3 июля Преодолевать или нет?
3 июля Преодолевать или нет?
Сегодня во сне я совершил восхождение на Синайскую гору.
Кое-кто, наверное, подумал, что это сон по Фрейду. Ничего подобного. Да, конечно, всем известно, что Фрейд во всем находил фаллические символы. Но однажды кто-то из учеников его спросил:
— А вот вы все время курите сигару. Что бы это могло означать?
— Иногда сигара — это просто сигара, — ответил ему Фрейд.
Вот и у меня гора — это просто гора.
Дело в том, что некоторое время тому назад я уже поднимался на Синайскую гору — тоже ночью, только не во сне, а наяву. Восхождение предусматривалось программой курса МСН.
Все, разумеется, помнят, чем знаменита гора Синай. Как повествует Ветхий Завет, после того, как Моисей вывел сынов Израиля из земли египетской, они пришли в Синайскую пустыню и расположились станом против горы Синай. Там воззвал Господь к Моисею и велел передать народу следующее: если все будут Его слушаться, то Он сделает сынов Израиля своим избранным, святым народом. А чтобы Моисею поверили, Он, Господь, сойдет в густом облаке перед глазами всего народа на гору Синай и оттуда будет с ним говорить. В Библии подробно описано, как все происходило: утром «...были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный... Гора же Синай вся дымилась от того, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась». Именно тогда Бог дал Моисею Десять Заповедей.
Кстати, если вас интересуют события того времени, то о них я рассказал в своем мистическом романе «Понтий Пилат. Продолжение».
Для сынов Израиля это было серьезное испытание. Для нас тоже. Несмотря на то, что громов, молний и трубных звуков там сейчас нет, подъем на гору — это такой международный туристический экстрим. Мало того, что Синайский склон довольно крут, вас с него вдобавок сдувает ветром. Восхождение начинают примерно в два часа ночи, чтобы до рассвета подняться на гору. Считается, что человек, встретивший рассвет на вершине, получает ответ на свой вопрос.
Поэтому обычных путников поддерживает в дороге ожидание чуда. Но нас, «норбековцев», к подъему готовили заранее, как в физическом отношении, так и в психологическом.
Спуск с горы — это отдельное испытание.
Нашу группу вела первая и лучшая ученица МСН. Когда настала пора возвращаться, она спросила:
— Пойдем обратно той же дорогой или «тропой монаха»? Тропа лучше.
Был уже полдень следующего дня. Ночью мы, как вы поняли, не спали, а карабкались вверх. В общем, все закричали:
— Тропой! Тропой!
Ну, доложу я вам, и досталось же нам на этой самой «тропе»! Еще больше, чем при подъеме.
На вершине я получил ответ на свой вопрос и на обратном пути был очень спокоен. Как и все, из последних сил справлялся с дорогой, но в то же время мне казалось, что я парю, планирую в воздухе.
И все же для меня оставалось загадкой, как сумел Моисей за один тот знаменательный день несколько раз взойти на гору Синай и спуститься с нее.
Наша провожатая шла первой, я сразу за ней.
— А почему ты сказала, что тропа легче? — спросил я. — Ведь она просто ужасна!
Она ответила:
— Я не говорила, что она легче. Я сказала, что она лучше, то есть сложнее.
«Ну, и зачем все это надо было?» — спросите вы. Да просто помимо чисто туристического интереса у нас была и другая задача, учебная. Преодоление сложностей и, в конечном счете, — преодоление себя. Ведь именно это нередко требуется для достижения цели.
В целом мне понравилось. Интересно. Но, признаться, я никогда не думал, что смогу этот опыт повторить. И вот — сон.
Я на склоне Синайской горы. Почему-то идет снег с дождем. Подошвы скользят. Вдобавок гора раскачивается. Время от времени я падаю с нее куда-то вниз, но всякий раз опять оказываюсь на склоне. Не очень темно, скорее, очень пасмурно, и я беспокоюсь, как бы не опоздать на вершину к рассвету. Что обидно, меня то и дело обгоняют китайцы из гостиницы «Измайловская». Бодро лопоча, они стайками проносятся мимо и пропадают из виду.
