Глава 3 Встреча с людьми сновидений

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3

Встреча с людьми сновидений

У ирокезов, вообще говоря, есть лишь одно божество — сновидение.

Ему они подчиняются и следуют всем его указаниям с абсолютной точностью.

Отец Жак Фремин, в отчете с земли сенека, 1669 год

Благодаря собственным усилиям, а также помощи друзей, я познакомился с некоторыми учеными, изучающими ирокезов, и людьми старшего поколения, которые предложили мне помочь.

— Мы дадим тебе наши лучшие слова, — сказала Хэзел Дин-Джон, выдающийся лингвист, специалист в области языка сенека, в начале нашей беседы.

С ее помощью и с помощью носителей языка могавков из резервации Пяти племен, расположенной около Брэнтфорда, Онтарио, из Тиендинага в заливе Квинт озера Онтарио и из Кахнавейка около Монреаля я начал расшифровывать некоторые фразы из моего сна.

Мои ирокезские друзья не только помогли перевести и понять многие ключевые слова, но и многое рассказали о значении встреч с Островной Женщиной. Они объяснили, что ирокезы традиционно были матриархальным сообществом и что Островная Женщина точно была не только матерью клана, но и Арендиуанен, или женщиной, обладающей могуществом. Среди ирокезов, как и во многих близких к природе обществах, женщины чаще всего являются провидицами, замечательными рассказчицами и хранительницами паутины жизни.

Из наших разговоров родилась идея, что Островная Женщина могла призвать меня из ее настоящего времени, пытаясь получить информацию из ее будущего, которая могла бы помочь ее семье и ее людям. Это предположение даровало мне некоторое понимание. Однако я чувствовал, что была и более глубокая связь, которая объединяла мою жизнь с Островной Женщиной, с Уильямом Джонсоном и, возможно, с другими людьми из иных времен.

Когда в первый раз я пришел поговорить со старейшиной онондага, он уверенно сказал:

— Я полагаю, тебя кто-то посетил.

Он посоветовал быть осторожным, имея дело с бесплотными духами, и не говорить на публике об именах и подробностях определенных традиционных ритуалов, которые я видел во сие. Он объяснил:

— Некоторые из великих людей нашего народа остаются близко, чтобы присматривать за нами и защищать Землю. Они могут заговорить с тобой, хотя ты и чужак, потому что ты видишь сны так, как делаем это мы.

Путь шаманов-сновидцев

Призыв Ястреба и Островной Женщины открыл передо мной несколько параллельных путей в мир шаманских сновидений, и постепенно я заполнил тысячи страниц дневника подробным описанием моих путешествий.

Один путь заставил меня прочитать все, что я смог найти об ирокезской работе со сновидениями и о целительстве. Одним странным лунным вечером, когда тонкие линии белых облаков (не следы испарений) складывались в параллельные тропы, пересекающие небо, мой друг-книготорговец привез на грузовике несколько коробок книг, в которых лежали семьдесят три тома «Иезуитских рассказов», отчетов одетых в черные рясы миссионеров первой границы на северо-востоке Америки в XVII веке. Книги обошлись недешево, но они были необходимы. Я уже знал, что отчеты иезуитов содержали бесценную информацию о шаманских тропах сновидений ирокезов и гуронов тех времен, когда древние практики все еще использовались. Ограниченные своими железными догмами, боящиеся индейских снов как порождений демонов, которые переместились на американские просторы после того, как их изгнали из Старого Света, служители нового бога — иезуиты часто неверно толковали то, с чем встречались. Тем не менее при внимательном прочтении со знанием того, какими сновидения могут быть, «Иезуитские рассказы» стали золотой жилой, которую только начали разрабатывать ученые. Больше чем на год эти книги стали моим любимым чтением, подтверждая иногда то, чему меня учили люди, приходящие во сне, помогая понять ирокезские сновидения.

Второй путь привел меня к учебе под руководством традиционных индейских сновидцев и шаманов. Я учился у Тома Портера, старейшины клана Медведя из племени могавков и целителя, чьи видения позднее вдохновили его на то, чтобы увести часть своих людей из резервации Аквесасне обратно в долину могавков, где они основали духовное сообщество, в котором возродили традиции предков. Я также недолгое время учился у шамана племени чиппсва и лекаря из племени каюга, которые научили меня шаманским техникам, позволяющим путешествовать в мир духов и находить потерянные души.

Третья тропа привела к изучению шаманских техник в путешествиях с Майклом Харнером. Пытаясь лучше понять тех, кто приходит в мои сны, я прочитал книгу Харнера «Путь шамана» и выяснил, что основные техники путешествий схожи с практиками визуализации, которые я самостоятельно начал использовать в детстве. Когда я узнал, что Майкл Харнер проводит семинар неподалеку от того места, где я живу, на границе Беркшира, я решил узнать, о чем еще он может рассказать. Несмотря на первоначальные сомнения в том, что традиционные шаманские техники могут преподаваться во время встречи на выходных, я получил огромный опыт во время семинара Харнера. Я побывал во многих измерениях верхнего мира, прошел через свет истока божественных форм, более яркий, чем солнце, и через черный свет, летя вместе с крылатыми сущностями над миром, более девственным, чем в первый день творения. Не желая возвращаться, я в конце концов увидел собственное безжизненное тело в когтях огромного орла.

Весь этот опыт дал глубокое понимание мира шаманизма и шаманских сновидений. Однако я продолжал, как это было с самого раннего детства, получать наиважнейшие наставления непосредственно от учителей из мира сновидений.

