Глава 4 Просто шутя

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4

Просто шутя

Первый вопрос:

Ошо,

Расскажи что-нибудь про невинность и невежество.

Разница между ними колоссальна, она настолько огромна, насколько это возможно. Это как разница между светом и тьмой, жизнью и смертью, осознанностью и бессознательным, адом и раем.

Невежество — это темнота. Это состояние тотального негатива, состояние ваших знаний — самый низкий уровень, нулевой уровень знаний. Но оно ничем не отличается от хорошо осведомленного ума, они принадлежат к одной и той же категории. Невежественный человек и человек информированный качественно ничем друг от друга не отличаются, разница в количестве. Разница в степени: информированный человек знает больше, невежественный человек знает меньше. Вы можете быть развитым по сравнению с одним и необразованным по сравнению с другим. Все относительно. Даже самый безграмотный человек может выглядеть грамотеем по сравнению с кем-то еще, а самый знающий человек может оказаться некомпетентным во всем, кроме своей специальности. Математики невежественны в вопросах физики, физики не разбираются в химии, химики не слишком сведущи в математике, и так далее, и тому подобное. Все специалисты компетентны только в своей области, во всех остальных они абсолютно невежественны.

Это весьма странное явление общеизвестно: люди, обладающие прекрасной логикой, умеющие доказать свою точку зрения, разумные в своей специфической области, оказываются очень доверчивыми и наивными в других областях. Вы можете встретить великого ученого, верящего в Сатью Саи Бабу. Это кажется абсурдным, но это не абсурд. На самом деле, ученый ничего не знает о религии. Он невежественен в этом вопросе, возможно, даже еще более невежественен, чем простой человек. Простой человек знает гораздо больше о религии, чем великий ученый. Великий ученый направил всю свою энергию на одну конкретную область, исключив все остальные.

Вы можете легко обмануть ученого; это гораздо легче, чем провести фермера. Фермер хоть и не отличается великой логикой, зато знает множество самых разнообразных вещей. Он не специалист в определенной области, однако его общие знания гораздо шире, чем у специалиста. Многие великие ученые оказываются жертвами различных предрассудков и суеверий.

Я слышал историю об одном ученом, нобелевском лауреате. В его кабинете на стене висела подкова. Когда к нему зашел другой известный ученый, он не поверил своим глазам: вешать подкову в комнате — это предрассудки! Лишь невежественный народ верит, что это хорошо, что подкова защищает вас, что это своего рода амулет.

— Не верю своим глазам, — воскликнул гость. — Вы ученый, нобелевский лауреат... Неужели вы верите в эту чепуху, в эти предрассудки, что подкова вас защищает?

Ученый рассмеялся.

— Нет, вовсе нет, все это ерунда. Я никогда не верил во все эти глупости!

Теперь его приятель задумался еще больше.

— Но зачем в этом случае вы повесили подкову?

— Тот человек, который мне ее принес, — ответил ученый, — сказал, что неважно, верю я или нет, она все равно защищает!

Считается, что наука — это попытка узнать все больше и больше о все меньшем и меньшем. Именно это называется специализацией. Если следовать этой логике, то в итоге наука будет знать все ни о чем. Это будет логическое завершение. Если наука — это попытка узнавать все больше и больше о все меньшем и меньшем, то чем все закончится? Все закончится знанием всего ни о чем.

Ученые — очень доверчивые люди, и так называемые святые пользуются этим довольно часто. И затем хвастаются: «Посмотрите, великий ученый стал моим последователем!» На самом деле, не ученый стал последователем, это его оставшаяся часть, не являющаяся ученой. И эта часть гораздо больше, чем сам ученый. Ученым стал лишь небольшой фрагмент, возможно, лишь один процент его существа, девяносто девять процентов остались невежественными, иногда даже больше, чем у обычных людей, потому что обычные люди не стремятся познать как можно больше о меньшем, они знают понемногу обо всем. Их не так легко провести.

Невежество означает просто отсутствие образования. Немного поучиться — и ваше невежество превратится в знания. Немного подготовки, немного обучения, и ваше невежество становится знаниями. Нет разницы между невежеством и знаниями, они взаимозаменяемы.

Невинность — это тотально иное явление. Оно не имеет никакого отношения ни к знаниям, ни к невежеству. Это состояние тотальной свободы и от невежества, и от знания. Это состояние восхищения. Это состояние абсолютного благоговения, когда вы переполнены изумлением и трепетом, когда ваше сердце начинает биться в виде каждого прекрасного мгновения, переживаемого вами: в виде роз, бархатцев и лотосов; в виде звезд, солнца и луны; в виде людей; в виде рек и гор; когда вы способны пережить и прочувствовать саму тайну жизни; когда вы настолько восприимчивы, чувствительны, настолько открыты, что чудесное проникает в каждую клеточку вашего существа, — тогда вы невинны.

