Глава 3 Рай самого себя
Глава 3
Рай самого себя
15 февраля 1989 года
Наш Возлюбленный Мастер,
Когда Дэйтен пришел к Секито, мастер спросил его:
- Ты дзенский монах или обычный?
- Дзенский монах, - ответил Дэйтен.
- Что такое озен? - спросил Секито.
- Это поднятие бровей и движение глазных яблок, - ответил Дэйтен.
- Исключая поднятие бровей и движение глазных яблок, принеси сюда свое оригинальное лицо и покажи его мне, - сказал Секито.
- Пожалуйста, Ошо, исключи поднятие бровей и движение глазных яблок и посмотри на меня.
- Я их исключил, - сказал Секито.
- Я дал тебе это, - сказал Дэйтен.
- Что такое не-ум, который ты мне дал? - спросил Секито.
- Он ни в чем не отличается от тебя, Ошо, - сказал Дэйтен.
- С тобой он никак не связан, - сказал Секито.
- В самом деле, никакой природы не-ума нет, - сказал Дэйтен.
- Неужели нет больше ничего, связанного с тобой? - спросил Секито.
- Если что-то и есть, то это настоящее, - ответил Дэйтен.
- Настоящее приобрести нельзя, - сказал Секито.
- Значит, ты это понимаешь. Держись этого твердо и береги.
Тогда Дэйтен покинул Секито и удалился на гору Рэйан в южном Китае, где впоследствии вокруг него собралось много учеников.
Друзья,
Я много лет говорил, что настало время присматривать за политиками, что их должны наблюдать психиатры, психоаналитики.
С тех пор, как в существование пришло ядерное оружие, политики приобрели огромную власть. Власть, несомненно, развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. И не только развращает, а вызывает мегаманию. Каждый политик страдает расщеплением личности; это неизбежно. Он говорит одно, делает другое. Перед другими он всегда носит маску, а настоящее лицо всегда скрыто. Чем дольше он остается у власти, тем больше вероятность, что он заболеет неврозом, шизофренией.
В прошлом все было ничего, потому что эти политики не могли принести большого вреда, но сегодня все совершенно по-другому. Один единственный политик, который умственно, психологически болен, может разрушить эту прекрасную планету.
Я ожидал, чтобы сами психоаналитики и психиатры объявили об этой ситуации, и сегодня это объявление пришло.
Два психиатра, прославленных, всемирно известных, д-р Джэблоу Хершман и д-р Джулиан Либ недавно написали в “Вашингтон Пост”, что в Белом Доме должен работать психиатр. В настоящее время у президента есть личный лечащий врач, но нет психиатра. Они пишут: “В наш ядерный век, когда президент Соединенных Штатов может начать ядерную войну, следует убедиться, что он умственно стабилен и не подвержен эйфории, маниакальной депрессивности или суицидальным тенденциям”.
Они приводят несколько примеров. “Президент Никсон, прежде чем уйти в отставку, много месяцев был несчастен: избегал людей, подолгу гулял один. Он отказывался обсуждать, как себя чувствует, и отстранился от семьи. Он недостаточно спал, а однажды не мог уснуть четыре ночи подряд. Он слишком много пил, иногда до завтрака. Он стал непредсказуемым: в одну минуту был близок к слезам, в следующую приходил в ярость из-за ерунды, а еще через час был в прекрасном расположении духа. Иногда он казался рассеянным. Он сбивался с мысли или отдавал приказы, которые казались абсурдными. Однажды вечером он ходил по коридорам Белого Дома, разговаривая с портретами на стенах. Он намекал на самоубийство.
Такие эпизоды, - говорят Хершман и Либ, - обычно удерживают под покровами, но мы начали осознавать, насколько широко распространено это явление - от периодической инертности Рональда Рейгана и последних откровений о Линдоне Джонсоне до подробностей недееспособных состояний, которыми страдали Вудроу Вилсон и Франклин Рузвельт”.
Было бы хорошей практикой, если бы при каждом президенте, не только Соединенных Штатов, при каждом премьер-министре - при каждом, кто обладает властью разрушить мир, состоял личный психиатр и присматривал за ним. Человек состоит из ума, и психиатр может позаботиться об уме. Но человек - это еще и нечто большее. Поэтому то, что предлагают эти два психиатра, Хершман и Либ - неполное лекарство.
У каждого президента, премьер-министра, у каждого короля в мире должен также быть и свой мастер медитации. Только тогда мы можем быть в безопасности, и в безопасности может быть эта планета.
Психиатрия может, самое большее, только помогать поддерживать ум в нормальном состоянии, но она ограничивается умом. Существование человека больше, он вне пределов ума. Это запредельное тоже должно быть понято, и только это запредельное может создать правильную нормальность. Это запредельное может сделать вас мирными и безмолвными, творческими, празднующими. Однажды узнав нечто от запредельного, вы больше не суицидальны, вы больше не насильственны.
Ядерное оружие исчезнет из мира, если мы заставим политиков понять эту абсолютную необходимость. Точно так же, как их не смущает наличие личного врача, их не должен смущать и личный психиатр, и их не должно смущать то, чтобы иметь личного мастера медитации. Это стало абсолютной необходимостью.
Если мы хотим, чтобы мир выжил, политики должны оставаться под контролем разумных людей, людей, знающих тайны жизни, вечности, людей, которые могут передать эту энергию, это понимание, этот опыт внутреннего существа. Это единственная возможность, иначе у человечества нет надежды, никакой надежды выжить - никакой надежды на то, что будут Гаутамы Будды, люди, поднимающиеся к величайшим вершинам сознания, к величайшим глубинам сознания.
Эта планета - особенная; очень маленькая планета, но абсолютно уникальная, потому что на ней есть жизнь, сознание и возможность эволюции в Гаутам Будд. Ее нужно спасти любой ценой. Мы не можем допустить глобального самоубийства.
