ГЛАВА 8 ПОЛЕ ЯРКИХ ФИАЛОК
ГЛАВА 8
ПОЛЕ ЯРКИХ ФИАЛОК
Нинагава Шинзаемон, известный поэт и последователь дзен захотел стать учеником замечательного мастера Икьо, который был в то время настоятелем монастыря Дайтокуджи Мурасакино, известного своим фиалковым полем.
Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.
Икьо: «Кто ты?»
Нинагава: «Последователь буддизма».
Икьо: «Откуда ты?»
Нинагава: «Из ваших мест».
Икьо: «И что там происходит в эти дни?»
Нинагава: «Кричат вороны, воробьи чирикают».
Икьо: «И где ты думаешь теперь находишься?»
Нинагава: «В поле ярких фиалок».
Икьо: «Почему?»
Нинагава: «Астры, незабудки, хризантемы, сафлоры».
Икьо: «И после того, как они отцветут?»
Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».
Икьо: «Что происходит в этом поле?»
Нинагава: «Потоки текут, ветры дуют».
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай. Потом он сказал этот необыкновенный стих:
«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».
На это Нинагава ответил:
«Ум, который приучает меня к пустоте, это изначальная пустота, это самый большой деликатес среди всех деликатесов».
Глубоко тронутый, мастер сказал: «Мой сын, ты многому научился».
Поэзия ближе, чем теология к религии, воображение ближе, чем разум. И естественно религия превосходит и то, и другое.
Но посредством логики попасть в область религии, достаточно сложно, потому что логика очень строга. Она не текуча, она закрыта, не открыта. Она не имеет окон, не имеет дверей для того, чтобы выйти из себя. Она подобна могиле. Человек может умереть внутри нее. Но человек не может жить благодаря ей. Логика подобна бронежилету, тюрьме. Поэзия ближе к религии, потому что она более подвижна, текуча, жидка. Она не есть религия, но можно легче выйти из нее, чем из логики. Она имеет отверстия: двери и окна, и свежие ветры всегда могут достичь глубин сердца поэта. Поэзия не твердая. Можно оставить ее, если есть желание. Она не будет цепляться за вас. И из-за того, что она полна воображения, она может даже бессознательно натолкнуться на неизведанное. Она продолжает двигаться во тьме. Она есть движение во тьме, и она продолжает брести, продолжает искать. Она всегда готова перейти в новое измерение.
Логик сопротивляется. Вы не можете найти более ортодоксальных людей, чем логики. Они никогда не будут слушать новое открывшееся измерение. Они даже не будут смотреть на него. Они просто скажут, что это невозможно. Все, что возможно, как они думают, уже известно. Все, что может произойти, уже произошло. Они всегда относятся с подозрением к неизведанному.
Сердце поэта всегда тянется к неизведанному. Он продолжает продираться через тьму в поисках нового, чего-то оригинального, чего-то такого, что он раньше не пробовал. Поэт бредет к тому, чем он еще не жил, не испытал. Поэт бредет. И иногда он может наткнуться на неизведанное. Он может упасть в пропасть религии.
Поэзия метафорична, она живет метафорами. Таков же язык религии. Конечно, когда метафоры используются поэтическим образом, это означает одно, но когда они используются в религиозном смысле, это означает нечто другое. Но и то, и другое - это метафоры. Происходит встреча. Значение может отличаться, но методы принадлежать одной семье. Они выглядят близнецами. Внутри них есть широкое отличие, по крайней мере, в форме, на поверхности, они больше похожи, чем религия и логика. Из-за этой схожести, религия всегда говорила путем поэтов. Упанишады, Веды, Кабир, Мира, дзенские поэты...
Дзенские поэты написали прекрасные хайку, настолько конденсированные, что широкий поэтический мир становится как семя в хайку. Иногда они очень простые, вы даже не можете мгновенно понять их значимость. Но если вы будете думать о них, постепенно маленькая хайку становится дверью. Несколько дней назад я читал знаменитую хайку Басе. Она очень маленькая, но если вы будете медитировать на нее, внезапно дверь откроется. Хайку такая: «Старый пруд, прыгает лягушка, звук воды». Только представьте себе все эго. Старый пруд, очень древний, прыгает лягушка, раздается звук, всплеск воды. Все. Нечего больше сказать. Вся ситуация в конденсированном виде. Если вы будете медитировать на нее, внезапно вы почувствуете, как вас окружает тишина. Что-то изменится внутри вас. Это объективное искусство.
Дзенские поэты, суфийские мистики, индуистские святые, все говорили языком поэзии. И если иногда Будда, Махавира, Иисус не говорили языком поэзии, поэзия есть в их словах, независимо от того, пользовались ли они стихотворной рифмой или нет. Если вы послушаете их, вы почувствуете определенные качества, свойственные поэзии, которые лежат за словами. Их проза лежит только на поверхности. Форма состоит из прозы, но дух - поэзия. На самом деле, просветленный не может говорить по-другому. Если он вынужден говорить прозой, он может говорить прозой, но он не может избежать поэзии. Поэзия будет под поверхностью. Если вы немного загляните в глубину, вы увидите это. Она вибрирует и живет там. Религия и поэзия обладают одним и тем же языком: их слова отличаются, но где-то происходит точка встречи. И эта точка встречи и есть предмет сегодняшнего разговора. Поэт приходит встретиться с дзенским мастером. Он, должно быть, был великим поэтом, потому то только самые великие поэты могут встретиться с мастером и найти точку соприкосновения. Не каждый поэт сможет найти общий язык с мистиком. Потому что там, где поэзия находит высшую точку, делает первый шаг мистицизм. А там, где поэзия заканчивается, достигает своей вершины, Гуришанкара, Эвереста, начинается первая ступень храма мистики. Высшая поэзия - это самый низкий мистицизм. Вот точка соприкосновения. Поэтому только самые великие поэты могли достичь тех высот, на которых дзенские мастера могли сказать им: «Мой сын, ты научился многому». Теперь мы должны обсудить эту историю.
