Глава 8 Философия ненасилия

Глава 8

Философия ненасилия

(1 января 1966 г., лагерь медитации, Индия)

Бесстрашие - вот первое условие духовной жизни. Тот, кто не может обрести мужество бесстрашия, не сможет и погрузиться в самого себя. Мужество необходимо для того, чтобы странствовать в одиночестве во мгле ночи, по сумеречной, незнакомой дороге, полной опасностей. И еще большее мужество необходимо для того, чтобы погрузиться в самого себя, ведь так вы развеиваете сладкие сны, которые соткали о себе - вы должны увидеть эти уродливые и достойные осуждения грехи, от которых отстранитесь для того, чтобы быть в полной мере свободным.

Посмотрите на себя после того, как вы снимете с себя все свои одежды. Посмотрите на себя после того, как вы откажетесь от всех своих доктрин.

Оторвите свое лицо от песка и смотрите... Вы открыли глаза и увидели, что в вашей жизни произошла перемена, у вас началась новая жизнь. Это изменение начинается сразу же, как только открываются глаза, когда вы делаете то, что ведет вас к истине.

Мы должны идти к свету, устраняя слои тьмы. Мы должны идти к Богу, устраняя слои греха, чтобы достичь своей самости, разрушив неведение. Таков правильный путь духовности. Мы не должны о чем-либо грезить. Нам не следует мечтать о самости и Боге. Нам не следует мечтать о Брахмане, который есть существование, знание и блаженство...

Все это методы страуса, который прячет голову в песке. Так человек не проявит силу воли. Таким способом получают ложное удовлетворение те люди, которые лишены силы воли.

Расскажите, пожалуйста, нам о ненасилии.

Я вглядываюсь в ваши глаза и вижу в них муку, сильную боль и глубокую печаль. Я нахожу в вас не свет и радость жизни, но лишь кромешную тьму и разочарование, которое противно жизни. Я нахожу в вас не музыку индивидуальности, но лишь горестную какофонию. Красота, гармония, согласованность - все это развеяно. Может быть, даже полагать, будто у нас есть индивидуальность, было бы неправильно. Для индивидуальности нам нужна цельность, внутреннее единство, которого нет. Мы пребываем в беспорядочном состоянии. В нас нет индивидуальности, цельности, внутреннего единства.

Человек внутренне разделен. Он утратил, разрушил что-то очень ценное в себе. Кажется, будто мы представляем собой останки разрушенного порядка. Этот порядок мы видим у Махавиры, Будды и Христа. Эти люди обладали индивидуальностью, потому что они представляли собой не какофонию, но подлинную музыку, потому что они не участвовали в слепой гонке, полной самоосуждения. Они двигались в определенном направлении.

Жизнь приносит нам счастье после того, как становится осмысленной. Обрести индивидуальность, настроиться на скрытый в жизни смысл, значит открыть врата подлинной жизни. До того жизнь - не реальность, а всего лишь возможность жизни, радужная перспектива.

Трагедия духа человеческой индивидуальности разразилась во всем мире. Мы внутренне раздробленные, мы отделились от самих себя. Вообразите себе колесо, которое слетело с оси, и остался лишь обод. Мы бежим по поверхности жизни, не останавливаясь ни на минуту, а затем падаем. И даже один миг мы не знаем то, что называется отдыхом, покоем. Мы похожи на вола, который ходит по кругу, вращая ручку маслобойни.

Жизнь это не только ее поверхность, но также центр. Если мы не знаем об этом, тогда все усилия, все движения в конечном итоге буду!’ бесполезными, никчемными. В отсутствии этих знаний все ручейки усилий будут впадать в океан несчастья. На поверхности жизни есть только действия, но там нет силы. Я, мое существование, мое бытие - всего этого гам нет. В моем подлинном существовании я отсутствую на поверхности. Вы не найдете меня на поверхности действия. То, что я представляю собой, можно найти гораздо глубже. Не познав эту глубину, не установив тесную связь со своим сокровенным «я», вы будете пребывать в иллюзорной жизни, странствовать сквозь тернии. Если вы не научитесь ладить со своим «я», тогда жизнь не будет приносить вам удовольствие.

