Глава 16 Земли индейцев чероки

Глава 16

Земли индейцев чероки

Итак, я, Синди и наша новорожденная дочь присоединились к группе. Мы догнали их на севере Джорджии. К нам также присоединилась Кэтрин Стенли, пожилая индианка из Таллахасси, происходившая из западной ветви племени чероки в Оклахоме. Втроем мы олицетворяли три поколения, и это усиливало чувство семьи.

Пока нас не было рядом, наша группа изнемогала от жары на юге Джорджии. Джон показал на потные разводы на обложке своего журнала — убедительные следы его «запекания на солнце». Он рассказал о том, как к ним присоединился новый участник по имени Элладон, любитель фэнтези, своими длинными коричневыми волосами и очками напоминающий героя одной из книг.

— Элладон считает себя троллем из Средиземья, — улыбаясь, рассказывал Джон. — Однажды мы ненадолго остановились, и он уснул, не договорив фразы до конца, прислонившись к дереву...

Южная жара была трудным и совершенно непредсказуемым испытанием для любого жителя севера, будь он хоть из Средиземья или откуда-то еще. К счастью для нас, и особенно для Кэтрин, Элладона и Шайен, северная Джорджия — это тенистая страна холмов и лесов, и по этой причине температура там была несколько ниже. Здесь были земли чероки. Мы разбили лагерь рядом с домом очень дружелюбной белой семьи, чьи предки жили здесь со времен оккупации земли чероки. Кэтрин изучала старые фотографии на стенах.

— Эти люди были очень трудолюбивы, не иначе, — сказала она. — У них это на лицах написано.

— Странно слышать такое от чероки, потому что эти люди в свое время выгнали их с этих земель, — заметила хозяйка дома. Кэтрин молча кивнула. Они не испытывали враждебности по отношению друг к другу. Более того, нас щедро потчевали в этом доме. Даже Эрику, двадцатилетнему афроамериканцу из Огайо, было здесь во всех отношениях комфортно. Он три ночи ночевал на кладбище в соседнем городке, прежде чем присоединиться к группе.

— Подумать только, всего несколько дней назад я и помыслить не мог о том, что буду сидеть на крыльце дома в Джорджии и играть на этой восхитительной гитаре, — сказал Эрик с блеском в глазах. — Но вот я здесь. И я никогда раньше не видел, как солнце закатывается за горы! Я всегда хотел оказаться в подобном приключении.

Еще один новичок, Энтони, добирался к нам автостопом почти неделю из Сиэтла. Он сказал, что ему поначалу было немного боязно ехать в Джорджию, но когда на дороге его подобрал индеец племени лакота и сказал, что и сам неоднократно совершал долгие путешествия и встречал открытых людей с любящими сердцами независимо от их происхождения, Энтони стало легче.

— Его слова помогли мне, — сказал Энтони. — И я действительно встретил на пути немало прекрасных людей.

К нам присоединился и Вода, ветеран со времен первого похода. Он нес воздушный шар в виде большого глобуса, выражая идею о том, что все мы — граждане Земли, и показывая, откуда мы пришли и куда идем.

Мы обрели новых участников, но потеряли Роузи и Дебби. У них возникли неотложные дела в Майами и они решили вернуться домой. К счастью, у нас теперь был фургончик Кэтрин. Эти замечательные женщины многое сделали для нашего движения, и я особенно благодарен им за то, что они перехватили бразды правления, пока я был занят дочерью.

Нам пришлось в очередной раз задуматься о важности таких качеств, как терпение и терпимость, когда мы все вместе попытались втиснуться в фургон Кэтрин, чтобы съездить в Северную Каролину в землю чероки, ориентированную на туристов. Там мы присутствовали на третьем соборе восточных и западных ветвей племени чероки, на котором старейшины и делегаты из Оклахомы и Северной Каролины обсуждали свое прошлое и нынешние общие интересы. Когда мы прибыли туда, Кэтрин представила собранию каждого из нас и объяснила цели нашего похода. Перед нами открылись многие двери, и Шайен пользовалась колоссальным успехом.

В конце собрания два вождя — Вилма Головорезка из западного племени чероки и Роберт Молодой Олень из восточного — курили гигантскую трубку с двумя мундштуками, символизирующую два клана. Головорезка, первая женщина, избранная вождем в племени чероки, с беспокойством курила на виду у фотоаппаратов и телекамер.

