в «человеческое бытие». Это видение излагается в более фундаментальных терминах, чем те, что просто утверждают существование людей, мест и вещей. Тем не менее это — видение, которое мы, как человеческие существа, можем обнаружить в непосредственном опыте.

Однако даже «опыт» связан с допущениями, непри ложимыми к этому видению. Итак, каждой черте нашего существования, как при своего рода генеральной, уборке должен быть брошен вызов. Нам необходимо проложить путь чему-то поистине свежему.

Вызов не является в этом случае только предварительным шагом в более живых исследованиях. Скорее он сам может быть путем к Большому Пространству. Жесткие и затемняющие перегородки феноменологически определяют все вещи и ориентации нашей сферы. Эти же самые преграды представляют также и путь к более высоким пространствам. По этой причине полезно перечислить и поставить под вопрос физические, позиционные и идеационные (мышления) разграничения, тем временем отмечая и раскрываясь за пределы допущений, содержащихся в нашем «вызове».

Требуется основательная переориентация, прежде чем можно будет увидеть все структурирующие факторы, представленные в качестве переживания. Когда можно будет все их принять во внимание, они станут самым прямым путем к Большому Пространству. Тем временем, работая с тем, что мы принимаем за индивидуальные единицы, мы предстаем перед лицом других факторов обычной видимости, в которую мы тогда Должны «вступить» и которую должны заново переоценить. Таким образом, мы сначала склонны искать Большое Пространство в рамках выбранных предметов, объектов нашего обычного узкого фокуса внимания. Попытка проникнуть сквозь них, воспринимая их как главный вход, а Большое Пространство как «глубинное» измерение, помогает нам заметить и другие факторы, вторые необходимо принять во внимание, если вообще должно быть осуществлено реальное изменение.

Это приводит к более широкому углу обозрения, который также способствует более глубокой оценке «Большого Пространства, потому что это «пространство» является измерением, лежащим в основании и схватывающим взаимодействия и переживаемые события. Мы видели, что Большое Пространство не есть лишь вместилище изолированных вещей. Когда мы достигаем большей «широты» перспективы, мы можем высвободить наше внимание от тонких, но важных сил, структурирующих видимость. Тогда мы можем продвинуться нa новую территорию, достигая новых «глубин».

Именно потому, что Большое Пространство связано с взаимодействием, «широта» и «глубина» в определений момент сводятся к той же вещи. В этот момент уместно говорить о по-настоящему значительной перемене в «фокусной установке», изменении, которое проникает до Большого Пространства через охватывание самой ситуации, как она есть, как Большое Пространство. Наряду с узкой точкой зрения, которую имеем мы на ситуацию, имеет место другая, более широкая перспектива, неотделимая от ситуации как целого и которую нельзя иметь или достигнуть. Она всегда «есть» как высокая оценка неизмышленной и ненарушимой открытости Пространства.

Мы начали обнаруживать невыдуманную «пространственную» перспективу, выполняя упражнения 1–6 главы второй. Эти упражнения помогли нам войти в глубину отобранных объектов путем достижения их глубинного измерения — Большого Пространства. Остальные упражнения в главе два и упражнения главы три путем исследования более привычных составляющих ситуации содействовали расширению видения. Далее глава четвертая расширила перечень таких «широтных» объектов, включив более тонкие из них «внешних наблюдателей» и «свидетелей».

Следующий шаг состоит в интеграции тонкого восприятия глубинного измерения и широтных факторов, рассматриваемых в главе четвертой. Выполнение этого требует интенсификации «пространственного» оценивания и более живого экзистенциально-ощутимого вызова «внешним наблюдателям» и «свидетелям». Этой цели служит упражнение 15.

Упражнение 15. Уединение в горах (горный ретрит)

А. Найдите приятное место на вершине горы или очень высокого холма. Место должно быть таким, чтобы из положения сидя голубое небо окружало почти все поле вашего видения. Небо должно быть голубым, но не слишком ярким. Идеальное время года для этого упражнения — осень и зима. Сядьте в удобном положении, с прямой спиной, слегка приоткрытым ртом, дыхание ровное. Ваши глаза должны быть открыты, но сильно расслаблены. Попытайтесь свести до минимума мигание, не делая из этого источника напряжения.

В течение первого дня вашей практики в этом горном окружении сконцентрируйтесь на всех упражнениях с гигантским телом (1 — 13), с гигантом, расположенным в небе впереди и немного выше вашей линии видения.

