3 Вторые врата сновидения

3

Вторые врата сновидения

В ходе практики сновидения я обнаружил, что в целях выделения определенного момента, учителю необходимо создать дидактический синтез. Чего добивался дон Хуан, давая мне первое задание? По сути, он хотел заставить меня упражнять внимание сновидения посредством фокусировки на объектах, присутствующих в сновидении. В целях достижения этого результата он вывел на передний план идею осознания момента засыпания. Его уловкой было заявить, что единственным способом осознания момента засыпания является изучение элементов снов.

Едва взявшись за практическую отработку искусства сновидения, я понял, что тренировка внимания сновидения является неотъемлемым моментом сновидения. Однако с точки зрения ума тренировка осознания на уровне сновидения кажется чем-то невозможным. Дон Хуан говорил, что активным элементом такой тренировки является настойчивость. И что разум, со всеми его защитами, не может совладать с настойчивостью. Рано или поздно, — говорил он, — под воздействием этой настойчивости защитные барьеры ума разрушаются, и внимание сновидения расцветает.

По мере практики сосредоточения и удержания внимания сновидения на объектах сна, я начал чувствовать какую-то очень необычную уверенность в себе. Она была настолько странной, что я обратился к дону Хуану за разъяснением.

— Ощущение уверенности в себе дает тебе именно вхождение в сферу второго внимания, — пояснил он. — Теперь от тебя требуется еще более трезвый подход. Будь очень осмотрителен, продвигайся медленно, но не останавливайся и ни в коем случае не разговаривай об этом. Просто действуй!

Я сообщил ему, что в своей практике я подтвердил все то, о чем он мне говорил. Действительно, когда я бросал на объекты сна короткие взгляды, их образы не рассеивались. Я сказал, что сложнее всего преодолеть изначальный барьер, не позволяющий вывести сновидение в сферу нашего сознательного внимания. Я спросил его мнения, потому что сам искренне полагал, что барьер этот — чисто психологического свойства, — результат нашей социальной обусловленности, вследствие которой мы не склонны придавать снам особого значения.

— Этот барьер — нечто большее, чем наша социализация, — ответил он. — Это — первые врата сновидения. Теперь, когда ты их преодолел, тебе кажется глупым, что мы не можем по своей воле останавливаться, обращая внимание на какой-либо объект сновидения. Эта фальшивая уверенность. Первые врата сновидения имеют отношение к потоку энергии во вселенной. Это естественное препятствие.

Затем дон Хуан настоял на том, что мы станем говорить о сновидении только в тех случаях, когда я буду находиться во втором внимании или когда он сам сочтет нужным. Он просил меня, во что бы то ни стало, продолжать практику, обещая со своей стороны ни во что не вмешиваться.

Постепенно осваиваясь с настройкой сновидения, я начал снова и снова испытывать ощущения, которые почему-то счел очень важными. Это было ощущение, словно я скатываюсь в канаву. Оно приходило точно в момент засыпания. Дон Хуан не вмешивался; он ни разу не сказал, что эти ощущения бессмысленны и позволил мне записывать все, что я считал нужным. Сегодня я отдаю себе отчет, насколько нелепо выглядел тогда в глазах дона Хуана. Если бы сегодня мне довелось обучать кого-нибудь практике сновидения, я, безусловно, немедленно пресек бы подобное поведение ученика. Дон Хуан же просто потешался надо мной и дразнил, называя скрытым эгоманьяком, который заявляет о том, что борется с самозначительностью, а сам продолжает дотошно вести сверх-личный дневник с надписью «Мои Сны» на обложке.

При каждом удобном случае дон Хуан подчеркивал, что энергия, необходимая для освобождения внимания сновидения из его социальной тюрьмы появляется вследствие перераспределения той энергии, которая уже есть в нашем распоряжении. Он был абсолютно прав. Высвобождение внимания сновидения является прямым следствием корректировки образа жизни. Поскольку нет никакого внешнего источника энергии, к которому мы могли бы подключиться, то для получения толчка нам остается лишь доступными способами перераспределять ту энергию, которой мы реально располагаем.

Дон Хуан настаивал, что именно путь мага является наилучшей «смазкой» для приведения в действие механизма перераспределения энергии и что из всех составляющих пути мага наиболее результативной (эффективной) является «потеря самозначительности». Дон Хуан был убежден, что она (потеря самозначительности) абсолютно необходима во всем, что делают маги, и по этой причине придавал огромное значение ведению всех своих учеников к выполнению этого требования, утверждая, что самозначительность является не только главнейшим врагом мага, но и Немезидой[7] всего человечества.

Дон Хуан аргументировал это, говоря, что на поддержание нашей значительности (значимости) уходит подавляющая часть нашей энергии. С особой очевидностью это проявляется в нашей постоянной обеспокоенности тем, как нас воспримут, как нам себя подать, какое впечатление мы производим. Нас всегда чрезвычайно сильно волнует, понравимся ли мы окружающим, признают ли нас и будут ли нами восхищаться. Если бы нам удалось хотя бы частично избавиться от этой значительности, с нами произошли бы два необычайных события. Первое — высвободилась бы энергия, затрачиваемая на наши попытки поддержания собственного величия. Второе — мы обрели бы энергию, достаточную для вхождения во второе внимание, что позволило бы нам хотя бы мельком взглянуть на истинное величие вселенной.