— В Оклахоме курение трубки — дело крайне интимное, — сказала она. Похожее замечание она сделала, и когда несколько индейцев из восточного племени исполняли ритуальный танец. Ее консерватизм и нежелание обнажать перед публикой обряды указывали на различия между мировосприятием людей восточной и западной ветвей одного племени.

Нас впечатлила традиционная для чероки игра с мячом, богатая борьбой и физическим взаимодействием. Возможно, игры коренного населения Америки повлияли на становление и развитие современного спорта. И действительно, игра эта была похожа и на футбол, и на хоккей, и на лакросс — игроки гонялись за кожаным мячом, используя клюшки из дуба и орешника с сетками на конце. Очки засчитывались за попадание мячом в ворота. Можно было хватать игрока, владеющего в данный момент мячом, впрочем, не было правил, запрещавших хватать и тех, у кого мяча не было.

Эта игра распространена в большинстве юго-восточных племен, однако мне больше была знакома другая игра, в которую играли индейцы крик и семинолы. В тех соревнованиях, именуемых также «общественной игрой», мужчины и женщины играют друг против друга, причем первые использует клюшки с сетками, а женщины вольны пускать в ход руки, как им вздумается. Цель игры — попасть мячом в деревянный шест — либо выше красной линии, либо в деревянную фигурку рыбы или череп бизона, прикрепленные наверху. Эта игра — своеобразный вариант контролируемой разрядки агрессии, и все же нередко в ходе состязания звучат обвинения в нечестной игре. Детям часто дают возможность свободного броска мячом — частично для того, чтобы компенсировать толчки и неуемную напористость более взрослых игроков. Часто я видел, что игру заканчивали вничью, чтобы сохранить в лагере гармонию и дружелюбную атмосферу.

Спортивные состязания часто сопровождали церемонии, в том числе и шаманские. К сожалению, эта традиция уже почти забыта на востоке. После игры один из индейцев рассказал, что в былые времена люди перед игрой молились и соблюдали пост, то есть готовились к ней как к важному духовному событию.

— А теперь мы просто веселимся! — сказал он с улыбкой.

Основная сложность во время посещения таких мест состоит в том, что истинный дух индейского города глубоко скрыт под маской туристической индустрии, которая формирует здесь несколько голливудский образ индейца. И большинство людей, пришедших сюда в поисках духовных связей, уходят, разочарованные. В городе напоказ все то, что большинство людей хочет увидеть — индейцы с перьями на голове и сувенирные лавки, торгующие бусами и мокасинами. Здесь сложно ощутить глубину их духа.

Виной всему — Тропа Слез.

Все же некоторые элементы аутентичной культуры чероки сохранились и сегодня. Когда большую часть народа чероки выселили в Оклахому, хранители церемоний взяли с собой священный огонь. И в 1951 году, по прошествии почти ста двадцати лет, делегация индейцев чероки принесла тот самый огонь обратно в Северную Каролину! На востоке многие традиции индейцев этого племени время от времени забывались, но западной ветви удалось сохранять священный огонь все это время. Вечный огонь, принесенный сюда в 1951 году, теперь горит за стеклом в городском амфитеатре, где сегодня ставят индейскую драму «Здесь, на холмах».

Язык чероки живуч так же, как и огонь. Он богат и разнообразен, существует во множестве диалектов, как и все аборигенные языки. Наряду с традиционным плетением корзин некоторые люди продолжают изучать растения и травы и способы исцеления с их помощью. Иноземцу, человеку со стороны, требуется не только время, но и длительное знакомство с племенем, чтобы научиться одному из этих ремесел. То же самое справедливо и по отношению к традиционным церемониям, значительно ожившим со времен нашего первого похода. В этот раз группа индейцев восточной ветви чероки постилась, молилась и танцевала в более закрытой обстановке.

На востоке индейцы выжили, скрываясь от солдат в глубоких пещерах и ущельях в скалах. Понятно, что некоторые аспекты их культуры тщательно охраняются.

