Серия 2. Беседа четвёртая

Серия 2. Беседа четвёртая

Ом Мани Падме Хум

Я могу повторять эту мантру вечно. В ней такая красота, а вы столь глухи, что ее нужно повторять снова и снова. Истину по самой ее природе нужно повторять, потому что те, кто слышит, не слышат. Они потеряли ту чувствительность, ту восприимчивость. Так что я буду продолжать повторять эту мантру. В тот день, когда я увижу, что она проникла в ваше подсознание, за ваши пределы, внутрь вас, куда сейчас вы еще не можете проникнуть… но я-то могу. В тот момент, когда я увижу, что она достигла, семя нашло почву, я перестану ее повторять. Это и будет конец этих серий.

Ом Мани Падме Хум…

Ом Мани Падме Хум.

Сама ее вибрация взволновывает, вызывает глубокое волнение, просто переполняет; в ней тонешь.

Эта мантра была написана не поэтом. Поэты могут говорить прекрасные вещи, но все эти прекрасные вещи будут приятным ничем. Эта мантра была рождена, а не придумана, и рождена так же, как женщина рожает ребенка, рождена мистиками. Мистика всегда женственна, вот почему я называю вашу мужскую часть «дураком». Но не обижайтесь, я люблю ваши сердца, вашу женственную часть, Только женственное можно любить. Мужское невозможно любить; оно может быть использовано, это хороший механик, техник, ученый, математик, но никогда не мистик.

Как только вы становитесь мистиком, из «него» вы превращаетесь в «нее». Но тогда это будет выглядеть верхом абсурда, если назвать Иисуса «она», Будду «она», Лао-цзы «она». Никто их так не называл, но я назову. Я буду открывать все двери ко всему, что оставалось сокрытым. Я готов пойти на любой риск. Иисус — это «она», иначе быть не может. Только сердце знает. Ум может быть полным знаний, но не может знать.

Эта мантра, Ом Мани Падме Хум, была рождена как ребенок в сердцах мистиков на вершинах Гималаев. Гималаи покрыты снегами вечности; они никогда не тают. Они всегда одни и те же.

Эта мантра пришла из Тибета, из самой труднодоступной части Гималаев. И на тех высотах… я это слышу… этот звук… он как звук жужжания пчел. И этот гул так красив. Сердце не может вместить всей благодарности мистикам, которые пытались выразить этот гудящий звук в мантре… Ом Мани Падме Хум… ааххх, драгоценный камень в лотосе.

Я слышу хихиканье какого-то дурака, потому что я все еще говорю «чавал». Я всегда буду так говорить. Яврос в свою почву, правильно это или неправильно. Меня интересует только искренность, подлинность. Я являюсь полностью самим собой. По моим ощущениям, если написано jewel, нужно произносить «чавал», а не «джевел». Это неправильное произношение — на мой взгляд, конечно. Рано или поздно у вас будет нечто вроде Раджниш-английского. Если может быть индийский английский, американский английский, тогда почему не Раджниш-английский, со всеми его абсурдами? Я стану его основоположником.

Ом Мани Падме Хум

Когда закладываешь фундамент, нужно закладывать его религиозно.

Ом Мани Падме Хум

Относиться ко мне хорошо трудно. Я обзываю вас дураками, а вы продолжаете ко мне хорошо относиться. Дураки… уважаемые дураки… я так и буду продолжать называть вас «дураками», потому что я хочу убить в вас дурака, раздавить дурака полностью! Я хочу, чтобы вы с ним расстались.

Я вдруг вспомнил, между прочим, что тысячи индусов по всем свету носят имена «Фулджан». «Фул» на индийском языке означает «цветок» (англ. fool /фул/ — дурак). И вот, когда эти люди изучили английский и начали писать свои имена, они писали их не так, как нужно — «Фул», нет, они нашли способ: они писали свои имена как «Пхул», «Пхулджан». Но ведь так делает каждый, скрыв кое-как своего собственного дурака. Но чем больше вы его прячете и чем больше ограждаетесь, тем он виднее. Откройте его навстречу ветрам и звездам, солнцу, луне, и он сам исчезнет. Я хочу убить его. Если я когда-либо и хотел кого-нибудь убить, так это дурака. Но чтобы убить дурака, я имею в виду, убить его дурость… Я испугался, что вы можете подумать: «Святой, и пытается убить кого-то?»

