Глава 11 Выбирать всегда вам

Глава 11

Выбирать всегда вам

В медитационном лагере Дварки вы упомянули, что все садханы, все духовные учения ложны, потому что мы никогда не были отделены от Бога. Означает ли это, что бессознательное состояние ложно? Ложны ли рост тела и ума? Ложно ли прекращение обусловленности? Ложно ли достижение движения от грубого к тонкому? Ложны ли все приготовления к странствию от первого тела к седьмому? Неужели долгий процесс учения кундалини - это притворство? Будьте добры, ответьте.

Прежде всего, когда называю что-то ложным, неистинным, это не значит, что это несущественно. Даже у лжи есть собственное существование. Если что-то неистинно, то это еще нельзя называть ложью. У лжи есть собственное существование, и у сна оно тоже есть. Когда мы говорим, что сон ложен, это не значит, что у сна нет существования. Это только значит, что у сна психологическое существование, а не реальное. Это каприз ума, а не действительность.

Когда мы говорим, что мир - это майя, иллюзия, это не значит, что мир несущественен, потому что, если мир не существует, тогда к кому вы обращаетесь? Кто говорит? Почему? Когда человек называет этот мир иллюзией, он, по крайней мере, предполагает, что существует говорящий, что существует слушающий. Он также предполагает, что кому-то нужно объяснять, что кому-то нужно понимать. По крайней мере, устанавливается такая истина. Итак, когда мы называем этот мир иллюзией, это не значит, что мир не существует. Это значит, что нам кажется, будто у мира есть существование. Называя мир майей, мы просто хотим сказать, что мир не такой, каким выглядит, что это просто видимость. У мира не такая внешность, как на самом деле, и нам видится то, чего в действительности нет.

Например, по улице идет человек, и уже почти темно. Он видит перед собой лежащий кусок веревки и, приняв его за змею, бежит, спасая свою жизнь. Кто-то говорит ему, что это была не змея, что увиденное им было ложным образом, что он бежал без причины. Что же это значит? Утверждение о том, что змея была ложным образом, не означает, что человек не видел змею. Он не побежал бы, если бы не увидел ее, и он, на самом деле, увидел змею. Что касается вопроса о его наблюдении змеи, то змея действительно была.

Так как он увидел... И если бы веревки не было, тогда человек не смог бы увидеть змею на пустом месте. Итак, веревка, без сомнения, поддержала его иллюзию. То, что он увидел изнутри, отличалось от того, что существовало вовне. На земле лежала веревка, а он принял ее за змею. Он не увидел веревку как веревку, которой она и являлась. Веревка показалась ему змеей, которой она не являлась. Итак, он не увидел то, что было, а увидел то, чего не было. На самом деле, то, что не существовало, налегло на то, что существовало.

Итак, когда вы применяете такие слова, как фальшь, неправда, иллюзия, видимость, уясните себе одно: это не значит, что что-то несущественно. Например, рассмотрим этого человека, который бросился наутек, полагая, что увидел змею. Если вы попытаетесь убедить его в том, что на улице не было змеи, он откажется верить вам, и он станет настаивать на том, что он действительно видел змею. Возможно, вы станете уговаривать его вернуться и посмотреть еще раз, но он не согласится сделать это до тех пор, пока вы не дадите ему палку для безопасности. Вы знаете наверняка, что змеи нет, что вооружаться палкой бессмысленно, но этот человек уверен в существовании змеи, и он полагает, что палка окажет ему пользу. Потом, когда вы предложите ему палку для безопасности, кто-то может спросить вас: «Если змеи и вправду нет там, тогда зачем ты даешь ему палку? Это показывает, что ты тоже веришь в то, что змея есть там». Тем не менее, вы повторяете: «Никакой змеи нет, эта змея ложна. Однако этот человек видел ее, и он боится снова пойти туда. Для него эта змея реальна». И вы даете ему палку и говорите: «Если змея существует, убей ее». А если нет змеи, тогда нет и проблемы.

То, что человек видит в жизни, - это не правда жизни. Только когда он пребывает в полной осознанности, он может увидеть правду жизни. Истина фальсифицируется ложью пропорционально бессознательности человека. Все ему кажется искаженным и извращенным в той же степени, в которой человек спит. Прежде всего, то, что нам кажется, - это не реальность. Итак, когда кто-то указывает спящему человеку на то, что все ложно, что все иллюзия, тот отказывается поверить в это. Он возражает: «Как я могу поверить в то, что все иллюзия? Мой сын болен - как это может быть иллюзией? Я голоден - как я могу считать свой голод иллюзией? Мне нужен дом. Как я могу считать все это иллюзией? У меня есть тело. Когда кто-то бьет меня, мне больно, мое тело истекает кровью, и я ощущаю боль».

Что здесь поделаешь? Нужно найти какой-нибудь способ, чтобы разбудить этого человека. И все эти способы будут в природе подобными палке. В тот день, когда этот человек проснется, он сделает с помощью этих способов то же самое, что сделал другой человек палкой, которую вы дали ему. Он пошел туда, где обнаружил змею, нашел на ее месте веревку, посмеялся над собой и выбросил палку. Он сказал: «Змея и вправду оказалась ложной. Теперь бессмысленно даже носить палку». Возможно, он вернулся и выказал вам свое удивление тем, что вы заставили его зря понести с собой палку, потому что змеи не было.

То, что я называю медитацией, или кундалини, или техникой духовного учения, - это основные способы поиска того, что не существует. Тот день, когда вы убеждаетесь в том, что увиденное вами даже не существует, - это день, в который становятся бессмысленными все техники. В такой день вы поймете, что болезнь была ложной, и лекарство тоже было фальшивым. На самом деле, не бывает лекарства для ложной болезни, так ведь? Если болезнь ложна, тогда лекарство никогда не может быть правильным. Ложная болезнь требует ложное лечение, и только так ее можно излечить. Две фальши отрицают друг друга. Поэтому, когда я говорю, что все техники духовного учения ложны, я имею в виду, что искомое нами, прежде всего, никогда не терялось.