Марион Данн — хранительница историй и мифов чероки. Она присоединилась к нам на собрании сотни (или около того) членов Ассоциации рек Теннеси. На повестке дня были проблемы индейцев чероки и сохранения земли. На сцене амфитеатра, под открытым небом, на фоне бурной и прекрасной реки Хайвосси и дымчато-голубоватых гор, Марион рассказала впечатляющую по обилию красок и деталей историю жизни чероки, а также поведала об опыте Тропы Слез.

— Белый человек до сей поры не может остановиться и хочет все больше и больше, — сказала она, — но путь индейцев — это путь наслаждения жизнью, путь простого счастья.

Я говорил о нашем походе, сравнивая его с паломничеством по Тропе Слез. Я высказал свою точку зрения по поводу того, что те, кто беспокоится о сохранении природы, могли бы усилить осознанность и укрепить дух при помощи самой природы, а также традиций коренного населения. В танцах и церемониях отражается множество аспектов мира природы.

Мэтт Притчард, индеец, работавший одно время в Департаменте по сохранению Теннеси, сказал, что ему приятно и радостно видеть людей, которые думают и поступают, как индейцы.

— Это бесконечно важнее, чем просто выглядеть как индеец, — подчеркнул он. — Ведь так легко попасться на удочку зарабатывания денег на этом «бренде».

Атмосфера на собрании насыщалась живой энергией. Когда вечером я вернулся вместе с Синди в палатку, то ощущал мощную силу, пульсирующую и излучающуюся из области пупка. Закрыв глаза, я увидел индейских мужчин и женщин, танцующих Танец дружбы в облаках. Я взялся с ними за руки, и вместе мы вознеслись на вершину высокой горы, где кольцом стояли валуны, чем-то напоминавшие Стоунхендж. В центре сиял свет. Интуитивно я понял, что это было гнездо гигантского разноцветного орла. Мои свет и осознанность возрастали, усиливались в его присутствии. Вскоре передо мной во всей ясности предстало вечернее собрание в амфитеатре, только теперь я видел его со стороны.

И тут меня осенило! Именно это событие я видел более десяти лет назад в видении, когда шел по Аппалачской тропе: я держал речь перед добросердечными людьми на фоне дымчато-голубоватых гор. В то время я как раз переживал чувство сильной духовной связи, ощущал присутствие аутентичного индейского мира и видел перед собой экологические цели — все это было тесно переплетено.

Я осознал, что именно это видение послужило толчком к началу первого и всех последующих походов, к рождению экологического движения, определило тягу к индейцам. И теперь я выполнил, довел до конца то, что однажды появилось в виде вспышки озарения. Я хотел выразить высшую благодарность той силе, которая вела меня, но у меня не было других слов, кроме молитвы. Каждый шаг открывал путь для следующего. Я был на верной дороге.

Этой ночью я долго не мог сомкнуть глаз, удивляясь магии происходящих в моей жизни событий.

Когда мы приближались к Ред Клею, священной земле чероки, на которой индейцы собрались на последний совет перед началом пути по Тропе Слез, Кэтрин настояла на том, чтобы пройти остаток пути в одиночку.

— Так я смогу лучше понять, как это было.

По этой тропе однажды прошли и ее предки. Придя сюда, она исполняла свой личный завет. Вообще, эти земли были местами паломничества многих чероки. Холмы, деревья и вновь отстроенные хижины многое проясняли внутри.

В центре располагалось озеро Кансил Спрингс — голубая вода в нем настолько прозрачна, что можно видеть дно. Раньше члены проходящих на его берегу собраний совершали семь традиционных утренних омовений в прохладных водах, веря, что такие естественные резервуары, разверзшиеся в земле, обязательно приведут душу в другой мир.

В расположенном недалеко музее была инсталляция, изображавшая драматическую борьбу, начавшуюся в 30-х годах XIX века. Как только президенту Эндрю Джексону удалось протолкнуть в Конгрессе «Акт о переселении индейцев», правительство штата Джорджия сразу же поставила вне закона любые собрания чероки, не связанные с их перемещением. Их лишили всех прав, включая право на земельную собственность. Фактически, выходцам из Европы развязали руки на безнаказанный захват земли и насилие.

