Глава 6 ЙОГА КАК ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА: СИЛА И ЭНЕРГИЯ

Глава 6

ЙОГА КАК ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА: СИЛА И ЭНЕРГИЯ

Содержание главы 6:

Контексты физической культуры как йоги

Йогендра и одомашнивание хатха-йогии

Айер, Сундарам, Балсекар: Прекрасное Тело Йоги

Йоги «Новой Мысли»

Новая Мысль и Тело

Йог Гхервал

Йоги западного побережья: Вассан, Хари Рама, Бхагван Гьяни

«Пусть всеведущий  Господь  ниспошлет всем здоровье и силу!  Пусть Он породит в сердцах сынов и дочерей Индии жгучее желание физического возрождения!»

Сундарам, «Физическая культура Йоги». (Sundaram 1989 [1931]: 130)

 «С начала этого века асаны, или упражнения постуральной йоги, становятся известными как йога. Эти позы-упражнения жадно поглощаются на ранних стадиях физическими культуристами и искателями здоровья как некоторые занятные дополнения. Но из-за присущих им физиологических, и, в некоторой степени, психологических достоинств изучение асан обрело популярность в Индии и других странах».

Йогендра, примечания к публикации. (Yogendra  1989 [1928] : 5)

«Здесь начинаются те физические упражнения, которые не приносят пользы».

Босс, «Популярное толкование индуистской философии Оксфордской системой образования» (Bose  1884b : 117)

В этой главе впервые представлены исследования текстуальных и фотографических проявлений хатха-йоги, задуманной в качестве физической культуры. Несмотря на то, что приводимые мной примеры датируются рубежом столетий, большинство из них извлечено из самоучителей и журналов, популярных в последующие десятилетия. Такого не происходило до 1920-х годов, до тех пор, пока гимнастика и физическая культура сами не начали утверждаться как современное выражение хатха-традиции, оказывая значительное влияние на семантическую и практическую множественность современной йоги. Книги по самопомощи в йоге, написанные в популярном жанре, отражают эту сдвижку в тенденции.

Беглого взгляда на сегодняшний рынок йоги достаточно, чтобы увидеть, насколько слово «йога» в просторечье стало синонимом постуральной практики.

В основном мой хронологический потолок в этой главе – конец 1930-х. К этому времени асаны окончательно заняли свое место в ренессансе йоги в целом (период их особенно интенсивного продуцирования – 1925-1930 г.г.). Моя цель, однако, начертить карту возникновения популярной, физически ориентированной современной йоги от начала до середины двадцатого века, исследуя публикации, использованные для продвижения этих форм – проект, который многое раскрывает о происхождении сегодняшней постуральной йоги. Обратите внимание, что я более подробно рассматриваю импликации трудновыполнимых визуальных элементов постуральной йоги в главе 8.

Эта и следующая глава являются двумя частями одного целого и структурированы следующим образом: в этой главе я представлю краткий анализ физической культуры в асанах Кувалаянанды и Йогендры и восприимчивости последних к влиянию физической культуры, когда они находились за границей.

Затем я рассмотрю несколько примеров асан, как переформулированных упражнений бодибилдинга и гимнастики, – в первую очередь, из «Прекрасного Тела» Айера – международной сенсации тех лет, и из самого продаваемого автора по йоге, сотрудника Айера, Йогачарья Сундарама.

Наконец, в этой первой части я кратко рассмотрю ряд «экспортных» хатха-йогов, действующих в Америке в 1920-х годах, самым известным из которых был, несомненно, Парамахамса Йогананда, автор «Автобиографии йога». Эти (в основном индийские) мужчины создали ряд учений, специально адаптированных для западной аудитории. Они комбинировали Новую мысль (являвшуюся популярной переформулировкой американского трансцендентализма и Христианской науки), натуропатию, адаптированную шведскую гимнастику и технику «мышечного контроля». Среди них автор, возможно, самого раннего фотографического руководства по современной хатха-йоге, плодовитый калифорнийский гуру Йоги Риши Сингх Гхервал. Наша цель – исследовать, как контекстуальные рамки современного бодибилдинга и Новой мысли охватили физическую культуру йоги.

Во второй части (глава 7) я рассмотрю несколько вариантов женских режимов упражнений, начиная с того, что я буду называть «гармониальной гимнастикой». Примеры этой традиции – американки Женевьев Стеббинс и Энни Пайсон Колл, и, в меньшей степени, уроженка Дублина Молли Баго-Стэк. Также я отношу к категории эзотерической йоги гимнастику Кайзоран Али.

Я доказываю, что эти женщины и иже с ними ввели в моду режимы «духовного стретчинга» и глубокого дыхания, которые выдержали испытание временем под именем «йоги», и остаются под этим именем по сегодняшний день. Наконец, в поддержку этого тезиса, я рассмотрю презентации йоги в популярном в те времена британском периодическом издании по физической культуре «Здоровье и Сила», и сравню сегодняшние формы йоги с другими техниками, широко представленными на обложках журналов.

Вывод из этого общего обзора: даже в западных журналах физической культуры «йога» вплоть до самого конца тех дней в основном не означает что-либо, похожее на сегодняшние трудновыполнимые асаны силовых систем, ни «растяжку и релаксацию», ни более аэробные формы. И наоборот, те техники, которые в настоящее время признаны как «йога», были в 1930-х уже устоявшейся частью западной физической культуры (особенно техники, предназначенные для женщин), но еще не ассоциировались как — либо с «йогой».

Контексты физической культуры как йоги

Кувалайананда

Йога – послание человечеству. Послание человеческому телу, человеческой мысли, человеческой душе.

Свами Кувалайанада                                       

«На протяжении печальной 43-летней истории йоги с 1928 по 1971 год, йогические гимнасты путали йогу  с физическим воспитанием, в том числе официальные йогины правительственного уровня, поэтому стало необходимым остановить эти официальные донкихотские авантюры в сфере йоги».