Чтобы научиться устойчиво фокусировать внимание сновидения на интересовавших меня объектах, мне понадобилось два года. Зато я настолько освоился, что чувствовал себя так, словно всю жизнь только этим и занимался. Самым невероятным было то, что я не мог даже представить себе, что когда-то этого не умел.

Однако я помнил, насколько сложно мне было когда-то думать об этом даже как о потенциальной возможности. Однажды мне пришло в голову, что способность исследовать содержимое наших снов является нашей врожденной способностью, как, скажем, способность ходить. Человек от природы — двуногое существо, но какие усилия нам приходится прилагать, чтобы научиться ходить!

Новая способность рассматривать объекты снов короткими взглядами сопровождалась постоянными напоминаниями самому себе о том, чтобы это делать. Я, в общем, знал о своей склонности к принуждению, но во сне эта склонность усиливалась до такой степени, что в конце концов я начал злиться на самого себя и даже задался вопросом: не является ли это чьим-то посторонним влиянием? Временами я даже подумывал, что схожу с ума.

— Я без конца болтаю сам с собой во сне, напоминая себе о том, что нужно рассматривать объекты, — пожаловался я дону Хуану.

В целом я старался придерживаться нашего соглашения обсуждать искусство сновидения только по его инициативе. Однако данный случай показался мне слишком серьезным.

— А это, случайно, не звучит так, будто говоришь не ты, а кто-то другой? — спросил дон Хуан.

— Если подумать об этом, то да. Это действительно звучит так, словно говорю не я.

— Тогда это — не ты. Но время для объяснения этого явления еще не пришло. Скажем так, что в этом мире мы не одни, что сновидящему доступны другие целостные миры. Из этих целостных миров к нам являются энергетические сущности. В следующий раз, когда ты опять услышишь, как ворчишь на себя во сне, по-настоящему разозлись и в приказном тоне рявкни: «Прекратить!»

Я столкнулся с новым для себя вызовом: необходимостью вовремя вспомнить о том, что следует выкрикнуть эту команду. И, наверное, потому, что уж слишком меня все это раздражало, я смог-таки вспомнить и рявкнул во сне: «Прекратить!» Ворчание тут же прекратилось и больше никогда не повторялось.

— Это происходит с каждым сновидящим? — спросил я у дона Хуана, когда мы встретились в очередной раз.

— С некоторыми, — безразличным тоном ответил он.

Я начал было пространно рассказывать о том, как все это было странно, но дон Хуан оборвал мою тираду, сказав:

— Теперь ты готов приблизиться ко вторым вратам сновидения.

Я тут же ухватился за возможность получить ответы на вопросы, теснившиеся в моем уме, поскольку задать их раньше не предоставлялось случая. Особенно меня интересовало то, что я пережил, когда он впервые заставил себя войти в состояние сновидения. Я сказал дону Хуану, что хотя в своих сновидениях и наблюдал объекты так долго, как мне хотелось, но мне не приходилось испытывать ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего то наше сновидение по яркости и насыщенности деталями.

— Чем больше я об этом думаю, — сказал я, — тем больше это меня интригует. Когда я разглядывал людей, бывших в том сновидении, меня охватил незабываемый страх. Что это было за чувство, дон Хуан?

— По-моему, твое энергетическое тело попалось на удочку чужеродной энергии того места. Поэтому, поскольку ты впервые столкнулся с чужеродной энергией, то возникшее у тебя чувство испуга и протеста было вполне естественным.

— Ты склонен вести себя подобно магам древних времен, — продолжал он. — Как только тебе предоставляется случай, ты отпускаешь свою точку сборки. В тот раз она сдвинулась на довольно значительное расстояние. В результате ты, как в свое время древние маги, отправился куда-то за пределы известного нам мира. Путешествие столь же реальное, как и опасное.

Я пропустил его замечание мимо ушей, не вникая в его значение, поскольку меня интересовало другое. Я спросил:

— Тот город, вероятно, находился на другой планете?

— Ты пытаешься объяснить сновидение, опираясь на то, что знаешь, или полагаешь, что знаешь, — ответил он. — Единственное, что я могу тебе сказать, — это то, что город, в котором ты побывал, не находится в нашем мире.

— А где же он тогда находится?

— Вне этого мира, разумеется. Ты ведь не настолько глуп. Это было первым из того, на что ты обратил внимание. Ты ходишь кругами из-за того, что не можешь себе представить, чтобы что-то не принадлежало к этому миру.

— Хорошо, а вне этого мира — это где, дон Хуан?

— Можешь мне поверить, что «вне этого мира» является самой замысловатой вещью в магии. Ты, например, полагаешь, что я видел тогда то же самое, что и ты. Ведь ты ни разу не спросил меня, что я видел. Но на самом деле ты, и только ты видел и тот город, и людей в нем. Я же ничего подобного не видел. Я видел энергию. Так что в данном конкретном случае только для тебя одного «вне этого мира» означало «в том городе».

— Но тогда, дон Хуан, тот город не был реальностью. Он существовал только для меня и только в моем уме.

— Нет. Не в этом дело. Теперь ты пытаешься свести нечто поистине трансцендентное к вещам самым обыкновенным. Но это невозможно. Путешествие было реальностью. Ты видел город. Я видел энергию. Ни ты, ни я не были правы. И ни ты, ни я не ошибались.

— Твои слова относительно реальности подобных вещей приводят меня в полную растерянность. Раньше ты говорил, что мы с тобой побывали в реальном месте. Но, если это так, то как у нас с тобой могли возникнуть две различных его версии?

