ГЛАВА 8 ПРОСТО ВЫЙДИТЕ ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ
ГЛАВА 8
ПРОСТО ВЫЙДИТЕ ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ
Вопрос:
Ошо, я другой работник в сфере благотворительной деятельности, вчера вы уже ответили на вопрос моего коллеги, причем сделали это очень красиво. Для меня все еще остается один вопрос: когда я помогаю другим вылечиться от болезней, мне это, кажется, не дает летать. Должны ли мы летать и оставить все как есть, и оставаться жить здесь в этом волшебном месте, к примеру, или мы, все таки, должны помогать другим? Как возможен синтез того и другого?
Я не верю ни в какой синтез. Синтез - это всегда ловушка, в основном он приводит к запутанности. Синтез означает шизофреническое состояние. И вы как-то пытаетесь при этом удерживать все вместе. И не верю в синтез, потому что верить в него -значит принимать разделение. И как-то пытаться строить мосты в разделении.
Я верю в единое видение, а не в синтез. Единое видение освобождает, это возвышает вас над запутанностью, создает интегрирование, дает вам центрирование, ставит вас на ноги.
Больше того, синтез остается интеллектуальным, он никогда не будет жизненным. Это подобно тому, что вы пытаетесь объединить свет и тьму. Вы можете сделать это интеллектуально, но в жизни все по-другому. Если есть свет, не может быть тьмы. Если вы хотите тьму, идея о свете должна быть отброшена.
Это первое, что нужно понять ясно. Я не пытаюсь создать никакой синтез. Я просто общаюсь, и передаю вам единое видение. Оно многомерное и восприимчивое. Оно включает в себя все, но это не синтез.
Для меня вопрос не в том, помогать людям или нет, но в том, чтобы сделать ваши усилия блаженными, медитативными, чтобы праздновать жизнь. Вопроса о помощи не возникает, и вы начинаете не с того конца. Вы думаете, что человек, который сам не находится в блаженстве, может помочь другим. Но это не так. Вы можете давать другим лишь то, что у вас есть у самих. Вы не можете дать того, чего у вас нет. Как вы можете помочь другим?
Несчастный человек вынужден передавать свое несчастье как инфекцию, по-другому быть не может. Он может стремиться к другому результату, но он не может добиться другого результата. Природа вещей другая, это не возможно. Это противоречит закону существования.
Если вы гниете, как вы можете делиться с другими благоуханием? Когда вы отдаете что-то другим, вы отдаете именно себя, так или иначе. Вы передаете свое бытие, свое существование, вы делитесь. Вы делитесь своим внутренним пространством.
Так называемые добродетели, слуги общества - это самые несчастные люди на земле, они создали больше несчастья, чем кто-либо другой. Если бы нам удалось избавиться от всех слуг общества, человечество бы было в гораздо лучшем положении, но эти благодетели не могут оставить человечество в покое. И что они получают от этого? Они получают только одно: они несчастны и они пытаются забыть об этом. При этом они пытаются сделать несчастными всех остальных, для того, чтобы сбежать от собственных несчастий. Когда вас слишком волнуют чужие заботы, естественно ваши собственные трудности остаются во тьме.
Это хорошо известный факт. Люди, которые интересуются психоанализом, люди, которые становятся психотерапевтами, в основном пытаются спрятаться от собственных трудностей. Они боятся столкнуться с собственными психологическими трудностями. И самое простое - это сконцентрироваться на чужих трудностях. Когда вы окружены чужими трудностями, а их так много, они намного больше, чем ваши, естественно вы начинаете забывать о собственных трудностях. У вас нет времени для того, чтобы думать о себе.
Эти так называемые слуги общества, социальные деятели, это просто эскаписты. Они полны несчастья, напряжения, страдания, беспокойств. Я знаю этих людей. Я знаю их внутреннюю жизнь. Они несут тысячи ран в себе. И, тем не менее, они пытаются помочь другим. Но они могут только загрязнить других. Они могут только заразить других.