Вообразите себе выкорчеванное дерево. Когда я думаю о человеке, то образ дерева сразу же приходит мне на ум. Я не знаю, по какой причине, но я всякий раз воображаю человека в образе дерева. Может быть, эта ассоциация возникает в моем уме из-за корней. Если человека вырвать с корнями из центра его существования, тогда он будет похож на выкорчеванное дерево. Тот, кто не знает самого себя, утрачивает корни в своем существовании. Удивляет то, что мы незнакомы даже с самими собой, словно себя-то как раз и не стоит познавать, как будто никакого «я» нет вовсе! Если самость вдруг встретится нам, если мы случайно увидим ее, тогда нам нужно быть безмолвными для того, чтобы познать ее. Мы просто не сможем познать свое «я». Наши корни утратили связь с самостью, с нашей природой. Мы присутствуем, но не в себе.

Мы знаем всех остальных, но самих себя мы совсем не знаем. Мы накапливаем внешние знания, но внутри нас растет ком невежества. Выражение «тьма под светильником» становится реальностью. Мы набрали силу, но потеряли покой. Мы расширяемся, но не достигаем глубины. Внутри мы неуравновешенны и раздробленны. Складывается впечатление, будто дерево выросло, но его корни остались слабыми. Человек переживает похожую судьбу. Из-за этого нам больно, скучно и одиноко. Тень разочарования ходит за нами. Мы чувствуем приближающуюся смерть, как происходит, когда дерево качается в земле. У человека тоже есть корни и почва. Эту истину надо снова провозгласить. Мы забыли эту основную истину. Из-за своей забывчивости мы постепенно утрачиваем свои корни. Мы каждый день понемногу убиваем себя. Утрата корней с каждым днем приносит нам все больше боли и печали, приближает нашу гибель.

Я вижу, что каждый приходящий ко мне человек несчастен. Здесь можно напомнить вам о том, что, если какой-то человек несчастен, тогда он приносит несчастье многим другим людям. Если я несчастен, то я неизбежно стану причиной несчастья других людей. Кем бы я ни являлся, все мое содержание проявляется в моем поведении. Это естественно, потому что в моих отношениях я изливаю себя, и только так. В моих отношениях проявляется мой характер, моя гармоничность. И если я несчастен, если я испытываю боль, тогда несчастье потечет от меня и будет распространяться вокруг. Словно круги на воде, которые расходятся из маленького центра на далекие расстояния, волны жизни, исходящие из моего жизненного центра, не остаются около меня. Их отзвуки слышны вдали. Все, что происходит с человеком, очень далеко распространяется в атмосфере. Между человеком и вселенной нет границ. Они соединены несколькими способами и сообщаются друг с другом.

Если я несчастен, тогда я буду делать и других людей несчастными. Даже если я не хочу того, все равно мое состояние каждую минуту влияет на окружающих. И я бессилен что-либо изменить, так как я могу отдавать только то, чем владею. Я не могу отдавать то, чего у меня нет, даже если мне очень того хочется. В наших отношениях мы отдаем лишь самих себя, а не наши желания. Здесь необходимо не только мое желание, но и моя благодати ость. Мы можем получать и отдавать не мечту, но лишь реальность. Поэтому многие люди не могут делиться счастьем, покоем и любовью, хотя и очень хотят того. Их благие намерения несомненны, но этого все же недостаточно. Их мечты, без сомнения, прекрасны, но в реальном мире их влияние будет не больше, чем у линий, написанных на воде. Их можно использовать для литературы, но не для жизни.

Мы хотим наделять людей счастьем (кто же этого не хочет?), но можем отдавать им только несчастье. Мы хотим излучать любовь, но в том, что мы можем отдавать, нет даже отдаленного отзвука любви. И тогда мы переживаем пустоту, неудачи и тщету. Нам кажется, что мы проиграли, что мы потерпели поражение. В такие минуты неудачи мы утрачиваем всякое чувство направления, все векторы движения, и нам остается только несчастье одиночества, как будто мы остались одни во всем мире. В такие минуты мы можем понять свое бессилие, свою беспомощность.