Я благодарю д-ра Хершмана и д-ра Либ за их предложения, но я хотел бы, чтобы они знали, что их предложения неполны, потому что среди самих психиатров чаще всего случается безумие: процент в четыре раза выше, чем среди других профессий. Среди психиатров происходит больше всего самоубийств. Психиатры более всего уязвимы для всех возможных ментальных болезней, потому что психиатры - не медитирующие. Все это - наша внутренняя бедность.
Психиатр знает об уме, но сам ум не является вечным источником жизни. Он в любой момент может соскользнуть в невроз. В любой момент он может стать мегаманьяком. Немного власти...
Я также беспокоюсь о психиатрах, которые будут присматривать за президентами и премьер-министрами. Они сами могут оказаться мегаманьяками, потому что теперь огромная власть будет у них!
Их предложение хорошо, но его нужно дополнить мастером медитации, который может присматривать за президентом или премьер-министром, а также за самим психиатром. Вы понимаете, что я имею в виду?
Это дело абсолютно безотлагательное, потому что, может быть, немного времени осталось, прежде чем кто-нибудь из них сойдет с ума. В каждое мгновение есть опасность разрушения земли.
Вопросы от саньясинов.
Первый вопрос:
Я слышал, ты говорил, что существование - несудящее, но наши умы полны суждений.
Откуда они берутся? Не связаны ли они также с идеей Бога?
Существование - несудящее.
Это один из величайших даров дзен человечеству: чтобы проснуться, не нужно быть святым. Вы можете проснуться из любого угла, из любого измерения жизни.
Точно так же кому-то может снится, что он стал убийцей, а кому-то другому - сладкий сон, что он служит бедным. Кому-то снится, что он очень добродетелен, что он святой, а кому-то - что он убийца, худший из всех преступников.
Думаете ли вы, что святой сновидец проснется скорее, а грешнику и преступнику потребуется немного больше времени? Они оба проснутся в одно и то же время, и их разбудит один и тот же метод. Стоит только окатить обоих ведром ледяной воды, и они вскочат из кроватей. Неважно, снились ли им грехи или добродетель.
Вот понимание дзен - и я абсолютно его поддерживаю, это и мой собственный опыт: вы можете проснуться, где бы вы ни были, куда бы ни двигались; ваши действия, ваша личность, ваш характер совершенно ни на что не влияют. Этим сказано много, потому что все религии говорили вам: “Сначала ты должен стать святым, только тогда ты сможешь войти в рай Бога”.
Дзен приносит вам безмерное равенство. Неважно, что вы делаете, неважно, как вы себя ведете, неважно, какая у вас личность - полированная, грубая, некультурная... Вы можете проснуться благодаря тому же самому методу - медитации, непосредственно, ничего не меняя в своем характере, в своих действиях.
И существование в этом плане - несудящее. Оно дает жизнь грешнику, оно дает жизнь святому, - без всякой дискриминации. Оно дает любовь, изливает безмолвие на все, - без всякой дискриминации.
Ты спрашиваешь, откуда берутся все эти суждения? В своей основе, в истоках, они идут от вымысла о Боге. Но вымысел ничего не может сделать, вымыслу приходится призывать себе на службу живых людей. Они идут от священников, от ваших пап, шанкарачарий, имамов, аятолл хомейньяков.
Как раз недавно один мусульманин написал книгу о Священном Коране. Она была запрещена Радживом Ганди - который ее не читал - потому что мусульманское давление в Индии очень значительно. Мусульмане составляют значительный процент избирателей и по численности уступают только индуистам - они вызывают страх. Они попросили, чтобы эта книга была запрещена. Ее запрещают во многих странах, исповедующих ислам.
Аятолла Хомейни выступил по радио в Иране и объявил, что этот человек, где бы он ни был, должен быть тут же убит, умерщвлен - не только человек, написавший эту книгу, но и тот, кто ее опубликовал, и тот, кто ее напечатал, и тот, кто владеет единственным агентством, которое ее продает. Все четыре должны быть зверски убиты, где бы они ни находились. И долг каждого мусульманина - прикончить их как можно быстрее и сжечь все экземпляры этой книги. Не должно остаться ни одного экземпляра. А этот человек проделал огромную аналитическую работу.
И это вы называете демократическим миром?
Это вы называете миром, в котором есть свобода слова?
Эти священники - источник, непосредственный источник. Прикрываясь именем Бога, они сделали ваши умы судящими. Ничего не понимая, вы носите в уме эти суждения.
Как только вы что-нибудь видите, тотчас же у вас в умах возникает суждение. Вам не приходится выносить суждений; это стало почти автоматическим. Вы видите розу и внезапно наблюдаете, что возникает суждение: “Это красиво”. Но в то мгновение, как вы говорите: “это красиво”, суждение скрывает розу. Это суждение приходит из прошлого опыта роз. Но это - новая роза, вы никогда ее раньше не встречали, ее никогда раньше не было на земле. В первый и последний раз она получила выражение. Может быть, вы видели розы, но это не одно и то же. Все ваши суждения о розах - только фикции в памяти.
Механически в вас возникает: “Это красиво” - не потому, что вы поняли ее красоту, не потому, что экзистенциально соприкоснулись с этой красотой, не потому, что ваши глаза абсолютно чисты и радуются красоте розы.
Пришло суждение, и вы разрушили розу.
Суждение становится между вами и розой, и вы теряетесь в воспоминаниях о розах, которые видели в прошлом. Но это не - такая роза, как те, с которыми вы сталкивались.
Любое суждение ориентировано на прошлое, а существование всегда здесь и сейчас, жизнь всегда здесь и сейчас. Все суждения приходят их прошлых опытов, из образования, религии, от родителей - которые, может быть, умерли, но их суждения продолжаются у вас в уме и будут переданы в наследство вашим детям. Поколение за поколением, каждая болезнь передается по наследству.
Только несудящий ум обладает разумом, потому что он спонтанно откликается на реальность.