Например, веревка всегда была веревкой, и она ни на секунду не превращалась в змею. Веревка лежала на земле все время. Однако случилось так, что человек потерял из вида веревку. Ни на секунду веревка не превращалась в змею, но для человека она стала змеей, которая не существовала ни одной секунды.

Теперь, очевидно, создается тупик, очень сложная ситуация. Веревка -это действительно веревка, но она похожа на змею. Нужно убить змею, и нужно найти веревку, а веревку не найти, не убив змею. Змею не убить, не найдя веревку. Итак, нужно что-то предпринять.

И все же, как вы думаете, что станет результатом каких-либо действий в таком случае? Самое большее, мы поймем, что на месте нет того, чего и не было, а то, что есть, станет видимым прямо перед нами. Скажем ли мы, что достигли чего-то, в тот день, когда на нас снизойдет понимание этого? Сможем ли мы сказать, что потеряли змею и нашли веревку? Ничего подобного, потому что было невозможно потерять змею, ведь все время лежала на месте веревка. И не было вопроса о ее нахождении, она же постоянно лежала на месте. Веревка присутствовала всегда, на том же самом месте.

Когда Будда достиг просветления, к нему пришли люди, они спросили его:

- Чего ты достиг?

- Ваш вопрос бессмысленный, я ничего не достиг, - ответил Будда.

- Это значит, что твой труд в течение всех этих лет был тщетен? - спросил люди. - Неужели твои годы аскетизма и поиска не достигли никаких результатов?

- Если вы спрашиваете меня в терминах достижения, то мои усилия, без сомнения, были затрачены зря, потому что я ничего не достиг, - ответил Будда. - И все же я говорю вам: следуйте по пути, по которому прошел я, делайте то, что сделал я.

- Ты с ума сошел? - удивились люди. - С какой стати нам делать то, что бесплодно?

- Конечно, я ничего не достиг, - объяснил Будда, - но я точно потерял то, чего и не было. Я потерял, чего вовсе не было, что я считал присутствующим. Оказалось, что найденное мной всегда было у меня, и мне не нужно было искать это. И я нашел то, что, окруженный ложью, считал несуществующим.

Что это значит? Как постичь то, что уже присутствовало, но снова было найдено, что уже было достигнуто, но снова было найдено, что никогда не было достигнуто, и все же было потеряно?

Итак, когда я говорю, что все методы духовного учения ложны, это не значит, что вам не нужно применять их. Я просто говорю, что вы так глубоко увязли во лжи, что у вас уже нет другой возможности, как только использовать точно такие же ложные методы, чтобы нейтрализовать ложь. Вы так долго жили ложью, что, даже возвращаясь, вам нужно пройти тот отрезок пути, по которому вы прошли, направляясь ложной дорогой.

Например, направляясь в эту комнату, я делаю десять шагов. Если я захочу выйти из нее, тогда мне нужно будет сделать, по крайней мере, десять шагов назад, двигаясь в этой же самой комнате. И если бы кто-то уговорил меня сделать еще десять шагов для того, чтобы выйти из этой комнаты, то я растерялся бы, поскольку я, прежде всего, сделал десять шагов, чтобы попасть в эту комнату. И если бы мне нужно было сделать еще десять шагов, тогда в комнату я сделал бы двадцать шагов. На самом деле, мне нужно показать, как выйти из комнаты, не загоняя меня дальше внутрь комнаты. Без сомнения, мне непременно придется сделать десять шагов, хотя теперь у меня будет другое отношение, мой курс изменится, и я стану направляться уже не в прежнее направление, я повернусь на сто восемьдесят градусов.

Мы живем во лжи. Следуя духовному учению, вы измените только направление движения. Нам придется жить во лжи, это неизбежно. Ваша спина повернется туда, куда было обращено ваше лицо, а ваше лицо обратится туда, куда была повернута ваша спина. Суть в том, что нам придется пройти по тому же пути до той точки, от которой мы направились в ложь. В тот день, когда вы вернемся по прежнему пути, весь мир нам покажется удивительным.

Это все равно как дать нейтрализующее средство тому, кто принял не то лекарство. В этом средстве не было потребности, его использовали только потому, что человек принял не то лекарство. Так как яд, неправильное лекарство, уже вошло в его тело, необходимо дать ему другой яд, чтобы нейтрализовать предыдущий яд. Однако запомните, что противоядие - это тоже яд. Только яд способен одолеть другой яд. Вторая доза - это тоже яд, только он призван работать в противоположном направлении. Вы ужаснетесь, если врач скажет вам, что ваше тело отравлено, и поэтому он дает вам еще больше яда. Вы закричите: «Я уже умираю от яда! А вы подсыпаете мне еще такого порошка?» И врач объясняет вам: «Это противоядие. На самом деле, это яд, просто он прямо противоположен предыдущему яду».

Итак, если я скажу, что этот мир ложен, тогда и садхана, то есть духовное учение не может быть настоящей. Как может настоящая садхана применяться для нейтрализации ложному миру? Вы не можете использовать настоящий меч, чтобы убить воображаемого духа, так вы только себя пораните. Убедитесь в том, что у вас фальшивый меч для убийства воображаемого духа. Очевидно, вы окажетесь в затруднении, если станете убивать несуществующего духа настоящим пистолетом. Настоящий пистолет может навредить вам. Поэтому, если вам нужно отогнать духа, вам следует носить талисман, а это ни меч, ни пистолет. Это ложное средство, в своем роде тоже противоядие. Это совершенное средство, прямо противоположная ложь для нейтрализации другой лжи.

