Глава 10 Навстречу небытию

Глава 10

Навстречу небытию

В поисках истины я, к сожалению, усилил свое эго. Оно то и дело пытается поздравить меня с моими большими достижениями. Вы ставите меня на место, и эго замолкает, но потом я снова слышу его голос. Ничего не остается, как только наблюдать за ним. И все-таки мне страшно. Не могли бы вы объяснить мое положение?

Твое положение естественно. Стоит тебе добиться успеха в каком-то деле, и сразу же возникает тонкая гордость. Здесь нет ничего неестественного, поэтому не обращай на него никакого особого внимания. Если ты станешь серьезно относиться к своему эго, тогда оно станет постоянным гостем в твоем доме. Если ты сочтешь его естественным явлением, как будто это тень, ходящая за тобой по пятам, тогда все станет легко и просто.

Тень никогда никому не создавала трудности, но если вы начнете пугаться собственной тени, то окажетесь в беде. Испугавшись собственной тени, вы обречете себя на неудачи. Никогда не бойтесь своего эго.

Вы можете притворяться смиренными, можете отполировать и замаскировать свое эго, но оно все равно будет присутствовать, и оно исковеркает вам жизнь. Просто попытайтесь понять меня. Эго естественно! Вы добиваетесь успеха, и вам приятно. Вы развиваетесь, и вам приятно. Вы растете, и вам приятно!

Говорят, Бог, создав мир, огляделся по сторонам и сказал: «Замечательно! Я сотворил прекрасный мир».

И в этих словах нет ничего дурного! Вы пишете картину, а потом осматриваете ее со всех сторон, и вам приятно. Вам удалось материализовать то, что было у вас в голове. Вы смогли воплотить в мире невещественный образ, зыбкое сновидение. Вы написали стихотворение, и вам приятно! Здесь нет ничего плохого. Просто помните о том, что ваша тень не есть вы сами.

Эго представляет собой вашу тень, в том нет сомнения, но тень это еще не вы. Эго это тень, а не вы. Достаточно просто помнить об этом, и не нужно бороться с эго, так как тень, прежде всего, не существует. Это простое отрицание, всего лишь отсутствие. В эго нет вещественности. Итак, начав бороться с отрицательным явлением, вы потерпите поражение, поскольку отрицательность победить невозможно. Нельзя одолеть то, чего нет. В этом вся трудность.

Повторяю: нельзя одолеть то, чего нет. Если вы станете бороться с эго, то потерпите поражение. Это все равно, что бороться с тьмой, тогда как в этом противоборстве нет никакой надобности! Трудность появляется из-за вашей предубежденности в том, что эго ни в коем случае не должно существовать. Почему? Неужели нельзя принять и наличие эго? Просто помните о том, что эго не есть вы сами. Вы оказываетесь в затруднении только тогда, когда отождествляете себя со своей тенью.

Вы идете, над вашей головой сияет солнце - на земле рядом с вами бежит тень. Разве вы лезете в драку с тем, кто наступает на вашу тень? Вы знаете, что этот человек наступил лишь на вашу тень, но никак не на вас самих! Если некто прошелся по вашему эго, не сердитесь на него. Он наступил не на вас. Кто-то оскорбляет вас, и вы вспыхиваете гневом, так как отождествляете себя со своей тенью, а в ином случае вы ничего не почувствовали бы. Какие-то люди шагают по вашей тени. Вам только кажется, будто вам больно, так как вы отождествляете себя со своей тенью.

Лучше бы ты написал: «В поисках истины я, к сожалению, усилил свою тень». Ты осуждаешь свою тень. Ты сам наживаешь себе неприятности и тревожность. Прими свое эго! Это часть естественного потока. Но не считай эго выше себя! Не становись тенью своей тени! Вот и все. Оставайся самим собой.

«Оно то и дело пытается поздравить меня...» Прими его поздравления и сердечно благодари в ответ. «Вы ставите меня на место, и эго замолкает...»

Заметь, что я ставлю на место тебя, а не твое эго. Я никогда не обращаюсь к эго, а просто разрываю твое отождествление с ним. Я не настолько глуп, чтобы пытаться уничтожить твое эго. Это все равно, как если бы я схватился с эго.

Я просто разрушаю мост, который ты возвел между существенным и несущественным, между вещественным и невещественным, между настоящим и ненастоящим, между фактическим и фиктивным - между тобой и тенью. Я подтачиваю лишь мост. Разумеется, эго замолкает, потому что ты выдумал его. Тень нереальна. Ты просто решил, что твое эго и есть ты.

Если вы и хотите как-то выразить свое отношение к своему эго, то могу посоветовать вам лишь один действенный метод, а именно смех. Странно, что вы вообще отождествляете себя с тенью. Какая нелепость! Но не будьте серьезными. Приняв эго, вы тем самым разорвете с ним связь.

Рассказывают, в далекие времена некий французский наследник престола посетил Бастилию. В его честь начальник тюрьмы решил освободить любого заключенного на выбор высокого гостя. Подбирая кандидатуру, благородный господин стал говорить со всеми заключенными по очереди. «За что вас посадили в тюрьму», - задавал он вопрос каждому из них.