Местечко Ред Клей, находящееся в сердце Теннеси, было идеальным для собраний чероки. Там делегаты от различных колен племени могли свободно встречаться и обсуждать свою дальнейшую судьбу, не опасаясь налетов полиции из Джорджии. Именно оттуда вождь Джон Росс сотоварищи начали последнее решающее движение за сохранение своих земель. Они одержали победу в Верховном суде, однако президент Джексон отказался признать результаты.

— Джон Маршалл создал закон, теперь его нужно только усилить, — резко постановил Джексон.

В конце концов, более шестнадцати тысяч индейцев были выгнаны из своих домов — некоторые босыми и почти без одежды — и отправлены в заключение. В ходе долгого и мучительного пути на запад, растянувшегося на полторы тысячи миль, почти четверть народа чероки погибла по дороге, не выдержав тяжелейших условий. Сбежать удалось далеко не всем. Одна группа смогла укрыться в скалах Северной Каролины. Сочувствующий им белый поселенец приобрел для них участок земли в Северной Каролине, и они начали осваивать его. Так возникла восточная резервация чероки, которую чаще называют Рубеж Куалла.

Не удивительно, что именно здесь, в Ред Клее, в 1984 году двадцать тысяч восточных и западных чероки объединились после почти ста пятидесяти лет разделения. Спустя два дня они были уже одним племенем, у них билось одно сердце, одно сознание. Они проливали слезы радости, созывали всеобщие советы, на которых вновь вспоминали общее наследие, думали сообща о будущем. По традиции, не может гореть одновременно больше одного священного огня, если только второй не был зажжен от единственно настоящего. И тогда гонцы принесли сюда, в Ред Клей, огонь, зажженный в земле чероки, и поместили его на каменный алтарь, закрытый стеклом. Теперь здесь горит вечный огонь, питаемый газом.

Родился «электрифицированный» священный союз. Примерно такими словами в 1984 году пытались описать внутриплеменной союз, возникший в Ред Клее. Так родился слоган: «Крепче держись центра, храни все лучшее, и тогда даже горечь может стать сладкой». Собрание в Ред Клее после долгих лет гонений и разделения чероки многим подарило надежду.

Людям со стороны было запрещено останавливаться здесь и тем более — разбивать лагерь. Так что можно считать почетной привилегией то, что нам разрешили сделать это. Время мы проводили в общении с людьми и прогулками по лесам. Рейнджеры в этих местах были довольно дружелюбны и тонко чувствовали эту землю.

— Эти места — особенные, — сказал Том, один из них. — Этого просто нельзя не ощутить здесь, особенно когда прогуливаешься мимо ручьев и видишь священный огонь на закате.

На второй вечер вечный огонь погас на наших глазах. Мы поспешили сообщить об этом Тому.

— Черт! — воскликнул он, — Опять! Последний раз так было, когда кто-то бросил гамбургер в вентиляционную шахту.

Чтобы сохранить традицию, огонь следовало зажечь от первоисточника, горящего в городе чероки — допуская, что огонь там никогда не гас. Но этот огонь был скорее символичным напоминанием о священных кострах прошлого, и было очевидно, что далеко не все посетители понимали его значимость. Особо не церемонясь, Том вновь зажег его от простой спички.

Когда мы покинули Ред Клей и двинулись дальше, к нам присоединилось несколько человек. Среди людей, решивших преодолеть вместе с нами остаток пути, был настоящий апачи и несколько чероки. Нас сопровождал старец чероки по прозвищу Орел-одиночка. В прошлом водитель грузовика, этот старик обладал громоподобным голосом и неисчерпаемым чувством юмора. В дороге всем нам было легко. Он благословил нас у ручья и призвал испить из его деревянного резного ковша прекрасной ручной работы.

Вдохновленные, мы шли под лучами палящего солнца в Кливленд, Теннеси, и первый перевал решили сделать 4 июля, в День независимости. Орел-одиночка потчевал нас барбекю. Казалось немного странным, что индеец принимает участие в праздновании Дня независимости. Индейцы считают, что политика правительства США по отношению к индейцам была настолько жестокой, что вдохновила на геноцид самого Гитлера. Говорят, что в ближнем кругу Гитлер «восхищался эффективностью американских методов уничтожения противника — голодомором и неравными боями — тем, как они истребляли краснокожих дикарей, не поддающихся очеловечиванию». И все же большинство индейцев были патриотами своей страны. Возможно, они понимали, что страны, как и живые люди, способны эволюционировать, при условии, что уроки истории для их населения не проходят зря.