Много знающий не может быть невинным. Из-за его убеждения, что он знает, чудо умирает. Все его ответы заимствованы. Все, что он знает, на самом деле он не знает, но у него есть множество самых разнообразных ответов, готовых ответов. Из-за этих готовых ответов ничто его не удивляет, совсем ничто. Он может находиться в центре этого прекрасного существования и не ощущать ни радости, ни удивления, ни чуда, никакого трепета, никакого восторга, никакого экстаза. Он глух ко всему этому. Он не слышит музыки птиц, поющих по утрам, не слышит музыки ветра в соснах. Он не замечает жизни деревьев, травы. Он не видит красоты птицы, парящей в бескрайнем безмолвном небе. Он идет, не ощущая великолепия звезд. Он слеп. Ему неведома поэзия. Его сближению с жизнью препятствуют приобретенные знания, готовые ответы. У него есть ответы на все. Прежде чем возникает вопрос, у него уже готов ответ. Вопроса еще нет, а ответ уже готов. Человек, который много знает, никогда не слушает вопрос. Он не пытается понять глубину вопроса. Он слышит вопрос, в нем запускается процесс поиска ответа, и он начинает отвечать.

У невинного человека ответов нет. Он прислушивается к жизни в тишине. Он слушает, он видит, он пробует на вкус, он обоняет, он осязает. Он по-настоящему жив. Человек знающий мертв, полностью закрыт. Он живет в собственной могиле, поэтому он еле движется. На нем лежит огромная тяжесть.

Человек невинный танцует по жизни. Он даже не идет. Он настолько легок. Любые мелочи наполняют его присутствием волшебства. Бабочка и сочетание цветов на ее крыльях, радуга в небе — этого достаточно, чтобы он погрузился в глубокую медитацию. Он не знает ответа, он может лишь наблюдать радугу. Ему нечего сказать, он может только видеть, и его видение ясно. Он может только слышать.

Когда я был ребенком, я был знаком с очень эрудированным человеком. Время от времени он останавливался в нашем доме. Он был большим ученым. Его всегда интересовали детали и подробности. Например, он знал названия всех деревьев в мире. По утрам мы ходили с ним гулять и он рассказывал мне, как называется то или иное дерево. Я никогда не встречал человека, который знал бы названия всех деревьев, кустов и всевозможных растений. Он знал не только их названия, но и их историю, где они появились, откуда были к нам завезены.

Но я заметил одну вещь: он никогда не смотрел на деревья. Он не мог. Как только он видел розу, он говорил: «Эта роза была завезена к нам из Ирана. По-индийски роза будет гулаб. Это слово из персидского языка, и это значит, что ее родина — Персия, а не Индия. На санскрите слова гулаб нет, и это естественно — в ведическую эпоху розы в Индии не росли. Их, должно быть, завезли к нам позднее. Кто их впервые привез? Как это произошло?» И он продолжал рассуждать, не обращая внимания на саму розу. Он думал, что таким образом меня учит.

А я сказал ему:

— Вы разрушаете что-то неизъяснимо прекрасное во мне. Пожалуйста, хватит рассказывать всю эту ерунду!

— Что ты имеешь в виду? — удивился он. — Разве это ерунда? Я учился этому всю мою жизнь!

— Вы потратили жизнь зря. Вы мешаете мне видеть деревья, растения, цветы. Если так будет продолжаться, то с завтрашнего утра я не буду с вами гулять. Гуляйте один и говорите себе все, что хотите. Я не хочу принимать участие в этих глупых беседах. Я совершенно счастлив, просто когда вижу эту розу. Я не хочу знать, откуда она. Какая разница? Меня не интересует ее происхождение. Меня не интересуют слова. Какое это имеет значение, завезли ее к нам из Персии или нет? Роза наслаждается утренним солнцем, утренним бризом, она танцует, а вы говорите о Персии, о языке, о грамматике, о том, как возникло слово, и когда его начали употреблять в индийской литературе, и когда впервые это произошло. Если вы хотите, чтобы я вас сопровождал, вам придется помолчать.

Он, конечно, хотел, чтобы я гулял с ним, потому что был незнаком с местностью, не знал улиц, не знал, как выйти из города. А каждый день он предпочитал ходить в новом направлении.

Я сказал:

— Если вы хотите гулять со мной, вам придется делать это в тишине. Если я вам не нужен, то можете продолжать свои познания, можете делать все что хотите. Ни розе, ни мне это не интересно.

Он был потрясен.

— Твоему сыну, — пожаловался он моему отцу, — похоже, не нужны знания, это плохой знак. В этом возрасте ребенок должен интересоваться всем подряд. Именно в этом возрасте нужно учиться.

— Он трудный ребенок, — признался отец. — Я чувствовал, что у вас возникнет конфликт еще до того, как вы ушли.

— Он поставил мне ультиматум, — сказал он, — либо я гуляю с ним молча, либо он со мной больше не пойдет.

Мой отец сказал ему:

— Сын всегда держит слово. Так что вам решать.

Он знал названия всех птиц и пытался проявить свои знания. А я сказал:

— Прекратите это самолюбование!

Но он сказал:

— Где бы я ни был, я всегда делюсь с людьми своими знаниями, и они благодарны мне за это!