В Индии святые не убьют даже комара, они не убивают даже постельных клопов. Клопы это еще ничего, комары еще ничего, но дурака нужно убить. Я не агрессивный человек, но с дураком я не церемонюсь. Я хочу отрубить ему голову! Вот почему иногда яд так резок, и, конечно, дураки меня не понимают. Я думаю, что ни одного человека ещё так не понимали настолько, насколько меня, Я наслаждаюсь этим, как только можно. Я самый непонимаемый человек. Но никто в этом не виноват, это мой способ. Я стукаю «дураков» по самому больному месту, прямо по их черепам. И помните, я всегда довожу шутку до конца, до самой отрывной линии!

Есть древняя история, знаменитая дзэнская история — «Десять быков дзэна». Это история в картинках, с десятью картинками. На каждой картинке изображена определенная фаза человеческого развития. Но оригинал содержит только девять картинок, десятая была добавлена одним сумасшедшим вроде меня. Все были против него, все его осуждали. Ему пришлось оставить свою страну. Он добавил десятую картинку, а десятая картинка самая прекрасная, самая кульминация, кульминация самой кульминации.

На первой картинке бык потерян и хозяин его ищет.

На второй, он ищет его везде и не может найти.

На третьей, далёко вдали он смог различить… наверно это мой бык.

На четвертой он действительно видит быка — не всего быка, а только лишь его хвост.

На пятой он увидел всего быка.

На шестой он схватил быка за хвост, а бык попытался снова убежать. Нельзя же удержать быка за хвост.

На седьмой человек получил урок, он уже держит быка за рога.

На восьмой он едет на быке.

На девятой они вернулись домой. На девятой ничего не изображено, ни быка, ни его хозяина.

Это был старый комплект. Сумасшедший вроде меня добавил десятую к тем девяти картинкам. На десятой изображен человек на базаре. И не просто на базаре, но и с бутылкой вина… Ну уж этого ни один буддист не простит! Никто из тех, кто считает себя религиозным, этого не простит!

Этот сумасшедший был изгнан из своей страны, но просто чудом десятая картинка осталась. Все, что сделали такие люди, как я…

вы можете изгнать их, вы можете их убить, вы можете их распять, но то, что они сделали, останется. Вы этого не разрушите. Человек… никто даже не знает его имени, они даже изъяли его имя из книг. Никто не знает, кто он был такой, но он оказал неоценимую помощь человечеству.

В течение нескольких лет я отказывался принимать приглашение посетить Америку. Мои первые западные ученики были американцами. Мукта просила меня поехать в Америку и она смогла бы устроить это, потому что она родилась в семье, одной из самых богатых в западном мире. Но я сказал: «Нет, Мукта».

Однажды, когда я сидел в своей комнате, Шила, просто ради шутки, предложила мне бутылку шампанского, думая, что я откажусь, вовсе меня не зная. Я принял ее, сказав: «Спасибо». Она выглядела ошеломленно. Вивек смеялась, все засмеялись, когда я налил Шампанского в стакан и выпил. Вивек сделала несколько снимков. Они спрятали эти фотографии, но я уговорю их показать эти фотографии вам, потому что они и есть десятая картинка. Я хочу добавить десятую картинку к самому человеку, а не к какой-то истории, к какой-то пачке картинок.

На востоке только женщина подает вино. Яшу Бхарти, не пугайся. Кроме страха, у женщин нет врагов. Они были порабощены из-за страха. Они были уже готовы, они сами хотели, чтобы их покорили, сами хотели быть рабами и в течение многих веков. Не бойся. Хотя бы со мной стань бесстрашной, потому что я учу не чему иному, как бесстрашию.

Я хочу вернуть в жизнь обычного человека, со всеми его необычностями. И, конечно, сначала я должен быть обычным человеком сам, а я и есть обычный человек, необычно обычный… с бутылкой шампанского на базаре, радостный. Вот что означает шампанское.

Жизнь — это не что иное, как вино, и на этих высотах я вижу, что я пьяница. Я познал окончательные высоты, доступные человеку и ничто уже не может быть выше этого; вот все, что я знаю.

Ом Мани Падме Хум…

Даже когда я буду умирать, я сам скажу последнее слово. Никто другой за меня этого не скажет, от моего имени… никто не будет попом. Я — это я… и никто не будет говорить от моего имени.

Ом Мани Падме Хум…

Драгоценный камень в Лотосе.