«Ваше высочество, я невинен!» - кричал один заключенный. «Меня оговорили!» — вопил его сосед. Все осужденные называли причинами своего заточения лжесвидетельство, предвзятое мнение, несправедливое решение и всевозможные притеснения.

Только один человек назвал причину иного рода. «Ваше высочество, меня осудили справедливо, и я ни на что не жалуюсь. В свое время я был жестоким, безжалостным убийцей. Для общества и самого меня великое благо мое заточение в этой тюрьме».

«Должно быть, всем этим несчастным честным гражданам невыносимо осознавать присутствие такого законченного негодяя как ты, - заметил наследник престола. - Ты сам признаешь, что твой дурной нрав может испортить их чистые помыслы. Я не допущу, чтобы ты оставался здесь хотя бы еще один день. Стража! Отпустите этого заключенного!»

Стоит вам признать реальность, и вы получаете свободу, тюрьмы как не бывало. Поэтому не пытайтесь быть смиренными! Просто знайте, что эго возникает. Что вы можете поделать? Не вы порождаете его.

Вообразите себе волны в океане. Между ними располагаются впадины, представляющие собой перевернутые волны. Все это естественно. Рядом со всякой большой горой имеется долина. А долина это не что иное, как перевернутая гора. Гора и долина есть единое целое. Когда вы идете по улице, за вами следует ваша тень, долина. Просто примите свою тень! Горы не проливают слезы из-за того, что рядом с ними простираются долины. Волнам тоже нет дела до впадин между ними.

Некорректна сама мысль о том, что вам нужно избавиться от эго. Откажитесь от этих устремлений! Когда эго возникает, просто отмечайте, что от вас падает тень, и не забывайте отстраняться от нее. Помните о том, что вы существуете отдельно. Довольно и этого. Истинное смирение рождается из такого понимания.

Смирение появляется не из-за противодействия эго. Борясь с эго, вы можете обрести своеобразное смирение, но тогда у вас будет просто эго смиренного человека. Набожное эго вещает: «Я самый смиренный человек в мире. По сравнению со мной все смиренники притворщики. Я превыше всех». И снова появилось эго. Оно возникает всякий раз, когда вы что-то делаете.

Деятельность приносит эго, вашу тень. К деятельности нельзя отнести только осознанность, бдительность. К сфере действия не относится только чистая осознанность, которая не порождает ни одной тени. Она настолько чиста, что сквозь нее проходит свет. Она прозрачна, и тень не возникает.

Тень создается плотными вещами. Чем плотнее вещь, тем гуще ее тень. Ваше тело отбрасывает тень, как и ваш ум. Эго это тень ума. Если вы становитесь более осознанными, если просто наблюдаете за деятельностью ума, изучаете его механизм, тогда вы выходите за его пределы. Вы превращаетесь в чистую осознанность и становитесь прозрачными. Тогда никакой тени нет.

Итак, просто смейся над эго. И если оно пытается соблазнить тебя, похохочи как следует! Высмей глупость своего поведения. Но не становись воином и не устраивай битву с эго.

Вы не рекомендуете нам навязывать людям свое мировоззрение. Вместе с тем, вы даете саньясу детям, которым недостает разумности для принятия собственного решения. Вы давали посвящение даже спящим детям! Чем вы занимаетесь?

Во-первых, я еще ни разу не давал саньясу бодрствующим людям. Все вы спящие дети! Одни старше, другие младше - это несущественно. Какая разница, даю я посвящение семимесячному ребенку или семидесятилетнему старику? Спят-то они оба.

Да, поначалу я и сам задумывался, когда мать приносила мне свое спящее дитя. Потом я, поразмыслив, не нашел никаких причин отказывать этим женщинам. Если я даю саньясу такому большому количеству спящих взрослых людей, то будет несправедливо отказывать спящим детям. Поэтому я решил давать посвящение и детям.

Во-вторых, дети невиннее взрослых, пусть даже они спят. Невинный человек может принять саньясу в более глубокие слои своего естества, нежели искушенный и многоопытный. Вы тоже спите. И вы отличаетесь от детей только тем, что вы более ушлые. Дети гораздо проще вас.

Вы спите, но притворяетесь бодрствующими.

Однажды к Эйнштейну пришел приятель, с которым тот не виделся уже два или три года. За это время приятель успел жениться, и у него родился ребенок. К Эйнштейну явился он сам, его жена и их ребенок. Увидев ученого, ребенок испугался и заплакал, он хотел убежать от незнакомого дяди.

Приятель с женой немного смутились, но Эйнштейн сказал: «Не смущайтесь. По сути, передо мной стоит первый человек, который искренне высказал свое мнение обо мне. Ко мне приходят разные люди. Они улыбаются, даже если я им не нравлюсь. Такие гости кривят душой. А за глаза они начинают поливать меня грязью, тогда как здесь поют мне оды. Ваш ребенок первым на моей памяти высказал свое искреннее мнение обо мне. Я очень рад познакомиться с таким искренним человеком. Вам не нужно беспокоиться из-за его поведения».