«Факты о йоге» Шри Йогендра (Yogendra 1971: 169)

Уроженец Дабхои (штат Гуджарат) Свами Кувалайананда, также известный как Джаганадха Дж. Джун (Jagannath G. Gune, 1883–1966), стал одной из самых важных фигур «ренессанса» современной йоги как терапевтической практики и физической культуры. Его начальное обучение проходило с 1907 года под руководством известного националиста и реформатора физической культуры Раджаратны Маника Рао из Бароды (Rajaratna Manik Rao) и включало боевые техники и гимнастики. Также он изучал йогу в течение двух лет у мудреца вайшнава Парамахамса Шри Мадхвадасджи (Paramahamsa Shri Madhvadasji (1789– ?1921) и, с благословения учителя, основал научно-исследовательский институт Кайвалйадхама (Kaivalyadhama) в Лонавла вблизи Мумбаи в 1926 году. Используя параферналии современной науки ¹, он и группа исследователей приступили к измерению физиологических эффектов асан, пранаямы, крии и бандхи, используя полученные результаты для разработки терапевтических подходов к заболеваниям.

Глубокое раннее влияние Маника Рао проявляется в постоянной озабоченности Кувалайананды индийской физической культурой. Еще в 1914 году Кувалайананда ввел различные типы укорененных и иностранных физических упражнений в решимости « развивать системы физической культуры, основанной на йоге, и предпринимать шаги для популяризации этой системы» «(Gharote и Gharote 1999). Между 1927 и 1937 годами Кувалайананда работает с комитетом физического воспитания Бомбея, где разрабатывает массу схем «йогических» упражнений, которые впоследствии применялись в школах Соединенных провинций (положив тем самым начало «донкихотству официальных социальных авантюр йоги», столь презираемому Йогиндрой).

Его «Йогическая семейная динамическая гимнастика» ² («Yaugik Sangh Vyayam») 1936 -увлекательные записи этих учебных программ, особенности которых я рассмотрю в связи с «Майсурским стилем» Т. Кришнамачарьи в главе 9. Здесь же достаточно отметить, что влияние Свами на общее восприятие йоги как физической культуры было громадным как на национальном, так и на международном уровне. Литературная производительность Кувалайананды была поразительной.

Институтский журнал «Йога Миманса» (Yoga M?mamsa ³ ) впервые опубликовал в 1924 году его научный обзор и иллюстрированное руководство по практическому обучению, которое незамедлительно было принято «как практическое пособие для студентов по всей Индии», как «самый авторитетный учебник по практической йоге» (Kuvalayananda 1935:8).

Опубликованная в 1931 году «Популярная Йога. Асаны», «предназначенная только для тех, у кого почти ничего нет, кроме практического интереса к йоге» (Kuvalayananda 1972 г. [1931], еще более укрепила Свами в роли чемпиона йогической физической культуры. На авторитет Кувалайананды  постоянно ссылаются в поздних индийских руководствах по йогасанам. Этого краткого очерка по физическому наследию Кувалайананды будет достаточно для наших целей, но желающим узнать больше следует обратиться к обширным исследованиям Джозефа Альтера о роли Кувалайананды в создании йога-терапии. ⁴.  Мы вернемся к Кувалайананде и его возможному влиянию на Майсурскую традицию асаны Кришнамачарьи в главе 9.

Йогендра и одомашнивание хатха-йоги

«Хатха-йога, или физиологическая йога (ghatastha yoga), является во всей своей полноте и сущности подсознательным процессом физической культуры, в которой физическое воспитание – лишь один из аспектов»

Йогендра (Yogendra  1989 [1928] : 38)

Шри Йогендра (известный также как Манибхаи Харибхаи Десаи, 1897-1989), как и Кувалайананда, вступил на путь йоги после нескольких лет интенсивного погружения в современную физическую культуру. Так же как и у Кувалайананды эта переориентация была непосредственным результатом встречи с гуру Парамаханса Мадхавдасджи. В юности страстью Йогендры была гимнастика, борьба и физическая культура. Он пропускал школьные занятия ради тренировок в обустроенном им самим гимнастическом зале, приобрел репутацию необычайного силача и прозвище «Мистер Мускулмэн» (Rodrigues  1997 : 20, 40). Биограф предполагает, что его фиксация на «физических упражнениях, глубоком дыхании и гимнастике были «предвестниками его принятия йоги» (Rodrigues  1997 : 19) И действительно, йога Йогендры насыщена упражнениями и риториками физической культуры. Его Институт йоги в Санта Крус был учрежден в 1918 году для исследований целительных свойств йоги, и, согласно самому Йогендре «возвестил о рассвете правильного понимания «физического воспитания йоги» (Yogendra 1989 [1928]: 39). В 1919 он отправляется в США, где основывает Американский институт йоги на Медвежьей горе вблизи Нью-Йорка.

Он оставался здесь в течение четырех лет, работая с авангардом западных врачей и натуропатов, среди которых такие как Бенедикт Луст ⁵ и Джон Харви Келлог ⁶, и устраивает, возможно, первые демонстрации асан в Америке (Начиная с сентября 1921 года, согласно Родригесу (Rodrigues  1997 : 96).

В 1924 году, во время принятия законов об ограничении эмиграции, в частности Акта Азиатского исключения, ему было отказано в возвращении в США. Акт Азиатского исключения был одним из подразделов закона об ограничении эмиграции (или законов Джонсона-Рида), откровенно евгенических и расистских, т.к. их целью было сохранение доминирования рас Северной и Западной Европы в Соединенных штатах. Подписывая этот закон, президент Кальвин Кулидж заявил: «Америка должна остаться американской».