В течение следующих нескольких дней просто внимайте непосредственной близости неба. Дайте вашему пристальному взгляду на небо и визуальной концентрации полностью релаксироваться. Когда вы вглядываетесь в небо, вдыхайте голубое пространство перед собой. То есть втянитесь в глубокие, но релаксированные дыхания как через нос, так и через рот, полагая, что в действительности само голубое небо входит в вас. Мягко втягивайте это пространство в свое тело, так, чтобы оно пропитало собой каждый уровень физического организма, рассмотренного в упражнениях с «гигантом». Когда вы вдыхаете, считайте, что ваше «дыхание» сливается к небом. Делайте это по меньшей мepe в течение нескольких дней.

Б. Дайте пространству, которое в вас входит, прочитать ваши мысли, чувствования, восприятия, суждения и воспоминания, а также каждую клетку своего тела. Позвольте этому щедрому и живому пространству Проникнуть за все ограничивающие перегородки.

В. После выполнения А и Б в течение нескольких дней посмотрите, может ли голубое небо над вами, перед вами, позади вас и с каждой стороны вас в соединении с вашим дыханием войти в каждую часть вашего тела и мыслей. Когда вы выдыхаете, позвольте этому «пространству» вернуться во внешнее пространство через каждую пору своего тела. Имеет место полное смешивание.

Комментарий 15 А — В

Упражнения 1-14 помогли сделать наше чувство пребывания в воплощении более текучим и восприимчивым к этой встрече с «пространством». Упражнение 15 продолжает привносить яркость, оживотворять инсайты прежних упражнений. Оно знакомит наше внутреннее бытие с некой бесконечной энергией, которая пребывает «здесь». Такая энергия реальна, ощутима и доступна.

Обычно мы ищем энергию и питание целенаправленно с ориентацией на достижение. Мы хватаемся за то, что есть «здесь», так что это сводит его до статуса точки, местоположения (locus), которое должно бы истощено до опустошения прежде, чем произойдёт переход к следующей точке в бесконечных поисках полноты осуществления. Это обедняющий подход. Работа с предыдущими упражнениями и обсуждениями может помочь удостовериться, что такие превратные представления относительно «здесь» и «достижения» недейственны при попытках выполнения упражнения 15.

Если это упражнение неизменно выполняется в течение пяти часов ежедневно в течение трех недель, вы обнаруживаете, что «пространство» буквально является пищей, подобно траве на пастбище. Вы можете даже испытать чувство «наполненного желудка» — полного насыщения. Тело и ощущения функционируют более гармонично, чувства более наполнены. Если вы можете открыться большему присутствию Большого Пространства, обнаруживается безграничное поле питания и полнота, доступные «здесь». Глубокое голубое небо может послужить путем к такому контакту.

Г. Продолжайте практиковать смешивание, описанное в В. Позвольте пропитыванию «пространством» стать таким полным, чтобы оно включало ваше местоположение, ваше тонкое ощущение положения, позиции относительно и окружающего неба, и вашего свершившегося прошлого, и предвкушаемого будущего. Сдайте все позиции — «здесь», которые вы занимаете, а также окружающую пространственно-временную среду, которая включает вас и ваши устремления. Это не вопрос отрицания чего-либо. Просто уделите внимание этим тонким структурирующим факторам и позвольте освобождающему качеству пространства удостоить их своим прикосновением.

Комментарий 15 Г

Снова затрагивается тема «внешних наблюдателей» и «свидетелей» — направленности, заданной местоположением. Если «здесь» — только подстрекательство к направленности, к приобретению, и существует противоположность «тому вне», тогда «здесь» — скудно, хрупко, несет тревогу, ненасытно — оно слишком мало, чтобы вместить полноту осуществления.

Д. После выполнения этого упражнения в течение некоторого времени вы можете заметить тончайшее выражение местонахождения, которое включено в само «переживание». Даже это следует высвободить. Полнота, предлагаемая новым видением, не есть «переживание».

Комментарий 15 Д

При выполнении этого упражнения могут иметь место прекрасные пробуждения всякого рода. Однако важно позаботиться о нефиксации этих проявлений, включая «сытость», упомянутую выше.

Мы можем открыться измерению, не являющемуся Деланием, достижением, переживанием, происходящим или даже определимой отдельностью. Расположение, направление, вещь и переживание — все связаны на многих уровнях. Мир настоящего — объект для изменения во времени, для направленности времени. Любая особая позиция в этом мире — также объект для этого.

Если мы говорим о пережитых позициях и укрепившихся траекториях, каждая позиция является вовне-направленной или вперед-направленной. Мир — это размещение системы отсчета и фон, задний план, который лежит в основании всех отношений. Значения направлены наружу к объявленному законным миру ч вперед в предвкушении контакта или достижения. Все переживания выражаются в терминах значений, и они имеют местонахождение и направление. Мир как задний план и «здесь», как авансцена, передний план представляет поляризованное поле, бытие «данное вместе» как «Значение».