Первое, что нужно сделать, для того, чтобы создать блаженство вокруг, это самому быть блаженным. Вы сами должны быть полны благоухания. Вы должны танцевать, петь, праздновать краски. И тогда из чистой радости, вырастает сострадание. Я не могу назвать это служением. Не могу назвать это долгом. Я зову это любовью. И после этого, вы больше не обязываете никого, вы просто истекаете радостью. И тогда вы просто подобны облаку, полному дождевой водой. Оно должно изливаться. После этого вы подобны лотосу, полному благоуханием. Он должен делиться своим благоуханием с ветрами. Он не обязывает ветер, точно также, как облака не обязывают землю. На самом деле, облако чувствует благодарность земле, потому что она позволяет ей сбросить свой вес. Лотос чувствует благодарность ветру, он чувствует, что должен ему, потому что ветер позволяет ему выпустить наружу его великолепие. Он безгранично благодарен ветру. Здесь вопроса о служении не возникает, нет вопроса о том, чтобы помогать другим. Это естественное последствие блаженства.
Оскар Манн, тебе нужно учитывать лишь одно глубоко. Блажен ли ты? Празднуешь ли ты? Облако ли ты, которое хочет излиться дождем. Если нет, забудь о том, чтобы помогать другим, не пытайся вылечить братьев от болезней. Ты еще сильнее заставишь их зацикливаться, им придется нести тебя. И конечно, быть слугой общества, великим социальным деятелем, это твое прирожденное право сидеть в головах людей. Они должны поклоняться тебе: ты такой великий, твоя работа - великая. Они должны чувствовать твое величие, твое превосходство, твое сострадание. Но все это дерьмо. До тех пор, пока ты не будешь в блаженстве, ты не сможешь помочь другим.
Свеча, которая не зажжена, не может помочь другим, не зажженным свечам. И чудо таково: когда пламя передается от горящей свечи к не горящей, горящая свеча при этом ничего не теряет. И от одной горящей свечи можно зажечь миллионы не горящих свечей. И се равно горящая свеча ничего не теряет. Другие приобретают, но вы ничего не теряете. На самом деле, происходит даже противоположное. Чем больше вы даете, тем больше у вас остается. И когда вы готовы отдать все, вам доступны все радости мира. Когда вы готовы отдать полностью, вы открываетесь ко всей божьей благодати. Вы становитесь средой. Но потом не возникает мысли о служении, о долге, таково вопроса не возникает.
Поэтому не нужно думать о синтезе. Вы блаженны, и благодаря этому блаженству, сострадание следует за этим как тень. Вы даже не осознаете о том, что за вами следует эта тень, она не шумит, ее поступь не слышна. Она просто следует за вами. Бесшумно, даже не шепчет. Она следует за медитирующим.
Гаутама Будда определяет медитацию как источник сострадания. Он говорит: «До тех пор, пока вы не станете медитировать, вы не можете быть сострадательными». Сострадание - это прекрасное слово. Это преобразованная страсть. Это страсть, которая проходит через алхимию медитации. Это та же самая энергия, которая была в ваших страстях, и теперь она проходит через алхимию медитации, тишины, осознания. Она освобождена от всей грязи, от всего чуждого, становится все чище и чище. Когда ваша медитация достигает своей вершины, вся ваша энергия становится истечением любви. Это сострадание.
Поэтому вопроса о синтезе не возникает. Вы либо блаженны, либо нет. Если вы блаженны, течет сострадание. Если вы не блаженны, все, что вы делаете, это просто бегство от вашего собственного несчастья.
Ты говоришь:
«Ошо, я другой работник в сфере благотворительной деятельности, вчера в уже ответили на вопрос моего коллеги, причем сделали это очень красиво. Для меня все еще остается один вопрос».
Ум продолжает создавать трудности. Когда я ответил на этот вопрос, Оскар Манн, ты внезапно обнаружишь, что у тебя есть еще другие вопросы. Ум всегда порождает вопросы, но он не способен находить ответы. Ум не имеет ответов, он имеет только вопросы. Медитация имеет только ответы, но в ней нет вопросов. Это состояние не ума.
Я могу ответить на твои вопросы, но не думай, что ты получишь эти ответы. Ты просто получишь еще новые вопросы.
В Нью Йорке автобус стоял на остановке. Водитель сообщил пассажирам, что он тронется с места только после того, как все негры перейдут в конец автобуса, а белые перейдут в начало.
