Глава двенадцатая

Глава двенадцатая

Подслушивать человеческие разговоры мышам было совсем не трудно. В кабинете президента человеческого храма имелись потаенные мышиные норки, и мыши могли сидеть там и, подглядывая, видеть любого, кто говорил с президентом храма. Арджавам дас, президент храма, принимал в своем кабинете мужчин и женщин почти весь день напролет. А когда он говорил по телефону, голос его собеседника раздавался из селектора, стоявшего на столе.

Шива-джвара заверил Чхоту, что мыши-преданные помогут ему узнать что- либо о Нимае, но на деле оказалось, что мыши слишком заняты, чтобы тратить время на подслушивание. И тогда Чхота стал делать это сам, по нескольку часов в день сидя в норке.

Он слышал множество имен и названий городов, но никто не упоминал о Нимае. Однажды один преданный, звонивший из Индии, назвал имя Гаурачандры Свами. Чхота знал, что это был Гурудев Нимая. Преданный сказал, что звонит по просьбе Гаурачандры Свами, который хочет, чтобы его секретарь приехал к нему в Бомбей. Но преданный не успел договорить, так как на линии начались помехи, и он сказал, что перезвонит позже. Но он так и не позвонил, по крайней мере, в то время, когда Чхота подслушивал, что он делал очень часто.

Чем больше Чхота наблюдал за Арджавамом, тем больше он ему нравился. Арджавам выслушивал все жалобы и пытался как-то помочь, хотя чаще всего он мало что мог сделать.

Арджавам не переедал и очень мало спал, и, как заметил Чхота, каждую свободную минуту он открывал «Шримад-Бхагаватам» и начинал читать - даже если это были всего лишь две минуты, - пока его опять не прерывали.

Он с большим чувством повторял мантру, и Чхота даже видел несколько раз, как он, думая, что его никто не слышит, начинал громко молиться. Один раз он воскликнул: «О Кришна! О Прабхупада! Что же мне делать? Я совершенно не пригоден к этому служению. Все, кажется, недовольны мной. Но все равно, пожалуйста, дайте мне возможность служить вам!»

Чаще всех к Арджаваму приходили казначей, преданный, отвечающий за проведение санкиртаны, и управляющий храмом. Казначей говорил, что у них нет денег и что Арджавам должен достать их. Преданный, отвечающий за санкиртану, говорил, что Арджавам должен отпускать на санкиртану больше преданных. Управляющий храмом говорил, что никто не хочет действовать сообща. Как-то пришел один преданный и сказал Арджаваму, что тот не подходит для должности президента.

- Ты слишком мягок, - заявил критик, - и, если можно так выразиться, ты слишком наивен, чтобы быть президентом храма. Моя жена сказала мне, что ты очень уж прислушиваешься к мнению своей жены. В наши дни президент храма должен быть подобен верховномк правителью. Моя жена говорит, что ты должен позволить кому-то другому принять на себя руководство.

- Я не возражаю, - ответил Арджавам. - Но кому?

- Может быть, я мог бы стать президентом, - произнес критик.

Арджавам пообещал, что вынесет этот вопрос на обсуждение на следующем собрании совета храма.

Каждый день в полдень приходила жена Арджавама и приносила ему тарелку с холодным прасадом. Она говорила, что хочет уехать из города в другое место, а один раз рассказала о женщине, которая все время старается как-то уязвить ее. Очень часто приходили несколько незамужних девушек, которым было уже больше тридцати и даже сорока лет и которые очень хотели выйти замуж; они спрашивали Арджавама, нет ли у него уже каких-либо кандидатур. Арджавам, казалось, искренне сочувствовал им, но он не мог дать им мужей, хотя Чхота слышал, как он обзванивал преданных и спрашивал, не согласятся ли они взять в жены кого-то из этих женщин.