Обычно мы можем только сказать, что мир лежит в основе смыслов, но согласно нестандартной ориентации, излагаемой здесь, мир есть «значение» в особом смысле термина, который может начать быть постижим во время практики упражнения 15. И точно так же, как значения и переживание направлены, так и сам мир, значимый и переживаемый, должен двигаться или идти — должен обычно претерпевать перемены, выработанные временем.

Е. После пробуждения к проникающему и освобождающему восприятию «пространства» в горной обстановке погрузитесь в более плотно населенное и даже возбуждающее окружение, такое, какое обычно существует в современной городской жизни. И там также попытайтесь отыскать такое же расширяющее и релаксирующее присутствие «пространства», какое вы нашли на горной вершине.

Комментарий 15 Е

Для начального понимания особенно «пространственных» упражнений и «пространственной» составляющей этого нового видения очень важен выбор окружения. Обычная ткань нашего окружения и занятий с сопровождающими их давлениями и наших вытекающих (отсюда) рефлекторных реакций очень затрудняет оценку по достоинству «пространства». Наше внимание, привычки, эмоции — сама нервная система — все застывают в некоем неровном и тусклом паттерне, характеризуемом непрерывным давлением. Но как только мы познали вкус «пространственного» измерения и трансцендировали тонкий аспект «движения» («going») всего переживания (как сделано в упражнении 15 Е), эту свободу и релаксацию можно найти и насладиться ими разгаре любой повседневной деятельности.

Чтобы понять связь между направленностью времени направленностью значений, мы должны начать рассматривать «время» как вторую основную грань «существования». Большое Пространство — это беспредельная открытость. Эта открытость не является только лишь потенциальной, но она осуществляется, совершается и выражается динамизмом, который открытость сама по себе делает возможным. То есть, поскольку Большому Пространству не присущи никакие ограничения или препятствующие факторы, динамизм, становящийся возможным благодаря этому Пространству, также неограничен. Этот динамический аспект есть Большое Время.

Жизненность Большого Времени есть прямое выражение или доказательство открытости Большого Пространства. Большое Время измеряет глубину и ширину Большого Пространства. Так же как обычный звук нуждается в пространстве, чтобы быть и, в свою очередь, дает доказательство протяженности этого пространства, так и Большое Время оглашается в, говорит о и звучит из бесконечности Большого Пространства. Вся видимость есть Большое пространство. Исследуя это, можем видеть, что хотя вся форма и перегородки, разделения есть Большое Пространство, данность формы и разгораживание или выстраивание формы в особые конфигурации есть Большое Время.

Большое Время показывает или передает (как в смысле вызывания, так и проведения в жизнь) Большое Пространство посредством демонстрации бесконечного разнообразия. Все, что «есть», зависит от Большого Пространства и Времени.

Поскольку воплощения, вызывания Большого Пространства посредством Большого Времени судятся согласно ограничивающему типу «познавания» как «вещи» и «экзистенты», появляется необходимость утвердить в качестве действенных более низкие пространство и время. С одной стороны, Большое Время представляет его бесконечные разновидности таким образом, что они не представляют «части» Большого Пространства и не блокируют друг друга — все они непосредственно есть полное Большое Пространство и все переплетены. С другой стороны, обычное знание знает только вещи, случаи, экзистенты — и все они несовместимы, — где «есть» одно, «нет» другого.

В перспективе существования бесконечность Большого Пространства и его разнообразие достижимы только путем подсчета неопределенно многих отдельных существований, последовательно случающихся. Хотя Большое Время обнимает все некоторым исчерпывающим, нерастянутым образом, низшее время должно сообразовываться с точкой зрения раскладки «одной вещи за один раз», окруженной ограниченным «знанием».

Время на низшем уровне или как более низкий уровень кажется диффузным или равномерно распределенным. Вместо выражения открытости Большого Пространства оно расставляет (во времени) (times out) вещи, различия и качества. Его экспрессивность становится линейным потоком значений, которые в своем утверждении несовместимы, взаимозаменяющи. Проникающее вызывание к жизни Большого Времени становится расплывчатым пятном значений, которые уводят нас за и дальше без того, чтобы когда-либо подойти к главному вопросу — присутствию Большого Пространства.