Поэтому Йогендра обращает свое внимание на индийский институт. Есть, конечно, некоторая ирония в этом исключении Йогендры из Соединенных Штатов на основании «расовой гигиены», в то время, как и сам он был (как мы увидим ниже), зачарован возможностью йоги осуществлять непрерывное евгеническое исправление индивидов и рас. Впрочем, можно предположить, что это увлечение само было в какой-то мере ответом жертвы драконовской расовой политики Соединенных Штатов, послужившей прообразом методам европейского фашизма 1930-х.

Как и Кувалайананда, Йогендра был озабочен предоставлением научных подтверждений пользы йоги и разработкой упрощенного курса асан, доступного для широкой публики. Он и его институт опубликовал множество материалов о практической пользе йоги для здоровья и фитнеса, таких как «Простые Асаны» (Yogendra «Asanas Simpli?ed» 1928), и «Йога личной гигиены» (Yogendra «Yoga Personal Hygiene» 1931). Как самостоятельный «домоуправитель йоги», Йогендра, возможно, сделал больше, чем кто-либо другой (за исключением Кувалайананды), чтобы скроить некий вид здравоохранения и фитнес-режима, который и господствует сегодня в транснациональной индустрии йоги, как правило, в явной оппозиции к секретной, мистической хатха-йоге.

Это иллюстрируют три биографических эпизода. Чуть было не похищенный в детстве «ужасными Канпхатами ⁷, известными своими темными практиками йоги» (Rodrigues 1997), Йогендра с ранних лет выражает «недоверие к лжепророкам йоги».

В этом Йогендра разделяет широко распространенные и видимо оправданные подозрения к таким йогам, которые, как отмечает Фаркухар

«рекрутировали своих членов, покупая или похищая детей во время набегов (Farquhar 1925: 446).

В сходном инциденте, произошедшем в более позднем возрасте, три голых йога пожаловали в дом Йогендры, предлагая взять его в обучение глубинным секретам йоги. Домашний Йогендра отказался, но эта встреча еще более укрепила его стремление «вывести йогу из само-отмирающих культов и других ревностных хранилищ Окончательной истины» (Vijayadev 1962 :30) и наделить ее «мятежной силой против вековых традиций, чтобы добиться реформирования  концепции и практики Йоги» (курсив автора).

Лицо современной йоги будет доброжелательным, доступным, научно-обоснованным и безопасным, и ее одомашненная, демократическая практика будет отделена от позорных тайных сил бродячих хатха-йогов, сил, которые, тем не менее, останутся, чтобы означать  магические потенции йоги, как внутри, так и за пределами ее научного проекта (курсив переводчика) ⁸.

Нил Грин утверждает, что такие модернизированные культуры самодисциплины как медитация «не могут быть отделены от  колониальных попыток укротить неистовство Святого Человека» (Nile Green(2008: 298). Работы Йогендры являются иллюстрациями этого наблюдения в постуральной йоге.

Как Йогендра переносит элементы протестантского дискурса конца девятнадцатого века в хатха-йогу, было рассмотрено в главе 2. В работах Йогендры также наблюдается очевидное влияние антимистицизма Вивекананды. «Все, что есть тайного и мистического в этих системах йоги», пишет Вивекананда, «должно быть сразу же отвергнуто», поскольку «нагнетание таинственности ослабляет мозг» (Vivekananda2001 [1896]: 134)

Как показывает Альтер, и как мы видели в главе 1, ученые этого периода, как правило, выставляют на передний план йоги магическое и мистическое (Alter 2004), и своим акцентом на научном и рациональном Вивекананда явно стремится отменить это пристрастие к таинственности, которое, утверждает он, «почти разрушило йогу» (2001 [1896]:134). Миссия демократизации Йогендры – предоставить «человеку с улицы» все преимущества йоги, в которых до сих пор ему было отказано (Vijayadev 1962:30) – явно идет в ногу с предписаниями Свами (Вивекананды), что йога «должна быть проповедуема в общественных местах и средь бела дня» (Vivekananda 2001 [1896]: 134). Но там, где Вивекананда резко отказывает хатхе-йоге в своем видении того, что может быть полезным и достойным, Йогендра спасает ее целебные аспекты и переоформляет их в медицину и современную физическую культуру – одновременно «рациональную, утилитарную и научную» (Yogendra1988 [1928]: 31).

В свете растущего увлечения йогой как физической культурой, на протяжении этих первых лет, Йогендра взялся публиковать «прикладную литературу, с большим количеством иллюстраций, чем описаний», чтобы «заполнить спрос на информацию об асанах» (1988 [1928]: 5 примечания автора). «Упрощенная Хатха-Йога» была одной из таких публикаций и излагала «очень простой, рациональный и научно обоснованный курс постуральных упражнений как вспомогательный к изучению классической йоги» (5). Эти упражнения, задуманные как подготовка к более статичным позам, тем не менее «представляют собой основы классического воспитания йоги» (62). Они состояли в основном из динамических упражнений гимнастики Линга и чрезвычайно влиятельной в то время «Системы художественной гимнастики и личной гигиены Мюллера» ⁹ (см. M?ller 1905 и главу 5 этой книги). Хотя сам Йогендра отвергает Мюллера – так же, как Сандова, Дельсарта и Макфаддена как низшие и преходящие увлечения, тем не менее ясно, что его выбор «поз – упражнений» вдохновлен этими источниками и заимствован из них. Стоит отметить, что Йогендра знал Макфаддена лично, в годы его пребывания в Нью-Йорке (Rodrigues  1997: 105), и наверняка испытывал влияние среды фитнеса здоровья, которая окружала американского маэстро.

