.51.

.51.

Сумерки. Закатное небо, на котором уже почти не осталось туч. Морщась от боли, опирающаяся на руку Константина Павлина подходит к самой кромке водопада и смотрит на каменные валуны, — там, внизу, их взгляду открылось изувеченное, безжизненное тело Дмитрия Закольева.

И никаких следов Сергея Иванова.

Она все еще не может ни осознать того, что случилось, ни тем более принять всего этого. И все же, какими бы ни были потрясения этого дня, завеса тайны и лжи с ее жизни была сорвана. Та жизнь, которую она знала, та ложь, в которую верила, в единый миг разлетелись вдребезги здесь, у основания водопада. Она даже представить себе не могла, что ждет ее в будущем, но впервые по-настоящему готова была поверить, что оно будет другим, что ее мир будет другим и в этом мире Константин будет всегда рядом.

Она судорожно цеплялась за его руку, пока они медленно спускались по извивистой тропе к подножью водопада. Атаман Дмитрий Закольев, человек, которого она звала отцом, умер. Тело Сергея Иванова, того, кто спас жизнь Константину, смыло вниз потоком. Но если этот человек все же остался жив, он поможет ей понять тот новый мир, в котором ей предстояло жить.

Потрясенный тем, каким чудом ему удалось спастись, все еще ощущая на себе это благодатное состояние, Сергей выбрался на берег реки где-то в двадцати шагах ниже водопада. Первое, что увидели его глаза, была мирно щипавшая травку Тайна, — откуда ей было знать, какая драма только что развернулась в мире людей.

Тело Сергея было покрыто множеством ушибов и ссадин, он дрожал от холода — и все же, все же он остался жив и даже не был ранен. Он тоже направился к подножию водопада, нашел тело Закольева и вытащил его из бушевавшей воды на берег. На какое-то мгновение перед его глазами пронеслась сцена, которая однажды уже была в их общем  с  Закольевым  прошлом:  бушующий  поток,  белые буруны воды, скользкие камни. Он подошел к своей лошади и вынул лопатку из  седельного чехла. Получилось  так, что и могилу для Дмитрия Закольева суждено было рыть тоже ему.

— Я не собирался убивать тебя, — вздохнул Сергей, забрасывая его тело влажной землей. — Но не стану скрывать — хорошо, что тебя больше нет...

Подходящего камня, чтобы отметить место могилы, под рукой не оказалось, да и слов больше не нашлось, но, глядя на свежий холмик земли, Сергей неожиданно для себя подумал, что его худший враг стал приемным отцом его дочери, приютил ее, научил и подготовил к жизни в том единственном мире, который знал. По-своему, Закольев стал ей настоящим отцом. Сергей склонил голову и поблагодарил небо за то, что его дочь  жива. Подумалось ему и об Ане, которая так и не дождалась встречи с желанной дочерью...

В этот момент к нему присоединились Павлина и Константин. Глядя на могилу, они тоже молчаливо простились с тем, кто нашел в этой лесной глуши свое последнее пристанище.

И пока люди в закольевском лагере продолжали заниматься своими делами, даже не подозревая, какие перемены случились в эти несколько минут, они втроем поднялись наверх по тропе — Сергей с Тайной под уздцы, и Павлина с Константином, что крепко держали друг друга за руки.

Пока они поднимались, Сергей рассказал Павлине историю медальона — откуда он взялся и каким образом он наконец оказался  у  нее  в руках. Даже  опуская некоторые подробности, он все же рассказал ей достаточно, чтобы Павлина сама могла сделать выводы.

Ко  времени,  когда  они  вернулись  к  началу  водопада,

Сергей закончил свой рассказ. Пурпурный закат все еще догорал в вечернем небе, когда они услышали тревожные крики в лагере, хорошо слышные в прозрачном вечернем воздухе.

— Королёв убит! — кричал кто-то.

— Атаман исчез! — вторил ему другой голос. — На нас напали!

И вот уже Туморов и с ним еще пятеро человек с саблями и ножами, заметив этих троих, бросились на них, чтобы убить незваного беловолосого гостя.

Но Сергей продолжал спокойно стоять, ничего не предпринимая. Не ожидая ничего, он был готов ко всему, что могло произойти...