Результаты добрых намерений и мечтаний неблагоприятны, потому что реальность против них. Река жизни не достигает океана осмысленности и успеха. Нам кажется, что она исчезает, пересыхает в пустыне никчемности и неудовлетворенности. Если в этом состоянии понимания бесполезности ума появляется проблеск пробуждения, тогда можно развеять глубоко укорененную иллюзию. В этом свете, лучащемся из бреши в иллюзии, человек может пробудиться к главной истине жизни. В свете этого пробуждения можно увидеть, что никчемность рождается не из внутренней реальности жизни, а во-первых, из ложной убежденности в том, что все, чем не обладает самость, можно передать кому-то еще, а во-вторых, из неправильного представления о том, будто аромат, которого во мне нет, можно источать.

Это неведение очень глубоко укоренено в нас. Люди, которые лишены любви, хотят отдавать любовь. Люди, которые лишены удовольствия, хотят радовать окружающих. Бедные люди загораются энтузиазмом при мысли о том, что они будут раздавать всем богатства.

По моему мнению, то, чего нет у самости, также невозможно передать. И нам не нужно прибегать в логике и каким-то доказательствам для того, чтобы доказать такой тезис. Это ясно и самоочевидно, как солнце. Может быть, данный факт даже яснее самого солнца, потому что эту истину может увидеть даже тот, у кого нет глаз. Но такова лишь одна сторона монеты, есть и другая сторона, которая видна хуже. Иногда мы удивляемся тому, что забываем как раз то, что близко нам, что так легко познать. Возможно, все наиболее ясное и близкое перестает быть видимым именно из-за своей близости.

Другая сторона заключается в том, что все, не связанное с самостью, невозможно получить от других. Разумеется, мы не можем отдать то, чего нет в нашем «я». И мы также не можем получить это. Все, что можно получить от других людей, должно быть доступным в нас самих еще прежде, чем мы получим это. Только тогда мы будем восприимчивыми к такому материалу. Я могу принять только то, что сам представляю собой. У меня есть двери и сила для того, чтобы привлечь это. Мы видим, как из одной почвы выходят разные растения различных форм, цветов и ароматов. Все, что естественно в них, также приходит к ним. Они получают то, чем сами являются. Таков закон, вечное предписание.

Для того чтобы любить, необходимо быть полным любви. Тот, кто полон ненависти, притягивает к себе только ненависть. Тот, кто пропитался ядом, направляет к себе лишь поток яда из всего мира. Подобное притягивает подобное. То же самое происходит с людьми. Тот, кто хочет источать нектар, должен наполниться нектаром. Тот, кто хочет обрести Бога, должен пробудить в себе Бога. Вы должны буквально становиться тем, что хотите обрести. Уподобляйтесь тому, кого вы хотите встретить. Для того чтобы быть счастливым, нужно наполниться счастьем. Необходимо стать самим счастьем. Только счастье может притянуть к себе счастье. Разве мы не видим, что несчастный ум можем искать лишь несчастья, даже когда их очень трудно сыскать?

Тот, кто мучается, находит в мире одни лишь мучения. Тот, кто пребывает в угнетенном состоянии духа, видит все в депрессивных красках. На самом деле, люди выбирают то, что им близко по духу. Они выбирают то, что есть в них самих. Затем они весь свой внутренний материал выбрасывают наружу и навязывают окружающим. Мы ищем вовне то, что уже есть в нас. Мир со всеми своими условиями и обстоятельствами - зеркало, в котором мы можем увидеть самих себя, с разных углов и в различных формах.

Все, что я отдаю, есть во мне. Все, что я получаю, также уже есть во мне. Все мое существование сосредоточено в моем «я». Я не могу убежать от самого себя. Вот мир и спасения, боль и удовольствие, насилие и ненасилие, яд и нектар.

Я вспомнил случай у ворот одного храма. На утреннем ветерке развевался храмовый флаг. Монахи видели, как развевается их флаг в золотых лучах солнца и обсуждали, флаг колеблет воздух или ветер колеблет флаг. Проходивший мимо монах сказал: «Друзья, все эти волнения флага - в уме».

Этот монах прав! Всякое волнение - в уме и от ума.

В ненасилии душа очищается, а в насилии она загрязняется. Это показатель не столько поведения, сколько духа. Чистоте поведения уделяется очень много внимания. Этот подход, насколько я понимаю, неправилен. Мы должны обрести чистоту скорее духа, нежели чистоту поведения. Дело в том, что поведение может измениться само собой, так как оно следует за духом. Если знания изменятся, тогда изменится и поведение. Знание это основа, центр, а поведение - отражение подобного. Знание это жизнь, у поведения есть его пульс.