Все духовные учения - это ничто иное, как способы выхода из самсары, из земного мира. Так как я называю этот земной мир иллюзией, в том смысле иллюзией, что он вовсе не такой, каким мы видим его...

Итак, вот вопрос: Что нам сделать для того, чтобы развеять эту иллюзию? Нам нужно направиться в обратную сторону до той точки, в которой мы глубоко погрузились в иллюзию. Почему я хочу напомнить вам об этом? Потому что искатель постоянно встречает опасность. Опасность в том, что он может использовать талисман для того, чтобы отогнать духа. Однако, несмотря на то, что ему удалось спастись от духа, он крепко держится за магию талисмана. Он чувствует, что талисман спасает ему жизнь. Он боится потерять чары, которые он использовал против духа. Разумеется, как он может позволить себе потерять то, что спасло ему жизнь? Итак, он освобождается от духа, но привязывается к талисману. Поэтому ему нужно напоминать, что талисман также нереален, как и дух. Теперь, когда дух исчез, хорошо бы ему выбросить и талисман.

Я хочу постоянно напоминать каждому искателю, что, какой бы садханы он ни придерживался, в основе своей это противоядие, призванное вывести его из фальши. А противоядие от лжи неизбежно должно быть ложью. Только яд способен нейтрализовать другой яд, потому что он работает в противоположном направлении. Важно довести эти ведения до искателя, иначе он, возможно, успешно отбросит самсару, но привяжется к санньясе, к отречению. Он может отказаться от мирских дел, но ухватиться за храм. Он может отказаться от денег, но утонуть в медитации. Опасно цепляться за что-либо, потому что все, за что цепляется человек, становится его зависимостью, и не важно, деньги это или медитация. Садхана становится реальной в тот день, когда отпадает потребность в медитации, когда медитация становится бесполезной.

Очевидно, тот, кто достиг крыши, понимает, что теперь ему не нужна лестница. Если же он до сих пор настаивает на том, что лестница полезна для него, если он цепляется за лестницу, тогда знайте, что он все еще не достиг крыши, и, должно быть, он до сих пор стоит где-то на лестнице. Бывает так, что человек достиг верхней ступени лестницы, но все же держится за нее. Если дело обстоит так, тогда запомните, что человек и поныне также далек от крыши, как и тогда, когда он стоял на первой ступени лестницы. Он все еще не достиг крыши. В обоих случаях он находится далеко от крыши.

Может быть, вы вскарабкались почти по всей лестнице, но, если вы остановились на последней ступени, это не значит, что вы достигли крыши, ведь вы все еще на лестнице. И это все меняет. Изначально вы были на первой ступени, а теперь вы на сотой ступени, но, тем не менее, вы стоите на лестнице. А тот, кто находится на лестнице, без сомнения, не добрался до крыши. Если вы хотите быть на крыше, вам придется сделать две вещи: вам придется вскарабкаться по лестнице, а потом, когда вы доберетесь до крыши, избавиться от лестницы.

Поэтому я говорю, что, с одной стороны, медитация полезна. И в то же время я также говорю, что медитация - это не более чем противоядие. Итак, я настаиваю на том, что вам необходимо практиковать духовное учение, а потом отбросить и его. Когда я одновременно говорю о двух вещах, это, очевидно, создает трудность. Естественно, вы чувствуете, что, с одной стороны, я говорю, что вам необходимо практиковать духовное учение, а потом я заявляю о том, что все садханы ложны.

«Если это так, тогда почему мы должны практиковать духовное учение?» - естественно, спрашиваете вы. Ваша логика подсказывает: «Если нужно, в конце концов, избавиться от лестницы, тогда зачем вообще карабкаться на нее?»

Однако запомните, что тот, кто не карабкается по лестнице, стоит в стороне от нее, а тот, кто вскарабкался по ней и вышел на крышу, тоже стоит вне лестницы, хотя оба существуют на абсолютно разных уровнях. Один будет на крыше, а другой будет на земле. Хотя на лестнице никого нет, между этими двумя людьми есть огромная разница. Один стоит вне лестницы, потому что он не карабкался по ней, а другой стоит вне лестницы, потому что он карабкался по лестнице, а потом сошел с нее.

Жизнь - это огромная тайна, в которой человеку нужно вскарабкаться на одни понятия и спуститься с других понятий, в которой ему нужно цепляться за одни вещи и отбросить другие вещи. Но человеческий ум говорит: «Если вы хочешь держаться за что-то, тогда держись за это крепко, а если ты хочешь отбросить что-то, тогда отброс это напрочь».

Такое логическое обоснование опасно. Оно не может помочь вам привнести в жизнь динамизм. Я знаю об обоих явлениях, и я могу разглядеть трудность. Некоторые люди держатся за свои богатства, тогда как другие люди держатся за свою религию. Одни люди цепляются за самсару, а другие люди крепко хватаются за идею мокши, но, в принципе, цепляние сталось.

Освобождается только тот, кто ни за что не цепляется. Истину знает только тот, кто свободен от цепляния, привязанности, комплексов и потребности. Только тот может познать истину, кто не делает условия. Даже такое ваше условие, как предпочтение поклонению молитве, нежели продаже товаров в лавке, может помешать вам познать истину. В таком случае вы будете знать только ту истину, которая рождается изо лжи, ведь храм - это тоже ложь. Даже такое ваше условие, как предпочтение жить особым образом, ваше желание жить как санньясин, сделает так, что вы никогда не познаете истину. Это приведет к тому, что вы будете продолжать держаться за лестницу, забравшись на последнюю ступень.

