Почему мы смеемся над анекдотами?

Почему мы смеемся над анекдотами?

Несколько лет назад на международном съезде Коптского общества я выступал с докладом о Сознании Единства.

В зале сидели духовные учителя из многих экзотических стран. Где-то посередине выступления я понял, что окончательно увяз в теории и потерял духовную нить разговора.

Ни я сам, ни моя терпеливая аудитория не ощущали единства, о котором я разглагольствовал. И я решил сменить пластинку. Я стал говорить о том, что, по существу, мы все—одно. И безразлично, кто ты—Далай-Лама или уличный торговец блинами с разной начинкой. Между ними нет никакой фундаментальной разницы. "На самом деле,—сказал я,—если бы вы провели по одному дню с Далай-Ламой и с уличным торговцем блинами, то убедились бы, что все приходящие к ним люди просят об одном и том же: "Дайте мне всё в одном"*.

{*В оригинале фигурирует Далай-Лама и продавец хот-догов, а ключевая фраза звучит так: "Make me one with everything". При обращении к торговцу хот-догами она переводится как "Сделайте мне один хот-дог со всеми вашими приправами", а в обращении к Далай-Ламе—"Сделайте меня единым со всем миром".—Прим. перев.}

После того как зал отсмеялся, кто-то заметил, что я состряпал славный "блинчик" для публики, и смех зазвучал снова. Нет нужды говорить, что мне и в голову не пришло возвращаться к теории Сознания Единства. Это было бы нецелесообразно. Теория Единства уступила место практике Единства.

Задавался ли ты когда-либо вопросом, почему анекдоты и шутки вызывают смех? Механика анекдота аналогична механике проблемы. И то, и другое порождает искажения в ткани повседневности. Проблемы и анекдоты вызывают сбой в нашем чувстве нормального. И это искажение, вызванное шуткой, создает достаточно дискомфорта, чтобы на миг освободить нас от пут автомыслия.

Работает это следующим образом. Когда нам начинают рассказывать анекдот, мы фокусируем свое внимание. Замечал ли ты, насколько тихим и сосредоточенным становится человек, слушающий анекдот? Внимание проявляется в уме в виде слабого эйфо-чувства—тишина и радость предвкушения. Когда это происходит, мы ощущаем освобождение от тихого отчаяния, которое пронизывает ум, постоянно пребывающий в состоянии автомыслия. Затем мы слышим концовку. Здесь мы ощущаем максимальное искажение реальности—перед тем мгновением, когда до ума "доходит" смысл шутки. Порой, рассказывая анекдот, мы можем совершенно отчетливо видеть, как слушатель ждет, когда же все кусочки встанут на места. Это—момент не-ума. Когда вспышка понимания озаряет ум, возникает облегчение, ибо порядок восстановлен и внимание проникло вглубь вещей.

Внезапное избавление от хаоса порождает смех—бурную реакцию ума и тела, когда Истинное Я по праву воцаряется на троне, на миг оставленном эго.

Мы ошибочно приписываем удовольствие от шутки всплеску веселья, сопровождаемому смехом. На самом же деле приятные ощущения порождаются зазором, возникающим между кульминацией анекдота и смехом.

Будь повнимательнее, когда в следующий раз услышишь смешной анекдот. Ты обнаружишь, что смеху предшествует промежуток, или брешь, в мышлении. Этот момент тишины—источник радости и веселья. Именно контраст между парадоксальным сюжетом анекдота и полным порядком, который затем наполняет тишину, и вызывает спонтанную реакцию под названием смех.

Нечто подобное происходит и тогда, когда дзэнский мастep предлагает ученику обдумать коан, или не имеющий логичного ответа вопрос,—например, "Как звучит хлопок одной ладони?" или "Какого цвета ветер?". Казалось бы, коан не имеет никакого смысла, тем не менее ученику требуется внимательно обдумать его. Ум создан для анализа или по меньшей мере для рациональных объяснений. Именно этм он и занимается. Он изо всех сил трудится в поисках ответа на коан.

А решение приходит лишь тогда, когда ум сдается. Расслабившись после напряженной работы, ум соскальзывает в исполненную порядка тишину, которая и является целью упражнения. Перед тем как до ученика "доходит" смысл коана, его ум некоторое время пребывает в промежутке между мыслями, отражающем чистое сознание. Это состояние затем пробуждает вспышку духовного озарения, или сатори.

Когда же речь идет об анекдоте, переход от напряжения (вызванного искажением реальности) к осознанию нашего спокойного и упорядоченного Истинного Я происходит очень быстро—почти сразу же после того, как прозвучит ключевая фраза. Искажение было столь велико, что после восстановления порядка мы смеемся.

Это не означает, что анекдоты не смешат человека, пребывающего в состоянии внутримыслия. Они все равно смешны, но по-другому. Анекдот вызывает своего рода космический смех, который одновременно является частным и всеобъемлющим.

Радость застала врасплох безмятежность.

Шутка застала врасплох Шутника.