Сократ сказал: «Само знание и есть характер». Смысл знания это не «информация» или ученость. Смысл знания это постижение, полученное из восприятия интеллекта, духа и существования. Такое знание, такое пробуждение представляет собой революцию самого интеллекта. Так называемое знание, рожденное от собрания мыслей, не способно создать революцию, потому что в действительности никакого знания вовсе нет. Оно не подлинное, не принадлежит самости и является полностью заимствованным. Его перенимают из чужого опыта, поэтому оно мертво, безжизненно. Переживание самости становится мертвым, когда его передают из одних рук в другие. Невозможно передать то, что исполнено жизни. Можно обрести не истину, но лишь слова о ней. Знание, которое основано просто на словах, непременно усилит бремя. Но спасения так не достичь.

Знание, которое я называю революцией, не заимствуется от других людей. Оно пробуждается внутри «я». Его не перенимают извне, а пробуждают. Истину следует открыть в самом себе. После пробуждения своего «Я» не нужно никоим образом выстраивать свое поведение - оно формируется само собой. Оно уподобляется нашей тени. Священные писания говорят о таком знании: «Сначала знание, затем сострадание». Итак, прежде всего следует обрести знание, затем - практиковать ненасилие, затем - формировать поведение.

Таков способ преображения поверхности через изменение в центре. Этот способ правилен. Тот, кто действует вопреки этому, совершает большую ошибку. Он хочет заменить живое мертвым. Он хочет заменить большое малым. Он хочет заменить корень ветвями. Такой человек сеет семена своей неудачи с самого начала.

Запомните следующее «золотое правило»: самость невозможно изменить через поведение. Именно поведение меняется самостью. Правильное знание - основа правильного поведения. Поэтому Хари Бхадра сказал: «Душа есть ненасилие и в то же время насилие, так как ненасилие совершается бдительностью души, а насилие - ее невнимательностью. Сама душа и есть ненасилие. «Душа совершает насилие. Это точно. Тот, кто бдителен, не проявляет насилие, а невнимательный человек насильственен».

Если я пробужден в самом себе, если я бдителен и осознан, тогда мое поведение «ненасильственно». Если я укоренен в себе, если мой ум уравновешен и пребывает в Боге, тогда вся поверхность моей жизни пронизана ненасилием.

Ненасилие - это проявление пробужденного ума. Ненасилие это излучение счастья из сознания, которое утвердилось в блаженстве. Как свет лучится из светильника, так и ненасилие лучится из сознания, которое достигло блаженства. Этот свет лучится не ради кого-то. Он естественен и самодостаточен, просто такова природа блаженства.

Однажды мне рассказали о жизни одного святого. Кто-то сказал ему: «Сатану надо ненавидеть», и тогда он ответил: «Это очень трудно, потому что во мне уже нет ненависти. Теперь во мне осталась только любовь независимо от того, на кого она изливается: на Сатану или Бога. Я больше не могу ничего отдавать людям. Возможно, я даже не смогу провести между ними различие, потому что глаза любви никогда не могут делать различие».

Когда я слышу о том, что сострадание к другим и есть ненасилие, то очень удивляюсь. До чего же искусно эго по части возвеличивания себя! В действительности ненасилие не имеет никакого отношения к таким вещам. Это свет, рожденный из души. На кого бы он ни падал, эти люди могут переживать любовь и сострадание, но сам свет не побуждается этим объектом.

Я также слышал о том, что ненасилие необходимо практиковать, как будто это действие, которое можно выполнять или не выполнять. Иногда некоторые лекции, которые на первый взгляд прекрасны, могут оказаться бесполезными и неправильно понятыми! Мы можем понять это, услышав такие вещи. Любовь это не действие, а состояние самости. Любовь не делается, а происходит. Это не отношение, а доброжелательность.

Если у меня есть даже малейшее ощущение того, что я люблю, значит любовь не подлинная. Когда любовь (или блаженство) становится моей природой, тогда ощущение ее присутствия, моей любви указывает на различие между действием и природой. Если это различие присутствует, значит любовь искусственна. Существование не реально, а такая любовь не настоящая. Когда любовь проявляется из всего существования, из всей индивидуальности, тогда ее никто не осознает. Тогда нет того, кто любит, а есть лишь любовь.