Нинагава Шинзаемон, известный поэт и последователь дзен захотел стать учеником замечательного мастера Икьо, который был в то время настоятелем монастыря Дайтокуджи Мурасакино, известного своим фиалковым полем.
Я всегда так чувствовал, что величайшие поэты не могут избежать религии. Они должны войти в нее. Потому что поэзия ведет к определенной точке, а выше нее лежит религия. Если вы настаиваете на том, чтобы быть поэтом, вы станете религиозными. Вы можете оставаться поэтами только в том случае, если вы не прошли всего пути по всей его длине. Поэтому только маленькие поэты могут оставаться поэтами. Великие поэты вынуждены обратиться к религии. Вы не можете избежать этого, потому что приходит определенное мгновение, в котором заканчивается поэзия и начинается религия. Если вы будете следовать до этих пор, куда вы потом пойдете? В это мгновение поэзия сама превращается в религию. Вы должны следовать.
То же самое происходит с логиком, с ученым, но по-другому. С ученым, если он настаивает, происходит такое мгновение, в которое он начинает чувствовать, что дальше двигаться некуда. Он подходит к пропасти, а дальше дороги нет. По-другому происходит с поэтом, дорога дальше есть, но теперь это уже не поэзия. Его дорога автоматически превращается в дорогу религии. Но для ученого, логика, философа все происходит по-другому. Они подходят к обрыву, дорога просто заканчивается. Если они поедут дальше, там не будет дороги, просто пропасть, бездонная пропасть.
Это случилось с Альбертом Эйнштейном в его последние дни. Это может случиться только с самыми великими из великих. Меньшие умы на той же самой дороге никогда не сталкиваются с пропастью. Они умирают где-то по середине дороги, веря в то, что дорога ведет куда-то, потому что впереди еще была какая-то дорога. Обращение происходит только с величайшими. В последние дни жизни Альберта Эйнштейна, он начал чувствовать, что напрасно потратил всю свою жизнь. Кто-то спросил у него: «Если бы вам пришлось родиться снова, кем бы вам хотелось стать?» Он сказал: «Никогда больше мне бы не хотелось становиться ученым. Я бы предпочел стать сантехником. Но никогда бы я не захотел стать ученым. Хватит!» В последние дни своей жизни он начал думать о Боге, или высшем смысле жизни, тайне тайн. И он еще сказал: «Чем больше я проникал в тайну существования, тем больше я чувствовал, что эта тайна вечная, бесконечная, безграничная. Чем больше я узнавал, тем меньше во мне сохранялась уверенность в моем знании».
Тайна широкая, она не может быть исчерпана. От какова концепция Бога: таинственный, загадочный, тот, который не может быть исчерпан. Вы можете знать, и, тем не менее, он остается непознанным. Вы движетесь в него, входите внутрь, и, тем не менее, вы движетесь на поверхности. Вы продолжаете падать в него, но ему нет конца края. Вы никогда не можете попасть в центр этой тайны. Никогда не приходит такое мгновение, в которое вы можете сказать: «Я познал все». Никто не говорил этого, кроме глупцов. Мудрый человек начинает чувствовать себя еще больше невежественным. Только глупцы собирают со всего мира по капле и начинают думать, что они знают. Только глупцы знают, претендуют на знание.
Даже в научном поиске наступает такое мгновение, когда дорога никуда не ведет. Потом внезапно происходит прыжок. Поэт может обратиться к религии без прыжка. Он может просто соскользнуть в нее, дороги связаны вместе. Но ученый должен предпринять прыжок, полный поворот, на сто восемьдесят градусов. Он должен полностью перевернуться, вывернутся наизнанку. Но поэт может просто соскользнуть, точно так же, как змея выскальзывает из своей шкуры. Вот почему я говорю, что поэзия ближе религии
Этот человек, Нинагава, должно быть, был великим поэтом, вот почему он начал интересоваться дзен, медитацией. Если поэзия не ведет вас к медитации, это не поэзия. Самое большее, чем может она быть, так это правильным набором слов, но в этом не будет поэзии. Вы можете быть хорошими лингвистами, хорошими композиторами, хорошими грамматиками, теми, кто знает все правила о том, как писать стихи. Но вы не будете поэтами. Потому что поэзия в своей глубине медитативна.
Поэт - это не композитор, поэт - это медитирующий, созерцающий. Он не составляет, поэзия приходит к нему в определенные мгновения, это мгновения медитации. На самом деле, когда поэта нет, происходит поэзия. Когда поэт полностью отсутствует, внезапно он наполняется чем-то неизведанным, чем-то таким, чего он не просил. Внезапно что-то из неизведанного мира входит в него. Свежее дуновение входит в его дом. Теперь он должен превратить этот свежий ветер в слова, но он не составитель, он переводчик. Поэт - это переводчик. Нечто происходит внутри его бытия, и он переводит это в язык, в слова. Нечто бессловесное попадает в его бытие. Это больше похоже на чувство, и меньше на мысли, меньше на голову, и больше на сердце. Поэт очень мужественный. Для того, чтобы жить с сердцем, для этого нужно глубокое мужество. Слово мужество очень интересное. Оно происходит от латинского слова угол. Угол означает сердце. Быть мужественны означает жить с сердцем. Люди же боятся, они создают безопасный щит логики вокруг себя. Они закрывают все окна и двери в доме в страхе при помощи концепций, теорий, и прячутся внутри них.