Значения не могут показать Большое Пространство именно потому, что они уводят человека вне, делая «здесь» зависимым в его значении от «там снаружи», «впереди», «позади» и в «прошлом». «Ход» времени является следствием его рассматривания в терминах значений и существований (вещей, расположенных исключительно «здесь», закрывающих другие или противоположные обстоятельства). Время и значения создают ограничивающие поверхности, которые являются скорее малопроницаемыми и затемняющими, чем раскрывающими.

Альтернатива выглядит как проникновение за них или даже как снятие этих поверхностей. Но Большое Время не должно проникать в смысле «прохождения сквозь» — оно не имеет препятствий и недистрибутивно. Не должно оно и отвергать или отрицать любую видимость, поскольку даже «существования» при видении их как Большого Времени совместимы с особым «несуществованием» Большого Пространства и в действительности не являются «существованиями». Значения и существования блокируют подобных себе только тогда, когда они рассматриваются как таковые в пределах ординарного времени.

Значения и существования можно также рассматривать в перспективе Большого Знания, Большого Времени. В этом случае «мы», наша позиция, переживание и ориентированность на цель, которые все есть тонко расставленные и направленные значения, не случаются сами по себе и не установлены.

Цели не релевантны Пространственно-Временному-Знанческому видению. Горная практика предназначена помочь разоблачению в основе своей самоограничивающего и обедняющего характера целенаправленного переживания. Далее она служит показу бесконечного динамизма, который есть «здесь» для Большого Времени, без того, чтобы Большое Время стало лишь иначе установленным и направленным значением или «переживанием за пределами переживаний и значений».

Нас привели к мысли о реальности как о включающей постижение существования — «нечто» ярко освещенное по сравнению с задним планом «ничто» (или пустого пространства). Мы противопоставляем энергетическую жизнь статической смерти (небытию и непроисходящему). Но даже, казалось бы, «положительные» элементы таких пар выдвигают себя вперед так, что это становится мертвящим, пока мы не сможем использовать Большое Знание, чтобы видеть их в их природе Большого Времени.

Оживление переживания через упражнение 15 дает возможность понять трансценденцию всего «происходящего» и «переживания» по-новому. Реализация всепроникающего «непроисходящего» не включает в себя отсутствия, пробела в линейных рядах событий. «Несуществование» Большого Пространства — это благотворитель (бенефактор) жизни и наличие реальности, а не угроза ей.

Соотнесение «значений» с «временем», а «времени» — с коммуникацией не может быть объяснено в терминах общепринятых определений этих терминов. «Значение», «положение» и «направленность» приобретают новое значение в контексте нового видения.

При возвращении к низко-пространственным образам платформы или выигрышной точки для наблюдения, а также к образу вмещающей камеры мы можем увидеть, что это именно значения, которые для того чтобы значить, требуют относительно статической позиции, определенной подобным же статическим окружением (и вместилищем). Значения работают в терминах «значимых вещей», которые неизбежно должны быть размечены ненарушаемыми границами, непроницаемыми перегородками. Значения зависят от пределов, установленных нашему вниманию в отношении динамизма и разделения, перегораживания.

Мы не замечаем, что все определяющие поверхности еще накалены добела и податливы, как для ковки. Это было бы слишком угрожающим, поскольку мы и наше положение были бы тогда предметом того же самонаблюдения. Самоориентация требует основательном укрепления, которое может существовать только в до вольно замороженном энергетическом состоянии. Более низкое пространство является вместилищем, ограничивающей тюрьмой, но тюрьмой, за которую мы благодарны. Оно милосердно отказывает нам в пространстве для достаточно широкой перспективы, чтобы увидеть целое того, что включено в нашу реальность. Мы не способны выйти за пределы самих себя, чтобы посмотреть внимательно, и мы не хотим этого.

Если мы рассматриваем более низкое пространство как камеру, тогда о значениях можно мыслить как о (многих) эхо, которые отражаются от ее стен. Но фактически эти эхо не только звучат, но в действительности и определяют эти стены. Камера сама по себе является значением или, более точно, вместе со всеми другими вещами задается временем как ряд значений. По этой причине стены вместилища связаны со стенами, очерчивающими поверхности вмещенных объектов. Чтобы пройти сквозь один набор стен, мы должны проникнуть сквозь другой набор стен (включая и те, что очерчивают наши «самости»). Личную территорию необходимо трансцендировать, превзойти.

Низшее пространство — крайне эгоцентрически ориентированная утроба, защищенное место, которое тем не менее предусматривает своего рода трение или феномен противодействия.

Взаимодействие двух только что упомянутых рядов стен и есть то, что выполняют смыслы. Но это взаимодействие слишком ригидно, чтобы быть гармоничным и удовлетворяющим. Значения коммуникативны, но в том смысле, который включает действие «загораживания».