А я все топчусь на месте.
Наконец кто-то из них, пробегая, цепляет меня за рукав ручкой зонта, и я попадаю прямо на вершину. Там лежит огромный молочно-белый шар, который китайцы с энтузиазмом фотографируют. Приглядевшись, я понимаю, что шар состоит из тумана. Неожиданно гору начинает мелко трясти, а из тумана доносится мелодия. Кто-то исполняет на трубе первую музыкальную фразу песни «Родина слышит, родина знает». Потом еще раз, и еще. И вдруг — передо мной оказывается МСН.
— Ну, что? Забрались, с горы не упали? — говорит он. — Приятно было сюда лезть? Как погодка?
Я отвечаю:
— Это не самое страшное. Ведь на вашем курсе нас учили преодолевать себя!
— Да, — соглашается МСН. — Но никто вам не говорил, что это полезно. Нет, если кому-то нравится себя преодолевать, если у кого-то такое сознательно выбранное хобби, тогда милости просим. Берите отпуск и преодолевайте сколько душе угодно, а также боритесь с препятствиями — в специально отведенных местах. На порожистых реках или, там, на горнолыжных спусках. Но преодолевать себя в общественных местах и в кругу семьи надо бы, я считаю, запретить законом!
— Почему? — удивляюсь я.
— Прежде всего, потому, что делать что-то через силу — значит совершать над собой насилие. Принято думать, что насилие — это исключительно криминальные действия: избиения, грабежи и убийства. Да так ли это? Насилие — это все, что мы делаем в принудительном порядке. С постоянством, достойным лучшего применения, мы практикуем добровольное бытовое насилие, но почему-то мы не хотим этого замечать. Мы преодолеваем себя, когда ходим на нелюбимую работу, живем с нелюбимыми людьми, и так изо дня в день. А «каковы сами, таковы и сани», — как гласит народная мудрость. И вот чем чаще мы заставляем себя, тем чаще кто-то другой заставляет нас, тем более пышным цветом расцветает вокруг нас всевозможная «принудиловка». Криминальная хроника — это сигнал, симптом, вроде повышенной температуры при болезни. Но болеют-то все.
Опять же, делая что-то через силу, вы теряете энергию. Даже если вы в результате добиваетесь того, чего хотели, у вас уже не остается сил радоваться. А радость — единственная «конвертируемая» эмоция в этом мире.
Преодолевать себя! А хорошо ли мы знаем этого типа, «себя», которого собираемся преодолеть? И почему мы, собственно, относимся к нему как к оппоненту? У нас что, у всех — раздвоение личности? Может, лучше попробовать себя понять? И главное, — принять со всем тем, что в себе увидели? Ведь недостатки — это, в сущности, употребление во зло своих положительных качеств.
Был такой еврейский философ Мартин Бубер. Рассказывают, что в один прекрасный день ему пришло в голову следующее. Если он когда-нибудь попадет на Небеса, Господь, скорее всего, не станет его спрашивать: «Мартин, почему ты был не слишком похож на Моисея? », а спросит: «Мартин, почему ты был не слишком похож на Мартина Бубера?». Может, если каждый станет, наконец, самим собой, преодолевать себя не потребуется? Так как окажется, что у вас совсем другая вершина и она уже рядом?
Тут надо сказать, что путь к себе довольно часто заслоняет культурный стереотип. Культурный он, отметим, не потому, что вежливо себя ведет, а потому, что бытует в той культуре, в которой мы выросли и воспитаны. Например, в советское время нас учили, что преодолевать трудности — дело хорошее. Естественно, потому что сложностей было — хоть отбавляй, и требовались специалисты по их преодолению. Заодно поощрялись высокие цели, потому что когда к такой цели стремишься, низкий уровень жизни в счет не идет. Не успели мы толком разглядеть этот стереотип за годы перестройки, как переняли новый у Запада. Западное общество приветствует людей активных, успешных, ориентированных на достижения. Это значит, что надо опять побеждать трудности и ставить цели.