Я хочу, чтобы вы отбросили Бога.
Я хочу, чтобы вы отбросили свои писания.
Я хочу, чтобы вы отбросили своих родителей.
Я хочу, чтобы вы отбросили все, что было вам дано - с какими бы то ни было добрыми намерениями. Эти добрые намерения не имеют никакого веса, но делают ваши умы судящими.
Таким образом, тотчас же, сами того не зная, не понимая, не переживая опыта, вы приходите к суждению. Суждения возникают мгновенно, так быстро, что, не став достаточно бдительными, вы не сможете от них избавиться. Они только и ждут у вас в уме, в хранилищах памяти. Как только вы что-либо видите, как только вы что-либо слышите, в то же мгновение приходит суждение: “Это правильно, это неправильно. Это согласуется с моим умом, поэтому я с этим согласен”.
Но если вы соглашаетесь согласно уму, вы не соглашаетесь, а просто придаете уму больше силы.
Функция мастера - очень деликатна. Он должен отнять у вас весь ум, мало-помалу, чтобы в уме возникло определенное чистое пространство. Лишь тогда у вас будут глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Тогда все входит глубоко, без всяких преград, достигая самого центра вашего существа. Все в существовании питает вас.
У всего в существовании есть собственная цель, все выполняет собственную работу. То, что вы в угоду своему знанию отвергаете, нужно существованию, иначе его бы не было. Все, что происходит где бы то ни было, наверное, так или иначе получает поддержку от существования, иначе оно бы просто упало замертво.
Жизнь требует многообразия. Только подумайте о мире, в котором каждый будет святым - это будет худший из миров, самый скучный. И скука станет такой тяжелой, что останется только одно желание: покончить с собой, потому что вы не сможете прикончить всех святых. Только вы сможете совершить самоубийство, чтобы избавиться от скуки. Если бы все люди были одинакового размера и с одинаковыми лицами... какими бы красивыми ни были лица, какими бы прекрасными ни были их личности, если все они одинаковые, копии под копирку, копии копий, вам будет смертельно скучно. Узнав одну женщину, вы знаете всех женщин, все кончено: никакой возможности другого опыта. Зная одного мужчину, вы знаете всех мужчин.
И это неправильно, потому что каждый мужчина и каждая женщина уникальны. Каждая роза отличается от других роз, каждый цветок отличается от других цветов.
Только что, когда я собирался сюда и принимал ванну, у кукушек у меня в саду действительно поехала крыша![5] Но меня поразило, что каждая кукушка поет собственную песню. Я мог отчетливо разобрать, сколько было кукушек. Все их песни различались, их звуки были разными. Существование заботится о многообразии.
Грешники тоже нужны в этом мире: они делают жизнь веселее. Святые тоже нужны: в качестве примера того, чего делать не нужно. Они мертвы как пни; хорошие образцы для избежания. Грешники -милейшие люди. Я никогда не видел грустного грешника, и никогда не видел радостного святого. Это странно, потому что, если бы религии были истинными, должно было быть наоборот. Но религии неистинны.
В грешниках есть качество невинности, которого нет в святых. Святые очень расчетливы, очень коварны. Своей святостью они просто покупают хороший участок земли, хороший дом, банковский счет в мире ином. Они так жадны, что не довольствуются даже этой прекрасной планетой и чудесным танцем жизни. Грешники - нежадные люди, они радуются небольшим вещам: красивая женщина, хорошая еда, немного выпить; они так рады танцевать, петь и праздновать. Они - настоящая соль земли. Без них нельзя. А святые нужны только затем, чтобы вы могли избегнуть их участи.
Но помните, все в этом мире имеет собственное место и собственное достоинство, и своими суждениями вы разрушаете чье-то достоинство, вторгаетесь в чью-то территорию.
Человек, полный суждений, становится уродливым, становится невыносимым. Человеку, лишенному суждений, всегда все рады, потому что он никогда не вторгается ни в чью территорию, никогда не ущемляет ничьей духовности и достоинства.
Все ваши суждения идут от священников, - под именем Бога. Бог не может делать этого сам, потому что он - ложь; он не существует и никогда не существовал. Но священники продолжают поддерживать эту ложь; его не существует, но это сама их профессия. Если бы Бог был полностью разоблачен, у священников не было бы возможности эксплуатировать человечество. Они продают Бога почти всему человечеству - Бога, которого не существует.
Я слышал об одном магазине в Нью-Йорке, который дал рекламу: “Мы продаем невидимые шпильки для волос”.
Конечно, перед ним столпились женщины. Невидимые шпильки? Ни одна женщина не может устоять перед таким искушением.
Одна женщина заглянула в коробку, когда ее получила - конечно, невидимых шпилек не видно - видя, что коробка пуста, она сказала продавцу:
- Вы уверены, что там внутри невидимые шпильки?
- Сказать по правде, - ответил он, - невидимые шпильки у нас закончились две недели назад, но пустые коробки все еще хорошо продаются. А если совсем откровенно, никаких невидимых шпилек не бывает, и пустые коробки продаются с самого начала.
Можно продавать людям невидимые шпильки... а Бог - самая невидимая вещь в мире. Может быть, однажды невидимые шпильки изобретут, но Бога произвести нельзя. Бог, произведенный нами, будет неважным Богом. Нам захочется каждый год менять марку, а тем, кто очень богат - раз в полгода.
Но поскольку Бога нигде нет, бизнес священников продолжает процветать. Они прекрасно знают - они единственные, кто знает - что Бога не существует. Но они не могут этого сказать: что тогда будет со всей их профессией? Тысячелетняя профессия, дающая средства к существованию миллионам священников в мире... - а они всюду в большом почете. Они не хотят этого лишиться, не хотят потерять весь свой бизнес.