Удача в сновидениях

Сновидения призывали узнать больше о людях Островной Женщины, ирокезах и гуронах прошлого. Было очевидно, что, если я хочу понять важные аспекты, необходимо расширить словарный запас. Для этого понадобилось изучить язык ее людей и ее времени, что далось нелегко. Ведь языки ирокезов строились по принципам, весьма отличным от тех, которые лежат в основе европейских языков, и Островная Женщина использовала не современный язык могавков, а ту его древнюю, сложную и поэтическую форму, которую применяли шаманы другого времени.

Пока я бился над грамматикой и корнями языка могавков, я читал книги иезуитов и антропологов. Я выяснил, что ирокезы на протяжении веков возбуждали интерес этнографов. Можно даже сказать, что современная антропология как наука началась с изучения ирокезов выдающимся иезуитским ученым Жозефом-Франсуа Лафито, а спустя несколько поколений — Льюисом-Генри Морганом.

Первые европейцы, встретившиеся с ирокезами, были поражены, а иногда и напуганы тем, какое глубокое уважение те питали к снам и каким богатством практик шаманских сновидений они обладали. Я совершу краткое отступление от личного рассказа, чтобы объяснить основные элементы сновидений ирокезов прошлого в той степени, в которой я их понял.

Задолго до того, как первые европейцы вступили на американскую землю, ирокезы учили детей, что сны являются самым важным источником практических и духовных наставлений. Самым первым утренним делом ирокезов было поделиться своими снами, так как предполагалось, что сны являются посланиями духов и глубинного Я и что в них содержатся определенные наставления как для сообщества, так и для каждого отдельного человека.

Иезуитские миссионеры были поражены тем, насколько важные решения принимались на основании пересказов снов. Отец Жак Бруа, работавший с людьми онейда, жаловался на то, каким огромным влиянием пользуется одна женщина, почитаемая за способность видеть во сне будущие события. Однажды она объявила, что племя, живущее к югу, собирается напасть на ее племя, но она также видела, что они попадут в засаду. Так как ей приснилось, что военный вождь врага, которого она назвала по имени, пойман и казнен, онейда возликовали и выслали военный отряд. Бруа записал, что люди были настолько уверены в победе, что немедленно развели костры для того, чтобы отмечать се[7].

Ирокезы и их лесные соседи регулярно обращались к снам за советом не только в военное время, но и по вопросам охоты и поиска еды. Отец Поль Лежен, зимовавший с племенем монтанье в 1634 году, отметил, что эти люди верили, будто успех в охоте зависит от снов о животных: «Если кто-нибудь во сне видит старейшину или прародителя определенного вида животных, охота будет удачной; если человек видел старейшину бобров, он возьмет бобров, если он видел старейшину лосей, то возьмет лосей, получая взрослых животных с разрешения их старейшины, которого он видел во сне»[8].

Сновидения были способом выжить. В голодные времена, когда в середине зимы еды не хватало, племя обращалось к опытным сновидцам, чтобы обнаружить еду и договориться с духами животных.

Сами слова, использующиеся ирокезами для описания сновидений, отражают их убеждение в том, что сны необходимы для привлечения удачи. Ирокезское слово katera’swas означает «я вижу сны», но подразумевает гораздо большее. Оно означает: «Я вижу сны регулярно, они являются повседневной частью моей жизни». Оно еще означает: «Я удачлив в деятельном смысле, я приношу себе удачу, потому что могу привлекать удачу и процветание в свою жизнь с помощью снов». Ирокезский термин watera’swo, (сновидение), также означает «приносить удачу»[9]. Первые иезуитские наблюдатели отмечали, что ирокезы верили: пренебрежение снами приносит неудачу. Отец Жан Де Квенс отметил при посещении онондага: «..людям было сказано, что они привлекут плохую удачу, если не обращают внимания на свои сны»[10].

Мне было легко понять, почему ирокезы объединяли сны с удачей. В поворотные моменты жизни сны помогли преодолеть препятствия и найти свой путь. По крайней мере в двух случаях сны позволили мне предотвратить собственную смерть в дорожно-транспортных происшествиях, я заранее принял необходимые меры для сохранения жизни. Теперь, благодаря путешествиям и посетителям, я вошел в мир индейцев, о котором, на поверхности моего сознания, практически ничего не знал.

Ирокезы не только верили в то, что сны приносят удачу, но и в то, что сны являются хорошим лекарством. Могавское слово atetshents, которое имеет значение «тот, кто видит сны», обозначает еще и такие понятия, как врач, шаман или целитель. В языке содержится свидетельство того, что сновидения являются центральным компонентом целительства и сердцевиной истинно шаманской практики.

Признание желаний души

Снова и снова сны приводили меня на древние тропы. Например, вновь и вновь появлялось одно слово. «Я», «оно» звучало как одинонк, и я был озадачен, когда мои ирокезские друзья не смогли расшифровать его для меня. Я случайно выяснил значение этого слова благодаря отчету иезуита отца Поля Ражена, жившего среди людей племени, в котором родилась Островная Женщина, зимой 1647/48 годов. Вот как Ражен описал свое знакомство с одинонк:

