Часть II Путешествие по индейской Америке Глава 6 Новые шаги

Часть II

Путешествие по индейской Америке

Глава 6

Новые шаги

Спустя полтора года после моей поездки в Нью-Мехико вместе с Медвежьим Сердцем у меня было новое видение. Я бродил в окрестностях Таллахасси и внезапно увидел такой образ: примерно двадцать пять-тридцать человек шли через Калифорнию. Откуда-то я знал, что эти люди шли к восточному побережью. Они несли с собой мир, а также стремились к обретению экологической чистоты, защите прав коренных американцев и в целом были настроены на разговор по душам. Более того, мне было известно название этой группы: «Марш за Землю».

Мне было приятно наблюдать за ними, и я знал, что возьмись я за это дело, у меня бы ушло, по меньшей мере, полгода на подготовку и планирование. Но «увидеть» подобную картину — дело нехитрое: это все равно, что представить себе краеугольный камень, еще не окруженный стенами. Куда сложнее построить эти стены. Виденный мной образ принадлежал многим людям, и я первым делом решил поделиться им.

Я разложил карту Соединенных Штатов на обеденном столе. Мне сразу же бросился в глаза змеевидный маршрут группы. Он пролегал через горную цепь Сьерра, уходя глубоко в район Четырех Углов, минуя страну племени лакота, и продолжался вдоль Миссури до Канзас-Сити. Затем маршрут пересекал несколько крупных городов в Западной Вирджинии и упирался в столицу Соединенных Штатов. Таким образом, он проходил по меньшей мере через десять американских резерваций. Я осознавал, что это не будет простой прогулкой с запада на восток — но это будет серьезным коллективным путешествием через всю страну, и нам предстоит очень многое открыть, очень многое узнать о людях, которых мы встретим на своем пути. Так и случилось впоследствии. К счастью, всеми участниками марша руководила исключительно добрая воля.

Итак, вскоре я начал рассылать письма представителям всех известных мне индейских племен, живущих в Северной Америке, причем не только тем, кто был на пути нашего следования. Ответило только одно племя. Их осторожный ответ начинался так: «Мы совсем не знаем, кто ты такой...» Вероятно, они придерживались позиции, сформулированной Вайном де Лория в книге «Кастер расплатился за твои грехи», где тот защищает «культурное соглашение типа „оставьте-нас-в-покое“». Я выглядел для них очередным идеалистом, очередным «хочу быть как...», кем-то, кто в детстве пересмотрел слишком много вестернов и теперь захотел поиграть в индейцев.

С другой стороны, я получил сотни ответов на письма, адресованные миротворческим и экологическим группам и опубликованные в экологических журналах. Мне стало ясно, что в этом марше примут участие отнюдь не этнические индейцы. Нам предстояло делом показать свою приверженность интересам коренных народов Америки. Письма, сколько бы их ни было написано, оставались всего лишь бумагой.

Не увенчались успехом и мои попытки добиться помощи со стороны официальных властей, крупных организаций и пекущихся о состоянии природы компаний. Я не был яркой фигурой, как не были знаменитостями все те, кто подписался на это дело. Марш не затрагивал интересов политического лобби, не влиял на выборы в ключевых штатах и вообще не мог принести каких-либо политических выгод. Чиновники штабов крупных корпораций и члены советов директоров — всем им было чуждо наше духовное видение ситуации. Дэвид Браунер из организации «Друзья Земли», мой знакомый, ограничился звонком по телефону, сказав просто: «Удачи вам». Этот проект родился, фактически, в народе, и участникам предстояло оплачивать все расходы, связанные с его выполнением, из своего кармана. Мне пришлось устроиться на несколько работ на неполную ставку, чтобы собрать достаточно денег и внести свою долю.

Тем летом я отправился на разведку на машине со своим братом Стивом. Мы посчитали, что в первую очередь нужно искать «совета» в священных местах. Одним из таких мест был Медвежий холм в Южной Дакоте — священная гора для индейцев равнин, а ныне охраняемый культурный парк. Об этом месте я узнал от Медвежьего Сердца и его родственников, когда в первый раз посетил церемонию Солнечного танца. С тех самых пор я непрестанно думал о Медвежьем холме, меня тянуло к нему так же, как, должно быть, тянет мусульманина в Мекку.

Мы прибыли на место ближе к полуночи и расстелили спальные мешки прямо на земле. На фоне ночного неба возвышался силуэт горы. Вообще, мы планировали приехать сюда только вечером следующего дня, но какая-то высшая сила толкала нас вперед, помогая не смыкать глаз за рулем. Спать не хотелось даже под утро, после того как всю ночь мы гнали по автостраде. Земля дрожала подо мной так, словно я стоял среди стада бизонов, несущихся по равнине, сотрясая все вокруг.

Я мысленно увидел пещеру у подножья горы. Мне вспомнилось, как на церемонии Солнечного танца говорили, что в этой пещере Сладкое Снадобье получил четыре священные стрелы из рук духов четырех рас. Из этого опыта шайены узнали о существовании черной, белой и желтой расы задолго до их появления на континенте. Сегодня на Медвежий холм приезжают люди всех рас. Они могут извлечь немало пользы для себя, при условии, что у них хорошие намерения и они чтут вековые традиции местного населения. Считается, что Медвежий холм тысячелетиями сосредоточивал в себе свет и любовь.

Через два часа, на восходе, мы начали восхождение на вершину. Мы встретили рейнджера, объяснявшего туристам, что не следует отклоняться от маршрута и фотографировать индейцев — они приходят сюда в духовном поиске. Он принимал всех очень тепло, в лице его читались индейские черты.