Возможно, вам часто в голову приходила мысль: «Как я могу вдруг отбросить лестницу, которая помогла мне забраться так высоко?» И вы хотите тотчас же ухватиться за лестницу. Мы видим, что такие вещи происходят повсюду вокруг нас. Например, какой-то человек начинает зарабатывать деньги, чтобы жить на них потом, не стесняя себя и в чем. На накопление денег у него уходят годы, и в этом процессе он престает отдыхать и восстанавливать силы. Как же он мог иначе достичь успеха в накоплении богатства? В тот момент он предположил, что заработает много денег и позже станет жить легко и радостно. Его целью было жить в удобстве, которое в отсутствии денег было бы невозможно. И человек был занят накоплением капитала. А когда вы вынуждены делать деньги, вы не можете позволить себе расслабиться. Единственный способ заработать деньги - это отказаться ог покоя и расслабления на целые годы.

Давайте предположим, что этот человек отказался от выходных и праздников на следующие двадцать или двадцать пять лет и заработал много денег. Без сомнения, он накопил богатство, но потерял привычку расслабляться. Для него становится привычкой отсутствие всякого расслабления, и это создает трудность. За его спиной практика двадцати пяти лет. И если вы попросите его остаться дома и расслабиться, он не сможет сделать это. Он приедет в контору на час раньше своего секретаря. Его служащие уходят в пять часов, а он уходит в семь часов. Человек явно забыл о том, что ему нужно было когда-то отказаться от лестницы, по которой он карабкался. Ему следовало сойти на каком-то уровне и расслабиться. Идея была в том, чтобы заработать достаточно денег для того, чтобы получить возможность спокойно отдохнуть. Его единственная цель была в том, чтобы заработать капитал для отдыха.

И человек понимает, что он оказался в очень сложной ситуации. В гонке за деньгами он потерял способность расслабляться, он попал на крючок привычке отсутствия расслабления. Он думает о том, как бы ему расслабиться? Потому он продолжает собирать кучу денег. Он все время лезет по лестнице, отказываясь сойти с нее. Его крыша никогда не приближается к нему. Он беспрестанно карабкается вверх, наставляя одну лестницу поверх другой. И не важно, сколько вы будете уговаривать его: «Довольно, тебе пора сойти», он будет упираться, говоря: «Как же можно сойти? Мне придется построить лестницу, прежде чем я сяду и расслаблюсь». И он продолжает строить свою лестницу и карабкаться вверх. Это было бы не столь важно, если бы такое положение вещей было справедливо только в отношении денег. Но то же самое происходит в отношении религии. Наш ум работает точно также, и сфера его деятельности не важна.

Человек попадает в мир религии, и он начинает отрекаться от вещей. Он отбрасывает вещи, чтобы получить возможность достичь точки, в которой его ум освободится от всякой привязанности. Он предполагает, что будет находиться в рабстве до тех пор, пока у него останется привязанность. Поэтому он говорит: «Оставь все. Откажись от всего, что порождает зависимость!» Он отказывается от своего дома, работы, семьи, капитала, одежды - он все время отказывается от вещей.

Через двадцать или двадцать пять лет его привычка становится настолько укорененной, что теперь он не в силах бросить привычку отрекаться. Эта привычка висит на его шее как камень. Он продолжает отыскивать способы и средства для того, чтобы отречься от чего-то еще, и его лестница продолжает нарастать. Он начинает попытки выяснить, что ему отбросить: еду, воду, соль, масло, сахар или что-то другое. Он беспрестанно играет мыслями о том, от чего ему отречься в следующий раз: от сна или от мытья. Он все время ищет способы отречения. В конце концов, он даже приходит в точку, в которой он говорит об отказе от самой жизни, и он начинает подумывать о совершении самоубийства. Он готовится совершить сантару, то есть религиозную практику добровольного объятия смерти.

Тот, кто отрекается, и тот, кто цепляется, принадлежат к одному типу. Один человек держится за лестницу, предназначенную для отречения от вещей, а другой человек схватился за лестницу, предназначенную для одержимости вещами. Но ни один из них не хочет сойти с лестницы. С моей точки зрения, истина лежит там, где прекращают свое существование лестницы, где вы приземляетесь на ровную почву, где уже нет потребности карабкаться вверх или вниз. Истина лежит там, где вы отбрасываете свою привязанность, где вы отбрасываете свои условия, где вы перестаете видеть вещи сквозь свой обусловленный ум, где вы начинаете воспринимать вещи умом, свободным от всякой обусловленности. Именно здесь пребывает истина.

Возможно, именно это имеет в виду Иисус... Когда Иисуса спросили, кто унаследует истину, он ответил: «Те люди, которые подобны детям». Что означают слова «подобны детям»? Они означают людей, которые смотрят на мир без предубеждения. Вы удивитесь, если понаблюдаете за тем, как дети смотрят на вещи. Между нашим взглядом на вещи и взглядом на них детей есть огромная разница. Мы, глядя на мир, смотрим на сто-то, ищем что-то, а ребенок просто созерцает. Он не ищет ничего особенного, и его глаза просто движутся. Он просто смотрит на то, что видит перед своими глазами. Его взгляд не прикован к особой вещи. Он не цепляется за представление о том, что вещь, которая перед ним, должна быть видна в каком-то особом свете. Ребенок видит то, что есть. Одним словом, у его видения нет цели.

Ребенок не смотрит с целью. Поэтому в глазах взрослого вы не видите невинности, которую замечаете в глазах ребенка. Взрослый человек разглядывает вещи по какой-то причине. Если в вашем кармане водятся деньги, он смотрит на вас одним образом, а если ваш карман пуст, он смотрит на вас уже иначе. Если вы красивая женщина, мужчина смотрит на вас вожделенно, а если вы не блистаете красотой, его взгляд меркнет. Взрослый человек смотрит на вас особенно, если заинтересован в вас, а в другом случае его взгляд меняется, или он вовсе не смотрит на вас. В его взгляде есть цель. Для взрослого человека невозможно даже просто посмотреть куда-то без цели.