«Послушай, приятель, - сказал ему один из негров, - прекрати эту дискриминацию. Ты ведь знаешь, что нас защищает администрация Картера!»
Как раз в это мгновение президент проехал мимо автобуса в своей машине. Один из негров замахал ему рукой и рассказал эту историю.
«Я не понимаю о чем речь, - ответил им Картер, - у меня в администрации нет ни белых, ни черных. В Соединенных Штатах, на самом деле, мы все зеленые (это цвет, которым он пользовался на выборах).
Все зааплодировали президенту, и он уехал.
«Хорошо, - сказал водитель автобуса после того, как президент уехал, - сделаем так, как советует президент, все светло зеленые пусть соберутся спереди, а все темно зеленые пусть соберутся сзади!»
Только вопросы меняются, но ум, в основном, остается одинаковым. Поэтому если вы пытаетесь получить ответ на ваши вопросы посредством ума, вы вообще не получите ответов. Jly-шайте меня тишине, слушайте меня без ума. Отложите ум в сторону.
Вы обусловлены христианством, которое учит вас служить ближнему, и эта обусловленность зашла так далеко, что она обусловила даже джайнов, индуистов, мусульман. Потому что она очень логичная.
Но в Индии мы всегда почитаем тех людей, которые занимаются медитацией. Мы никогда не просим Будду, чтобы он шел и служил людям.
Я получаю ежедневно сотни писем, в которых пишется: «Если вы действительно Багаван, вы должны открывать больницы, школы, дома для нищих, для вдов, для сирот». Но никто не просил об этом Будду, никто не просил об этом Кришну, Махавиру. Никто не спрашивал у них сколько больниц они открыли и сколько школ они открыли. Все, что мы у них спрашивали - так это достигли ли они блаженства или нет. Если они достигли, тогда все достигнуто вместе с этим. Тогда само их присутствие -это излечивающая сила, само их присутствие - есть образование, само их присутствие есть нектар. Тогда само их присутствие делает слепых зрячими и глухим дает возможность слышать, а мертвым дает сердце, одно лишь их присутствие!
Но христианство загрязнило весь мир. Теперь даже индуисты думают, что мать Тереза - это настоящая святая. Так думают джайны, буддисты, они думают что до тех пор, пока вы не будете служить бедным, до тех пор, пока вы не будете служить старым, вы не настоящий религиозный человек.
Кон вернулся в родной город после того, как провел много лет за рубежом. «Надеюсь, - сказал приходской священник, - что ты сохранил свою веру, пока был за рубежом».
«Определенно, отец, я сохранил. Я лгал, боролся, проклинал, грабил и общался с женщинами, но ни на одно мгновение я не забывал о своей религии!»
Люди только говорят, но ничего не может быть сделано, потому что христианство перевернуло все вверх дном.
Один магазинчик торговал религиозными принадлежностями в Римской католической церкви, и в ней продавались статуи многих святых. Один протестантский священник с остервенением обрушил на них град уларов своим посохом. В суде он сказал: «Милорд, я не мог пройти мимо этого места и ничего не сделать. Единственное, то я так ненавижу в жизни, так это фанатизм».
Оскар Манн, ты спрашиваешь меня:
«Когда я помогаю другим вылечиться от болезней, мне это, кажется, не дает летать».
Если ты не можешь летать, ты не можешь опираться о землю вместе с этим. Вопроса о синтезе не возникает. Дерево пустило корни в землю. Чем глубже его корни, тем выше растут его ветви. Дерево можете беседовать с облаками лишь в том случае, если его корни уходят очень глубоко в землю. Пропорция одинаковая: чем выше дерево, тем глубже его корни вошли в землю. Существует равновесие. Дерево может коснуться звезд, но для этого корни должны дойти до самого дна.
Я не вижу того, что может возникнуть вопрос о синтезе между полетами и пребыванием на земле. На самом деле, если дерево имеет только корни, это не дерево. Корни уродливы, вот почему природа сделал так, что они спрятаны в землю. Но дерево, у которого нет корней, не может выжить, ни на единое мгновение. Оно не может расти, оно мгновенно умрет. Оно не может цвести, оно может цвести лишь том случае, если у него есть корни.