И они продолжают создавать больше и больше заповедей, суждений, продолжают создавать теологические измышления и вкладывать их вам в умы. Единственная цель этого состоит в том, чтобы ваш ум был до такой степени наполнен мусором, чтобы в нем не оставалось никакого пространства для разума. Потому что, если ум пуст, от него недалеко до не-ума. Пустой ум становится дверью к не-уму. Когда пустой ум становится ступенью на пути к не-уму, он не создает никаких затруднений, никаких преград.
Поэтому ваш ум нужно наполнить священным Кораном, священной Библией, священной Гитой и тысячами других писаний. Вы можете выбрать, каким мусором наполниться - в вашем распоряжении все размеры и формы. Выбор огромен. На земле триста религий. Нельзя представить себе новую религию, все возможности уже исчерпаны. Триста религий на одного Бога - есть из чего выбрать. Вы свободны в выборе, но несвободны не выбирать.
А именно этому учу вас я: не выбирать.
Исследуйте, открывайте, не выносите решений прежде осознания. А осознание, освобождение, свобода дадут вам прозрение во все. Вы почувствуете сострадание и любовь ко всей окружающей жизни, без суждения.
Я рассказывал вам историю о дзенском мастере...
К нему в дом вошел вор, не зная, что это дом дзенского мастера, - и украсть там было нечего. Дзенский мастер очень смутился. Ночь была холодной, и у него было только покрывало, которым днем он пользовался как одеждой, а ночью укрывался, чтобы спать. У него не было больше ничего, весь дом был пуст.
Он почувствовал такое сострадание к вору, что когда тот выходил, набросил покрывало ему на плечи и сказал:
- Пожалуйста, прими его. Ты пришел, не дав мне знать заранее. Если бы ты дал мне знать хотя бы за три дня, я собрал бы для тебя что-нибудь. Впервые я чувствую себя бедным. Мне нечего тебе дать; мой дом пуст.
Вор очень испугался этого человека. Он стоял голый холодной зимней ночью и отдавал свою единственную собственность, покрывало. Но, что еще страннее, этот человек говорил ему: “Ты должен предупредить меня, когда придешь. Дай мне немного времени, чтобы я мог попросить милостыню и собрать для тебя что-нибудь. Неправильно приходить так внезапно, без всякого предупреждения”.
Этот человек, несомненно, был очень странный. Вор сталкивался с тысячами людей - все были на него злы, вызывали полицию. Много раз ему приходилось страдать в тюрьме. Все его унижали, оскорбляли. По выходе из тюрьмы жизнь была трудной. Никто не хотел дать ему работу, и в конце концов ему приходилось совершать следующее преступление, просто чтобы снова попасть в тюрьму, которая стала его домом. По крайней мере, у него была еда, кров, одежда.
Этот человек был странный. Он испугался этого человека - и выбежал наружу.
Дзенский монах закричал:
- Остановись! Ты неправ, вернись. Сначала поблагодари меня, чтобы не чувствовать себя виноватым, что что-то украл - я дал тебе это сам. Потом закрой дверь. Ты ее открыл; по крайней мере, ты ответствен за то, чтобы ее закрыть. Я остался голым, дует холодный ветер... у тебя нет никакого сострадания.
И он поблагодарил его, и, уходя, закрыл дверь, и святой сказал:
- Может быть, однажды это “спасибо” тебя спасет, эта закрытая дверь тебе очень поможет.
Вор не мог понять, как это может помочь... но той ночью, глядя из окна на полную луну в небе, дзенский мастер написал небольшое хайку, в котором говорилось:
Я беден.
Я так хотел бы
Подарить вору эту луну,
Но она мне не принадлежит.
Через два года вора снова поймали на очень опасном деле - может быть, он рисковал оказаться в тюрьме на всю жизнь.
Судья спросил его:
- Не можешь ли ты привести кого-нибудь в свидетели, что ты не преступник? У нас нет никаких улик, только косвенные доказательства, что ты совершил преступление. Если ты можешь привести человека высокого достоинства, который бы поддержал тебя в том, что ты не способен совершить такое преступление...
Он вспомнил дзенского мастера, который был единственным, кто мог его поддержать. Он назвал судье имя дзенского мастера.
Судья сказал:
- Ты говоришь о дзенском мастере - я его знаю. Если он скажет, что ты не преступник, это решает дело.
И дзенский мастер пришел и сказал:
- Вы говорите, что этот человек преступник - но он был так добр. Я дал ему одеяло, и он поблагодарил меня, и когда я попросил его закрыть дверь, он закрыл за собой дверь. Он такой отзывчивый, такой добрый человек. Одеяло никуда не годилось, было старое и дырявое, но он принял его так, словно я подарил ему империю. Он был так благодарен - отпустите его.
Дело было закрыто... этот дзенский мастер был очень известен, его знал даже император.
Вор последовал за дзенским монахом, и дзенский монах спросил его:
- Куда ты идешь?
- Никуда, - ответил вор, - я иду за тобой. Я нашел человека, у которого нет суждений и который вернул мне достоинство. Впервые я почувствовал себя человеком, и есть кто-то, кто меня любит, есть кто-то, кто мне сочувствует, есть кто-то, кто сострадает даже человеку, который никогда не делал ничего хорошего.
Дзенский мастер сказал:
- Не суди себя.
В этом проблема. Люди, которые судят других, судят и себя. Когда они судят себя, они чувствуют себя виноватыми; когда они судят других, они отнимают у других достоинство и честь. Этот судящий ум - обоюдоострый меч, режущий с обеих сторон. Он режет вас, он режет других. Он разрушил все человечество.
Отбрось судящий ум, и вместе с судящим умом отбрось все свои религии, морали. Ты снова станешь невинным ребенком, радующимся каждому в его собственной уникальности.
Второй вопрос:
Кажется, многие из нас все еще поражены чувством вины, хотя мы и подвергались твоей хирургии долгое время. Что бы то ни было, мы чувствуем себя виноватыми, если это делаем, чувствуем себя виноватыми, если этого не делаем - безвыигрышная ситуация. И чем это чувство глубже, тем более кажется тонким и трудноуловимым.