Когда цель проникает в ваш взгляд, веревка начинает казаться вам змеей, а сама веревка перестает существовать. Подумайте, почему веревка кажется человеку змеей. Это просто его проекция, ведь человек боится. В его взгляде заключен страх. Это значит, что всякий раз, когда он смотрит на вещи, он делает это из страха. Он идет по улице во тьме, и в его глазах затаен страх. Он замечает что-то, лежащее на дороге, и ему кажется, что это движется. Он тотчас же решает, что перед ним змея, потому что его глаза полны страха. Его ведет цель, и он смотрит через свой бессознательный ум, чтобы убедиться, змея ли перед ним, и принимает веревку за змею.

Ребенок не увидит змею, наложенную на веревку. Часто так случается, что, когда змея лежит неподвижно, ребенок принимает ее за веревку. Он может не увидеть змею и взять ее в руку. Если есть какая-то цель, какое-то ожидание, какой-то страх в том, что мы видим... Уясните себе, что, если вы будете видеть что-то через ум, тогда вы исказите этот объект восприятия. Итак, вопрос в том, как нам видеть, не используя ум? Видение без участия ума - это высшее состояние. Все наши побуждения, страхи, желания, страсти накапливаются в уме.

Чехов написал короткий рассказ. Двое полицейских совершали обход улицы. Они увидели толпу, которая собралась вокруг чайного ларька. Один человек держал собачку за лапу. Он объяснял людям, что хочет убить собаку, потому что она укусила его. Все толпе веселились и поддерживали этого человека в его желании убить собачку, потому что она была стервозной и уже успела покусать множество людей. Полицейские тоже присоединились к толпе. Собаки докучают и полицейским, и те обращают на них особое внимание!

Итак, полицейским понравилось, что кто-то занялся этой собачкой. «Ты поступаешь правильно. Убей ее, сегодня вечером она здорово докучала нам», - посоветовал один полицейский. Но второй полицейский тотчас же отвел коллегу в сторону и сказал ему: «Слушай, мне кажется, что эта собачка похожа на собачку нашего начальника». И первый полицейский, призывавший потерпевшего к убийству собачки, сразу же подскочил к нему, сгреб в кулак его воротник и зарычал: «Ах ты, мошенник! Зачем ты сбиваешь в кучу людей посреди улицы и устраиваешь затор? Зачем ты устраиваешь весь этот шум? А ну-ка отправляйся с нами в участок!» Он мгновенно вырвал из рук потерпевшего собачку и начала гладить ее. Вся толпа замерла в удивлении, ведь теперь полицейский встал на сторону собачки, а потерпевшего задержал.

Толпа не понимала, что происходит, ведь полицейский совсем недавно был готов растоптать собачку. В следующий момент второй полицейский пригляделся к собачке и объявил: «Нет, кажется, это собачка не нашего начальника!» И первый полицейский тотчас же отбросил собачку и крикнул потерпевшему: «Возьми эту собачку и убей ее! Она очень опасна». Однако прежде чем потерпевший успел схватить собачку, второй полицейский выразил свою неуверенность: «Не уверен, но мне кажется, что это собачка не нашего начальника».

Рассказ продолжается в том же духе. Отношение к собачке меняется много раз, потому что также много раз меняется цель. Собачка одна и та же, потерпевший один и тот же, полицейские одни и те же - ничего не меняется. Герои прежние, но рассказ несколько раз поворачивает в новое русло, потому что каждый раз меняется побуждение. Иногда эту собачку считают собачкой начальника, а иногда нет. Полицейские меняли свое отношение всякий раз, когда им казалось, что эта собачка не принадлежит их начальнику. И они ласкали ее с совсем другим отношением к ней, когда понимали, что эта собачка принадлежит их начальнику.

Именно так мы и живем. До тех пор, пока будет существовать ум, мы будем жить так. Поэтому я говорю, что садхана...

Что же, на самом деле, такое садхана, духовное учение? Садхана означает освобождение от ума. Но какой будет смысл в садхане, если вы освободитесь от ума? Вам нужно будет похоронить ее вместе со своим умом. Вам нужно освободиться и от духовного учения, как и от ума. Вам нужно будет сказать своему уму: «Забери с собой свою садхану. Я практиковал ее из-за тебя. А теперь, когда ты оставляешь меня, будь так добр, забери с собой и эту садхану!»

Когда человек свободен и от ума, и от садханы, свободен от болезни, и от лекарства... Запомните, что, если человек свободен только от болезни, но продолжает принимать лекарство, тогда он свободен не по-настоящему. Очень часто оказывается опасной не сама болезнь, а привязанность к лекарству. Такое впечатление, что легче избавиться от болезни, потому что болезнь приносит боль. Человек хорошо чувствует себя, когда принимает лекарство, поэтому он никогда не хочет выбросить его. Но становится ли от этого лекарство тем, за что стоит цепляться?

Лекарство по-настоящему желанно для того, кто болен, но какое значение оно может нести для того, кто здоров? Для здорового человека лекарство абсолютно бесполезно. Так как вы полны решимости обнять болезнь, вас заставляют глотать лекарство. Но если вы перестанете настойчиво хандрить, тогда лекарство станет совсем бессмысленным.

Болезнь и лекарство принадлежат одному уровню, и между ними нет никакой разницы. Ее и не может быть, иначе они перестали бы действовать. Лекарство существует на том же уровне, что и болезнь: микробы, находящиеся в пилюлях, противоположны микробам, которые вызывают болезнь. Правда, что болезнь и лекарство стоят спиной друг к другу, однако уровень, на котором он существуют, один и тот же.