— Они так же глупы, как и вы! — ответил я. — Но я не такой. Мне не интересны названия птиц, я хочу наслаждаться их красотой. Я хочу наблюдать, как они парят на ветру, как они взмывают к солнцу. Какой неизъяснимый восторг! Какая свобода! Если бы у меня были крылья, я бы улетел вместе с ними. Но я не могу вас сопровождать, вы меня разрушаете.

Ему было очень сложно ничего не говорить, но ему пришлось это выдержать потому, что никто другой не ходил с ним, никто не знал наш город так, как я. Я знал каждый сантиметр, потому что постоянно бродил по улицам, пропуская школу. Я знал каждую кочку, я часто ходил гулять вдоль реки настолько далеко, насколько хватало сил. Я облазил все горы в округе. Я был для него лучшим сопровождающим. Даже ночью я мог пойти в любом направлении, куда только захочу. Но я сказал:

— Вам придется сдержать обещание. Мы будем гулять молча.

Через два дня он сказал:

— Ну это слишком! Мне все время хочется тебе что-то рассказать, ведь ты настолько невежественный!

— Оставьте меня таким, каков я есть, — ответил я. — Вам я могу казаться невежественным, но я не невежда, потому что я не стремлюсь к знаниям. Если бы я стремился к знаниям, тогда можно было бы сказать, что я невежественный человек. Но я не стремлюсь к знаниям, меня они нисколько не заботят. Я вполне счастлив в своей невинности и хочу остаться таким.

Невинность — это позитивное состояние восхищения, благоговения. Никакое общество не позволяет сохранить невинность, потому что обществу нужны знания, оно зависит от знаний. И я понимаю, что люди знающие всегда будут нужны: развитие технологий, наук и всего прочего зависит от них. Поэтому хорошо быть знающим на работе, но, уходя, оставляйте ваши знания там. Не носите их с собой двадцать четыре часа в сутки. Люди постоянно носят с собой то, что им не нужно двадцать четыре часа в сутки.

Если вы врач, будьте врачом. Но, уходя из больницы, забудьте о медицине, забудьте обо всем, что знаете, забудьте о своих диссертациях и степенях — обо всем. Будьте невинными, чтобы вновь оказаться в этом неизъяснимо прекрасном состоянии детскости.

Христос сказал: «Блаженны те, кто как дети, потому что для них Царствие Божие».

Никогда, ни на секунду не смешивайте понятия невинность и невежество. Много раз они будут казаться одним и тем же, но они не похожи, они никогда не станут одним и тем же. Невинность — это состояние медитативности. Когда вы безмолвны, осознанны, открыты, соприкасаетесь с целым, созвучны Дао, тогда вы невинны.

Лао-цзы невинен, Будда невинен, Кришна невинен, Христос невинен. Они не были людьми, обладающими многими знаниями. На самом деле, то, что они говорили из своего знания, мы превратили в сведения. То, что они говорили из своего восхищения, мы свели к философии, теологии. Это наших рук дело: мы разрушили все прекрасное, что было в их словах. Мы придали ему определенную форму, нарисовали схему и структурировали. Мы интерпретировали его, откомментировали и многое выкинули. Так бывает всегда.

Буквально на днях я получил запуску от Аруп о том, что Сарджано переводит мою книгу на итальянский, но он вносит много изменений. Что-то он выкинул, что-то добавил, исходя из своего собственного знания.

Конечно, он пытается сделать книгу как можно лучше, его намерение благородно! Он хочет сделать ее более логичной, более интеллектуальной, более тонкой. А я представляю несколько дикий тип личности! Он хочет причесать меня здесь и там. Посмотрите на мою бороду! Если бы я позволил, то Сарджано подстриг бы ее и сделал, как у Владимира Ленина, но тогда это была бы не моя борода. Он пытается сделать ее более привлекательной. В его намерениях не приходится сомневаться, но именно эти намерения являются разрушительными.

Когда ему передали мою просьбу о том, чтобы он оставил все как есть: «Не пытайся улучшать текст. Оставь все как есть. Сырым, диким, нелогичным, парадоксальным, противоречивым, со множеством повторений, каким бы он ни был, оставь все как есть!» Он не смог смириться с этим и сказал:

— Тогда я не буду переводить. Я лучше пойду подметать улицы.

Видите, как работает ум? Он не готов слушать меня, он лучше пойдет подметать улицы. Иначе мне пришлось бы разрешить ему интерполировать, изменять, окрашивать мои слова в соответствии с его представлениями.

Все, что вы будете делать, все будет неправильно, потому что, когда я говорю, я говорю из тотально иной плоскости, и все, что вы будете делать, будет тотально иным, оно не будет принадлежать моей плоскости, оно не будет принадлежать моему измерению. Оно может выглядеть как учение, но я не ученый. Оно может выглядеть как знание, но я не являюсь знающим человеком.

Знающие люди идут своим путем. Они лишь добавят немного...

Например, я сказал, что Сараха является основателем тибетского буддизма. Ни один ученый не стал бы говорить об этом с такой уверенностью. Только сумасшедший может утверждать подобное, потому что нужно привести доказательства, нужно это обосновать. Придется сделать огромное приложение, в котором привести доказательства. Я никогда ничего не доказываю. Я никогда не даю вам источники, откуда... Я знаю лишь один источник — записи Акаши!