— Очень просто. Наши версии различны, потому что на тот момент мы с тобой обладали различными характеристиками однородности и внутренней связи. А я уже говорил тебе о том, что эти характеристики и есть ключи к восприятию.

— Как ты думаешь, мне удастся еще раз побывать в том самом конкретном городе?

— Меня привел туда ты. Так что я не знаю. Вернее, знаю, но объяснить не могу. Вернее, могу, но не хочу. Тебе просто следует выждать и самостоятельно выяснить, в чем тут дело.

Дон Хуан прервал разговор на эту тему.

— Давай-ка вернемся к основной теме, — предложил он. — Вторые врата сновидения достигаются тогда, когда ты «просыпаешься» из одного сна в другом сне. Ты можешь иметь столько снов, сколько захочешь. Или столько, сколько сможешь. Главное — чтобы ты прикладывал соответствующий контроль и не просыпался в известном мире.

Меня охватила паника.

— Ты хочешь сказать, что я никогда не должен просыпаться в этом мире? — спросил я.

— Нет, этого я не имел в виду. Но раз уж ты затронул эту тему, я вынужден сказать тебе, что такое тоже возможно. Маги древности имели обыкновение так поступать. Они никогда не просыпались в этом мире известного. Так поступили и некоторые из магов моей линии. Конечно, это можно сделать, но я бы не советовал. Я хочу, чтобы по окончании практики сновидения ты проснулся самым обычным и естественным образом. Но вот во время сновидения тебе должно присниться, что ты проснулся в другом сне.

Невольно у меня вырвался тот же вопрос, который я задавал ему, когда он впервые рассказывал о настройке сновидения. Я услышал собственный голос, вопрошающий:

— Но разве такое возможно?

Дон Хуан, явно заметив мою глупость, со смехом ответил так же, как и в тот раз:

— Разумеется, это возможно. Все дело в самоконтроле, и он ничем принципиально не отличается от самоконтроля, которым мы пользуемся в повседневной жизни.

Я быстро справился со своим замешательством и приготовился задать следующий вопрос, но дон Хуан опередил меня, заговорив о гранях вторых врат сновидения. Его объяснения ввергли меня в еще более глубокое замешательство.

— Существует одна проблема, связанная со вторыми вратами сновидения, — сказал он. — И она может быть очень и очень серьезной. Все зависит от особенностей характера. И если нам присуща тенденция идти на поводу у нашей склонности цепляться за вещи и привязываться к ситуациям, — у нас могут возникнуть серьезные затруднения.

— Каким образом, дон Хуан?

— А ты подумай. Ведь тебе уже приходилось, исследуя содержимое снов, испытывать неземное удовольствие. Теперь представь себе: ты переходишь от одного сна к другому, все разглядываешь, исследуешь каждую деталь. Нетрудно понять, что таким образом можно погрузиться в смертельные глубины. Особенно если человеку свойственно индульгирование.

— Неужели тело или мозг естественным образом не среагируют и не пресекут это?

— Пресекут, если это естественный, то есть нормальный сон. Но в нашем случае о нормальном сне речь не идет. Мы говорим о сновидении. А сновидящий, преодолевший первые врата сновидения, достиг осознания энергетического тела. И именно энергетическое тело проходит сквозь вторые врата сновидения, перескакивая из одного сна в другой.

— Что же из всего этого следует, дон Хуан?

— То, что после преодоления вторых врат сновидения тебе следует сформировать намерение обрести еще более жесткий и трезвый контроль над вниманием сновидения, потому что оно — единственный предохранительный клапан для сновидящего.

— Что ты имеешь в виду под «предохранительным клапаном»?

— Тебе еще предстоит обнаружить, что истинной целью сновидения является совершенствование энергетического тела. А совершенное энергетическое тело обладает, кроме всего прочего, настолько четким контролем над вниманием сновидения, что может заставить его остановиться тогда, когда это необходимо. Это и есть тот предохранительный клапан, который имеется в распоряжении сновидящих. И не важно, насколько они в данный момент индульгируют, их внимание сновидения должно вытолкнуть их на поверхность.

Итак, я вновь взялся теперь уже за другую задачу сновидения. На этот раз цель просматривалась гораздо менее ясно, чем прежде, а трудности еще более возросли. Точно так же, как и в случае с первым заданием, я никак не мог решить, что же мне делать. В сознание мое закралось довольно обескураживающее подозрение относительно того, что на этот раз вся моя практика вряд ли сможет чем-нибудь мне помочь. После бесчисленных неудач я сдался и возвратился к исходной точке, просто продолжив практику фиксации внимания сновидения на каждом из объектов, присутствовавших в моих снах. Я согласился с тем, что чего-то мне не хватает, и это, похоже, дало мне некий толчок. С возросшим мастерством я мог теперь удерживать образ любого объекта сновидения.

Год прошел без каких бы то ни было перемен. Потом вдруг, в один день что-то изменилось. Я видел сон. В нем я разглядывал окно, пытаясь выяснить, удастся ли мне рассмотреть расстилавшийся за стенами комнаты пейзаж. Вдруг какая-то, похожая на ветер, сила, которую я ощутил как звон в ушах, вытянула меня сквозь окно наружу. Причем за мгновение до этого мое внимание сновидения было привлечено какой-то странной конструкцией, находившейся в отдалении. Она была похожа на трактор. В следующее мгновение я осознал, что стою рядом с ним и внимательно его изучаю.