В дополнение к сознательным желаниям, возникающим из приобретенного прежде знания о чем-либо, что мы считаем хорошим, гуроны полагают, что у нашей души есть и другие желания, которые являются естественными и тайными. <…> Они верят, что душа сообщает нет об этих естественных желаниях с помощью сновидений, которые являются ее языком. Когда эти желания удовлетворены, удовлетворена и душа. Но если, напротив, душа не получает желаемого, она становится злой; она не только не может даровать телу здоровье и благополучие, которые желала принести, но зачастую восстает против тела, вызывая различные болезни и даже смерть. <…> Большинство гуронов очень внимательно относятся к своим спим и стараются дать душе то, о чем она сообщила им во время сна. Если, например, они видели во сне дротик, то стараются получить его; если им снился праздник, они стараются его устроить по пробуждении. <…> Они называют это одинонк, тайные желания души, выраженные во сне.[11]

Я не сразу понял, что Островная Женщина привела меня в самое сердце сновидений и целительства ирокезов. Я был счастлив, открыв значение слова и выяснив, что за несколько веков до того, как Зигмунд Фрейд создал свою теорию либидо, а Карл Юнг популяризировал концепцию архетипов, ирокезы уже понимали, что существуют сознательная и бессознательная части сознания.

Согласно описанию Ражена, ирокезы верили, что определенные сны являются посланиями души, уводящими сновидца за пределы повседневного разума. Игнорирование тайных желаний души может сделать ее недовольной и злой, заставляя ее забирать свою энергию, что приводит к потере души и, таким образом, к депрессии и болезни. Для ирокезов необходимость помогать видящим сны читать язык души, открывающийся в их мечтах, а затем предпринимать соответствующие действия была социальным долгом, иногда долгом крайней важности. Снова цитирую Ражена: «Гуроны верят, что самое лучшее лекарство от любой болезни — это дать душе больного человека то, чего она желает»[12].

С помощью наставников из сновидений я начал понимать, что сны являются центром процесса целительства, так как они связывают нас с нереализованными желаниями и важнейшими целями дутой. По мере того как мое понимание углублялось, идея, что мы должны ценить сны как переживания души, стала центральной в моем развитии шаманского подхода к работе со снами, которую я называю техникой активного сновидения.

Я выяснил, что ирокезы прошлого отлично понимали спящее сознание и что они разработали действенные техники и ритуалы для того, чтобы все людское сообщество делилось сновидениями и привносило энергию и понимание, даруемое ими, в обычную жизнь. Ирокезы верили, что общество должно помогать сновидцу в распознании и почитании тайных желаний души, передаваемых во снах. Общество должно прилагать все усилия, чтобы помочь сновидцу реализовать желания своей души.

Почитание одинонк, пишет отец Ражен, часто было связано с празднованием, танцами и представлениями. Эти люди не просто сидели и говорили о своих снах, они совершали действия, чтобы перевести энергию. «Когда старшины оглашали желания больного или других людей, видевших сны, и говорили, что таков одинонк определенного человека, все остальные немедленно начинали действовать и прилагать усилия, чтобы подарить удовольствие и удовлетворение тому человеку»[13].

Лейлмант описал церемонию трех танцев под аккомпанемент большой трещотки из черепашьего панциря, устроенную в честь сна больной женщины. Больная женщина настаивала, что церемония должна проходить согласно точным правилам, переданным в ее сне для того, чтобы ей стало лучше[14].

Два века спустя старейшины ирокезов сказали этнологу Гарриету Конверсу, что можно потерять собственную душу, если не прислушиваться к тому, что она сообщает в снах. Расплатой за игнорирование предупреждений, появляющихся в снах, может быть то, что «свободная душа» оставит сновидца, сделав его живым мертвецом, «лишенным своей бессмертной души»[15].

Ирокезы прошлого считали человека, который потерял контакт со своими снами, жертвой серьезной душевной недостаточности. В таких случаях необходима помощь особого специалиста, который поможет вернуть страдающему человеку потерянные сновидения и жизненную энергию. Отец Ражен заметил, что среди ирокезов «существуют определенные люди, более знающие, чем все остальные, чей взор проникает в глубину души и кто видит естественные и тайные желания даже тогда, когда душа не выразила себя во снах или человек, видевший сны, полностью забыл их. По его мнению, эти видящие обычно направляются Оки, «могущественным джинном, который входит в их тела или предстает перед ними во сне либо после пробуждения и помогает им увидеть все эти чудеса. Некоторые говорят, что джинн появляется перед ними в виде орла, другие говорят, что видят его как ворона и в тысячах других обличий»[16].

Центральным в ирокезской практике почитания снов как желаний души является признание того, что сны требуют действия. Ражен особенно интересуется причиной того, почему празднования, представления и подарки так часто являются частью исполнения воли души среди ирокезов прошлого: «Они говорят, что эти празднования призваны подтолкнуть душу к тому, чтобы та сдержала свое слово. Они верят, что душе приятно видеть, что мы празднуем благоприятный сон, и поэтому она быстрее поможет нам проявить его. Если же мы не празднуем благоприятный сон, то, как полагают ирокезы, это может не дать сну сбыться, потому что рассерженная душа заберет обратно свое обещание»[17].

Во время священных обрядов ононхаройя (вихрь разума), которые все еще проводятся в середине зимы в некоторых резервациях, ирокезы часто устраивают состязания по отгадыванию снов. Эти состязания, бывает, превращаются в раздачу подарков. Иногда, чтобы удовлетворить желания других, проявленные в сновидениях, приходится расставаться с самым ценным своим имуществом. Один иезуит рассказывал, что чаще всего желания, проявленные во сне, могут быть удовлетворены с помощью обычных материальных предметов, но с сожалением отметил, что иногда «человек может пожелать праздника андаквандет, то есть моря блуда и прелюбодеяния»[18].