Иногда Арджавам беседовал с преданными, которые хотели покинуть Движение. Он выслушивал то, что они говорили и убеждал их не оставлять попыток обрести сознание Кришны. Он разговаривал также с теми, кто хотел поселиться в храме, он подбадривал их и объяснял правила проживания в храме. Порой по просьбе совета храма он вызывал к себе какого-нибудь преданного или преданную и делал им выговор. Он начинал этот разговор с извинений и просил преданного не обижаться. Многие преданные приходили к нему с какими-либо требованиями. Однажды, например, вошел повар и заявил:

- Я хочу сменить вид служения - я хочу выходить на улицу и проповедовать.

Арджавам сказал ему, что это хорошая идея, но ему придется подождать, пока ему не найдут замену. Он часто убеждал людей быть терпеливыми и сдерживал тех, кто делал очень резкие заявления, вроде того, какое прозвучало из уст повара, который как-то сказал:

- Я больше не считаю, что кормление людей приносит какое-то духовное благо.

Однажды Арджавама посетили родители одного еще очень юного преданного. Они сказали, что им нравится храм, но они хотели бы, чтобы их сын стал врачом. Когда же Арджавам заверил их, что у него нет никаких возражений, они попросили его:

- Он прислушивается к Вашему мнению - пожалуйста, вразумите его. Он просто взбунтовался против нас, не так ли?

Слушая изо дня в день все эти разговоры, Чхота заметил, что преданные, представляя свои доводы, часто перевирали и искажали слова Арджавама.

Когда же эти искаженные слова доходили до ушей Арджавама, он не поправлял преданных, из уст которых они звучали, или же делал это в очень мягкой форме.

В один из дней, когда Чхота все так же сидел и слушал, хоть и не очень внимательно, в кабинет вошел Вира дас, управляющий храмом, и попросил разрешения уничтожить мышей. Чхота вскочил и задрожал всем телом.

Первым его побуждением было тут же убежать, но он заставит себя остаться и дослушать.

- Они приходят ночью на кухню и едят бхогу, - говорил Вира, - а иногда они делают это даже среди бела дня. Повара совсем потеряли терпение. Я хочу рассыпать по полу стрихнин. Их, наверно, здесь уйма.

- Лучше поддерживать везде чистоту, - возразил Арджавам. - Вайшнавы не должны убивать. Помнишь историю, в которой Нарада сделал охотника преданным. Этот охотник потом не убивал даже муравьев.

Услышав, как человек проповедует ненасилие, Чхота почувствовал глубокое волнение. Он высунул голову из норки, чтобы посмотреть, какое впечатление слова Арджавама произвели на Виру.

- Но это нереально, - не согласился с ним Вира. - Если уж где-то завелись мыши, можно мыть и убирать хоть день и ночь, они все равно не уйдут.

- Прабхупаде это было не по душе, - настаивал на своем Арджавам. - Я читал, как однажды преданный спросил его: «Можно нам убить крыс, Шрила Прабхупада?» И Прабхупада ответил: «Нет, это тебя нужно убить».

Прабхупада говорил, что крысы и мыши - это представители Майи, которая посылает их к нам, когда мы не поддерживаем чистоту. Может быть, нам устроить генеральную уборку? Можно использовать также какие-нибудь неядовитые дезинфицирующие средства.

Было похоже, что Арджавам настроен очень решительно. Это был вопрос, относительно которого он имел твердое мнение. Чхоте очень хотелось иметь хоть какую-то возможность помочь ему и привести свои доводы в его поддержку. Ему на ум пришел один из них: «А как насчет того, что отец Шрилы Прабхупады оставлял в своем магазине на ночь для крыс миску риса?» Чхота хранил в памяти также множество цитат, но он не мог говорить.

Его судьба и судьба всех мышей была в руках Арджавама.

- Неядовитые дезинфицирующие средства? Ты имеешь в виду что-то вроде борной кислоты? Такие вещества не действуют даже на тараканов.

- А что ты скажешь о мышеловках?

- Нет, - ответил Вира, - мыши слишком умны для этого. Мы должны отравить их.

- Прабху, - проговорил Арджавам, - ты должен подумать о том, как избежать убийства. Вспомни о том, как сурово убийство осуждается в шастрах. Мы навлечем на себя кармические последствия. Даже кшатрии, которым дозволено убивать животных, должны искупать этот грех. Я не так давно читал что-то подобное в Седьмой Песни, и мне кажется, там говорится и о мышах.