Путь сердца - это путь мужества. Это означает жить в опасности, в любви, в доверии. Это означает двигаться в неизведанное, оставлять прошлое и позволять будущему наступить. Мужество означает двигаться по опасному пути. Жизнь опасна и только трусы могут избежать опасности. Но потом они уже становятся мертвыми. Живой, по настоящему живой, жизненно живой, будет всегда передвигаться в неизведанное. Там существует опасность, но он возьмет риск. Сердце всегда готово предпринять риск. Сердце - это азартный игрок. Голова - это бизнесмен. Голова всегда вычисляет, она хитрая. Сердце не вычисляет.
Английское слово мужество прекрасно, очень интересно. Смысл в том, чтобы жить сердцем. Поэт живет сердцем. И постепенно в сердце он начинает слушать звуки неизведанного. Голова не может слушать, она очень отдалена от неизведанного. Голова наполнена известным.
Каков ваш ум? Это все, что вы узнали. Он в прошлом, это то, что уже прошло. Ум - это ничто иное, как накопленное прошлое, память. Сердце - это будущее, сердце всегда надеется, сердце всегда где-то в будущем. Голова думает о прошлом, а сердце думает о будущем.
Причем я говорю вам, что настоящее ближе к будущему, чем прошлое. Именно поэтому я говорю, что поэты ближе к религии. Философия, логика, метафизика, теология, наука - все они принадлежат прошлому, известному. Поэзия, музыка, танец, искусство, все искусства, они принадлежат будущему.
Религия принадлежит настоящему. И я говорю вам, что будущее ближе к настоящему, чем прошлое, потому что прошлое уже исчезло. Будущее должно только прийти. Будущее еще только должно быть. Будущее - это все еще только возможность. Оно наступит. В каждое мгновение оно становится настоящим, в каждое мгновение будущее становится настоящим, а настоящее становится прошлым. У прошлого нет возможностей, оно уже использовано. Вы уже отошли от него, оно уже мертвое, оно подобно могиле. Будущее подобно семени, оно приходит, все время приходит, всегда достигает и встречается с настоящим. Вы всегда движетесь. Настоящее - это ничто иное, как движение в будущее, это уже один шаг, который вы сделали. Оно передвигается в будущее. Поэзию волнуют возможности, надежда, сны, она близка.
Этот человек, Нинагава, должно быть, был великим поэтом. Почему я говорю, что он, должно быть, был великим поэтом? Я не читал его стихов, я не знаю, что он писал. Но я говорю, что он, должно быть, был великим поэтом, потому что он начал интересоваться дзен. И не только это, он захотел стать учеником замечательного мастера, Икьо.
Интересоваться дзен еще не достаточно, до тех пор, пока вы не станете учениками. Интересоваться религией не достаточно. Это хорошо, но вы не сможете пойти далеко. Интересы остаются любопытством, они на уровне ума, до тех пор, пока вы не прыгнете, не решитесь, пока вы не станете учениками.
Стать учеником - это великое решение. Это не обычное решение. Это очень сложное, практически невыполнимое решение. Я всегда говорю о том, что стать учеником - это практически невыполнимое, революционное изменение. Потому что как вы можете доверять другому? Как вы можете предоставить свою жизнь в руки другого человека? Это наиболее невозможное революционное изменение, но оно происходит. И когда оно происходит, оно прекрасно, нет ничего такого же прекрасного как оно. Но очень мужественные люди, храбрецы, лишь они могут сделать этот шаг. Этот путь не для трусов. Этот путь не для тех людей, которые ориентированы на голову. Он лишь для тех, кто готов рискнуть. Это величайшая азартная игра, которая когда-либо проводилась, потому что вы должны рискнуть всей жизнью. Вы должны полностью отдать себя кому-то. Вы не знаете, кто он. Вы не можете этого знать. Вы можете чувствовать определенные вещи, но вы никогда не можете быть уверены в мастере. В вас всегда будут оставаться сомнения. Несмотря на эти сомнения, вы должны предпринять прыжок. Сомнения не могут быть удовлетворены. Нет. Вы можете их прятать, но вы не можете убедить сомневающуюся часть, как вы можете ее убедить? Вы должны быть с мастером, лишь тогда сомнения исчезнут. Это невозможно до этого. Только опыт поможет им исчезнуть. Так как же вы можете быть уверенными?
Ум всегда колеблется. Люди приходят ко мне и говорят, что они сомневаются, пятьдесят на пятьдесят, что же им делать? Должны ли они ждать? Если они будут ждать, они могут ждать так целую вечность. Потому что если они будут думать, что они могут сделать прыжок только тогда, когда ум будет не сто процентов убежден, уверен, они никогда не предпримут прыжок. Потому что ум никогда не может быть на сто процентов уверен в чем-то. Такова природа ума. Он всегда разделен, частичен. Он никогда не может быть тотальным. В это отличие между сердцем и умом. Сердце всегда тотальное, ум всегда разделен. Ум -это разделение вашего бытия, сердце - это неразделенное бытие.