Дорогу нам указал крик ястреба. Мы карабкались наверх, минуя гирлянды из кисетов с табаком и цветных молитвенных флажков, висящих на деревьях. Стив продолжил взбираться наверх, а я, тем временем, ненадолго укрылся — припал к камню и набил трубочку махоркой. Рядом все еще летал ястреб, разрезая воздух своим криком. Недалеко от меня пробежал пушистый сурок, судя по всему, не заметивший меня. На земле я нашел белое мягкое перо. Все здесь казалось волшебным.

Я предложил немного пепла земле и небу, и взобрался на острый скалистый выступ. Внизу, около седловины, парил орел. Склоны и деревья мерцали, окруженные мощным энергетическим полем.

В то время как европейские соборы периодически нуждаются в дорогостоящей реставрации, Создатель постоянно украшает Медвежий холм, покрывая его самыми яркими красками. Местные жители продолжают давно начатое дело. Многочисленные войны, преследования, переселения и миссионерское давление — все это нисколько не подкосило того упорства, с которым они ищут духовной путеводной нити на Медвежьем холме.

Я догнал Стива и мы вместе спустились с горы. На стоянке мы снова встретили рейнджера. Он поприветствовал нас с особым блеском в глазах.

— Обычно я этого не делаю, — сказал он, — но с вами, парни, мне как-то спокойно. Пойдемте.

Нам это польстило. Мы отошли за ним немного в сторону от основной тропы и стоянки, спустились к подножию горы и приблизились к основному поселению. Возле него виднелись парные круги кострищ и каменный алтарь.

— Здесь Бешеный Конь получил свое имя, — сообщил гид, стоя за каменным алтарем. — Здесь он питался силой, и в племени сиу верят, что он утратил эту силу, когда его заставили уйти из этих мест. Вскоре после этого он умер.

Рядом располагался сложенный из камней круг, больше тех, что использовались для костров.

— Говорят, что здесь располагалась парная Сладкого Снадобья, — продолжил рейнджер. — А здесь, — он указал на одну из парных, — лекарь из племени сиу Фрэнк Фулс Кроу получил откровение. В своем видении он стал облаком и поднялся туда, — он указал на отвесную скалу, — и достиг вершины. Там он разговаривал с самим Создателем.

Рейнджер показал нам дерево:

— Когда-то это дерево целиком было покрыто кисетами с табаком и молитвенными флажками. Ветры и дожди смыли и унесли большую их часть, и теперь мы начинаем все сначала.

Он остановился, глядя на многочисленные остовы парных. У него проскочило это «мы». Как рейнджер, бродяга, он жил сразу в двух мирах. Он вместе с местными племенами совершал ритуальные служения здесь, в горах. Очевидно, это было частью его сердца и души.

— Сладкое Снадобье возвестил, что однажды традиция умрет, — продолжил наш добровольный гид. — Он предсказал появление алкоголя, предсказал перемену образа жизни. И сказал, что традиционная индейская культура будет утрачена, но я не думаю, что мы застанем это. Я иногда вижу, как некоторые вещи возрождаются.

Недавно я проводил сюда группу на религиозный тренинг, и одним из требований с их стороны было посещение места, где находятся пещеры. Почти все входы в них были взорваны несколько лет назад. Национальная гвардия посчитала, что пещеры представляют опасность. Городским людям неизвестно, что эта гора — святыня для нас. Индейцы бережно хранили эту тайну, так как власти всячески пытались уничтожить все их святыни и обратить «язычников» в христианство. Антропологи обнаружили подлинную важность этой горы. Археологи выяснили, что шайены использовали эти места в течение двух тысячелетий, хотя раньше жили на равнинах, но вероятно, что пришли они сюда значительно раньше — три или четыре тысячи лет назад.

— Как бы то ни было, — продолжил рейнджер, — в пещеру можно войти и сегодня. Когда я вошел туда с группой, то почувствовал запах чего-то горящего, какой-то травы. Позже я говорил со Сладким Снадобьем. Я не упоминал об этом случае, но он сказал, что иногда в пещере можно ощутить запах горелой травы, сжигаемой предками. Я был рад, что правильно настроен. Эта пещера находится примерно в трех часах отсюда. В следующий раз, когда придете сюда, я вас отведу.

Я поднимаюсь на вершину горы всегда, как только выпадает случай. Некоторые приезжают сюда просто из увлечения альпинизмом, но если восходить осознанно, то можно увидеть не только гору. Я редко взбираюсь на самую вершину. Чаще просто нахожу нужное место для молитвы и медитации. Мне кажется хорошим то, что любой средний турист может прийти сюда и ощутить природу этого места, понять ее. Это не проходит бесследно. Иногда непросто бывает извлечь из такого опыта пользу, но до сих пор это как-то работает. Шайены выкупают понемногу эти земли, чтобы предотвратить их застройку. Они хотят основать здесь пастбище для бизонов.

Штат приобрел эти земли в 1960-х. Они всегда оставались открытыми индейцам для отправления религиозных обрядов, у них есть особый доступ сюда. Сейчас это действующий культурный парк, а не просто заповедник, в котором пытаются сохранить уникальный слой геологической породы, фауну или растительность. Да, все это важно, но в первую очередь дело касается духовного значения этих мест. Здесь даже не стоит вопроса о присутствии Бога. Это факт...

Затем он окинул сияющим взором высокие холмы и повернулся к нам, все с той же теплотой сказав: «Я рад, что вы пришли!»