По моему мнению, ненасилие означает любовь. Это чистое и совершенное переживание любви. Отрицательная форма слова «ненасилие» используется только для того, чтобы устранить оттенок отношения в любви. В этой отрицательной форме нет отрицания любви. Отрицается лишь отношение в любви. Любовь это не отношение, а состояние. Слово «ненасилие» используется для того, чтобы подчеркнуть эту истину. Но люди, считающие ненасилие отсутствием любви, совершают большую ошибку. Это отсутствие не любви, а только тех элементов, которые не позволяют любви стать совершенной и чистой. Нет сомнения в том, что это отсутствие тех элементов, которые не позволяют ей перейти из состояния отношений к природе самости. Это отсутствие любви и ненависти, привязанности и непривязанности. Любовь освобождается от оков и перестает быть объектом привязанности.

Я называю любовь без привязанности ненасилием. Ненасилие это любовь, поэтому оно не отрицательно.

Слово «ненасилие» отрицательно, но в самом ненасилии нет отрицания. Это чувственное состояние абсолютно положительно. И нет ничего более положительного. Что может быть более жизненным и положительным, чем любовь?

Насилие, в котором любовь отсутствует, отрицательно, потому что оно противостоит любви. Я не хочу, чтобы во мне был недостаток любви, чтобы во мне клокотало насилие. И никто другой не хочет этого. Все люди жаждут любви. Почему никто не жаждет противоположности любви?

Мне кажется, что мы любим и можем любить только самих себя. И если мы сможем понять свое желание, то в этом желании мы сможем найти скрытые указатели на свою сокровенную самость.

Я хочу любви - иначе говоря, моя самость и есть любовь. Я хочу блаженства - иначе говоря, моя самость и есть блаженство. Я хочу бессмертия - иначе говоря, моя самость и есть бессмертие. Я хочу божественности - иначе говоря, моя самость и есть божественность.

И еще мне следует помнить о том, что другие люди хотят того же, чего хочу я. Наши желания так похожи! Разве наши похожие желания не указывают на сходство в нас самих?

Содержания самости и не-самости не различаются. Устремление этого неделимого сознания не противоположно любви и ненасилию. Поэтому я сказал, что насилие отрицательно, ведь оно противопоставляется природе, а все отрицательное разрушительно. Отсутствие любви - разрушительная сила, служанка смерти. Тот, кто движется в этом направлении, все глубже погружается в разрушение, смерть и тьму. Это и есть смерть, потому что человек противостоит природе своего «я».

Ненасилие это утверждение жизни. Любовь и есть жизнь.

В слове «ненасилие» присутствует оттенок запрета насилия, так как оно отрицательно. Я слышал, что два минуса дают в итоге плюс. Возможно, в слове «ненасилие» есть указание на эту же положительность. Тогда «обложка» этого слова не имеет никакого значения, и нам следует понять то, что скрыто в этом слове под слоем пепла. Полыхает огонь любви, а любовь творческая. Противоположность любви я называю отрицательностью, а любовь - положительностью. В жизни только любовь представляет собой источник творчества. Именно благодаря истоку и проявлению положительности и созидательности любви Христос сумел описать любовь как Бога, а Бога - как любовь. Поистине, трудно найти проявление творчества, которое было был лучше и показательнее любви.

На мой взгляд, если эта созидательность и мощь ненасилия не принимать во внимание, оно станет просто противлением насилию. Только не потакать насилию - не ненасилие. Дело в том, что ненасилие гораздо больше этого. Отсутствие вражды это еще не любовь, любовь гораздо больше этого. Если не осознавать это различие, тогда достижение ненасилия просто превратится в запрет насилия, в противление насилию.

Результаты такого поворота событий ужасны. Отношение отрицания и запрета не расширяет рамки жизни, а сужает их, превращает в жизнь в затхлый пруд, в кандалы. Человек не растет, а сморщивается. Поэтому чудесная жизнь не развивается в Брахму, а сужается в маленькое тщеславие. Она могла бы стать рекой и достичь океана, но вместо этого начинает высыхать и превращаться в пруд. Пробудить ненасилие это все равно как стать рекой. А если увлечься отречением от насилия, можно превратиться в пруд. Достижение отрицания приводит не к процветанию, красоте и совершенству, а к уродству и искажению. Такого пути надо избегать, его нельзя искать, по нему нельзя ходить.