Ученичество идет от сердца. Ум продолжает вращаться и разговаривать, сомневаться и подозревать. Несмотря на это, несмотря на этот болтающий ум, вы можете прыгнуть. Я говорю: несмотря на него. Это единственный путь. Просто не слушайте ум. Просто двигайтесь в сторону от ума, достигнете сердца, и спросите сердце. Ученичество подобно любви, оно не подобно работе, или деловой сделке. Это не сделка. Вы просто должны отдать себя, не зная при этом, произойдет ли что-нибудь или нет. Вы не знаете, получите ли вы что-нибудь в ответ. Вы не знаете этого. Вот почему это и есть мужество.
Он интересовался не только дзен, но был преданным. Он любил. Интерес, любопытство, вопросы идут от ума. Любовь идет от сердца.
Захотел стать учеником.
Что значит: стать учеником? Что это означает? Это означает, что вы попытались, но у вас не получилось. Вы искали, но не смогли найти. Вы сделали все, что только можно было сделать, но остались при этом теми же. Никакого преображения не случилось с вами. Поэтому вы сдаетесь. Теперь решать будет мастер. Не вы. Вы же будете просто следовать за ним как тень. Что бы он ни говорил, вы будете делать. Вы не будете спрашивать доказательства. Вы не будете просить того, чтобы он сначала убедил вас. Вы не будете спорить, вы будете просто следовать, в глубоком доверии.
Ум все еще будет продолжать. Что ты делаешь? Это не хорошо. Это никуда не приведет. Это глупо это сумасшедшее решение. Ум будет продолжать говорить так, но когда однажды вы приняли решение стать учениками, вы не слушаете ум? Вы слушаете мастера. До сих пор вы слушали свой ум, эго, но с настоящего мгновения, вы будете слушать мастера. Теперь умом будет ваш мастер. Вот в чем смысл ученичества. Вы откладываете себя в сторону и позволяете мастеру проникнуть в глубину вашего бытия. Вас больше нет. Теперь есть только мастер. Быть учеником означает быть тенью, означает полностью отложить эго в сторону.
Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.
Дзенские истории полны смысла. В них нет ни одного лишнего слова, ни единого.
Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.
Обратите сначала внимание на слово беседа. Это не просто разговор, не просто обсуждение, не просто спор, это не дебаты. Слово беседа несет совершенно другое качество. Беседа - это встреча двух существ, встреча в любви, попытка понять друг друга. Не попытка спорить, не попытка обсуждать, но симпатия. Беседа - это участие в бытие другого человека. Два друга или два любящих, у которых нет никаких противоречий внутри, нет никаких усилий, направленных на доказательство собственной правоты.
Это происходит тогда, когда вы говорите с людьми, и на тонком уровне вы продолжаете доказывать им, что вы правы, а они нет. В таком отношении беседа невозможна. Беседа означает попытка понять другого человека открытым умом. Беседа - это редкое явление и оно прекрасно. Потому что оба обогащаются благодаря беседе. На самом деле когда вы говорите, это может быть либо обсуждение, в котором два человека всегда противоположны друг другу, они готовы бороться друг с другом. Один пытается доказать свою правоту и неправоту другого человека. Либо это может быть беседа, которая совершенно другая. Беседа не противопоставляет одного человека другому, но берет другого человека за руку, причем оба движутся к истине, помогают друг другу найти путь. Это совместность, это сотрудничество. Это гармоничное усилие найти истину. Это не в какой мере не борьба, совершенно нет. Это дружба, совместное движение, направленное на то, чтобы найти истину. Помощь друг другу в том, чтобы найти истину. Ни у кого нет истины, но когда два человека начинают бороться, они спрашивают вместе об истине, возникает беседа, в которой обогащаются оба. И когда истина находится, она не принадлежит ни одному из них. Когда истина находится, она больше, чем оба из тех, кто участвовал в этой беседе. Она выше, чем оба, она окружает обоих, причем обогащаются оба.
Беседа происходит между мастером и учеником. Она произошла у входа, так должно было произойти, иначе невозможно бы было войти в храм. Вот откуда берется слово: у входа. Она и должна происходить у входа. Первое -это беседа. Если она не происходит, ученичество невозможно. Тогда Икьо бы сказал: «До-свидания». У самого входа. Потому что тогда не нужно бы было приглашать человека в храм, это было бы совершенно бессмысленно.
Поэтому эта беседа произошла у входа, они разговаривали прямо сидя на ступенях, произошла беседа.
Икьо пытался почувствовать, что это за человек. Он должен чувствовать человека, его потенциал, его возможности, его отношение. Насколько глубок был вопрос? Насколько глубока была его потребность в том, чтобы спрашивать? Не было ли это просто любопытством? Не был ли он просто философом, или был настоящим преданным? Икьо пытался просто почувствовать его бытие, и Нинагава позволил ему это сделать. Он позволил ему участвовать. Он не испугался, не попытался защищаться. Он не пытался притворяться быть кем-то, кем он не был. Он полностью открыл свое сердце этому человеку. Он позволил этому человеку войти в него, почувствовать. Потому что именно так мастер может почувствовать, пришли ли вы к нему случайно, или ваш приход не случаен.
Приход может быть случайным, кто-то сказал вам а вы проходили по дороге. Поэтому вы сказали: «Хорошо. Есть достаточно времени для того, чтобы сходить. Пойдем и посмотрим, что это за мастер».