Я совершенно четко осознавал, что это — сновидение. Я осмотрелся, чтобы выяснить, не вывалился ли я из окна, на которое смотрел. Судя по окружавшему меня пейзажу, я находился где-то на ферме в сельской местности. В пределах видимости не было никаких зданий. Я хотел было как следует это осмыслить, однако все мое внимание было привлечено огромным количеством сельскохозяйственной техники, находившейся вокруг. Похоже было, что вся техника брошена. Я разглядывал сенокосилки, тракторы, зерноуборочные комбайны, дисковые плуги, молотилки. Их было так много, что я забыл о сне, с которого все началось. Потом я решил сориентироваться, осмотрев тот пейзаж, который окружает меня в данный момент. На некотором расстоянии виднелось нечто, похожее на огромный рекламный щит, подобный тем, что во множестве расставлены вдоль всех дорог Америки. Вокруг него виднелись телеграфные столбы.

Стоило мне сосредоточить внимание на рекламном щите, как я в то же мгновение обнаружил, что нахожусь рядом с ним. Стальная конструкция внушала страх. В ней была угроза. На самом щите было изображено здание. Я прочел текст — это была реклама мотеля. Со странной определенностью я был уверен, что нахожусь либо в Орегоне, либо в северной Калифорнии.

Я продолжал рассматривать пейзаж этого сна. Где-то очень далеко виднелись горы, а несколько ближе — зеленые округлые холмы. По холмам были разбросаны группы деревьев. Я решил, что это — калифорнийские дубы. Я захотел, чтобы зеленые холмы притянули меня к себе, но вместо этого был притянут далекими горами. Я был убежден, что это — Сьерра.

Там, в горах, меня покинула вся энергия, которой я обладал в сновидении. Но прежде чем это произошло, меня последовательно притягивали к себе все детали картины, на которые я обращал внимание. Сон перестал быть сном. Я воистину находился в горах Сьерры, по крайней мере, об этом говорило мне мое восприятие.

Я «наезжал», подобно наезду камеры на объект в кино, и вглядывался в расщелины, валуны, деревья, пещеры. По отвесным склонам я поднимался к вершинам гор, и все это продолжалось до тех пор, пока я полностью не обессилел, утратив способность фокусировать внимание сновидения на чем бы то ни было. Я почувствовал, что теряю контроль. В конце концов я обнаружил, что больше нет никакого пейзажа, но только лишь непроглядная тьма.

— Ну что же, ты добрался до вторых врат сновидения, — сообщил мне дон Хуан, когда я рассказал ему об этом сновидении. — Теперь тебе предстоит сквозь них пройти. Преодоление вторых врат сновидения — это очень серьезно. Для этого необходимо исключительно дисциплинированное усилие.

Я не был уверен в том, что справился с поставленной задачей, поскольку в другом сне по-настоящему не просыпался. Я задал дону Хуану вопрос по поводу этой неувязки.

— Это моя ошибка, — ответил он. — Я говорил тебе, что необходимо проснуться в другом сне, но имелось в виду несколько иное: нужно последовательно и точно менять сны. Именно это ты и совершил.

— Подбираясь к первым вратам, ты потратил массу времени впустую, разглядывая исключительно собственные руки. На этот раз ты направился прямо к цели, не особо утруждая себя выполнением данной тебе инструкции проснуться в другом сне.

Затем дон Хуан сказал, что существует два корректных способа преодоления вторых врат сновидения. Первый — проснуться в другом сне, то есть увидеть во сне, что видишь сон, а затем увидеть во сне, что проснулся от этого сна. Второй — использовать элементы сна для вызова другого сна, как сделал это я.

Как обычно, дон Хуан в очередной раз предоставил мне возможность практиковаться без какого бы то ни было вмешательства с его стороны, и я убедился в существовании обеих, описанных им возможностей. Либо мне снилось, что у меня был сон, в котором мне снилось, что я проснулся, либо я «наезжал», перемещался от чего-нибудь, непосредственно доступного моему вниманию сновидения, к чему-либо не столь доступному. Иногда я применял второй способ в слегка измененном варианте: я вглядывался в какой-нибудь из объектов сна до тех пор, пока он не начинал изменять форму, втягивая меня тем самым сквозь звенящий вихрь в другой сон. Однако мне никогда не удавалось предугадать заранее, каким из трех способов я воспользуюсь в данном конкретном сновидении. Заканчивались же мои практики сновидения либо тем, что я либо «выскакивал» из внимания сновидения и просыпался, либо проваливался в темный, глубокий беспробудный сон.

Все шло гладко. Единственное, что меня беспокоило, — это все чаще повторявшееся ощущение некоторой помехи, что-то вроде приступов страха или дискомфорта. Я полагал, что это обусловлено либо моим отвратительным питанием, либо тем, что как раз в то время дон Хуан часто давал мне галлюциногенные растения, что тоже входило в программу моих занятий. Однако в конце концов приступы сделались настолько явными, что я вынужден был обратиться к дону Хуану за советом.

— Ты прикоснулся к самой опасной грани магического знания, настоящему кошмару, истинному страху, — начал он. — Я бы пошутил с тобой, сказав, что не упоминал об этой возможности, заботясь о твоей взлелеянной рациональности, но я не могу. С этим должен встретиться каждый маг. Я боюсь, что именно здесь ты можешь заключить, что действительно тонешь.