Я возражаю не только против болезни, но и против лекарства, потому что, как подсказывает мне опыт, в течение последних тысяч лет велось много речей против болезни. И в последствии люди, несмотря на то, что избавились от болезни, привязались к лекарству.

Те, кто привык к лекарству, оказались еще более опасными, чем те, кто был болен. Поэтому нужно рассмотреть оба явления. Нужно отказаться и от болезни, и от лекарства. Нужно отвернуться и от ума, и от медитации. Нужно отречься и от самсары, и от религии. Необходимо прийти в точку, в которой ничего не останется: ни за что держаться, ни что отбрасывать. И тогда остается только то, что существует.

Итак, когда я говорю обо всех этих техниках (о кундалини, чакрах, семи телах), имейте в виду, что все это часть сна. Дело в том, что вы уже спите, и вы не сможете выйти из сна до тех пор, пока не поймете как следует, в чем суть сна.

Нам необходимо иметь правильное представление о сне для того, чтобы выйти из него. У сна, у лжи, есть свое существование. У сна есть свое место в этом мире, и есть способы выхода из него. Но, в конце концов, стоит бросить и то, и другое, И я говорю вам, что ложны оба явления, то есть и самсара, и садхана. Если я скажу, что верно что-то из этих двух явлений, тогда как вы отбросите что-либо? Тогда вы ухватитесь за это. «Как можно отбросить истину? Истину нужно обнимать», - возможно, скажете вы.

Для того чтобы вы ни за что не держались, чтобы вы ни за что не цеплялись, чтобы вы не нажили себе какой-нибудь комплекс, чтобы вы ни к чему не привязались, я говорю вам: не верна ни самсара, ни садхана. Ложность садханы имеет цель отрицать неистинность самсары. Когда обе фальши уравновешивают, а потом нейтрализуют друг друга, тогда то, что остается, и есть истина. Эта истина ни от этого мира, то есть самсары, ни от садханы. Эта истина вне их обеих, или перед обеими, или за пределами обеих, или выше обеих. Истина существует, когда нет ни самсары, ни садханы.

Поэтому я говорю о третьем типе человека, который ни мирской, ни отрешенный от мира. Когда кто-то спрашивает меня: «Вы санньясин?», я понимаю, что оказался в затруднении, потому что, если я скажу, что я санньясин, я обнаружу, что попал в плен той же двойственности, которая существует между мирским человеком и монахом. Точно также, когда кто-то спрашивает меня: «Вы мирской человек?», передо мной возникает такая же трудность, поскольку, если скажу, что я мирской человек, я снова пойму, что имею дело с двойственностью, которая существует между мирским человеком и отрешившимся от мира.

Итак, либо мне нужно одновременно говорить, что я и тот, и другой, что бессмысленно... ведь если я в один и тот же миг мирской и отрешившийся от мира, тогда теряется весь смысл. Смысл существовал из-за двойственности, и смысл был в дихотомии. Уход из мира приравнивался к превращению в санньясина. А принятие жизни отречения означало, что человек мирской. Поэтому, если я скажу, что я и тот, и другой, тогда слова потеряют свое значение. Такая же трудность возникнет, если я заявлю, что я ни тот, ни другой, потому что мы понятия не имеем о том, что есть нечто за пределами этих двух понятий, что есть третье понятие. Люди говорят: «Либо ты принадлежишь этому явлению, либо тому. Либо подтверди, что ты живой, либо признай, что ты мертв. Как ты можешь говорить, что неверны оба понятия? Мы не примем такой порядок вещей».

Мы живем, только когда делим все на две части и выбираем одну из них. Мы видим или тьму или свет, и в нашей жизни нет места для сумерек, которые не были бы ни тьмой, ни светом. В нашей жизни нет места серому цвету. Мы делим все на черное и белое, тогда как реальность состоит в основном из серого цвета. Когда серый цвет уплотняется, он превращается во тьму, а когда он разрежается, он превращается в белый цвет. Но для серого цвета мы не оставляем пространство. У вас есть или друг или враг, и между ними нет места для третьего понятия. На самом деле, третье понятие как раз настоящее, но в нашем языке, в нашем стиле мышления, в нашем образе жизни, для него нет места.

Представим, что вы спросили меня: «Ты мне враг или друг?» Если я отвечу: «Я тебе и враг, и друг», у вас появятся трудности в понимании меня. Как я могу быть и тем, и другим? Если же я отвечу, что я ни враг, ни друг, то и тогда мой ответ будет бессмысленным, потому что он не несет никакого значения. А дело в том, что здоровый человек будет вам или другом и врагом, или уже ни тем, ни другим.

Есть только два способа выражения одной и той же вещи. В таком случае человек не будет ни врагом, ни другом. Я считаю, что только тогда человек станет человеком в истинном смысле этого слова. У него не будет ни с кем ни вражды, ни дружбы. Он не станет ни отрекаться от мира, ни привязываться к самсаре.

Я ищу именно этот третий тип человека. Все мои речи к вам имеют цель развеять ваш сон. А если сон уже развеян, тогда в моих словах больше нет значения.

Я расскажу вам одну историю. Однажды утром проснулся некий мастер дзен. Он сильно верил в анализ снов. Разумеется, сновидения очень полезны, поскольку они дают большую информацию о человеке. Так как человек - это лжец, то только такая ложь, как сон, способна рассказать нам о его лжи. Когда вы видите человека среди мирских дел, посреди дня, он не такой подлинный, как в своем сне, то есть в том самом сне, который есть полная ложь. Если вы встретили человека, который, воздев руки, говорит жене, что она самая красивая женщина на земле, то загляните в его сны. Его жена редко попадает туда, и вы почти наверняка найдете в них других женщин. Его сон точнее расскажет вам о нем. А ведь сон - это в основе своей ложь.