Отцы-иезуиты особенно осуждали раскрытие снов, в которых проявляются сексуальные желания, потому что эти сны не только свободно обсуждались, но и открыто проигрывались в терапевтических оргиях, которые занимали первичное положение по отношению к склонности ирокезов к супружеской верности и публичной скромности. Отец Де Квенс, присутствовавший на церемонии середины зимы в племени онондага в 1656 году, сообщил следующее. «Воин, вернувшись из удачного похода, заявил: божество Таронхиавакон появилось в его сновидении, провозгласив, что жители деревни должны принести в жертву десять собак, вампум и по четыре меры семян подсолнуха и бобов. Кроме того, воин заявил, что жители должны отдать ему двух замужних женщин па пять дней». В этом случае все желания увидевшего сон были исполнены, хотя не только фрейдисты могут задаться вопросом относительно его последней просьбы: был ли это глас души или либидо[19]?

В одном из состязаний по разгадыванию снов мужчина из племени каюга, которому приснилось, что он раздавал угощение из человеческой плоти, собрал совет старейшин и сообщил, что ему приснился невозможный сон, который закончился бы разрушением его самого, всего племени и, возможно, всего мира. Другой человек, гадая о природе сна, предложил отдать своего брата, чтобы тот был «разрезан и положен в котел». Когда видевший сои сказал, что его сон требует, чтобы это была девочка, старейшины неохотно выбрали девушку и предложили ее ему. Не веря своим глазам, иезуит наблюдал за тем, что же случится дальше. «Он взял ее; они наблюдали за его действиями и жалели невинную девушку; но когда решили, что он вот-вот убьет ее, тот крикнул: „Я удовлетворен, мой сон не требует ничего более[20].

Определение направления будущего во сне

С давних времен практика сновидений ирокезов концентрировалась на использовании снов для того, чтобы узнать будущее.

Многие традиции работы со снами, современные и древние, признают, что сны позволяют подготовиться к событиям и ситуациям, которые могут произойти в нашей внешней жизни. Некоторые западные психоаналитики полагают, что главная функция снов состоит в том, чтобы исследовать и протестировать потенциальные варианты развития событий в соответствии с нашим прошлым эмоциональным опытом. Это может быть правдой, однако последние исследования подтверждают то, что уже знали и шаманы- сновидцы прошлого, и сновидцы современности: сны представляют собой не только обзоры прошлого и тесты альтернативного прошлого, но могут и рассказывать о будущих событиях[21].

Самые полные данные на эту тему можно получить от сновидцев, которые ведут подробные дневники сновидений, просматривая весь материал в поисках возможных элементов предвидения и обращая внимание на случаи, когда реальные события происходят в соответствии со сном. Мой опыт свидетельствует, что если мы следуем этой практике годами, то найдем научное подтверждение тому, что предвидение во сне не только возможно, но и обычно.

После того как я записал и проработал тысячи собственных сновидений и исследовал тысячи сновидений, рассказанных мне, я пришел к заключению, что существуют три основных вида связанных с будущим сновидений, которые следует различать. Это:

1) сны-репетиции;

2) сны-предвидения;

3) сны-предупреждения.

Репетиции помогают найти альтернативы, показывая возможные последствия прохождения определенным курсом или же, наоборот, смены направления.

Сны-предвидения, которые могут быть достаточно буквальными или весьма символическими, показывают события, которые позже произойдут во время бодрствования.

Сны-предупреждения показывают события, которые могут проявиться, а могут и не проявиться в будущем — в зависимости от того, какие действия мы предпринимаем или же не предпринимаем, чтобы отвести от себя нежелательное событие либо получить желаемый результат.

Эти типы сновидений показывают варианты развития событий в будущем и дают возможность изменить будущее к лучшему.

Два представленных ниже сновидения, рассказанных мне другом из племени онондага, свидетельствуют о подвижности сознания в пространстве сновидений, что позволяет путешествовать во времени, и о трудности распознавания снов-предвидений и реагирования на них.

Сон о сердечном приступе. «Я лежу под одеялом, вокруг мерцают огни. Это напоминает церемонию лакота ювипи, когда ищут что-то пропавшее. Мои отец и мать присутствуют там, оба они уже умерли, хотя во сие я об этом не думал. Я чувствовал, что нечто в моей груди разорвалось и прорывалось наружу. Я ужасно испугался, что сейчас у меня случится сердечный приступ. На следующий день я нашел тело индейца из племени дакота недалеко от железнодорожных путей. Он умер от сердечного приступа».

Сон об утоплении. «Мне снился пожилой человек, которого столкнули в реку. Он был избит, но еще жив. Я видел, как вода несет его, а он пытается выбраться из нее. Позже мы узнали, что в ту ночь около резервации был убит друг семьи. Его обокрали на тридцать долларов, полученных им в качестве материальной помощи, и столкнули в реку. Когда была сделана аутопсия, выяснили, что он был жив, когда упал в воду, но не смог выбраться на берег».

Неясно, имело ли место предчувствие будущих событий, которые могли быть предотвращены, или же речь идет о видении на расстоянии или эмпатическом сопереживании в то время, когда происходили травматические события. Теоретически, если бы сновидец смог узнать места и людей из его сна и понять, что сны — пророческие, он мог бы предупредить людей и, возможно, предотвратить их смерть. Но одной из сложных задач в работе со снами-предсказаниями является отделение трансперсональных элементов от личных тем. Часто мы не можем узнать определенные элементы предвидения, пока событие, происшедшее во сне, не начинает разворачиваться в обычной жизни. Иногда, как в случае сновидений моего друга, трудно определить, даже после того как все события произошли, было ли определенное сновидение предвидением, видением на расстоянии или телепатическим общением.

