ГЛАВА 7. СИМОРОНЦЫ И БЮРОКРАТЫ

ГЛАВА 7. СИМОРОНЦЫ И БЮРОКРАТЫ

МАЛИНОВЫЙ ПИДЖАК

Холодным мартовским вечером порог квартиры переступила молодая симпатичная барышня, явно чем-то удрученная. Марина узнала о добрых волшебниках — симоронцах и обратилась ко мне за помощью. Ситуация, в которой она очутилась, казалась Марине безвыходной, и та надеялась лишь на чудо. Сбивчиво и торопливо начала она печальный рассказ.

— Я работаю бухгалтером на одной фирме. Директор (назовем его Борисовичем) постоянно придирается ко мне, буквально по любому поводу. Раньше он был сотрудником КГБ и перенес на новое место стиль и дух старой работы. Стоит на пять минут отлучиться, директор уже поджидает меня, чтобы наброситься с руганью и упреками:

— Где ты шляешься?! Ты на работе находишься или на бабских посиделках? Распустили молодежь! Жаль, времена нынче не те, а то бы ты у меня по струнке ходила!

Из опаздывающих на работу он замечает именно меня. Если я ушла с работы во время обеденного перерыва, так Борисовичу обязательно потребуется Марина — или в банк съездить, или деньги заплатить, или что-то еще. Однажды я приехала из банка и опоздала на десять минут, в руке у меня была большая сумка. Борисович устроил настоящий скандал, крича, что я обошла все магазины.

В общем, я все время его боюсь, установить с ним контакт никак не получается, и работа не ладится. Я стараюсь, выполняю все, что требуется, лезу из кожи вон, а в ответ — сплошные упреки и обвинения. Борисович вообще-то ко всем придирается, но мне просто прохода не дает. Никто его не боится, одна я трясусь при виде этого тирана. Директор старается «заткнуть мной все дыры» и, если это не получается, страшно злится. А теперь собирается отправить меня в командировку в Урюпинск, несмотря на то, что я не очень хорошо разбираюсь в делах фирмы.

Приходя домой, я с ужасом ожидаю, что завтра — опять на работу, и опять будет то же самое. У меня коленки дрожат от одной мысли, что Борисович опять ко мне подойдет и будет орать.

* * *

Ситуация, в которой оказалась Марина, называется в Симороне вихревой. Она стала почти неуправляемой, и Марину несет, как щепку в водовороте.

Марина выразила благодарность шефу, ибо он своими действиями предупреждал о гораздо больших неприятностях, которые могут с ней случиться, если она не изменит отношения к происходящему. Например, представлялись вполне вероятными следующие варианты: вследствие беспрестанной дрожи в коленках — развитие подпрыгивающей походки, как у Чарли Чаплина; вследствие бесконечных страхов — появление санитаров и отдых где-нибудь на Канатчиковой даче; вследствие повышенного слезоизвержения — потребность в чемодане с носовыми платками. После столь «оптимистичного» монолога наша героиня повеселела.

Я предложил Марине переименовать директора. До сего момента она называла Борисовича: «тот, который все время придирается к Марине». Чтобы изменить ситуацию, надо дать ему другое имя, более позитивное. Своим поведением Борисович отбирал у Марины душевный комфорт, значит, он сам нуждался в нем. Как выдать ему этот комфорт, не жертвуя собственным? Один из вариантов поиска решения — вспомнить момент, когда у директора было достаточно душевного комфорта, и он делился им с окружающими. И тогда можно будет утвердить его в другом качестве, дав новое имя. В Симороне подобную стратегию переименования называют поиском симоронского следа.

Припомнить конкретный эпизод, в котором Борисович щедро дарил другим радость и душевный комфорт, для Марины оказалось очень непросто. Словно светофильтр, пропускающий излучение определенного цвета, она сформировала образ начальника как мрачного и агрессивного человека, и ей пришлось долго копаться в памяти. Наконец Марина вспомнила случай, когда Борисович поступил, как настоящий джентльмен, и лицо ее сразу расплылось в широкой улыбке.

Директор обычно носил одежду «мрачных» цветов — черные или серые костюмы, водолазки. И настроение — под стать, такое же мрачное. А один раз пришел Борисович в пиджаке ярко-малинового цвета. По словам Марины: «Пиджак, действительно, был ему к лицу. Я заметила, что непривычное одеяние очень нравилось директору, и он казался себе чрезвычайно благосклонным». Самое удивительное, что и настроение шефа было праздничным, он просто излучал радость. А когда Борисович вошел в комнату, где сидела Марина и другие сотрудницы, приветливо поздоровался, улыбнулся и отпустил приятные комплименты дамам, то в помещении несколько секунд стояла мертвая тишина. Это была сенсация!

Сомнений не было — вот он, симоронский след. Новое имя напрашивалось само собой: «Я тот, который делает комплименты в малиновом пиджаке». Марина предпочла сокращенное имя: «Я тот, который в малиновом пиджаке». Отныне ей предстояло по мере надобности пропечатывать это имя, раздувая найденную светлую искорку.