Это случайно. И тогда лучше завершить отношения у входа, потому что они не будут никуда вести. Если ум постоянно спорит, если ум слишком наполнен собственными идеями, вы становитесь студентами, но не учениками. Причем мастер - это не учитель, он не ищет студентов, у него нет школы. Он строит храм сердца, он строит храм, он приносит святое, священное явление в мир.
Икьо должен чувствовать, и он почувствовал его очень глубоко, а этот человек доказал свою искренность. Он не реагировал, он отвечал мастеру. И что бы мастер его не спрашивал, он давал совершенный ответ ему. Эти ответы прекрасны, постепенно мы к ним перейдем.
Он обратился к Икьо, и между ними произошла следующая беседа, перед входом в храм.
Икьо: «Кто ты?»
На это будет направлен весь поиск: «Кто я?» Вот для чего нужна вся религия. Если вы уже знаете, кто вы, вам не нужно тогда беспокоиться об этом. Или если в своем невежестве вы начали отождествлять себя с именем и формой, тогда также вы еще не достаточно зрелы, чтобы такой мастер, как Икьо, принял вас. Вам нужно пойти к меньшему мастеру, на самом деле вам нужно пойти к учителю, который будет вас учить тому, что вы не имя и не форма, не тело и т.д. Он будет создавать философскую почву, в которую мастер может бросить потом семя. Вы должны пойти к какому-нибудь мастеру. Поэтому первый вопрос, который Икьо задал, был: «Кто ты?»
Нинагава ответил: «Последователь буддизма». Это смиренный ответ, он ни на что не претендует. Он не говорит своего имени: «Я Нинагава, разве ты обо мне не слышал? Разве ты не слышал об одном из самых известных поэтов в стране? Разве ты не читаешь газет? Какую чепуху ты спрашиваешь. Кто ты? В этой стране все знают, кто я такой, даже император».
Поэты очень эгоистичны. Поэты, писатели, романисты - у всех них сильно кристаллизованное эго. Вы не сможете найти более эгоистичных людей, чем писатели. С ними практически невозможно беседовать. Они уже знают. Они могут научить вас, но их невозможно научить. Просто из-за того, что они могут сложить несколько строк, просто из-за того, что они могут написать статью, роман, историю, они начинают считать себя пупом земли. На самом деле, у настоящего поэта эго не должно быть. Если у поэта есть очень кристаллизованное эго, он вообще не поэт. Потому что он ничему не научился, благодаря своей поэзии. Он даже не научился этой главной истине, которая заключается в том, что поэзия спускается только тогда, когда вас нет. А он может просто составлять, что-то делать. Поэзия может быть техникой, он может быть техником, но он не настоящий поэт. Он может складывать красивые слова, в рифму, он может следовать определенным правилам, но может достичь в этом совершенства, но он не поэт. Он может быть очень умным и может технически быть совершенно безукоризненным. Но глубоко внутри все еще есть его эго. Он не знает что такое поэзия, потому что стихи приходят только тогда, когда вас нет. На самом деле, настоящий поэт никогда не будет претендовать ни на что, он не будет считать себя творцом своих стихов. Как он может претендовать на это? Его не было тогда, когда это случилось.
Случилось так. что когда Колериджи, один из самых великих поэтов, умер, он оставил почти что сорок тысяч стихов не завершенными. Он начинал стихотворение, писал три строки, а потом останавливался. Проходили годы, и потом внезапно по прошествии нескольких лет, он мог внезапно добавить еще несколько строк. Потом он останавливался. Сорок тысяч незавершенных стихотворений! Прямо перед тем, как он умер, кто-то спросил у него: «Чем ты занимаешься? Это такие красивые стихи, почему же ты их не завершаешь?» Он ответил: «Как я могу завершить их? Я никогда не писал их, они сами пришли. Когда они приходит, они приходят. Когда они не приходят, они не приходят. Что могу сделать? Их нельзя притянуть насильно, их нельзя заставить прийти. Я не знаю, откуда они приходят. Из чистого неба вдруг появляется строчка. Иногда приходит целый стих, иногда нет, и ничего нельзя сделать. Потому что я не знаю, откуда они приходят. На самом деле, когда они приходят, я не знаю этого. Я настолько тупею, что становлюсь почти что пустотой. Так как же я могу завершить их?
Вот почему древние стихи не имеют подписей. Никто не знает о том, кто их написал, кто написал Упанишады - величайшие стихи. Никто этого не знает. Авторы никогда не подписывали их. Они никогда не подписывали их из-за того, что они чувствуют себя очень смиренными. Не они были творцами, изготовителями.
Когда у Нинагавы спросили: «Кто ты?» Если бы он был таким же, как обычные писатели, обычные поэты, авторы, слишком переполненный своим эго, но бы сказал что-то, похожее на: «Разве ты не знаешь, что я - нобелевский лауреат, нобелевский победитель, и что император наградил меня? Он назначил меня королевским поэтом». Нет, все было по-другому. Нинагава сказал: «Нет. Я последователь буддизма». Он не говорил о поэзии, он не говорил о своем известном имени, но вообще не говорил о себе. Он просто сказал: «Последователь буддизма, преданный Будды». Это означало, что он там присутствует из-за своей любви, из-за своего сердца. Он был там не из-за своего разума. Он был там из-за своих чувств. Он был просто последователем.
Икьо: «Откуда ты?»
Нинагава: «Из ваших мест».