Ты спрашиваешь меня, как будто бы можно выбирать между тем, чтобы летать и оставаться на земле. Я хочу сказать тебе, что одно без другого не возможно. Ты не можешь делать что-то одно.
Если ты чувствуешь магию этого места, погрузись в это волшебство, будь пьяным от него! И тогда однажды, возможно, ты сможешь оказывать помощь человечеству.
Торговый представитель очень напряженно трудился целую неделю в сельской местности. В субботу вечером он был настолько утомлен, что поехал в местный бар, чтобы пропустить стаканчик перед тем, как поехать домой.
«Дайте мне что-нибудь для встряски», - сказал он.
«Бренди, водку, джин, виски?»
«Нет, нет, мне нужно нечто другое».
«Хорошо, - сказал продавец с сомнением, - единственное, что тут поможет, это нечто особенное от нашего Багавана».
Прекрасно, я хочу попробовать, - сказал торговый представитель. И он вынужден был признать что после первой порции, он почувствовал себя человеком, а после второй и третьей порции, он начал парить в воздухе.
Он сказал об этом своему другу. «Это просто потрясающе!» - сказал он. И на следующее утро я выпрыгнул из кровати и покормил всю семью завтраком, закинул их в машину и повез их в ашрам Шри Раджнеша, в Будда Холл. Там мы послушали странную проповедь, которая была направлена против Иисуса Христа, и увидели странных людей в оранжевых одеждах. Я не мог поверить своим глазам! Все выглядело таким странным, мне даже казалось, что я сплю. И после того, как мы выбрались из этого места, начались наши несчастья.
«Какие несчастья?» - спросил меня друг.
«Конечно, несчастья были, потому что мы не последователи Раджнеша, мы христиане!»
Попытайтесь понять это, потому что мы не немцы!
Вопрос:
«Ошо, когда вы начинали, вы были одиноки на вашем пути, вы восставали против того, чтобы принадлежать какой-то отдельной семье, группе, общине, стране, обществу. Теперь вы основали общину и довольны своим существованием. Вокруг вас образовалась община, и вместе с ней появились семена определенной организации. Теперь, я хочу быть близким к вам, к источнику, но я восстаю против того, чтобы быть частью этой толпы, группы (невежественной), и лидеров этой группы (полу спящих). Я слышу, как ваш голос говорит: «Это община - община отдельных индивидуальностей, но ...» Здесь я снова сижу рядом с рекой, слушаю пение птиц, вижу как они летают и играют, и ко мне приходит медитация. Но теперь та часть во мне, которая восстала, говорит, знаю ли я точно, что природа - это то место для духовного роста, которое нужно для терапии и медитации. Почему я снова должен входить в какую-то группу? Если я знаю об ограничении, которое существует в моем уме, почему же я, все же, ищу общества этой толпы? Мне не хочется слушать полу зеркало.
Первое, я никогда никого не спрашивал. Потому что в тот миг, в который вы задаете вопросы, вы попадаете в общество, это обязательно происходит! Я никогда никого не спрашивал.
И ты ошибаешься, когда говоришь:
«Когда вы начинали, вы были одиноки на вашем пути, вы восставали против того, чтобы принадлежать какой-то отдельной семье, группе, общине, стране, обществу».
Если ты хочешь восстать против семьи, группы, общины, организации, сначала ты должен принадлежать им! Я никогда не принадлежал! Я никогда не становился частью группы, общества, организации. Поэтому вопрос о восстании не возникает.
Одна женщина спрашивала у другой: «Ты веришь в освобождение женщин?»
Та отвечает ей: «Да, верю!»
Первая выглядит смущенной и говорит: «Тогда почему ты вышла за муж?»
Та отвечает: «Нот перед тем, как обрести свободу, должна ее потерять! Иначе как я могу стать освобожденной?»
Освобождение нуждается в заключении. Я никогда не восставал против кого-либо. Я просто никогда не принадлежал.
Вы восстали...
Это означает, что вы принадлежите! Для чего ты создаешь ненужные беспокойства? Сначала выходишь за муж, и после того прикладываешь усилия к тому, чтобы освободиться! Просто будь свободным!