Поэтому, чтобы сделать текст более привлекательным, более легким для понимания, Сарджано чуть-чуть его изменил, совсем немного. Он написал, что «Сараху можно считать основателем тибетской тантры, тибетского буддизма». Можно считать. Это ученый подход, законный, но он уничтожает всю красоту моего высказывания. Он уничтожает уверенность, решительность, чеканность, когда слова бьют, словно молот. Молот, конечно, не слишком приятная штука!

Сарджано, это не спагетти! Он хороший повар и готовит прекрасные спагетти. Я ничего не знаю о спагетти, но я знаю, что Сараха — основатель тибетского буддизма. И я не собираюсь это доказывать, я не верю в доказательства, я просто знаю. Я знаю Сараху, мы давно дружим. Даже если историки докажут обратное, я не стану их слушать. Я не обращу на них никакого внимания, потому что я знаю Сараху.

На днях я прочитал прекрасное донесение, напечатанное протестантской церковью в Германии. Очередное донесение! Кажется, что человек, написавший донесение обо мне и о моей работе, пребывает в совершенном замешательстве. Такое впечатление, что он испытывает ко мне определенную симпатию. И теперь он сомневается. Он не может опровергнуть мои слова — он кажется человеком, обладающим восприимчивостью. Он не может сказать, что я абсолютно неправ, поэтому он выбрал средний путь. Он поддерживает меня во всем кроме того, что я говорю о Христе. О Христе он пишет так: «Все, что Ошо говорит, кажется привлекательным, но взято не из христианских источников».

Кого волнуют христианские источники? Сожгите их все! Мне интересен Христос, а не христианские источники. И я знаю Христа лично. Когда я говорю, что знаю Христа, или Будду, или Сараху лично, я имею в виду, что знаю это состояние существа. Я знаю, что Христос мог сказать только так, потому что, пребывая в состоянии самадхи, невозможно сказать иначе. Это нечто внутреннее, что не требует доказательств, это интуитивно. Моя уверенность возникает внутри меня. Сказал это Христос или нет, дело не в этом. Когда я цитирую Христа... Он говорит, что я цитирую Христа и даю прекрасные толкования его словам, но мои интерпретации совершенно чужды христианской теологии. Естественно, это не может быть иначе. Христос сам чужд христианской теологии, что я могу тут поделать?

Если Христос вернется, он не узнает христианских теологов. Он вообще не поймет, отчего они так суетятся. Он был простым человеком, и говорил он просто, прямо и непосредственно. А эти люди выстраивают вокруг его слов целую философию, целую науку. В течение двух тысяч лет они все ходят и ходят вокруг да около.

Тот человек, который написал статью, обладает ученой степенью и является самым сведущим экспертом в вопросах протестантской теологии во всей Германии, но то, как он написал это донесение... Он точно в меня влюбился! Несмотря на то, что он должен меня опровергать, он, тем не менее, во многом меня поддерживает. Конечно, ему приходится держаться за зарплату и за должность, иначе его немедленно вышвырнут из церкви, поэтому он и говорит, что все хорошо, кроме моих размышлений о Христе. И оправдывает это тем, что, по всей вероятности, они вышли не из христианских источников.

Но Христос никогда не выходил из христианских источников! В то время, когда жил Иисус, не было христианских источников. Он общался со странными людьми; они не были христианами. Он поддерживал связь с эссеями, они были великими мистиками. Он путешествовал по Азии, обошел всю Индию и Тибет, познакомился с восточным подходом.

В воздухе все еще витало присутствие Будды, Будда умер всего за пятьсот лет до этого. А Будда сказал: «Моя религия будет живой в течение пятисот лет». Она все еще была жива; догорали последние искорки. Христос, должно быть, ощутил ее тепло. Он должен был общаться с буддистскими мистиками.

Он отправился в Египет в поисках великих тайн. Именно поэтому в христианских источниках опущены многие годы его жизни. Впервые о нем упоминается, когда ему было двенадцать лет, а потом вдруг он появляется уже в возрасте тридцати. Что случилось с ним за это время? Между двенадцатью и тридцатью — долгий промежуток, а для жизни, которая длилась всего тридцать три года, это почти вся жизнь. Христианские летописи ничего не сообщают об этом времени, но есть еще другие источники.

В Ладакхе есть буддистские писания, которым две тысячи лет, повествующие о визите Иисуса Христа. И изображают они его более тщательно, потому что люди, писавшие эти тексты, сами были мистиками.

Но так всегда бывает. О невинности обычно повествуют знающие люди и разрушают ее — и все это происходит из самых добрых побуждений. Своими добрыми намерениями они наносят непоправимый вред. Они всегда поступают именно так.

Помните, я не призываю вас оставаться невежественными, я призываю вас освободиться и от невежества, и от знаний. Они ничем не отличаются — две стороны одной медали. Выбросите эту медаль и станьте невинными.

