XII

Выше мы упоминали об УЗАХ, от которых необходимо избавляться Путнику. Остановимся на них подробнее.

Первой — по порядку важности избавления от неё — считается заблуждение на счёт своего ”Я”. Об этом уже было много сказано: наше истинное “Я”— “бог”, а не “человек” или “зверь”, ему подчинённые. Но для окончательного избавления от этого заблуждения надо не просто понять это, надо стать богом и быть им, смотреть на мир его глазами. Этому надо учиться. И здесь, как помеха, выявляет себя другая уза — сомнение,существующее в нескольких формах.

На первом месте здесь — сомнение в Учителе,в гуру. Чтобы уяснить себе вред этого сомнения, надо понять статус гуру,принятый у Путников, так как он очень отличается от обычного взгляда на учителя, “того, кто учит”. Гуру не учит, он помогает учиться. Учишься ты сам. Гуру может быть тот, кто в освоении Учения, постижении истины продвинулся дальше, чем ты, кто по праву носит звание Путника. Это отнюдь не значит, что он само совершенство, идеал, образец для подражания. У каждого из нас свой ПУТЬ, и подражать ПУТИ другого — значит отходить от себя, от истины. Ищи свой ПУТЬ и следуй ему. Каждому своё. Разница между гуру и учеником лишь в том, что первый уже переживал ситуации, которые ученик переживает впервые, и может дать совет, как он поступал в подобных случаях и чему научился при этом. Затем, он может обсуждать с учеником то или иное положение Учения, указывать на его ошибки и заблуждения, обращать внимание ученика на упущенные, детали и тонкости, давать ему темы для медитаций, упражнения для развития тех или иных качеств и способностей, оценивать достижения ученика, но и только. Это скорее старший и более опытный товарищ, чем учитель. Наилучший вариант отношений гуру и ученика — отношения мудрого и любящего отца с исполненным уважения и стремящимся к мудрости сыном. В этих отношениях нет и тени насилия. Они обоюдно добровольны и свободны: гуру выбрал себе этого ученика, и ученик выбрал этого гуру. Каждый волен в любую минуту, если почувствует в этом нужду, прервать эти отношения. Никакой властью над учеником, кроме своего авторитета,гуру не обладает. Тут нет противоречия с упомянутым отрицанием авторитетов по той причине, что гуру не идол, не образец. Его авторитет тождественен уважению к нему ученика и равен ему. Но именно поэтому авторитет гуру для ученика должен быть наивысшим и непререкаемым, не подлежащим даже малейшему сомнению.Если такое сомнение возникло, то отношения гуру и ученика уничтожаются сами по себе: либо гуру для ученика человек компетентный, либо нет, одно из двух. Что бы гуру ни делал, как бы он ни поступал — он всегда прав, ибо это его ПУТЬ. Но его индивидуальный ПУТЬ, конкретный ПУТЬ его формы — одно. Учение — совсем другое. Ученик должен различать это и его право выяснять у гуру это различие. Это не значит, однако, что гуру полностью подотчётен ученику. Он может и должен сообщать ему лишь то, что будет принято и понято правильно. Если ученик недостаточно подготовлен для восприятия данного положения, он может сделать из него неверные выводы и этим причинить вред себе или другому. Первая же заповедь гуру, как впрочем и всех Путников, не вреди! Но вновь-таки понимать её надо в духе Учения, иначе говоря, надо избегать нанесения большего объективного вреда, предпочитая ему вред меньший. Ампутируя больному ногу, поражённую гангреной, врач причиняет ему вред, но что такое утрата ноги по сравнению с утратой жизни! Важно лишь то, о чем говорилось раньше: что бы я не совершал — “добро” или “зло”, я должен делать это без привязанности, без чувства злобы или тщеславия, должен выступать как Провидение, как Рука Божья, потому что я и есть эта Рука или перчатка на ней.

Из упомянутого умолчания у ученика могут возникать две другие формы сомнения: сомнение в Учении и сомнение в методе, который избрал гуру. Первое идёт от недостаточного понимания главных положений Учения; второе — плод самоуверенности и гордыни, ибо в этом случае ученик пытается учить учителя, как учить себя.

Третья УЗА — вера в действенность добрых дел, т. е. убеждение в том, что творя “добро” и избегая “зла”, мы становимся лучше и выше. Но единственное “добро”, которое мы можем совершить — это наилучшим образом выполнять то, что предписывает нам ПУТЬ, наша судьба, и творим ли мы таким образом дела “злые” или “добрые” — не наша вина и не наша заслуга.