Вот повествование Марины о дальнейшем развитии событий.

— Я пропечатывала симоронское имя каждое утро, пока ехала на работу. Если Борисович придирался ко мне или только собирался это сделать, я вспоминала, что он — «тот, который в малиновом пиджаке». Директору это, видимо, нравилось, он сразу стихал и не проявлял агрессии. Однажды я зашла к нему в кабинет подписывать какие-то бумаги, твердя про себя о малиновом пиджаке, и Борисович это моментально почувствовал. Раньше или наорал бы, или подписал, не поднимая головы. А тут поднял голову, улыбнулся и спросил: «Как дела? Как ты себя чувствуешь? Все ли нравится на работе? Никто не обижает?» Ничего подобного я от него никогда не слышала. С этого момента наши взаимоотношения улучшались с каждым днем, и вскоре я перестала бояться директора. Другие сотрудники также заметили, что Борисович подобрел и стал более приветлив с ними.

Однако от командировки в Урюпинск, где находилась головная организация фирмы, Марине уклониться не удалось. Шеф заявил: «Съездишь, оставишь бумажки и вернешься назад». Но в действительности поездка обещала быть очень трудной. Марина знала, что бухгалтерский отчет, предназначенный для урюпинцев, составлен небрежно, с большим количеством ошибок. Шансов сдать его почти не было. Кроме того, в Урюпинске до сих пор не назначили сотрудника, ответственного за работу с этим документом. Другими словами, принимать отчет там никто и не собирался. Марина была самой молодой в бухгалтерской группе, поэтому на нее и свалили «почетную» Урюпинскую миссию. Опасения, что в Урюпинске ее просто отфутболят, и поездка завершится плачевно, были вполне обоснованы. Марина попросила меня поработать с этой проблемой.

Мы воспользовались переименованием на ЯСном. Это оригинальная симоронская техника, используемая для наиболее сильных вихревых сигналов. Марина имела возможность наблюдать эксцентричный спонтанный танец, завершившийся грациозным взмахом руки и мантрой, которую перенести на бумагу вряд ли возможно. Мантра эта скорее напоминает неприличный звук, как будто кто-то громко пукнул. «Вооружившись» мантрой, Марина и отбыла в Урюпинск.

Каково же было удивление Марины, когда в Урюпинском аэропорту ее поджидал сверкающий новенький «Мерседес», принадлежащий не кому-нибудь, а главному бухгалтеру фирмы! На этой «скромной» автомашине Марину каждое утро встречали у гостиницы, а поздно вечером доставляли обратно (приходилось засиживаться допоздна). Марину поселили в шикарном номере лучшей гостиницы города, а утром ее поджидал изысканный завтрак в ресторане.

Вновь предоставим слово Марине.

— Я впервые выполняла такую ответственную работу, да и отчет был крайне запутанным. Поэтому вначале у меня ничего не получалось. Урюпинский главбух очень напоминала Борисовича до переименования, она ежедневно кричала на всех и устраивала разгоны. И эта «гроза фирмы» сидела со мной до девяти или десяти часов вечера и помогала делать отчет. С мантрой я не расставалась. Надежда Алексеевна, конечно, критиковала меня, но относилась с сочувствием — показывала и объясняла то, что непонятно. Она вспоминала себя в молодости, говоря, что у нее были похожие трудности. Все вокруг удивлялись: «Что с нашей Алексеевной? Чего она так прикипела к этой девчонке?» Напрасно я боялась, что со мной никто не будет заниматься, или «завернут» отчет и отправят назад, или даже уволят с работы. Отчет я сдала, мне купили обратный билет, а перед отъездом устроили проводы в престижном ресторане города.

Узнав о результатах поездки, Борисович пришел в восторг и сразу отправился к генеральному с просьбой назначить меня главным бухгалтером на вакантное место. Тот возразил: «Это все хорошо, но на такую ответственную работу ей рановато. Она — девушка молодая, мало ли что ей взбредет в голову». «Малиновый пиджак» горячо вступился за меня (чего с ним никогда не бывало). Он сказал, что работает со мной уже два года, хорошо меня знает и считает, что я — человек надежный, и на эту работу гожусь. Генеральный сдался и подписал приказ о назначении меня на должность главного бухгалтера. Между прочим, Алексеевна тоже порекомендовала меня.

* * *

Со времени описываемых событий прошло два года. Марине приходилось неоднократно бывать в Урюпинске, и грозный главбух до сих пор считает ее одним из лучших работников фирмы. Остается добавить, что в дальнейшем Марина была очень довольна отношениями с Борисовичем. А когда «малиновый пиджак» сменил место работы, то объявил, что завсегда будет рад, если она надумает перейти к нему. Недавно он позвонил и поздравил с праздником 8 Марта весь женский коллектив и персонально Марину.