Дети просты и невинны. Саньяса это то, что можно получить только в глубокой невинности.

Чем больше житейского опыта вы набираетесь, тем более лукавыми становитесь. Тогда, даже приняв саньясу, вы делаете не скачок, а просчитанный шаг. Вы раздумываете о своем поступке, взвешиваете все «за» и «против». Потом вы решаете, что все-таки такой поворот событий для вас выгоден. Или же вы заключаете, что вам не будет никакой пользы от саньясы. Вы принимаете решение. Ваша саньяса есть плод тягостных раздумий.

Всякий рассудочный вывод - от ума. Очень немногие люди приняли саньясу без размышлений. Я говорю всем людям, которые приходят ко мне: «Вы хотите подумать, принимать ли вам саньясу, или вы уже готовы?» Лишь горстка людей говорит о своей готовности, они не хотят раздумывать. Так саньяса достигает более глубокого уровня их бытия.

Когда Маниша пришла ко мне в первый раз, я спросил ее, хочет ли она подумать о саньясе. «Зачем мне думать о ней? - ответила Маниша. - Я устала постоянно думать! Если вы можете принять меня, я готова прямо сейчас изменить свою жизнь». Вот невинность. Она снова ведет себя как ребенок. Саньяса будет иметь для нее совсем другое значение.

Священник некой глухой деревушки просвещал прихожан по части грешного и нравственного поведения. В конечном итоге он потребовал: «Я хочу, чтобы встали со своих мест все девственницы нашей деревни!» Никто не пошевелился. «Встаньте, все девственницы!» - снова взвыл священник. Наконец, со скамьи поднялась женщина с крохотной дочерью на руках. «Ты ясно слышала меня? - завопил священник. - Я призвал встать девственниц». «Неужели вы думаете, что трехмесячная малышка может сама встать на ноги?» - удивилась прихожанка.

В той церкви девственницей была лишь трехмесячная малышка. Но столь малое дитя, разумеется, не может самостоятельно держаться на ногах.

Когда мне приносят ребенка, чтобы я дал ему саньясу, я часто отвечаю отказом. Если только не чувствую, что ребенок готов. Ребенок, конечно же, не может прийти ко мне сам, но я чувствую, что он приближался ко мне на протяжении всех своих последних воплощений, и он готов к посвящению. В ином случае я прошу подождать до того момента, когда ребенок чуть-чуть подрастет.

Я даю саньясу не только спящим детям, но иногда даже зародышам в материнском чреве. Если я чувствую... а почувствовать ребенка очень просто. Очень трудно почувствовать вас, поскольку вы засоряете эфир противоречивой информацией о себе. Налево вы посылаете одно, а направо - другое, вперед - третье, назад - четвертое. Вы противоречивы! Вы все время распространяете противоречивые вибрации. Очень трудно узнать наверняка, где вы пребываете и чего хотите. Сложность даже удваивается, потому что сейчас вы ведете себя в одном ключе, а спустя минуту - в другом. Вы беспрестанно меняете окраску, как хамелеон.

Ребенок прост, он испускает вибрацию одной частоты, одного цвета. Я соглашаюсь дать ему саньясу, только если эта частота показывает мне, что в будущем саньяса будет гармонировать с образом его жизни.

Вам нужно понять еще кое-что: моя саньяса никоим образом ничего не навязывает вам. Она дарует вам свободу. Дав вам саньясу, я не внушаю вам идеологию, а просто наделяю вас мужеством ради вашего освобождения от всякой идеологии. Дав вам саньясу, я не втягиваю вас в некую религию: индуистскую, мусульманскую, христианскую, а просто воодушевляю вас проявлять свою индивидуальность, быть уникальным человеком.

Моя саньяса это не характер, который ограничит вас. Моя саньяса это осознанность, которая будет делать вас все более свободным. И если однажды вы почувствуете, что моя саньяса возводит вокруг вас тюремные стены, тогда избавьтесь от нее. Так вы проявите истинный дух саньясы. Но никогда не позволяйте ей превращаться в ваши застенки.

Ребенок вырастет. И если он однажды почувствует, что саньяса не для него, он освободится от нее. Он не скован никакими статьями закона. Он может просто перестать считать себя саньясином! Если же ему уютно в саньясе, тогда он может получить в ней более глубокое развитие.

Я не навязываю вам идеологию. Я вообще не учитель. Таково различие между учителем и мастером. У учителя есть идеология, он пытается обусловить ваш ум, хочет привить вам определенное мировоззрение. А мастер хочет лишь освободить вас от пут обусловленности. Он не хочет пичкать вас теориями об устройстве мира, а желает лишь прояснить ваше восприятие мира.

Итак, если вы полагаете, что став саньясином, получили все ответы на загадки жизни, значит вы совсем не поняли меня. Я не дал вам ни единого ответа. Возможно, из-за меня вы задались множеством вопросов, но я не ответил ни на один из них. Может быть, я вызвал в вас восхищение жизнью, пробудил ваше восприятие величием реальности, но я не снабдил вас философией.