Вчера я читал определение холостяка: холостяк - это тот, кто не совершает одной и той же ошибки дважды. Поэтому будьте холостяками! Кто мешает вам? Мы не даем возможности людям войти, но мы никогда не препятствуем им выйти. Если кто-то хочет выйти, мы помогаем ему всевозможными способами. Мы создали препятствия для людей, чтобы они входили, но мы даем им всевозможные возможности для того, чтобы они вышли. Но если они хотят, чтобы их поймали, что мы можем сделать? Они свободны, и мы не можем постоянно препятствовать им. Если мы будем препятствовать им, они попадут в ловушку где-нибудь в Другом месте. Если они так решительно настроены стать заключенными, они станут заключенными где-нибудь в другом месте в любом случае. Тогда это место - лучшее для того, чтобы стать заключенными. Потому что ворота открыты, вас всегда толкают и подталкивают к тому, чтобы вы ушли, чем быстрее, тем лучше.
В других местах вам не мешают войти, но не дают возможности выйти.
Кто говорит тебе, чтобы ты был здесь? Но вы все понимаете по своему.
Ты говоришь:
«Ошо, когда вы начинали, вы были одиноки на вашем пути».
Не только в ранние годы. Я всегда был одинок на своем пути. Даже сегодня я совершенно одинок. То, что вы здесь, не меняет ничего. Мое уединение незыблемо. Потому что это присущее свойство внутренней природы человека. Никто не может войти в ваше уединение. Вы можете быть в толпе, но вы можете быть одни, не со всеми. И вы можете сидеть в уединенной гималайской пещере, и все еще думать о толпе, о подружке и друзьях, о мире и о том, что там происходит.
Я путешествовал в Гималаях, посетил множество людей, которые жили в пещерах годами: тридцать лет, сорок лет. Когда мы встречались, первое, что они спрашивали, что там произошло? Они все еще ждут новостей. Тогда что плохого в том, чтобы читать газеты? Если первый вопрос: «Что там произошло? Расскажи нам что-нибудь о мире, что там происходит сейчас?» Значит ум такого человека в миру.
Вы можете быть одни, но ваше уединение не истинное. Это может быть просто одиночество, вы можете фантазировать. Мечтать о всем, что угодно.
Уединение приходит от осознанности. Оно не имеет никакого отношения с внешним миром, но имеет отношение лишь к внутреннему миру. Вы неправильно понимаете меня.
Ты говоришь:
«Ошо, когда вы начинали, вы были одиноки на вашем пути, вы восставали против того, чтобы принадлежать какой-то отдельной семье, группе, общине, стране, обществу»
Я не делал этого. Когда я видел что к чему, я просто выбирался из этого. Вопроса о восстании не возникает. Вы видели, как змея выбирается из своей старой кожи? Неужели вы думаете, что она восстает против нее? Она просто выскальзывает из нее. Когда я вижу какую-то глупость, я немедленно выскакиваю из этого. Я не восстаю.
Восстание означает борьбу, а борьба означает то, что вы остаетесь здесь. И с кем бы вы ни боролись, вы становитесь очень близкими и наоборот. Если вы очень близки с кем-то, вы боретесь. Поэтому все пары становятся близкими врагами. Вы можете либо стать близкими, и бороться. Или вы можете начать бороться, и стать близкими.
Вы видите, что-то не так, вы видите, это стена, а не дверь. Неужели вы будете восставать на стену? Неужели вы будете кричать, протестовать, делать что-то против стены? Вы просто выбираетесь через дверь! Когда я вижу какую-то стену, я никогда не борюсь с ней, всю свою жизнь я никогда не делал этого. Это глупо! Стене ничего не будет, вы просто ушибетесь сами.
Но вы все понимаете по-своему...
Веселый парнишка проходил церковь, когда у него появилось сильное желание войти внутрь и послушать то, о чем там говорят. Его это сильно тронуло ему так понравилось это, что когда пришло время делать пожертвования, он вытащил пятьсот долларов и положил их на тарелку.
Священник пришел в экстаз, когда увидел деньги, и прочел сердечную речь о красоте щедрости. «Какой прекрасный пример христианской щедрости!» - провозгласил он напыщенно. «Человек, который пожертвовал эти деньги, может выбрать любой гимн, который ему нравится!».