Прекрасная метафора. На самом деле он был рожден в той ж части страны, в которой родился Икьо. Но он не говорил об этом. Он имел в виду внутренне пространство, внутренний поиск. Возможно, ты намного опередил меня, может быть ты уже достиг, а я только еще начинающий, но я принадлежу к тому же пространству. Мой поиск такой же. Я - это путешественник. Когда ваше сердце однажды наполняется стремлением познать истину, вы становитесь попутчиков всех будд. Они достигли, и вы также достигнете. Может быть на это понадобятся многие, многие жизни, но это не имеет отличия. Вы начали идти по пути. Может быть это только начало, но теперь вы путешественники.
Нинагава сказал: «Из вашего места». Я нахожусь в той же части мира в которой находитесь вы».
Икьо: «И что там происходит в эти дни?»
Он продолжает провоцировать его, испытывать. Может быть, он просто притворяется, хочет обмануть. Может быть, он просто говорит какие-то красивые вещи, которым научился где-то, заимствованные у кого-то. Может быть, он был учеником классов дзен, на которых даются такие беседы. Но он не мог обмануть Икьо. Если бы он был притворщиком, он бы ошибся в одном или в другом месте.
Икьо: «И что там происходит в эти дни?»
Икьо возвращает его обратно. Он понимает, что говорит Нинагава, что он имеет в виду под его местом. Но он продолжает, не позволяя расслабиться ни на одно мгновение. Поэтому он говорит:
«И что там происходит в эти дни?»
Кто там стал премьер министром? Чья жена с кем дружит? Какие-то слухи, какая-то болтовня. Что происходит там? Какие-то события должны были происходить: кто-то умер, кто-то женился. События, так что же происходит там?
Нинагава: «Кричат вороны, воробьи чирикают».
Премьер министры, министры, их мир, политика, рынок, экономика, это не настоящая история. Все это происходит просто случайно, все происходит на поверхности. Это не часть вечности и происходит во времени. Вечное - только это волнует тех, кто знает. Случайное — только это волнует тех, кто не знает.
Нинагава: «Кричат вороны, воробьи чирикают».
Это вечные новости, которые всегда происходили, и до сих пор происходят. Зима и лето, поток природы, облака приходят и уходят. Это вечность. Утром солнце восходит, а вечером солнце садится. А ночью в небе видны звезды, со своей тонкой музыкой. Вот и все. Вот истинные новости. Ворон не волнует кто стал премьер министром, воробьи не обращают никакого внимания ни на какие новости. Только человек напичкан всем этим мусором.
Генри Форд сказал: «История - это чушь». Богатые люди редко говорят такие вещи, но это правда. Разве это имело значение, выиграет Наполеон или нет?
Кто правит? Вечное движется, даже не осознавая, что такое происходит. О чем говорит Нинагава? Он говорит, что все постоянно неизменно.
Нинагава: «Кричат вороны; воробьи чирикают».
Икьо: «И где ты думаешь теперь находишься?»
Икьо суров, он нападает из другого измерения.
Икьо: «И где ты думаешь теперь находишься?»
Нинагава: «В поле ярких фиалок».
Храм был известен как поле фиалок, Мурасакино.
Икьо: «Почему?»
Почему ты называешь это место так? Ты в поле ярких фиалок. Но почему ты называешь его полем ярких фиалок?
Нинагава: «Астры, незабудки, хризантемы, сафлоры».
Повсюду цветы. Нинагава не знал, что так звали храм, фиалковое поле. Имена принадлежать памяти, прошлому, а мастер спрашивал о настоящем. И теперь повсюду, везде были цветы.
Нинагава: «Астры, незабудки, хризантемы, сафлоры».
Цветы придавали всему месту яркий фиалковый цвет. Когда Икьо спросил о настоящем, Нинагава отвечал о настоящем.
Икьо был действительно невозможен, он не расслаблялся. Он спрашивает:
«И после того, как они отцветут?»
Эти цветы теперь здесь и это хорошо, поэтому это место и было названо полем ярких фиалок. Но вскоре эти цветы исчезнут. И тогда, как вы будете называть их, когда цветы увянут?
Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».
Это нужно понять. Облака приходят и уходят. Это два аспекта одной и той же монеты. Цветы цветут, а потом исчезают. Это две стороны одного и того же явления. Присутствие и отсутствие не слишком то отличаются. Это две стороны одного и тог же явления. Сейчас есть цветы в поле и поэтому оно называется полем ярких фиалок. И после того, как цветы отцветут, люди скажут, что это поле без цветов. Это все еще будет полем фиалок, но оно будет представлять другую сторону. Это будет полное отсутствие.
Случилось так однажды, что дзенский мастер очень сильно любил свою мать. Перед тем, как он стал дзенским учеником, его отец умер. Он хотел стать дзенским монахом, но его мать сказала: «Я бедная, я одинокая, твой отец мертв». И тогда он сказал ей: «Не беспокойся. Даже после того, как я стану монахом, я все еще буду твоим сыном, а ты будешь моей матерью. Я не отрекаюсь, и ты ничего не потеряешь». И тогда мать разрешила ему стать дзенским монахом.
Он любил мать очень сильно. Он мог пойти на рынок покупать что-то, а люди смеялись. Они говорили: «Мы никогда не видели, как монах покупает хоть что-то. Обычно буддистские монахи просят подаяние, а он не просто не просил, но даже покупал мясо и рыбу». И люди просто смеялись над ним. Это было уже слишком. Естественно он покупал все это для своей матери, а не для себя. Она любила мясо и рыбу, причем она не была религиозной и не соблюдала постов. После чего, когда мать увидела, что весь город смеется над ним, из-за того, что он покупает все это, она стала вегетарианкой. И из-за того, что люди смеялись над ним, когда он покупал продукты, она сказала ему: «Не ходи, я сама буду покупать». Он продолжал быть преданным сыном.