Так как сам человек - это ложь, нужно будет воспользоваться ложью для того, чтобы узнать о нем правду. Если бы человек был подлинным, тогда его жизнь сама показала бы, кто он. И тогда не нужно было бы обращаться к его снам, ведь все показало бы его лицо. Подлинный человек сказал бы жене: «Ты не кажешься мне очень красивой, соседка - вот красотка» . Не нужно и говорить, что такой человек не существует среди нас, но если бы такой человек был, тогда к нему перестали бы приходить сновидения. Муж, который может сказать жене: «Сегодня я не чувствую любовь к тебе. Меня влечет женщина, которая идет по улице», такой простой и прямой человек перестанет видеть сны. Ему больше не нужно, чтобы другая женщина являлась ему во сне, потому что он разобрался со всем еще днем. Вопрос исчерпан, и сновидений больше нет.

Сон - это задержанное явление. То, что не произошло в течение дня, что вы не смогли сказать, не смогли сделать, дремлет в вас, а потом пытается оживить себя во сне. Человек весь день живет во лжи, поэтому сама ложь будет все время появляться по ночам в его сновидениях как реальность. Поэтому все поле современной психологии (Фрейда, Юнга или Адлера) - это психология анализа сновидений.

Странно, что нам приходится прибегать к анализу сновидений, чтобы понять человека. Анализ сновидений стал способом познания человека. Просто подумайте: что это значит? Если вы посещаете психоаналитика, он не выказывает большого интереса к вам, он обращает внимания на ваши сны, потому что вы в своем нынешнем качестве - это ложь. Бесполезно спрашивать что-либо о вас, поэтому приходится справляться в ваших снах. В сновидениях ваше отражение видится ясно, и ваш образ очерчен четко, а ведь сны ложны. Поэтому психоаналитик хочет проникнуть в ваши сны. Все учение психологии основано на анализе снов.

Один мастер дзен тоже очень активно интересовался сновидениями. Он постоянно расспрашивал своих учеников, искателей, об их снах, ведь могло быть и так, что искатель пришел к мастеру и сказал, что хочет найти Бога, но при этом он видит во сне клад с бриллиантами. В действительности Бог ему не интересен. Может и так статься, что он ищет Бога для того, чтобы когда-нибудь попросить его показать клад с бриллиантами. Именно так сон демонстрирует суть истинного поиска.

Этот мастер просил учеников вести дневники снов. Если бы люди честно писали в своих автобиографиях только то, что было на самом деле в их снах, а остальное время, то есть время бодрствования игнорировали, тогда мир стал бы гораздо более приятным местом, и мы узнали бы много более правдивых фактов о человеке.

Дневной мир полон лжи. Фальшивый человек очень хорошо планирует его. Истина существует, по крайней мере, в сновидении, потому что сновидение не планируется, оно случается само собой, у него своя реальность. Если бы мы посмотрели сны всех святых, то мы обнаружили бы, что огромному количеству этих святых грош цена. Большинство из них показались бы преступниками, разумеется, преступниками, которые совершают преступления не в мире, а в уме.

Однажды утром этот мастер встал с постели, и тут мимо него проходил ученик. Мастер позвал его и сказал:

- Сегодня ночью я видел сон. Истолкуй мне его, пожалуйста.

- Прошу вас, подождите, - ответил ученик. - Позвольте мне уйти, чтобы принести вам толкование.

- Ты уйдешь, чтобы принести толкование? - удивился мастер. Но он подождал.

Ученик вошел в комнату мастера, неся с собой кувшин с водой, он сказал:

- Омойте лицо. Теперь, когда сон развеялся, какой смысл истолковывать его? Прошу вас, омойте себе лицо, чтобы стереть любую маленькую иллюзию, любой крошечный след своего сна.

- Сядь рядом со мной, - ответил мастер. - Мне нравится твое толкование.

Потом мимо него шел другой ученик, и мастер позвал его и сказал:

- Сегодня ночью я видел сон. Этот ученик дал короткое истолкование. Вот кувшин, полный воды. Не продолжишь ли ты толкование?

- Если вы подождете одну минуту, тогда я скоро вернусь, - ответил ученик. Он побежал и принес мастер чашку чая.

- Прошу вас, выпейте эту чашку чая, - предложил он мастеру. - И тогда вопрос будет исчерпан. Теперь, когда вы проснулись и омыли лицо, зачем вам загонять меня в ловушку?

Мастер и этого ученика попросил сесть рядом с ним, и он сказал:

- Мне нравится, как ты ответил. Но если бы ты попытался истолковать мой сон, я бы выгнал тебя из ашрама. Ты спас себя, хотя был на волосок от опасности. Если сон развеялся, тогда какой смысл толковать его? Толкование осмысленно, пока сон длится.

Итак, все мои объяснения - это объяснения снов, а объяснения сновидения никогда не может быть реальным. Вы понимаете, что я говорю? Как у объяснения сна может иметь какой-то смысл, когда сам сон никогда не бывает реальным? Однако объяснение сна может помочь прекратить сновидение, и если это случится, вы проснетесь. И в тот день, когда вы проснетесь, вы не скажете, что сон был реальным, вы не скажете, что объяснение было реальным, а скажете, что была игра, и она закончилась. И вы скажете, что в игре были две стороны: одна потакала сну, а другая развеивала его. Потакание сну - это самсара, а объяснения, которые разрушают сновидение, составляют санньясу, хотя в основе своей и то, и другое -- это производные состояния сновидения.