Освободимся ли мы когда-нибудь от этого эмоционального шантажа? Не эту ли хирургию ты производишь этими лекциями о Боге?
А что ты думаешь?
Убивая Бога, я убиваю твое чувство вины.
Меня не заботит Бог, поскольку его нет. Но мне приходится быть очень уклончивым, чтобы не убивать ваше чувство вины прямо, потому что вы встанете на его защиту. Поэтому я убиваю богов - это мой косвенный метод убить в вас чувство вины. Сам Бог меня совершенно не волнует. Без Бога вы не можете быть виноватыми, а это для меня, несомненно, важно.
Я оперирую Бога - это косвенный способ оперировать вас. Это очень странная хирургия, в которой Бога нужно разрезать на части, чтобы вы перестали цепляться за Бога и его заповеди. Когда Бога не станет, внезапно вы отбросите всю свою мораль, так называемый долг, добродетели. Внезапно вы снова становитесь язычниками.
Я люблю язычников.
Я хочу, чтобы мир снова перешел в руки язычников.
Все религии разрушали язычников, потому что они были людьми без всяких суждений, без всякого Бога, без всякой морали - простыми, невинными, струящимися в природе, в глубоком позволении. И они делали все, что было спонтанным, следовали всему, что исходило из их природы. Не было речи о чувстве вины, не было ситуации подобной безвыигрышной ситуации.
Язычник всегда выходит победителем. Что бы он ни делал - или ни не делал - он сохраняет достоинство и честь. Я хочу, чтобы вы были язычниками, это первый шаг к тому, чтобы быть буддой. Я выбрал Зорбу как образец язычника, и это самый фундамент. На этом фундаменте вы можете воздвигнуть алтарь будды. Но без фундамента будда остается висящим в воздухе, как воздушный шар. Вы можете ему поклоняться, но не можете получить поддержку, не пустив корни глубоко в землю. Ваши ветви не могут расти в небо, вы не можете коснуться звезд без глубоких корней в земле. Сначала вы должны быть очень земными, прикованными к земле, и лишь тогда сможете расти к звездам.
Без корней в земле вы останетесь просто витать в облаках, а не расти к заоблачным высотам. Вы просто смотрите на будду, поклоняетесь, молитесь. Но не поможет ни поклонение, ни молитва. Поможет только настоящий фундамент, и этот настоящий фундамент должен быть лишенным Бога, писаний, дисциплины, лишенным всяких заповедей. Будьте свободным человеком, не будьте духовно порабощенными людьми.
Как только ты достигаешь свободы от всех этих вымыслов, мифологий, тебе станет так хорошо, ты почувствуешь себя таким свежим, таким молодым, таким живым, что танец придет сам собой. Так изобильно богато твое глубочайшее внутреннее существо... потому что твое глубочайшее внутреннее существо - то место, в котором ты соединен с космосом. Твои космические корни вырастают из глубины внутреннего центра. Как только ты принимаешь существование таким, как есть, ты принимаешь как есть также и себя.
Если ты хочешь улучшить существование, других людей, ты не можешь быть непринужденным и с собой. Твои суждения тебя убивают. Ты никогда об этом не думал... каждый раз, когда ты кого-то судишь, ты судишь и себя; если ты кого-то осуждаешь, ты осуждаешь и себя; если ты кого-то называешь вором, ты осуждаешь и себя. Может быть, ты воровал множеством разных способов - может быть, ты крал у других людей мысли, может быть, крал у других людей гипотезы.
Красть можно не только деньги; что угодно, что вы берете у другого без благодарности к этому человеку, без его ведома - воровство. Деньги - самая обычная в мире вещь, есть гораздо большие ценности. Если ты подражаешь, то тем самым крадешь. Если ты подражаешь Иисусу, подражаешь Будде, что ты делаешь? - крадешь их личность. Ты - худший из воров - и можешь при этом прекрасно себя чувствовать?
Люди не могут принимать себя такими, как есть, потому что не могут принимать такими, как есть, других. Я никогда в жизни не судил. Я любил всех возможных людей; их уникальность делала их более достойными любви. И поскольку я любил всех этих людей, без всякого различия, для меня чувство вины невозможно, отвержение себя невозможно. Я люблю себя бесконечно.
Эти две вещи связаны: если ты судишь других, то будешь чувствовать себя виноватым и постоянно себя судить: правильно или неправильно. И то, и другое нужно отбросить одновременно, потому что это две стороны одного и того же явления. Это так легко. Не спрашивай меня, сколько это займет времени - это коварный способ откладывать. Времени не требуется, требуется понимание. И это понимание возможно сейчас, в это самое мгновение. Ты отбрасываешь все свои суждения - отбрасываешь все чувство вины. Они вместе летят в мусорное ведро.
Тогда ты будешь жить как здоровое животное, и из этого здоровья, из здорового животного возникнет величайший из всех возможных опыт. Когда ты становишься естественным, ты приближаешься к опыту будды.
Только Зорбы могут становиться буддами.
Сам Гаутама Будда был Зорбой. Буддисты этого не понимают. Двадцать девять лет жизни - первую половину жизни - у него было столько красивых женщин, как ни у одного мужчины в истории. У него был весь возможный комфорт и роскошь, доступные в те времена. Он был окружен такой роскошью, весельем, танцем, пением - из этого двадцать девять лет состояла вся его жизнь. То, чего с вами обычно не происходит даже за восемьдесят лет, с ним произошло за двадцать девять.
Он пресытился - все стало повторяться. Поскольку его окружало столько женщин, он пресытился женщинами. Человек не пресыщается благодаря собственной жене. Жена - это ваша защита, она не позволяет вам смотреть по сторонам, заставляет смотреть только вперед, прямо перед собой - на два метра вперед, не дальше! И если вы не хотите создавать себе напрасных проблем, вам придется следовать этому правилу. И поскольку она насаждает определенные моральные нормы, ей приходится следовать им самой - иначе она не сможет их насаждать.