По сути, я вообще ничего не дал вам. Скорее я многое отнял у вас. Я не даю вам новую одежду, а оставляю вас в наготе. Я хочу, чтобы вы погружались в истину обнаженными, свободными от всех теорий, концепций, от всякой философии.

Итак, моя саньяса это не крещение, во время которого вы становитесь христианином, и не священная церемония, во время которой вы становитесь индуистом. Вы не становитесь членом некой организации, поскольку у меня нет таковой. Став саньясином, вы просто начинаете гармонировать со мной, вибрируете на одной со мной частоте. Вы всего-навсего позволяете мне привести вас к осознанной мной истине. Вы всего лишь позволяете мне вывести вас под открытое небо, в котором я обрел нечто, дарующее человеку полное удовлетворение.

У ребенка больше способностей, чем у старика.

Я профессор психологии. В свое время я изучал явление обусловленности и теперь курирую в университете именно этот предмет. Может ли кто-либо избежать обусловленности? Разве мы не обусловливаемся вами?

Все зависит от тебя. Ты можешь подпасть под влияние моих слов, но я тут не при чем. Уясни себе это со всей ясностью.

Вы сами по себе можете подпасть под влияние моих слов. Если вы слушаете только умом, тогда вы будете обусловлены, поскольку ум все время накапливает знания. Ум очень внушаем, уязвим, раним. Если вы слушаете меня только умом, воспринимаете меня посредством рассудка, с помощью способности находить логические решения, посредством интеллекта, тогда будете обусловлены. Даже если я ни в чем не убедил вас, даже если вы, как вам кажется, остались при своем мнении, все равно вы будете обусловлены. Пусть вы станете противодействовать мне, все равно это будет вашей установкой. Не важно, поддерживаете вы меня или осуждаете - слушая меня умом, вы будете обусловлены, поскольку ум представляет собой средство ограничения.

Но есть и другой способ слушать. Вы слушаете не умом, а сердцем. Вы воспринимаете меня не через доводы рассудка, не через некую информацию, а через чистое доверие сердца. Тогда вы слушаете меня не как философ, а как поэт. А поэт никогда и ничем не обусловливает вас.

Вы можете наслаждаться стихами, но при этом никогда не попадаете в зависимость от них. Вас никоим образом не обусловливают розы. Вы радуетесь им, но они не управляют вами. Разве вы идете на поводу у красивого рассвета или заката, у полной луны в ночи? Неужели вас обусловливают окружающие деревья? Вы можете радоваться им и наслаждаться их присутствием, можете танцевать рядом с ними и петь, но не попадаете в зависимость от них.

Считайте меня поэтом, художником, танцором. И даже мысли не допускайте о том, что я могу быть философом или теологом. Я не такой. Здесь я пишу стихи, просто сочиняю поэтические строфы. Я не пичкаю вас какой-то идеологией, поэтому нет и вопроса об обусловленности. Но вам нужно правильно воспринимать меня, иначе у вас возникнут все предпосылки к тому, что мой авторитет станет давить на вас.

Если вы слушаете меня для того, чтобы накопить знания, тогда вы загоните себя в некие рамки. Если же вы станете воспринимать меня глубинным слухом, не задумываясь об информативном обогащении, если мы соединимся сердцами, тогда наша связь... Меня нет здесь, и я вовсе не читаю лекцию.

Этот лектор исчез давным-давно. Все, что вы слышите, берет начало в огромной пустоте, в небытии. Вы почувствуете эту пустоту, заглянув в мои глаза! И если вы, слушая меня, тоже будете пустыми, тогда кто будет обусловлен, и кем?

Если вы отключите свой ум... по сути, если вы достаточно разумны, то будете всегда оставлять свой ум там же, где и обувь. Оставляйте свой ум на коврике у двери. Я хочу, чтобы Кришна сделал табличку с такой надписью: «Ботинки и умы следует оставлять у порога зала». Если вы войдете сюда, не сняв обувь, это ничего в особенности не изменит. Но если вы принесете сюда свои умы, то никогда не сможете приблизиться ко мне.

Умы обусловлены, всегда обусловлены. И они готовы к обусловленности. Умы это биологические компьютеры. Они постоянно поглощают все услышанное. Это механическое устройство. Слушая меня, отключайте свой ум. Будьте сердцем - любите и доверяйте. Слушайте меня в глубокой пустоте. Не будьте здесь, ведь я отсутствую. Тогда что-нибудь произойдет, от меня к вам что-то перейдет. Между двумя небытиями начинает течь река истины. Она никогда не обусловливает, а всегда освобождает от обусловленности. Эта река омоет все ваше бытие, словно прохладный душ. Она очистит вас от всей скверны.

Ты пишешь мне: «Я профессор психологии». Несладко же тебе приходится. Психология это поистине страшная болезнь. Психологи практически поражены душевным недугом. Я тебе сочувствую. Если бы у тебя развился рак, это было бы еще не так тяжело, поскольку рак поддается лечению. Но можно ли вылечить профессора психологии? Ни одного шанса! Для такой болезни до сих пор не придумали средство исцеления, поскольку расстройство, называемое термином «психология», настолько трудно уловимо, что очень сложно выявить центр его распространения.