Но, когда те подбежали поближе, Павлина закрыла собой Сергея и пронзительным криком остановила их:

— Вы все там, а ну ни с места! — В этот миг голос атамановой дочки властно зазвенел. Она подняла руку — и все шестеро тут же остановились, в недоумении глядя на нее.

— Все кончено! — сказала она. — Атамана Дмитрия Закольева больше нет в живых — он сорвался со скал  и утонул в водопаде. И держитесь подальше от этого человека — нападете на него, будете иметь дело и со мной тоже!

Люди, оставшиеся без предводителя, теперь не знали, что делать, и только переминались с ноги на ногу. Они не привыкли получать приказы от женщины — даже от Павлины. Но в этом человеке было что-то знакомое...

Первым, кто пришел в себя, был Туморов — у него, как у лазутчика, была крепкая память. Он узнал этого беловолосого — вот тот человек, которого так боялся Закольев, которого они однажды сами избили, убили его жену и ребенка. Этого было достаточно, чтобы Туморов принял решение за всех.

— Уходим, — сказал он остальным. — Нам тут больше нечего делать.

Они попятились и, словно слепые, спотыкаясь, побрели назад в лагерь, чтобы собрать свои вещи и седлать лошадей. Над этим местом витал явственный запах смерти, так что они сами были рады убраться отсюда подобру-поздорову.

А Сергей тем временем осмотрел рану на Константиновой груди:

— Она неглубокая, и скоро затянется, — сказал он.

— Хорошо, хоть по груди чикнул, а не по... Спасибо за то, что спасли мне жизнь, — сказал Константин. — Жаль вот только, что вы не мой отец... Я давно уже про вас слышал, и мне так хотелось верить...

Сергей взглянул на свою дочь и, увидев, как она жалась к этому молодому человеку, улыбнулся и сказал:

— Мне кажется, мы придумаем способ, как справиться с этой незадачей...

События этого дня — смерть Королёва, Контин, который едва не лишился жизни у нее на глазах, и смерть человека, которого она всегда считала своим отцом, — все это вдруг разом навалилось на Павлину. Слезы вдруг хлынули у нее из глаз, и Константин мог только покрепче прижать ее к себе, надеясь, что с этими слезами для нее придет и облегчение...

Какое-то время спустя, когда она снова могла говорить, Павлина подняла глаза на Сергея Иванова.

— Меня приучили ненавидеть вас... всю мою жизнь приучали... Откуда мне знать, что вы и в самом деле мой отец? Откуда мне знать, что и вы не лжете тоже?

И Сергей не нашелся, чем подтвердить правоту своих слов. Поэтому он сказал:

— Сегодня у тебя, Павлина, да и у нас у всех был такой день, что лучше не будем ни о чем говорить. Давай поскорее убираться отсюда, устроим привал где-нибудь в лесу. А завтра уже обо всем поговорим — утро вечера мудренее.

Пожалуй, это действительно было лучшее, что можно было сделать в такой ситуации, и Павлина впервые почувствовала, что словам этого человека можно верить.

Сергей, Константин и Павлина выехали из лагеря вместе. Никто не встал у них на пути, да и внимания особого не обратили тоже. Все в лагере сами поспешно собирались, кто- то даже успел поджечь овин. Оглянувшись, Павлина устало сказала Константину:

— Ты меня ждал... а я опоздала... я хотела прийти вовремя, как и договаривались, к водопаду... где ты меня ждал... Королёв напал на меня... мы дрались, и я... я его убила, одним словом.

Сергей повернулся к ней:

— Королёва? Это того великана, однорукого? Она кивнула, прикусив губу:

— Его самого... Вы его тоже знаете?

Какое-то мгновение он решал, стоит ли ей знать об этом, но все же ответил:

— Королёв — тот, кто убил твою мать.

Павлина отвернулась, чтобы скрыть от всех свои слезы. Итак, она все-таки справилась с заданием — убила зверюгу,который отнял жизнь у ее матери. Все эти годы тренировок не прошли напрасно.

В ту ночь Сергей долго не мог уснуть, все думая, как он может заслужить доверие своей дочери.