Самсара означает потакание сновидению, а санньяса - это попытка разрушить сон, но и то, и другое - это производные сновидения. Когда сон закончится, не будет ни самсары, ни санньясы. Тогда истиной будет то, что останется.

Садхана - это естественный рост или скачок вне эволюционного процесса природы? Если садхана - это не скачок и не выход за пределы естественной эволюции, тогда возможно ли, что все человечество способно достичь духовных высот самостоятельно? Если правда, что курс эволюции продолжает поступательное движение, тогда почему величайшие духовные культуры прошлого остались позади во всем эволюционном процессе?

Здесь нужно принять во внимание множество моментов.

Во-первых, как только мы видим человека, отделенного от вселенной, как сразу же начинают возникать вопросы вроде этого. Например, если мы нагреем воду до ста градусов, то на сотом градусе вода совершит скачок и превратится в пар. Нагревание воды, как и превращение воды в пар в один скачок, - это естественное явление. Это вовсе не неестественное явление.

Хорошо, что есть естественный закон скачка воды и превращения ее в пар, ведь у самой воды нет возможности стать паром. Хорошо, что у природы есть возможность разогревать воду до ста градусов, ведь у самой воды нет способности разогреваться до ста градусов. Однако, если бы у воды было сознание, тогда она могла бы или спасти себя от нагревания, или она сама прыгала бы в огонь, и в обоих случаях это явление было бы естественным. Я хочу сказать, что во вселенной никогда не может произойти ничего неестественного. На самом деле, неестественно как раз то, что никогда не может произойти.

Во вселенной имеет место только то, что естественно. И здесь не может случиться ничего из того, что неестественно. Все происходящее естественно. Если человек развивается духовно, то это благодаря его естественному потенциалу. Если он совершает скачок, то и это естественный потенциал. Его выбор: прыгать ему или не прыгать, - это тоже естественная возможность. Это значит, что в природе есть много потенциалов. На самом деле, наша ошибка в том, что мы используем слово «естественность» в смысле единственного потенциала.

Природа аккумулировала бесконечные возможности. В рамках этих возможностей нагрев воды до ста градусов - это естественное явление, и замерзание воды при нуле градусов - тоже естественное явление. Такое естественное явление как замерзание воды при нуле градусов, не отрицает естественное явление превращения воды в пар при температуре в сто градусов. Не то чтобы одно явление было естественным, а другое явление - неестественным. Естественны оба явления.

Тьма естественная, и свет естественен. Закат естественен, и восходит естественен. В природе есть бесконечные возможности. Мы всегда стоим на перепутьях, откуда исходит бесконечное множество путей. Интересно, что какой бы путь мы ни выбрали, способность выбирать будет сама даром природы. Даже если мы выберем неправильный путь, природа все равно приведет нас до самого конца.

Природа очень любезна. Если вы выберете дорогу в ад, она начнет расчищать перед вами путь и приглашать вас продвигаться вперед. Природа не остановит вас. Зачем природе не давать вам превратить воду в лед, если вы хотите сделать это, а не желаете ли вы превратить воду пар? Природа с радостью расчистит вам путь, если вы захотите отправиться в ад или в рай. Не важно, захотите вы жить или умереть - природа всегда будет помогать вам. Жить естественно, умереть естественно, и ваша способность делать выбор между двумя альтернативами естественна. Если вы воспользуетесь этим множеством измерений природы, тогда у вас не будет трудностей в понимании моих слов.

Страдание естественно, и счастье естественно. Жить как слепец естественно, и жить с открытыми глазами тоже естественно. Бодрствовать естественно, и спать тоже естественно. Природа содержит бесконечные возможности. Интересно, то мы живем не вне природы, что мы часть природы.

Наш выбор также осуществляется согласно природной способности, заключенной внутри нас.

По мере роста сознания человека его способность выбирать углубляется. Чем меньше в человеке сознания, тем мельче его способность выбирать. Например, невозможно, чтобы вода, лежащая в лучах солнца, не могла превратиться в пар, ведь ей было бы трудно не сделать это. Вода не может решить, стать ей паром или нет. Если она останется на солнце, то она непременно станет паром, а если она будет лежать на холоде, то она обязательно станет льдом. Воде придется пережить это явление, хотя она и не будет знать, что переживает его, потому что ее сознание низко, или его вовсе нет, или оно спит.

В Африке деревья в поисках солнца поднимаются на сотни футов. Они растут в высоту. В Индии деревья не растут так высоко, потому что в Индии не такие тесные леса. В тесном лесу дерево, для того чтобы выжить, должно расти все выше и выше. Оно должно превзойти по высоте другие деревья, чтобы иметь возможность получить солнечные лучи. Дерево умрет, если не найдет необходимую высоту. Для дерева это вопрос жизни и смерти. Дерево должно делать небольшой выбор.

В тесном лесу у деревьев будет меньшая толщина, вместо этого они будут расти выше, она станут коническими. В плотном лесу дереву опасно расти в толщину, потому что это станет причиной его смерти. Ветви соседних деревьев перепутаются друг с другом, и тогда деревья не смогут достичь солнца. Итак, если дереву нужно достичь солнца, тогда оно не может растить свои ветви в ширину, оно должно пустить их в высоту. Это тоже выбор дерева. Если бы вы посадили то же растение в стране, в которой нет тесных лесов, тогда его высота была бы меньше.

Есть деревья, которые каждый год прирастают на несколько футов. Это значит, что есть деревья, которые двигают корнями, как мы двигаем ногами. Они укрепляют корни, которые лежат в том направлении, в которое они хотят продвинуться, и ослабляют корни в том месте, которое они хотят покинуть. Именно так они чуть-чуть продвигаются вперед. Болотистая местность облегчает им такое движение.