По означенным причинам при работе с потенциально пророческими снами ирокезы часто просят помощи у других одаренных сновидцев, чтобы те отследили или переместились внутрь первоначального сна и уточнили детали. Или же они могут получить «второе мнение» при помощи другого гадания. Раньше самой распространенной среди ирокезов формой гадания было гадание на огне. Отец Жозеф-Франсуа Лафито описывает, как могавки гадали на щепках кедрового дерева, наблюдая за тем, в какую сторону движется огонь[22]. В наши дни ирокезы в резервациях добавляют к своим снам карты таро, чайные листья и кусочки табака, измельчаемые в миске. Я расскажу подробнее о других техниках получения второго мнения о сновидении в части IV, главе 16 «Шаман на завтрак».

Путешествуя по шаманским снам, ирокезы научились посылать разведчиков в будущее. Иезуитские миссионеры часто были поражены удивительной способностью ирокезских «колдунов» к предвидению. Они оставили описания следопытов-сновидцев, обычно способных изменять форму, превращаясь в сильного зверя или птицу-союзника, которые отыскивали военные отряды врага, выясняли, какие средства защиты имеются в распоряжении противника, выслеживали оленей в голодные времена. В середине зимы, когда еды не хватало, а зверей было не найти, они посылали своих охотников-сновидцев на поиски еды. Эти охотники совершали полет, возможно, на крыльях сокола или совы, и обследовали скованные морозом окрестности, пока не находили оленя. Когда они возвращались из полетов, вся деревня собиралась вокруг и слушала. Опытные охотники задавали вопросы, чтобы прояснить, где именно побывал охотник-сновидец? На какой стороне реки находился дуб, в который ударила молния? Возможности сочинить подобную историю почти не существовало. Информация, полученная во сне, должна была приносить результаты. Если информация была неверна, то люди теряли уважение к тому, кто ее предоставил, и всеобщие насмешки могли даже заставить его уйти из стойбища.

В век частых войн и хаотичных изменений племена ирокезов основывали военные стратегии и ставили свое выживание в зависимость от могущества одаренных сновидцев, которые могли прояснять будущее и наблюдать за тем, что происходит на расстоянии. Тот факт, что ирокезы никогда не терпели поражения ни от своих индейских врагов, ни от европейских захватчиков, свидетельствует, что разум их сновидений был вполне надежным.

«Иезуитские рассказы» свидетельствуют, что одаренные сновидцы могли не только заглянуть сегодня в завтрашние новости, но и видеть гораздо более удаленное будущее, ради того, чтобы направлять своих людей. Эти сновидцы назывались наставниками, словом, которое означает «те, кто дает советы заранее».

Отец Жан Пьеррон, миссионер, живший среди могавков, посетив одно стойбище, которое считал безнадежно языческим, с удивлением увидел, что в центре его стоит огромный крест. Его изумление достигло предела, когда ему сказали, что крест был поставлен по указанию его яростного противника — шамана могавков, который был, как емко выразился Пьеррон, «великим пророком его людей». Оказалось, шаману приснился сои, что крест был истинным символом повелителя жизни и что его стойбище пребудет в безопасности, пока стоит крест. С удивительной искренностью отец Пьеррон написал: «Я не знал, что и думать о таком удивительном сне»[23].

Ирокезы прошлого не были фаталистами в отношении увиденного во снах будущего. Они создавали ритуалы для того, чтобы изменить или ускорить проявление эпизодов будущего, увиденных во снах. Например, очень интересный ритуал, целью которого было избежать нежелательных событий. Они верили, что, проигрывая сон в контролируемых условиях, они могут предотвратить в будущем проявление сна в полном объеме. Сон о надвигающемся бедствии или трагедии, который, казалось, был близок к тому, чтобы проявиться в физической реальности, мог стать причиной достаточно радикальных действий. Воин-могавк, которому приснилось, что он пойман врагами и подвергся пыткам на костре, в конце концов приведшим к его смерти, попросил соплеменников связать его и обжигать раскаленными ножами и топорами, но не убивать[24]. Отец Франческо Брессани наблюдал за гуроном, который отрезал себе палец заостренной ракушкой, потому что тому приснилось, будто враги поймали его и проделали эту операцию; гурон рассудил, что потеря пальца сможет предотвратить его пленение[25]. (К несчастью, бедный Брессани сам пережил подобный ритуал, совершенный ирокезами, которые хотели сообщить, что не желают видеть католических миссионеров в своей стране, в основном потому что, где бы ни появлялись миссионеры, вскоре за ними появлялись и болезни людей.)

Ирокезы не только признавали, что сны могут дать информацию, необходимую для сохранения жизни. С незапамятных времен они знали, что через сновидения можно присутствовать при сотворении событий, которые проявятся в физической жизни. Вот рассказ иезуитов об охотнике, которому приснился лось, сказавший: «Приди ко мне». Лось показал ему необычный камень внутри своего тела. Направляемый сном, воин собрал партию охотников. Он нашел то самое место, которое видел во сне, и лось был там. Когда он убил лося, то нашел в желчном пузыре животного камень, тот самый, который видел во сне[26].

Большие сны

Ирокезы давно поняли, что сны не только открывают желания души, иногда духи посылают определенным людям «большие сны», в которых содержатся откровения о цели души и ее окружении. Большие сны могут содержать информацию жизненной важности для здоровья и жизни сновидца, но многие сны передают информацию для процветания всего племени. Именно поэтому первым делом традиционного сообщества ирокезов было поделиться важными снами.

