16 Справедливость Возможно, наше чувство справедливости устарело

Как и у прочих наших чувств, у чувства справедливости древние эволюционные корни. Человеческая мораль, формировавшаяся на протяжении миллионов лет эволюции, приспособлена для решения социальных и этических проблем, с которыми сталкивались маленькие группы охотников и собирателей. Если мы вместе отправляемся на охоту и я убиваю оленя, а вы возвращаетесь с пустыми руками, должен ли я делиться с вами добычей? Если вы идете собирать грибы и приносите полную корзину, имею ли я право забрать все эти грибы себе только потому, что я физически сильнее? А если я знаю, что вы задумали меня убить, вправе ли я нанести упреждающий удар и ночью перерезать вам горло?[171]

С тех пор как мы переселились из африканской саванны в каменные джунгли, на первый взгляд, мало что изменилось. Кажется, что проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня (гражданская война в Сирии, глобальное неравенство, глобальное потепление), остались теми же – только обрели более серьезный масштаб. Но это иллюзия. Конечно, размер имеет значение, но что касается справедливости (как многого другого), мы плохо приспособлены к миру, в котором живем.

И проблема не в ценностях. У живущих в XXI веке людей, как светских, так и религиозных, немало ценностей. Проблема в применении этих ценностей в сложном глобальном мире. Во всем виноваты цифры. У охотников и собирателей чувство справедливости было сформировано таким образом, чтобы разрешать конфликты, возникающие в жизни сотен людей, живущих в непосредственной близости друг от друга. Когда мы пытаемся разобраться во взаимоотношениях миллионов людей на разных континентах, нашего нравственного чувства уже недостаточно.

Справедливость требует не только набора абстрактных ценностей, но и понимания конкретных причинно-следственных связей. Если вы собираете грибы, чтобы накормить своих детей, а я силой отнимаю у вас корзину, это значит, что весь ваш труд пошел насмарку, а ваши дети лягут спать голодными – и это несправедливо. Понять это не составляет труда, потому что причинно-следственные связи здесь очевидны. К сожалению, в современном глобальном мире причинно-следственные связи необычайно сложны и запутанны. Я могу мирно жить в своем доме, пальцем никого не трогать, но, по мнению левых активистов, все равно должен полностью разделять ответственность за несправедливые действия израильских солдат и поселенцев на Западном берегу реки Иордан. Социалисты уверены, что комфортную жизнь мне обеспечивает детский труд на жутких фабриках стран третьего мира. Защитники прав животных напоминают мне, что моя жизнь связана с одним из тягчайших преступлений в истории человечества – жестокой эксплуатацией миллионов сельскохозяйственных животных.

Обоснованы ли эти обвинения? Трудно сказать. Моя жизнь зависит от невероятно запутанной сети экономических и политических отношений, а поскольку глобальные причинно-следственные связи настолько сложны, мне нелегко ответить даже на самые простые вопросы – откуда взялся мой обед, кто сшил мою футболку и как распоряжается моими деньгами пенсионный фонд[172].