Глава 8. Практика внимания

Непроизвольное внимание обеспечивает выживание человека. Однако непроизвольное внимание не в моих силах. Оно рождается само, когда окружающий мир начинает угрожать моему выживанию. Единственное, что я могу, это разработать какие-то приемы, которые будут удерживать в определенных случаях воспоминание об опасности или о чем-то очень важном для моего выживания, тем самым поддерживая внимание.

Что определенно находится в моей власти, это внимание произвольное. Человек может и обязан обучиться управлению им. Локк посвящает произвольному вниманию второй параграф тринадцатой главы четвертой книги своего «Опыта». Глава эта вся о познании, в частности как раз о произвольном познании, поскольку познание, как и внимание, может идти и помимо моей воли, как условие выживания. В этом они и сходны, и, надо принять, связаны, как две стороны одной медали или одного орудия выживания.

Поэтому сначала несколько слов о познании:

«Наше познание отчасти необходимо, отчасти произвольно. Наше познание имеет большое сходство с нашим зрением, в частности и в том, что оно ни всецело необходимо, ни всецело произвольно…

Если у людей есть чувства, они не могут не воспринимать через них некоторые идеи; если у людей есть память, они не могут не удерживать некоторых идей; если у людей есть различающая способность, то они не могут не воспринимать соответствия или несоответствия некоторых идей друг другу точно так же, как человек имеющий глаза и открывший их днем, не может не видеть некоторых предметов и не замечать разницу между ними» (Локк. 4, 13, 1).

Я бы заменил слово «необходимо» на «неизбежно». Наше познание неизбежно. Ты открыл глаза – ты видишь – познание пошло. Однако в одних случаях оно идет хорошо, в других – плохо, у одних людей познание ведет к обретению знаний и ума, у других – топчется на месте, как если бы они до старости оставались недоразвитыми детьми. В чем разница? Что определяет качество нашего познания?

«Внимание произвольно, но мы познаем вещи, как они есть, а не как нам угодно. Во власти человека еще и другое. Обращая свой взгляд на какой-нибудь предмет, он может решить, будет ли он рассматривать его пытливо и стараться с напряженным вниманием точно подметить все, что в нем видно.

Но то, что он видит, он не может видеть иначе, чем он видит. И он не волен видеть черным то, что является желтым…» (там же. 4, 13, 2).

Локк показывает зависимость и ограниченность внимания. Внимание явно служебно. От него зависит качество познания, но не само познание. Напряжение внимания, о котором он говорит в этой главе, чрезвычайно напоминает «напряжение ума», использованное им во второй книге. Вероятно, это одно и то же, а значит, Локк просто не смог определиться с понятием ума. Этот предмет остается открытым для будущих исследователей.

Но зато он очень точно выводит взаимозависимость внимания и ума как познающей способности. И это останется:

«Произвольно в нашем познании лишь применение наших способностей к вещам того или иного рода или воздержание от познания вещей, а также большая или меньшая тщательность их рассмотрения. Но когда наши способности применяются, то наша воля не имеет силы направить познание нашего ума на тот или иной путь: оно определяется исключительно самими предметами в той мере, в какой они ясно обнаруживаются…

Ибо то, что человек видит, он не может не видеть, а о том, что он воспринимает, он не может не знать, что воспринимает» (там же. 4, 13, 2).

В нашей воле лишь усилить напряжение познания или ослабить его. И делается это с помощью напряжения произвольного внимания. А вот оно точно в нашей власти. И отсюда рождается возможность упражнения внимания, которое Локк относит к духовным.

Понятие духовных упражнений чрезвычайно важно для философии и прямо связывает философию Нового времени с христианской философией и философией античности. Однако оно и непросто, что видно на примере Локка.

Он не смог вместить его в свой «Опыт», хотя и задумал как дополнительную главу к четвертой книге под названием «Об управлении разумом». Локк долго писал это сочинение и даже жаловался в письмах, что оно раскрывается все шире и ужасает его своей огромностью. Издано это неоконченное произведение было уже после смерти Локка. Тем не менее это Духовное завещание великого мыслителя, которое является самым ценным в его творчестве.

«Практика. Хотя духовные способности совершенствуются упражнением, однако их не следует доводить до напряжения, превышающего их силу…

Душа, занятая работой, которая ей не по силам, часто надрывается подобно телу, напрягающемуся при поднятии слишком тяжелого груза, и навсегда приобретает неохоту или отвращение ко всякому сильному напряжению…

К трудным и замысловатым разделам знания, которые являются испытанием для силы мысли и для способности души к полному напряжению, следует подводить разум постепенно и незаметно» (Локк. «Об управлении…». С. 28).

Вот исходные условия и постановка задачи: душу надо упражнять, совершенствуя духовные способности путем постепенного увеличения напряжения ее сил.