Потом однажды он отправился проповедовать куда-то, и мать умерла, когда его не было дома. Он пришел как раз в то время, когда люди уже собирались нести ее тело на кладбище.
Он пришел к ее телу и сказал: «Мать, ты покинул меня?» И он сам ответил за нее: «Да, я покинула тело». Потом он сказал: «Не беспокойся, потому что скоро я тоже покину тело». Потом он ответил за мать: «Хорошо, я буду ждать тебя». После чего он сказал людям: «Я сказал до-свидания своей матери. Беседа закончена. Похоронная церемония также закончена. Теперь вы можете взять это мертвое тело». Кто-то спросил: «Мы не можем понять, что случилось, с кем ты разговаривал?» Он ответил: «С отсутствием матери, потому что это друга сторона ее бытия». Они спросили: «Но для чего же ты отвечал?» Он сказал: «Потому что она не могла отвечать сама, поэтому мне пришлось сделать все за нее. Отсутствие не может отвечать. Поэтому мне пришлось отвечать за нее. Но она там и была там раньше, просто теперь она в своем аспекте отсутствия».
Поэтому когда Икьо спросил:
«А что будет после того, как они отцветут?»
Нинагава ответил.
Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».
Это то же самое поле, только в своем аспекте отсутствия. Проявленный и не проявленный, жизнь и смерть - это две стороны одного и того же явления. Нечего выбирать. А те, кто выбирают - глупые, они начинают страдать без необходимости. Теперь, удивленный, Икьо задал последний вопрос.
Икьо: «И после того, как они отцветут?»
Нинагава: «Это поле будет Миагино, полем осеннего цветения».
Икьо: «Что происходит в этом поле?»
Нинагава: «Потоки текут; ветры дуют».
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай.
Помните о том, что это похоже на дзен, но это не совсем дзен. Он - это великий поэт, причем поэт великого понимания, но самая высшая поэзия - это начало дзен, начало религии.
Это субстанция дзен. Он понимает, у него есть определенные проблески. Он открыт, он чувствует. Он бредет во тьме, и он знает определенные качества, благодаря своим вопросам, он столкнулся с этим. Но, тем не менее, это все равно еще проблески. Что-то может случиться. Темная ночь и внезапно сверкает молния, у вас возникает внезапный проблеск. Потом снова наступает тьма. Вот что происходит с великими поэтами. Они как раз стоят на пограничной линии, с которой они могут получить проблески высшего. Но это только проблески. Они подобны дзен.
Когда они превратятся в дзен? Они превратятся в дзен только тогда, когда они перестанут быть проблесками, но они стали самим вашим бытием. И тогда вы живете в них от мгновения к мгновению. Они не приходят и уходят. Они просто стали вашим внутренним бытием, как есть. Это не подобно молнии, это полдень. День. Солнце высоко в небе и остается в нем, тьма просто не может возникнуть. Это уже не проблеск, это стало вашей частью. Вы несете это с собой, куда бы ни шли. Внутренний свет теперь горит. Вы не зависите от случайностей, вы успокоились и установились в этом. Это стало вашим домом.
Когда вы пытаетесь обрести реальность через голову, все равно как если бы кто-то пытался увидеть через уши. Это невозможно. Уши могут только слышать, но не могут видеть. Когда вы пытаетесь обрести реальность через сердце, это все равно, как вы пытаетесь видеть руками. Руки не могут видеть, но они, тем не менее, могут дать вам ощущение того, что такое видение. Слепой, если он любит женщину, прикасается ее лица, чувствует ее завитки на волосах, прикасается к ее телу, чувствует его округлость, теплоту и шелковистость, тогда через руки к нему приходит определенное качество видения. Но это не точно видение, потому что как руки могут видеть? Они могут только ощупывать. Но когда вы касаетесь лица руками, даже если ваши глаза закрыты, вы можете почувствовать извилины, нос, глаза, строение лица.
Поэзия подобна рукам. Она чувствует природу реальности руками. Определенные проблески приходят при этом, подобие дзен. Но истинный человек дзен подобен глазам, он не ощупывает, ему не нужно касаться руками, он может видеть.
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай.
Это те признаки, которые показывают, что вам позволяется подойти ближе, что вы допущены.
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай.
Чай - это дзенский символ, который означает осознание. Потому что чай делает вас больше бдительными, осознанными. Чай был придуман буддистами, и на протяжении столетий они использовали чай как помощь медитации. Причем чай помогает. Если вы выпьете чашку чая, сильного чая, а потом сядете в медитацию хотя бы на часок, вы не будете чувствовать желания спать. И вы можете остаться осознанными. Иначе, когда бы вы ни чувствовали себя сонными, и когда бы вы ни сидели расслабленными, приходит сон. Для того, чтобы избежать сон, помогает чай.
История о том, что Бодхидхарма медитировал на определенной горе в Китае, которая называлась Ча. От названия этой горы и появился чай. Эту гору зовут как Ча, так и Та. Вот почему чай зовется чай или ча.