Человек, стремящийся к здоровью, может считать здоровьем избавление от какого-то недуга - то же самое верно в отношении духовной жизни. Здоровье - это не просто отсутствие болезни, но также пробуждение силы жизни. Это пробуждение и реализация дремлющих природных сил жизни. Даже мертвого человека можно избавить от недуга, но ему нельзя дать здоровье. Избегая болезней, человек может поддерживать свою жизнь. Но совсем другое дело - найти здоровье и жизнь.

Нам будет очень полезно помнить эту науку о поддержании хорошего здоровья в отношении религии. Один монах пришел в гости в какой-то монастырь. Его радушно встретили. Настоятель монастыря, рассказывая гостю о тамошней жизни, сказал: «Мы не совершаем насилие. Мы не употребляем алкоголь и наркотики. Мы не стяжаем богатство». В точно такой же манере он описал многие другие заповеди монахов. Гость долго слушал настоятеля монастыря, а затем сказал: «Я понял, чего вы не делаете. Но чем же вы тогда занимаетесь здесь?»

Разумеется, я тоже хочу задать вам этот же вопрос. Я также хочу напомнить вам об этом очень ценном различии между действием и бездействием.

Если кто-то считает ненасилие, или даже религию, некой формой бездействия, он делает очень большую ошибку. То, что Швейцер назвал запретами в жизни, становится ежедневной рутиной такого человека. Его отношения с объектами жизни полностью разрушаются. Он теряет лестницу достижений и увлекается бездействием. Самое удивительное заключается в том, что, несмотря на постоянные усилия и настойчивость, он не может потерять то, что хочет утратить. То, что от отталкивает через борьбу, остается с ним каким-то таинственным образом. Он вряд ли сможет отдыхать, если обнаружит, что все, оставленное им позади, возвратилось к нему. Ему кажется, что потоки, которые он подавляет, набирают скорость, а он не знает причину этого. Он воюет со своими желаниями. Он «отсекает головы от их тел» и выбрасывает их, но желания все равно обступают его, и вокруг него уже тысячи их голов, к его большому удивлению!

Одним только подавлением никогда не избавишься от насилия, гнева и похоти. Эти потоки не пресечь отрицанием или противодействием. Так они становятся еще более тонкими и действуют на более глубоких уровнях подавления. То, что Фрейд назвал «подсознательным умом», становится их полем действия именно из-за подавления. Человек, прошедший это состояние подавления и противодействия, не может освободиться. Он неизбежно смутится.

На самом деле, в мире жизненного опыта никогда ничего не достигалось через отрицание (здесь вообще ничего нельзя достичь), никогда ничего не отвергалось (здесь, опять же, вообще ничего нельзя отвергнуть). Так не получится ничего достичь или отвергнуть. На самом деле, до того, как что-то отвергнуть, этого надо достичь. Обретение добра становится отречением от зла. Если человек нашел жемчужины, это не означает, что он разжимает кулак, чтобы из него выпала галька. Его кулак разжимается сам собой.

Точно так же я отношусь ко всякому отречению. Это не что иное, как освобождение места для того, чтобы получить добро, когда оно приходит. Это не предшественник знания, а его последователь. Колеса телеги оставляют за собой следы без труда - то же самое верно в отношении отречения. Это естественное отражение знания.

Я называю насилие, отсутствие религиозности и невежество отрицательными вещами в том же смысле, который вкладывают в слово «тьма». Тьма не имеет материального выражения. Это не сила, а желание, не бытие света, а небытие света. Это отсутствие света. Что мы будем делать, если в этой комнате погаснет свет? Как устранить тьму? Сможем ли мы изгнать тьму своей борьбой, усилиями? Можно ли устранить тьму в результате прямого столкновения с ней? Такого никогда не будет! Тьма все равно останется, а человек лишь выбьется из сил. Тьму устраняют, не изгоняя ее, а зажигая свет. Невозможно разрушить отрицанием то, что невещественно. То, что нематериально, не получится ни привнести, ни изгнать. Невозможно даже перенести куда-то тьму. Только материальные вещи можно привносить и изгонять. А если дело касается чего-то невещественного, то прямое действие ни к чему не приведет, так как здесь всякое поведение невидимо. Поступайте с помощью противоположных явлений.