Это водораздел. Это Рубикон, до которого был один мир, после которого начинается другой. До этой черты мы находились в области теоретической философии, в мире спекуляций, часто пустых и почти всегда безответственных, где каждый мог говорить все, что ему вдумается. За чертой мы вступаем в мир прикладной философии, и тут философ отвечает за каждое свое слово, потому что за неточность и произвольность он будет наказан!

Духовные упражнения, как и воспитание детей, без наказаний или хотя бы без удержания в памяти их возможности не идут! И не потому, что так легче воспитывать других или себя. А потому, что так устроен мир. Это он наказывает за глупость, поверхностность и пустословие. Локк потому и не смог дописать это сочинение, что слишком много сказал резких и пустых слов только ради спора, а не ради постижения истины. Его «Исповедь» была его собственным наказанием!

И вот что удивительно. В мире безответственного философствования, в мире чистой теории, внимание не нужно, оно презирается и подвергается гонениям. Но стоило только мыслителю перейти за черту Духовных упражнений, и Золушка превратилась в принцессу! Если только не в Богиню…

«Когда ум постепенно и незаметно приучит себя к вниманию и упорному мышлению, он способен будет бороться с трудностями и преодолевать их без вреда для себя…» (там же).

Иными словами, нельзя бросаться в духовные упражнения очертя голову: душа может надорваться, как и тело. В этом они очень похожи – душа и тело, настолько похожи, что создается впечатление, что душа тоже телесна, хотя и на тонком уровне. Но этот разговор преждевременен.

Зато определенно: чтобы не надорваться, необходимо приучить ум к вниманию и упорному мышлению. Упорное мышление – это самая способность удерживать один и тот же предмет рассмотрения. Внимание – это сила напряжения познающей способности, если Локк прав в своем определении внимания.

Локк расписывает подробней, что такое упорное мышление, называя его утомительным занятием:

«…мысленно поворачивать вещи так и этак, ставить их в самые разные положения, чтобы обнаружить их более скрытые и более ценные тайны» (там же).

Но гораздо важней, что он пишет о внимании, которому посвящает 30-й параграф, названный «Блуждание». Здесь подробнейше расписано одно из Духовных упражнений, созданных Локком, которое я постараюсь пересказать как можно подробнее.

«О том, что в нашем уме осуществляется непрерывная смена и идет непрерывный поток идей, я уже сказал… Этому обстоятельству, я полагаю, мы должны уделить известное внимание при руководстве нашим разумом.

Я считаю очень полезным, если мы сможем путем практики приобрести такую власть над нашим умом, чтобы управлять этим потоком идей, с тем, чтобы, поскольку в наши мысли будут постоянно вторгаться новые идеи, непрерывно сменяя друг друга, мы могли по своему выбору направлять их так, чтобы под рассмотрение попадали только идеи, имеющие отношение к нашему данному исследованию» (там же. С. 30).

Это упражнение можно назвать дисциплиной ума или умственной деятельности, а можно гигиеной, поскольку оно явно связано с очищением потока сознания. Но еще заманчивей рассмотреть в нем связь с йогой, с теми ее ступенями, которые обучают удерживать поток сознания на чем-то одном и не отвлекаться.

Это великое искусство! К тому же:

«Я полагаю, что достигнуть этого не так легко, как, может быть, думают, но вместе с тем, насколько я понимаю, это, возможно, если не главное, то одно из важнейших отличий, в силу которого одни люди в своем рассуждении столь превосходят других…» (там же).

Средством против блуждания мыслей называет Локк это упражнение. И вот в чем его суть:

«Я должен сознаться, что до сих пор не нашел другого средства сосредоточивать мысли непосредственно на своем деле, кроме как пытаясь, насколько это возможно, и часто проявляя внимание и прилежание, приобрести привычку быть внимательным и прилежным» (там же).

Золушка всегда была богиней, которая стоит у врат прикладной философии и впускает в эту землю лишь тех, кто способен ею овладеть. Мистический брак философа с вниманием, подобный алхимической свадьбе, меняющей сущность мыслителя…

Брак этот осуществляется с помощью упражнения, названного прилежанием. Локк раскрывает его на примере воспитания детей, которые даже при полном напряжении своих сил не в состоянии удерживать мысли от блуждания:

«Если осторожно возвращать их блуждающие мысли обратно, вводя последние в русло и указывая детям путь, которым они должны идти, не делая при этом никакого выговора или даже не замечая их рассеянности (когда без этого можно обойтись), это, я полагаю, быстрее приохотит и приучит их к вниманию…» (там же).

Доктор, исцели себя сам. Философ, примени это сначала к себе!

Тем не менее, я должен сделать отступление и показать, как подобные прозрения сказались на педагогике.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.