Дон Хуан очень серьезно объяснил мне, что жизнь и сознание, будучи чем-то, относящимся исключительно к энергии, не являются собственностью лишь организмов. Маги увидели, что существует два типа сознающих существ, скитающихся по этой земле — органические существа и существа неорганические. Сравнивая их друг с другом, маги увидели, что и те, и другие являются светящимися массами, которые под всеми вообразимыми углами пересекаются миллионами энергетических волокон вселенной. Отличаются они друг от друга формой и яркостью. Неорганические существа имеют вытянутые формы, похожие на свечи, и светятся тусклым светом. Органические же существа более округлы и обладают гораздо более ярким свечением. Еще одно существенное различие между ними, которое увидели маги, состоит в том, что жизнь и сознание органических существ быстротечны, поскольку существа эти созданы, чтобы торопиться[8]. Неорганические существа живут неизмеримо дольше, а их сознание бесконечно более спокойно и глубоко.

— Маги не увидели никакой проблемы в том, чтобы взаимодействовать с неорганическими существами, — продолжал дон Хуан. — Неорганические существа обладают осознанием — главной характеристикой, необходимой для взаимодействия.

— Но они действительно существуют? — спросил я. — Так же реально, как ты и я?

— Конечно, существуют, — ответил он. — Можешь мне поверить, маги — создания исключительно разумные. Ни при каких условиях они не стали бы заигрывать с предрассудками, принимая их впоследствии за реальность.

— Почему ты говоришь, что эти существа — живые?

— С точки зрения мага обладать жизнью значит — обладать сознанием. То есть иметь точку сборки с окружающим ее свечением осознания. Именно это указывает магу на то, что существо, с которым он имеет дело, не важно — органическое оно или неорганическое, вполне способно воспринимать. Маги рассматривают наличие восприятия как необходимое условие жизни.

— Тогда неорганические существа также должны умирать. Это верно, дон Хуан?

— Естественно. Они утрачивают свое осознание точно так же, как и мы. Просто продолжительность существования их сознания поистине умопомрачительная.

— Неорганические существа сами являются магам?

— В их случае очень трудно сказать, что есть что. Скажем так: мы приманиваем их или, вернее, вынуждаем их с нами взаимодействовать.

Мгновение дон Хуан буквально сверлил меня взглядом.

— До тебя это совершенно не доходит, — уверенно заключил он.

— Я почти не в состоянии думать об этом с точки зрения здравого смысла, — сказал я.

— А я тебя предупреждал, что твоему рассудку предстоит серьезное испытание. В этом случае целесообразно оставить все, как есть, и предоставить событиям возможность идти своим чередом. Я имею в виду — позволить неорганическим существам прийти к тебе.

— Ты это серьезно, дон Хуан?

— Абсолютно серьезно. Сложность взаимодействия с неорганическими существами, заключается в том, что их сознание действует чрезвычайно медленно по сравнению с нашим. И на то, чтобы они признали мага, уходят годы. Потому рекомендуется запастись терпением и ждать. Рано или поздно они покажутся. Но не так, как показались бы ты или я. Они дают о себе знать весьма специфическим способом.

— Как маги их приманивают? Существует какой-то ритуал?

— Ну, уж во всяком случае, маги не выходят на середину дороги и не взывают к ним оттуда дрожащим голосом, когда бьет полночь, если под ритуалом ты понимаешь что-то в этом роде.

— А что же они делают?

— Они приманивают их в сновидении. Я же сказал, что это нечто большее, чем просто приманивание. Посредством акта сновидения маги принуждают их к взаимодействию.

— Каким образом с помощью акта сновидения маги их принуждают?

— Сновидение означает удерживание точки сборки там, куда она сдвинулась во сне. Это действие создает особый энергетический заряд, который привлекает внимание неорганических существ. Как наживка привлекает рыб. И они идут на эту наживку. Достигая и преодолевая первые и вторые врата сновидения, маги забрасывают наживку для неорганических существ и тем самым вынуждают их явиться.

Преодолев первые и вторые врата сновидения, ты довел до их сведения свое приглашение. Теперь жди, пока они подадут тебе знак.

— Каким может быть этот знак, дон Хуан?

— Вполне возможно, что кто-то из них явится тебе, хотя для этого еще слишком рано. По-моему, знаком будет просто некоторое вмешательство в твое сновидение. Я полагаю, что приступы страха, которые ты испытываешь в настоящее время, обусловлены не нарушением пищеварения, но импульсами энергии, которые посылают тебе неорганические существа.

— И что мне теперь делать?

— Ты должен соразмерить собственные ожидания.

Я не мог понять, что он имеет в виду. Дон Хуан подробно объяснил. Чего мы ожидаем, вступая во взаимодействие с людьми или другими органическими существами? Немедленной реакции на свой запрос. Однако неорганические существа отделены от нас самым труднопреодолимым барьером — другими скоростями движения энергии. Поэтому маг должен соразмерить свои ожидания, продолжая действовать в режиме запроса столько времени, сколько потребуется на то, чтобы его запрос был принят.

— Ты хочешь сказать, дон Хуан, что запрос и практика сновидения в данном случае одно и то же?

— Да. Но для того, чтобы получить совершенный результат, тебе следует добавить к своей практике намерение добраться до неорганических существ. Послать им чувство силы и уверенности, чувство могущества и отрешенности. И любой ценой избежать того, чтобы их достигло твое чувство страха или подавленности. Они достаточно мрачны сами по себе. Добавлять к их мрачности свою тебе, по меньшей мере, не обязательно.

— Мне не совсем ясно, дон Хуан, каким образом они являются сновидящим. Что это за особый способ, которым они дают о себе знать?