Профессором психологии называют человека, который обусловлен настолько глубоко, что не верит в собственное существование. Он верит исключительно в тело и ум, но не верит в душу. Он отказывает в существовании всему, что пребывает за пределами ума. А я призываю вас оставлять умы там, где и ботинки. Может ли профессор психологии оставить свой ум? Если он вместе со своими ботинками оставит перед дверью и ум, то усядется у порога, поскольку он верит только в ум, а все остальное для него не существует. Тогда ему, разумеется, не избежать обусловленности.

Его будет обусловливать все на свете. Что бы он ни прочел, ни услышал и ни увидел, это будет загонять его в определенные рамки. Вот и сейчас он сидит в застенках, так как не знает, что за пределами ума существует еще что-то. Он не осознает трансцендентальный внутренний мир и не верит в осознанность.

Загляните в книги по психологии. Вы будете листать главы о памяти, воображении, снах, инстинктах, сексе и прочих составляющих человеческой жизни, но вы нигде не найдете главу об осознанности. Нет, никакой осознанности для них нет. Вы обнаружите, что весь материал в этих книгах построен четко, вот только нет того, что все это систематизирует. Вы увидите, что все исследования помещены строго по категориям, не обнаружите только самого исследователя.

Психолог не верит в себя. Абсурд, да и только! Он верит не в исследователя, а лишь в исследование. Он говорит: «Я изучил такой-то материал». Но если вы спросите его, есть ли в нем наблюдатель, он ответит отрицательно. Тогда кто изучил материал?

Сам термин «психология» употребляется неправильно, потому что слово «psyche», от которого он произошел, обозначает душу, а душа не изучается психологией. Следует придумать иной термин, этот не годится. Психологии следует либо найти душу, либо отказаться от своего названия.

Если вы только еще студент, тогда ваш недуг не запущен, но если вы профессор, тогда пути назад у вас уже нет. Профессору очень трудно, расслабившись, возвратиться в свой исток, снова воспринимать мир таким, какой он есть. Он знает так много. Он накопил большой объем знаний, его глаза застилают множество экранов. Трудно найти более слепых людей, нежели профессора.

Я был профессором, поэтому я и делаю это утверждение. Уж я-то знаю, что это такое. Я жил бок о бок с профессорами много лет. Это самые неразумные люди в мире. Даже крестьянин производит впечатление более разумного человека, поскольку он более чутко отзывается на реальность.* А профессор никогда не отзывается на реальность, предпочитая реагировать на все случаи жизни, основываясь на своих познаниях.

Итак, что бы я ни сказал, профессор истолкует мои слова по-своему. Сейчас я говорю, а он толкует мои слова и помещает их в определенные категории, с которыми соглашается или не соглашается. Он классифицирует меня, то есть определяет, к какой школе я отношусь, какой идеологии придерживаюсь, на какие темы веду беседы. Он не слушает! Профессору очень трудно слушать, ведь он полон внутреннего шума, внутренней болтовни. И шум такой громкий, что человек ничего не может усвоить.

«Водка и только водка виновата в вашем плачевном состоянии!» - внушал судья пьяному подсудимому профессору. Возможно, он был как раз профессором психологии.

«Спасибо вам за поддержку, уважаемый, - качаясь, промямлил пьяница. - А моя жена утверждает, что виноват я!»

Если вы держите в себе определенное представление, оно будет действовать как ядро, которое собирает химические элементы, поддерживающие его развитие, и отбрасывает все ненужное. Человек, который хочет приблизиться к истине, должен отказаться от всех представлений, иначе его предубеждения будут то и дело подтверждаться. Вы можете жить с предубеждениями, всегда находя факты в их поддержку.

Пьяница из анекдота считал, что не только он виноват в своем положении, и тут судья заявляет, что лишь водка виновата в его плачевном состоянии. Пьяница радуется заявлению судьи.

Если вы будете воспринимать меня умом, то лишь набьете его новой информацией. Если же вы будете воспринимать меня не-умом, то сумеете развить это состояние. Все зависит оттого, в каком виде вы являетесь ко мне, что вы мне приносите, что вы готовы предложить мне. Неужели ум? Тогда нам не удастся установить связь. Вы нахватаетесь отрывочных познаний и поместите их в хранилище, как поступали прежде. Вы добавите их к уже имеющимся у вас познаниям. Вы не получите откровение, не обретете ничего нового. Прорыв не произойдет.

Но если вы можете слушать меня непосредственно, не отвлекаясь на мысли, не толкуя мою речь и не помещая меня в некие категории (вы слушаете так, как будто ничего не знаете, слушаете в глубоком безмолвии, в которое не примешиваются знания), тогда вы совсем не будете обусловлены.