Ирокезы учат, что большие сны приходят двумя способами. Когда человек спит, душа освобождается от ограничений пространства и времени и может уйти далеко в будущее, или прошлое, или в другие измерения реальности, где может встретить духов-наставников. Они могут принять образ либо ушедших родственников, либо птиц, или других животных, или же богоподобных существ. Сновидца также может посетить существо — другой сновидец, путешествующий между звезд сновидений, предок или ушедший из жизни родственник, друг или даже сущность из тех измерений реальности, которые находятся за физическим уровнем.

С современной психодуховной точки зрения кажется, что сновидения позволяют вступить в мир космического сознания, которое находится вне линейного пространства и времени, там, где все происходит сейчас. Чтобы предотвратить перегрузку пашей ограниченной памяти разнородной и несвязанной информацией, «внутренний цензор», который становится активным, как только мы пробуждаемся, может избирательно направлять или отфильтровывать то, что мы видели во сне, поэтому после пробуждения мы помним не все. Но некоторые ирокезы верят, что мы видим во сне все, прежде чем оно происходит, даже если и не помним о том, что происходило в ночных снах. Научившись сознательно присутствовать в мире сновидений, мы можем целенаправленно перемещаться через врата космического сознания и общаться с другими сновидцами из прошлого и будущего. Сознательное сновидение позволяет свернуть время и путешествовать в будущее или прошлое, а также исследовать опыт других жизней. Кроме того, оно позволяет присутствовать там, где происходит сотворение — на уровне, где рождаются события и обстоятельства физической жизни.

Сон ведет в жизнь после смерти

Хотя общепринятая западная психология игнорирует или отрицает реальность общения с умершими, ирокезы, как и другие видящие сны люди, знают, что это происходит постоянно. Прекрасное Озеро, пророк племени сенека[27], сказал, что измерение, отделяющее живых от мертвых, не шире края кленового листа. Ирокезы признают несколько аспектов души и духа, которые переживают смерть и могут быть встречены во сне, и работают с ними.

Для ирокезов, как и для других коренных обитателей Америки, практика сна является лучшим приготовлением к смерти. Традиция ирокезов предлагает пути в загробную жизнь для различных аспектов духа: по земляничной тропе, через узкий мост с безжалостным стражем на самом краю, через Млечный Путь к Земле на Небесах, где мысль создает то, что материально. Но Настоящие Люди всегда готовы освежить эти маршруты, опираясь на опыт путешественников-сновидцев.

Отец Лалеман описывает замечательную историю. Когда он пытался обратить в христианство гуронов в 1639 году, он был уверен в том, что склонил одного из самых убежденных традиционалистов покреститься на смертном одре. Но…

…этот негодник незадолго до счерти потерял сознание. Когда он очнутся, он сказал, что вернулся из другого мира, где не видел ничего из того, что описывал француз. Напротив, он встретил там нескольких своих родственников, которые тепло его поприветствовали, заверив, что очень ждали его и собираются отпраздновать встречу с ним. Он был так убежден в истинности этого, что для того, чтобы выглядеть так же, как и люди, которых он встретил, разрисовал свое лицо, ему принесли самые красивые вещи, которыми он владел, дат принадлежащие ему блюдо и ложку, и затем он умер[28].

Пример ирокезов прошлого вдохновляет на то, чтобы познать путь души после смерти, путь, которым мы идем к мирам умерших, и узнать, что существует бесчисленное множество этих миров.

Временные последовательности

В процессе общения с ирокезскими посетителями моих снов я понял, что моя способность видеть в снах истину — видеть происходящее на расстоянии и в другом времени, развивается очень быстро. Меня направляли многие полезные советы о древних ирокезских традициях сновидения и целительства, которые оказались применимыми для исцеления наших жизней и мира в настоящее время. Эти открытия вдохновили меня на то, чтобы обратиться к некоторым парадигмам, которые были отвергнуты западной культурой.

Как я уже сказал, ирокезы верят, что живущие в мире духов постоянно стремятся к общению с нами в пространстве сновидений. Высшие существа используют одеяния и лексику, соответствующие нашему уровню понимания, подталкивая нас, как в моих снах на языке, которого я не знал, к тому, чтобы выйти за пределы своего понимания и расширить свои способности. Пока я старался углубить диалог с персонажами моих снов из других времен, возвращаясь в сны и пускаясь в сознательные путешествия по ним, я начал верить, что мы можем общаться с теми, кто жил в прошлом или будущем ради взаимного блага.

Представлялось весьма вероятным, что Островная Женщина способна обращаться к другому времени намеренно, это может оказаться справедливым и для других персонажей из других времен, которые также появлялись в пространстве моих снов. Например, когда я ближе познакомился с шаманизмом индейцев, некоторые из моих собственных предков-шаманов, в частности шотландский друид в накидке из перьев ворона, стали появляться в моих снах, давая возможность учиться у них. Они познакомили меня с практиками таибшира (кельтского провидца) и песнями, с помощью которых призывали духовных союзников. Меня же они просили предоставить информацию и давали задания возродить определенные ритуалы и практики, которые накапливают энергию, открывают и закрывают врата между мирами.

Я пришел к убеждению, что, когда вхожу и выхожу из множества параллельных миров сновидений, я на самом деле перемещаю свое сознание среди реальностей, включая жизни, протекающие в прошлом и будущем. Переживания вдохновили меня на то, чтобы разработать специальные техники сознательных путешествий для общения в реальном времени с теми, кто живет в прошлом и в будущем ради взаимного блага.