Арджавам открыл «Бхагаватам», который всегда лежал у него на столе, и нашел нужное место. Он прочитал вслух:

«Необходимо смотреть на животных, таких как олени, обезьяны, верблюды, мыши, змеи, птицы и мухи, как на своих детей. Поистине, сколь мало различие между детьми и этими безобидными животными».

- Я признаю это, - отозвался Вира. - Но даже Шрила Прабхупада позволял убивать грызунов, когда они становились совершенно непереносимы. Я слышал, что, когда владелец дома решил истребить всех крыс и мышей, Прабхупада сказал, что не возражает.

Чхоте захотелось закричать: «Но все было не совсем так! Когда владелец дома спросил Шрилу Прабхупаду, тот не дал согласия. Но затем домовладелец вернулся и начал настаивать. Но сейчас-то никакой домовладелец не настаивает».

- Арджавам Прабху, - продолжал Вира, - мыши пробираются даже в алтарь и пьют воду и едят цветы Радхи-Кришны. Они ползают по Божествам.

Это оскорбление, сева-апарадха. И если мы позволим мышам делать это, это тоже будет сева-апарадхой. Ты президент храма, и именно ты навлечешь на себя кармические последствия. Божество - это Бог, но преданные Бога должны защищать Его от врагов и грызунов.

- Да, - промолвил Арджавам. Он, казалось, начал поддаваться. Преданные знали, что Арджавам очень податлив, и если в течение долгого времени упорно стоять на своем, он изменит свое решение.

- Президент храма должен быть больше кшатрием, чем брахманом, - сказал Вира. - Это война, не так ли? Мы - преданные, а мыши - демоны, насколько я понимаю. Господь Кришна пришел, чтобы уничтожить демонов и защитить преданных. Я уже давал им отраву до этого, но в этот раз я решил сказать об этом тебе. - Вира встал, намереваясь уходить.

- Я считаю, что этот вопрос относится к твоему ведению, - заметил Арджавам. - Но мне кажется, мы должны обсудить его на еженедельном собрании совета.

- Я не возражаю, - отозвался Вира. - А пока я отравлю стрихнином очередную партию мышей сегодня вечером. Спасибо, что уделил мне время, Прабху, - сказал он, выходя из комнаты.

Арджавам повесил на дверь табличку «Не беспокойте. Я отдыхаю». Он сел за стол, мягко массируя лоб. Затем он открыл «Шримад-Бхагаватам».

Чхота выбрался из норки и начал взбираться по ножке стола. Он действовал под влиянием сильного и безотчетного внутреннего побуждения.

Но поскольку он был высокоразвитой мышью, он остановился, чтобы немного подумать. «Если Нимай мог разговаривать с другой мышью, - сказал он сам себе, - то и я могу говорить с другими людьми». Чхота выбрался на поверхность стола и, подняв голову, внимательно посмотрел на Арджавама.

Он увидел, что Арджавам был коренастым человеком с темными волосами и добрыми глазами. Чхота произнес внутренно: «Господь Кришна, пожалуйста, помоги мне».

Арджавам удивился, увидев Чхоту.

- О, - сказал он, смотря в усатую мордочку мыши, - ты слышал, что мы хотим убить вас?

- Да, - ответил Чхота, - и хотел бы от имени многих преданных Господа обратиться к Вам с мольбой: пожалуйста, пощадите нас.

Услышав, что мышь говорит человеческим голосом, Арджавам остолбенел. Он несколько раз моргнул и потряс головой.

- Вам это не чудится, Прабху, - успокоил его Чхота. - По милости гуру и Кришны хромой может ходить, слепой - видеть, а мышь - говорить.

- Пусть будет так, - ответил Арджавам. - Но что же я могу сделать?

- Дайте указание не убивать нас, - попросил его Чхота. - Управляющий храмом приводил доводы в пользу того, почему необходимо убивать демонов.