После обеда мы отправились в лагерь в Рэттлснейк Спрингсе, где в 1838 году большая часть чероки — около 13 тысяч человек — была заточена в военный острог в ожидании депортации в Оклахому. Это место официально считается началом пути индейцев по Тропе Слез.

Для среднестатистического прохожего Рэттлснейк Спрингс — это заурядная молочная ферма, ведущая скромную жизнь среди холмов. Но от посторонних глаз здесь скрыты сотни безымянных могил. Многие умерли еще в узилище от болезней и голода. Об этом позорном эпизоде — равно как и о бойне в Вундед-Ни — не писали в школьных учебниках по истории.

Возможно, никакое другое племя не ассимилировалось в европейской культуре так, как это удалось индейцам чероки. Некоторые полукровки смогли так удачно вписаться в новое общество, что беспрепятственно получили право на строительство своих плантаций, на которых трудились чернокожие рабы. Многочисленный военный контингент помог Эндрю Джексону одолеть враждебные им племена во время гражданской войны индейцев крик в начале XIX века. В конечном итоге чероки испытали на себе ту же судьбу, потеряв в итоге большую часть своих земель. До сих пор остается загадкой, почему новым поселенцам не жилось спокойно с миролюбивыми и ко всему привычными индейцами чероки.

В этих местах были захоронены предки Орла-одиночки. Некоторые из его родственников управляли местным хозяйством.

— Когда я поднимаюсь на холм, — сказал он, — я снова оказываюсь среди своих людей. Вам покажется, что я буду говорить сам с собой в этом безлюдном месте, но это не так. Я-то знаю, что они слышат меня.

Мы с пониманием и уважением отнеслись к его желанию в одиночку прогуляться через пастбище на вершину холма. Это было одним из его мест поклонения.

На следующее утро несколько последних миль я прошел один. К концу подошел уже четвертый мой поход, и меня переполняло чувство завершенности, чувство выполненного долга. В воображении возникали образы людей и увиденных мест, и не было им числа. Я вспоминал о Проведении, о помощи Медвежьего Сердца, о Солнечных танцах, о рождении Шайен и многих других событиях своей жизни.

В Рэттлснейк Спрингс никто не ждал последнего аккорда моей пешей симфонии — ни фотографы, ни репортеры... Только Орел-одиночка стоял там, вытянув свою мускулистую руку.

— Я благодарю тебя за то, что ты прошел этот путь за мой народ, — сказал он.

Я испытал прилив светлой гордости за содеянное. Я закрыл глаза, и внутренний мрак озарился тысячей ярких улыбок.

Спустя несколько лет — тогда мне довелось сопровождать группу молодых еще людей в Северную Каролину — духовная значимость Тропы Слез была оценена по достоинству. Мы разбили лагерь на берегу реки Нантахала, где раньше располагалась деревушка чероки. Молодежь спала — или притворялась, что спит. Я курил трубку, как учил меня Медвежье Сердце, лежа на земле, и смотрел на луну, на ее братьев и сестер в небе, на целые народы звезд, ярко сияющих в темной глубине космоса. Они казались ярче обычного.

Для большинства индейцев с Юго-Востока Млечный Путь был священным потоком, по которому однажды на Землю спустились на каноэ Существа Света из Вышнего Мира. Эти существа дали людям много священных учений. Этой ночью легенда казалась мне более чем реальной.

Постепенно в небе возник полупрозрачный луч света, огибающий землю. Он растянулся на многие мили и, казалось, достиг Оклахомы. В этом голубоватом коридоре я различал фигуры людей. Они были похожи на индейцев древности. На них была пестрая одежда, вязаные пояса, а головы покрывали чалмы, украшенные рябиновыми ветвями. Все это дополнялось изящным и сложным бисерным плетением и орнаментами на рукавах и груди. Коренные люди Америки совершали паломничество по Тропе Слез, но шли они совсем не на запад — они шли на восток! Шли в обратном направлении.

Они покинули свои костры, чтобы прийти и помочь людям залечить былые раны и пробудить ото сна. Они возвращались домой.