Невинность не бывает обусловленной. Это может случиться только с лукавством. Невинность это сама свобода! Она слушает, но все время пребывает на высоте. Невинность похожа на лотос, который растет в воде, но недосягаем для нее. Так вы можете странствовать по миру, слушать многих людей, читать бесчисленное количество книг, изучать всё, что человеческий интеллект изобрел, открыл, систематизировал на протяжении столетий, и вы останетесь свободными от обусловленности. Что-то в вас по-прежнему будет парить высоко и далеко.

Отчаянный пропойца поздно ночью приплелся к парадной двери своего дома и принялся колотить в нее до тех пор, пока к нему не вышла дама в пижаме.

«Простите, мадам, - сказал алкоголик. - У меня срочное дело. Не могли бы вы мне подсказать, где живет мулла Насреддин?» «Вы и есть Насреддин!» - воскликнула дама. «Знаю, знаю, - не смутился Насреддин, - но где же он все-таки живет?»

Вы душа, которую невозможно испортить. Невинность есть сама ее природа. Она подобна небу: вы видите, как появляются и исчезают облака, но небо остается одним и тем же. Облака не портят его.

Налетают и стихают пылевые бури, нисколько не испортив небо. Неужели еще чего-то не было под небом? Здесь происходит бесчисленное множество событий, но небо остается неизменным. Оно всегда чистое.

Внутреннее небо тоже чистое, как и внешнее небо. В нем протекает масса процессов, но сокровенная суть остается девственной. Это небо никак невозможно испортить.

Поэтому я говорю, что если вы слишком привязаны к психологии, опьянены этим предметом, тогда вам будет трудно понять, что я говорю. Но если вы сможете на какое-то время отключать мозги, если сможете приближаться ко мне непосредственно, прямо, тогда вы услышите то, что я говорю, вы поймете мою речь, но не будете обусловлены ею, останетесь свободными. Вот красота!

Будда и Иисус никогда никого не обусловливали. Если люди подпали под влияние Иисуса и стали христианами, они поступили так согласно собственному выбору. Вам нельзя возлагать ответственность на Иисуса.

Если люди стали буддистами и полностью забыли о Будде, хотя все время разглагольствуют только о буддистских доктринах и догмах, ответственны за это они сами. А Будда никого не заставлял причислять себя к некой конфессии.

Эти люди приходят для того, чтобы освободить вас. Они приносят свободу, чистоту, невинность. Но от вас зависит, каким будет конечный результат их работы.

Давайте и делитесь. Отрекайтесь от несущественных вещей и делайте главное. Кому давать? Вообще всем бедным и обездоленным или родственникам и друзьям? Группам нищих или отдельным их представителям? Политическим и религиозным обществам?

Может быть, следует раздавать традиционные дары в виде книг и прочих вещей в этом духе? Нужно давать что-то святым и махатмам?

Я даю тебе стихи, а ты тотчас же переводишь их на язык прозы. Я просто призываю тебя делиться, а ты спрашиваешь, с кем тебе делиться. Ты уклоняешься от темы.

Мулла Насреддин в разговоре с женщиной так и сыпал комплиментами, его речь была исполнена высшей романтики. «Таких глаз, как у тебя, еще не было, - говорил он. - Твое лицо подобно луне. Тебя окружает сияющая аура, а излучаемое тобой благоухание сводит меня с ума».

Насреддин произносил свою тираду все в таком духе. Женщины, как мы знаем, по своей природе очень практичны. «Насреддин, ты хочешь сделать мне предложение?» - спросила она напрямик. «Прошу тебя, не уклоняйся от темы», - ответил Насреддин.

Я говорю тебе о том, что нужно делиться, а ты тотчас же уклоняешься от темы. Ты интересуешься, с кем нужно делиться, таким образом уводя внимание от себя. Ты не признаешься в том, что ты скареда, не способный делиться, что тебе трудно оторвать что-то от себя. Ты не спросил, как делиться, как избавиться от скряжничества, но тотчас же уклонился от темы, как будто готов делиться, просто тебе очень трудно найти подходящих людей. Итак, с кем же тебе делиться?

«Вообще всем бедным и обездоленным или родственникам и друзьям?» Ты залезаешь в область мелких подробностей, не задав себе главный, основной вопрос: готов ли ты делиться? Когда облако готово пролиться дождем, оно не спрашивает, куда ему девать воду. Пролиться облаку на горы, озеро, землю, поля или сады? Куда направить дождь? На хороших людей? На добродетельных или грешников? На индуистские храмы или на христианские церкви? На святых людей или на мирских? Облаку все равно - оно просто проливается дождем. И его не интересует, на кого попадает его вода. Облако готово, оно не может не пролиться, так как вынуждено сбросить с себя бремя.

Цветок, распускаясь, не спрашивает: «К чьему носу я должен направить свой аромат? Куда мне послать свое благоухание? Святым, махатмам или грешникам?» Нет, цветок никогда не задает такие вопросы. Он постоянно распространяет свой аромат, не интересуясь тем, кто уловит его. У него нет приоритетов.