Ненасилие, любовь, блаженство, Бог - все это положительные, вещественные понятия. У них есть материя. Они - не отрицание и не просто отсутствие чего-то. Они существуют сами по себе. Поэтому отсутствие чего-то не формирует их существование, хотя, когда они приходят, насилие, боль, невежество и т.п. убегают как тьма. Возможно, неправильно даже говорить о том, что тьма исчезает, потому что ее никогда не было. На самом деле, когда возникает свет, становится ясной истина о том, что тьмы никогда не было.

Теперь можно утверждать, что ненасилие - не отречение от насилия, а пробуждение самости. Это не спасение от боли, а укоренение в блаженстве. Это не отречение, а обретение. После возникновения ненасилия насилие исчезает, боль прекращается, и человек испытывает глубокое отречение.

Если вы хотите достичь ненасилия, тогда надо открыть душу. Ненасилие это результат того же открытия. Его можно культивировать. Кришнамурти спросил: «Можно ли культивировать любовь?» Разумеется, культивируемая любовь не может быть подлинной. Любовь либо есть, либо ее нет. Третьего не дано. Если она течет сама собой, все хорошо, в противном случае это просто насилие, так как здесь есть действие.

То, что принесено мыслью и усилием, неподлинно. Настоящее ненасилие излучается от интеллекта, как жар - от костра. То, что проявляется в действии через привнесение, не пребывает во внутреннем «я», его не может быть там. Противоречие поведения и внутреннего «я» вызывает постоянную внутреннюю борьбу. Вы что-то завоевали, но все равно должны снова и снова завоевывать это, ведь победа никогда не бывает полной, и не может быть. На самом деле, поверхность никогда не может победить центр. Поведение никогда не может победить внутреннюю самость. Поток перемен течет иначе: не от поверхности к центру, а от центра к поверхности. Внутреннее «я» переживает революцию, и поведение меняется. Поведение, навязанное усилием, никогда не сможет быть естественным. Оно может быть всего лишь привычкой, в нем небольшая ценность. Такое поведение никогда не станет природой. Не следует делать то, что есть, природой. Создается привычка, а природа не творится, ее следует просто открыть для себя.

Природа не рождается, она есть. Ее надо просто проявить, открыть. Человек спит, но он должен пробудиться. То же самое следует сделать с человеком.

Я видел, как копают колодец. Затем я подумал, что точно так же нам следует углубиться свою природу. Родник есть, но он занесен песком. Вода хотела изливаться на поверхности, но ей мешали. И когда слои грязи убрали, родник снова начал красиво изливаться. Нечто похожее верно в отношении природы. Она тоже постоянно хочет течь, развиваться и цвести. Нам нужно немного «покопать», тогда вода перетечет на совершенно новый уровень. То, что не было доступно даже после усилий, теперь доступно столь естественным образом. То, что нельзя было дать вчера, даже после нескольких попыток невозможно найти. Познание этого процесса изменения жизни и есть религия. Алхимик искал именно это. Он искал вещество, которое могло превратить железо в золото. Жизнь, какой она является, есть железо. Жизнь, какой она может стать, есть золото.

Если мы посмотрим на этот вопрос пристальнее, то железо окажется оберткой, обложкой. Мы поймем, что золото всегда присутствует внутри.

Хорошее поведение и ненасилие - проявление природы, они открывают ее лик. Махавира принимал их в таком же значении. Ненасилию доступно только то, что существует в самости. Это действие, которое представляет собой просто поведение, а не естественное производное характера, не приводит его к Брахме, а бросает на более глубокие уровни тщеславия. Оттуда эго черпает силу. Оно находит пищу во всех направлениях и становится мощным. Тяжелой гордыне, которую мы видим в так называемых святых и аскетах, не стоит удивляться. В ее основе лежит поведение, укорененное в напряжении, а также привычка, которая развилась в результате усилий. Этот культивируемый характер становится источником развития тщеславия, словно банковский счет. Характер также принимает форму накопительного банковского счета.