Но вы не знаете, что в храме живут сто мышей, которые повторяют Харе Кришна и практикуют бхакти-йогу. Убивать вообще ни одно живое существо нельзя, а особенно - преданных!

- Может ли такое быть? - усомнился Арджавам. Его и Чхоту разделял всего какой-то метр. Арджавам, казалось, воспринимал все это как еще один важный разговор. - Прабхупада говорит, что животные не могут обратиться к сознанию Кришны, на это способны только люди.

- Иногда могут, - ответил Чхота. - Благодаря Прабхупаде и его последователям-людям милость Господа Чайтаньи даруется всему миру. Еще в давнем-давнем прошлом Прахлада Махараджа сказал своим друзьям- демонам: «О сыновья демонов, любой, включая вас, якшей, ракшасов, неразумных женщин, шудр, пастухов, птиц, животных низших видов и падших живых существ, может возродить свою изначальную вечную духовную жизнь и жить вечно, просто следуя принципам бхакти-йоги». Это цитата из Седьмой Песни.

- Я потрясен, если не сказать больше, - вымолвил Арджавам. - Но Вира говорит, что мыши стали совершенно непереносимы. Мы не можем позволить им ползать по Радхе-Кришне и есть пищу, предложенную Им. Одно дело кормить животных прасадом, и совсем другое - когда животные приходят и съедают еще не предложенную пищу или мешают поклонению Божествам.

- Дайте мне сутки, и я заставлю мышей прекратить совершать эти оскорбительные действия, - сказал Чхота. - Не дайте им убить нас сегодня ночью. Если мы не будем больше совершать оскорбительных действий, зачем тогда убивать нас?

- Я согласен, - сказал в ответ Арджавам. - Не знаю, поверит ли мне кто- нибудь, если я скажу, что разговаривал с мышью. Но я постараюсь остановить их. Я попрошу их подождать один день, и если проступкам мышей наступит конец, тогда в убийстве отпадет необходимость.

- Спасибо, Прабху. Пожалуйста, примите мои смиренные поклоны. - Чхота поклонился, а затем спустился со стола и юркнул в норку.

Чхота помчался к Шива-джваре и, вбежав в его кабинет, воскликнул:

- Сейчас же созывай всех преданных! Люди хотят нас отравить!

Шива-джвара высказал пожелание обсудить это между руководителями храма, но Чхота настаивал на том, что нельзя терять ни минуты. Когда большинство мышей поспешно сбежалось в зал, Чхота рассказал им, что управляющий храмом задумал истребить их, отравив стрихнином. Президент человеческого храма Арджавам против этого, но, по всей видимости, это все равно произойдет сегодня ночью.

- Я так и знал, - воскликнул Шива-джвара, топнув лапой. - Они называют себя преданными, но на самом деле они наши смертельные враги.

- Дети! - закричала мышь с мышонком на руках. - Они могли уже наесться его!

- Пошли отсюда, - сказал один мышонок своему приятелю. Он и его друг поселились в храме всего лишь день назад.

- Подожди, Прабху, - окликнул его Чхота и посмотрел на мышей, которые уже собрались уходить. - Будем надеяться на Кришну. Жизнь за стенами храма более опасна, чем внутри.

- Это известие необходимо проанализировать, - сказал один из аналитически мыслящих преданных. - Откуда нам знать, что у них вообще есть стрихнин?

- Я видел его! Я видел его! - закричал бхакта Джо. - Я видел, как управляющий храмом выставлял коробки с ним на полку в кухне. - Мыши в панике загалдели, в то время как Чхота пытался привлечь их внимание.

- Я говорил тебе, - сказал ему Шива-джвара, - нам нужно было обсудить это между собой.

- Дайте мне сказать! - крикнул Чхота. - Мы придумали, как можно предотвратить несчастье.

Кто-то закричал:

- Я знаю, как это сделать.

- Мы должны не просто убежать или убрать яд, а сделать нечто большее,- заявил Чхота. - Я пообещал Арджаваму, что мыши перестанут воровать бхогу и не будут больше ничего трогать на алтаре, где стоят Божества Радхи- Кришны. В ответ он сказал, что постарается лично предотвратить отравление.

