Глава 6. О неблагоразумых проявлениях в поведении некоторых христиан

Глава 6. О неблагоразумых проявлениях в поведении некоторых христиан

Неблагоразумие и беспорядочность в жизни некоторых людей, которые, казалось бы, подверглись воздействию евангелизационной работы, не могут быть доказательствами того, что эта работа была не от Духа Божьего. Мы должны иметь ввиду то, что конечная цель, во имя которой Бог излил Своего Духа на землю, — сделать людей святыми, а не расчетливыми религиозными политиками или фарисеями. Неудивительно, если среди разнородного множества людей всевозможных типов: мудрых и неразумных, молодых и старых, слабых и сильных, — в силу своих природных наклонностей всегда найдутся те, кто, даже находясь под сильным воздействием Евангелия, все равно будут вести себя неблагоразумно. Не все знают, как правильно нужно поступать, находясь под влиянием неудержимых влечений разного рода, плотского или духовного характера. Для этого требуется очень много благоразумия, силы и уравновешенности.

Даже тысяча неблагоразумных людей не может быть доказательством того, что евангелизационная работа исходила не от Духа Святого, потому что в ходе этой работы наблюдалось не только неблагоразумие, но и множество иных проявлений, превозмогающих беспорядочность некоторых христиан и явное нарушение ими заповедей, установленных Святым Словом Божьим. Неблагоразумие таких людей, которые уже стали объектом спасительного влияния Духа и проявили истинное усердие для Бога, объясняется чрезвычайной слабостью природы человека, а также неведением и остатками их природной испорченности.

В Новом Завете мы находим весьма интересный пример: через проповедь ап. Павла уверовали во Христа люди, которые хотя и были щедро благословлены от великого излияния Духа Святого, происшедшего в апостольские времена, но в их среде, тем не менее, изобиловали проявления неблагоразумия и беспорядочности в поведении. Я имею в виду Коринфскую церковь. Едва ли в Новом Завете найдется другая церковь, более знаменитая своими благословениями и щедрой мерой пребывания в ней Святого Духа, проявляющегося как в силе убеждения и успехе в обращении грешников (то есть в Его обычном действии), так и в Его необычных и чудодейственных дарах.

И, тем не менее, сколько было в Коринфской церкви разного рода неблагоразумных поступков, греховной беспорядочности и даже странного неблагочиния при совершении Вечери Господней, когда один перед другим эти христиане торопились поскорее съесть свою пищу (1 Кор. 11:20–21). В этой церкви не было опыта церковной дисциплины!

К этому перечню можно добавить еще и их неприличное поведение в других видах поклонения Богу, несогласия и споры по поводу своих учителей и нецелесообразное употребление необычных даров пророчества и говорения языками, свыше данных Церкви Божией в апостольский период. Иными словами, на любом поступке этих людей, совершавшемся как бы по непосредственному и немедленному вдохновению от Духа Божьего, был отпечаток человеческой греховной природы.

Даже если мы наблюдаем проявление неблагоразумия, ведущего ко греху и беспорядку, и неведение у некоторых из тех, кто являлся великим сосудом Божиим в деле распространения Его работы, это, тем не менее, не доказывает, что эта работа не от Бога. Сам апостол Петр, который был действительно великим, святым и вдохновенным служителем Бога, одним из главных Его инструментов при создании христианской церкви на земле — в то самое время, когда он совершал свое служение, он был однажды обвинен в большом и греховном недостатке своего поведения. Об этом написал апостол Павел в послании к Галатам: «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так-что даже Варнава был увлечен их лицемерием» (Гал.2:11–13).

Итак, если даже тот, кто является великим столпом христианской Церкви, одним из главных камней в ее фундаменте, кто находился рядом со Христом во времена Его земного служения, оказался виновным в неугодном Богу поведении и лицемерии, то неудивительно, если и менее важные орудия в руках Божьих, не имеющие того исключительного ведения от Духа Божьего, какое имел Петр, будут обвинены в беспорядочных проявлениях в своем поведении.