Второй вопрос:

Ошо,

Что такое амбиции? Жизнь без амбиций кажется пугающей. Это как начать всю жизнь с самого начала.

Амбиции — это величайший из существующих ядов. Он порождает все остальные яды: жадность, насилие, соперничество, борьбу, состояние непрекращающейся войны со всеми. Амбиции не оставляют любви никакого пространства для роста, а ваше существо цветет только с любовью. Амбиции противостоят любви. А все, что против любви, также и против вас, и против вашей истинной жизни, против вашего настоящего предназначения. Ничто так не убивает любовь, как амбиции.

Амбиции означают, что вы хотите быть выше всех. Амбиции вырастают из вашего комплекса неполноценности. Он порождает плачевное состояние, что и вызывает к жизни амбиции. Если у вас нет комплекса неполноценности, если он не переполняет вас, амбиции не могут владеть вами.

Каждый ребенок настолько уязвлен, что он начинает чувствовать свою глубокую ущербность: все намного выше него, поэтому нужно превзойти остальных, иначе он так и останется никем. Каждого ребенка учат, что в этом мире важно сделать себе имя, завоевать славу. Каждому ребенку внушают: «Ты живешь неправильно. Ты должен проявить себя, ты должен кем-то стать», — словно вы еще никто!

Вы рождаетесь со своим собственным ароматом, уникальными, со своей индивидуальностью. В мире нет никого подобного вам, никогда не было никого подобного вам и никогда не будет никого подобного вам. Это истина, но вам никто никогда ее не говорил. Вам внушали: «Ты должен стать кем-то», — словно вы ничто. Поэтому вам приходится становиться, вам приходится соперничать, чтобы кем-то стать. И, естественно, это порождает борьбу, потому что всех учили становиться кем-то, всех готовили к роли президента или премьер-министра. Но сколько человек может стать президентом или премьер-министром? Естественно, возникает борьба не на жизнь, а на смерть. Все против всех. Жизнь превращается в войну, непрерывную войну. В таком состоянии невозможно ощутить умиротворение, любовь, тишину, радость, празднование. Все пропало.

Джон Леннон, пребывая на творческом подъеме, сидел в одиночестве в своей комнате и перебирал струны гитары. Вдруг он увидел жука, торопливо бегущего по полу.

— Привет, жучок, — сказал Джон, — я назвал группу в твою честь.

Жук остановился, обернулся и спросил:

— Ты назвал группу «Эрик»?

Так его звали. Думаете, только люди соперничают? Даже жуки!

Это соперничество личностей становится соперничеством во многих планах, на многих уровнях. Общества соперничают друг с другом, нации соперничают между собой. Каждый стремится доказать: «Я выше тебя». И, естественно, никто не позволит, чтобы кто-то еще был выше — это задевает.

Отсюда так много войн. За три тысячи лет было пять тысяч войн. Если кто-либо прилетит к нам с другой планеты и посмотрит на нас и нашу историю, он подумает: эта Земля — настоящий сумасшедший дом. Пять тысяч войн за три тысячи лет! Что мы делали, кроме того что дрались? Семьдесят процентов нашей энергии тратится на войну. Мы могли бы превратить Землю в райский сад, а мы сотворили из нее ад.

Дух соперничества присутствует во всем.

Армии НАТО прибыли в Европу на учения. Лагеря стран-участниц расположились в непосредственной близости друг от друга.

Однажды в британский лагерь пришло сообщение из американского лагеря. «Пришлите, пожалуйста, три дюжины презервативов, — говорилось в сообщении, — мы уже все израсходовали. Размер: тридцать сантиметров в длину и восемь в ширину».

Сообщение принял командующий офицер, который не знал, что с ним делать, и поэтому направил его начальнику разведки.

— Вопрос престижа, — сказал командующий, — с этим надо что-то делать!

Начальник разведки вернулся через час.

— Все улажено, сэр. Моторный цех делает презервативы из старых автомобильных камер, а отдел шелкографии добавит последние штрихи.

— Какие последние штрихи? — заинтересовался командующий.

— Ну, на упаковке будет написано: «Презервативы. Сделано в Англии. Размер: средний».

И такая глупость во всем! Но нас так воспитывали, вся система образования построена на этом. И мы думаем, что растим разумных людей! Если такая глупость является основой системы образования, как она может создать разум? Она может лишь разрушить разум, но никак не создать.

Разумный человек — это тот, кто понимает, что нет нужды ни с кем соперничать. «Я есть я, а ты есть ты. Мне не нужно быть тобой, а тебе не нужно становиться мной». Роза есть роза, ей не нужно быть лотосом. А лотосу не нужно беспокоиться о том, чтобы стать розой.

Вся природа пребывает в глубочайшем умиротворении по той простой причине, что она не отравлена ядом соперничества. В ней вообще нет никакой конкуренции. Самый высокий ливанский кедр, не обладая эго, не хвастается: «Я больше всех!» А самый маленький розовый куст не страдает от комплекса неполноценности: «Я так мал!» Никакого превосходства, никакого самоуничижения, каждый уникален по-своему. Подобная глупость проникла лишь в сознание человека — оно обусловлено ею.