Все коммуникации и описания на этом уровне делаются «временем» Но временная болтовня, которая структурирует и разделяет нашу эгоцентрически ориентированную сферу (в том смысле, что остается возбуждающей «загораживание»), снимается более открытым «пространством». И такое более открытое пространство не становится камерой, отражающей чьи-то личные образы и послания.

Хотя не подвергаемое сомнению (а для низшего пространства бесспорное) наложение самости включает в себя суждения о ее строении, нет ничего «там снаружи», что было бы независимым объектом, верно или неверно оцениваемым. В более общем смысле важно понять, что мы не принадлежим к чему-то и не определены чем-то, что являлось бы поистине другим («миром») и находилось бы где-то еще (в «мире») Тогда следует дальнейшее осознавание, которое может нам помочь трансцендировать даже идею «самости «здесь», которые «не принадлежат чему-то еще».

Такое понимание само по себе не включает значений. Парадоксально, что это понимание может быть более доступно нам, быть буквально под рукой, как только нам показано, что понимание не должно быть чем-то иным, нежели значения или где-то еще. То есть это не должно быть «пониманием», которое очерчивается особой характеристикой, что это — «за пределами значений».

Нам нужно культивировать равновесие перспективы между открытостью Большого Пространства, прославляемой свободной от значений способностью Большого Времени, и барьерами низшего пространства, отмеченного распространением значений, составляющих низшее время. В перспективе Большого Пространства открытое «пространство» и разгороженное, разделенное «пространство» — одно и то же. Именно охватывание всех граней видимости показывает нам природу открытости и «несуществования» Большого Пространства. Без бесконечного разнообразия как оценки видимости наше понимание Большого Пространства было бы слишком ограниченным.

До тех пор, пока в силе дихотомии наподобие «существования» и его отсутствия, «несуществования» дискуссии об отношении Большого Пространства к конкретной видимости будут казаться проблематичными. Как может «несуществование» вести к видимости? Это возможно, потому что обычные идеи о «несущевовании» — и о «видимости» и «существовании» — здесь неприменимы.

Термины «существование» и «несуществование» используют обычно в приложении к линейным рядам. Существование видится как причинные точки (моменты) в пределах ряда. Тогда «несуществование» относится к пробелу, бреши в рядах. Если бы серия-сегмент была лишена вещей или причин, тогда, естественно, проистекающее как результат существования в рядах, видимость не «случилась» бы.

Но это не единственный путь к пониманию «несуществования», «видимости» и их взаимоотношения. Мы можем обнаружить, что нет никаких пропусков или препятствий, никакой серии и никаких результирующих, следующих из предшествовавших причин.

Видимость не исходит из чего-то, не предлагается кому-то. Не связана она и с чем-то еще. Поэтому она может «быть», не будучи втянутой в какого-либо рода серию (где экзистент потребовался бы как причина). Утверждение о том, что видимость не имеет никакой вещи как причины, таким образом, указывает не на то, что в причинно-следственных рядах имеется брешь, а скорее на то, что могучая, дающая пристанище открытость позволяет, допускает видимость.

Реальность есть Большое Пространство и Время, и для этих измерений нет никаких препятствующих факторов. Поскольку Большое Пространство открыто и всевмещающе, отсутствие сдерживающих влияний само по себе достаточно, чтобы видимости быть. Так как время бесконечно (в смысле, который мы исследуем позднее), бытие видимости не нуждается в вовлечении заполняющего (брешь) колышка в уникальных рядах дискретных моментов. То есть нет никаких конечных моментов, которые вызывают друг друга в серийной форме рядов.

Обычно время — это мысль, о том, как разделенная на сегменты труба простирается в будущее. Но преходящий характер сегментов нет необходимости принимать в качестве доказательства периодического процесса или реальности и конечности таких сегментов. Скорее, преходящность можно принять как путь, на котором Большое Время разбирает или смахивает поверхностные конструкции, чтобы освободить нас от привязки к точке зрения низшего времени. При достаточной сенситивности могут возникнуть переходные, промежуточные взгляды, которые не принимают низшее время как единственную реальность. Тогда акцент на таких поверхностных перегородках, разделяющих время, может быть ослаблен, и вся трубоподобная картина времени (поделенного на сегменты или нет) может коллапсировать.

Это могло быть понято неверно, как означающее, что, если бы мы были захвачены визуальным трансом так, что забыли бы особые переходы и изменения состояния, тогда мы могли бы не осознавать и общей направленности, и хода времени. Однако идея не в том, чтобы не стать забывчивым относительно временного характера, а исследовать его, глубоко заглядывая в него с помощью нового типа «познавания».