Многократные определения того, «чем действительно является йога», в книге Йогендры совпадает с риторикой физической культуры того времени. Возьмем несколько примеров: «йога есть «всесторонняя практическая система само-культивирования,… которая путем чередующегося гармоничного развития тела, ума и психических потенций, в конечном счете, приводит к физическому благополучию, душевной гармонии, нравственным высотам и привычке к духовному сознанию» (1989 [1928]: 20). Цель йоги – «взаимосвязанное гармоническое развитие тела, ума и спящих психических потенций»(25). Сопоставим модель само-культивирования по схеме «тело-ум-дух» со строгим моральным подтекстом, лежащим в основе мэйнстрима физической культуры этого времени. Это – основа спорта и физических упражнений YMCA, а в своих более мистических обличиях она обосновывает западную традицию «гармониальных гимнастик» (см. ниже).

И хотя в последние десятилетия Йогендра изо всех сил противится идентификации йоги с физической культурой и спортивной гимнастикой ¹⁰, нет сомнений, что его собственные ранние публикации подкармливали информационный аппетит к асанам у фитнес-модников тех времен. Его динамический курс «Ежедневных физических упражнений для успокоения и позитивного настроения (сохранения здоровья)» определенно заполнил нишу рынка физической культуры и был воспринят как физическая культура. Видение Йогендры хатха-йоги вполне инкорпорируется модными в те времена санитарно-гигиеническими системами, которыми он и сам когда-то был столь увлечен. По Йогендре, упражнения йоги «обладают всеми достоинствами лечебной и профилактической гимнастики» (1989 [1928]: 162)

Его самопровозглашенный «ренессанс йоги» (см. De Michelis  2004 : xvii), должен пониматься как целостная научная система лечебных движений, замысел которой полностью укладывается в контекст «возрождения гимнастики» (Dixon and McIntosh  1957 : 92), но объявлен как уникальная укорененная индийская терапия, более древняя и эффективная, чем европейские стили, введенные в качестве стандартной формы гимнастических упражнений в Индии в девятнадцатом веке.

В йогической теологии Йогендры, как и в большинстве написанного про физическую культуру и современную йогу в этот период, видно влияние социального дарвинизма и евгеники (см. «Физическая культура как евгеника в главе5). «Технология йоги» функционирует в «медленном процессе эволюции», согласно Йогендре, как толчок замешкавшихся в развитии к более высоким ступеням «физического, умственного, нравственного и психического». (1978: 28) ¹¹.

Йогендра называет этот процесс «s??ghra moksa syahetu», буквально «причина (процесс) быстрого освобождения». То, что он уравнивает мокшу с эволюционным проектом «современных наук» и евгеники показывает, до какой степени его видение йоги расходится с «классической» йогической концепцией освобождения (мокша). Кроме того, Йогендра разделяет довольно распространенное в то время мнение, что «и сама концепция эволюции возникает и развивается внутри (санкхья) йоги» (1978: 27). И хотя совершенный популизм сделает маловероятным участие Йогендры в реализации идеи расовой исключительности, разделяемой евгениками того времени, тем не менее, он очарован перспективой генетического изменения человека путем йоги.

Как у материалиста, с ранних лет не верящего в магические элементы традиционной йоги, его версия йогической евгеники имеет медицинские и биологические корни. Йогендру, как и Ницше, не удовлетворяло дарвинское величественное видение прогресса на протяжении веков.

Природная эволюция, к сожалению, не происходит через изменения «зародышевой плазмы», определяющей наследственную предрасположенность человека, но через проект, «предусмотренный в йоге», эта субстанция может быть модифицирована для «непрерывных зародышевых изменений» (1978: 29). Таким эффектам преобразования подвержен не только сам практикующий йогу, они передаются по наследству и становятся врожденным инстинктом (склонностью) у потомства. Именно эти трансформирующие технологии, утверждает Йогендра, есть «главный вопрос всей метафизики древней Индии» (29).

Йогендра возрождает здесь грезы Ламарка о приобретаемых и передаваемых признаках, наполняя их таинственными ландшафтами древней Индии. Этот йогический неоламаркизм может показаться ответом на влиятельную теорию зародышевой плазмы Августа Вейсмана (1834-1914), подвергшей сильному сомнению явно упрощенную причинно-следственную модель наследственности Ламарка. Вейсман утверждал, что «сила наследуемости, пребывающая в субстанции, непроницаема для воздействия окружающей среды», и подкреплял свои убеждения, по-видимому, неопровержимыми экспериментальными доказательствами… В результате неприкосновенность зародышевой плазмы, в значительной мере, была принята научным сообществом как факт (см. Maranto 1996: 99).

Эволюционный биолог Дж. Б. С. Холдейн, к примеру, будет приводить эксперименты Вейсмана по ампутации мышиных хвостов во многих поколениях, как свидетельство против Ламарка, замечая при этом, что евреи, «чьи предки подвергались обрезанию в течение тысяч лет, рождаются без каких либо следов этой операции» (Haldane and Lunn  1935 : 108).

Йогендра утверждае поэтому, что только практика хатха-йоги может преодолеть эту непроницаемость зародышевой плазмы и приводить к непрерывным наследственным изменениям у индивидуума и потомства. Иными словами, хатха-йога является уникальной силой, которая может преодолеть «барьер» Вейсмана.

Пример «недавних экспериментов по определению восприимчивости червей и их будущих поколений» (1978: 28), в которых, по-видимому, вырабатываются наследственные изменения, сопоставимые с теми, которые предвидит йога, льет воду на его мельницу. Йогендра превращает предмет своего увлечения  – «науку» евгенику – в одну из вечных истин йоги, и его работа – замечательный пример бракосочетания хатха-практики с современной биологией.