Вы спрашиваете меня: «Что такое амбиции?» Это лихорадочное состояние, это сумасшествие. Это нездоровое состояние. Вы говорите: «Жизнь без амбиций кажется пугающей...» Естественно, потому что вы уже очень давно живете с амбициями, они стали вашим образом жизни. Вы отождествились с ними, вы не умеете жить по-другому. Отбросить их для вас все равно что умереть.

И, по сути, именно это и должен сделать саньясин: он должен умереть во многих смыслах, прежде чем сможет возродиться. И это непреложное условие: вы должны умереть как амбициозный человек, вы должны умереть как амбициозное сознание, полностью, тотально. В вас не должно остаться ни следа от амбиций, потому что даже малейший след приведет к их новому росту. Это как корень: он снова будет давать ростки, снова вырастут листья, снова все зазеленеет. Корень должен быть полностью выкорчеван из вашего существа.

Да, это трудно, очень трудно, практически невозможно, потому что мы не знаем другого способа жить.

Люди спрашивают меня: «Если мы отбросим соперничество, если мы отбросим амбиции, как мы сможем расти?» Но деревья растут, животные растут, все существование движется и растет — только вы не можете расти без амбиций...

А с амбициями что случилось? Вы выросли? Внутри вас выросло что-то неправильное, нечто, похожее на злокачественную опухоль, выросло внутри вашего существа. Эта опухоль не будет больше расти, если вы отбросите все амбиции, тогда начнется совершенно новый процесс: начнется ваш естественный рост. Тогда вы перестанете соревноваться с другими, вы сами будете эволюционировать каждое мгновение, ни с кем не сравнивая. Если вы музыкант и ваша музыка прекрасна, то в следующий момент она станет еще прекраснее, потому что следующий момент рождается из настоящего, из чего еще ему рождаться? А в следующее мгновение у вас родится еще более глубокая музыка, и с каждым мгновением все глубже и глубже. Вам не нужно соперничать с другими музыкантами. На самом деле, если вы соперничаете с другими музыкантами, никогда не вырастет ваша внутренняя музыка. Вы можете научиться разным уловкам, хитростям, приемам, стратегиям, как победить их, как опередить их праведными и неправедными путями, ведь соперничество настолько слепо, что его вовсе не заботит, что плохо, а что хорошо.

Соперничество верит: то, что ведет к успеху, правильно, а что способствует поражению, неверно. Это единственный критерий для амбициозного ума: результат оправдывает средства. Не-конкурирующий ум не станет обращать внимание на других, он будет расти само по себе. Ваши корни прорастут в Дао, в природу еще глубже. И не потому, что корни других деревьев погрузились глубже — вы будете погружаться ради заботы о себе, ради собственного обогащения. Вы погружаетесь глубже, чтобы ваши ветви взмывали выше. Чем глубже погружаются корни, тем выше ветви, но это не имеет отношения к другим. Других вы принимаете такими, каковы они есть. Никто не обращает внимания на других.

Это, без сомнения, новая жизнь с самого начала. Именно поэтому Христос и говорит: «Пока вы не возродитесь, вы не сможете войти в Царствие Божие». Возрождение необходимо.

Международный чемпионат: у кого самый большой член в мире. В зале полно народу, гомосексуалисты стонут от восторга. Напротив сцены — жюри.

Первым на сцену выходит русский. Он огромен, ему громко аплодируют. Жюри измеряет его, и зал разражается овациями.

Вторым на сцену выходит негр. Он еще больше, и зал взрывается аплодисментами.

Затем выходят итальянец и японец. Обоих измеряют, зал аплодирует стоя.

Возбуждение толпы достигает апогея, когда на сцене неожиданно появляется гном. Зрители свистят и кричат, чтобы он убирался со сцены. Но гном поднимает руку и просит тишины. Когда все успокаиваются, он расстегивает ширинку и вынимает оттуда черепаху. «Секундочку, — говорит он, — это только паровоз. Сейчас он вывезет вагоны!»

Третий вопрос:

Ошо,

Что ты имеешь в виду, когда говоришь «живите в опасности»? Разве человек не должен беспокоиться о будущем? Пожалуйста, объясни.

Жить в опасности просто значит не цепляться за прошлое потому, что прошлое дает вам определенную безопасность, потому что оно привычно, хорошо знакомо. Может быть, ваше прошлое полно страданий, мучений, но оно знакомо, вы жили с ним так долго, вы изучили его вдоль и поперек. Вы знаете все взлеты и падения, вы к ним привыкли. По сути, вы приспособились к нему, для вас в нем нет больше ничего неожиданного. Это дает вам определенные удобства, ощущение уюта. Ваше прошлое может быть грязным, оно может быть замкнутым, как тюрьма, но все равно вы себя там чувствуете как дома, потому что живете в этом уже так долго. Даже тюремная камера становится для людей домом.