Парень вскочил в возбуждении и начал сильно жестикулировать: «Я возьму его, - показывая на красивого человека, который сидел на скамье, - и еще его, и его тоже!»
Вы не слушаете меня! Я говорю что-то совершенно другое. А вы слышите что-то отличное от того, что говорю вам я, совершенно противоположное.
Я простой человек. Я никоим образом не заинтересован в борьбе и во всяких других глупостях. Я просто вижу смысл и выбираюсь из этого. Нужно только понимание, а все неправильное отпадает от вас, вопрос не в восстании.
Ты говоришь:
«Теперь вы основали общину и довольны своим существованием».
Я не нашел, и именно по этой причин я расслаблен в моем бытие. Я расслаблен в моем бытие, именно поэтому я расслаблен! Ты же все перевернул вверх дном.
«Вокруг вас образовалась община, и вместе с ней появились семена определенной организации».
Это истинно! Когда есть связь, всегда будет общество. Этого невозможно избежать, и не нужно избегать этого. Я приветствую это. Я пригласил всех вас, я призвал всех вас быть со мной, чтобы делиться своей радостью с вами, делиться истиной, которую я обнаружил. Но организации нет.
Организация появляется только после того, как мастер мертв. Организация возникает после того, как в общине нет больше центра, есть только поверхность. Мертвая община - вот с чего начинается организация. Я знаю о том, что когда бы ни возникала община, раньше ли позже возникнет организация. Но это не означает, что нужно мешать общине рождаться. Это будет подобно убийству ребенка по той причине, что все равно, если ребенок даже выживет, раньше или позже он умрет. Поэтому, дескать, лучше убить его прямо сейчас. Для чего ему жить, если все равно он умрет? Все знают о том, что смерть ждет каждого, но это не означает, что всех нужно убить. Когда приходит смерть, все в порядке.
Единственное, о чем следует помнить, так это то, что когда мастер мертв, община должна начать исчезать она должна искать нового мастера. Либо мастер оставит за собой целую плеяду мастеров, еще при жизни, которые достигли просветления, стали пробужденными. Тогда община может оставаться общиной и не превратится в организацию. Если хотя один просветленный есть в общине, она все еще община, и не важно кто просветленный.
И я могу уверить вас, что я собираюсь оставить много просветленных в своей общине, больше, чем когда-либо еще. Иисус не смог оставить ни одного просветленного.
Последняя вечеря. В скромно обставленной комнате сидит Иисус, окруженный своими двенадцатью учениками. Мягкое золотое свечение заполняет комнату...
Слова излишне в этой теплой атмосфере.
Иисус спокойно говорит с Петром, который сидит справа от него: «Ты хочешь последнее яйцо, Петр?»
«Нет, мой Господь, ты лучше съешь его!» - бормочет Петр.
Иисус после этого спрашивает Луку: «Ты хочешь последнее яйцо, Лука?»
«Нет, мой Господь, ты лучше съешь его!» - отвечает Лука.
Иисус спрашивает у Серафима: «Ты хочешь последнее яйцо, Серафим?»
«Нет, мой Господь, ты лучше съешь его!» - бормочет Серафим.
Так Иисус спрашивает у всех своих учеников, все они отказываются, оставив последнее яйцо ему. Когда Иисус уже готов разрезать яйцо вилкой, порыв ветра задувает свечу. Вдруг раздается истошный вопль. После того, как свечу зажигают снова, Иисус смотрит на свою руку, в которую воткнуты двенадцать вилок.
Эти двенадцать глупцов стали двенадцатью апостолами! После того, как Иисус умер, религия исчезла. Она превратилась в культ. Она превратилась в организацию. А теперь произошло самое низкое падение: польский Папа. Ей больше некуда падать. Одно в этом прекрасно, ниже падать некуда. Это уже крайняя степень падения. Теперь христианство достигло седьмого ада. И нельзя упасть ниже.
Я знаю о том, что когда есть община, существует опасность того, что она превратится в организацию. Кришнамурти пытается избежать этого, уничтожив младенца в колыбели. Чтобы позже ему не пришлось умирать. Но к чему ты? Смерть придет прямо сейчас, или позже, ребенок может прожить несколько лет, может быть сто лет, а может еще больше.