Я хочу призвать вас делиться! И делайте это естественно. Отдавайте, когда у вас что-то есть! Какая разница, кому? Но люди лукавы. Они удивляются: «Отдать? Сначала нужно убедиться, что этот человек добродетелен». А как вы определите, добродетельный перед вами человек или нет? Каким будет ваш критерий? Какими чертами вы наделяете добродетельного человека?

Некто может быть бедным, но при этом окажется преступником. Давать ему что-то или нет? Некто может быть бедным, нуждающимся, его жена страдает от разных болезней, дети голодны, но он пьяница. Если вы дадите ему деньги, он просто пропьет их, а не купит на них лекарства для жены. С кем же вам делиться?

В джайнизме есть секта, которая называется терапант. Представители этой секты дошли до крайности. Они дали предельно жесткое объяснение скупости. «Никому ничего не давайте, - говорят эти люди. - Вы не знаете, как поступит с вашим даром тот человек. Он может взять у вас деньги, купить на них ружье и застрелить кого-то. И что тогда? Именно вы будете нести ответственность за кровопролитие! Его поступок утяжелит вашу карму. Если бы вы не дали ему денег, он не купил бы ружье и, следовательно, не убил бы множество народа. Но он все-таки совершил свое преступление, и вы, не ведая о том, стали его соучастником. Вам придется оплатить свое преступление».

Вообще-то, так рассуждает деловой человек. И надо сказать, что представители секты терапант все сплошь бизнесмены. «Не нужно никому ничего давать, потому что никто не знает, что получится из вашей милости», - говорят они. Эти секстанты утверждают, что при виде умирающего на дороге человека, который мучается жаждой и умоляет дать ему воду, нужно пойти своей дорогой, не отвлекаясь на его стоны, поскольку этот человек может убить кого-нибудь, если вы дадите ему воду. Или же обкрадет кого-нибудь. А вы будете ответственны за его преступление.

Человечество очень лукаво. Люди невероятно хитры. Вот к чему в конечном итоге привело учение Махавиры, который призывал любить и делиться. А между тем, терапантисты относятся именно к джайнам. Махавира говорит: «Делитесь». Но как неожиданно может обернуться дело! Люди бросаются в другую крайность. Идея ничем не делиться пришлась им по вкусу, она кажется логически правильной. Терапантисты рассуждают так: «Если кто-то беден, то из-за своих прошлых карм. Как я смею помогать ему? Он страдает из-за своих прошлых карм, и я не стану мешать мирозданию. Если дать ему денег, облегчить его страдания, тогда рано или поздно ему все равно придется помучиться, так я лишь отложу день его расплаты. Пусть же он вкусит свою судьбу».

Если вы хотите делиться, то никогда не задаете такие вопросы. Подобные вопросы берут начало в вашей скупости.

На все такие вопросы я буду отвечать: «Делитесь!» И пусть я не перечисляю тех, с кем следует делиться, все же одно исключение я непременно сделаю: никогда не делитесь со святыми и махатмами. Чем вы можете поделиться с ними? Что вы можете дать им? Если эти люди действительно святые и махатмы, тогда они пребывают в высшем блаженстве, и вы ничего не сможете дать им. Вы можете лишь что-то вымаливать у них. Вы можете попросить их передать вам свое состояние и уловить его. В их обществе вы можете быть получателями благ, а не благодетелями. А настоящим святым совсем ничего не нужно.

Щедрость всегда прекрасна. И не важно, делитесь вы с грешником или набожным человеком, с преступником или очень респектабельным гражданином. Всякая щедрость благостна. Делясь, вы будете всегда чувствовать большую радость. И не имеет значения, что происходит потом! В самом акте милосердия вы радуетесь, оказавшись на вершине бытия.

Еврейская парочка проводила медовый месяц на Ниагарском водопаде. Спустя неделю у жениха кончились все деньги, но молодоженам было так хорошо, что они решили остаться у водопада подольше. Парень послал телеграмму отцу с просьбой выслать ему денег. Вот ее строки: «Дорогой отец. Здесь хорошо. Хотим остаться подольше. Прошу тебя выслать деньги. Любящий сын».

Отец в ответ отправил сыну телеграмму следующего содержания: «Дорогой сын. Хорошо везде. Приезжай домой. Любящий отец».

Хорошо везде! Любовь прекрасна. И не важно, остановились вы около Ниагарского водопада или в Гималаях. Любовь прекрасна всюду, где бы вы ни оказались. Щедрость благостна. И не имеет значения, с кем именно вы делитесь.

Я знаю, что ваш ум всегда отыщет поводы ничем не делиться. Опасайтесь подобных фокусов ума. Вам нужно делиться. Вы должны быть счастливы всякий раз, когда вам выпадает возможность что-то отдать.

Мулла Насреддин уже несколько месяцев лежал на смертном одре. Родственники словно стаи стервятников ждали его кончины. Наконец их любимый дедушка Насреддин отправился к праотцам, и его душеприказчик назначил день оглашения завещания.

И вот все родственники собрались в доме почившего Насреддина. Душеприказчик вскрыл конверт, выудил из него листок и прочел: «Находясь в памяти и здравом уме, я успел растратить прежде своей кончины весь капитал до последнего гроша».