Также очень примечательно его неоднократное утверждение, характерное для многих современных формулировок йоги, что йога не занимается исключительно благополучием или освобождением индивида, но только его изменением в рамках «изменения на зародышевом уровне характера человеческого общества в целом» (Yogendra 1978:30). Эта перспектива больше согласуется с современным евгеническим предприятием, чем, скажем, с классической йогой Патанджали. Более того, расширение возможностей, предоставляемых этим «зародышевым изменением», отождествляется с господством человека «природы» (т.е. пракрити), которая, в свою очередь идентифицируется с успешным достижением четырех целей индуистской жизни (пурушартха)! Таким образом, Йогендра уравнивает свой проект йоги (и индуизм, собственно), со стремлением современной науки управлять миром природы. И средства для достижения этой цели – самонаправляемые генетические мутации.

Версия йоги Йогендры как системы лечебной гимнастики и фитнес тренировки делает его евгенические фантазии всеобщих наследственных мутаций с помощью упражнений более похожими на ламаркистские инспирации Мюллера, чем, к примеру, на алхимические традиции йоги, исследованные Уайтом (White 1996).

И как последний пример слияния западной физической культуры и йоги, возьмем пособие Йогендры «Упрощенные асаны йоги» ¹² чего будет достаточно, чтобы обозначить эту ориентацию. Йога, пишет он, настаивает на том, «что в интересах человеческой эволюции крайне важно, чтобы семя было сильным» и чтобы «это звено (т.е. читатель) бесконечной цепи, соединяющей поколения, было таким же здоровым и сильным, как окружающие, что позволит автоматически унаследовать потенциал (самскары, васаны)» (1989 [1928]: 42).

В руках Йогендры гимнастические практики йоги становятся трансгенерационным страховым полисом, а йогическое предприятие расширенной и переработанной версией ламаркианских евгеник, продвигаемых международным физкультурным движением ¹³.

Айер, Сундарам, Балсекар: Прекрасное Тело Йоги

«Кому принадлежит эта система? Кто ее владелец, что пожинает всю пользу? И что это такое есть? На первый вопрос  ответ – Индия, на второй – увы, НЕТ, и, наконец, на третий отвечает эхо из долгих веков забвения – йога асаны».

Сундарам (Sundaram  1989 [1928] : 3)

«Сбитый с толку разум, погруженный в западную физическую культуру, обращается к хатха- йоге, Наследию Индии».

Айер (Iyer 1930: 43)

К.В. Айер из Бангалора (1897 -1980), возможно, самый выдающийся защитник индийской физической культуры первой половины двадцатого века, создал свой первый гимназиум во дворце Типу Султана (в районе крепости старого города) в 1922 году, и после открытий ряда гимнастических залов переехал, наконец, в свой знаменитый Вьяямшала на J. C. Road в 1944 году ¹⁴.

В 1930-х Айер часто появляется на страницах журналов международной физической культуры, таких как «Здоровье и Сила» и «Супермен», поражая читателей классическими греческими позами. Он также был автором книг о здоровье и бодибилдинге и постоянным автором издаваемого в Махараштре журнала «Вьяям». Он был большим поклонником Сандова, Макфаддена и «мышечного контроля» маэстро Максика (о нем подробнее ниже), и позже, вел постоянную переписку с Чарльзом Атласом. Никогда не страдавший от скромности, Айер заявил, что будет обладать «телом, которому позавидуют Боги», и установил для себя титул «Самый прекрасно развитый человек Индии» (Iyer  1927 : 163,164; см также Goldberg в печати).

Хотя Айер запомнился почти исключительно как культурист, он был также страстным промоутером упражнений хатха-йоги как части большего, высоко эстетизированного режима физической культуры, основанного на западных образцах. В своем «Культе мышц» (1930) он клянется, что «хатха-йога, древняя система телесного культа, … дала мне много больше для того, чтобы я смог сделать себя тем, кто я есть сегодня, чем все пояса, брусья, стальные пружины и штанги, которые я использовал» (Iyer  1930: 41–42) ¹⁵.

Айер воплощает тот способ, каким асана становится «дополнением» (по терминологии Йогендры) к физической культуре, так же как и обозначенный Альтером сдвиг от «совершенства тела» в хатха-йоге (задуманного как «покорение пяти материальных элементов») к современной «косметической» фитнес-модели» (Alter 2005: 126).

Его система была браком по расчету между бодибилдингом и йогой и использовалась как основа для инноваций в ранних синтезах, подобных Рамамурти. «Сознательное включения того, что я бы назвал ИНДИЙСКОЙ СПЕЦИАЛИЗАЦИЕЙ (INDIAN SPECIALITY) (специальными индийскими средствами), есть органическая часть моей системы» (Iyer 1930:42), цель которой – дополнить акцентированные на внешней телесности методы западной физической культуры.

Со временем она породит «идеально развитого человека», который будет в равной степени обладать силой Сандова и иммунитетом к заболеваниям, обеспеченным хатха-йогой (42). Важно отметить (как вытекает из наших рассуждений в главе 4), что Айер, как и многие современные индийские культуристы, считает гимнастику Линга совершенно неэффективной и призывает к бойкоту «шведской муштры» в индийских университетах и учебных заведениях: «Годы и годы этой муштровки, — жалуется он, —  не исправили телосложение нашей нации ни на йоту» ((Iyer1927 : 245–46). Этот новый йогический синтез, задуманный как гибрид – альтернатива господствующей, но неэффективной системе Линга, был нацелен и на национальную революцию в физической культуре Индии.

Эти цитаты предполагают, как и следовало ожидать, учитывая их принадлежность к арене международной физической культуры, что работа Айера также несет следы евгенических штудий, что характерно для большей части всего написанного в этот период. Например, в периодическом издании «Вьяям, Бодибилдер» в 1921 году Айер причитает: «Будут ли наши женщины рожать только здоровых детей, пригодных, чтобы спасти нашу Отчизну от этого вырождения и этого рабства?» (Iyer  1927: 237). «Матери с физическими недостатками и нежизнеспособные отцы, – продолжает он, –производят на свет беспомощных изгоев и слабаков» (237), и он призывает читателей принять физическую культуру, чтобы предотвратить это ¹⁶.