- Почему мы должны верить Арджаваму? - спросил Шива-джвара.

- Если сознание Кришны будет распространяться среди живых существ всех видов, - ответил Чхота, - то мы должны сотрудничать с людьми.

- Все это хорошо, - послышался голос из глубины зала, - но не будьте сентиментальны.

В конце концов Шива-джвара согласился с Чхотой, что мыши не должны больше заходить на человеческую кухню и воровать бхогу и должны прекратить бегать по алтарю. Он сказал, что установить круглосуточное дежурство и расставит везде дежурных, которые будут следить, чтобы никто из мышей не нарушал это распоряжение.

Тем временем Арджавам выполнил свою часть обещания. Он позвонил и спросил, какие есть ненасильственные методы борьбы с грызунами. Их специалист, «Ловец Дэн», предложил поместить в мышеловку арахисовое масло, а затем отвезти пойманных мышей куда-нибудь подальше от дома.

Когда же Арджавам сказал, что эти мыши не хотят, чтобы их перевозили в другое место, Дэн посоветовал разбрызгать везде нашатырный спирт и заметил: «Нет необходимости убивать их, они, как и все, просто ищут пищу и пристанища».

Арджавам отобрал у управляющего храмом стрихнин и закрыл его в своем стенном шкафу. Он также заклеил все мышиные норы, заделала щели пенообразным герметиком и сказал Вире подождать один день и посмотреть, насколько действенным будет такой ненасильственный метод.

На следующий день Вира дас сообщил Арджавану, что никаких инцидентов не было. Цветы и вода Радхи-Кришны стояли нетронутыми, и не было съедено ни кусочка бхоги. Вира сказал, что специально положил за дверь самые лакомые кусочки бхоги, чтобы соблазнить мышей, и рассыпал по полу муку, чтобы узнать, приходили мыши или нет, но мыши не пришли.

«Кажется, это действует», - заметил он.

Когда мыши увидели, что люди убрали стрихнин и разбрызгали вокруг отвратительно пахнущий, но не ядовитый нашатырный спирт, они посчитали себя спасенными от гибели. Все прославляли Чхоту. Повара испекли для него кексы с шоколадной глазурью и творожный пудинг, сделав на нем кремом надпись: «Чхота ки джайя!» Кто-то из преданных предложил изготовить медную доску с выгравированными на ней именем Чхоты и рассказом о том, как он спас сотню жизней. Чхота упивался этим восхвалением, но говорил, что это Кришна спас их.

Чхота стеснялся вновь пойти к Арджаваму и поблагодарить его. В нем не было больше того пыла и той уверенности, которые побудили его заговорить с человеком. Чхота подумал, что, может быть, его способность говорить с людьми давалась ему только в особых случаях, и ему не следует злоупотреблять ей. В результате он придумал другой способ поблагодарить Арджавама. Когда Арджавам вышел из своей комнаты и направился в ванную, Чхота проскользнул внутрь и положил на стол президента храма свою порцию творожного пудинга и записку, гласившую:

Дорогой Арджавам Прабху, огромное спасибо от всех нас.

Я сделаю все возможное, чтобы заставить мышей не подходить к алтарю и не притрагиваться к бхоге.

Ваш слуга

Чхота дас (мышь) Через несколько дней новые правила начали возбуждать в мышах некоторое недовольство. Кое-кто из дежуривших мышей стал жаловаться, что потерял сон. Восхваление Чхоты как великого героя мало-помалу начало затихать. Когда один из преданных попросил у Шива-джвары денег на изготовление медной дощечки, тот сказал, что в этом нет необходимости.

Некоторые из аналитически мыслящих преданных засомневались, действительно ли Чхота разговаривал с Арджавамом. А некоторые усомнились в том, что люди на самом деле хотели использовать стрихнин.

Когда Чхота заметил, что его популярность пошла на убыль, он решил, что это, наверное, неплохо. Но относительно прошедших событий у него не было никаких сомнений.