Обычно состояния дел представляются таким образом, что они, кажется, составляют свой «срез времени» — они как будто заполняют его целиком. Все, чему еще предстоит случиться, должно поэтому занять последующую временную позицию. Это приложимо даже к фундаментальному характеру наших жизней. Если мы хотим быть, мы должны, по-видимому, продолжать двигаться вдоль линии времени. Тогда наше бытие — очень беспокойное дело, всегда требующее движения. Ставя под сомнение это акцентирование движения, мы можем обнаружить, что время поддерживает новый недистрибутивный способ бытия.

Картину «хода», «движения» можно заменить альтернативными. Более того, мы можем видеть (см. в главе 7 — 10), что «движение» не «двигается», даже если кажется, что оно делает это. Направленность есть нечто, с чем следует бороться, но она также и нечто что попросту совсем не применимо. Обычно само по себе линейное время не является линейным, хотя видимость линейности легко находит пристанище и Большом Времени.

Большое Время и более низкое время — не противоположные состояния. Один из наиболее прямых путей обрисовать это — рассмотреть, что различные «времена»: «теперь», «тогда», «прежде», «после», даже два миллиона лет с этого момента — не могут предстать как доказательство любого коренного изменения во времени. Различные времена не нарушают недистрибутивной природы Большого Времени. Они не окончательно разъединены посредством соответствующих позиций во временном ряду. «Ряд» — это фикция.

«Сейчас» и «два миллиона лет назад от этого сейчас» — по существу одно и то же. Оба они «здесь и теперь» без включения в их бытие существования, исключительного и агрессивного занятия временной ниши. Перегородка, которая разделяет их, не из числа тех, что составляют условия временного расстояния. Мы можем раскрыть эту перегородку.

Ни мы, ни время не выбиваемся где-либо «вверх вперед». Нет ни эволюции, ни «от» или «к», ни творения или начального момента, ни существования. «Несуществование» возникает, но оно делает это чудесным образом — не производя своего чуда из каких-то несоответствий в пределах нашей стандартной картины реальности (с ее делателями, переживающими, переживанием, очевидностью и т. д.). Все чудесное есть Большое Пространство, Время и Знание.

Если мы настаиваем на мышлении в терминах «делания» и «случающегося», мы можем сказать, что Большое Пространство делает Пространство, Большое Время делает Время, а Большое Знание — Знание. Мы продолжаем принимать их в качестве предмета или причин, устанавливающих что-то еще, но они действуют сами или говорят сами за себя. Мы можем комментировать наше ошибочное впечатление как простирающееся или рассеивающееся по плоской поверхности, так что кажется, что оно имеет место снова и снова. Но эта ошибка и этот комментарий сами по себе есть Пространство, Время и Знание, которые не ограничены до плоской, простирающейся поверхности и не являются повторением чего-либо. Мы живем в крайне фантастическом, магическом мире. Нет никакого «делателя» или вершителя магии. Вот почему он («мир») — магический.

Мы научились жить с этой магией, приручать ее и делать «законоподобной» и рациональной. Или, излагая это иначе, мы есть прирученная, законоподобная, рациональная внешняя видимость, которая есть… магия. Даже приемы и перегородки, выработанные на этой службе рациональному, линейному миру, являются дверями к чудесному. Они также есть Пространство, Время, Знание и не имеют никаких внутренне присущих им ограничений, вопреки их заурядной степенной внешней видимости.

Позвольте этому чувству удивительного наполнить, пропитать все обычные ситуации. Особенно в случае практики в горах, где вы полностью чувствуете себя непринужденно, понимаете ценность чудесного аспекта открытости видимости. Посмотрите, может ли эта высокая оценка быть чем-то более тонким, нежели только последним событием в ряду. Это не должно быть осмыслением, мышлением «вами» о других вещах. Большое Знание предлагает новый путь к пониманию значения Пространства и Времени.

В этой главе кратко обсуждались Большое Время и Знание, чтобы лучше проиллюстрировать роль Большого Пространства в пределах трехгранного видения Главы два и три продолжают более широко обсуждать Время и Знание. Однако следующее упражнение представляет предварительное насаждение Пространственно-Временного-Знанческого видения, как оно применяется к общепринятой видимости.