Повседневные занятия в гимнастическом зале Айера, как и популярные заочные курсы, были практическим выражением этого «смешения двух систем – физической культуры и йоги» (Iyer 1930, 43). Они предлагали интегральный режим, состоящий, с одной стороны, из сурьи намаскар (приветствие солнцу), «йоги», как лечебной гимнастики и разминочных упражнений, и работу с гантелями и современные европейские техники бодибилдинга, с другой.

Айер был не первым, кто использовал сурью намаскар как часть метода бодибилдинга. Создатель современной системы сурьи намаскар Пратинидхи Пант, Раджа из Аундха, сам, как и Айер, посвященный культурист и практик метода Сандова, продолжил популяризацию динамической последовательности асан, которая стала основным элементом множества классов сегодняшней постуральной йоги. Как вспоминает Пант в своем руководстве по сурье намаскар: «В 1897 году… мы закупили всю аппаратуру и книги Сандова, и полных десять лет практиковали (его систему) регулярно и непрерывно, в соответствие с его инструкциями» (Pratinidhi and Morgan  1938 : 90).

Сурья намаскар, сегодня полностью натурализованная в кругах международной йоги как предположительно «традиционная» техника индийской йоги, была задумана культуристом и затем популяризирована другими культуристами, Айером  и его последователями, как метод бодибилдинга (Goldberg  2006).

Отметим однако, что в те времена Пратинидхи, Айер и те, кто практиковал их техники и обучал им, еще не рассматривали сурью намаскар как часть йоги. Мы вернемся более подробно к констелляции сурьи намаскар, йогасан и бодибилдинга в главе 9.

Система Айера является примером абсорбции постуральной йоги физической культурой, а также культурным слиянием (которое оно за собой повлекло), «йогических святых и савантов Древней Индии» с мезоморфными атлетами и богами древней Греции (Iyer,  Suryanamaskar   1937 : 3). Кроме того, Айер приобрел широкую известность благодаря лечению заболеваний с помощью йоги и специального абдоминального массажа, им изобретенного. «С помощью йога-терапии  я вылечу заболевание, даже если оно считается хроническим», — гласит одно из его рекламных объявлений, — «и сделаю вас удивительно мускулистым и сильным самым научным, практическим и быстрым способом из всех возможных» (Iyer1927 : 177).

Клиентами Айера числились многие влиятельные публичные фигуры, такие, например, как Бабли Махараджа штата Андхра-Прадеш и музыкант Рави Шанкар, но самым властным и знаменитым его пациентом того времени был Кришнараджендра Вадияр, он же Кришна Раджа Вадияр IV, Махараджа Майсура, (известный в народе также под именем Налвади Кришна Раджа Вадияр), которого он лечил после инсульта. В благодарность Махараджа финансировал строительство гимназиума Айера Вьяямшала  (Vyayams?l?) и спонсировал его филиал в Джаганмохан дворце, которым руководил ученик Айера Анант Рао (см. Goldberg в печати). Айеровская «Телосложение и фигура» (1940) содержит посвящение: «Моему милостивому королю и покровителю, его высочеству Шри Бахадур Кришнараджендра Вадияру, в подтверждение хороших отношений, которые сложились между нами».

Здесь для истории пересечения йоги и физической культуры большое значение имеет не только то, что Айер делил расположение общего патрона с одним из отцов-основателей современной практики асан Т. Кришнамачарьей (глава 9). Но то, что тигель самых популярных стилей сегодняшней постуральной йоги, знаменитый Дворцовая Йогашала (yogasal?) расположенная всего в нескольких метрах от тренажерного зала западного стиля, сам предлагает синтетические программы бодибилдинга и йоги. Вечерние занятия по йоге и бодибилдингу проходили между 5 и 7 часами вечера (интервью со студентом Кришнамачарьи, Т.Р.С. Шарма, 20 августа 2005 года и Iyengar 2000:53).

Мы вернемся к этому убедительному пересечению в главе 9, сейчас же заметим, что эта ситуация, по крайней мере, есть еще одно свидетельство исторического и практического сближения современной йоги и физической культуры.

Учеником, сотрудником и другом Айера во всевозможных предприятиях йогической физической культуры был Йогачарья Сундарам. По словам сына Айера, К.В. Карна, у которого я взял интервью у него дома в Бангалоре в сентябре 2005, Сундарам вел «Йогическую Школу Физической Культуры», упоминаемую в «Идеальном Телосложении»(1936) Айера, и они оба регулярно проводили лекции/демонстрационные туры по всей стране.

В своей книге «Культ мышц»1930 Айер утверждает, что его задача «раскрыть подробно, каким образом, почему и по какой причине хатха-йога» должна «быть правильной только у моего ученика»( Iyer1930 : 42). Карна подтверждает, что это на самом деле ссылка на йогического заместителя Айера, Сундарама.

В 1928 году Сундарам опубликовал книгу «Йогическая Физическая Культура, или Секрет Счастья» (Sundaram1989 [1928]), один из ранних, наиболее успешных самоучителей, переконцептуализирующих хатха-йогу в гимнастику, гигиену и бодибилдинг. Его руководство внимательно и осознанно перепевает темы и практики западных физических культуристов и явно отдает дань Бернару Макфаддену «и другим пионерам нового восхода физическойю культуры», которые сделали физическую культуру «реальной вещью, какой она должна быть» (1989 [1928]: 2). Однако, несмотря на большие успехи, эти новаторы, как известно, отстают от древних мудрецов, которые, снизойдя, передают нам «системы, совершенствованные тысячи лет назад»  (1989 [1928]: 3). Месседж, конечно переразыгрывает ходы ориенталистов, особенно их нарратив «свершения», по которому высшая точка современной «научной» физической культуры есть лишь низшая имитация всецело усовершенствованной системы древних индийских йогов.