А препятствия, уверяю вас, существуют вовсе не для того, чтобы с ними бороться. Если с вами все в порядке, их не будет. Но если на вашем пути появилась преграда, это знак того, что вы либо не готовы, либо не хотите идти этой дорогой. А может, идете не туда.
Помню, когда я еще ездил в метро, на одной из станций произошел такой случай. Мужчина лет сорока куда-то очень спешил и не сумел плавно обогнуть чью-то сумку на колесиках. Он упал и, видимо, сильно ушибся. Конечно, ему было неловко растянуться у всех на виду, он поспешно поднялся, сделал вид, что ничего не случилось, и, прихрамывая, пошел дальше. Но люди впереди него уже обернулись на шум, и кто-то сказал: «Вы мобильный потеряли».
Мужчине пришлось вернуться за своим мобильным: он лежал на полу там, где его хозяин споткнулся.
Так получилось, что мы с этим человеком вместе поднимались по эскалатору. Я показал ему, как снимать боль в колене, а потом сказал: «Послушайте, а так ли вам надо туда, куда вы спешите? Ведь вы сейчас получили травму и потеряли связь. Что-то в этом роде выйдет и в результате вашей поездки».
— МСН, а как быть, если препятствие возникло, а разобраться с причиной не получается или некогда? — спрашиваю я в своем сне.
— Во-первых, не пугаться. Вспомните, что перед вами — ваше собственное, родное, вами же созданное препятствие. Скажите ему, как Маугли: «Мы с тобой одной крови, ты и я!» А во-вторых... Ну что же вы, Арнольд, законченный злодей, что ли?
— Надеюсь, что нет, — отвечаю я.
— Значит, и созданное вами препятствие не будет на сто процентов злодейским. Присмотритесь к нему: вдруг найдется какая-нибудь положительная деталь. Скажем, на выезде из Москвы вы застреваете в пробке. Но прямо по курсу висит плакат: «Добро пожаловать в Одинцовский район!». Не воспринимайте его как горькую иронию, лучше отнеситесь к нему как к сигналу поддержки. Развейте в воображении его тему. Представьте себе, например, что вы и есть то добро, которое жалует в Одинцовский район. Подумайте о том, как здорово теперь этот район заживет. Вообразите, как вас там ждут. И глядишь, тот ряд, в котором вы стоите, начнет двигаться.
Или, к примеру, соседи сверху оживляют ваш быт, громко скандаля у вас над головой, а их детишки воскресным днем с восьми часов утра начинают долбить кулаками по клавишам пианино. Но зато те же соседи приветливо здороваются с вами в лифте и раскланиваются, встречая вас на улице. Согласитесь, что они не совсем безнадежны. Подарите им мысленно старинный учебник этикета, снабдите их в своей фантазии цилиндрами, которые они могли бы приподнимать при встрече, бальными нарядами. И не исключено, что через некоторое время, оказавшись в одном с вами лифте, они осведомятся, не слишком ли шумят.
С этими словами МСН выхватил откуда-то из воздуха трубу, дунул в нее на китайцев и исчез.
А я, проснувшись, целый день напевал: «Родина слышит, родина знает» и думал о том, что такие удивительные сны не снились даже Фрейду с Юнгом. Подозреваю, что как сновидец я гениален!
Не удержался и рассказал фрекен Боку с Малышом, как взбирался на Синайскую гору (наяву). Малыш завздыхал, что ни разу не был за границей. А фрекен Бок ударился в воспоминания о своей жизни в Амстердаме. Уверяет, что тамошние менты передвигаются на роликовых коньках!