— Случается, что они материализуются в этом мире — прямо перед нами. Хотя большую часть времени они невидимы, а присутствие их проявляется в виде особого ощущения в теле человека, своего рода встряски или дрожи, которая пробирает человека до мозга костей.

— А в сновидении, дон Хуан?

— В сновидении все наоборот. Временами мы ощущаем их так, как ощущал ты — как приступы страха. В большинстве случаев они материализуются, возникая прямо перед нами. Поскольку поначалу у нас нет опыта обращения с ними, они могут внушить нам безмерный страх. И это по-настоящему опасно для нас. По каналу страха они способны проследовать за человеком в мир повседневности. Результаты этого могут быть поистине катастрофическими.

— В каком смысле, дон Хуан?

— В его жизни может прочно укорениться страх. Совладать с этим страхом мы можем, лишь будучи полностью отстраненными от всего. Неорганические существа могут быть истинными паразитами — хуже чумы. Нагоняя на человека страх, они вполне способны свести его с ума.

— А как взаимодействуют с неорганическими существами маги?

— Сходятся с ними. Превращают их в своих союзников. Образуют сообщества. Иногда их контакты выливаются в необычайную дружбу. Я называю такие отношения сотрудничеством без границ. Главнейшую роль в них играет восприятие. Ведь мы — существа общественные и неизбежно ищем компании других сознаний.

Секрет успешного налаживания контактов с неорганическими существами заключается в том, что их не нужно бояться. Причем так должно быть с самого начала. Намерение, посылаемое им, должно быть намерением силы и отрешенности. В нем должно быть закодировано: «Я вас не боюсь. Приходите повидаться. Если явитесь — буду рад вас видеть. Если не захотите прийти — мне будет вас не хватать». Когда неорганические существа получают такое послание, их охватывает настолько неудержимое любопытство, что они непременно приходят.

— Но для чего им приходить ко мне, или с какой стати я должен стремиться к встрече с ними?

— Сновидящие ищут в своих сновидениях контактов с другими существами. Нравится нам это или нет — не имеет значения. Может быть, это тебя шокирует, но сновидящие автоматически стремятся отыскать группы существ, с которыми у них может установиться связь, своего рода узы. Сновидящие поистине жаждут их отыскать.

— Мне это кажется странным, дон Хуан. Зачем сновидящие это делают?

— Неорганические существа — нечто новое для нас. А для них новинкой становятся те из нас, кто переходит через границу их сферы. Благодаря своему великолепному сознанию, неорганические существа обладают для сновидящего огромной притягательной силой и могут переносить его в неописуемые миры. Запомни это хорошенько и никогда об этом не забывай.

— Маги древности использовали их. Именно им обязан своим происхождением термин «союзники». Союзники этих магов научили их смещать точку сборки за пределы светящегося яйца — в нечеловеческую вселенную. Поэтому, когда маг использует их в качестве транспортного средства, они переносят его в миры, находящиеся за пределами сферы человеческого.

Я слушал его, и меня одолевали необычные страхи и дурные предчувствия. Дон Хуан мгновенно понял, в чем дело.

— Ты религиозен до предела, — рассмеялся он. — И в настоящий момент почувствовал на своем затылке дыхание дьявола. Думай о сновидении с той точки зрения, что оно является восприятием большего, чем то, что, как мы верим, возможно воспринимать.

Во время бодрствования меня беспокоила возможность реального существования неорганических существ. Но когда я спал, мое сознательное беспокойство особой силы не имело. Приступы физического страха продолжались, но за ними неизменно стояло странное спокойствие. Оно овладевало мной и позволяло мне продолжать, словно никакого страха и не было.

Тогда мне казалось, что каждый прорыв в моем сновидении случался внезапно, без предупреждения. Появление в моих снах неорганических существ не явилось исключением. Это случилось, когда мне снился цирк из моего детства. Окружающая обстановка напоминала пейзаж маленького городка в горах Аризоны. Я принялся рассматривать людей, испытывая никогда не покидавшую меня смутную надежду снова увидеть тех людей, которых я видел, когда дон Хуан впервые заставил меня войти в сферу второго внимания.

Наблюдая за ним, я ощутил всплеск нервозности — толчок под ложечкой, похожий на удар. Встряска отвлекла меня, и я потерял из виду людей, цирк и городок в горах Аризоны. Вместо всего этого передо мной стояли две странного вида фигуры. Они были тонкие — менее фута в ширину — и длинные — футов около семи. Они нависали надо мной, как два гигантских земляных червя.

Я знал, что это сон, но также знал и то, что вижу. О видении мы с доном Хуаном беседовали, когда я был как в нормальном состоянии, так и в состоянии второго внимания. И, хотя я не мог тогда испытать это не собственном опыте, мне казалось, что я понял идею непосредственного восприятия энергии. И в том сне, глядя на эти странные призраки, я понял, что вижу энергетическую сущность чего-то невероятного.

Я был очень спокоен и не двигался. Самым замечательным для меня было то, что они не рассеялись и не трансформировались во что-нибудь другое, оставаясь зримыми существами, по форме напоминавшими свечи. В них было нечто, заставлявшее что-то во мне удерживать восприятие их формы. Я знал это, поскольку что-то говорило мне, что, если я не буду двигаться, они тоже останутся на месте.

В определенный момент все закончилось. Я проснулся от испуга и немедленно попал в осаду множества страхов. Это не было психологическим беспокойством, но скорее телесным ощущением страдания, печалью, не имеющей под собой основания.