Это очень сложная система. Муж становится тюрьмой для жены, жена становится тюрьмой для мужа. Оба они рабы - и оба хозяева; оба они тюремщики - и оба заключенные, - и оба хотят освобождения! Но у обоих есть ценности - браки заключаются на Небесах, и нельзя разлучать тех, кого свел вместе Бог.
Так или иначе, ни одна свадьба из тех, которые я видел, не происходит на Небесах. У самого Бога нет жены, и он бежал от женщин как можно дальше - может быть, на миллионы световых лет... никакой возможности встретить женщину. Но такое желание осталось, поэтому он является время от времени, чтобы создать Иисуса Христа. Время от времени - это простительно... бедняга живет со Святым Духом. Я все пытался установить, Святой Дух - это мужчина или женщина? Может быть, он способен функционировать как в первом, так и во втором качестве!
Я слышал одну историю...
Когда умер Генри Форд... а он был перфекционистом и большим человеком, одним из величайших, одним из самых богатых людей. Он происходил из бедной семьи, и все, что он создал, было создано его собственными усилиями и разумом.
И вот, когда на Небесах он встретил Бога, Бог спросил Генри Форда - потому что он был нужным человеком:
- Что ты думаешь о моем творении? Ты перфекционист, я знаю. Ты создал лучшие машины и постоянно их улучшал и улучшал. Что ты думаешь о моем творении?
- Твое творение очень нуждается в улучшении, - ответил тот.
- Например? - сказал Бог.
- Например, ты разместил центр удовольствия у мужчины и женщины в разных местах. У женщины центр удовольствия между двумя выхлопными трубами!
Он был производителем машин, и кажется, он прав: “Что ты за грязный парень? Центр удовольствия - и в самом грязном месте. Разве нельзя было поместить его куда-то еще? - в руки?”
Я думаю, эта критика справедлива.
Бог был потрясен - а он все считал Генри Форда христианином!
Но когда вы навязываете людям суждения, эти люди навяжут суждения и Богу, если им доведется его встретить.
Судящий ум будет судить всех и каждого, будет судить самого себя. Все становятся несчастными, все кажется неправильным, все выглядит негативным. Он продолжает считать шипы и никогда не видит цветов. Смотреть на цветы нет времени, на пересчитывание шипов уходит вся жизнь. Если его спросить, он скажет: “Это несчастный мир. Между двумя ночами всего один день!”
Все его восприятие - в осуждении, и ему приятно осуждать. Но он не знает, что когда он осуждает других, то также осуждает и себя. Глубоко внутри он чувствует себя виноватым.
Не откладывай. Не спрашивай, сколько это займет времени - все зависит от тебя. Если ты несчастлив и чувствуешь себя пойманным в безвыигрышной ситуации, зачем продолжать ее с собой носить? Если ее мог отбросить я, почему не можешь ты? Я не мессия, не пророк, не инкарнация Бога. Я не обладаю никакими чудодейственными силами, я такой же человек, что и ты. И если я это мог сделать, кто мешает тебе?
Может быть, ты начал наслаждаться своим несчастьем. Может быть, ты к нему так привык, что, если его отбросишь, то почувствуешь себя пустым. Да, ты будешь пустым, но только в промежуточный период, который будет очень недолгим. На мгновение ты придешь в растерянность, но скоро увидишь, что эта пустота начинает наполняться совершенно новой энергией, которую ты подавлял своими суждениями, чувством вины, моралью, религией, Богом.
Внезапно ты почувствуешь, что из твоих собственных источников бьют фонтаном новые свежие воды жизни. Вскоре ты найдешь, что наполняешься безмерной удовлетворенностью, наполняешься светом, радостью, блаженством - не только наполняешься, но переливаешься через край. Такое изобилие возможно, но ты должен рискнуть остаться пустым. Это не так много, потому что все, что ты теряешь - лишь несчастье, вина, печаль, страдание, адский огонь; все, что ты отбрасываешь, не стоит того, чтобы носить внутри.
И как только ты чист, ты готов к тому, чтобы существование утвердило себя во всем изяществе и красоте, со всей своей мудростью и просветлением. Но на мгновение тебе придется оказаться пустым.
Прежде чем войдет новое, старое должно уйти.
Несомненно, вы подверглись шантажу. Все человечество подверглось шантажу, и этот шантаж продолжается. Он начинается с самого детства и продолжается даже, когда вы уже в могиле и священник читает отходную. С рождения до смерти священник шантажирует вас, прикрываясь именем Бога, великими материями. Политик шантажирует вас под прикрытием национализма, патриотизма. Ваши собственные родители шантажируют вас под видом послушания и уважения к старшим.
Однажды я участвовал во всеиндийском семинаре профессоров, организованном федеральным правительством при содействии министерства образования. Все профессора обсуждали только одно - один профессор за другим, один за другим: что у студентов нет никакого уважения, и нужно с этим что-то сделать. Кажется, по этому поводу все были в абсолютном согласии.
Когда пришла моя очередь выступать, я сказал:
- Все эти люди говорят вздор.
Министр образования был шокирован, и все мирно спящие профессора проснулись. Я сказал:
- Дело не в том, что студенты не проявляют уважения, проблема в том, что профессора не заслуживают уважения. Вы рассматриваете всю проблему не с той стороны; вот почему вы не можете ее решить.
Я это говорю по собственному опыту. Я был профессором девять лет, и никто никогда не проявлял ко мне неуважения. Поскольку я уважаю своих студентов, как они могут быть неуважительными со мной? Я их уважаю, я их люблю, я даю им свободу. Я им говорю: “Если хотите выйти из класса, выйдите тихо, никого не беспокоя. Не спрашивайте у меня; в этом нет надобности. В любой момент, когда вы хотите войти в класс, войдите. Не спрашивайте разрешения, потому что это отвлекает меня и отвлекает класс”.