На самом деле, все, чего мы достигаем, питает наше эго, потому что эго воспринимает все достижения как свою победу. Приходится только удивляться тому, что количество вещей, от которых вы отреклись, также идут в «копилку» достижений вашего эго, а в культивируемом смирении также есть тщеславие. Наверняка вы часто замечаете, что люди, склоняющие головы в так называемом смирении, исполнены тщеславия.

Как-то раз один монах сказал мне: «Я отрекся от имущества, которое стоило несколько миллионов рупий». Я с удивлением выслушал его, а затем спросил: «Когда вы сделали это?» Он гордо объявил: «Тридцать лет назад». Когда мы расстались, я по дороге думал о том, что отречение не освободило этого человека от тщеславия. Должно быть, его тщеславие тешили мысли о том, что когда-то у него были миллионы рупий. Он гордился тем, что отшвырнул такое богатство!

Отречение благостно, когда оно происходит естественно, но если его совершают через силу, оно лишь вредит. И это верно в отношении всех религиозных стремлений. Пути тщеславия очень тонки. Они очень таинственны. Гордость можно найти даже в тех местах, где ее невозможно даже заподозрить, где нет никаких явных следов гордости. Ее более грубые формы видимы, поэтому они не так опасны, а вот более тонкие формы тщеславия очень опасны, потому что они обычно они невидны, поэтому они приводят к большому самообману. Тщеславие религиозное, аскетическое, ученое и ненасильственное -все это самообман.

Добродетельное поведение это стремление религиозного знания. Люди, которые пичкают себя заимствованным добродетельным поведением, лишают себя этого сверхъестественного стремления религии, в который не может проникнуть даже тень тщеславия. Как капли росы исчезают в лучах солнца, так и в свете самореализации испаряется тщеславие. Это спутник невежества и тьмы. Жизненное дыхание тщеславия исполнено невежества. Если исчезнет невежество, тогда тщеславие не сможет существовать.

Невежество это гордыня, а знание - свобода от гордыни. Поведение, пронизанное невежеством, связано с тщеславием. А поведение, исполненное знания, связано с Богом. Эгоцентричное поведение развивает насилие, а богоцентричное поведение развивает ненасилие.

Тщеславие приводит к насилию. Такое чувство обижает. Всякое насилие вращается вокруг этой оси. В невежестве тщеславие господствует над самостью. Душа тонет в тщеславии. Нам мерещится то, чего нет. Тщеславие противостоит «силе мира». Тогда эго вынуждено постоянно заниматься самозащитой. Ему все время угрожает уничтожение. Все сутки напролет эго ощущает опасность. Это всего лишь бумажная лодка, которая может в любой момент утонуть. Это карточный домик, который может разлететься от дуновения легкого ветерка. Этот страх знаменует рождение насилия. В своей изначальной ментальной форме насилие представляет собой сам страх. Этот страх может развиться из самозащиты в агрессию. По сути дела, агрессия это просто форма самозащиты. Однажды Макиавелли сказал: «Нападение - лучшая защита». Если из страха человек застрял в режиме самозащиты, то в конечном счете он превратится в труса. Страх, кажется храбростью, когда человек нападает. Но независимо от того, трусит человек или проявляет так называемую храбрость, в нем неизменно присутствует страх. И это побуждающая сила для обоих состояний. Люди, которые берут в руки меч, дрожат от страха, как и те, кто предпочитает прятаться.

Необходимо понять, что такое страх, потому что человек, который боится, никогда не бывает ненасильственным. И если человек, пропитанный страхом, попытается быть ненасильственным, он станет просто трусом. История и жизненный опыт предоставляют нам достаточно доказательств именно такого положения вещей. Основа ненасилия - бесстрашие. В отсутствии бесстрашия ненасилие невозможно. Махавира и Будда считали бесстрашие главным условием ненасилия.

По моему мнению, все сознание человека окружено страхом и соткано из него. Страх всегда присутствует на поверхности ума. Этот страх, какой бы ни была форма его проявления, в основе своей представляет собой страх смерти. Смерть окружает все живое. Она пронизывает все в каждую секунду. Она может прийти откуда угодно и в любой миг. Из-за этой смерти, которая может случиться в любой миг, страх становится совершенно естественным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.