С тех пор те две странные фигуры являлись мне каждый раз, когда я практиковал сновидение. Со временем получилось так, словно вся моя практика сновидения нужна была только затем, чтобы я с ним встретился. Они никогда не пытались ни приблизиться ко мне, ни вступить в какое бы то ни было взаимодействие. Они просто неподвижно стояли передо мной все то время, пока длился сон. Я не только ни разу не сделал усилия изменить свои сны, более того, — даже забыл, ради чего, собственно, практикую сновидение.

К тому времен, когда я, наконец, рассказал дону Хуану о том, что со мной происходит, я уже несколько месяцев созерцал только эти две фигуры.

— Ты застрял на опасном перекрестке, — сказал дон Хуан. — Будет неправильно, если ты их прогонишь. Однако позволить им остаться — тоже ошибка. В настоящее время их присутствие — помеха в твоей практике сновидения.

— Что же мне делать, дон Хуан?

— Встретиться с ними прямо сейчас, в нашем мире, и сказать им, чтобы они приходили позже, когда в твоем сновидении будет больше силы.

— Но как с ними встретиться?

— Это непросто, но возможно. Нужно только, чтобы кишка у тебя была не слишком тонка. Но она у тебя не тонка, будь спокоен.

И, не ожидая, пока я начну уверять его, что как раз кишка-то у меня и тонка, да к тому же весьма, он потащил меня куда-то в холмы. Жил он тогда на севере Мексики и предварительно позаботился в том, чтобы у меня сложилось впечатление о нем как об одиноком маге, всеми позабытом и выпашем из потока человеческой жизни старце. Я, тем не менее, подозревал, что он разумен сверх всякой меры, и поэтому был склонен мириться с тем, что, как я наполовину верил, было лишь его причудами. Хитрость магов, культивируемая веками, была его отличительным знаком[9]. Он добивался того, чтобы в нормальном своем состоянии я понял все, что только был способен понять. В то же время, вводя меня в состояние второго внимания, он добивался того, что я либо понимал, либо, по крайней мере, внимательно слушал все, чему он меня учил. Таким образом, он разделил меня на две части. Пребывая в обычном состоянии, я не мог понять, почему или каким образом получается так, что я склонен принимать его эксцентричные выходки всерьез. Когда же я находился в состоянии второго внимания, все это имело для меня вполне определенный смысл.

Дон Хуан утверждал, что второе внимание доступно всем нам, но мы сами, держась за нашу, стоящую на предохранительном взводе, рациональность, — одни более яростно, чем другие — удерживаем второе внимание на расстоянии вытянутой руки. Идея дона Хуана состояла в том, что сновидение разрушает барьеры, которые окружают и изолируют второе внимание.

В тот день, когда он повел меня в холмы Сонорской пустыни на встречу с неорганическими существами, я находился в обычном состоянии осознания. Однако откуда-то мне все же было известно, что предстоит совершить нечто, и это нечто явно будет чем-то невероятным.

В пустыне прошел небольшой дождик. Рыжая почва еще не просохла и прилипала к резиновым подошвам моих ботинок. Чтобы избавиться от тяжелых комков, мне то и дело приходилось счищать их о камни. Мы шли на восток, поднимаясь к холмам. Когда мы добрались до узкой лощины между двумя холмами. Дон Хуан остановился.

— Ну вот, это, без сомнения, идеальное место для того, чтобы вызвать твоих друзей, — сказал он.

— Моих друзей? Почему ты их так называешь?

— Они сами тебе показались. Когда они так поступают, это означает, что они ищут контакта. Я же говорил тебе, что между ними и магами образуются узы дружбы. Похоже, именно с такой ситуацией мы столкнулись в твоем случае. И от тебя даже не требуется призывать их.

— А в чем, собственно, заключается такого рода дружба, дон Хуан?

— Во взаимном обмене энергией. Неорганические существа предоставляют свой высокий уровень осознания, а маги — свое повышенное осознание и свою высокую энергию. Позитивным результатом является равноценный обмен; негативным — обоюдная зависимость.

Древние маги, как правило, любили своих союзников. Фактически, они любили своих союзников больше, чем своих ближних. И я усматриваю в этом огромную опасность.

— Что ты советуешь мне предпринять, дон Хуан?

— Вызови их. Потом составишь о них мнение и сам решишь, что делать дальше.

— Что делать, чтобы их вызвать?

— Воспроизведи в уме тот их облик, в котором они являлись тебе в сновидении, и зафиксируй его. Причина, по которой они старались, чтобы ты насытился их присутствием в сновидениях — в том, что они хотели оставить в твоем уме память об их формах. А сейчас пришло время этой памятью воспользоваться.

Дон Хуан жестко приказал мне закрыть глаза и не открывать их. Затем подвел к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.

— Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были в твоих снах, — сказал дон Хуан мне на ухо. — Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.

Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я видел во снах. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Несмотря на то, что я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.

Я слышал, как дон Хуан произнес:

— Теперь можешь открыть глаза.

Я открыл их без труда. Я сидел, скрестив ноги, на каких — то камнях. Это были не те камни, на которые дон Хуан усадил меня вначале. Сам он находился где-то позади и чуть справа от меня. Я попытался обернуться, чтобы на него взглянуть, но он не позволил, задержав мою голову в прямом положении. А потом я увидел две темные фигуры, похожие на два тонких древесных ствола. Они были прямо передо мной.

Раскрыв от удивления рот, я уставился на них. Они были совсем не такими высокими, как во сне. Они сжались до половины своих исходных размеров. Вместо двух форм тусклой светимости передо мной были две плотные, темные, почти черные, угрожающие палки.