Я бывал в тюрьмах. Один из губернаторов одного индийского штата был моим другом. Он разрешил мне посетить все тюрьмы штата. И я ходил к заключенным. Я удивлялся, когда видел, что люди там практически счастливы. И действительно, они начинали беспокоиться, когда срок заключения подходил к концу, потому что мир за воротами тюрьмы был чужим. Кто-то из них провел в тюрьме пятнадцать лет, и в течение пятнадцати лет ему не нужно было беспокоиться о еде, о крыше над головой; никаких проблем. О нем заботились, а теперь ему нужно искать работу. Найдет ли он ее? Там, за воротами, неизвестность. Выходя за ворота, он попадает в неизвестный мир. Пятнадцать лет — это долгий срок.

Я спрашивал многих заключенных: «Почему вы попадаете в тюрьму снова и снова? Вы так и не усвоили урок, что так делать не следует?»

Они отвечали: «Конечно, усвоили. Но здесь так безопасно, а снаружи так много опасностей: там безработица, бедность, голод, там проблем хватает. Как только ты выходишь из тюрьмы, проблем прибавляется, потому что никто не хочет нанимать вора в качестве слуги». Люди спрашивают: „За что ты сидел?“ Люди просят: „Покажи нам диплом и характеристику“. Откуда у нас характеристика? Мы пятнадцать лет провели в тюрьме! Мы можем принести характеристику от тюремщика, в которой будет сказано: „Этот человек вел себя хорошо, ничего не совершал плохого“. Но это будет бумага из тюрьмы, и это достаточное доказательство, что никто не возьмет нас на работу, никто не будет доверять нам. Огромное количество незнакомых лиц... Нам остается только одно: снова что-то совершить, чтобы попасть обратно в тюрьму».

Вся наша система наказаний глупа, она абсолютно антипсихологична. Любой, кто сидел в тюрьме хотя бы раз, обречен вернуться туда снова, и снова, и снова. Он заводит там друзей. Его друзья там, его комната там, его дом там. Но даже среди заключенных возникает определенная иерархия: есть люди важные, есть люди не очень важные, а есть практически никто. Это мир в миниатюре. Там есть свои герои, о которых говорят: «Он убил семерых, а ты только одного. Только одного? А чего тогда хвастаешься?» или «Он воровал всю жизнь, а ты один раз украл и попался. Что же ты за вор тогда?» Существуют учителя-воры. Люди у них учатся, а когда выходят из тюрьмы, тут же применяют свои познания на практике...

Когда я говорю «живите в опасности2, я имею в виду «будьте всегда готовы двигаться в неизвестное». Это не значит, что вы не должны заботиться о будущем, но самой лучшей заботой о будущем будет избавление от прошлого. Именно прошлое мешает вам заботиться о завтрашнем дне. Именно прошлое механически воспроизводит само себя, и вы не можете улучшить будущее. Если вы полностью отбросите прошлое, ваше будущее будет тотально иным и вы начнете расти. Это первое, что вы должны сделать ради будущего.

Второй шаг, который нужно предпринять, — это жить в настоящем настолько тотально, насколько это возможно, потому что будущее растет из настоящего. А вы никогда не заботитесь о настоящем, вы думаете лишь о будущем. Вы постоянно думаете о будущем. Либо вы думаете о прошлом, либо о будущем, но и то и другое глупо. Живите в настоящем. Вот что я имею в виду, когда говорю «живите опасно».

Недавно я прочитал историю. Ее, должно быть, сочинил кто-то, похожий на вас, потому что о ней нет упоминаний ни в одном источнике — ни в христианских источниках, ни в источниках других религий.

Две женщины плачут у креста, на котором распят Христос. Одна говорит другой:

— Я бы все отдала за то, чтобы вытащить гвоздь из его руки!

Через несколько минут другая отвечает:

— Да, и я! Я бы тоже отдала все, чтобы вытащить гвоздь из его руки!

Христос смотрит на них и думает про себя:

— Черт! Эти две суки хотят, чтобы я упал с креста!

Вы привыкли даже к своему кресту. Вы даже не хотите с него падать. Даже крест становится уютным и комфортным — это ваш крест. Вы начинаете ему поклоняться, начинаете им кичиться.

Только посмотрите на людей, послушайте их истории. Они все кичатся своими страданиями. Они постоянно преувеличивают свои несчастья, приукрашивают их, словно они недовольны тем, что так мало страдают, словно хотят страдать больше. Они приспособились к своему кресту.

Я говорю вам: оставьте крест позади. Христос говорит: «Несите свой крест на своих плечах». Я же говорю вам: «Оставьте его. Зачем нести? Забудьте о нем!» Разве можно танцевать с крестом на плечах? Не удивительно, что христиане говорят, будто Христос никогда не смеялся. Разве можно смеяться с крестом на плечах? Можно только плакать, вы не сможете смеяться.

Когда я говорю «живите опасно», я говорю «не привыкайте к тому, что уже умерло». Потому что, привыкнув к тому, что уже умерло, вы сами умрете. Оставайтесь живыми, двигайтесь, растите, бейте струей, каждое мгновение бросайтесь в неизведанное, встречайте его лицом к лицу, что бы оно вам ни несло. Другого способа расти нет, и даже если иногда больно, а иногда бывает действительно больно, иногда трудно, иногда очень трудно, но из этой боли рождается великий экстаз. Такова цена, которую мы платим за экстаз.