Сны силы

— Сила притягивается к определенным людям, — сказал мне мой друг из клана Бобра племени онондага. — Она преследует их и ищет, особенно в снах.

В первые годы после того, как Островная Женщина призвала меня, я все больше убеждался в том, что это так. Мне пришлось пройти через дуэль с индейским колдуном, который управлял неразумными призраками мертвых. Мне помогли в этой битве животные-хранители и мудрый шаман-ирокез, который показал, как связывать и перемещать энергию мертвых и как отражать вредоносные намерения, когда наши сознания пересекаются, не нанося вреда в ответ.

Мне пришлось пройти через многие испытания. Одно из них напоминало сделку Фауста: огромное богатство и могущество в обмен на служение духу зла. Когда однажды ночью я твердо отверг это предложение, молния за молнией сверкали вокруг фермы, сжимая свое кольцо, как будто артиллерия пристреливалась, прежде чем поразить цель.

После бури я вышел из своего тела. Я почувствовал благостное прикосновение, напоминавшее прикосновение моего отца, и влетел в огромное каменное здание, напоминающее устремленный в небо собор. Я почувствовал напряжение, когда увидел под собой гигантские фигуры, облаченные в старинные доспехи, а их головы венчали уборы в виде птичьих голов. Они сидели за большим столом, сверкавшим пурпурным огнем. В моем сознании раздался голос, похожий на голос отца, сказавший, что пришло мое время; меня призвали. Я спустился и увидел, что за столом приготовлено место и для меня. Когда я занял его, то осознал, что был того же размера и в таком же одеянии, что и древние вожди или короли.

События того утра подтвердили реальность совместных сновидений — нашей способности находиться в том же пространстве, что и другой сновидец. В то утро Ванда позвонила мне, возбужденно сообщив, что видела меня сидящим в кругу старейшин или вождей племен вокруг пурпурного огня, рядом с индейцем, который напомнил ей нашего друга Тома Портера из племени могавков.

Ирокезы верят, что сновидения являются одним из самых важных способов накопления истинной силы — Оренда. Те, кто обладает большим доступом к Оренда, подобно Арендиуанен, могущественным женщинам, могут совершать даже невероятное, как, например, целители, творцы и лидеры. Соседи ирокезов, индейцы племени ленапе, или делавары, говорят: самым важным, что необходимо знать о снах, является то, что они напрямую увеличивают доступ к маскан. Согласно Ли Ирвин, ученому делаварского происхождения, маскан — это «усиленная способность совершать действия, принимая во внимание то, что находится за пределами привычного»[29].

В индейской традиции мы находим фундаментальное понимание того, что в целом отсутствует в западном подходе: сны могут быть источником жизненной энергии и инструментом изменения, позволяющими соприкоснуться с универсальным, неистощимым источником истинной силы.

Работа со сновидениями для меня больше связана с перемещением энергии, чем со сбором информации. Одним даром силы, который пришел ко мне через сновидения после моего первого знакомства с Островной Женщиной, было то, что может быть названо внутренним светом шамана. Летней ночью 1988 года я лежал в кровати и видел блики различных цветов в темноте, более яркие, чем светлячки, танцующие среди кленов снаружи. Мне казалось, что некая сила искала язык, на котором смогла бы говорить со мной. Как будто чтобы подтвердить эту мысль, последовательность детских рисунков промелькнула перед моими глазами. Затем в голове сверкнул яркий свет, не хаотичный и прерывистый, как электрические вспышки, которые иногда предшествуют переживаниям астрального перенесения, а спокойный и постоянный. С этим светом я мог видеть очень далеко, даже друзей, живущих за много миль от меня. Я также мог видеть другие измерения. Когда я начал практиковать шаманское зрение, в центре моего личного зрения открылся портал, и через него я перенесся в другой мир, где встретил глубокий и мудрый разум, ожидающий меня.

Духи сенека

Интерес к миру ирокезов привел меня в земли сенека на западе Нью-Йорка. Однажды ночью в мотеле на пути к территории сенека, около Рочестера, штат Нью-Йорк, мне приснился интересный сон, который напомнил о том, что духи всегда рядом.

Я внезапно проснулся в четыре часа утра. Вспомнив лишь смутные образы трещоток из оленьих копыт и мешочек с предметами медицинского назначения, я принял горячий душ и вернулся в постель, погрузившись в сознательное сновидение.

Я летел над деревьями, которые превратились в больших — просто огромных — медведей и волков, движущихся по направлению к месту, похожему на парк. Я приземлился рядом, открыл дверь и оказался… у места захоронения. Я увидел две небольшие маски в захоронении, затем — приближающегося человека и инстинктивно понял, что это был лекарь племени сенека. Он отчетливо проговорил: «Я расскажу тебе о хонвадиох».

Лекарь показал мне некоторые эпизоды своей жизни и несколько предметов, имеющих отношение к медицине. Он сказал: «Зажги для меня табак». Затем я увидел других людей, в том числе оживленную рыжеволосую женщину и другого индейца, голову которого украшал огромный убор из ярко-оранжевых перьев. Он выглядел как амазонский индеец, но в его одеянии было что-то загадочное.