Будда сказал: «Моя община проживет пять тысяч лет». Но в тот день, когда он разрешил женщинам вступать в нее, он сказал: «теперь речи не может быть о пяти тысячах лет, всего лишь пятьсот лет!» И он был прав, потому что в том виде, как он построил свое учение, места для женщин в нем не было. А он старился, теперь было поздно менять весь уклад.
Моя община может прожить пять тысяч лет, или больше, потому что она начала свое существование с женщин. Теперь кто Может разрушить ее? У меня собственные методы. Никто не может ее разрушить. Я позаботился об этом. Я передал общину Женщинам. Опасность есть, но пять тысяч лет - это большое время. Вит Адам, к том времени ты уже станешь просветленным. Не бойся семян, семена есть, но они не будут прорастать по крайней мере пять тысяч лет. И я собираюсь оставить множество Просветленных за собой. Они уже готовятся к этому.
Одна женщина попала на прием к психиатру впервые. Он пригласил ее в свой офис, и попросил, чтобы она устроилась поудобнее на диване. Увидев, что она колеблется, и стыдится, он сказал: «Не бойся, ложись поудобнее. Так я разговариваю со всеми пациентами. Это важная часть лечения».
Женщина сделал так, как он сказал ей. Она обтянула колени в платье, после чего расслабилась.
«Теперь начнем с самого начала, - сказал врач, - как начались твои несчастья?»
«Точно также, как сейчас».
Я знаю, что все несчастья начинаются именно так, но понадобится примерно пять тысяч лет, пока все начнет расшатываться. К тому времени только полные глупцы не станут просветленными. Очень глупые И, Адам, я не думаю, что входишь в их число.
Ты говоришь:
«Теперь мне хочется быть близко к вам и к источнику».
Но это семя общины! Все эти люди хотят быть близкими к источнику. Именно для этого нужна община. Каждый хочет быть близок. Но для этого нужна какая-то дисциплина, иначе будет просто хаос.
Ты говоришь:
«Но я восстаю против того, чтобы быть частью этой толпы, группы (невежественной), и лидеров этой группы (полу спящих)».
Не участвуй в таком случае! Кто тебя заставляет, все зависит только от тебя.
Ты говоришь:
«Я слышу, как ваш голос говорит: «Это община - община отдельных индивидуальностей, но ...»
Я никогда не использую но и если! Должно быть, это твой собственный голос. Помни об этом!
Один человек играл в рулетку и проигрался полностью, оставшись практически без гроша. Когда он стоял в нерешительности и думал что ему делать, он услышал голос, который посоветовал ему поставить весь остаток на номер тридцать два.
Подумав, что все равно он проиграет все, он так и поступил.
После этого голос сказал ему: «Теперь поставь все на восемь».
Он так и поступил и снова выиграл.
«Теперь поставь все на девятнадцать», - сказал ему внутренний голос. И он выиграл в третий раз.
«Теперь играем в последний раз, это твоя удача, поставь все на тройку».
Он так и сделал и когда указатель остановился у цифры пятнадцать, внутренний голос произнес: «Черт, возьми, всегда так!»
Это ваш собственный голос и вы его слышите. Но одно совершенно определенно. Я не говорил вам этого. Это я могу вам сказать с достоверностью. У меня еще пока нет прямой связи с тобой, потому что ты только на половину со мной. Я могу напрямую разговаривать лишь с теми, кто полностью здесь, именно поэтому вопросы и возникают в твоей голове. Ты говоришь:
«Здесь я снова сижу рядом с рекой, слушаю пение птиц, вижу как они летают и играют, и ко мне приходит медитация».
Если так, прекрасно. Пусть так и продолжается дальше, причем еще более интенсивно!
«Но теперь та часть во мне, которая восстала».
Но все еще есть что-то, что восстает. И медитация происходит у реки? Но что это за медитация? Внезапно птицы перестают летать, и снова ты восстаешь?
«Но теперь та часть во мне, которая восстала, говорит, знаю ли я точно, что природа - это то место для духовного роста, которое нужно для терапии и медитации.
Это все твой ум, и медитация также, эти птицы, которые летают и играют. Это просто ум и ничего больше!
«Почему я снова должен вливаться в группу?»
Но кто заставляет тебя? Черт возьми! Кто тебе говорит поступать так?