На следующее утро он уже успел встать и занимался костром, когда проснулся Константин, затем Павлина. Поначалу они не знали, о чем говорить, но Сергей чувствовал, что сейчас у нее на уме — доказательство его правоты, о чем вчера она сама завела разговор. А сегодня утром, в первый миг пробуждения, у него появилась идея, чем он мог ответить на ее сомнения. Правда, идея была довольно рискованная... спустя столько лет и столько потрясений...

Предложив молодежи ягод — он успел набрать их, пока они спали, Сергей обратился к Павлине:

— Ты обратила внимание, как мы похожи с твоим дедушкой... на фото в медальоне?

Ей даже не нужно было открывать медальон — она прекрасно помнила лица на фотографии.

— Да, вы похожи, — ответила Павлина. — Но мало ли на свете похожих людей...

— В медальоне есть не только фото, — сказал он. — Хотя и не уверен, на месте ли то, что я имею в виду. Когда мы с твоей матерью поженились, я отрезал несколько волосков с ее локона, скрутил их колечком и засунул  за  фотографию моей матери — твоей бабушки.

Глаза Павлины широко раскрылись. Она столько вертела этот медальон в руках и  даже  не догадалась заглянуть за фотографии! Она быстро открыла замочек, осторожно вынула маленькую круглую фотокарточку со своего места — и у Сергея перехватило дыхание. Колечка не было. Павлина подняла глаза и в них снова мелькнуло недоверие.

— Постойте! — воскликнул Константин. — Там что-то прилипло к тыльной стороне фотографии. — Павлина повернула фотографию. И там, прижатое к выцветшей бумаге, действительно было маленькое колечко — пять медно- рыжих волосков. Это были волосы ее матери.

Сергей улыбнулся.

— Ее звали Аня, и она была такой же красавицей, как и ты.

Загасив костер, они  быстро собрались и стали  седлать лошадей.

Павлина взяла с собой из лагеря только медальон и кое-что из одежды. Константин бросил в лагере все, кроме своих рисунков, аккуратно сложенных в его любимую книжку.

— Что это у тебя за книга? — спросил Сергей. — О чем?

 — Об Америке, — ответил тот. — О том, как один человек совершал путешествие за океан, в Америку. Его звали Абрам Чудоминский.

Сергей удивленно кивнул:

— Надо же — я ведь тоже туда собираюсь... надеюсь, и вас обоих с собой туда...

Павлина лишь спросила:

— А куда мы сейчас?

— Сейчас — знакомиться с твоей другой бабушкой и с твоим дядей, которые  ждут не дождутся, когда ты к ним вернешься...

Какое-то время после этого они ехали молча — не потому, что им не о чем было говорить. Слишком много у каждого из них было такого, о чем хотелось спросить и чем поделиться, и Сергей видел, что молодые просто не знали, с чего начать. Что ж, улыбнулся Сергей, у нас еще будет время для всего. Он готов был ждать, когда Павлина сможет сама завести разговор.

Прошло еще несколько часов — и Павлина засыпала его вопросами, и он ответил на все, рассказав историю своей жизни, рассказав все, что только знал о своей родне и предках, пока она удовлетворенно кивала головой в ответ.

И лишь на второй день их езды на север Павлина заговорила сама — поначалу медленно, затем все уверенней, словно все время сверяясь со своей памятью. Было ясно, что рядом с Константином она говорила и чувствовала себя увереннее. Она рассказала Сергею Иванову все, что помнила о себе и своей жизни. Константин, где мог, расцвечивал ее рассказ живописными подробностями и рассказал о себе и своих планах тоже.

А Сергей молча слушал свою дочь. Ему оставалось лишь сожалеть о ее странном детстве, о тех годах, что были отняты у него, — о годах, которые они могли бы провести вместе.

Шли дни, и их рассказы становились все короче, а паузы — длиннее. И все же в этом молчании лишь явственнее чувствовалась та связь, что за эти несколько дней возникла между ними. И когда Павлина украдкой бросала взгляды на Сергея, она уже готова была увидеть в нем близкого человека. А возможно, это была лишь благодарность за то, что он так долго шел этим путем, который наконец привел их друг к другу.