Я был поражен, когда сон начал воплощаться в жизнь. Тем утром я планировал встретиться с Дж. Питером Джемисоном, художником из племени сенека, который также был смотрителем Ганондаганского государственного исторического заповедника — места расположения сожженной французами в 1600-х годах деревни сенека. Когда я вошел в его дом, Питер находился на кухне и рисовал картину, на которой изображал амазонского индейца с напоминающими солнечный ореол перьями вокруг головы. Это был персонаж из моего сна, и я решил выяснить, не может ли Джемисон объяснить другие подробности моего сновидения.

Когда я описал сад, виденный мной, Питер предположил, что это могут быть Сонненбергские сады, расположенные около Канандиагуа, и подтвердил, что там почти наверняка находятся захоронения сенека. Когда я произнес, как смог, слово, сказанное лекарем, Питер посерьезнел и поправил мое произношение: «хонондихо». Заинтригованный, я спросил, что означает это слово, и он осторожно ответил, что люди этого сообщества хранили некоторые очень сильные религиозные и исцеляющие церемонии. Чувствуя его нежелание распространяться на эту тему, я оставил ее. Однако когда Питер провел меня по дому и показал рыжеволосую голову, схожую с той, что я видел во сне, у меня не осталось сомнений, что мой сон не что иное, как посещение. Возможно, моим гостем был умерший шаман, живший прежде в этой местности.

Позже я выяснил, что хонондихо являются хранителями известной медицины малой воды, самой могущественной медицинской практики племени сенека, и их тщательно охраняемых секретов, передаваемых от учителя к ученику.

Перерождение

Когда я наконец установил связь с духами, я распрощался со своими прошлыми представлениями об успехе и ценностях. Я выучил язык Островной Женщины настолько, чтобы понимать своих учителей. Тогда они пригласили меня в священный круг, где я лежал рядом с огнем, пока они накладывали еще красные угольки на мои глаза и уши, чтобы изменить мои ощущения; на мой язык и сердце, чтобы открыть их, чтобы «впредь ты говорил и действовал из своего сердца». Я чувствовал, что умер и был рожден заново.

Я пробудился от этого видения полным энергии. Я прыгнул в машину и поехал к государственному парку Графтонских озер, где прогуливался со своими черными собаками. Я встал у воды и принес клятву озеру, деревьям и краснохвостому Ястребу, который спустился из-за облаков: «Впредь я буду говорить и действовать только из своего сердца».

Позже я понял, что прошел через перерождение. У древних ирокезов, как и у моих кельтских предков, перерождение происходит, когда пространство, тело и энергетическое поле живого человека очищаются, чтобы их мог занять дух «великого». Им может быть дух предка, или сила Создателя, или собственный аспект Высшего «Я» того человека. Необходимым условием является очищение от тяжелых энергий и негативных эмоций.

Я не понял всего, что происходило со мной среди людей сновидений в ту ночь, когда ощущения изменились, а сердце открылось. Но мое сердце знало, и я пообещал следовать своему сердцу, даже если голова будет думать по-другому.

Поддержка животных в сновидениях

Просматривая отчеты иезуитов, посвященные ирокезским шаманам прошлого, я наткнулся на транслитерацию еще одного экзотического слова, которое слышал в снах: оярон.

Казалось, что ученики сновидцев среди гуронов и ирокезов сопровождались духами-наставниками, известными под названием оярон. Могущественные сновидцы могли принимать форму их оярон и даже посылать их для выполнения заданий, пока шаманы оставались где-то еще. Отец Лафито, старший член иезуитской миссии в Кахнавейке и пионер антропологии, наблюдал, что «с помощью оярон они могут изменять себя, переносить себя и делать все, что им вздумается»[30].

Оярон является духовным стражем или союзником, который часто принимает облик животного, но не обязательно привязан к ней. Отношение с оярон — это гораздо больше чем идентификация с определенным символом. Если у вас есть устойчивая связь с оярон, вы можете принимать его форму, по крайней мере, в энергетическом теле и посылать его для выполнения ваших заданий, пока сами находитесь где-либо в другом месте.

Я узнал об этом от Медведя, духа-хранителя, с которым у меня установился контакт с тех пор, как он начал призывать меня в снах, когда я переехал на ферму. В одном из первых снов огромный, стоящий на задних лапах медведь поймал меня в свои объятия и танцевал со мной. Он показал мне, как мы были связаны сердцами и как можем меняться обличьем. Он также показал, как находить болезненные точки в человеческом энергетическом поле и как исцелять их.

Однажды я был на холме напротив моей фермы и услышал выстрелы, доносящиеся из густых зарослей на границе наших владений. Я осмотрелся, чтобы определить, что происходит, и увидел при помощи внутреннего зрения нескольких охотников, которые перешли железнодорожные пути, разделявшие владения, проигнорировав знак «Не пересекать», и пытались убить белохвостого оленя в наших лесах. Я твердо решил защитить оленя. С тех пор как мы поселились здесь, наша земля превратилась в заповедник дикой природы, мы часто видели десятки оленей, бегущих по нашим полям или бродящих среди деревьев. Охотники были далеко. Понадобилось бы по крайней мере тридцать минут, чтобы добраться до них пешком. В солнечном свете я увидел, как белое облако формируется в районе моего солнечного сплетения. Оно приняло форму медведя. Я наблюдал за тем, как медведь бросился в лес с огромной скоростью. С помощью внутреннего зрения я видел, как он появился среди деревьев и напутал охотников, которые побежали обратно через железнодорожные пути. Выстрелов больше не слышалось. Я чувствовал легкое головокружение до тех пор, пока не вернулся домой и не ощутил, как нечто слилось с моим энергетическим полем.