Вот золотое правило: делитесь всем, что у вас есть, еще до смерти. Если вы в памяти и здравом уме, то будете проявлять щедрость всю жизнь. Выражайте себя в любви, пока еще живы.

Вы держите веревку, на которой я вишу. Вас не пугает это обстоятельство?

Я уже как-то рассказывал одну притчу. Своим вопросом ты намекаешь на ее сюжет. В этой притче биолог обвязал сына вокруг пояса веревкой и опустил его в глубокую долину в Гималаях. Другим способом было трудно добраться до роскошных цветников в долине. Разумеется, отец боялся за сына. А ребенок радовался. Для него это событие было чудесным приключением. Он просто дрожал от восторга. Но отец был скован страхом.

Ребенок достиг лугов и нарвал охапки цветов. Отец крикнул ему сверху: «Малыш, тебе понравилось? Ты не боишься?» Ребенок засмеялся, и его смех эхом отразился от окрестных гор. «С какой стати мне бояться, если веревку держит мой отец? Чего я могу испугаться?», - спросил он.

Ты спрашиваешь меня: «Вы держите веревку, на которой я вишу. Вас не пугает это обстоятельство?» Это совсем другая ситуация.

Во-первых, я не держу тебя ни за какую веревку, поскольку веревкой я лишу тебя свободы.

Во-вторых, я опустил тебя в долину не для того, чтобы ты нарвал цветы, а чтобы ты исчез... Ты не можешь оглянуться, не можешь задрать голову и сказать: «Ты держишь веревку». Даже если бы я каким-то образом внушил тебе, что держу тебя за веревку, мои слова не соответствовали бы истине. Тебе только кажется, будто я спустил тебя вниз, ведь у меня нет веревки! Теперь ты уже не сможешь возвратиться, поскольку такого способа попросту нет. С какой стати мне бояться?

Вам нужно не собирать цветы, а полностью исчезнуть. Я отправляю вас в небытие, посылаю вас на верную смерть. Да, поначалу я делаю вид, будто обвязываю вас веревкой вокруг талии. Я подразумеваю ваши малы и прочие фетиши. Это и есть веревка! Мне нужно уговорить вас. Но как только вы поддались соблазну... пути назад у вас уже нет.

Все мои усилия направлены на то, чтобы помочь вам исчезнуть. Я только и делаю, что помогаю вам опустошить себя: достичь анатты, то есть небытия. Если вы есть, тогда беда. Если вы есть, значит вы будете ограничены. Если вы есть, вашему бытию будет дано некое определение, и вы никогда не сможете изливаться через край. Только пустота способна стремиться бурным потоком, только пустота может быть абсолютно спокойной. Только пустота может быть жизнью изобильной. Для того чтобы быть, нужно сначала пройти через небытие.

Если вы действительно хотите быть, тогда вам придется отказаться от всякого представления о своем бытии. Вам придется постепенно исчезнуть, растаять в небытии.

Да, я пускаю вас на цветочные луга и убеждаю вас в том, что держу вас на веревке, чтобы вы не беспокоились. Мне нужно поступать так, чтобы вселить в вас мужество. Нет никакой веревки. Со временем вы узнаете о том, что веревка выдумана, но только тогда, когда пройдете точку, из которой нет пути назад.

Вы не сможете вернуться. И вы будете рады тому, что веревки не было. Вы будете счастливы из-за того, что пути назад не существует. Вы будете ликовать при мысли о том, что я все-таки уговорил вас исчезнуть. Вы почувствуете благодарность и будете мне вечно признательны.

Сейчас вам, возможно, трудно понять мои слова. Вы сами же и представляете трудность для себя. Вы источник своего беспокойства и страхов. Вы есть недуг во плоти. Когда вы будете абсолютно здоровыми, вы не найдете себя. Цветущее здоровье дает нулевой опыт. А такой опыт религиозные люди назвали переживанием Бога.

Я совсем не боюсь, а просто смеюсь. В тот день, когда в вас заговорит разум, вы тоже перестанете бояться. Вы станете смеяться вместе со мной, стоя в долине, и окрестные горы станут отзываться эхом на ваш смех.

Ошо, случалось ли вам когда-нибудь проснуться утром с такой мыслью: «А ну к черту все это просветление. Сегодня я поеду кататься на автобусе»?

Не то чтобы я когда-нибудь проснулся с такими мыслями. Я взял за ежедневное правило, просыпаясь, посылать к черту просветление. Каждое утро я говорю себе: «А ну к черту все это просветление. Сегодня я поеду кататься на автобусе».

Но неужели я смогу отыскать школьный автобус, который будет так же набит моими учениками, как наш ашрам? И еще до утренней лекции я принимаю решение подождать еще денек, другой...

Этот вопрос задал свами Дева Нартан. В конце записки он сделал такое добавление: «Вы велели мне не быть серьезным. Как видите, я стараюсь». А вот мое добавление: «Обычно тебе не следует принимать всерьез мои слова. Сейчас же я по-настоящему серьезен!»