Четвертый вопрос:

Ошо,

После вчерашней беседы ко мне подошли две женщины и спросили, можем ли мы собраться вместе и пошутить. Я вынужден был им отказать, потому что я шучу только с одним человеком, я не шучу со всеми подряд. Что делать?

Прекрасное использование слова шучу. Это напомнило мне одну шутку.

Молодой человек ехал в машине со своей девушкой, и на пустынной дороге у них прокололась шина. Они скакали, скакали и скакали, а потом вышли и заменили колесо.

Ты используешь слово «шутить» в том же значении, что и «они скакали, скакали и скакали»... в машине! Хорошо придумывать новые значения для старых слов, но ты можешь показаться слегка старомодным.

Если ты шутишь только с одним человеком, как долго ты можешь шутить? Тебе станет скучно. И подумай о другом человеке, ему или ей тоже станет скучно. Немного пошутить с кем-то еще совсем неплохо! Это способствует живости течения. Шутки не одностороннее дело. Когда вы с кем-то шутите, он в ответ тоже шутит. Невозможно шутить в одиночестве. Или ты думаешь, что сможешь? Что ты просто ляжешь и «сейчас как пошучу»! Ты будешь выглядеть очень глупо. Другие тоже шутят. И слушать надоевшие шутки одного и того же человека... лучше уж пошутить и тут и там, чтобы выучить новые шутки! Затем возвращайтесь к своей подруге и шутите с ней по-новому, она будет в восторге! А к тому времени она, возможно, пошутит где-то еще и тоже принесет новых шуток. И помните: каждый шутит по-своему.

Не будьте старомодным. Не в моей коммуне!

Было время Пасхи. Петух слышал, как люди то и дело говорили о пасхальных яйцах, и ему стало интересно.

Когда настала Пасха, он вошел в дом, чтобы посмотреть на эти легендарные яйца. К своему огромному удивлению он увидел синие, желтые, зеленые и красные яйца.

Не долго думая, он выбежал во двор и избил павлина!

Не будьте тем консервативным петухом! Хорошо иметь разные яйца, разного цвета, всех цветов. Тогда жизнь будет похожа на радугу. Иначе она станет серой и неинтересной.

Шутки с одним и тем же человеком порождают однообразие. Люди называют это «моногамией». Потом постепенно они перестают шутить. Какой в этом смысл? Одни и те же шутки снова и снова... А женщины очень чувствительны. Как только вы хотите с ними пошутить, они говорят, что у них болит голова, или у ребенка режутся зубки, или они устали за целый день, или кухарка уволилась, или слуга не пришел, или весь день не было электричества. Тысяча и одна причина. А женщина просто говорит: «Пожалуйста, не надо больше этих шуток. С меня хватит!» Она знает вас, она знает, как вы с ней будете шутить.

Незнакомец заходит в местный бар. Бармен приветствует его и спрашивает:

— Добрый день, сэр, немного пива? Или вы предпочитаете виски? Вы мой гость, угощаю за счет заведения.

— Нет, спасибо, — отвечает незнакомец, — я не пью. Я как-то попробовал, так у меня потом голова кружилась.

— Ну тогда, я уверен, вы получите истинное наслаждение от одной из моих лучших сигар! — воскликнул неунывающий бармен, протягивая гостю сигару.

— Нет, спасибо, я не курю. Я как-то попробовал, так меня потом тошнило.

Бармен, все еще улыбаясь, продолжает настаивать:

— Ну тогда давайте перекинемся партию в покер!

— Нет, спасибо, я не играю в покер. Я как-то попробовал и проиграл все деньги, — сухо ответил незнакомец.

В этот момент в бар заходит молодой человек и садится рядом с незнакомцем. Незнакомец поворачивается к бармену и говорит:

— Хочу представить вам моего сына.

— Привет, — говорит бармен, — уверен, что вы его единственный сын, так?

Будь немного более современным. Ты отстал, по меньшей мере, на две тысячи лет. Не думаю, что таким образом ты когда-нибудь попадешь в рай. Рай нынче очень изменился, он стал очень современным. Ты там будешь выглядеть глупо, будешь выглядеть старомодно. Тебе там не место. Если ты не можешь найти место здесь, в моей коммуне, которая представляет собой рай на земле... Мы здесь репетируем перед раем!

Четыре женщины попали в рай. Три из них были англичанками, а четвертая итальянкой. Святой Петр спрашивает первую:

— Ты была честной женщиной?

— О да, сэр, — отвечает она. — Я всю жизнь была честной.

— Проведите эту женщину в розовую комнату, — сказал апостол ангелу.

То же случилось с другими двумя женщинами: их отвели в розовую комнату.

После этого Апостол Петр обращается к итальянке:

— Ну а ты, ты была честной?

— Я никогда не делала никому ничего плохого, Петр! — отвечает она. — Можно сказать, я была честной. Я любила любовь, я любила любовь больше всего на свете!

— Отведи ее в мою комнату, — сказал ангелу Святой Петр.

Достаточно на сегодня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.