Четвёртая УЗА — чувственность. И в это слово вкладывается иной смысл, чем обычно принято. Для Путника это порабощенность чувствами, привязанность к ним, неумение обуздать их, и, в результате,— жизнь иллюзиями. Чувственность наиболее сильно удерживает нас в сознании различий, о котором мы упоминали выше.

Пятая УЗА — злая воля (неправое желание).Если ребёнок хочет луну с неба, такое желание кажется ему вполне осуществимым, и он страдает, когда эту луну ему не дают (“Не хотят дать!”). Но люди на каждом шагу уподобляются этому ребёнку, хотя объективная невыполнимость их желаний более скрыта и не бросается в глаза. Когда мы, несмотря на все усилия, не достигаем желаемого, мы начинаем рассуждать, что если бы поступили не так и сделали бы не то, а другое, то мы бы, конечно... Слишком много бы. Мы не могли поступить иначе, чем поступили, потому что таков наш ПУТЬ. Мы необходимо должны были поступить так, и результат наших действий необходимо должен был быть таким, каков он есть. Это бы возникает только из наших рассуждений апостериори, после того как дело сделано. Реальность такова, что независимо от нашего желания мы получим то, что нам предназначено, и не получим того, что лежит вне пределов нашего ПУТИ. Отсюда Путник делает выводы:

а) никогда и ни в чем не завидовать кому бы то ни было, ибо каждому дано по его ПУТИ, равно доброго и злого;

б) насколько можно яснее ухватить направление и границы своего ПУТИ, основываясь на том, что объективно нам дано. Безусловно, это познание относительно, но лучше оно, чем блуждание в потёмках;

в) не придавать излишнего веса своим желаниям и стремлениям, удачам и неудачам, всегда сохранять равновесие и спокойствие духа.

Что касается “злой воли” в буквальном смысле, как желания зла кому-то, одна из заповедей Путников: отказ от мести, от возмездия или возмещения. С одной стороны, любое такое желание есть привязанность, с другой — в мире за все есть воздаяние. Не обязательно сразу и в той же форме, но обязательно наступающее. Если мы видим в чем-то большое зло, то следует искать рядом, тут же, не меньшее добро. Иначе говоря, удаляясь от отрицательного полюса данной ситуации, мы находим её положительный полюс и занимаем срединное положение между ними, нейтральную позицию.

УЗА шестая — привязанность к миру форм —проистекает главным образом из заблуждения относительно своего “Я”, скрытого отождествления себя одной из форм. Умом человек может принимать то, что его истинное “Я” не есть форма, но чувствует себя формой и продолжает жить её жизнью.

Если избавление от первой УЗЫ предусматривает принятие нового взгляда на своё “Я”, то теперь речь идёт об осуществлении этой новой позиции в своей обыденной жизни, от самых крупных её событий, до самых незначительных мелочей. Так, я могу верно понимать сущность своего “Я” и стремиться искренне освоить Учение, но в то же время ждать от этого чисто практической выгоды для себя, т. е. для формы, заключённой в систему мира форм, ибо выгода есть одна из его иллюзий. С другой стороны, я могу стремиться вырваться из пут формального мира ради обретения свободы, ради жизни более высокой и совершённой, которая рисуется мне как бы наградой за мои усилия и старания. В итоге я оказываюсь в плену у седьмой УЗЫ — привязанности к высшему миру, поддаюсь иллюзии той же выгоды, той же награды. Тот, кто хочет стать святым, может, добиваясь этого, потратить всю свою жизнь — и попусту. Нужно не хотеть стать святым или богом, а быть им. Метод кнута и пряника тут совершенно неприменим: где нет “добра” и “зла”, нет “награды” и “кары”.

Восьмая, девятая и десятая УЗЫ — гордыня, самооправдание v невежество, в подробном разборе не нуждаются. Все они играют в основном тормозящую роль в духовном развитии человека. Так, гордыняможет проявлять себя тем, что мы переоцениваем достигнутое нами и начинаем видеть в этом “свою заслугу”, желая получить за неё “награду”, которую не получаем и обижаемся, и теряем интерес к дальнейшему совершенствованию. Либо мы забрасываем это совершенствование из-за обычной лени и -прибегаем к самооправданию:мол, нам помешало то или другое, не было времени, много дел и т. д. В результате лень превращается в узаконенную помеху и действительно становится такой, ибо с помощью самооправдания мы всегда найдём для неё соответствующие благообразные одежды. Невежество зачастую мешает разобраться нам в том, с чем мы сталкиваемся в жизни, сделать для себя верные выводы из того или иного явления, события, ситуации.