Когда я впервые пришел преподавать в университет, я не мог поверить своим глазам: с одной стороны сидели девушки, с другой -юноши, а посреди комнаты была большая щель. Я сказал:
- В чем дело? С кем я буду разговаривать? С этой щелью? У меня нет косоглазия, чтобы смотреть одновременно в обе стороны.
Поэтому, если вы хотите, чтобы я вас учил, сдвиньте парты в середину комнаты и сядьте рядом, потому что я терпеть не могу, когда вы перебрасываетесь записками - это так уродливо. Почему не сесть рядом с девушкой, наслаждаясь ее теплом и делясь любовью? Вы достаточно взрослые - вам не нужно никакого контроля. Я не думаю, что вы людоеды и съедите друг друга или что-нибудь в этом роде... немедленно смешайтесь!
Они посмотрели друг на друга и подумали:
- Очень странная ситуация. Все профессора ведут себя как жандармы, держат нас порознь, а этот тип такой странный...
Я сказал:
- Живее, иначе я уйду из этого класса и никогда больше не вернусь!
Неохотно молодым людям пришлось сдвинуть парты. С большим смущением они подошли к девушкам, в которых бросали камнями и У которых прокалывали шины в велосипедах. Девушки были очень... я сказал:
- Будьте рядом друг с другом. Почему вы жметесь по сторонам? Эта щель посредине должна быть заполнена. Будьте вместе!
Они сказали проректору:
- Что нам делать? Другой профессор приходит и говорит: “Что происходит? Раздвиньте парты! Кто это позволил?” - и мы постоянно носим парты туда-сюда.
Проректор вызвал меня и сказал:
- Это было нехорошо с вашей стороны.
Я сказал:
- Вы были молодым?
- Да, - ответил он.
- Тогда будьте откровенны. Не были вы влюблены в девушку в студенческие годы?
Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышит... Я сказал:
- Никого нет. Здесь только я, можете говорить правду.
- Был, - сказал он.
- И вы не прокалывали велосипедных шин, не бросались камнями?
- Прокалывал, бросался, - сказал он.
- Значит, вы все понимаете. Вы создаете неестественную ситуацию. Мои же студенты не будут прокалывать никаких шин, не будут бросаться камнями - им это не нужно. И это абсолютно естественно. Они сексуально зрелые люди - они давно достигли зрелости, между четырнадцатью и пятнадцатью годами. Теперь им двадцать два, двадцать четыре года, двадцать пять лет. Вы их постоянно мучили десять лет, шантажируя вопреки биологии, вопреки существованию, вопреки природе. Пришло время, чтобы они получили как можно больше опыта, прежде чем выбрать себе мужчину или женщину.
Вы идете в магазин... даже при небольших покупках вы заходите во много магазинов, чтобы узнать цену, смотрите продукт. Вы собираетесь жить с женщиной или мужчиной всю жизнь, даже не совершив шоппинга? Сначала - шоппинг. Пойдите и получите как можно больше опыта. Если вы разумны, все эти опыты сделают вас богаче. Тогда вы сможете найти женщину или мужчину, с которыми сможете быть в глубокой любви и дружбе.
Нет никакой надобности в разводах. Разводы будут очень редкими, если дать детям достаточно опыта. Они будут знать, что есть некоторые различия между мужчиной и женщиной, женщиной и мужчиной. И они будут знать, с какой женщиной, с каким мужчиной они чувствуют себя легче всего, более всего как дома. Вы не даете им такой возможности. Это сущий шантаж.
За это ответственны ваши родители, ответствен ваш Бог, ответственны ваши священники, ответственны ваши учителя - ответственно все ваше общество. Но, в конечно счете, ответственны вы сами. Зачем жить в этой тюрьме, если двери открыты? Выйдите! И не спрашивайте меня, сколько это займет времени. Все зависит от того, выбежите вы из этой тюрьмы или поползете так медленно, чтобы вас снова поймали и вернули в камеру.
Однажды в дождливый день маленький ребенок опоздал в школу, и учитель спросил его:
- Джонни, ты все время опаздываешь. Почему ты опять опоздал?
- Что мне было делать? - сказал он. - Было так скользко, что я делал шаг вперед и соскальзывал на два назад.
Учитель сказал:
- Если это правда, то как тебе вообще удалось сюда прийти? Один шаг вперед, два назад... ты никогда бы сюда не добрался.
Он сказал:
- Вы не понимаете. Потом я развернулся и пошел обратно к дому! В конце концов я оказался в школе.
Все зависит от тебя - это очень скользкий путь. Если ты действительно хочешь, это может случиться в это самое мгновение. Но если ты станешь откладывать, может быть, никогда. Сейчас - или никогда.
Сутра:
Наш Возлюбленный Мастер,
Однажды, когда Дэйтен пришел к Секито, мастер спросил его:
- Ты дзенский монах или обычный монах?
- Дзенский монах, - ответил Дэйтен.
- Что такое дзен? - спросил Секито.
- Это поднятие бровей и движение глазных яблок, - ответил Дэйтен.
Есть определенный метод, пришедший в дзен из даосизма - он может дать очень пустой ум. Если вы просто закрываете глаза и двигаете глазными яблоками, вскоре вы увидите, что у вас начинает кружиться голова, точно как кружится голова у вращающихся дервишей в суфизме, только благодаря вращению. Но когда у суфийского дервиша кружится голова, он начинает чувствовать центр циклона. Все его тело вращается, но в самом его центре есть что-то, что остается неподвижным - и это само его существо.