— Встань и схвати одного из них, — велел мне дон Хуан, — и не отпускай, как бы тебя ни трясло.

Мне явно не хотелось проделывать что-либо в этом роде, но некое неведомое побуждение заставило меня встать против моей воли. В тот же миг я ясно осознал: закончится тем, что я выполню все, хотя сознательного намерения подчиняться приказу дона Хуана я не испытывал.

Я механически приблизился к двум фигурам. Сердце едва не выскакивало из грудной клетки. Я схватил того, который был справа. То, что я почувствовал, напоминало электрический разряд, который едва не заставил меня отпустить темную фигуру.

Тут до меня донесся глосс дона Хуана, словно он кричал откуда-то издалека:

— Если ли бросишь его, тебе конец!

Я продолжал держать фигуру. Она изгибалась и тряслась, но не так, как массивное животное, а как нечто пушистое, легкое, хотя и странно наэлектризованное. Мы возились на песчаном дне лощины и катались по нему довольно долго. Один за другим меня пронизывали тошнотворные импульсы электрического тока. Я подумал, что это воспринимается столь мерзким из-за того, что отличается от той энергии, с которой мне приходилось иметь дело в мире повседневности. Когда оно било меня током, я дергался, орал и рычал, как зверь. Не от боли, а от какой-то странной злости.

Наконец, оно замерло подо мной — неподвижное, почти твердое, инертное. Я спросил у дона Хуана, не умерло ли оно, но голоса своего не услышал.

— Ни в коем случае, — со смехом сказал кто-то; этот кто-то не был доном Хуаном. — Просто ты исчерпал заряд его энергии. Но не вставай еще. Полежи немного.

Я вопросительно взглянул на дона Хуана. Он изучал меня с огромным любопытством. Потом помог мне подняться. Темная фигура осталась лежать на земле. Я хотел спросить дона Хуана, все ли с этой фигурой в порядке. И снова не сумел выговорить ни слова. И тут я совершил нечто необычайное. Я согласился с тем, что все это — реально. До этого момента в уме оставалось что-то, оберегавшее мой рационализм, считая происходящее сном, навеянным манипуляциями дона Хуана.

Я подошел к распростертой на земле фигуре и попытался ее поднять. Это мне не удалось — ее невозможно было обхватить, поскольку она не имела массы. Я был сбит с толку. Тот же голос, не принадлежавший дону Хуану, велел мне лечь сверху на неорганическое существо. Я так и поступил, а когда поднялся на ноги, оно поднялось вместе со мной, словно прилипшая к моему телу тень. Потом оно мягко отделилось от меня и исчезло, оставив мне какое-то исключительно приятное ощущение полноты.

На то, чтобы полностью восстановить контроль над своими функциями, мне потребовалось больше суток. Большую часть времени я проспал. Время от времени дон Хуан проверял мое состояние, задавая один и тот же вопрос:

— Энергия неорганического существа была похожа на огонь или на воду?

Глотка моя была словно обожжена. Поэтому я не мог ответить ему, что импульсы энергии, которые я ощущал, напоминали струи наэлектризованной воды. Я не имею понятия о том, что такое струи наэлектризованной воды, поскольку никогда в жизни ничего подобного не ощущал. Я вообще не был уверен, что такое явление можно воспроизвести или почувствовать. Но именно такой образ всплывал в моем уме каждый раз, когда дон Хуан задавал мне свой ключевой вопрос.

Когда я, наконец, понял, что полностью пришел в себя, дон Хуан спал. Зная, что вопрос его имеет очень большое значение, я разбудил его и все ему рассказал.

— Среди неорганических существ у тебя не будет друзей, которые бы тебе помогали. С ними у тебя может возникнуть только раздражающая связь по типу обременительной взаимозависимости, — заключил он. — Будь чрезвычайно осторожен. Водяные неорганические существа наиболее склонны к излишествам. Древние маги считали, что они сильнее любят, лучше притворяются и даже, возможно, имеют чувства. В противоположность неорганическим существам огненного свойства, которых древние маги считали серьезными, более сдержанными, но также и более напыщенными.

— И что все это для меня значит, дон Хуан?

— Это значит слишком много, чтобы говорить об этом сейчас. Советую тебе преодолеть все страхи, которые присутствуют в твоих снах и в твоей жизни. Тогда ты сможешь сохранить собственную целостность. Неорганическое существо, которое ты лишил энергии, а потом снова зарядил, было вне себя от этого приключения. И явится, чтобы его повторить.

— Но почему ты меня не остановил, дон Хуан?

— Ты не дал мне времени это сделать. Кроме того, ты вообще даже не слышал, как я кричал, чтобы ты оставил его на земле.

— Нужно было подробно проинструктировать меня заранее, как ты обычно это делаешь, относительно всех возможный вариантов развития событий.

— Я не мог предвидеть всех возможных вариантов. Я вообще почти новичок в том, что касается неорганических существ. В свое время я отказался от этой части знания магов на том основании, что она слишком обременительна и зыбка. Я не хочу зависеть ни от каких сущностей, будь они органическими или неорганическими.

На этом наш разговор закончился. Очевидно, мне следовало бы обеспокоиться, поскольку его реакция на происшедшее определенно была отрицательной. Но я не беспокоился. Я почему-то был уверен, что все сделал правильно.

В дельнейшем неорганические существа в мою практику сновидения никогда не вмешивались.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.