Бодхидхарма медитировал, он был воистину великим медитирующим. Он любил медитировать восемнадцать часов. Но это был сложно. Он снова и снова засыпал, но его веки снова и снова закрывались, и тогда он вырезал себе веки. Теперь он вообще не мог закрыть глаза. Эта история прекрасная. Эти веки стали первыми семенами чая. И из них выросло определенное растение. Бодхидхарма приготовил первый чай в мире из этих растений. Он был поражен из-за того, что когда он попробовал эти листья, заварил их и выпил, благодаря этому он смог находиться большее время бдительным. Поэтому на протяжении столетий люди дзен пили чай. И чай стал очень священной вещью.
Когда дзенский мастер дает чай - это метафора. Он говорит: «Будь более осознанным. Ты на правильном пути». Так он сказал Нинагаве: «Ты на правильном пути, но ты идешь немного сонный. Ты нашел направление. Теперь двигайся в этом направлении. Скоро твое подобие дзен превратится в дзен, но тебе нужно быть более осознанным».
Удивленный тем, что Нинагава говорит в стиле дзен, Икьо повел его в свою комнату и подал ему чай.
Он дает осознанность, чашку осознанности. Это символ, который направлен на то, чтобы стать более осознанным, это все, в чем он нуждается.
Потом Икьо заговорил и сказал этот странный стих:
«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».
Тут было два значения. Обычное значение в том, что в дзенской секте деликатесы не разрешены. Позволяется очень простая еда, позволяется рис, некоторые овощи, чай, но никаких деликатесов. Поэтому первое, обычное значение:
«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».
Это последнее усилие Икьо, проникнуть в глубину, увидеть, может ли он понимать смысл, или нет.
Второе значение таково:
«Мне бы хотелось тебе дать настоящих сладостей. Увы, дзенская секта не может ничего предложить тебе».
Я могу предложить тебе ничто. Это может означать: «Я не могу тебе предложить ничего». Или это может означать: «Я могу предложить тебе ничего». Тогда это ничто предлагается. Осознанность и ничто - это две стороны одного бытия. Чем больше вы осознаете, тем больше вы чувствуете, что вы ничто.
Поэтому сначала Икьо дал чай и сказал: «Осознай». Потом он говорит: «Увы, я не могу тебе предложить ничего, кроме ничто».
Это последняя сеть, которую бросает мастер. После того, как он дает чай, если бы Нинагава был притворщиком, он бы расслабился. Он бы мог подумать: «Меня приняли. Мастер пригласил меня в комнату, предложил чай. Я могу теперь чувствовать себя расслабленным». Попив чай, он бы чувствовал себя расслабленным, потому что вы не можете притворяться долго. Притворство так напрягает, что вы вынуждены расслабляться. И когда мастер дает вам чай, ухаживает за вами, вам больше не нужно притворяться, все закончено. Поэтому это была последняя ловушка.
На это Нинагава ответил:
«Ум, который приучает меня к пустоте, это изначальная пустота, это самый большой деликатес среди всех деликатесов».
Нет, у него было действительно дзенское понимание. Он не был обычным поэтом. Нечто из истинной поэзии существования произошло с ним. Он мог мгновенно понять это. Он мгновенно смог понять. И смог ответить. Он сказал:
«Ум, который приучает меня к пустоте, это изначальная пустота, это самый большой деликатес среди всех деликатесов».
Ничто не может быть деликатесом среди деликатесов. Больше чем это не может быть предложено. Это последний деликатес, последний вкус существования. Это подобно тому, как вы съели самого Бога, деликатес из деликатесов.
Глубоко тронутый, мастер сказал: «Мой сын, ты многому научился».
Это обучение не есть знание. Дзен делает отличия между знанием и обучением. Позвольте мне объяснить это вам. Знание заимствовано, обучение принадлежит вам. Знание приходит посредством слов, языка, концепций. Обучение приходит благодаря опыту. Знание всегда завершается. Вы знаете его, оно завершенное. Обучение никогда не бывает завершенным. Это всегда процесс, вы продолжаете, продолжаете, и продолжаете. До самого последнего мгновения, вы продолжаете учиться. Знание где-то останавливается, и превращается в эго. Обучение никогда не останавливается, оно сохраняется в смирении. Знание заимствовано. Вы не можете обмануть мастера своим знанием. Потому что слова будут только на поверхности, глубоко внутри вашего бытия все раскрывается. Ваши слова не могут прятать вас. Для мастера ваши слова прозрачны. Как бы вы ни притворялись, что знаете, он всегда может видеть, что стоит за этим. Этот человек был бы пойман
Икьо, если бы он был просто начитанным человеком. Но нет, он был настоящим человеком обучения. Он научился, он не притворяется. Благодаря множеству жизненного опыта, он научился многому.
Глубоко тронутый, мастер сказал: «Мой сын, ты многому научился».
И это идет от настоящего мастера дзен. Потому что просто так мастера не говорят. Если мастер говорит что-то, он именно это имеет в виду. И он может сказать такое только тогда, когда он по настоящему тронут, когда он по настоящему чувствует, что человек перед ним не притворяется. Только тогда он может сказать это, иначе нет. Когда вы изучаете эту историю, почувствуете параллель с собой. Вы просто получаете знание, или действительно учитесь? Пусть это станет фундаментальным законом. Не реагируйте посредством знания. Пусть вашей реакцией будет спонтанный ответ. Только тогда вы будете ближе и ближе ко мне. И только тогда однажды я смогу повести вас внутрь храма и дать вам чай. Иначе вы можете быть ко мне ближе физически, но это не поможет. Я должен передать вам осознанность. И я должен передать вам деликатес из деликатесов. Это ничто.