Однако такие повторяющиеся обращения к древности, провозглашаемые Сундарамом, содержат отклонения от традиции в современном самосознании, которые разрывают с ней, и, одновременно на ней нарастают.

Например, признавая, что йога изначально использовалась как духовная дисциплина, Сундарам рассуждает, что современные мужчины и женщины сидячих профессий, которые не родились в святости, «могут пользоваться ей как системой физической культуры» (Sundaram 1989 [1928]: 4).

Более того, социально-политическая ситуация требует нового синтеза асан, с наращиванием мышечной массы, чтобы «сыны Индии» смогли «получить супер-силу, чтобы сделать их матерей равными среди их сестер других наций!»(129). В нынешней ситуации, утверждает Сундарам, «гиганты мускулов – даже лишенные умственных способностей, являются неизбежной необходимостью!» (129).

Амальгама йоги и физической культуры находит оправдание и в эстетических основаниях, т.к. «человеческое тело без должного развития поверхностной мускулатуры, не стоит даже того, чтобы на него смотреть» (129). Одних асан, однако, недостаточно, чтобы обеспечить тело (на которое стоит смотреть), и поэтому они должны сочетаться с обычной физической культурой: «Каждый, кто хочет внешнего рельефа мышц и превосходную супер-мускульную формацию, должен делать, кроме асан, определенные мышечные упражнения, с нагрузкой или без нее»(135).

Акцент на строительстве прекрасного телосложения в физической культуре йоги, и, главное, зрелищности этого телосложения, безусловно, идеально созвучен с собственной атлетической (чтобы не сказать нарциссической) фиксацией Айера, а также ярко отображен на экране культуры широкого международного рынка фитнеса. Эти зеркальные экономики, отмечает Бадд, опирались на читателей, воображающих свое участие в грандиозном проекте физического совершенствования, в котором их собственные тела могут быть проданы им обратно «как своего рода ошеломляющий продукт  полностью самодельного изготовления »(Budd 1977 : 57).

Распространение Сундарамом и Айером физикализированной йоги как по существу «духовной» дисциплины отражает путь к религиозной целостности через эстетическое совершенство тела: «Религия физической культуры» (Sundaram  1989[1928]: 11) находилась в полной гармонии с чаяниями и потребностями их современной индуистской клиентуры. Показательно, что вечером каждой субботы в Вьяямашале Айер будет проводить пуджу перед двумя огромными изображениями Рамы и Ханумана.

Хотя эта йогическая физическая культура, представленная, в отличие от механистического западного подхода, как «религия высшего совершенства тела для достижения высшей реализации Эго» (12) и вполне выражаема в дискурсе индуистского ренессанса,  -  она также прямо повторяет проект Сандова по ресакрализации тела путем фитнес-тренировок. Как отмечает Мосс, такая связка тела и духа с дискурсом физической культуры «была базовой для идеи (маскулинной) красоты и служила шаблоном для ее проектирования (Mosse 1996: 24). «Тонкий привкус религии» (Sundaram  1989 [1928] : 11), который Сундарам вливает в свою йогическую подготовку, тем не менее, служит основой для его различения простого материального Запада и духовного Востока, и укрепляет тем самым духовное и физическое превосходство йоги.

Здесь следует также упомянуть о ярких экспериментах с физической культурой и йогой Рамеша Балсекара, проведенные им за много десятилетий до того, как он стал международным адвайта гуру. Балсекар учился в Индии у Айера и впитал его смесь йоги с физической культурой. Его изображение помещено в «Идеальное телосложение» Айера (1936) с подписью: «Каждый дюйм его тела совершенен и пропорционален». В середине 1930-х он побывал в Лондоне и приобрел широкую известность в британской прессе физической культуры как рекламная модель индийского бодибилдинга, превзойдя, с точки зрения фотогеничности, даже самого Айера.

Ведущие британские журналы физической культуры, такие как «Здоровье и Сила» и «Супермен», регулярно размещали фотографии Балсекара этого периода. Балсекар учился в Англии у Лоренса А. Вудфорда, автора «Телесного идеализма и искусства позирования» ¹⁷, и позднее он становится не только победителем конкурса «Самое красивое тело Индии»(1938), но и одним из «десяти мужчин самого совершенного развития» Британии(Budd  1997 : 171 n. 28). Его книга «Обтекаемые формы» («Streamlines») 1940 представляет любопытное сочетание инструкций по выполнению йогасан и сурьи намаскар, совмещенных с серией гламурных фотографий полу- или полностью обнаженного автора в самых героических позах ¹⁸.  Месседж ясен: только с помощью йоги можно приобрести такое тело.

Хотя Айер, Сундарам и Балсекар – самые яркие примеры ранних экспериментов с синкретической системой асан и косметической физической культуры, они не единичны. Озабоченность эстетикой тела обычна для руководств по асанам 1930-х годов. Например, М.П. Джамбунасан в «Асаны йоги. Иллюстрации» (1933) обещает читателю «сильное и прекрасное тело путем практики йоги» ( Jambunathan 1933). Регулярная практика асан даст вам «приятный внешний вид и сделает вас счастливым во всех отношениях. Чего вам еще желать»? (здесь же). Публикации подобные этой представили асаны как телообрабатывающие техники, приносящие счастье путем эстетического совершенствования тела.

Йоги «Новой Мысли»

Назовите, если хотите, всё это представление – экспериментом с самовнушением.