Упражнение 16. Пространство-Время-Знание на общепринятом уровне

Найдите спокойное место и посидите в релаксации некоторое время. Опустите тяжелое акцентирование из здесь-там, внутренних-внешних различениях и на особом статусе вашей самости как «делателя» или «наблюдателя». Пусть все позиции, формы и поверхности будут даны как пространство. Поскольку пространство скорее вмещает, дает пристанище, чем блокирует, вы возможно, сумеете почувствовать самого себя текущим или погружающимся в объектный полюс переживания, в действительности не двигаясь к нему. Пусть все элементы, количества, описания, движение и действие даются в качестве «времени» (но не приходящими из прошлого времени). Время подобно молнии, мерцанию и вспыхиванию, играючи предстающей, не вмораживающей что-либо в какое-то место. Эта игра пространства и времени, видимая вами здесь, не находится там вне. Она просто есть и несет с собой «познавательное» измерение. Вы не должны отстаивать себя как познающего. Все, включая ваше собственное присутствие, задается как «познавание», показывающее особый способ того, как несвязанная открытость пространства может оформляться и детализироваться временем.

Если вы хотите связать Пространство, Время и Знание с обычной картиной «познающего «я», дайте всем объектам быть «пространством», наблюдающему субъекту быть «знанием», а преподнесению субъектно-объектного взаимодействия быть «временем». Одно это «познавание» ни в коей мере не является исчерпывающим. Пространство и время могут нести бесчисленные «познавания». Если вы останетесь в соприкосновении с их открытостью и спонтанностью, вы сможете заметить и некоторые другие познавания. А это, в свою очередь, открывает больше Пространства и Времени, которые вы можете охватить. Просто снимите вашу привязанность к месту «здесь», ослабьте локацию «там вне» и уменьшите напряжение «происходящего», «теперь» и «существования». Чтобы это сделать, необходимо только наблюдать их и включить в Пространственно-Временное-Знанческое видение. Освобождаясь таким образом от всех «свидетелей» и «внешних наблюдателей», вы сможете открыться к большему из того, что есть «здесь».

Комментарий 16

Подвергнуть ситуации такому видению — значит перегруппировать черты переживания таким образом, что это полностью искореняет корень эго, без какого-либо подавления или борьбы. Упражнения, продолжающие эту перегруппировку и искоренение еще более энергичными способами, будут приведены позднее. Однако упражнение 16 указывает на весьма благотворный сдвиг в акценте, поскольку оно восстанавливает первичность оживляющих измерений, делающих возможной всякую явленность, но которые эго старается блокировать.

Эти измерения — основное убежище для всего, что ошибочно истощило себя в стремлении существовать. Существование — это весьма изоляционистская тенденция одиночества. Существование настолько категорично в плане заполнения своей позиции, что всякую поддержку и контакт следует получать, «посылая» за ними (этими размерностями). Однако существует иной и лучший путь установить контакт и радоваться полноте свержения. Мы должны не придумывать его, а просто увидеть и охватить (полноту свершения).

Хотя мы встречаемся с миром объектов, разделенных один от другого некоторыми границами, нам не следует стараться сохранять эту объектную ориентацию и предполагать, что Пространство и Время производят или заключают в себя эти объекты. Пространство, Время и Знание не являются структурами базового уровня или «веществом», из которого строятся отдельные составляющие в пределах ситуации. Пространство и Время не могут располагаться внутри объектов, не могут они и вмещаться или ограничиваться областью объектов. Есть грубая параллель между этой идеей и фактом, что для физики частицы, которые составляют объект, не должны быть строго и без всяких исключений расположены в пределах объекта. Однако Время. Пространство и Знание не расположены также и где-то еще (в пределах этого пространства).

Таким образом, мы можем ослабить даже идею об объектах как имеющих «внутреннее», поскольку «внутренние» («insides») — это иной пример «внешних наблюдателей» — они заманивают нас, не давая нам понять, что предлагается в непосредственности преподнесения объекта. Очень трудно релаксировать, когда мы располагаемся в тяжело структурированном и напластованном поле. Но включая все такие стратификации и тенденции стратифицирования в пределах Пространственно-Временного-Знанческого видения, мы можем позволить всему содействовать нашей релаксации. Тогда нет никаких препятствий и никаких отвлечений — всякое может помочь нам.

Теперь полезно просуммировать три стадии пространства, изложенные до сих пор:

Пространство, уровень один: Подобно примеру непрозрачных областей и поверхностей, раскрытых главным образом как «пространство» при видении с другой фокусной установки, мы можем сказать, что наш мировой порядок представляет собой особую фокусную установку на Большое Пространство. Пространство уровня один есть именно наша ординарная сфера, видимая в свете дальнейших возможностей человеческого свершения. В такой перспективе все наблюдения рассматриваются в качестве функции или выхода (результата) локального ограничения на Большое Пространство.