Мевляне Джалаладдину Руми потребовалось тридцать шесть часов непрерывного вращения. Он продолжал, продолжал и продолжал. И в этом весь секрет: человек не должен останавливаться из-за того, что устал, он должен продолжать, пока не упадет. Не то чтобы вы должны были подстроить падение - вы просто продолжаете вращаться. Обязательно придет время, когда вы не сможете устроить так, чтобы не упасть. Вы упадете почти замертво. Я говорю, почти - все тело устало до предела. Но тогда вы можете ощутить контраст, потому что все тело так устало и так мертво, хочет вернуться к земле, просто чтобы отдохнуть; вы увидите, что внутри вас есть центр, полный света, полный энергии, совершенно не усталый. Чтобы увидеть этот центр, необходим контраст.
Дзен - гораздо более простой метод. Не нужно стоять и вращаться. Вы просто садитесь и вращаете глазами, глазными яблоками, быстрее и быстрее, и вскоре видите, что вращается вся голова. Приходит момент, когда само вращение внутри головы раскрывает проход, ведущий к самому центру существа, находящемуся под пупком.
В дзен его называют харой - это сам ваш жизненный источник. Наверное, вы слышали, что в Японии самоубийство называется харакири. Если вонзить нож в точку на два дюйма ниже пупка, он ударит в центр хары, являющийся у человека жизненным источником. Таким образом, без единой капли крови человек умирает, потому что попал в жизненный центр и открыл двери, чтобы вылететь в существование. Японцы нашли наилучший способ совершения самоубийства. Но как они его нашли? Они нашли его в медитации. Один и тот же центр в вас является и центром рождения, и центром смерти.
Таким образом, вращая головой, вы находите проход, которого не касается вращение, - или вращая телом, или вращая глазными яблоками. Оба метода выполняют одну и ту же функцию: приводят вас к жизненному центру.
Может быть, этот дзенский монах использовал такой метод медитации, и он сказал: “Это движение бровей и вращение глазными яблоками”.
“Исключая поднятие бровей и движение глазных яблок, принеси сюда свое оригинальное лицо и покажи его мне”, - сказал Секито. Ни в бровях, ни в глазных яблоках не содержится ваше оригинальное лицо, будда, пробужденный. Отложите все это в сторону, - это ненужные вещи, несущественные. Принеси мне свое оригинальное лицо.
- Пожалуйста, Ошо, исключи поднятие бровей и движение глазных яблок и посмотри на меня, - сказал Дэйтен.
Дэйтен, несомненно, был очень близок к просветлению. Он говорит Секито: “Пожалуйста, Ошо, - о великий мастер, - исключи поднятие бровей и движение глазных яблок и посмотри на меня. Вот мое оригинальное лицо”.
- Я их исключил, - сказал Секито.
“Я дал тебе, - сказал Дэйтен. Если ты исключил брови и глазные яблоки, я дал тебе свое оригинальное лицо”.
Эти диалоги - так бесценны, так таинственны. Но как только у вас появляется навык их понимания, они дают вам неоценимые ключи, раскрывающие тайны жизни.
- Я дал тебе, - сказал Дэйтен.
- Что такое не-ум, который ты мне дал? - спросил Секито.
"Он ни в чем не отличается от тебя, Ошо, - сказал Дэйтен. Он один и тот же: он есть у тебя, он есть и у меня. Не нужно никакого объяснения, не нужно никакого ответа. Он один и тот же - он ни в чем не отличается от тебя, Ошо ”.
- С тобой он никак не связан, - сказал Секито.
- В самом деле, природы не-ума нет, - сказал Дэйтен.
Он говорит: “Как только я нашел собственное оригинальное лицо, меня больше нет. А когда меня больше нет, нет моего ума, и нет и моего не-ума. Фактически, моя индивидуальность расплавилась в космическом целом. Не задавай мне личных вопросов, я не человек, только присутствие”.
‘‘Неужели нет больше ничего, связанного с тобой? - сказал Секито. Уверен ли ты, что в тебе больше ничего не осталось, что нуждается в расплавлении?”
“Если что-то и есть, то это настоящее”, - сказал Дэйтен.
Когда у вас ничего нет, у вас есть настоящее, сама сущность существования, сама сущность жизни. Когда вы теряете себя, вы на самом деле впервые себя находите. Это тайна существования.
Теряя, вы находите.
Растворяясь, вы возникаете.
Исчезая, вы оказываетесь целым - не исчезая, но расширяясь до бесконечности.
Прекрасное утверждение Дэйтена: “Если что-то и осталось, то это настоящее”.
“Настоящее приобрести нельзя”, - сказал Секито.
Слова “настоящее приобрести нельзя” означают, что настоящее всегда есть. Нет речи о том, чтобы его достичь, получить, найти, добиться, реализовать. Все эти слова бессмысленны. Оно уже есть; вы никогда его не теряли.
- Настоящее приобрести нельзя, - сказал Секито. - Значит, ты это понимаешь. Держись этого твердо и береги.
Тогда Дэйтен покинул Секито и удалился на гору Рэйан в южном Китае, где впоследствии вокруг него собралось много учеников.
Он стал мастером по собственному праву, не говоря ни слова, когда Секито сказал: “Если ты это понимаешь, держись этого твердо и береги”. Он дал ему сертификат просветления: “Ты это понимаешь, для тебя это вполне ясно. Я пытался поймать тебя на каком-то вопросе, но каждый раз тебе удавалось выпутаться. И теперь, когда ты это получил, держись этого, береги”.
Дэйтен не сказал ни слова. В глубоком молчании, в глубокой благодарности - которая превосходит слова - он просто ушел и удалился на гору в южном Китае, где впоследствии вокруг него собралось много учеников.
Вы - есть жизнь, вечная жизнь.
Вы - существование, бесконечное существование.
Вы - чистый не-ум.
Только из-за неверного направления, неверного руководства вы потеряли себя. Все, что нужно, словами Гаутамы Будды: “Саммасати - просто вспомнить себя”. Не нужно никуда идти, нужно просто вспомнить забытый язык, вспомнить, кто ты такой. Это не реализация, потому что никогда не было никак по-другому.