Уильям  Джеймс об американце, практикующем хатха-йогу (James1907: 328)

 «Потребовался Куэ, чтобы научить нас добродетели Джапа ¹⁹ или постоянной медитации на определенной идее, и Хэддок, чтобы пояснить нам всю важность воли к могуществу, и Уильям Джеймс, чтобы просветить нас относительно  значимости ментального контроля.  Любой, кто прочитает произведения этих людей, даже бегло, и сравнит их учения с учениями древних индийских мудрецов, не может не быть поражен удивительным сходством».                                                   Пратинидхи, Раджа Аундха, создатель современной сурьи намаскар 1938 -1941  (Pratinidhi, P. and L. Morgan 1938 ).

«Всегда используйте умственные усилия, которые обычно называют «христианской наукой», чтобы сохранить свое тело сильным. Это все – больше для тела ничего не нужно».

Вивекананда «Раджа Йога» (Vivekananda 1992 [1896]: 139)

Когда телесные позы йоги появляются на Западе как рабочая техника (а не как фрик-шоу, от которого она отшатнулась), они были представлены в основном в режимах здравоохранения и фитнеса, обрисованных в общих чертах Кувалайанандой, Йогендрой, Сундарамом и другими. Ранние «сделай сам» книги по йоге, опубликованные на Западе, как правило, занижали роль асан, выдвигая на передний план медитацию и методы глубокого дыхания, иногда в сочетании с советами по гигиене. Эти ранние руководства показывают, как популярное парарелигиозное движение «Новая Мысль» пронизывала размышления о йоге в Индии, Америке, Европе начиная с конца девятнадцатого века. Когда же акцент в транснациональной йоге начал смещаться к практике асан, влияние Новой Мысли осталось ²⁰.

Родившись как фракция, отколовшаяся от «Христианской Науки» Мэри Бейкер Эдди, Новая Мысль берет начало в Новой Англии в 1880 году, и как универсальное парапротестантское движение проповедует врожденную божественность личности (самости) и силу позитивного мышления, которое актуализирует эту божественность в миру, как правило, когда личному богатству и здоровью приходит конец.

Можно без преувеличения сказать, что элементы этих популярных эзотерических доктрин, постоянно представляемых во введениях в практическую йогу, предназначенных для европейской и американской читающей публики, не были чем-то необычным, чего нельзя было найти в той или иной степени смешения на протяжении первой половины двадцатого века.

Казалось само собой разумеющимся, что позитивное мышление, самовнушение и «гармониальность», основанные на  посюсторонней вере Новой Мысли ²¹, были не столько вкладом в йогу, сколько средством ее выражения (хотя с более оптимистичным, американизированным акцентом). Напротив, в основном предполагалось, что йога была многолетним экзотическим хранилищем этих заново открытых истин.

Популярные писатели йоги начала двадцатого века, такие как Йоги Рамачарака (Уильям Уокер Аткинсон), Хашну О Хара, Р. Димсдейл Стокер ²²(11), и С.Д. Рамайананда, могут быть определены как поджанр современной йоги в  «Новой Мысли». Общим у этих авторов, также как и их книг, было посвящение читателей в популярное, оптимистическое, индивидуалистическое кредо Новой Мысли.

В каталогах популярных эзотерических издателей, таких как Л. Фаулер (Лондон) и Фаулер и Уэллс (Нью-Йорк) ²³, заголовки «Новой Мысли» соседствуют бок о бок с введениями в йогу. Руководства по йоге были заполнены рекламными аннотациями книг из серии самопомощи  «Новой Мысли» и наоборот. И на практике провести различие между ними было почти невозможно: в подавляющем большинстве случаев и те и другие были связанны со здоровьем и с аккумулированием духовной силы для материального благополучия.

Множество книг по йоге, опубликованных более чем за двадцать лет Йоги Рамачаракой, представляют особенно яркий пример пересечения Новой Мысли, натуропатии и англоязычной транснациональной йоги. Труды Рамачараки представляют, по словам Джексона, «внешний предел глубокой слепой страсти «Новой мысли» по Индии» (Jackson 1975: 537).

Рамачарака – псевдоним Уильяма Уокера Аткинсона, автора непрекращающейся лавины эзотерических руководств по йоге и книг по самопомощи Новой Мысли, вышедших между 1903 и 1917 годами.

Как заметила Кэтрин Альбанис (Albanese 2007: 358), труды Аткинсона выражают «Новую Мысль» в ее самой дерзкой (самостоятельной), наименее христианизированной и бого-зависимой версии. Серии учебных пособий и курсов, которые он написал, оказали продолжительное влияние на распространение современной транснациональной йоги, и его книги по сей день читают практикующие. Это подтверждается недавними переизданиями его книг в Индии, Америке и Великобритании ²⁴.

«Хатха-Йога или Философия Йоги Физического Благополучия» 1904, Рамачараки, один из первых примеров перерассмотрения (reenvisaged) хатха-йоги, натуропатии и Новой Мысли, и это стало важным предвестием полноценного переформулирования хатхи, которое начнет проявляться двумя десятилетиями позже. Рамачараки заимствует, а иногда цитирует  «Раджа йогу» (1896) Вивекананды, книгу, которая и сама глубоко пронизана метафизикой Новой Мысли (De Michelis  2004 : 168).

Ясно дав понять с самого начала, что такие фундаментальные практики хатха-йоги, как крия и асаны, являются цирковыми трюками факиров (здесь, как и везде, слышится эхо настроений Вивекананды), Рамачараки принимает по существу романтический подход натуропатии к телесному благополучию, рекомендуя стандартные предписания – принятие солнечных ванн, свежий воздух, купание в воде и мягкие упражнения художественной гимнастики.

То, что эти упражнения  художественных гимнастик категорически не определены как асаны имеет два важных значения: как признание необходимости физических упражнений в современной хатха-йоге, и как продолжающееся недоверие к основным техникам йогинов.