Ты говоришь мне:
«Если я знаю об ограничении, которое существует в моем уме, почему же я, все же, ищу общества этой толпы? Мне не хочется слушать полу зеркало».
Ты понял об этом ограничения лишь потому, что создается группа, а эта небольшая часть медитация возникает в тебе только из-за этой общины. Помни, много глупцов сидит у реки, и даже не обращает внимания на то, что вокруг летают птицы и играют. Ничего с ними не происходит.
« Мне не хочется слушать полу зеркало».
Если нет потребности, это прекрасно. Но, кажется, такая потребность все таки есть в тебе. Лучше иметь половину зеркала, чем вообще его не иметь. По крайней мере, у тебя будет какое-то смутное представление о твоем изначальном лице, какое-то отражение, хотя бы даже в половине зеркала. Это лучше, чем просто стена. До тех пор, пока ты не найдешь свое собственное зеркало, лучше пользоваться зеркалами других людей, в этом нет ничего плохого. Но без необходимости доставляешь себе беспокойства. Ты, кажется, Адам новичок здесь...
Белый бразилец приехал в Южную Африку и решил сходить в театр. Цена была пять долларов за партер, и десять долларов за балкон. Это было странным, никогда еще раньше он не сталкивался с такой системой оплаты. Обычно места на балконе всегда были дешевле, чем в партере.
Контролер сказал: «Я вижу, что вы новичок здесь. Дело в том, что белые сидят на балконе, а черные сидят в партере здесь».
«Хорошо, - сказал бразилец, - дайте мне билет на балкон».
Через пол часа после того, как началось представление, ему захотелось в туалет, поэтому он спросил у соседа где туалет.
«Вижу, ты не из этой страны, - сказал ему сосед, - потому что здесь нет туалета. Мы здесь просто писаем прямо на головы этим черномазым!»
После того, как он практически уже закончил писать, черный парень снизу закричал ему: «Эй, парень, я вижу ты не из этих мест, потому что белые здесь писают не на одного человека, а на многих!»
Адам, ты еще новичок здесь. Но слушай побольше лекций, и вся эта чепуха выветрится из твоей головы. Используй половину зеркала до тех пор, пока у тебя не появится зеркало собственной медитации. Оно может быть найдено и для этого здесь созданы все условия. Не упуская этой возможности, потому что ты ее можешь упустить.
Вопрос:
«Ошо, я не хочу ни даров, ни славы, но я никогда не слышал, чтобы вы произносили мое имя. Ошо, пожалуйста, освободите меня в этом смысле, и расскажите для меня небольшую шутку?»
Вот для тебя шутка.
Семья недавно заболевшего Аве Кохена собралась, когда нотариус собрался читать последнее завещание.
«Моей жене, Иде, - начал нотариус, - ты была любящая мне жена двадцать пять лет, ты родила мне двух прекрасных мальчиков, ты была мне верной, щедрой по своему. Тебе я оставляю мой дом, машину, и одну третью часть моего дохода в бизнесе».
«Ух ты, - воскликнули родственники, - какой щедрый человек, какой прекрасный человек!»
«Моей дочери, Алисии, - продолжал читать нотариус, - она не доставляла мне ничего, кроме радости и счастье с тех пор, как родилась. Ей я оставляю следующую треть доходов моего бизнеса, мою яхту и двести пятьдесят тысяч долларов!»
«Ух ты, - воскликнули родственники, - какой щедрый человек, какой прекрасный человек!»
«Моему сыну, Девиду, - продолжал читать нотариус, - ты заставил меня гордиться тобой, став прекрасным хирургом, ты лучше всех окончил школу и колледж. Тебе я оставляю следующую треть доходов моего бизнеса, моторную лодку и двести пятьдесят долларов».
«Ух ты, - воскликнули родственники, - какой щедрый человек, какой прекрасный человек!»
«В конце концов, - читал нотариус, - моему шурину, Люису, который жил с нами большую часть своей взрослой жизни, который за всю свою жизнь не работал ни одного дня. Он курит только хорошие сигареты, мои сигареты, и который многие года говорил всем, что я не упомяну его имени в своем завещании, я хочу сказать: «Хелоу, Льюис!»
Хелоу, Калимба!