Когда некоторые из тех людей, которые были или объектами, или орудиями в Евангельской работе, виновны в слишком большом рвении осуждать других, считая их людьми необращенными, — это, тем более, не является убедительным доводом в пользу того, что сама эта работа не исходит от Бога. Такое их рвение судить других является просто ошибкой, проистекающей либо из незнания признаков, по которым можно безошибочно определить лицемерие и плотское состояние других людей; либо из неправильного понимания свободы действий Духа Святого, Который использует в Своей работе различные методы; либо же от недостатка должной снисходительности к другим людям, немощь и испорченность которых могут, в той или иной степени, оставаться в их сердцах и после обращения!

Кроме того, слепое рвение таких людей и их желание судить других происходит также от недостатка должного понимания своей собственной слепоты, слабости и неполной освобожденности от греха. Именно через эту плотскую ревность их духовная гордость может иметь тайную лазейку, через которую будет входить в сердце и оставаться замаскированной и спрятанной от глаз других людей.

Если мы допускаем, что нередко истинно благочестивые христиане могут в значительной степени проявлять духовную слепоту и греховную испорченность и могут ошибаться в определении признаков лицемерия, то, несомненно, мы также должны уразуметь, что нет ничего непонятного в том, что и в наше время некоторые люди поспешны в своих выводах и допускают ошибки.

Таким образом, более или менее легко мы можем объяснить, почему остаточная греховная испорченность христиан может иметь такие незаметные лазейки в виде плотской ревности даже в сердцах хороших людей и почему это случается чаще, чем проявление истинной ревности о Боге. Без сомнения, и это печально, многие святые люди согрешали именно таким образом, заражаясь плотской ревностью.

Безразличие в делах веры — отвратительно в глазах Божьих, а усердие — это отличительный признак действия благодати. Однако среди всех христианских добродетелей именно усердие нуждается в самом строгом контроле и самоиспытании, потому что к этой добродетели особенно склонна незаметно подмешиваться наша греховная испорченность, проявляющаяся в гордости и различных человеческих страстях.

Необходимо отметить, что там, где никогда не было великого пробуждения, не было и повода для возрождения ревности в Божьей Церкви. Но в тех замечательных случаях, где имеет место пробуждение, возрождается и ревность, сопровождаясь, иногда, проявлениями неконтролируемого поведения и неуместной суровости. Например, в апостольские времена много духовных сил и усердия было истрачено на спор о чистой и нечистой пище, когда христиане горячо ополчались один против другого, порицая друг друга и называя своих оппонентов неистинными христианами.

Но апостол Павел имел снисхождение и к тем, и к другим, полагая, что все они находились под влиянием истинного благочестия: «Кто ест, — говорит он, — для Господа ест, ибо благодарит Бога. И кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога» (Рим. 14:6).

Верующие коринфской церкви занимались также превозношением одних служителей и порицанием других, похваляясь друг перед другом дарами Духа Святого. И все же, подобные явления также не могут быть доказательством того, что работа, чудесно совершенная в Коринфе, не является работой Бога.

После того как христианская вера начала усиленно распространяться в мире, благодаря святой жизни и великому усердию Церкви, рвение христиан трансформировалось в неуместную и чрезмерную суровость в установлениях церковной дисциплины по отношению к провинившимся. В некоторых случаях такие христиане совершенно не допускали общения с согрешившими и проявления какого-либо милосердия к ним, даже если их смирение и раскаяние были очевидными.

Во дни правления императора Константина ревность христиан против язычников приобрела характер преследования. Подобное наблюдалось и в дни славного возрождения веры, во времена Реформации. Тогда во многих случаях усердие христиан проявлялось в чрезмерной строгости, а у некоторых, самых известных реформаторов, и в преследовании несогласных. В особенности это относится к великому реформатору Кальвину. В те дни необычного расцвета живой религии многие верующие были виновны в том, что строго судили других только за то, что те отличались в своих мнениях по поводу некоторых доктрин богословия.