Следовало бы отметить, что даже эта новая перспектива с ее предполагаемой возможностью Большого Пространства является также объектом такого локального ограничения и отсюда справедлива только как рабочая гипотеза или видение переходной фазы. Помня такое определение, можно считать вопросом жизненной важности знание, что все, что в любом смысле является частью нашей сферы переживания, пронизано измерением Большого Пространства. Основные комментарии относительно природы Большого Пространства (насколько это может быть передано на этом первом уровне) включают:

Большое Пространство — это не вещь и о нем нельзя сказать, что оно «существует». Обычное пространство является производным, но искаженным выражением Большого Пространства. Разница в том, что «быть чем-то» и «существовать» рассматриваются как проявления малой фокусной установки, скорее, как затухание в сравнении с бесконечной полнотой Большого Пространства.

Большое Пространство суть открытое, вмещающее, охватывающее измерение, которое позволяет «деяятельность», «событие» и «существование». Точки зрения малых фокусных установок на то, что требуется для существования и для событий-происшествий, не могут охватить измерения Большого Пространства и являются по существу незавершенными.

Большое Пространство не распределено пространственно над каким-либо регионом. Оно не имеет экстенсивной размерности.

Поскольку все известные вещи отдельны и распределены в обычном пространстве, отчасти очерченном посредством различий в положении, они все близко связаны в том, что рассматривается как их размерность Большого Пространства. «Расстояние между» становится лишенным смысла.

Каждая конечная и непроницаемая область нашей сферы фактически бесконечна в ее аспекте Большого Пространства. Факт, что одна вещь «есть», не исчерпывает возможностей «бытия там» других вещей и не чинит им препятствий. Понятие стандартных областей неприменимо, но в некотором смысле любая конечная точка имеет бесконечное пространство «там».

В свете приведенных выше наблюдений ничто не установлено только одним способом, с одной историей взаимосвязанных событий. Большое Пространство не творец, сотворивший особый мир. Большое Пространство не придано одному стандартному мировому порядку и не ограничено им.

Пространство, уровень два: Это не есть особое место или сфера, а скорее результат совершения эмпирического прогресса в принятии стратегического вызова, брошенного аспектами Пространства уровня один. То есть в той степени, в которой мы учимся «открывать» фокусную установку и таким образом более близко подходить к Большому Пространству, мы живем, в отношении второго уровня к Большому Пространству. Это отношение может проявляться бесконечными способами. Типичные примеры включают в себя увеличение личной свободы, уменьшение психологического давления, большую физическую релаксацию, повышение чувствительности и даже парапсихологические способности, такие, как телепатия и ясновидение. Еще более высокие степени раскрытости могут приводить к большому разнообразию открытий.

Но на этом втором уровне открытость Большого Пространства и ослабление чувствуемых ограничений все еще являются объектом тонкого, самоцентрированного толкования или интерпретации «стандартного мирового порядка». Так что свобода Большого Пространства все еще предназначается нашему ограничивающему удобству.

Пространство, уровень три: Здесь картина «уровней» нарушается, что сводится к высказыванию о том, что стратегия открытия фокусной установки исчерпывается. Нет более никаких низких пространств. Сначала для нас невозможно понять Большое Пространство, не связывая его с тем, что мы знаем, с нашими путями познавания и с нашими прагматическими схемами. Отсюда обращение к фокусно-установочному подходу с тем, чтобы допустить расположение Большого Пространства в некотором постижимом отношении к обычному переживанию. Но в конечном итоге выясняется, что Большое Пространство не выше, чем что-то еще, и что переживание Большого Пространства «такое же», что и узкое «установочное» переживание.

Хотя для нас и возможно осознать, что Большое Пространство — не просто «большое» пространство, это понимание зависит от тщательного следования нами самими по пути один-два-три. Вопрос просто в том, чтобы научиться высоко ценить то, что есть «Здесь» обычно, а путь к этой высокой оценке, как оказывается, требует этих промежуточных видений.

Хотя уровень три не есть место по отношению к нему самому, он включает в себя сдвиг в перспективе, который имеет огромное жизненное значение. На этом Уровне мы полностью преодолеваем самоцентрированную ориентацию и наполняемся всем живым и неживым. Местоположения и отношения, проблемы и замешательство — ничто больше не связывает нас. Они видятся как прекрасная игра Большого Пространства (без рассмотрения Большого Пространства в качестве внешнего творца игры). Жизнь и смерть также являют собой хорошую игру, не связывая наших возможностей в каком-либо отношении. У нас нет никакой улучшенной ориентации, и все же мы полностью готовы для помощи другим людям или для улучшения вещей, — выражая глубокое понимание и служа примером нашей высокой оценки совершенства в понятиях, направленных на улучшение точек зрения других.